Одно сердце на двоих

Глава 1. Подозрительный рассказ

Погожие летние дни пролетали мимо вспугнутыми птицами, до собрания Ковена оставалось времени всего ничего, а забот в Двухолмовке не становилось меньше. Еще какую-то неделю назад Славрод подумывал проехаться до Старграда верхом; теперь же оставалось только просить Отца-Дракона об услуге: чтобы кто-нибудь из его крылатых птенцов доставил рассеянного мага в столицу в срок.

Можно было, конечно, махнуть рукой и пропустить очередной сбор, как два — нет уже три — предыдущих, но подобное отношение к делам Ковена однажды уже чуть не погубило всю Нарванну. Так что, местные проблемы подождут, раз близится час для решения глобальных вопросов. Лишь бы только их поменьше оказалось…

О том, что в небе над деревушкой заметили дракона, Славрод мимоходом услышал из выкриков возбужденной деревенской детворы, но тут же отвлекся и забыл об этом. Потому уверенный стук в дверь стал для старого мага неожиданностью.

Недовольно ворча о вконец обнаглевших просителях, Славрод отпер дверь, предполагая увидеть кого-то из односельчан, а то и старосту, не терявшего надежду озадачить волшебника какой-нибудь масштабной задумкой до отъезда.

На пороге стояли трое. Славрод машинально ответил на приветствие коллеги-некроманта, редко возвращавшегося в Нарванну, равнодушно посмотрел на смутно знакомую девицу и сердито поджал губы, опознав третьего гостя.

Вот, значит, оно как. Охота завершилась победой зверя. Справедливость восторжествовала, но старый маг предпочел никогда бы не узнать об участи бывшего воспитанника.

Оборотень открытое недовольство волшебника встретил спокойно, даже равнодушно. Виноватым он себя явно не считал. Некромант посматривал на своего спутника с ленивым интересом, словно ожидая небольшое, но приятное развлечение. Девчонка неловко переминалась с ноги на ногу и покусывала губы.

Именно она первой и нарушила молчание.

— И долго мы будем на пороге торчать?

— А я никого не держу, — огрызнулся маг, не сводя тяжелого взгляда с Вервульфа.

Оборотень принял из рук девушки небольшой мешок и протянул его магу. Тот машинально взял, и, не открывая, на ощупь догадался, что внутри находится большая тяжелая книга.

Вот Астарниг и вернулась к хозяину.

— Как?

Подоплеку короткого сухого вопроса прекрасно поняли все. А вот от широкой усмешки оборотня Славрода покоробило.

— Я отпустил его — если ты, конечно, про Венджера. Едва ли он еще когда-нибудь нас потревожит, — сообщил мститель, а притихшая девица подавила неуместную улыбку.

— Что с ним случилось? — Волшебник нахмурился, не желая разгадывать смысл этих слов.

— Если коротко, то с ним случилась я, — туманно заявила девчонка. — А если долго, то у него появилась возможность оценить свои поступки с другого ракурса.

В безоблачном небе припекало солнышко. Жители Двухолмовки занимались своими обычными повседневными делами. Самые любопытные прохаживались по улице с важным видом, посматривая на незнакомцев у крыльца деревенского мага, но не решаясь приблизиться и послушать, какие новости те принесли. Сам же волшебник пристально рассматривал худощавую сероглазую и русоволосую девицу и пытался вспомнить, откуда та ему знакома.

— Ладно, — пристальное разглядывание девчонке пришлось явно не по вкусу, она отступила и потянула за собой оборотня. — Волк, нам тут не рады, пойдем отсюда!

Фассат насмешливо хмыкнул, а Славрод наконец-то вспомнил, где уже видел это живое выразительное лицо. Неудивительно, что он не узнал ее сразу: за те неполные два года, что оборотень вел охоту, девчонка успела значительно повзрослеть.

— Ты?! Юнона?! Но как? Ты же должна была вернуться домой!

— Я и вернулась, — веско ответила Юни. — Теперь мой дом здесь.

Славрод машинально покосился на свой уютный деревенский домик, потом только осознал смысл сказанного и возмутился.

— Еще чего! Если это очередная выходка Тьмы, то я не пожалею сил и времени, чтобы отправить тебя назад!

— А давайте поговорим внутри, — предложил некромант, глядя, как медленно закипает его коллега. — Разговор предстоит долгий.

