Очаровательная авантюристка

Глава 10

Письмо Кеннета произвело на Равенскара как раз то действие, на которое и рассчитывал его автор. Он не был удивлен, что мисс Грентем готова идти на попятный. Он так и предполагал, что его краткое послание повергнет ее в смятение, и он поспешил нагнать на нее еще больше страха, тотчас же сев за стол и сочинив следующий краткий ультиматум:

«Мистер Равенскар свидетельствует свое почтение мисс Грентем и желает уведомить ее, что его не удовлетворит никакой компромисс и что он просит ее принять окончательное решение в течение трех дней, по истечении которых он будет считать себя вправе прибегнуть к мерам, грозящим ей такими неприятностями, каких он не хотел бы навлекать на беззащитную женщину – и даже на женщину, вполне способную себя защитить».

– Ну вот! – воскликнула Дебора, прочитав это любезное послание. – Я же тебе говорила, что не надо называть меня беззащитной женщиной! Я так и знала, что он будет злорадствовать.

– Ничего, недолго он позлорадствует, – ответил Кеннет.

– Да, уж об этом я позабочусь! – свирепо проговорила Дебора. – Только доставь его сюда в среду!

– Не беспокойся, дорогуша, доставлю.

– А ты уже придумал, как это сделать?

– Положись на меня, Дебора.

Дебора была не вполне удовлетворена этим ответом, но, так как на все ее расспросы Кеннет только отшучивался, ей пришлось отступиться. Единственное, на чем она настаивала, – это чтобы жертве не нанесли серьезных телесных повреждений.

– Не подумай, что мне его жалко, – сказала она. – По мне, так хоть убейте его. Но тогда в дело вмешается полиция, а это нам ни к чему.

Кеннет согласился, что иметь дело с полицией им ни к чему, и ушел писать – тем же размашистым почерком – очередное письмо Равенскару. Это письмо он не имел намерения показывать Деборе, полностью разделяя убеждение мистера Вэнтеджа, что то, чего мисс Грентем не знает, не может причинить ей огорчения.

Деборе же ничего больше не оставалось, как ждать среды и лелеять планы мщения. Она предполагала, что в течение оговоренных трех дней Равенскар не будет ее беспокоить, и потому была совершенно огорошена, увидев на следующий день в окне карету с гербом Равенскаров, которая остановилась перед их дверью. Из кареты выпрыгнул слуга, открыл дверцу и спустил лесенку. Но по лесенке спустился не Равенскар. Дебора с изумлением узнала изящную фигурку мисс Арабеллы.

Мисс Равенскар легко вбежала на крыльцо и дала Сайласу свою визитную карточку. Сайлас принес карточку своей госпоже, заметив мрачным тоном, что это наверняка какой-то подвох и что эту особу не следовало бы пускать на порог. Но Деборе не терпелось узнать, что привело к ней Арабеллу, и она велела Сайласу проводить мисс Равенскар наверх.

Через несколько мгновений в комнату вошла Арабелла. На ней было платье из узорного муслина, перевязанное розовым газовым поясом, розовая шелковая накидка, а на голове – прелестная шляпка, с завязанными под подбородком розовыми ленточками. Очаровательное видение остановилось в дверях и, склонив по-птичьему голову набок, внимательно оглядело хозяйку. Карие глаза видения выражали сомнение и одновременно поблескивали озорством.

Дебора, сама очень мило одетая в бледно-зеленое платье и просто, но красиво причесанная, встала навстречу своей гостье, совсем забыв, что в прошлый раз предстала перед ней воплощением вульгарности.

– Добрый день, – вежливо сказала она.

Сомнение исчезло с лица Арабеллы. Она побежала вперед и схватила Дебору за обе руки, восклицая:

– Я так и знала! Я знала, что вы мне понравитесь! Как же ужасно вы вели себя в Воксхолле! Но я сказала тете Селине, что у вас глаза так мило смеются и что вы мне все равно понравились. Вы не возражаете, что я приехала с визитом без мамы? Она никогда никуда не ездит, и потом, она, как и все они, ужасно против вас настроена! Но Адриан сказал, что вы обычно совсем не такая, и я решила приехать и посмотреть собственными глазами.

