Очаровательная злючка

Глава 2

Поглотив столько жареных цыплят, что хватило бы на компанию фермеров, Кэсси последовала совету Теда принять душ и расслабиться. После душа Кэсси надела его футболку. Она была ей по колено. Кэсси залезла в кровать и решила не смыкать глаз, пока Тед не вернется и не заснет на полу, в кресле или где-нибудь еще. Он казался порядочным, но она не собиралась доверять ему или любому другому мужчине. Опыт общения с отвратительным Сесилом научил ее всему, чего она не хотела знать о мужчинах.

Но когда Тед вернулся, Кэсси снова спала, свернувшись в клубок. Он сел в кресло и снял ботинки, обдумывая прошедший день. Все казалось просто нереальным.

Однако рыжая девушка, спавшая под ветхим гостиничным одеялом, несомненно, была реальной. Внезапно Тед вспомнил о волнующем поцелуе, который она подарила ему в офисе мирового судьи.

Он посмотрел на ее милое лицо, нахмуренное даже во сне, и покачал головой. Она казалась такой ранимой, такой невинной, что сердцем он тянулся к ней. Тед приказал себе больше не смотреть на нее.

Тед даже не понял, что заснул в кресле-качалке, пока примерно в четыре часа утра Кэсси не разбудила его.

— Поехали, пока шериф и его помощник Дог не проснулись, — прошептала она.

Тед открыл один глаз. В комнате все еще было темно, и он с трудом различал девушку, стоявшую над ним. Она была одета в какую-то знакомую мешковатую одежду — его футболку, сообразил он. Это ему понравилось.

У Теда затекла шея, руку кололо мелкими иголочками.

— Ох, — пробормотал он. — Дай мне принять душ и почистить зубы. Я же еще не проснулся.

Они не разговаривали с того момента, как сели в машину, и до того, пока не увидели границу Техаса в зеркале заднего вида. Когда они въехали в Оклахому, Тед облегченно вздохнул — он был до глубины души рад покинуть пределы юрисдикции Бада Такера.

— К завтраку мы будем на ферме моих стариков, — сказал он Кэсси. — Пока мы не приехали, не хочешь рассказать, почему ты убегала?

— Нет. Не особенно. Но я ценю твою помощь, честно. Теперь мы в другом штате, поэтому почему бы тебе не остановиться и не высадить меня? Отсюда я смогу поймать попутку до Оклахома-Сити, — сказала она твердо.

— Черт бы все побрал! — Тед стукнул обеими руками по рулевому колесу, удивив самого себя этим неожиданным приступом гнева. Было ли это от недосыпа или неожиданное стремление защитить эту девушку, он не знал, но что-то выводило его из себя. — Разве твоя мамочка не рассказывала тебе, что случается с девочками, которые ловят попутные машины? Не можешь придумать ничего лучше, чем садиться в машину к незнакомцу? — Его голос усиливался с каждым словом.

— Не смей кричать на меня! — заорала она в ответ, безмерно удивленная. До этой минуты мужчина, сидевший рядом с ней, был довольно тихим. — Это ты абсолютно незнакомый мне человек, даже если шериф знает твоего папочку. Кроме того, моя мамочка умерла в день, когда я родилась, но моя бабушка всегда учила меня не садиться в машину к незнакомцам. И она учила меня не выходить замуж за незнакомца. Мы обе думали, что у меня есть здравый смысл!

Кэсси резко отвернулась и стала смотреть в окно.

Она собиралась рассказать ему, особенно учитывая то, что он был так добр. Но он не должен был так кричать на нее. Какая ему разница, будет она ловить попутку или нет? Она всегда думала, что мужчина заботится о женщине только тогда, когда что-то хотел от нее. Но этот был другим. Он был по-настоящему добрым и не лапал ее, даже когда она спала.

— Ты хочешь знать, почему я сбежала? Ну, тут нечего рассказывать, — снова заговорила Кэсси. — Черт, я даже могу рассказать тебе историю всей своей жизни. До Оклахомы еще далеко. Хочешь сжатую версию для «Ридерз дайджест»?

— О'кей, — сказал Тед осторожно. Он был заинтригован, и, даже если она все выдумает, все равно это будет лучше проповедников, рассказывающих о геенне огненной на утреннем радио.

