Одержимость

Глава 2

Психологический портрет объекта. Обязательный материал к изучению. Пока не станет как родной. Каждый жест, взгляд, образ жизни. Кого трахает, что ест на ужин, где работает. Враги. Друзья. Одеколон. Медицинская карточка. Ха, вплоть до того, о чем фантазирует, когда занимается мастурбацией. Всё. Потому что в следующий раз он должен фантазировать обо мне. Я должна стать его реальностью, той, о ком он мечтал всю жизнь. Так меня учили. Это работало. На девяносто девять процентов. Со всеми. Любой пол и возраст. На один крючок та же приманка, только разного цвета и калибра.

Сегодня у меня первая встреча с новым объектом, все отрепетировано до незначительных деталей. Так я думала, когда наносила на лицо макияж. Я знала, какие женщины ему нравятся. Точнее, его типаж. Хотя, он был довольно всеяден, но закономерность присутствует всегда. Его тянет к худеньким высоким брюнеткам чуть больше, чем к рыжим и блондинкам. Значит, стану брюнеткой. Я покрасила волосы ещё вчера, сделала долговременную завивку. Какое милое личико, немного вульгарное, немного испуганное. Красивая игрушка. Он должен клюнуть без вариантов, а точнее, я выдам столько вариантов, что на один из них он клюнет обязательно. Секс? Эмоции? Жалость? Да что угодно. Я изучила его достаточно хорошо, чтобы испробовать все способы. Никитин. Алексей Алексеевич. Леха. Поиграем?

Игра началась, как только он вошёл в полутёмный зал VIP нелегального казино. Бросаю на него быстрый взгляд – выглядит немного иначе, чем на фотографиях и видео. Из тех типов, которые не блещут фотогеничностью, а в жизни… в жизни он красавец. Уверенная походка, быстрые движения. Видно, что он завсегдатай этого гадюшника. Любитель покера. Выигрывает всегда. Азартный, но в меру. Никогда не рискует. Сегодня нужно, чтобы рискнул. Его ещё не привлёк наш коллектив за крайним столиком, где собрались четверо участников, и я… в виде выигрыша. Пока могу наблюдать за ним. Ровно столько, сколько займёт времени, чтобы он обратил внимание на наш столик, а точнее, пять минут. Снова смотрю на него. Русые волосы, рост под два метра, светлые глаза, я бы сказала серые. Интересный экземпляр, сексуальный. Закурил, заказал выпить. Впервые обернулся. Взгляд слегка скользнул по мне, скорее безразлично, чем с интересом, на карты посмотрел, приподняв одну бровь. Немного удивлён, что на столе нет купюр. Ставок. Отвернулся, потягивает скотч. Начинаем играть.

– Э, Серый, так не пойдёт. Мы ещё не закончили. Кукла будет моей.

Сказал громко, но объект не проявил интереса. Моя роль. Встаю.

– Сидеть, – рявкнул Гоша довольно громко. Никитин обернулся. В этот самый момент Гоша, насильно удерживая меня за затылок, заставил сесть к себе на колени. В глазах Никитина лёгкий интерес. Не более. Снова смотрит на стол, опять на меня, а я на Гошу. В глазах страх и немая мольба. Я хорошая актриса.

– Не надо. Я прошу тебя. Я расплачусь. Честно.

– Чем ты, сука, расплатишься? У тебя ни копейки.

Никитин поворачивается к нам боком… о, да… он заинтересован, но не настолько, чтобы вступить в игру. И мы начинаем ставки. На столе появляются увесистые пачки денег. Объект снова отвернулся, затушил сигарету в пепельнице. Сильные пальцы, немного вздутые вены на запястье. Готова поклясться, что у него есть ствол. Игра продолжается. Ставки растут. Неожиданно появляется ещё одна компания. Объект неожиданно сваливает за другой столик. Чтоб меня. Я была уверена, что он не станет сегодня играть. Мне заказывают выпивку. План изменяется.

