Одержимый

Глава 26. Сабрина

Чтобы вы понимали мои злость и негодование, напомню, Тайлер — не родной сын Стивена Гилла.

Мне страшно.

Страшно за судьбу Тая, потому что неизвестно будет ли он нужен Гиллу-старшему без его матери. Страшно узнать, как сам Тай отреагирует на эту новость. Разозлится ли на мою мать? На меня из-за её безрассудства? Обвинит ли нас обеих в том, что Виола рушит чужую семью? Страшно быть той, кто ему об этом расскажет.

И мне просто на просто неприятен сам факт того, что мама — любовница!

Какой бы плохой родительницей я её не считала, никогда не думала, что она может поступить так низко!

До бейсбольного стадиона я добираюсь на такси и иду прямиком в зону с пушками.

Мне нужно выпустить пар, чтобы рассуждать здраво.

Есть ощущение, что я что-то упускаю во всей этой ситуации. Что-то очень важное.

Я издалека махаю рукой папе, который ведёт тренировку, и злость во мне умножается.

А что будет с ним, когда он узнает, что его бывшая жена нашла того, с кем хочет связать своё будущее? Расстроится? Или выдохнет с облегчением, потому что больше не придётся гадать вернётся ли она когда-нибудь к нему?

Как не изворачивайся, а Виола Брукс — бессердечная стерва.

Я досадливо морщусь на собственные мысли и загружаю в пушку мячи. Подхватываю с напольного покрытия биту, отхожу на нужное расстояние и бью пару раз деревком об пол.

Мне значительно легчает примерно с пятого удара.

На шестом в проходе в зону появляется Гилл.

— Вижу, что встреча с мамой не удалась. Подсказать ещё один отличный способ, как спустить пар?

Он широко и самодовольно улыбается, даже не догадываясь о том, что творится с его семьёй…

Я с силой бью по мечу и выдыхаю:

— Мне и этот способ хорошо подходит. Проверенный годами.

— Всё прошло настолько плохо? — серьёзно интересуется он, опускаясь на лавку. — Что она натворила?

Гилл выглядит уставшим после тренировки: волосы взмокли от пота и спутались, виски и ворот спортивной кофты влажные, но его взгляд ясный и обеспокоенный.

Я сдаюсь.

Бросаю биту и направляюсь к нему. Сажусь ему прямо на колени, обнимаю за шею и выдыхаю в кожу шеи:

— Как давно ты общался с родителями, Тай? У них всё хорошо?

— О чём ты, ведьма? — недоумевает он, поглаживая меня пальцами по спине.

Я отстраняюсь:

— Между ними всё хорошо?

— Сабрина, я не понимаю с какой кстати тебя стали интересовать отношения моих родителей, — хмурится он.

— С той, что сегодня моя мать заявила мне, что спит с твоим отцом, — на одном дыхании выдаю я.

— И ты разозлилась на неё из-за такого пустяка? — улыбается он, чем приводит меня в шок.

— Пустяка? Только не говори, что измены для тебя — какой-от там пустяк, Гилл, — предупреждаю я.

— Не для меня, ведьма, — успокаивает он. — А для моих родителей. Забыла, что моя мать меня нагуляла? Они не хранят друг другу верность уже больше двадцати лет. Я, конечно, не одобряю такой подход к семье, но у них свои головы на плечах.

— А как тебе то, что Виола Брукс уверена в том, что на данный момент Стивен Гилл разводится со своей женой?

Тайлер вздёргивает брови, хмыкает и отводит в сторону задумчивый взгляд:

— Это интересно…

— Мне так жаль, Тайлер, — начинаю я причитать. — Оказывается, они знакомы ещё со школы, Стивен был влюблён в Виолу, и вот они встретились вновь. Теперь она свободна и хитра, а он…

— А он никогда не любил мою мать. А уж, когда она его предала… — Гилл смотрит на меня и улыбается с грустью: — Сабрина, их отношения — не наше дело, ладно? Главное, чтобы они сами не вздумали нас впутывать, а так — плевать. Кто-кто, а мы точно за них не в ответе.

— Но… что будет с тобой, если…

— Откуда мне это знать, Сабрина? — ещё шире улыбается он. — Чему быть, того не миновать. И давай мы не будет гадать, заглядывая в возможное будущее, а просто подождём, м?