Славрод мрачно кивнул и отступил вглубь дома, безмолвно приглашая следовать за ним. Так или иначе, но на оборотня придется потратить несколько минут хотя бы, чтобы узнать подробности. Тем более, следует выяснить, готов ли Вервульф заниматься дальнейшей судьбой Юноны, или этот вопрос опять ляжет на плечи старого мага.

Брошенная вскользь реплика коллеги-некроманта, что тот соскучился по родным местам, вот и решил заглянуть на очередное собрание Ковена, предельно ясно намекала: есть новости. Но при посторонних Фассат все равно ничего важного не скажет, а внутренние дела какой-то далекой империи с периферии миров Славрода не интересовали совершенно.

Поэтому поставив перед незваными гостями угощение и разлив горячий чай по пузатым чашкам, старый маг выжидательно уставился на вожака.

Вервульф мгновенно отставил чашку, из которой так и не отпил, и начал рассказывать.

Два часа спустя старого мага начали посещать подозрения, что ему просто пудрят мозги; спустя три — подозрения сменились уверенностью.

Изначально планируя быстренько выслушать незамысловатую историю о похождениях оборотня и его компании и выставить их восвояси, Славрод постепенно погрузился в такое болото недомолвок и нестыковок, что сам только диву давался.

Нет, до момента встречи оборотней и Юноны рассказ выглядел вполне логично: искали, но не находили. Как троица оборотней умудрилась пересечься с мастером-некромантом нарваннского Ковена — тоже понятно. Почему Вервульф вернулся с «довеском», да еще отказавшись от кровной мести, было как-раз-таки ясно: бывший воспитанник просто выменял жизнь девчонки на свою. От Старейшего Славрод знал об инциденте на Змеистом и был искренне рад, что Венджер не стал испытывать судьбу, отыгравшись на Юноне за свои мнимые обиды.

Зато с девчонкой и ее ролью в недавних событиях было все не так гладко. Хотя Славрод едва ли бы обратил внимание на детали, если бы не редкие реплики мастера-некроманта. Фассат, насмешливо посмеиваясь, дополнял невнятный рассказ подробностями, за что не раз ловил мрачные взгляды парочки скрытников.

Заметно повзрослевшая Юни вытаскала из вазочки все печенье, по-детски непоседливо крутилась на лавке и периодически косилась на Вервульфа. В рассказчицы она не рвалась, отвечала только на прямые вопросы, да и как-то неохотно. Славрод подумал было, что девушка не хочет вспоминать неприятные моменты своего плена — мало ли, какое непотребство мог сотворить с ней уверенный в своей безнаказанности обозленный враг, но нет, о Венджере Юни говорила спокойно, без ненависти и отвращения. Даже с каким-то затаенным задумчивым сожалением.

А вопросов вокруг ее фигуры становилось все больше. Как она попала к Вервульфу, не являясь уроженкой Солэрийской империи? Почему она стала значительно старше? Чем обычная человеческая девчонка заинтересовала храмовников? Нет, что из монастыря ее спас Крейг понятно, но неясно, как дракон вообще оказался рядом? Почему девчонка сбежала на ночь глядя из дома некроманта? Юнона, отчитываясь об этом моменте, зло покосилась на Фассата, но внятного ответа дать так и не смогла.

Описывая события в замке, где ее продержали столько дней, Юнона совсем запуталась в недомолвках. Фассат, тонко улыбаясь, не сводил с нее глаз; Славрод наоборот становился все мрачнее. В финале истории ему стало и вовсе грустно: страшно представить, каким ударом стала для бывшего воспитанника правда о собственном происхождении. Оказаться чужой марионеткой — что может быть хуже для гордого и себялюбивого мага?

— Ну, вот как-то так, — неуклюже подытожила девушка, обрывая путаный рассказ.

— Ясно, — покивал Славрод, хотя многое пока ему ясно не было. — Юнона, ты собираешься возвращаться домой?

— Нет, — для пущей убедительности Юни даже помотала головой. — Я решила остаться в Нарванне. С Вервульфом.

Оборотень благодушно кивнул, подтверждая слова названной дочери. Славрод облегченно вздохнул: одной проблемой меньше. Хотя…

— Поживете пока здесь, — сухо предложил он.