«Начнем, — подумала Кэсси и глубоко вздохнула. Она на минуту задумалась. — Какая разница, узнает он историю моей жизни или нет? Закончится этот день, и мы никогда больше не увидим друг друга. Он будет жить на своей ферме — где она там находится? — выращивать свиней или что там еще и однажды встретит девушку, которая будет рада выйти замуж за фермера, а я буду одна в Оклахома-Сити».

— Моя мать умерла в тот день, когда я родилась. Я тебе говорила. Извини, я уже повторяюсь. — Кэсси повертела в руках плетеный ремешок сумочки. — Ее звали Роуз Стюарт, пока она не вышла за моего отца, Патрика О'Малли. Бабушка Стюарт говорила мне, что рыжие волосы у меня от отца, а зеленые глаза — от матери. Отец умер за два месяца до моего рождения — несчастный случай на нефтяной скважине. Вот почему меня растила бабушка.

Нежность в ее голосе подсказала Теду, что бабушка очень любила Кэсси и была очень важным человеком в жизни внучки. Он подумал о том, где теперь старушка и знает ли она, что Кэсси в бегах.

Кэсси замолчала, снова посмотрела в окно и заметила, что земля постепенно становится холмистой. Стало меньше деревьев и ровных пространств, более привычных ее глазу, но здешние места не очень отличались от тех, где она выросла.

— Значит, тебя воспитывала бабушка? Кажется, она много для тебя значила, — подбодрил ее Тед.

Кэсси кивнула:

— Для меня бабушка была всем. — Она помолчала. — Когда мне было три года, она начала учить меня читать. Вскоре я уже умела это делать. Она говорила, что для меня это было так же естественно, как для утки плавать. Когда она записала меня в детский сад, я настолько опережала остальных, что меня отправили в первый класс. Через полгода меня перевели во второй. Бабушка так гордилась мной! Она говорила, что не успеет опомниться, как я буду в колледже.

Кэсси снова замолчала и вытерла слезу.

— Эй, — сказал Тед мягко, — я не говорил, что ты должна рассказывать мне все, особенно если это тебя огорчает. Мы можем просто ехать молча. — У него было предчувствие, что конец истории окажется слишком печальным.

— Если хочешь понять сегодняшний день, нужно узнать о вчерашнем, — сказала она уныло. — Я окончила школу, когда мне едва исполнилось шестнадцать. Бабушка поговорила с директором, он поговорил с администратором одного колледжа, и тот разрешил мне пойти на курсы секретаря-медика. Меня интересовала медицина, и мне казалось, что это неплохо для начала.

— Конечно. Знаешь, у меня есть дядя, он доктор в Мейсвилле. — Тед не стал говорить о том, что его дяде может понадобиться секретарша. Казалось, эта девушка не любит, когда ей много помогают, возможно, было бы даже лучше, если бы он и не пытался.

Кэсси пропустила мимо ушей его реплику насчет дяди.

— Как бы то ни было, я окончила первый курс и перешла на второй. Прошлой осенью, когда в первый день занятий я ушла из дома, бабушка была в порядке, махала мне рукой и гордилась мной, как всегда. Но когда в тот день я пришла домой, она уже умерла от инфаркта.

Кэсси закрыла глаза и увидела хрупкую женщину, которая была для нее отцом и матерью. Маленькая леди, которая учила ее хватать жизнь как быка за рога, смотреть правде в глаза и бросать вызов судьбе. В дешевом гробу тело бабушки казалось таким маленьким! Священник произнес несколько стандартных фраз тем родственникам, которые захотели прийти на панихиду, бабушку похоронили. И на этом все закончилось.

— Соседка сказала, что я могу жить у нее и закончить учебу, но не вышло. Понимаешь, бабушка в молодости родила еще одну дочь, единоутробную сестру моей матери. Это запутанная история, но моя тетя вышла замуж за пьяницу, и у них родился сын. Сесил. Полагаю, он наполовину мой кузен, или что-то в этом роде. — Она глубоко вдохнула. — Он мне никогда не нравился, но когда бабушка умерла, тут-то он и объявился, вылез из-под камня, под которым жил. Так как он был моим единственным родственником, отдел при государственном департаменте по социальной защите детей решил, что я должна жить с ним. О, Сесил был не против. Но когда мы приехали к нему на ферму… — Кэсси умолкла.

