Однажды ночью в Лас-Вегасе

Пролог

Сверкающие огни Лас-Вегаса устремлялись в ночное небо. Далеко внизу в отелях и казино била ключом жизнь, но отель «Чертоги Афины» затмевал собой все. За шесть месяцев с момента открытия он превзошел своей пышностью всех конкурентов. Сегодняшняя свадьба кинозвезды Эстел Раднор, устроенная в его стенах, лишь подтверждала это.

Свадьба закончилась в казино, где невеста была запечатлена в разные моменты торжества: вот она выбрасывает кости, вот целует своего жениха, вот обнимает за плечи какую-то тоненькую неприметную девушку...

Владелец отеля, с удовлетворением наблюдая за всем этим, повернулся к молодому человеку, который со скептической улыбкой тоже следил за происходящим:

– Ахиллес, друг мой...

– Я уже просил тебя не называть меня так!

– Но твое имя принесло мне удачу. Твои толковые советы по поводу того, как сделать это место по-настоящему греческим...

– Ни одному из которых ты так и не последовал.

– Мои клиенты верят в то, что оно греческое, а это главное.

– Разумеется, главное – как это выглядит, что же еще? – пробормотал молодой человек.

– Что-то ты мрачен сегодня. Не в этой ли свадьбе дело? Завидуешь?

Ахиллес резко повернулся к нему и словно взорвался:

– Не говори ерунды! Все, что я чувствую, – это скука и отвращение.

– Тебе не повезло?

Ахиллес пожал плечами:

– Я потерял миллион. До утра, вероятно, потеряю еще один. Ну и что?

– Иди присоединись к гостям.

– Меня никто не приглашал.

– Неужели ты считаешь, что они отвергнут сына богатейшего человека Греции?

– У них просто не будет такого шанса. Оставь меня и возвращайся к своим гостям.

И он ушел. Худощавую одинокую фигуру сопровождали две пары глаз: одна принадлежала мужчине, которого он только что оставил, вторая – молоденькой девушке, которую только что обнимала красавица невеста. Стараясь держаться незаметно, девушка подошла к лифту и поднялась на пятьдесят второй этаж, откуда могла полюбоваться панорамой города. И стены и пол здесь были сделаны из толстого стекла, что позволяло посетителям обозревать панораму. Выступ снаружи, как она подозревала, был предназначен для рабочих и мойщиков окон, обычные гости отеля не могли туда попасть, если, конечно, не знали кода запирающего устройства.

Девушка словно завороженная смотрела вниз, когда, привлеченная легким шумом, резко обернулась и увидела того самого молодого человека, которого заметила внизу. Оставаясь незамеченной, она наблюдала за тем, как он остановился неподалеку и смотрел вниз с высоты тысячи футов на ослепительный мир, простирающийся внизу.

Его лицо было освещено снизу переливающимися огнями – тонкое лицо очень молодого человека, почти мальчика, но при этом с налетом усталости, если не сказать – отчаяния.

И тут молодой человек сделал нечто такое, от чего она пришла в ужас. Он протянул руку к запирающему устройству и набрал код. Стеклянная панель отодвинулась, и теперь между ним и бездной не осталось ничего, кроме воздуха...

Петра так громко ахнула, что он резко повернул голову.

– Что вы тут делаете? – раздраженно спросил молодой человек. – Шпионите за мной?

– Конечно нет! Идите обратно, пожалуйста, – умоляюще сказала она. – Не делайте этого.

Он сделал шаг назад, на сравнительно безопасную территорию, но остался стоять возле просвета.

– Что, черт возьми, вы имеете в виду, говоря «Не делайте этого»? – сердито спросил он. – Я не собирался ничего делать. Я хотел вдохнуть немного свежего воздуха.

– Но это опасно! Вы могли случайно упасть.

– Я знаю, что делаю. Уходите и оставьте меня в покое.

– Нет, – заявила она решительно. – Я имею такое же право дышать свежим воздухом, как и вы. Красиво там внизу?

– Что?

Совершенно неожиданно она проскользнула мимо него и вышла на выступ. Ветер немедленно с такой силой налетел на нее, что ему пришлось ее схватить.

– Глупая женщина! – закричал он. – Несчастный случай может произойти не только со мной. Вы что, хотите умереть?

– А вы?

– Идите обратно!

