Один поцелуй

5

Обратный путь прошел для нее как в тумане. Все чувства были обострены до предела. И все из-за Кона. Его руки, его запах окружали ее и каждый раз, когда колесо фургона попадало в рытвину, Сабину вплотную прижимало к его телу. Она смеялась вместе со всеми, но сердце бешено стучало, готовое вырваться из груди.

Прикасаясь к нему, она чувствовала его силу, чувствовала, как постепенно Кон лишает ее воли. По телу пробегала сладостная дрожь, во рту пересохло. Закрыв глаза, Сабина отдалась во власть охвативших ее ощущений.

— Опять она грезит. Вы только посмотрите! — воскликнул Кон, щелкнув пальцами перед ее лицом. — Спустись на землю, детка! Мы с тобой, дорогая.

Сабина растерянно моргнула несколько раз. И по блеску его глаз с ужасом поняла: Кон наперед знает, что можно от нее ожидать. Она густо покраснела и резко ответила:

— Не называй меня так!

— Тебе не нравится «детка» или «дорогая»?

— Ни то ни другое.

— Не заводи ее, Кон, — вмешалась Бетти. — Ты же знаешь, что она не любит, когда ее зовут «детка».

— Да он нарочно это делает! — заметила Молли, идущая рядом с фургоном.

— Ну, дети, успокойтесь, — сказал Шэд. — Санта-Клаус не принесет вам подарков, если вы будете плохо себя вести.

Плотно прижав к себе Сабину, Кон шутливо произнес:

— Ну, тогда я тоже буду очень-очень хорошим. Что ты на это скажешь, дорогая? Могу я быть хорошим?

Перед ее глазами пронеслись, казалось, навсегда забытые сцены их прошлой любви.

— Хорошим… — задумалась она. Да, он мог быть не просто хорошим, а замечательным, когда этого хотел. Но вслух сказала: — Только не очень-то обольщайся, Ньюман!

Оставшуюся часть пути они в основном молчали. Но вот на горизонте появился дом, и нетерпение Сабины усилилось. Ей необходимо было побыть одной, чтобы прийти в себя. Не успел фургон остановиться, как она высвободилась из объятий Кона.

— Бина, подожди…

Он хотел помочь ей, но Сабина опередила его, поспешно спрыгнув на землю.

— Может, я достану елочные игрушки, пока вы будете возиться с елкой? — предложила она Бетти.

Та понимающе кивнула.

— Они на чердаке. Но там их несколько коробок. Я прослежу за установкой елки и поднимусь к тебе.

Чердак мало изменился за прошедшие десять лет. Набитый старыми вещами и мебелью, он хранил тени и запахи прошлого. Будучи детьми, она и Чолли часами играли здесь, переодеваясь в старые платья, которые доставали из сундуков. А позднее, когда выросли, прятались здесь от мальчишек, вели тайные разговоры, делясь друг с другом первыми любовными приключениями и мечтами о будущем.

Это продолжалось до того лета, когда Сабина впервые встретила Кона на ранчо. Она не рассказывала о своих переживаниях ни Чолли, ни кому-нибудь другому…

Сабина смотрела на старые картонные коробки и сундуки, а видела прошлое. То великолепное лето, те жаркие длинные дни, тайные поцелуи и ласки.

Она была такой молодой и наивной и так любила Кона, что ничего не видела вокруг. Ей казалось, что об их отношениях никто не знает. Но, оглядываясь назад, поняла, что скрыть их роман от окружающих не удалось. Но, собственно, теперь ей это было безразлично.

Тоска по прошлому не отпускала ее. Подойдя к древнему трюмо, она пальцем нарисовала на его пыльной поверхности сердце, а снизу вывела «С + К». Потом в ней что-то надломилось, и на глазах выступили слезы.

Звуки шагов на лестнице заставили ее вернуться в настоящее. Смахнув ладонью слезы, она выдавила из себя улыбку и повернулась навстречу Бетти.