— Благодарю, — отозвался Вервульф. — Но дом моих родителей ждет нас.

— Он простоял закрытым больше десяти лет, — напомнил маг. — Или ты предпочтешь остановиться у сородичей?

— У нас есть дом, — упрямо повторил вожак, но вместо того, чтобы закономерно попрощаться и, наконец, уйти, оборотень выжидательно посмотрел на Юнону.

Девушка исподлобья покосилась на магов, вздохнула и решилась.

— Славрод, у меня будет к тебе одна небольшая личная просьба.

Старый маг приподнял брови, одновременно прикидывая, кому из односельчанок можно будет переадресовать эту «личную» просьбу.

— Мне нужен наставник, — выпалила девица.

— Что? — Переспросил Славрод, решив, что ослышался.

— Мне нужен наставник, — повторила девушка.

— В каком смысле? — Славрод повернулся к коллеге, но тот тоже выглядел удивленным.

— Мне нужен тот, кто научит меня контролировать магическую силу, — пояснила Юнона. — Всякие там щиты, блоки, боевые заклинания тоже лишними не будут.

Прежде чем ответить, старый маг пристально вгляделся в потенциальную ученицу, а потом сурово покачал головой.

— Юни, это бесполезно! Магический дар можно развивать, только если он есть. Мы как-то уже говорили на эту тему, вспомни. Тебя нет смысла учить: ты пустышка.

— Славрод, мне нужна хотя бы теория! — Девица упрямо стояла на своем, а на ее лице застыло неожиданно жесткое выражение. — Не хочешь сам — посоветуй кого-нибудь!

— Кандидаты в ученики теперь приходят на Ковен, — к удивлению старого мага заговорил Фассат. — Если ты поедешь с нами на совет и сумеешь заинтересовать кого-либо из первого или второго круга, тебя будут обучать. Впрочем, если тебя устроит моя кандидатура…

— Нет, — жестко оборвала девушка и поднялась из-за стола. Вслед за ней встал и оборотень. — Я еду с вами на собрание.

— Что ты там забыла? — Фыркнул Славрод. — Твоя идея — блажь!

— Прогуляюсь, — легкомысленно пожала плечами девица.

— Хорошо, — смирился волшебник, провожая засидевшихся гостей. — Я свяжусь с Отцом-Драконом, чтобы он прислал кого-нибудь.

— Это излишне, — улыбнулась Юнона. — Крейг уже согласился нас отвезти.

— Делать больше нечего сыну Отца-Дракона, как только катать на себе всяких девиц! — Не удержался Славрод. — Он уже спас твою жизнь, исполнив данную клятву. Не рассчитывай на него больше.

— Он обещал, — серьезно пояснила девушка и спустилась с крыльца к ожидающему ее оборотню.

Славрод захлопнул дверь и вернулся к коллеге. Чай с печеньем был убран — теперь на столе появилась темная бутыль из личного погреба деревенского мага и нарезанный ломтиками сыр. Фассат медленно пригубил рубиновую жидкость в высоком бокале, прислушался и удовлетворенно кивнул.

— Хорошее вино.

— Ты надолго? — Поинтересовался Славрод. В отличие от коллеги он предпочел травяной тонизирующий отвар собственного приготовления.

— Как получится, — некромант неопределенно пожал плечами. — Что-то мне подсказывает, что в империи мне больше делать нечего.

— А твои исследования? — Припомнил деревенский маг.

— Пустая трата времени, — отмахнулся некромант. — Одни предположения и домыслы. Ковен ведь ими так и не заинтересовался.

— Сам знаешь, чем были заняты, — буркнул Славрод.

— Кстати о Ковене, — заговорил Фассат чуть позже. — Как тебе просьба этой девицы?

— Дурь, — уверенно отрезал волшебник. — В ней нет ни капли дара. Зачем ты пошел у нее на поводу, согласившись взять на Ковен?

— Возможно, я и не прав, — задумчиво произнес мастер-некромант. — Но ты сам знаешь: в силу специфики своей деятельности, я смотрю на вещи несколько иначе, чем обычные маги. Что-то в ней мелькает — отдаленно, неуловимо. Я хочу, чтобы к ней присмотрелись и остальные.

— Займетесь ею вместе с Нароном — он любит загадки, — буркнул Славрод. — Позовете Старейшего, и развлекайтесь. Мое мнение неизменно: девчонка — обычный человек.

