Обряд

7. Сумеречная зона

– Агата? – Владимир обежал столик и присел перед плачущей Агатой. – Прошу вас, успокойтесь. Расскажите, что случилось – всё, что помните. Принести вам воды?

Агата покивала, что принести, и постепенно успокоилась. Чуть не выронила стакан с водой, затем вернула его на стол и уставилась на нетронутый бокал с морсом.

– Можно? – спросила она, указав на бокал, голос не сразу повиновался ей. – Не знаю, что со мной, есть хочу жутко.

– Взять вам еды? – предложил Владимир, наблюдая, как Агата выпивает бокал не останавливаясь.

– Только не здесь, – возразила Агата, вернув опустевший бокал на столик. – Слушайте. С моей стороны будет слишком большой наглостью попросить вас подвезти меня?

– Нет, весьма умеренной, – заверил Владимир, стараясь выглядеть серьёзно.

Это помогло, Агата слабо, но улыбнулась.

– Идёмте? – предложила она, поднимаясь со стула и едва не упала, ноги подвели на долю секунды. Владимир едва успел подхватить её.

– Отвезти вас в больницу? – предложил он.

Агата помотала головой.

– Просто помогите дойти, – попросила она.

– Притормозите, – попросила Агата, когда Владимир проезжал мимо той самой автобусной остановки. – Я сидела вон там, верно? – указала она в дальний угол павильона.

«Не вы, а Агафья», – захотелось возразить Владимиру, но он просто кивнул.

– А потом мы поехали… – и Агата перечислила и то, как Владимир с Агафьей ехали, и всё то, что говорили вплоть до момента, когда нужной улицы не оказалось на месте.

– Всё верно, – согласился Владимир, сам начиная утрачивать сцепление с реальностью. Что вообще происходит, и кто такая эта Агата? – Что было дальше?

– Плохо помню, – посмотрела Агата ему в глаза. – Вроде бы вы меня домой привезли, только не ко мне. Дальше почти ничего не помню. Проснулась в подвале, возле входа в нашу контору, пошла отсюда и заметила вас в кафе. Вот и всё. Вы мне не верите, – заключила она устало, глядя Владимиру в глаза. – Отвезите меня в Управу, а?

– Зачем? – удивился Владимир. – Давайте домой отвезу. У вас глаза красные, вы когда последний раз спали?

– Наверное, неделю назад, – отвернулась Агата. – Вот в конторе и отосплюсь. Дома не могу, там страшно.

– Может, у вас есть…

– …знакомых, подруг, парня и любовника нет, – перебила Агата. – Родителей и родственников тоже нет. Остановите, я выйду!

– Погодите, – предложил Владимир, мягко останавливаясь у обочины. – Успокойтесь. Я понял, что идти вам некуда. Но так тоже нельзя. Отвезти вас ко мне?

Агата, уже взявшаяся за ручку двери, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Полежала так полминуты и уселась вновь. Она посмотрела в глаза Владимиру.

– Похоже, я у вас уже ночевала, – заключила она. – Ведь так?

– Ночевал кто-то, очень похожий на вас, – согласился Владимир. – То же лицо, тот же голос, такая же одежда.

Агата рассмеялась и сразу стала лучше выглядеть.

– С ума сойти, – покачала она головой. – Слушайте, мне и правда некуда идти. И в психушку ещё раз не хочу, там мерзко. Мне бы только выспаться, а потом я уйду, честно. Поехали?

Агата продержалась только до двери в квартиру Владимира, там ноги снова подвели её, и снова Владимир только чудом успел её подхватить. На этот раз ботинки Агата снимала как все люди, она присела и распустила шнуровку, а потом потянула ботинок с ноги. И косынку она не носила. И под ботинками у неё оказались самые обычные носки, вот и получилось предложить гостье тапочки.

– Идёмте, – указал Владимир направление в свою спальню. – Немного осталось.

– Ой нет, мне туда сначала, – указала Агата в сторону удобств. – Иначе будет катастрофа. Всё, не беспокойтесь, я справлюсь.

Владимир быстренько всё постелил и прикрыл жалюзи. Окно приоткрыто, воздух свежий, можно отдыхать в своё удовольствие. И понял, что в удобствах уже послышался характерный звук воды, но дверь не открыли.

– Агата? – постучал Владимир в дверь минуты через две. – Агата, с вами там всё хорошо?

После примерно минуты стука, Агата открыла дверь.

– Уснула, – пояснила она мрачно. – Помогите дойти до ванной!

Помог. А потом довёл её до постели.