— Я и забыла, сколько хлама здесь хранится…

Но у входа на чердак стоял Кон, внимательно следя за каждым ее движением. И, судя по всему, он уже успел заметить следы слез на ее щеках.

— Бетти сказала, что тебе надо помочь… Что случилось?

— Ничего.

— Тогда почему ты плачешь?

— Разве? — солгала она. — Просто я…

Лихорадочно соображая, что бы сказать в оправдание, Сабина отвернулась, и тут ее взгляд упал на нарисованные буквы. Что же делать? — в ужасе подумала она. Если Кон увидит надпись, то ни за что не оставит ее в покое. Надо что-то придумать… Может быть, стереть? Глаза ее уже искали какую-нибудь тряпку, но голос рассудка предупредил: «Ты пришла сюда за елочными игрушками, а не убираться. Он подумает, что ты сошла с ума».

— Просто — что? — спросил он, делая шаг к ней.

В панике Сабина сорвала с вешалки дырявую соломенную шляпу.

— Просто я разглядывала это старье, и пыль, должно быть, попала мне в глаза, — пробормотала она.

Делая вид, что ее заинтересовала шляпа, она провела ею по поверхности трюмо.

— Элис, видать, давно здесь не наводила порядок.

Объяснение казалось логичным, но звучало не очень убедительно.

Кон задумчиво подошел к ней и снял с ее волос паутину.

— Могу представить, что подумают о нас, когда ты спустишься в таком виде.

Ему не следовало дотрагиваться до нее и говорить таких слов. Он почувствовал, как напряглось ее тело, увидел ее расширившиеся зрачки. Он должен оставить ее немедленно. Но не мог сдвинуться с места: фантомы прошлого, такие же мощные, как силы Луны, приводящие в движение приливы и отливы океанов, накрепко привязали его к ней.

Его рука скользнула по ее волосам и коснулась плеча.

— О, Бина, это выше моих сил!

Кон и сам, наверное, не мог сказать, извинялся ли или предупреждал ее таким образом. Знал только, что на этот раз не сможет устоять перед соблазном поцеловать ее. Сейчас. Немедленно. Чуть склонив голову, он нашел ее губы и впился в них страстным поцелуем.

Он уверял себя, что ему достаточно будет только одного поцелуя. В конце концов, их ждут внизу. И если они задержатся здесь, кто-нибудь захочет посмотреть, что же случилось. Ему-то было плевать на других, а вот Бине вряд ли понравится, если кто-то увидит их целующимися.

Но как только губы их соприкоснулись, Кон забыл обо всем на свете. Во всем мире остались только он и она. Казалось, все эти годы он только и ждал, чтобы заключить ее в объятия, почувствовать ее запах, раствориться в тепле ее дыхания. О Боже, какое блаженство! Их тела будто созданы друг для друга.

И потом, ни у кого он не встречал такого соблазнительного рта. Кон провел языком по ее губам, и она вся затрепетала, отдаваясь поцелую так страстно, как будто годами не знала мужчины. Прильнув к нему всем телом, Сабина обвила его руками, словно задавшись целью не отпускать его от себя никогда.

Его руки тоже сомкнулись на ее талии. Всепоглощающая страсть захватила Кона. Он мог бы овладеть ею прямо здесь, сейчас же — об этом он мечтал с первой секунды, как увидел ее на пороге дома. Ее тело горело от возбуждения, было податливым и жаждало его ласк. И наконец-то они были одни. Все, что требовалось, — это осторожно опустить ее на пол и…

— Эй, Кон! Бина! — раздался с лестницы голос Шэда. — Куда вы запропастились?

Погруженная в сладостную истому, Сабина ничего не слышала, кроме шума прихлынувшей к ушам крови. Этого жаждало ее тело долгими бессонными ночами. Задыхаясь от волнения, она почти потеряла над собой контроль, когда до сознания дошли слова Шэда и звук его шагов на лестнице. Отпрянув от Кона, она посмотрела на него с ужасом.