Тед терпеливо ждал, не зная, кончилась ли история или еще нет.

Она вздохнула и снова монотонно заговорила:

— В первый же день на ферме жена Сесила заявила, что я уже достаточно училась и пришло время мне зарабатывать на жизнь. Это значило подниматься на заре, работать в саду, в поле, в доме или еще где-нибудь. Все равно где — только чтобы я гнула спину шестнадцать часов в сутки. Я не против даже тяжелого труда, но если кому-то из них не нравилось, как я сделала работу, меня лишали завтрака или ужина, иногда я не ела целый день. Как бы то ни было, пару ночей назад Сесил стал уговаривать меня открыть дверь моей спальни. Он стоял за дверью и шептал, что утром позволит мне позавтракать, если только я открою. Я сообразила, что ему было нужно. Поэтому я подождала, пока он устанет и сдастся, достала из шкафа мамины обручальные кольца и просто сбежала. Я прошла шесть миль до Сан-Антонио, заложила кольца и на полученные деньги купила билет до Оклахома-Сити. Остальное ты знаешь. — Она закончила рассказ небольшим вздохом.

Хотя Тед не был голоден, он почувствовал пустоту в желудке. Он подумал: похоже ли это на жалость? Судьба сшельмовала, сдавая Кэсси карты. Неудивительно, что она казалась такой ранимой, однако в ней было упорство, которым он восхищался. Для семнадцатилетней Кэсси много пережила… Эта мысль вернула его в настоящее. Ее возраст сам по себе был достаточным основанием для быстрого расторжения брака, он был уверен, что дядя Эш согласится с этим. Тед не хотел причинять этой девушке еще неприятности.

Вот только он не был уверен в том, что больше никогда не хочет ее видеть.

— Так почему ты едешь в Оклахома-Сити? — Он откашлялся, пытаясь говорить непринужденно. — У тебя там родня?

— Не-а. — Кэсси покачала головой, но не смотрела на него. — В этом мире у меня только один родственник, Сесил Горман, и если я не увижу его целую вечность, этого будет слишком мало. На деньги, вырученные за кольца, я могла купить билет только до Оклахома-Сити, вот и все.

— О! — Тед не мог найти другого слова в своем словаре.

В это утро рассвет в Оклахоме, казалось, приветствовал Теда и Кэсси. Темнота начала отступать, и слабый свет забрезжил сквозь ветви деревьев. Огромное сверкающее солнце показалось на горизонте, и Кэсси, слегка улыбаясь, повернулась и стала смотреть на восход.

Она оглянулась, чтобы украдкой взглянуть на Теда, внезапно поняв, что он очень редко улыбался. Кэсси чувствовала его грусть, но не решалась спросить о ней — в конце концов она больше никогда его не увидит. Спокойное выражение его лица, казалось, подходит к унылости местной природы, и внезапно ей захотелось получше узнать этого задумчивого незнакомца. Но на это потребуется время, а вот времени-то у них и не было.

Они миновали знак, оповещающий о прибытии в Мейсвилл, и вскоре уже ехали по Мейн-стрит, улице, длиной всего в несколько кварталов. В темных витринах магазинов все еще оставались рождественские украшения, а рукописное объявление на одном гласило: «Закрыто до после Нового года. Желаю Счастливого И Не Пей За Рулем».

Кэсси ощутила, что декабрь уже почти на исходе, Рождество пришло и ушло, а она так его и не отпраздновала. Ну, если подумать, так и праздновать было нечего.

Они быстро миновали городские окраины и теперь ехали по сельской местности.

— Ты действительно фермер? — спросила она застенчиво. — А здесь красиво.

— Фермер, точно, — ответил он. — У меня есть несколько акров рядом с землей отца. — Отца, который спустит с него шкуру за то, что он женился на этой девушке. А любящие дяди даже могут прибить его шкуру к дверям коптильни в назидание будущим поколениям Уэллменов — никогда не делать ничего подобного… но если бы они видели Кэсси, такую испуганную и потерянную, возможно, они бы сами решили ее спасти.

— Осталось две мили. Когда приедем, мама уже приготовит завтрак. Отец любит завтракать рано, а сестра Алисия целую вечность собирается в школу, так что ей тоже надо рано вставать.