Он втащил ее внутрь и на мгновение удивленно замер, разглядев ее лицо.

– Не вас ли я видел там, внизу?

– Да. Я была в «Комнате Зевса», – сказала она, имея в виду казино. – Мне нравится наблюдать за игроками. Этому месту дали очень удачное название.

– Вы знаете, кто такой Зевс? – спросил он и подвел ее туда, где они могли присесть.

– Зевс был верховным греческим богом, – сказала она, – смотрел на мир с вершины Олимпа и был владыкой богов и людей. Видимо, таковыми чувствуют себя игроки, приступая к игре, но вскоре все оборачивается для этих бедных идиотов совсем по-другому. Вы много проиграли?

Он пожал плечами:

– Миллион. В какой-то момент я перестал считать. А вы-то, кстати, что делали в казино? Вам не дашь больше пятнадцати.

– Мне семнадцать, и я... вхожу в число гостей на этой свадьбе.

– Точно, – сказал он, похоже не заметив, как она запнулась. – Я же видел, как она обнимала вас перед камерой. Вы – подружка невесты?

Девушка усмехнулась.

– Неужели я похожа на подружку невесты? – спросила она, показывая на свое платье, явно дорогое, но отнюдь не гламурное.

– Ну...

– Нет, я не отношусь к тем, кто постоянно маячит перед камерами.

Она сказала это без всякого намека на сожаление, и это понравилось ему. Приглядевшись к ней повнимательнее, он заметил, что девушка совершенно не пользуется косметикой, носит удобную короткую стрижку.

– И вас зовут... – поинтересовался он.

– Петра. А вы – Ахиллес. Нет? – добавила она, увидев, что он нахмурился.

– Мое имя Лисандрос Димитриу. Мама хотела назвать меня Ахиллесом, но мой отец нашел, что в ней говорит сентиментальность. В конце концов они пришли к компромиссу, и Ахиллес стало моим вторым именем.

– Но тот человек внизу называл вас именно так!

– Для него важно, что я грек, потому что этот отель построен с претензией на греческий стиль.

К его удовольствию, она рассмеялась:

– Какие они все ненормальные!

Они внимательно смотрели друг на друга. Он оказался таким же красивым, как ей и показалось вначале. Тонкие черты лица и гордая осанка – человек, идущий своим путем. Но ощущалась в нем также и какая-то странная мрачная напряженность. Молодые люди в Лас-Вегасе держались группками, этот же оберегал свое одиночество, словно находился во враждебном ему мире. Но что-то все же привело его в это место, полное опасности?

– Судостроительная компания Димитриу?

– Она самая.

– Самая могущественная компания в Греции, – произнесла девушка, словно заученный урок. – То, чего они не хотят иметь, не имеет смысла иметь никому. То, что они не приобрели сегодня, приобретут завтра. Если кто-то посмеет отказать им, они будут ждать до тех пор, пока не наступит подходящий момент.

Он хмыкнул:

– Что-то вроде этого.

– Или вы просто натравите на них фурий? – Петра имела в виду трех греческих богинь мщения со змеями вместо волос и налитыми кровью глазами, которые безжалостно расправлялись со своими жертвами.

– Вы склонны к мелодраматизму? – спросил он.

– В этом месте с претензией на греческое не могу удержаться. А почему вы не в Афинах и не перемалываете своих врагов в пыль?

– Я со всем этим уже покончил, – сказал он жестко. – Теперь могут обойтись и без меня.

– А, вот что вас задело! – хмыкнула Петра. – Послушайте одну историю. Во время Троянской войны Ахиллес любил одну девушку. Она была из стана его врагов и была его пленницей, но его заставили отказаться от нее, и тогда он покинул поле боя и ушел, обиженный, в свой шатер. Но в конце концов вышел и снова вступил в борьбу. Только все закончилось его гибелью... Как могло закончиться и для вас... на том выступе.

– Я уже говорил вам, что не собираюсь умирать... Хотя, честно говоря, мне не важно, что произойдет. Я приму любой вариант.

– Она сделала что-то очень жестокое? – осторожно спросила Петра.

В полумраке она не могла разглядеть взгляд, направленный на нее, но почувствовала, что взгляд этот был ужасным. Его глаза блеснули холодным огнем, предупреждая, что она ступила на святую землю.