– Дальше я сама, – решительно заявила Агата. – Вы дома будете? Я вам, наверное, все планы порушила!

– Я никуда не собирался, – заверил Владимир. – Отдыхайте, потом поговорим.

Он вышел, прикрыв дверь, Агата не стала закрывать её плотно. Минут через пять Владимир подошёл и легонько постучал. Ответа не было, он осторожно заглянул в комнату, одежда Агаты валялась прямо на полу у дивана, а сама Агата спала, отвернувшись к стенке. Владимир сложил её одежду на стул и удалился на кухню. Теперь ещё самому бы не сойти с ума от всего этого.

Владимир понял, что готовить еду у него нет ни сил, ни желания, а оставшегося не хватит на трапезу даже одному человеку. Выход простой, надо что-нибудь заказать. И самому пора поесть, и Агату нужно будет чем-то кормить. В последний момент он догадался приглушить звук домофона и отключить звук дверного звонка, чтобы курьер не разбудил Агату. Рассовав провизию по полкам холодильника, Владимир поставил чайник и вернулся в прихожую.

Занятно. Ботинки ровно такие же, «Ultimum», и снова они безупречно чистые. То же касалось и куртки, Владимир провёл по её рукаву тыльной стороной ладони, и снова ощутил идеально гладкую поверхность. И шнурки на ботинках вели себя так же, плотно прилегали к поверхности и возвращались на место. Если Агата и Агафья разные люди, то они как минимум одевались в одном магазине.

Владимир поправил куртку Агаты на вешалке, и из внутреннего кармана выскользнул паспорт. Как неосторожно она его носит… Владимир раскрыл паспорт и задумался. В конце концов, отсканировал и его страницы, (и тоже сугубо для личных целей), включив ноутбук, сел сравнивать с паспортом Агафьи.

Выданы оба были в один и тот же день и тем же подразделением. Одинаковые фото, те же полные имя, отчество и фамилия – Камышова Агафья Евдокимовна. А вот тут нашлось расхождение, Агафья была родом из села Нижние Озёрки в Иркутской губернии, а Агата родилась в Новосибирске. И номера паспортов разные, у Агаты номер был меньше ровно на единичку. А вот адреса регистрации совпадали. Обе были не замужем, без детей, группа крови совпадала – третья, резус отрицательный.

Вот как. Владимир откинулся на спинку стула. В известных социальных сетях нет ни Агаты Камышовой, ни Агафьи – тут тоже было совпадение. Так что происходит?

Чтобы хоть немного отвлечься от накопившихся загадок, он успел посмотреть кино, а потом успел неплохо продвинуться в очередной задаче по дизайну, и лишь затем услышал шорох, а потом постучали в косяк двери в гостиную.

– Владимир? – позвала Агата. – Слушайте, я есть хочу.

Аппетит у Агаты оказался завидный, Владимир и сам был не дурак поесть, но Агата сумела съесть чуть не вдвое больше.

– Вы меня спасли, – признала она, когда дело дошло до чая. – Можно, я задам ещё пару неприятных вопросов, а потом уже отвечу на все ваши?

– Конечно, – согласился Владимир.

– Мы с вами спали? – спросила Агата прямым текстом.

Владимир поперхнулся чаем, к счастью, не очень сильно.

– Мы занимались сексом? – уточнила Агата и помрачнела. – Для меня это важно. Ответьте, пожалуйста.

– Нет, такого не было, – заверил Владимир.

– Мы давно с вами знакомы? – продолжила Агата.

– Чуть меньше недели.

Агата кивнула и спрятала лицо в ладонях. Посидела так, вздохнула, и положила руки на колени.

– Спрашивайте, – предложила она. – И скажите сразу, когда мне уйти.

– Вам хочется уйти? – поинтересовался Владимир.

– Нет, – отвела взгляд Агата. – У вас очень спокойно. Мне давно не было так спокойно. Но я же вам никто, и от меня одни проблемы! – посмотрела она в глаза Владимиру.

– Давайте так, – предложил Владимир. – Оставайтесь до завтра, вы ведь ещё не выспались. Утром и мне, и вам на работу, а там и решим.

– Хорошо, – поднялась на ноги Агата. – Спасибо. А можно бумагу и ручку?

Владимир постарался сохранить спокойное выражение лица. Похоже, это ему удалось.

– Да, конечно, – поднялся он следом. – Там же, в спальне. Бумага в лотке у принтера, ручки стоят в стакане на столе.

– Я детдомовская, – пояснила Агата через пару минут, она попросила поставить ещё чая и ждать её на кухне. – Моя ненаглядная мамочка оставила меня в роддоме. Узнала, что ей поставили шизофрению, и оставила, зачем ей ненормальная дочь?