— Что? — спросила Кэсси встревоженно. — Я тебя не просила везти меня к себе домой, как потерявшегося щенка. Я выхожу прямо здесь. Тед Уэллмен, останови машину и выпусти меня, сейчас же! Иначе я выпрыгну, клянусь!

Тед не отреагировал. Его родные не удивились бы этому. Большого, ласкового Теда ничто больше не трогало, он был равнодушен ко всему. Но Кэсси не могла знать об этом. Она посмотрела на его ничего не выражающий профиль и сильно пнула Теда в правую лодыжку. Тед даже не дернулся.

— Ну почему ты сделала это? Я тебя не трону, девочка. Хороший завтрак тебя не убьет.

— Выпусти меня! — завизжала она. — Я не хочу знакомиться с твоей семьей, и мне наплевать, что мы только что поженились!

Тед скрипнул зубами. Это маленькое торнадо уже начало его доставать. Он проклял свое добродушие. Он спас ее от этого тупицы шерифа, а теперь она так с ним обращается! Что ж, ей, черт возьми, придется успокоиться и выслушать разумные доводы. Даже если для этого ему понадобится снова кричать на нее.

— Слушай, Кэсси! — заорал он. Его голосовые связки не трудились так уже очень долгое время. — Говоришь, потратила все деньги на билет до Оклахома-Сити? Ну и что ты будешь делать, когда приедешь туда? У тебя нет денег, нет жилья, нет работы. Подумай своей головой, которой так гордилась твоя бабушка!

Он замолчал: она смотрела на него, как испуганный кролик.

— На следующем перекрестке я поверну, и если ты только дернешься, чтобы выпрыгнуть, я… я… — Он не мог придумать ни одной подходящей угрозы, поэтому вместо этого ударил по рулю. — Я же сказал тебе, что дядя Эш сможет нам помочь. Но он не сумеет сделать это быстро, если ты не останешься и не подпишешь бумаги. Ты в долгу передо мной, так сделай это — вот все, о чем я прошу.

У нее потекли слезы. Он разозлился так, что она не могла произнести ни слова. Уже второй раз за утро он кричал на нее, как на ребенка. Она этого не потерпит, и… Внезапно Тед свернул с дороги, и Кэсси схватилась за край сиденья, чтобы не врезаться в него.

— Добро пожаловать домой, миссис Уэллмен, — язвительно произнес Тед. Он припарковал машину под огромным ореховым деревом, в центре овальной площадки. Кэсси просто смотрела, потрясенная.

— Домой? — спросила она тихо. Она ожидала увидеть маленький каркасный дом, который мог бы быть у бедного техасского фермера. Дом с отслаивающейся краской, помятый автомобиль, поставленный на бетонные блоки, старый трактор, виднеющийся из-за угла.

То, что открылось ее глазам, напоминало картинку из исторических любовных романов про Дикий Запад, которые она иногда читала. Сельский дом, если его можно было назвать просто сельским домом, был трехэтажным, с балконами и верандой. Ухоженный двор просто сошел с картинки одной из книг по садоводству, которые каждую весну изучала ее бабушка. Этого дома и земли вокруг хватило бы на несколько поколений большой, процветающей, счастливой семьи.

— Это пикап дяди Эша. — Тед показал на новенький черный автомобиль. — И дядя Брок тоже должен быть здесь. Точно. Вон его красный «кадиллак». — Он покачал головой, ужаснувшись тому, что предстояло ему при встрече с семьей.

— Кто они? — спросила Кэсси, сбитая с толку. Ее гнев утих не только от северного ветра, ворвавшегося в машину через открытую дверцу. — Чем они занимаются? Владеют золотым прииском?

— Дядя Эш — адвокат, он и начнет дело о нашем разводе. Дядя Брок — врач в Мейсвилле. Они братья моего отца. Отцу принадлежат несколько нефтяных скважин, он также имеет мастерскую по ремонту оборудования для бурения. Но начинал как фермер, как и я сейчас.

— Почему они все здесь? Кажется, ты кого-то пропустил — чей этот белый пикап? — спросила она нервно.