— Ты не злишься? — не верю я. — Ни на отца, ни на Виолу? Ни на меня?

— На тебя? — удивлённо смеётся он и притягивает к себе. — Выкинь из головы эти глупости, ведьма.

— Эй, кто ты? Кто подменил импульсивного Гилла на Гилла разумного?

— Ты? — улыбается он мне в кожу. — Или я всегда был разумным, но ты предпочитала замечать и выделять во мне не самые лучшие стороны. Наверное, переживала, что тогда точно не сможешь устоять передо мной.

— Рада, что хотя бы самоуверенный Гилл на месте, — смеюсь я, а затем замечаю задумчиво: — Мы словно поменялись местами. Я столько гадостей наговорила Виоле…

— Жаль, конечно, что ты научилась у меня плохому, но думаю, нормально перенимать привычки друг друга, когда… любишь.

Моё сердце сладко замирает на целое мгновение, а затем несётся вскачь. Но я продолжаю молчать, словно боюсь спугнуть это невозможно приятное ощущение. Гилл тоже напрягается, а через секунду подбрасывает меня на своих коленях, заключает моё лицо в ладони и заглядывает в глаза:

— Я люблю тебя, моя ведьма. Ты слышала?

Я киваю, сдерживая порыв то ли разреветься, то ли счастливо рассмеяться.

— Наверное, я обрадуюсь и пресловутому «спасибо, Гилл, это так мило с твоей стороны».

Из горла вырывается смешок, я шмыгаю носом и повторяю:

— Спасибо, Гилл, это так…

— Жить надоело, ведьма? — шутливо рычит он.

— И я тебя люблю, Тайлер Гилл, — улыбаюсь я, наблюдая, как от моих слов разглаживается складка между его бровей. — Словно тебе не хватает собственной любви к самому себе… Ай!

Гилл опрокидывает меня на напольное покрытие и начинает щекотать:

— Сама напросилась.

Я счастливо хохочу, пытаясь увернуться от его сильных рук, и понимаю, что действительно люблю всем сердцем этого непростого парня.

В таком виде и застаёт нас мой отец.

— Мне казалось, что щекотки, как средство от любых невзгод, перестали работать с Сабриной ещё тогда, когда ей исполнилось шесть лет. Всё хорошо, птичка?

Я смотрю на папу и киваю:

— Всё отлично, пап.

Папа тоже кивает и как-то особенно смотрит на Гилла, который помогает мне подняться на ноги. По-отечески, что ли, и с благодарностью. А затем предлагает:

— Как насчёт того, чтобы вместе поужинать, ребят?

О, я с удовольствием поела бы.

Я смотрю на Гилла, который читает пришедшее на его телефон сообщение, и вижу, как его лицо мрачнеет.

— Что-то случилось? — шепотом спрашиваю я.

Он поднимает на меня глаза, смотрит с долей боли во взгляде и нежеланием втягивать меня во что бы то ни было и поджимает губы. В следующий миг Тай притягивает меня к себе за плечи и наиграно весело говорит отцу:

— Простите, тренер, но сегодня вечером у меня грандиозные планы на вашу дочь.

— Вот как, — хмыкает папа. — Понимаю, дело молодое. Ладно, настаивать не буду. Пожалуй, свожу тогда Ренни на второе свидание — с ней приятно общаться. Ещё увидимся, ребят.

Папа залихватски подмигивает мне и уходит, а я вопросительно смотрю на Тая:

— Грандиозные планы?

— Подожди меня на парковке, ладно? Переоденусь и расскажу тебе всё по дороге.

Гилл целует меня в висок и тоже идёт вон из тренировочной зоны.

В груди рождается тревожное чувство, но я уговариваю себя не волноваться раньше времени, прибираюсь за собой и отправляюсь на парковку.

Гилл и другие парни из команды появляются в воротах минут через пять после меня. Я чувствую на себе взгляд Ульмана и, как обычно, непроизвольно веду плечами. Парень улыбается мне в знак приветствия, а затем кивает Тайлеру на прощание.

Мы садимся в машину.

— Я знаком с одним парнем, который работает с видеонаблюдением, — рассказывает Тайлер, выруливая с парковки на дорогу. — Он знает, как проследить за конкретным человеком по картинке — какая-то специальная программа. Суть в том, что я собрал и скинул ему все видео с той вечеринки, и, кажется, у нас есть тот, кого мы ищем.