– Давай детка, станцуй, пока мы играем. Повеселись.

Гоша стряхивает меня с колен, и я иду к барной стойке. Взгляд на Никитина. Не смотрит. Пьёт скотч, болтает с дружками. Видимо играть не будет… или будет?

– Кукла, давай у шеста. Мы посмотрим. Развлеки нас.

Иду к шесту в самом углу залы на своеобразной крошечной сцене. Играет дурацкая музыка. У меня в руках бокал с мартини. Столик Никитина возле сцены. Прохожу мимо и ставлю бокал, на ходу сбрасывая короткую куртку на пол. Вот теперь они должны смотреть мне вслед. Обязательно. На мне короткий топ и джинсовая юбка, наклонюсь, и красивый вид сзади им обеспечен, спина открыта, высоченные шпильки. Я виляю бёдрами. Вряд ли кто-то из них остался равнодушен.

– Давай, детка, – подбадривает Гоша.

Я начинаю танцевать. Привычно. С шестом знакома. Пилон – одна из обязательных тренировок с хореографом, с постановкой танца и пластики, а также акробатика.

Мне есть, что показать, и я показываю. Знаю, что теперь смотрят все. Прокручиваюсь вокруг шеста, резко поднимаю голову, волосы падают на лицо. Встречаюсь с ним взглядом. Смотрит. Чуть прищурился. С интересом. Оценил. Ещё бы. Иначе и быть не могло. Теперь он периодически бросает взгляд на сцену. Через некоторое время Гоша тянет меня обратно к столику и заставляет сесть на колени к Артисту. Вот сейчас я точно знаю – Никитин не сводит с нас глаз. Оценивает ситуацию. Кажется, начал понимать, что именно происходит. Я встаю с колен Артиста и громко говорю, что мне надо в туалет. Он пойдёт за мной. Должен. Если не нет, то это проигрыш. Времени мало.

Захожу в туалет и смотрю на себя в зеркало. Выгляжу как надо. На все сто. Томные зелёные глаза с чёрной подводкой, пухлые губы, курносый нос, ямочка на щеке. Кукла. Длинные ресницы, тонкие брови, вьющиеся волосы. Сколько мне лет? В промежутке от шестнадцати до восемнадцати. Выгляжу я именно так, а паспорт никто не попросит. Я красивая и я об этом прекрасно знаю. Ведь недаром куклой зовут. Кличку Макар придумал. Фантазёр хренов, я тогда блондинкой была. Четыре года назад.

Ещё несколько секунд смотрю на своё отражение, достаю флакончик из лифчика и капаю в глаза. Жжёт. Несколько секунд, и склеры краснеют, по щекам катятся слезы. Кусаю губы, чтобы стали более припухлыми. Кукла плачет. Красиво плачет. Хоть снимай на видео. Считаю мысленно до десяти. Никто не заходит. Неужели? Просчиталась? Выхожу из туалета… Объект курит прямо у выхода, облокотился о стену, смотрит чуть прищурившись. У него интересное лицо. Очень мужественное, даже грубоватое, а вот глаза. Даже издалека видно длинные ресницы. Взгляд с поволокой. Заметил слезы? Я прохожу мимо.

– Проблемы? – доносится вслед.

У меня? Нет, милый, в эту самую секунду проблемы начались у тебя.

Гоша выскакивает "на сцену". Пощёчина. Я хватаюсь за лицо. Он бьёт ещё раз уже по другой щеке.

– Сука. Я сказал не уходить? Я сказал сидеть у него на коленях? Сказал или нет?

Хватает меня за волосы. Больно, но так надо. Мы это репетировали сотню раз.

– Эй, поаккуратней с девушкой. Руки убрал!

– Потухни, м***к. Не твои разборки, не лезь.

Гоша демонстративно тянет меня за волосы по коридору. Две секунды, и он уже валяется на полу, зажав руками разбитый нос. Никитин стоит над ним, потирая костяшки пальцев.