Дебора покраснела и сказала:

– Напрасно вы приехали, мисс Равенскар. Я убеждена, что вашему брату это не понравится.

– Подумаешь! Какое мне дело до Макса! – пренебрежительно бросила Арабелла. – Да он об этом и не узнает. И потом, почему мне нельзя навестить свою будущую кузину? Я очень рада, что вы выходите замуж за Адриана.

– Правда? – удивленно спросила Дебора. – И почему же?

– Ну, сейчас я рада потому, что вы мне нравитесь, – ответила Арабелла, усаживаясь на стул и конфиденциально понижая голос. – А раньше я радовалась потому, что мама с тетей Селиной задумали выдать за Адриана меня. Ну не глупость ли это? Ни он, ни я этого не хотим. Конечно, они пас все равно не заставили бы жениться, потому что мы давно уже договорились, что не подходим друг другу, но вы и представить себе не можете, как это надоедает, когда к тебе без конца пристают!

– Но ваш брат, наверно, тоже хочет, чтобы вы вышли замуж за лорда Мейблторпа?

– Может, и хочет, но он ко мне с этим никогда не приставал. Как-то у нас с ним зашел разговор о замужестве, и он только сказал, что я еще слишком молода и глупа, чтобы об этом думать. Но это, конечно, тоже вздор. И вообще мне все равно, что там думает Макс. Я выйду замуж за кого захочу и когда захочу! Я уже несколько раз чуть не убежала, чтобы тайно обвенчаться.

Тут Дебора не могла не рассмеяться.

– И каждый раз передумывали, мисс Равенскар?

– Да. Это ужасно, правда? – вздохнула Арабелла и покачала головой. – Я уже влюблялась добрый десяток раз. И вот странно: каждый раз я считаю, что это навсегда, но навсегда почему-то не получается. Поэтому мама и привезла меня в Лондон. У нее слабое здоровье, и я ее совсем замучила. Она сказала, что здесь за мной будет присматривать Макс, и я, конечно, была в восторге. Я люблю жить в Лондоне и ездить по балам. Все получилось, как мне хотелось!

– А вы не боитесь, что мистер Равенскар будет чересчур строгим опекуном?

– О нет! – безмятежно ответила Арабелла. – Макс очень милый и никогда не требует невозможного. Правда, он не любит, когда ему поступают наперекор, но мы с ним отлично ладим.

– Боюсь, что он очень рассердился бы, узнав о вашем визите ко мне.

– Макс никогда на меня не сердится, – уверенно ответила мисс Равенскар. – Кроме того, что он имеет против вас? Вы же очаровательны!

Дебора покраснела:

– Спасибо. Но все-таки, прошу вас, не говорите ему, что были здесь. Он очень неприязненно ко мне настроен.

– Я это знаю и не могу понять почему. Я, наоборот, собиралась рассказать ему, что вы совсем не такая, какой представлялись в Воксхолле.

– Нет-нет! – воскликнула Дебора. – Прошу вас этого не делать. Вам это, наверно, покажется странным, но у меня есть веские причины не хотеть, чтобы он узнал о вашем визите.

– Ну тогда я не скажу ему ни слова. Пожалуй, и не стоит ему говорить: когда он себе что-нибудь вобьет в голову, его не переубедишь. Но скажите: зачем вы так жутко вели себя в Воксхолле? Мне было ужасно смешно на вас смотреть.

Но Дебора не могла объяснить свое поведение в Воксхолле и уклончиво сказала, что для этого у нее были причины, которые она не может поведать Арабелле. Той явно хотелось допытаться до этих таинственных причин, но, будучи воспитанной девушкой, она этого делать не стала и заговорила на другую тему. Она спросила, не родственник ли Деборе мистер Грентем, с которым она познакомилась на балу в Танбридж-Уэлсе.

– Он служит в 14-м пехотном полку.

– Это мой брат, мисс Равенскар. Вы его хорошо знаете?

– Танцевала с ним несколько раз, – небрежно ответила Арабелла. – Пока в Танбридж-Уэлсе не расквартировали 14-й полк, там было нестерпимо скучно!