Моё сердце пропускает удар.

— Но… как?..

— Да, потребовалось много времени: добыть фото и видео, разложить их в хронологическом порядке, найти тебя и проследить, но у нас всё получилось.

Тай тоже волнуется. Пальцы на руле едва заметно подрагивают, голос глухой и напряжённый. Словно он боится спугнуть удачу. Словно опасается, что добыча, идущая ему прямо в руки, ускользнёт от него в последний момент.

Я смотрю в лобовое окно и ощущаю какую-то непонятную пустоту.

Затишье перед бурей…

Совсем скоро мы всё узнаем. Узнаем, кто это был.

Гилл ведёт машину на всей скорости, напевав на правила. Но волнует меня совсем другое. Изменился ли Тайлер настолько, чтобы не рубить с горяча? В любом случае, предчувствие у меня нехорошее…

Мы сворачиваем в один из жилых районов и через несколько минут останавливаемся у неприметного и обычного дома. Выходим из машины и направляемся к нему. Дверь нам открывает худощавый и высокий парень с татуировками по всему телу, и даже на лице. Его пальцы вертят зажигалку. Он кивает Гиллу и жестом зовёт нас следовать за ним.

Мы спускаемся в подвал, сплошь нашпигованный разнообразной массивной техникой, от которой исходит гул и жар, и парень сразу занимает кресло у стола с мониторами, переходит к делу:

— Значит так, Гилл, вот, что мне удалось найти.

Мы подходим к столу, Тайлер опирается рукой на столешницу и склоняется ближе к экрану. Его челюсти стиснуты, на лице полная сосредоточенность. Я сжимаю кулаки и тоже смотрю на экран.

— Вот здесь она ещё в порядке. Далее к ней и остальным подсаживается вот этот парень, они болтают, её кто-то зовёт и видео обрывается. Здесь она снова одна. Но. Видишь, вот она на заднем плане, словно пытается не заснуть? Далее мне пришлось открутить немало видосов, но там, где она попадалась всё вроде было в порядке. А вот на этом фото, она откровенно спит, вот её поникшая голова позади этого счастливого парня. Следующее два видео смотрим в слоумо, я их специально объединил.

На экране появляются два парня, которые пьют пиво на спор: кто быстрей. Картинка не стабильная, дрожит, но, когда одного из парней рвёт на второго, я вижу, как к креслу, находящемуся сбоку на втором плане, подходит Ульман и присаживается рядом. В девушке в кресле я узнаю себя. И я там в полном отрубе.

Чёрт. Ульман не говорил, что видел меня в таком состоянии до того, как заглянул в спальню.

И на следующем видео становится понятно почему.

Вверху экрана видно лестницу на второй этаж и спину того, кто поднимается по ней, неся меня на руках. Моя рука безвольно болтается по воздуху… Парень воровато оборачивается. Видео замедляется. И мы видим тёмные глаза Энтони Ульмана…

— Грёбанный ублюдок!!!

Я вздрагиваю от рёва Гилла. Но нутро тут же сковывает холод. А к горлу подкатывает тошнота.

Ульман подсыпал что-то в мою выпивку, дождался, пока я усну, отнёс в спальню и… изнасиловал.

Гилл тем временем рвёт и мечет, крушит то, что попадается под руку, его знакомый предпринимает тщетные попытки его остановить. А я и пошевелиться не в силах.

— Я убью его! Прикончу этого урода собственными руками!!!

Стрельнувший в сознании страх приводит меня в себя, но Тайлер уже бросается к выходу. Я срываюсь за ним, кричу, чтобы он остановился. Из груди рвутся рыдания, а щёки обжигают солёные слёзы. Где-то на середине лестницы наверх я запинаюсь. Поднимаюсь. И бегу дальше.

Но не успеваю.

Гилл хлопает дверцей машины, заводит двигатель и сдаёт назад.

— Тай, пожалуйста! — кричу я, бросаясь за машиной.

Он смотрит на меня, в его взгляде застыли ярость и боль. Мне становится совсем дурно. Тай переключает передачу, отворачивается и срывает машину вперёд.

Случилось то, чего я и боялась…

Но Тайлер Гилл плохо меня знает, если думает, что я позволю ему загубить свою жизнь.

Я достаю дрожащими руками телефон и набираю номер Энтони Ульмана.