Крикнув Шэду, что уже спускаются, Кон, понизив голос, сказал:

— Не волнуйся. Шэд ни о чем не догадается. К тому же это был просто поцелуй…

— Просто поцелуй! — воскликнула Сабина возмущенно.

Бог ты мой, как это на него похоже! Ничего страшного. Просто поцелуй! Просто еще один роман! Просто новое увлечение! Она никогда ничего для него не значила и не будет значить. Сколько еще можно позволять оскорблять себя?

Слезы снова застили ее глаза.

— Ты совсем не изменился. Твое поведение может обмануть кого угодно, но не меня.

— Тогда тебе известно больше, чем мне. О чем ты таком говоришь?

Если бы Сабина не знала его как следует, ее легко могла бы ввести в заблуждение казавшаяся искренней растерянность в его голосе. Но ее теперь не обманешь.

— Лицемер и обманщик! — еще больше распаляясь, бросила она ему в лицо. — Делаешь чертежи для детской комнаты, предлагаешь помощь в перестройке дома, едешь за елкой, хотя ни в грош не ставишь праздники! Бетти считает, что ты изменился, думаешь о семейной жизни…

— А ты так не считаешь, — сказал Кон, прищурив глаза. — Ведь так?

— Да, так. — Сабина не могла позволить себе думать иначе. В противном случае Кон снова одержит над ней верх. А второго предательства она не вынесет.

— Ну, мне пора! — повернувшись к нему спиной, она рассеянно посмотрела по сторонам. — Украшения… Боже мой! Я совсем забыла о них.

— Они там, в углу. Подожди минутку, я помогу тебе!

Но Сабине не хотелось, чтобы Кон приближался к ней. Она бросилась в угол, схватила столько коробок, сколько смогла унести, и, обойдя его стороной, как гремучую змею, поспешила вниз.

Кон удивленно проследил за ней взглядом. Какая муха ее укусила? За исключением эпизода в фургоне он целую неделю был предельно осторожен. Сохранял дистанцию, не заигрывал с ней и даже боялся смотреть ей в глаза. Он гордился своей выдержкой и даже убедил себя, что, какие бы чувства Сабина в нем ни пробуждала, он сможет оставаться хладнокровным. Он был так уверен в себе, что, поднимаясь на чердак, вовсе не помышлял ни о каком поцелуе.

Ощущая себя человеком, только что получившим удар пыльным мешком по голове, Кон пытался убедить себя, что это всего лишь физическое влечение. Бесспорно, Сабина стала привлекательной и вызывала у него такие же чувства, как любая другая красивая женщина.

«Да, да, это так, — иронично заверил его внутренний голос. — Но почему же ты грезишь о ней по ночам? Ты боишься сказать правду даже самому себе. Все это время ты только и думал о встрече с ней. Ты никогда не забывал ее и прекрасно знаешь это».

Все оказалось настолько очевидным, что Кон застыл на месте. Но нет, все это глупости. Он привык жить, не оглядываясь на прошлое. Что было, то было. И все-таки, почему он не может забыть тепло ее тела, взгляд ее глаз, нежность ее губ, каких он не встречал ни у одной другой женщины.

Звук шагов на лестнице привлек его внимание. Кон обернулся и увидел стоящего в дверном проеме Шэда.

— Я думал, ты собираешь оставшиеся игрушки. Что, нужна помощь?

— Да, — пробормотал Кон хмуро, — сейчас мне не помешала бы помощь хорошего психиатра. Ты понесешь маленькие коробки или большой ящик?

Пораженный быстрой сменой темы разговора, Шэд, однако, не стал заострять на этом внимания.

— Давай большой.

Кон передал ему ящик, взял оставшиеся игрушки и направился к лестнице.