Тут в комнату вошел Люций Кеннет, которому Сайлас рассказал о визите мисс Равенскар и который, сгорая от любопытства, пришел взглянуть на гостью собственными глазами.

Дебора совсем не обрадовалась его появлению. Из безыскусных признаний Арабеллы, она вывела, что девушка эта весьма подвластна мужскому обаянию, а мистер Кеннет обладал этим обаянием в незаурядной мере и имел, кроме того, весьма привлекательную внешность. Ей пришлось представить его Арабелле, но при этом она бросила на Кеннета угрожающий взгляд, на который он ответил безмятежной улыбкой. Он сел напротив дам и стал не без успеха занимать их беседой. У Кеннета была приятно-непринужденная манера обращения, а ласковая усмешка, таившаяся в глубине его глаз, покорила уже не одну женщину. Однако Дебора вскоре убедилась, что страхи ее напрасны: он вел себя с Арабеллой вполне пристойно и разговаривал с ней чуть ли не по-отечески. Тем не менее Дебора обрадовалась, когда Арабелла стала прощаться. Люций Кеннет – не подходящая компания для легкомысленной молодой девушки, которой еще не исполнилось и девятнадцати лет. Дебора опасалась, как бы его шарм, веселые истории, которые он рассказывал, и общее впечатление повидавшего свет человека не произвели на мисс Равенскар нежелательно сильного впечатления. Когда Арабелла воскликнула, что мистер Кеннет, видимо, жил очень романтичной жизнью, и выразила желание самой побродить по свету, Дебора постаралась остудить ее пыл, сказав, что ничего в бродяжничестве романтического нет, а наоборот, такая жизнь тяжела и скучна.

– А мне ужасно хотелось бы играть в азартные игры, путешествовать и чтобы со мной случались всякие приключения! – заявила Арабелла, натягивая перчатки. – Мне пора идти, но, пожалуйста, разрешите мне вас навещать, дорогая мисс Грентем! Обещаю ни слова не говорить ни Максу, ни маме.

Но, хотя Дебора и строила разнообразные планы мести Равенскару, в них отнюдь не входило приобщение его сводной сестры к миру игроков, и она сказала Арабелле, что не может позволить ей приезжать к ним в дом против воли ее родственников.

– Так нельзя, милочка, – сказала она, взяв руку Арабеллы и поглаживая ее. – Вы должны слушаться вашу матушку и вашего брата.

Арабелла надула губки:

– Вот уж не думала, что вы тоже будете читать мне мораль! Но так и знайте: когда вы выйдете замуж за Адриана, я буду часто у вас бывать!

– Ну, это будет совсем другое дело, – с улыбкой отозвалась Дебора.

Мистер Кеннет пошел провожать Арабеллу и помог ей сесть в карету.

– Как жаль, что я вас здесь больше не увижу, – сказал он ей. – Когда я вошел в гостиную, у меня возникло странное чувство, будто она залита солнечным светом.

– Да, солнце сегодня светит очень ярко, – опустив глазки, ответствовала Арабелла.

– Но окна гостиной обращены к северу, – напомнил ей мистер Кеннет. – Этому просто нет объяснения.

Арабелла улыбнулась, и на щеках у нее образовались очаровательные ямочки.

– Действительно, очень странно, – с невинным видом согласилась она.

– Скажите, а вы никогда не ходите гулять в Гайд-парк? – спросил Кеннет.

– Почему же, иногда хожу, – ответила Арабелла. – По утрам со своей горничной. – Она помедлила и добавила с лукавой искрой в глазах: – Очень сдержанная на язык девушка.

Кеннет, все еще державший ее руку в своей, тихонько сжал ее пальчик и со смешком сказал:

– Мисс Равенскар, какая же вы очаровательная шалунья! Будет просто удивительно, если мы как-нибудь на днях не встретимся в парке.

– А вы тоже там гуляете? – невинно осведомилась Арабелла. – Тогда, вероятно, встретимся – как-нибудь на днях.

Она отняла у него руку, и мистер Кеннет, засмеявшись, подал кучеру знак трогать.