— Я бы не был так категоричен, — покачал головой некромант. — Я обратил на нее внимание еще при первой встрече из-за четко выраженной печати Прамира, а после у меня и вовсе возникло впечатление, что она очень близка к миру нематериального.

— Отпечаток Тьмы не сделает Юнону волшебницей, — отрезал Славрод.

— И, тем не менее, она применила магию, едва я попытался ее допросить.

— Шэдон, — фыркнул деревенский маг. — У нее на шее фамильный кулон эльфийских Владык. Видимо она научилась как-то им пользоваться.

— По слухам шэдон не подчинялся даже Владыке Валдрэлю, — усмехнулся Фассат. — А уж тот, говорят, был чародей не из последних. Кстати, не поделишься информацией, как к простой человеческой девице вдруг попал фамильный камень эльфийских Владык?

— Вервульф подарил, — буркнул Славрод. — Он ухитрился породниться с правящей четой.

Некромант одарил хозяина дома недоуменным взглядом, и тот со вздохом обратился к перипетиям эльфийской генеалогии из тех времен, когда его самого еще на свете не было.

— Если ты помнишь, — немного ворчливо начал он. — У Владыки Валдрэля было четверо детей.

Некромант кивнул, а волшебник продолжил.

— Наследник трагически погиб на охоте. Потом неожиданно вскрылся заговор. Не помню, кто там был зачинщиком: то ли старшая сестра Клэнетеры с супругом пытались избавиться от второго братца, то ли этот братец собирался устранить ближайшую конкурентку. В результате единственными претендентами на корону вдруг оказались Клэнетера и Лиорэль, как уцелевшие и при этом не замешанные в измене. Супруга Валдрэля очень тяжело пережила потерю сыновей и некоторое время спустя оставила своего мужа. В соответствии с эльфийскими законами тот был вынужден передать трон новой правящей чете. Сам Валдрэль после этого покинул Нарванну, его бывшая жена ушла еще раньше вместе со старшей дочерью, а в Радужных землях осталась единственная дочь старшего брата Клэн — Гэлерейна. Она и ее будущий супруг должны были наследовать Клэн и Лиорэлю. Шэдон же был передан от Валдрэля Клэнетере, а та уже подарила камень племяннице.

— Гэлерейна полюбила смертного, — нахмурился Фассат. — И разделила с ним свою жизнь. Фамильный камень ушел из правящей семьи. Но как он попал к оборотню?

— Шэдон передавался из поколения в поколение потомками Гэлерейны, — пожал плечами Славрод, рассказывая, как однажды в его родную деревню приехала семья маленькой Дафны, и что из этого вышло. — Дафна была праправнучкой Гэлерейны или около того, но сама она, к сожалению, погибла вместе с крошкой-сыном. Линия прервалась, а камень остался у мужа Дафны. Ну, а уже Вервульф подарил его Юноне.

— Занятно, — задумчиво проговорил некромант. — Но даже могущественнейший амулет не в состоянии объяснить все нестыковки в рассказе Юноны.

Славрод снова пожал плечами. Загадки человеческой девчонки его мало интересовали.

— Знаешь, я ведь видел графа Алвира, — продолжил Фассат, не увидев особого энтузиазма в реакции коллеги. — При должном усердии его можно было еще выходить — травма позвоночника сама по себе смертельной не является, но до конца своих дней он остался бы калекой. Однако стоило появиться в фамильном гнезде Гелерштайнов нашей знакомой, как Алвир чудесным образом исцелился и ухитрился сбежать из-под заботливой опеки своего властолюбивого братца.

Славрод неопределенно хмыкнул, некромант раздосадовано добавил.

— Я был во дворе замка в тот самый момент, когда твой бывший ученичок и этот волчара надумали свести счеты. У меня сложилось впечатление, что Вервульфа совершенно не заботила собственная участь: принять волчью ипостась посреди двора, кишащего паладинами храма, мог только самоубийца! Отметь, Юноны в этот момент нигде не было; она появилась чуть позже — прямо с неба в пасти дракона. Знаешь, Славрод, я допрашивал очевидцев, и те как один утверждали, что девчонка сгинула под ударом драконьего пламени, а ящер после выдоха ушел резко вверх. Сама же девица предложила нам версию, по которой она под прикрытием дыхания Крейга незаметно перебралась на крышу, где ее и подхватил дракон.