– Шизофрения передаётся по наследству? – поднял взгляд Владимир.

Агата кивнула.

– Ну, то есть проще ребёнка сбагрить государству, чем думать, прежде чем залетать.

– Вы не рады, что родились?

Агата улыбнулась.

– Ну что вы, жуть как рада. Кроме шуток. Только вот хотелось нормальных маму с папой сразу, а не через четырнадцать лет.

Владимир покачал головой.

– Были у меня папа с мамой, – продолжила Агата. – Хорошие, добрые люди. Я им очень сочувствую, я первый год такие корки мочила, даже не знаю, почему они меня по гарантии не вернули. Потом как-то за ум взялась. А когда мне было семнадцать с половиной, они утонули. Может быть, вы читали, тогда было жуткое кораблекрушение в Испании. Я в гостинице была, терпеть корабли не могу. В общем, осталась я наследницей их квартиры и стала жить с дядей.

– Дядя быстро всё понял и глаз на меня положил, – продолжила Агата. – Ну и намекнул, что если я не буду его слушаться, то в момент вернусь в детский дом с голой задницей. И не будет мне никакого наследства. В первый раз он меня только потрогал везде, где хотел, – поёжилась Агата.

– Я тогда поняла, что надолго меня не хватит, – продолжила свой рассказ Агата. – Как месячные кончатся, так и начнётся у меня семейная, мать её, жизнь. Дядя был мелким чиновником. Брал, как все, естественно. Я всегда любила лезть не в свои дела, ну и пошарилась малость, пока он бдительность потерял. Нашла много интересного. В общем, пошла я сдуру к тёте Соне, она у нас участковым врачом была. Всё рассказала. Она меня пожалела, успокоила и сказала, что знает, что делать.

– В общем, в тот же вечер она меня сдала, – усмехнулась нехорошо Агата. – Пришла к нам домой и… Я даже позвонить Грише толком не успела. Отобрали у меня трубку, и тут до меня, дуры, дошло, что тётя Соня с ним в одной шайке. А я из дому-то уже убегала, была такая блажь, так что они меня почти сразу скрутили, рот заклеили, чтобы я не орала и стали обсуждать, когда именно я убежала в последний раз, и почему меня начали искать не сразу… Но я же не совсем деревянная. Мы из детдома вместе с Гришей Ворониным тогда откинулись, у него тоже родители появились.

– Гриша Воронин?

– Ну да. Его тоже психом обзывали. Ну, мы с ним оказались в одном классе и быстро сошлись, всегда вдвоём держались. Так и выжили. Единственный парень, которому я доверяю, – добавила Агата и, потерев лоб ладонью, отвела на секунду взгляд. – Простите. Уже не единственный.

– Всё в порядке, – взял её за ладонь Владимир.

Агата кивнула и продолжила.

– В общем, когда меня уже выносить собирались, позвонил Гриша. Мы с ним ещё раньше договорились, что если я не отзвонилась как надо, то он сразу приступает к плану «Б». Договаривались через модулятор из другого конца района, чтобы нас не вычислили. Он сказал, что всё знает, что если со мной что случится, то прокуратура получит всё. Даже документы перечислил, какие он в прокуратуру отправит, зачитал их. Короче, дядя с тётей так очканули, что рот мне расклеили. Ну я им и устроила юридическую консультацию. Не знаю, когда я всё успела проверить и во всё въехать. Походу, я в тот вечер и поняла, что буду юристом. Долгий вышел разговор. – Агата жестом попросила налить ещё чая.

Владимир заметил, что руки у неё дрожали.

– Я ведь и у тёти Сони успела дома порыться, когда в гостях бывала. Ну, была такая дурь, была. Короче, компромат и на неё я припрятала. Договорились, что они могут красть у государства сколько хотят и дальше, дядя съезжает из моей квартиры, а до моего совершеннолетия они оба должны обходить меня стороной и всегда улыбаться. Я тогда с перепугу насочиняла, что у меня не один помощник… в общем, они поверили. Я потом ещё почти неделю заикалась, мне всё мерещилось, что дядя меня в любой момент где-нибудь поймает и прикопает, чтобы не дёргалась. Но я их знатно тогда испугала. Как мне восемнадцать стукнуло, они оба с тётей Соней из её квартиры куда-то съехали. А я первым делом квартиру оформила и продала, мне там каждую ночь кошмары мерещились.