Тем временем мистер Равенскар, в счастливом неведении о проделках своей сводной сестры, получил с Сент-Джеймс-сквер еще одно письмо, написанное тем же размашистым почерком, но гораздо более взволнованное по тону. Письмо намекало на непредвиденные осложнения, подавало смутную надежду на капитуляцию, но главным содержанием письма была просьба о встрече на предмет объяснения получателю письма затруднительного положения, в котором оказалась его написательница. Войдя во вкус своей роли, мистер Кеннет писал, что леди Беллингем ни в коем случае не должна узнать ни об этой переписке, ни о предполагаемых переговорах, и потому не будет ли мистер Равенскар так любезен отправить ответ на адрес мистера Люция Кеннета, Джермин-стрит, 66.

Мистер Равенскар был в недоумении: о каких осложнениях идет речь и к чему еще раз обсуждать его ультиматум? В этом духе он и написал по указанному адресу. В ответ пришло отчаянное послание, из которого вытекало, что вовсе не мисс Грен-тем, а леди Беллингем затеяла интригу с целью уловить в брачные сети лорда Мейблторпа и что мисс Грентем боится ее ослушаться. Узнай об этом обе дамы, они пришли бы в несказанное изумление. Письмо кончалось просьбой к мистеру Равенскару встретиться с мисс Грентем в Гайд-парке под вечер в среду. Она объяснит ему во всех подробностях, как обстоят дела, и сделает все от нее зависящее, чтобы выполнить его волю. Поскольку мистер Равенскар не был знаком с леди Беллингем, он не увидел ничего невероятного в этом поклепе на бедную женщину. Он даже в какой-то степени обрадовался открытию, что мисс Грентем действовала не по своей воле, и обнаружил, что вовсе не возражает с ней еще раз встретиться. Посему на следующий день, к своему великому удовлетворению, мистер Кеннет получил короткую записку, в которой мистер Равенскар уведомлял мисс Грентем, что в среду явится на условленное место.

Сайлас Вэнтедж, узнав об успехе военной хитрости, которую он полностью одобрял, хмыкнул и сказал, что остальное он берет на себя.

– Слушай, приятель, – возразил Кеннет, – не воображай только, что Равенскар слабак. Он брал уроки бокса у Мендозы.

– Что – может врезать? – осведомился Сайлас. – То-то я подумал тогда, что не иначе как он потоптался свое на ринге! Ну что ж, я не прочь померяться с ним силами. Уж не помню, когда мне в последний раз приходилось выходить на ринг.

– Сайлас, ты не на матч идешь! Мисс Дебора хочет, чтобы Равенскара взяли без шума. Так что и не мечтай о схватке.

Этот приказ заметно огорчил мистера Вэнтеджа, и ему совсем не понравился план Кеннета оглушить Равенскара дубиной. Но когда Кеннет убедил его, что кулачная схватка, даже вечером и даже в безлюдном углу парка, обязательно привлечет внимание прохожих, он сдался и обещал помочь Кеннету одолеть Равенскара по-тихому.

Во второй половине дня в среду леди Беллингем отвлек от всех ее финансовых и прочих затруднений приезд из Кента ее племянника мистера Кристофера Грентема. Кит Грентем был на три года моложе сестры. У него была приятная внешность, более светлые, чем у Деборы, волосы и менее блестящие глаза. Зато он великолепно выглядел в своей алой форме. Тетка в нем души не чаяла и ни в чем не могла ему отказать, в результате чего он был порядком избалован и не склонен принимать во внимание желания других. Однако его эгоизм был следствием не столько дурного характера, сколько легкомыслия, и в полку он пользовался всеобщим расположением за добродушный нрав, красивую посадку на лошади и всегдашнюю готовность угостить товарищей.

Он не был в отпуске целый год, и его сестра с теткой были очень рады его видеть и заметили, что он сильно повзрослел. Они нежно его обнимали и восклицали, какой из него получился отменный молодой офицер. Он тоже рад был их видеть, нежно расцеловался с обеими и постарался ответить на все их вопросы. Но когда Дебора спросила, нравится ли ему служить в 14-м пехотном полку и хорошие ли у него отношения с товарищами-офицерами, он тут же вспомнил свою главную мечту и заговорил о том, как ему хочется перевестись в кавалерию.