— Я не знаю, насколько можно верить твоим свидетелям, — вздохнул старый маг. — В этой неразберихе участвовали несколько сильных чародеев. Какие заклинания использовались, кто там что делал и в какой момент — определить можно очень приблизительно. Кто не наврал, тот приукрасил.

— Но если рассказанное правда, и Юнона выжила в драконьем дыхании, — веско проговорил некромант. — То ей доступны манипуляции с энергией высокого уровня. А, значит, и Ковену стоит к ней присмотреться.

Старик сердито поджал губы, показывая, что все еще не верит в версию коллеги. Фассат, в какой-то степени даже позабавленный чужим упрямством, добавил.

— И последняя загадка: почему ни оборотни, ни сам Венджер не возражали против замены Бланки на Юнону в спальне императора? Ведь план был продуман до мелочей: истинный оборотень против впервые обернувшегося варга! Вместо этого на задание выходит Юнона, и что самое удивительное, у нас все получилось!

— У меня такое ощущение, — признался старый волшебник. — Что из рассказа Юноны убраны пара-тройка важных звеньев, отчего вся история превращается в несвязанное нагромождение событий. Ладно, считай, меня ты уговорил: к девчонке действительно стоит присмотреться. А теперь лучше расскажи, какие вести ты принес Ковену?

— Новости… Новостей как таковых нет, есть слухи, домыслы и предположения. Меня тревожат две вещи, — медленно проговорил Фассат, намекая, что дружеская болтовня закончилась, и сейчас начнется серьезный разговор. — Ты ведь помнишь, почему я столько времени провел в Солэрийской империи?

Старый маг только кивнул, припоминая давние исследования своего знакомца. Вот уж точно неугомонный энтузиаст, — какому нормальному волшебнику придет в голову гоняться за мороком из не пойми чьей мифологии. Да еще и коллег подбивать на это пустое занятие.

— Попасть внутрь той башни мне так и не удалось, — с сожалением проговорил некромант. — Подобраться к ней не представлялось возможным, а мои крылатые шпионы рассыпались прахом еще на подлете. Подослать живую птицу также не получилось: едва та немного приблизилась к объекту, мои чары просто слетели. В летописях об этом феномене ни слова, местные при одном лишь упоминании башни испытывают суеверный ужас, а вот его истоков никто не ведает. По способности этого объекта перемещаться в пространстве, я предположил, что материал для строительства был использован тот же, что и в Лайтмисте, а, значит, башня вполне может иметь иномирское происхождение. А это уже наводит на определенные размышления.

— Сказки, — громко оборвал Славрод. Теорию своего любознательного коллеги он слышал уже несколько раз, но признавать в ней зерно здравого смысла упорно не желал.

Есть вещи, от которых стоит держаться подальше, и если некромант прав — то эта одна из таковых.

— Легенды, — поправил Фассат. — Башня исчезла.

— Ну и во Тьму ее!

— Есть предположения, что она разрушена, — упрямый некромант никак не хотел менять тему.

— Вот и выскажешь их на совете, — буркнул Славрод. — Бегать за призраками — не моя специальность. Еще новости есть?

Фассат хмыкнул.

— Ты скажешь, что у меня разыгралось воображение, но я бы хотел поговорить о белой волчице.

— Арнора мертва, — отрезал старик. — Что о ней говорить?

— Речь не про Арнору, — вздохнул некромант. — Похоже, появилась еще одна королева. В империи храмовники искали белую волчицу. Ее загнали, когда взошла Волчья луна, но зверюге удалось обхитрить охотников Ордена и ускользнуть. Говорят, тварь была огромной и снежно-белой, а еще невероятно умной.

— Чушь, — фыркнул хозяин дома. — Или это был варг, или волк, а не волчица — не спорь, знаю я ваших умельцев. Эта животина могла только показаться белой в лунном свете. В конце концов, может сами эти загонщики и приврали, описывая свои подвиги.

Блондин улыбнулся, показывая, что услышал аргументы коллеги, убедительными их не считает, но и спорить без доказательств тоже не желает.

— В любом случае, эта зверюга осталась в империи, и в Нарванну ей хода нет, — ворчливо подытожил хозяин дома.