– Это за му***а.

Все идёт по сценарию. Врывается Артист с пушкой на взводе и целится в Никитина. Интересная реакция у объекта – лыбится. Хищная улыбка. Опасная. Мне нравится. Интересный тип, очень харизматичный. Я кое-что таки упустила, изучая его в течение месяца.

– Я так понял, вы играете? Может, сыграем вместе?

Есть! Адреналин тут же подскочил выше нормы. Есть! Попался!

– На хер ты нам нужен? – стонет Гоша, поднимаясь с пола и вытирая разбитый нос платком.

– Какие ставки? – не унимается Никитин

– Тебе не по карману, м***к! – ещё один удар, Гоша в нокауте. Артист по-прежнему держит Никитина на мушке. Тот пожал плечами:

– Я его предупреждал насчёт му**ка. Так какие ставки?

– Кукла, – отвечает Артист.

– Она что ли? – Никитин смотрит на меня. Точно, глаза серые, как сталь. Или как молния за секунду до вспышки. Я киваю и закусываю нижнюю губу.

– Ага, вот эта сучка. А проиграешь – штука баксов. Есть такие бабки?

Никитин молчит. Артист хватает меня под локоть.

– Не все готовы заплатить тысячу баксов за минет с такой красивой сучкой, как ты. Не все такие идиоты, как я. Зацени, Куколка, на что я готов ради тебя.

– Пошёл на хрен, – прошипела я.

– Тихо, тихо, моя сладкая. Не тебе решать.

Гоша поднялся с пола и поплёлся за нами. Прошёл мимо Никитина и задел плечом. Черт. Я затаила дыхание, да и все наши тоже. Объект молчит. Твою мать, он молчит.

Вернулись в залу. Артист стискивает меня и снова сажает к себе на колени. Гоша ругается матом. Я молча считаю до ста. Внезапно Никитин придвигает стул к нашему столику и садится напротив меня с Артистом. Достаёт из внутреннего кармана куртки увесистую пачку денег и кладёт на стол.

– Играем?

Гоша присвистнул.

– С одним условием. Она пусть в сторонке посидит.

Рыцарь ты мой. Я смеюсь про себя. Знал бы, кого спасаешь.

Конечно, он выиграл. Артист и Гоша, правда, помотали его маленько, но выигрыш был честным. Теперь самое интересное. Роль нужно выдержать до конца. Артист достал ствол, начал угрожать объекту, размахивать руками. Получил в челюсть, притом несколько раз, и остался без пушки. В драке Никитин походил на танцора. Божественно двигался, как в кино. Я даже засмотрелась. Все удары чёткие, резкие, продуманные, отточенные. Раскидал парней в два счета и обезоружил. Красиво, честно. Все, как мы планировали. Правда, Гоше светит больничка – нос ему все же доломали. Так и надо козлу, он таки выдрал мне прядь волос. Отомстил сволочь за то, что по яйцам когда-то дала.

Я вжалась в стену и смотрела на победителя расширенными глазами. Он поднял с пола мою куртку и бросил мне. А потом… Ни хрена себе. Он просто ушёл. А вот это уже не по плану. Нужно срочно импровизировать. Разве он не должен воспользоваться выигрышем? А как же характеристика бабника, кобелины и сексуально озабоченного типа? Я ведь на это рассчитывала. Вот черт. Я бросилась за ним.

– Эй

Он обернулся, как раз подошёл к своему "шевроле".

– Можно с тобой?

Усмехнулся уголком рта, а глаза все равно холодные, серые, колючие.

– Зачем?

Как ушат холодной воды. По плану он должен был затащить меня в постель. Или что-то не так со мной? Пришло время пустить в ход более сильное оружие. А как насчёт жалости, рыцарь?

– Мне некуда идти… Если бы ты проиграл, я бы пошла к Артисту… А так, на улице ночевать.