Дебора сразу заявила, что он должен выбросить эту мысль из головы – у них просто нет на это средств.

– Но это же всего восемьсот фунтов, а может, и меньше! – заверил ее Кит. – Мне обязательно надо служить в более престижном полку. Пехотных офицеров ни в грош не ставят. Только подумай, Дебора, как пойдет гусарская форма твоему единственному брату!

Но Дебора осталась глуха к его уговорам и твердо ответила:

– Нет, Кит, это совершенно невозможно! Бедная тетя Лиззи в очень стесненных обстоятельствах. Неужели ты хочешь, чтобы она из-за тебя совсем увязла в долгах?

– Ни в коем случае! Но я уверен, что вы со мной согласитесь, тетя! Представьте, как я буду смотреться в ментике с серебряным галуном?

– Это-то я представляю, но не представляю, откуда на это взять деньги, дорогой, – с огорченным видом ответила леди Беллингем. – Ты понятия не имеешь, во сколько мне обходится содержание этого дома! А тут еще… – Она замолчала, увидев предостерегающий взгляд племянницы, и торопливо закончила: – Впрочем, это не важно. Мы потом обо всем поговорим, Кит.

– Но вы живете на такую широкую ногу, – сказал он, оглядываясь вокруг. – На одну обстановку, наверно, ушли тысячи!

– В том-то и дело, – ответила его тетка. – Тысячи и ушли, и мы еще до сих пор их не выплатили. Да кто может оплатить эти бесконечные счета, которые сыплются на меня отовсюду! А игроки все желают играть в долг, и я уж не помню, когда кто-нибудь проиграл хотя бы двадцать гиней. И рулетка совсем не дает того дохода, на который мы рассчитывали, не говоря уж о том, что она уронила нас в глазах благородных клиентов.

– Рулетка? – изумленно переспросил Кит. – Неужели вы завели у себя рулетку, тетя?

– А почему бы и нет? – жестким голосом спросила Дебора. – В конце концов, это – игорный дом, Кит.

Кит как-то поежился и сказал, что представлял себе все иначе: он думал, что у них частный дом, в который приличные гости приходят провести вечер за картами.

– Разумеется, мы рассылаем карточки с приглашениями, но мы пускаем всех, у кого есть что спустить в игорных залах, – сказала Дебора.

Было видно, что Киту это совсем не понравилось, но он робел перед сестрой и не осмелился возражать, пока она не вышла из комнаты. Но тогда он повернулся к тетке и спросил, с чего это ей вздумалось заводить низкопробный игорный дом.

Леди Беллингем и Дебора договорились не говорить Киту о том, что дом заложен и что Равенскар грозится отнять их у него, если они немедленно не выкупят закладную. Но обо всем остальном леди Беллингем рассказала племяннику, в том числе и о возмутительном счете за зеленый горошек, а также о Фебе Лакстон. Кит был поражен и вообще с трудом понял, каким образом она попала к ним в дом. Мало того что их приличный светский дом, где происходили карточные вечера для избранных, превратился в заведение весьма невысокого пошиба, а тут еще его сестру пытаются подкупить, чтобы она отказалась от своих притязаний на титул и состояние лорда Мейблторпа! Кит был возмущен, но, поразмыслив, сказал, что, если тетка допустила, чтобы Дебора вела игру в подобном заведении, нет ничего удивительного в том, что родные Мейблторпа возражают против подобного брака.

Леди Беллингем заливалась слезами, но ни словом не обмолвилась о том, что ей пришлось превратить свой дом в игорное заведение, в частности, потому, что Кит привык жить на широкую ногу и требовал большого содержания. Она просто сказала, что все как-то ужасно неблагоприятно сложилось и она не знала, откуда взять деньги, чтобы расплатиться по счетам. Что касается Деборы, то если бы она согласилась выйти замуж за Мейблторпа, их дела, несомненно, поправились бы.

– В конце концов, они и познакомились за карточным столом! Даже если он для нее немного молод, все равно это была бы прекрасная партия!