— Я уже молчу про вмешательство Судьбы, — добавил Фассат. — Вот скажи, с чего она вдруг лично заинтересовалась твоим бывшим воспитанником?

— Даже знать не хочу, — признался Славрод. — Не людским мозгам вникать в божественные планы. Хотя я был убежден, что Венджеру покровительствовала Кобра.

— Старые партии с новыми пешками? — Прищурился некромант и сам же себе ответил. — Логично.

Славрод промолчал. Иногда он чувствовал себя старым закостенелым ворчуном, но принимать сказки на веру, подобно более молодым волшебникам, не умел. И все же… Все же слова некроманта заронили в нем сомнения. Слишком много нестыковок и совпадений.

Кажется, Ковену будет чем заняться в этот раз.

Глава 2. Чародейский серпентарий

Большой темно-красный дракон с тремя пассажирами на спине величественно парил в небе над Старградом. Славрод и Фассат вели неспешную беседу и даже не догадывались, что совсем рядом от них кипит куда более напряженный разговор.

«Юни, все будет хорошо», — в сотый раз за утро повторял Крейг.

Юнона и сама не могла сказать, почему так нервничает. Вроде бы ничего особенного не ожидалось — обычный сбор магов, половину из которых она, тем более, знает. И появление на Ковене — чистая формальность: Крейг уже пообещал при первой же возможности переговорить с отцом, чтобы Старейший принял Юнону под свое крыло. И особого обучения ей не нужно: так, азы работы с энергией. Не для себя даже — для Киэ'Ланарт.

Все равно девушку не покидала подспудная тревога, и это было именно ее чувство. Эмоции единорога Юни уже научилась вычленять и отделять от своих собственных. Лана же сейчас испытывала восторг, чистый и искренний. Бьющий в лицо ветер, огромные крылья, пушистые облака над головой, игрушечный городок, звездой раскинувшийся далеко внизу на земле, и драгоценный белый кристалл-Лайтмист, конечная цель их путешествия — через ощущения Киэ'Ланарт Юнона заново открывала для себя этот мир.

С момента прилета в Нарванну прошла уже неделя, а Юни до сих пор чувствовала себя странно. До сих пор девушка смутно представляла свое появление на нарваннской земле. Она так мечтала вернуться, так ждала этой встречи, а ее персональная сказка жила своей жизнью, совершенно равнодушная к чужим желаниям.

Прежние заслуги и приключения остались в прошлом, хотя в Нарванне после побега Венджера сменилось меньше двух лет. Бланка и Шарг покинули свою молодую королеву первыми, торопясь встретиться с родными. Славрод и вовсе не сразу узнал. Крейг улетел в горы, и только Вервульф все это по-прежнему оставался рядом. Вот только на Ковен оборотень пойти не мог, и, наверное, именно в этом и крылась причина дискомфорта девушки.

Юни вспомнила, как вожак привел ее в дом, где когда-то жили его родители. Волк упоминал, что они исчезли без следа незадолго до появления Барьера, и с тех пор их не видели. Больше десяти лет никто не входил в брошенный дом, пыль покрыла то, что когда-то содержалось в чистоте, деревянный каркас обветшал. А Юнона смотрела, как Вервульф осторожно обходит мебель, ласково и одновременно по-хозяйски касается ладонью стены, и улыбалась. Просто выражение лица у вожака было в этот момент такое… ну, словно он домой вернулся.

А с грязью прекрасно справились вода и тряпка.

По безмолвной просьбе половинки своей души Юни опасно свесилась с драконьей шеи, лишь бы лучше рассмотреть окрестности. Славрод за ее спиной недовольно нахмурился. Он уже не раз одергивал гарцующую по спине дракона растрепанную девицу и был готов серьезно поговорить с потакающим ей ящером. Нечего привязывать к себе человеческую девочку, которую все равно не собираешься вечно нянчить.

Крейг облетел город по широкой дуге, забирая к его западной окраине. Там, за воротами Старграда, начиналась широкая аллея, обсаженная раскидистыми деревьями. Когда-то давно, еще в прошлой жизни, Юни пробиралась здесь вместе со старым магом, но дело было глубокой ночью, места были одичавшими, и сейчас их было не узнать.

Дракон высадил всадников на лугу за городом, на прощание дружески ткнул Юнону носом в плечо и взмыл в небо. Правда, его безмолвную поддержку девушка ощущала даже после того, как крылатый силуэт скрылся из глаз.