На его лице недоумение. Пожал плечами и сел в машину. Вот дьявол. Твою мать. Уехал. Я облокотилась о стену и, закусив губу, села на корточки. А ведь все шло по плану. Прям по нотам. Скрип покрышек… О да! «Шевроле» сдаёт задом и через две секунды поравнялся со мной. Дверца с моей стороны приоткрылась. Без лишних вопросов села рядом, и мы сорвались с места. Я ёжусь от холода. Смотрю, снимает куртку и даёт мне. Накидываю на плечи. Тепло. Пахнет сигаретами и его одеколоном. Хорошо пахнет. Мне нравится. Кутаюсь и перестаю дрожать. Ствол у него все же есть, сзади, за поясом штанов, но он его даже не вытащил. А зачем? Он мог убить одним ударом. Это я точно знала.

– Как тебя зовут? – закурил, а я смотрю на его профиль. Красивый. Не в моем вкусе немного. Не люблю блондинов. Но этот… Брутальная внешность. На фотографиях он смотрелся совсем иначе.

– Кукла, – ответила я.

Он усмехнулся.

– Кукла, значит кукла. Есть хочешь?

Немного не мой вариант игры. С ним планировала играть сексуальную жертву, а не девочку-подростка. Но видимо просчиталась.

– Хочу.

Отвернулась к окну.

– Дай сигарету.

– Ещё чего. Во-первых, принципиально не даю малолеткам, во-вторых, не люблю курящих женщин.

– А ты планировал со мной целоваться?

Посмотрела на него довольно нагло, и снова эта улыбочка. Сексуальная. Чтоб меня. Задевает «по самое не хочу», но больше всего задевает то, что он не смотрит на меня, как на женщину, а я привыкла к сальным глазкам, текущим слюнкам и непременной эрекции, когда я поблизости. Точнее, не так. Он смотрит. Ещё как смотрит, только взрослой женщиной меня не считает.

– В-третьих, я не педофил, ясно?

Ясно. Я перестаралась с этим сладким образом. Да, мне девятнадцать, почти двадцать, придурок. Хотя выгляжу я младше, когда захочу. Но видно сейчас, в полумраке, с размазанной тушью и припухшими губами я тяну на пятнадцать или шестнадцать.

– Мне семнадцать, – соврала я.

– Может, шестнадцать с половиной? – сказал он и затянулся сигаретой. Черт, и мне хотелось курить, очень.

– Семнадцать с половиной. А тебе?

– На десять больше. Значит так, Кукла, мы едем ко мне. Ты тихонько поспишь на диване, а завтра свалишь, ясно? Кстати, за воровство отрезаю пальцы.

Даже не обернулся ко мне. Черт, какая-то часть меня взбунтовалась.

– Я не воровка.

– Вот и отлично. Просто предупредил.

Я прекрасно знала его квартиру и изнутри, и снаружи. Но разыграть дезориентацию в чужом помещении не составило труда. Я сняла туфли и отдала ему куртку и сумочку. Никитин разделся. Остался в футболке и джинсах. Окинул меня взглядом.

– Пойди в душ сходи. Боевой раскрас смой. Поищу для тебя переодеться, и ужинать будем. Кукла.

– А… ты…

– Алексей Алексеевич, – сказал он и стянул футболку через голову, бросил на кожаный диван.

– Да, ладно. Ты серьёзно? Может, просто Лёша? – я капризно надула губки. Хочет девочку, будет ему девочка.

– Для тебя Алексей Алексеевич, желательно на «вы», и точка.

У него красивое тело. Рельефное, мускулистое. Накачанный пресс, сильные руки, широкие плечи. На правом плече татуировка. На руках проступают вены, как провода с нервами. Тронешь – лопнет. Обычно у блондинов светлая кожа, а у него бронзовая, тёмная. И ещё контраст волос и бровей, сумасшедший контраст. У него черные брови и черные ресницы. Я открывала в его внешности новые грани. Они меня волновали. Не знаю, с какой стороны, но эмоционально я вспорхнула вверх.