– А почему это она вдруг отказывает такому завидному жениху? – воскликнул мистер Грен-тем. – Особенно сейчас, когда для меня так важно, чтобы моя сестра занимала хорошее положение в обществе! Впрочем, она об этом пока ничего не знает. Надеюсь, она передумает, когда я ей все расскажу.

– Расскажешь что, мой мальчик? – спросила леди Беллингем, вытирая слезы. – Поверь уж моим словам – ее не уломать. Мне кажется, что она совсем утратила рассудок.

Мистер Грентем покраснел и потом, запинаясь, проговорил:

– Дело в том, тетя, что я собираюсь… то есть я надеюсь… пожалуй, можно сказать, что у меня есть основания полагать, что… короче говоря, тетя, я сам надеюсь вскоре жениться. Вы помните, я писал вам об этом.

– Да, да, – вздохнув, ответила его тетка. – Но Дебора говорит, что тебе еще рано думать о женитьбе. Действительно, Кит, что это тебе вздумалось?

– Дебора слишком любит вмешиваться в чужие дела! – негодующе сказал Кит. – Сама она ни разу не была влюблена, значит, и мне нельзя! Если бы вы только видели ее, тетя!

– Но я ее и так каждый день вижу!

– Да не Дебору! Арабеллу!

Кит произнес это имя благоговейным тоном.

– А! – отозвалась его тетка. – Но, Кит, дорогой, у женатого человека расходы гораздо больше, чем у холостяка. Ты не представляешь себе, во сколько обходится содержание дома. Нет, ты только подумай – семьдесят фунтов за зеленый горошек!

– Это не так уж страшно, – еще сильнее покраснев, ответил мистер Грентем. – Арабелла – очень богатая невеста. Конечно, я не собираюсь жить за ее счет – в частности, поэтому я и хочу перевестись в кавалерийский полк. Она принадлежит к одному из лучших семейств, и все зависит от того, согласится ли ее опекун на ее брак со мной. Было бы просто замечательно, если бы Дебора стала леди Мейблторп. Тогда для меня все стало бы гораздо проще!

– Все это так, дорогой, но ты ее никогда не уговоришь, – уныло сказала леди Беллингем. – Для меня тоже все стало бы гораздо проще.

– А вместо этого, – продолжал Кит тоном человека, с которым несправедливо обошлись, – оказывается, мой дом превратился чуть ли не в игорный притон! Как это неудачно! Неужели вы не могли подумать обо мне, тетя?

Леди Беллингем была подавлена его упреками, но все же ей казалось, что Кит так и не понял всей серьезности их финансовых затруднений. Она попыталась ему объяснить, как трудно жить на небольшой доход вдове, привыкшей к роскоши, да еще вынужденной заботиться о племяннике и племяннице, но Кит был полностью сосредоточен на своих собственных проблемах и не очень-то вслушивался в ее доводы. Как только она сделала паузу, он принялся описывать многочисленные прелести своей Арабеллы и под конец заявил, что, если ему помешают соединиться с избранницей его сердца, жизнь потеряет для него всякий смысл и ему останется только пустить себе пулю в лоб. Такое заявление привело леди Беллингем в ужас, и она взмолилась, чтобы он пощадил ее слабые нервы. Когда же она сообщила о его угрозе Деборе, та ответила, что нечто подобное она уже слышала от лорда Мейблторпа, который, однако, быстро про все забыл под влиянием чар Фебы Лакстон.

– Но Кит такой импульсивный, – вздохнула леди Беллингем. – Да к тому же мне бы очень хотелось, чтобы он женился на богатой невесте. Будет очень жаль, если я ему в этом помешаю.

– Как он посмел сказать вам такое? – вскричала Дебора. – Неблагодарный мальчишка! Пусть-ка он попробует сказать мне что-нибудь подобное, я его быстро поставлю на место! Какая там богатая невеста! Ничего у него не выйдет. Он уж сколько раз влюблялся, и еще столько же влюбится, прежде чем дело дойдет до женитьбы. А кто она?

– Не знаю. Он мне не сказал, а у меня так расходились нервы, что я забыла спросить. Милочка, он страшно недоволен, что мы держим игорный дом. А что он скажет, когда услышит о закладной и угрозах этого страшного человека?