Людей вокруг хватало, и все двигались в одном направлении, кто быстро, кто — не торопясь, без спешки. Славрод и Фассат шагали чуть впереди, периодически обмениваясь приветствиями со знакомыми. Юнону рассматривали со сдержанным интересом. Многие волшебники приехали верхом, кого-то тоже доставили драконы. Простым смертным на Совете делать было нечего: сегодня Лайтмист открывал свои двери лишь для магов и кандидатов в ученики. Да и структура Ковена претерпела существенные изменения: преподанный урок не прошел даром.

Двенадцать магов, что и являлись раньше Ковеном, теперь образовывали его первый круг. Число их осталось пока неизменным, но лишь по причине того, что мало кто мог достичь уровня силы архимага. Все прочие чародеи входили во второй круг. Любые ограничения теперь снимались полностью — в перспективе Ковен должен был объединить всех магов Нарванны независимо от возраста, расы и умений. В третий круг автоматически включались ученики, не закончившие пока обучения.

Если повезет, то туда попадет и Юнона. Осталось только внятно объяснить чародейскому сообществу, зачем ей вообще потребовалось влиться в их ряды. Судя по реакции Славрода, ждать теплого приема не стоило. Демонстрировать кому-либо Рог не хотелось совершенно, да и Вервульф одобрял подобную скрытность. Лана тоже не рвалась выставлять себя на всеобщее обозрение, хотя Отцу-Дракону придется рассказать всю правду, если тот согласится принять Юни в ученицы. Утаивать такие вещи от сильнейшего менталиста Нарванны не только бесполезно, но и опасно.

И так удивительно, что Славрод поверил в ее невнятную историю. А вот интерес некроманта беспокоил. Не от природной доброты тот пошел навстречу и пригласил Юнону на Совет.

Юни передернула плечами и тихо шикнула на половинку души. Неприязнь духа к магу смерти мешала девушке самой адекватно оценивать поведение Фассата и заставляла во всем видеть подоплеку.

Деревья расступились, аллея стала еще шире, и перед девушкой предстала резиденция Огненной Богини во всем своем великолепии. Юни восхищенно ахнула, разглядывая легендарный дворец.

При взгляде на белые стены Лайтмиста вспоминалась Башня, в которой столетиями хранился Рог. Каменная кладка искрилась под лучами солнца, отчего все здание мягко сияло, а если верить чужим словам, то это сияние не исчезало даже в полной темноте.

Резиденция Кобры зрительно делилась на сердцевину и два крыла. Средняя часть была выполнена в стиле, смешавшем земной классицизм и земную же готику. От первого она получила четкие линии, симметричность, широкую лестницу, ведущую к массивным полуовальным дверям из светлого дерева, и ряд небольших арок, крутыми дугами обрамляющих вход под выступающим фасадом. Трехэтажный корпус венчала остроконечная двускатная крыша темно-синего цвета. От готики же Лайтмисту достались идущие вдоль третьего этажа витражи в сине-голубой гамме и вытянутые стрельчатые окна.

Правое и левое крылья высоко вздымались над средней частью здания. Синие остроконечные крыши, высокие шпили с трепещущими на ветру знаменами, изящные балкончики с балюстрадами, витражи, галереи и мостики — казалось, среди них ни одной одинаковой, ни одной повторяющейся детали. И вдобавок целые каскады ажурных башенок, издали напоминающих причудливо застывшую морскую пену.

Да, Лайтмист и правда был сказочно красив. Снаружи резиденция Огненной Богини выглядела ажурно-хрупкой, сплетенной из белоснежного камня.

— Неожиданно продекламировал Фассат и подмигнул удивленной Юноне. — Сколько раз сюда возвращаюсь, столько раз восхищаюсь мастерством древних.

— Вы лучше не о красивой картинке думайте, а о том, что будет внутри, — буркнул Славрод. — Ты не передумала? — Обратился он непосредственно к Юноне. — Еще не поздно вернуться.

Девушка только насмешливо улыбнулась в ответ. Уйти, даже одним глазком не взглянув на эту красоту внутри? Ну, уж нет!

Старый маг недовольно качнул головой и первым переступил порог.