– Ванна по коридору налево.

Ванная комната явно свидетельствовала о том, что здесь не обитает женщина. Впрочем, я и так знала – Никитин баб домой не водит. Была одна пару лет назад, и все. Я влезла под душ, растёрла себя мочалкой, вспенила волосы мужским шампунем. Я лихорадочно думала. Что ж. Такой расклад мне даже нравился. Хотя меня и готовили, что скорее всего на этом задании придётся расстаться с девственностью. Меня это не страшило. По барабану. О сексе я знала все. Меня научили. Теоретически. На практике пока не приходилось. Точнее, задания были с сексуальным подтекстом, но меня ещё ни под кого не подкладывали. Видно берегли мою девственность для особого случая. Я знала, что рано или поздно это произойдёт. Почему-то сейчас меня это не только не напрягало, а в какой-то мере даже возбуждало. В голове замигала красная лампочка "ОСТОРОЖНО ОБЪЕКТ". Да, знаю я, знаю. Никаких эмоций. Просто интересно. Он интересный и… красивый. И я люблю играть. Люблю провокацию, и чем тоньше и эмоциональней игра, тем больше удовольствия я испытываю. Я люблю сложную игру, на грани. Раньше ОНИ быстро проигрывали, а с ним будет сложнее. Прорвать плотину. Дьявольски интересно. Я выключила душ. Постояла несколько минут, выбирая полотенце.

В дверь постучали:

– Можно?

– Да, – ответила не задумываясь.

Он переступает порог и замирает. Вряд ли я похожа на жертву педофила. У меня округлая грудь, тонкая талия, крутые бедра. Я худенькая, но не хрупкая. И у меня далеко не тело ребёнка. Он покраснел? Ещё бы. Ведь глаза-то мужские, и не смог удержаться. Царапнул взглядом все тело и тут же отвернулся. Интересно, у него встал? Почему от этой мысли между ног стало горячо.

– Твою мать! – протягивает мне одежду, я осторожно беру, и он выскакивает из ванной как ошпаренный. Триумфально улыбаюсь. Наверное, теперь Никитин сомневается – извращенец он или нет.

Я натянула на голое тело его рубашку, покрутила в руках мужские шорты и закинула их на стиральную машинку. Рубашка и так достаёт мне до колен. Открыла дверь, внизу на коврике стоят тапочки. Заботливый. Сунула холодные ноги в обувь и пошлёпала на кухню. Никитин возился у плиты на которой сердито шипела сковородка с яичницей. Я облокотилась о косяк двери, накручивая прядь волос на палец.

Закипел чайник и объект налил кипяток в чашку, резко обернулся и ошпарился. Поднёс палец к губам. У него красивые губы. Чётко очерченные. Я облизала свои кончиком языка. Мне даже захотелось самой пососать его палец. Черт, отчего он так нервничает? Ах да. У меня в руках платье и трусики с лифчиком, а это значит, что под его рубашкой на мне ничего нет. Смутился? Неужели?

– Садись за стол.

Кивнул на табурет. Я села и снова посмотрела, как он орудует со сковородкой. Холостяк. Сразу видно, сам себе готовит.

– Кукла, может, скажешь, как тебя зовут?

– А это важно?

– Ну, я обычно не привожу в дом чужих. Не нарушаю правила. Так что облегчи мне муки совести. Будем считать, что мы знакомы.

– Маша, – и сама удивилась, сказала ему настоящее имя. Непроизвольно. Чтоб меня. Засмотрелась на его трицепсы, когда он перекладывал яичницу мне в тарелку.

– Вот и хорошо, Маша. Ты спишь в зале на диване. Утром уматываешь.