— Ну что ты ухмыляешься? — раздраженно спросил он Шэда, который с понимающей улыбкой смотрел на него.

— Да так, — рассмеялся Шэд. — У тебя такой вид, будто ты только что втюрился в кого-то. Хорошо знакомый симптом. Сам влюблялся. Одно могу сказать, не так уж это фатально, как кажется вначале.

— К чему это ты клонишь?

Шэд снова рассмеялся, довольный собой.

— Сам скоро поймешь. Ну, пошли, а то нас ждут с игрушками.

Кон, спускаясь за ним следом, подумал, не уйти ли ему под каким-либо благовидным предлогом, чтобы не отравлять своим паршивым настроением веселую атмосферу подготовки праздника. Но как только вошел в гостиную, все эти думы отлетели прочь. Его сразу же окружили дети, которые, суетясь, открывали коробки и показывали ему свои любимые игрушки.

— Посмотри, Кон, — настойчиво теребила его за рукав Молли. — Дядя Том подарил мне эту игрушку на мое первое Рождество. Я храню ее много лет. Ведь, правда, она красивая?

— Это всего лишь старый пони, — пренебрежительно сказал Пол, оттирая сестру в сторону. — Мой барабанщик лучше. Посмотри, Кон. Ну разве он не великолепен?

Чтобы поддержать атмосферу веселья, Кон рассмеялся и потрепал мальчишку по волосам.

— Ну конечно, великолепен! Никогда не встречал такого бравого барабанщика!

— Ты еще не видел всех игрушек, — улыбнувшись сказала Бетти. — Их дяди, словно соревнуются между собой, кто подарит игрушку лучше. Но на сегодня барабанщик, кажется, вне конкуренции.

— Вы что, так и будете стоять и болтать целый день? — крикнул Шэд с другого конца комнаты. — Мне и Бине нужна помощь, чтобы повесить лампочки. Кто-то, снимая их в прошлом году, не удосужился сложить в коробку как следует.

— Дорогой, да ведь это ты снимал лампочки в прошлом году, помнишь? — заметила жена.

Не смутившись, он глянул на нее, пожал плечами и рассмеялся:

— Кто-то просто побросал их в коробку — и баста! Больше не будем об этом.

Занятые разговорами и разбором украшений, все они, кроме Кона, казалось, не замечали, что Сабина избегала находиться рядом с ним. Не в состоянии выбросить ее из головы, он знал, что так не может долго продолжаться. Он должен в конце концов решить, что же ему делать. Сабина считает, что он все такой же, как десять лет назад, стремится убедить себя, что ненавидит его, но все равно тянется к нему. Кон был уверен, что мог бы подчинить ее, но не этого ему хотелось. Ему хотелось… Черт побери, он и сам не знал, чего ему надо!

Ненавидя себя, проклиная Бину за все, что она с ним делает, Кон отошел в дальний угол комнаты, когда появились Тейн, а за ним Элис. Экономка сразу же прошлась по поводу размеров елки и вместе с другими стала украшать ее, а Тейн плюхнулся на диван рядом с кузеном.

Взглянув на Кона, он удивленно поднял брови.

— Что с тобой? Кто-то наступил на любимую мозоль? Хочешь поделиться со мной своими бедами?

— Нет.

Короткий, предельно ясный ответ. Но Тейн решил не сдаваться. Он проследил за взглядом Кона и широко улыбнулся:

— Что, Бина достала?

— Ну да, черт бы ее побрал!

Тейн вытянул ноги, устраиваясь поудобней.

— Так вот в чем дело! И ты, конечно, не в своей тарелке. Поверь, мне это все знакомо. Когда я влюбился в Мэри, я просто помешался.

— Я не говорил, что влюбился в нее, — процедил сквозь зубы Кон.

— Этого и не требуется. Все написано на твоем лице, — рассмеялся Тейн. — Советую тебе зажмуриться и броситься в омут. Поверь, дело того стоит.