— А, это мой. На этом я езжу только в Техас за оборудованием. Жалко, если поцарапаю свою новую машину. Но думаю, ты бы предпочла, чтобы тебя спасли на новом автомобиле.

Тед повел Кэсси по лестнице к веранде; Кэсси не произнесла ни слова.

— Готова познакомиться со свекром и свекровью? — спросил он тоном, который не очень ей понравился. — Дорогая? — добавил он еще более шутливым тоном.

Кэсси покачала головой — нет и, казалось, была готова удрать в любой момент. Тед крепко взял ее за локоть и почти втолкнул в парадную дверь.

Боб Уэллмен, отец Теда, тепло встретил их в гостиной. Тед был слегка удивлен, он никак не ожидал столь ласкового приема. Он посмотрел на дядю Эша, сидевшего рядом со своей женой Мэгги на диване, обитом синим бархатом. Дядя Брок увидел из своего кабинета, что они вошли, отложил газету и тоже пришел в гостиную.

Младшая сестра Теда Алисия снимала изысканные стеклянные украшения с рождественской елки и аккуратно укладывала их в старый деревянный ящик ручной работы. Кэсси решила, что симпатичная темноволосая девушка была немного старше ее, возможно, студентка. Кэсси с завистью смотрела на елочные игрушки. Ей всегда хотелось, чтобы каждый год у нее была такая же большая, старомодная настоящая елка, но им с бабушкой приходилось обходиться искусственной елкой из магазина.

Тед с беспокойством заметил, что глаза Эша сверкали.

— Привет, племянник, — прогудел Эш. — Это — переделка, в которую ты попал? — Он кивнул на Кэсси.

Тед был готов его лягнуть, но представил Кэсси дядю и сестру. Кэсси смогла выдавить из себя почти неслышное «привет».

Оттуда, где, как думала Кэсси, была кухня, вышла маленькая женщина. Она была в джинсовой юбке и красном свитере, поверх был надет фартук, обшитый кружевом. Длинные темные волосы с проседью уложены в пучок на затылке. У нее были самые теплые в мире карие глаза, которые Кэсси когда-либо видела.

— Тед? — Она вопросительно подняла бровь.

— Мамочка, я хочу познакомить тебя с Кэсси, — сказал он. — Кэсси, это моя мама, Мария Уэллмен. Вот. — Это был самый неловкий момент в его жизни, но он уже почти закончился.

Кэсси кивнула:

— Всем привет. Извините за беспокойство. Но я хочу, чтобы вы все знали: я благодарна Теду за помощь. Теперь покажите мне, где подписать бумаги, и я сразу уйду. — Она старалась говорить так, будто она все время выходила замуж и разводилась и это занятие для нее не было чем-то особенным.

— Сядь, — сказал ей Тед. — Позвольте мне объяснить, — обратился он к родственникам.

— Это было бы здорово, сынок, — достаточно дружелюбно сказал отец.

Тед начал рассказывать с самого начала, с того момента, когда чуть больше суток назад он впервые увидел Кэсси, и не остановился, пока не рассказал все, включая ее голодный обморок и угрозу выпрыгнуть из машины.

Когда он закончил, Кэсси устыдилась до глубины души. Все присутствующие здесь теперь знали, что она бедна как церковная мышь, а из одежды у нее только то, что на ней надето, и что она не только поставила их сына в ужасное положение, но и понятия не имеет о том, что делать дальше. Она страстно желала исчезнуть из их жизни, как облачко дыма, но в одном Тед был прав. Она была ему обязана и должна была остаться, хотя бы ненадолго.

Пока Тед рассказывал, Мария разглядывала девушку. Затем она посмотрела на сына. Впервые за много лет он проявил какие-то чувства. Впервые был рассержен, впервые заботился о ком-то или чем-то настолько, чтобы принять решение, а она уже не помнила, когда такое было в последний раз. И если ее сумасшедший сын хоть на минуту подумал, что мать останется в стороне и позволит ускользнуть девушке, совершившей такое чудо, тогда у него вместо мозгов начинка для блинчиков тако.

У Марии появилась блестящая идея.

— Брок, — неожиданно сказала она, — тебе в клинике требуется секретарша с медицинским образованием. Девушке нужна работа. Мы могли бы ей помочь хотя бы этим…

Брок со значением посмотрел на Эша.