Я кивнула и с наслаждением проглотила кусок яичницы, запила чаем. До утра я придумаю, как остаться с тобой ещё на одну ночь. А потом ещё и ещё. Потому что у меня в запасе только месяц. И пока что все идёт по моему плану. Вру, не все, но большая часть…

Я не спала. Никогда не спала на чужом месте. Закон. Смотрела в темноту. Интересно, он спит? Скорее всего нет. Вижу свет под дверью его спальни. Хотела встать, но послышались шаги, и я закрыла глаза. Я знала, что он выйдет проверить. У женщин есть редкая способность смотреть сквозь ресницы. Я видела, как Никитин неслышно подошёл к дивану. Остановился. Все ещё одет. Темные джинсы, кожаный пояс с металлической пряжкой прямо у меня перед носом. Как и ширинка… Захотелось судорожно сглотнуть слюну.

– Ты не спишь, – не вопрос, а утверждение.

Я тут же открыла глаза.

– Не сплю. А должна?

– По идее, должна, – задумчиво ответил он, стараясь не смотреть на мои голые ноги.

– Я – сова.

– Я тоже. Кофе будешь?

– Буду, конечно.

– Почему они играли на тебя в карты?

Я знала, что он спросит. Давно ждала. По идее, должен был это сделать ещё в машине.

– Денег должна, – ответила я и отпила кофе.

– Это я уже слышал. Сколько должна?

– Много.

Он прищурился, и я поняла, что это привычка. Кстати, ему шло. В уголках глаз появлялись морщинки. Мне нравилось.

– Я не люблю пространственные ответы, Кукла.

– Тысячу баксов.

Невозмутимо ответила я и снова отпила кофе. Чёрный. Как я люблю. С тремя ложками сахара.

– Круто. За что?

– Меньше знаешь, лучше спишь.

– Я вообще не сплю. Так что можешь говорить.

– Не твоё дело.

Он покрутил чашку на блюдце. Злится. Я чувствовала всем нутром, и мне это нравилось. Я кайфовала. Вытянула его на эмоции.

– Верно. Не моё. Все, вали спать.

Встал, пошёл в комнату. Я посмотрела на его куртку, висящую на вешалке. Из кармана торчала пачка сигарет. Если стащу одну сигарету, это ведь не воровство?

Я на цыпочках подкралась к куртке, схватила сигарету, и в тот же момент мои запястья перехватили жёсткие пальцы, сжали до дикой боли.

– Я предупреждал.

– Отпусти, – на глазах выступили слезы. Чертовски сильные у него пальцы.

– И не подумаю. Отдай то, что взяла, и вали отсюда нахрен.

Подняла на него глаза и прикусила губу.

– Уверен?

– На все сто. Ненавижу воровство, особенно в своём доме.

Он с такой силой надавил мне на запястье, что я невольно разжала руку, и обломки сигареты упали на пол. Он тихо выругался матом. Я дёрнулась к двери, но Никитин впечатал меня в стену.

– Могла попросить, – прошипел он. Его грудь вздымалась, и я видела, как раскачивается на цепочке медальон.

– Я просила – ты не дал. Прочитал лекцию.

– Ты так сильно хотела?

– Да! – выпалила я и потёрла запястье, на котором остались следы от его пальцев. Никитин отпустил меня. На секунду его взгляд задержался на расстёгнутых верхних пуговицах моей рубашки. Серые радужки слегка потемнели. Или мне кажется?

– Застегнись, – бросил он, – Я принесу лёд.

Через несколько минут я прижимала холодный компресс к синяку и курила. Он сам отдал мне сигареты. Бросил на диван целую пачку и ушёл к себе в спальню. Я не знала, кто сейчас проиграл. Он или я? Ментально Никитин отымел меня. Только что, когда грубо сжал меня у стены. Я поплыла. Если вообще точно понимала тогда, что это такое. Но мне стало нечем дышать. Я смотрела на его горящие глаза и чувствовала, что мне нравится эта грубость, властность. На секунду я готова была отдать ему контроль. Я возбудилась. Впервые с объектом. Захотелось забыть, кто я, и зачем я здесь.