– Она? – повторил он тоном, который не сулил ничего хорошего.

Девушка нежно дотронулась до его руки и прошептала:

– Простите. Мне не следовало говорить это?

Он резко поднялся, снова подошел к проему в стеклянной стене и остановился, пристально всматриваясь в ночь. Петра осторожно последовала за ним.

– Я считал, что могу доверять ей, – прошептал он.

– Иногда надо доверять, – согласилась Петра.

– Нет, – решительно сказал он. – Люди не могут быть такими хорошими, какими вы их себе представляете. Рано или поздно, но правда выплывет наружу. И чем больше вы доверяете кому-то, тем ужасней будет момент, когда вас предадут. Уж лучше не питать никаких иллюзий и быть сильным.

– Но это же ужасно – никогда не верить ни во что, никогда не любить и не надеяться, никогда не испытывать настоящего счастья...

– Никогда не быть несчастным, – жестко добавил он.

– Никогда не жить по-настоящему, – тут же возразила она. – Это все равно что похоронить себя заживо, разве вы не видите? Вы бы избежали страданий, но лишились бы всего того, из-за чего стоит жить.

– Да что вы знаете о жизни? – сказал он сердито. – Вы еще ребенок. Разве кто-то вызывал в вас когда-нибудь желание все сокрушить, не оставив ничего живого... включая саму себя?

– Но чего достигнешь, разрушив свою душу? – спросила она строго.

– Я скажу чего. Вы не станете... такой. – Он ткнул пальцем в свое сердце.

Ей не надо было спрашивать, что он имел в виду. Он, такой молодой, ходил по краю пропасти, и достаточно было небольшого усилия, чтобы столкнуть его туда. Поэтому он и решил стоять здесь, провоцируя судьбу. Хотел, чтобы она это сделала?

Жалость и ужас переполняли Петру. С одной стороны, ей хотелось убежать как можно дальше, а с другой – остаться и спасти его.

Неожиданно, без всякого предупреждения, он сделал нечто одновременно ужасное и прекрасное. Опустив голову, он положил ее на плечо Петры, потом поднял, потом снова опустил, и так снова и снова. Человек словно бился головой о кирпичную стену, безнадежно и методично...

Оторопев, она обвила его руками и начала гладить по голове, чтобы успокоить. В своем отчаянии он искал утешения у нее. Ей была видна бездна за его спиной, и никакой преграды между ним и этой бездной не было. Ничто не могло защитить его, кроме нее. Она крепко прижала его к себе. Он не сопротивлялся, но теперь его голова неподвижно покоилась на ее плече, словно силы полностью оставили его.

Когда Петра смогла вновь взглянуть ему в лицо, она увидела, что страдальческое выражение уступило место печали и смирению, словно он обрел некий, хотя и временный покой.

Наконец Лисандрос слабо улыбнулся ей. Существовало еще добро в этом мире. Оно было здесь, воплощенное в этой девушке, слишком наивной, чтобы понять опасность, которой она подвергала себя просто оттого, что была здесь, с ним. Когда-нибудь она станет такой же угрюмой и испорченной, как и все остальные...

Но не сегодня. Он не допустит этого!

Он набрал код, и стеклянная панель задвинулась.

– Пойдемте, – сказал Лисандрос, уводя Петру с крыши вниз, в отель.

Когда они подошли к двери ее номера, он сказал:

– Идите к себе, ложитесь и не открывайте дверь никому.

– А что собираетесь делать вы?

– Собираюсь проиграть еще больше. А потом – кое о чем подумать.

– Спокойной ночи, Ахиллес.

– Спокойной ночи.

Повинуясь какому-то импульсу, он наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

– Входите, – сказал он. – И заприте свою дверь. Она кивнула и вошла. Через мгновение он услышал поворот ключа в замочной скважине.

Лисандрос возвратился к игорным столам, смирившись с мыслью о новых проигрышах, но каким-то мистическим образом удача снова вернулась к нему. В течение часа он вернул все свои деньги до последнего цента. А еще через час удвоил их.

Эта девушка оказалась для него талисманом. Она была послана, чтобы изменить его судьбу. Он надеялся, что в свою очередь сделал что-то и для нее, о чем, вероятно, никогда не узнает. Ведь они никогда больше не встретятся.

Он ошибся: они встретились снова. Но только через пятнадцать лет.