Агата залпом допила остатки чая, вернула чашку на стол и прикрыла ладонью глаза. Владимир ожидал, что она расплачется, но не тут-то было. Лицо оказалось сухим, когда открыла его, и выражение на нём было собранным и серьёзным.

– Не верите, – полувопросительно заметила Агата. – Я бы сама не верила. Конечно, я ничем уже не докажу. Хотя нет, могу. У меня так и лежат те бумажки про дядю и тётю Соню. Они теперь в банковской ячейке. И денежки там же, которые я у дяди стырила. И знаете, совесть меня не мучает, – она посмотрела в глаза Владимира.

Он покивал, покачал головой и пошёл прочь из кухни, в голове творилось невесть что. Да уж, досталось Агате… Ему было понятно, что если попробовать посочувствовать ей, а тем более пожалеть, то она рассвирепеет.

Он прошёл в спальню и увидел знакомую картину. На столе лежали перевёрнутый лист бумаги и ручка поверх. И постель она тоже успела собрать, и даже положила точно так же, как Агафья накануне. Владимир поднял лист бумаги и перевернул его.

«Я, Агафья Евдокимовна Камышова, паспортные данные такие-то, сим заверяю, что всё, что происходило на квартире Владимира Фёдоровича Кременя…» – дальше почти тем же текстом. Дата. Подпись. И, зачем-то, такой же квадратик рядом с подписью.

– Не знаю, зачем квадрат, – пояснила Агата из-за спины. – Всегда его рисую, вместе с подписью. Люди просто думают, что это прибабах у меня такой.

Владимир повернулся к ней лицом.

– Вы, правда, думаете…

Она не позволила ему договорить. Шагнула вперёд, обняла и поцеловала. Так, что Владимир только чудом устоял на ногах. Едва успел вернуть «индульгенцию» на стол.

Едва она его отпустила, Владимир попятился и рухнул на диван. Агата шагнула к нему и уселась Владимиру на колени. Протянула ладонь и погладила по голове.

– Такое не подделать, – заметила она. – Я вас уже обнимала, я вспомнила ощущения. И целовала тоже, да?

– Было два раза, – заметил Владимир, не без труда возвращая способность здраво рассуждать. – Слушайте, вы же юрист. Вы, правда, думаете, что та индульгенция мне помогла бы?

– Конечно, нет, – согласилась Агата и, вновь придвинувшись, поцеловала его.

И не было у него сил ни оттолкнуть, ни сопротивляться… и снова рассудок на несколько секунд куда-то делся.

– Суд был бы на моей стороне, не сомневайтесь.

– Получается, что самое надёжное – убить вас, – кивнул Владимир, когда сумел снова говорить.

Агата покивала в ответ с самым серьёзным видом и поцеловала его в третий раз. На этот раз ясность мышления почти не пропадала. И отпускать Агату не хотелось, но пришлось.

– Но вы же не знаете, сколько я ещё успела бумаг написать, и куда именно их дела? – сочувственно посмотрела Агата, держа Владимира за плечи.

– Вы же мне скажете, где они? – Владимир и глазом не моргнул. – Паяльник, утюг и тиски у меня точно есть. Насчёт наручников и паяльной лампы я не уверен.

Агата вновь покивала со всей серьёзностью, и случился четвёртый поцелуй. Самый долгий.

– Умеете уговаривать, – заключила Агата, вновь отстранившись от него, и… расхохоталась.

Владимир к ней присоединился. Они не сразу сумели успокоиться, долго сидели, смахивая с глаз слёзы и глядя друг дружке в глаза.

– Мы с вами стоим друг друга, – сообщила Агата, вставая с его колен и протянула ладонь, помогая ему подняться на ноги. – Оба психи. И вы обалденно целуетесь. Слушайте, я сейчас скажу, а то потом духу не хватит. Можно у вас пожить ещё немного? У вас нет девушки, я знаю. Хотя бы пару дней! – взгляд её стал умоляющим. – Правда, я не хочу в психушку!

– Оставайтесь, – согласился Владимир. – Тогда придётся какой-то минимум вещей вам купить.

– Можно попросить вас съездить ко мне домой? Я возьму самое необходимое. Мне одной страшно! – Агату передёрнуло.

– Давайте, – согласился Владимир и посмотрел на часы. Седьмой час вечера. Насыщенное выдалось воскресенье.

– Куда-то спешите? – тут же спросила Агата.

– Нет, – покачал головой Владимир. – Просто не верится, что уже вечер. Да, давайте сейчас и съездим.