– Не волнуйтесь, тетя Лиззи, никто вас из дома не выгонит.

Мисс Грентем говорила с такой уверенностью, потому что только что получила записку от Кеннета, в которой он напоминал ей приготовить подвал к приему гостя. Она безгранично верила в таланты Кеннета и не сомневалась, что к ночи ее враг будет передан ей в руки. Этим вечером леди Беллингем ожидала наплыва гостей, и Дебору беспокоил лишь один вопрос: как бы Сайлас и Кеннет не попались кому-нибудь на глаза со своим пленником! Но она в этом никак не могла им помочь и, разумно решив, что они, наверно, придумали, как обойти эту трудность, выкинула все эти сомнения из головы и пошла наверх переодеваться к вечеру в платье из желтой парчи.

Леди Беллингем представила племянника мисс Лакстон, предварительно внушив ему, что он не должен проговориться об ее присутствии в доме ни одной живой душе. Дебора уже объяснила Киту, при каких обстоятельствах Феба попала к ним в дом, и хотя он в глубине души думал, что сестра зря ввязалась в историю, которая ее никак не касается, кроткие глаза Фебы и ее доверчивая хрупкость вскоре заставили его переменить мнение о поступке Деборы.

У Кита почти не выдалось возможности поговорить с сестрой наедине, но все-таки он поймал ее, когда она спускалась по лестнице, и спросил, правда ли, что она отказалась от очень выгодной партии. Она правдиво ответила, что пока не отказалась, но, увидев, как он расцвел при этом известии, добавила, что на самом-то деле не собирается выходить замуж за Мейблторпа, хотя тот еще об этом не знает.

– Какая ты странная! – воскликнул Кит. – Почему это ты не хочешь выйти за пего замуж? Неужели ты надеешься, что тебе подвернется лучшая партия? Говорят, он скоро вступит во владение порядочным состоянием, и тете он очень нравится. Я просто не понимаю, чего еще тебе нужно!

– Я его не люблю, – ответила Дебора и добавила с вызывающей улыбкой: – Это-то ты уж во всяком случае должен понять!

Кит вздохнул:

– Да, это я понимаю, но мы с тобой в разном положении. Ты ведь и никого другого не любишь, правда?

– Не люблю, но надеюсь, что еще успею полюбить.

Кит с беспокойством посмотрел на нее:

– Тетя Лиззи упоминала лорда Ормскерка. Только я что-то ее не совсем понял. Ты же знаешь, она как начнет говорить, так никак не остановится. Но мне показалось… Короче, надеюсь, ты не пойдешь к нему в… гм…

– Нет-нет, не беспокойся.

– Ну слава богу! Но у вас тут все идет вверх дном… Так я могу на тебя положиться?

– Еще бы! А вот на тебя можно положиться, Кит? Что это еще за выдумка с женитьбой?

Он засмеялся и сжал ей руку.

– Ну почему же выдумка? Вот увидишь ее, тогда поймешь. Это такая очаровательная, изящная милочка – ничего не может быть прелестнее, – такая веселая и шаловливая! А какое личико! Только они наверняка не позволят ей выйти за меня замуж. Куда уж там, если тетя превратила свой дом в игорный притон! До чего досадно!

– Если тебе это не нравится, научись жить поскромнее, – отрезала Дебора. – Не тебе упрекать тетю Лиззи! Ты думаешь, она содержит игорный дом для собственного удовольствия?

Кит смутился и пробормотал, что он и понятия не имел об их стесненных обстоятельствах.

– Это, наверно, Люций подал тетке такую идею. Только не понимаю, как он допустил, чтобы ты впуталась в это дело?

– Дорогой Кит, Люция меньше всего заботит моя репутация! И не могла же я свалить все заботы на тетю. Кроме того – я же главная приманка!

– Как ты можешь так говорить? Видно, мне лучше совсем уйти из армии. Мне не нравится, что моя сестра служит приманкой для картежников! Где Люций? Он сегодня здесь будет?

– Обязательно, – ответила Дебора и подумала, что Люций уже, наверно, едет домой. Хочется надеяться, что с добычей.