Эшу не нужно было объяснять, на что намекает его невестка. В конце концов он был женат на ее сестре, а эти две женщины были ближе друг к другу, чем близнецы. Значит, Мария не хочет, чтобы эта тощая девчушка подписала бумаги о расторжении брака… кажется, она предпочитает, чтобы Кэсси осталась.

Эш обменялся взглядом с Бобом, тот почти незаметно кивнул.

Семья пришла к соглашению.

— Мне действительна нужна секретарша, — сказал Брок, как будто та же самая мысль только что пришла ему в голову без посторонней помощи.

— Подождите, — сказала Кэсси. — Я не хочу доставлять вам еще больше неприятностей.

— Будет больше неприятностей, если ты аннулируешь брак. Ты все еще несовершеннолетняя, и, когда твой кузен отыщет тебя, тебе придется вернуться в Техас. — Пару секунд Эш обдумывал ситуацию. — Ваш брак может даже не быть законным, если Горман — твой опекун, ведь он не давал своего согласия. Мне нужно освежить в памяти законы и судебные прецеденты в этой области.

Кэсси бросила бешеный взгляд на Теда; неподвижный как камень, он изучал рисунок на паркете.

— Кэсси, я думаю, что сейчас могу говорить за всех Уэллменов. Мы счастливы, если ты останешься у нас на столько времени, на сколько это понадобится. — Эш оглядел комнату. Остальные закивали и начали одобрительно перешептываться.

— Когда тебе исполнится восемнадцать, Сесил Горман не сможет заставить тебя ехать куда-то, — добавил Эш. — Тогда и аннулируешь брак. Пока что ты могла бы работать у Брока и жить здесь…

— Нет! — Кэсси перебила его, но Эш поднял руку, останавливая ее.

— Подумай, перед тем как сказать «нет», Кэсси. Это хороший план. Ты можешь жить в старой комнате Лиз или в одной из спален столько, сколько захочешь. В этом доме нет недостатка в спальнях.

— Кроме того, — подхватила Мария, — в уплату за еду и крышу над головой ты будешь помогать мне готовить завтрак. Таким образом ты не будешь жить здесь из милости. — Она правильно предположила, что это была одна из причин, мешавших Кэсси воспользоваться их добротой. — Клиника — хорошее место для работы, и на полгода тебе понадобится работа. Ты сможешь откладывать деньги, а после аннулирования брака уедешь куда захочешь.

— Ты — дар небес, Кэсси, — начал Брок, на лету подхватывая свою роль в уговорах. — Наверное, ангелы услышали мои молитвы прошлой ночью. Ты можешь приступить к работе завтра? — Он вынул бумажник из заднего кармана и достал двести долларов. — Вот твой аванс. Позже Тед отвезет тебя в город, чтобы ты могла купить униформу.

— Спасибо. — Кэсси проглотила гордость и внезапно решила согласиться. Если Тед не собирается смотреть на нее, она не обязана смотреть на него. Она не просит милостыню. Здесь — работа, семья, дом. Хотя бы на полгода. Может быть, когда все кончится, она пойдет в колледж в Техасе. Курсы секретаря-медика были только первым шагом в карьере медика, о которой она мечтала.

— Давайте позавтракаем. — У Алисии были теплый голос и улыбка. Она встала и подошла к Кэсси. — А потом я найду тебе ночнушку, и ты сможешь отдохнуть перед тем, как отправиться с Тедом. Можешь поселиться в спальне рядом с моей. Проделав весь путь из Техаса в этой колымаге, ты, наверное, проспишь весь остаток утра.

— Так, это решено. Добро пожаловать, Кэсси! Теперь давайте наконец завтракать. — Низкий голос Боба Уэллмена был даже теплее, чем у Алисии. Мария просто сияла.

Обняв жену, Боб шел в кухню и смеялся. В семье Уэллменов никогда не было разводов. Знал ли об этом его сын или нет, но его судьба была решена. Боб был готов поставить на кон свою новую серебряную пряжку, что эта хорошенькая Кэсси — то, что нужно Теду, чтобы вывести его из семилетнего сна.

Мария улыбнулась мужу. Она победила. У нее было шесть месяцев, чтобы совершить маленькое чудо. И она собиралась использовать их на все сто процентов.