Ехать было всего минуты три, но вдруг там вещей будет порядком. Дома у Агаты оказалось просторно, чисто и светло. И порядок. Владимир в очередной раз немного устыдился за собственный бардак. Вроде воздух свежий, солнечно, а в квартире было непонятно почему не по себе.

– Я сейчас! – пообещала Агата. – Холодильник заодно проверю, там могло уже что-то пропасть.

Одежда у неё в прихожей была почти вся в тёмных тонах. Готка, что ли? Хотя вряд ли, квартира в светлых тонах. И действительно, ходишь по ней, и словно холодком по спине пробегает. В чём тут дело?

Владимир не сразу заметил. В гостиной, у одной из стен ему померещилась дверь, замаскированная под стену. Владимир помотал головой, шагнул влево, вправо… Точно, как та дверь под кирпичи в закутке Управы. Подошёл, присмотрелся: если не знать, где искать, и не найдёшь. Ручки нет, а как её открывают?

– Агата, что это за дверь? – в конце концов позвал Владимир. Агата появилась из кухни, вытирая руки о полотенце.

– Какая дверь? – удивилась она. – Здесь нет…

Владимир нажал рукой на стену – край двери, она со звонким щелчком приоткрылась.

– Сдуреть! – покачала головой Агата. – Чулан?? Но я же здесь полный ремонт делала, даже стены малость переставляли! Не было чулана! А что там?

Владимир осторожно потянул дверь в сторону. Действительно, было похоже на чулан. Внутри пустые стеллажи, лампочка под потолком зажглась, едва внутрь вошли. Единственным предметом в чулане был чёрный чемодан на колёсиках.

– Там что-то есть! – Агата выкатила чемодан наружу. – Кодовый замок! Интересно… – Она повращала колёсики замка минуты две, и замок отщёлкнулся. – Сдуреть! Один из моих кодов подошёл! – Она решительно откинула крышку чемодана, прежде чем Владимир успел вмешаться.

Чемодан был заполнен на две трети. Коробки, пакеты. Похоже, в них одежда и обувь. Владимир сразу узнал ботинки «Ultimum», а что в остальных пакетах было неясно. Глаза Агаты округлились.

– Я ничего не понимаю, – призналась она. – У меня такие же ботинки. Суперские, ноги в них не преют, не устают, грязь не пристаёт. Не помню, где взяла, если честно. А это что, запас? То есть у меня и вправду провалы в памяти… – задумалась она. – Возьму чемодан с собой, – решила Агата. – У вас и разберу, можно, да?

Владимир кивнул.

– Всё, я закончила, можно уходить. Поможете донести?

– Это на хозяйство. – Агата положила на комод в гостиной стопку банкнот. – Вы уже и так на меня потратились. Нормально?

– Нормально, – согласился Владимир.

– Готовить не умею и не буду, – заявила Агата. – Могу по хозяйству помогать. Заодно ваш бардак маленько разгребу, если не возражаете. Так пойдёт?

– Пойдёт, – покивал Владимир.

Быстро всё происходит, подозрительно быстро.

– Слушайте, я понимаю, как это выглядит. – Агата подошла к нему вплотную. – Я не могу так сразу. Вы мне очень нравитесь, и я как будто всю жизнь вас знаю. Но я так не могу. Без обид?

– Без обид, – согласился Владимир. – Только если оба захотим. И без индульгенций, хорошо?

– Да, порвите её к чертям, – согласилась Агата. – Глупая была идея.

Владимир прошёл в спальню, Агата шла следом. Он порвал индульгенцию надвое, сложил половинки и порвал ещё раз, и бросил на стол.

Агата взвизгнула и отпрыгнула прочь: вновь поползли четвертинки, сворачиваясь и шурша, и вот перед ними лежит целенький лист. Ни надрыва, ничего.

– Что-что-что это было?! – Лицо Агаты стало белее мела. – Порвите его ещё раз!

Владимир повиновался, уже догадываясь, что произойдёт. Порвал на шестнадцать частей, и вместе с Агатой наблюдал, как те сползаются и срастаются. Агата стряхнула с себя оцепенение, бросилась к листу и разорвала его в клочья.

Клочья на глазах потускнели и превратились в тончайшую пыль. А пыль, заискрившись, протаяла.

– Вы это тоже видели? – посмотрела Агата в глаза Владимиру и неловко уселась на диван. – Мне не приснилось?

– Когда вы порвали лист, он стал пылью, а затем ничего не осталось, – подтвердил Владимир.

«Я-то почему такой спокойный?», – подумал он.

– Поставьте ещё чай, – попросила Агата. – Мне нужна минутка. Нет, со мной всё будет хорошо. Я сейчас подойду.