Прихожей как таковой не было — так небольшой пятачок с зеркалами и стойками для верхней одежды и шляп. Далее шли еще одни двери — внутренние, из золотистого дерева, украшенного фигурной резьбой. За гостеприимно распахнутыми створками был виден широкий темный коридор и ведущая наверх лестница. Многочисленные свечи, факелы и плавающие под стрельчатым сводом магические огни не могли полностью разогнать царящий внутри полумрак.

— Добро пожаловать, — в пятно света от ближайшего факела ступила высокая худощавая фигура, облаченная в пышный старомодный камзол. — Гостевые комнаты подготовлены на втором этаже. Прибывшие собираются в бирюзовом зале.

— Благодарю, — сухо кивнул Славрод, пока Юни с любопытством рассматривала незнакомца. Он был не молод, но и не сильно стар, спину держал ровно, с достоинством. Лицо у него было узкое и длинное, с глубоко сидящими темными глазами и впалыми щеками, острым подбородком и высоким лбом, русыми бакенбардами и плешью на макушке.

— Добро пожаловать, — бесстрастно повторил мужчина, шагнул назад в тень и мгновенно пропал из вида.

— Пойдем, — Фассат потянул Юнону за руку к лестнице. — Наверху можно умыться с дороги и немного отдохнуть.

— А это кто был? — Тут же заинтересовалась Юни, поднимаясь по широким ступеням вслед за спутниками. — Он тоже из Ковена?

— Нет, — усмехнулся некромант. — Это был Дворецкий собственной загадочной персоной. Он следит за порядком во дворце и занимается гостями.

— Один? А слуги?

— В Лайтмисте нет слуг, — ответил блондин, и Юни тут же задала новый вопрос.

— А как же дворецкий один со всем справляется? Тут только пыль вытереть — полжизни пройдет!

— В стенах Лайтмиста для Дворецкого нет ничего невозможного, — пояснил Фассат. — Подозреваю, он является материализованным духом-хранителем. Во всяком случае, за тот срок, что Дворецкий следит за дворцом, обычный человек состарился бы и умер.

— Хватит болтать, — вмешался Славрод. — Какая разница, является Дворецкий духом огня, джинном, домовым, или просто живет в ином временном потоке, чем остальные нарваннцы?

Большая часть гостевых комнат на втором этаже уже была занята: основной Совет должен был состояться завтра, когда посторонние разойдутся. Юни хмыкнула — отсюда резиденция Огненной Богини напоминала дорогую гостиницу.

В конце просторного коридора обнаружилась комната с открытой дверью — значит, свободная. Покои состояли из огромной спальни и ванной комнаты с вполне современным оснащением. У Юноны даже мелькнула мысль, что именно данная система послужила прообразом для водопровода во всей Нарванне.

— А я не против здесь пожить, — заявила Юни, возвращаясь в спальню.

«Особенно, если рядом с тобой не будет двух немолодых магов,» — поддела половинка души.

«Магов можно, даже пару, но только, чур, моложе!» — Проказливо отозвалась Юнона.

— Не думаю, что Кобре понравится эта идея, — фыркнул Славрод. — И так сказочно повезло, что она милостиво разрешает нам проводить собрания в Лайтмисте. Ну и потихоньку заимствовать отсюда идеи по обеспечению комфортного быта во всей Нарванне.

— А как вообще проходит представление учеников? — Девушка присела на краешек кресла, наблюдая, как маги перекладывают вещи из своих дорожных мешков в шкаф. Ну да, они, в отличие от Юноны, прибыли сюда дня на три, не меньше. Юни же планировала решить сегодня вопрос с наставником и сразу сбежать под крылышко к Крейгу.

— Сегодня под крышей Лайтмиста собрались очень многие маги первого и второго круга, — буркнул Славрод. — Особых мероприятий на первый день Совета не планируется. Мы будем общаться, обмениваться новостями, отдыхать. Поброди по залам, присмотрись к присутствующим. Сумеешь кого-нибудь заинтересовать — тебя возьмут в ученики. Если, конечно, у тебя есть хоть капля дара, — с ехидцей добавил он. — Так что мою персону можешь даже не рассматривать.

— Даже и не думала, — фыркнула в ответ Юнона и покосилась на некроманта. Тот подбодрил ее поощряющей улыбкой, но кандидатура Фассата интересовала девушку еще меньше.

— Оденься поприличней, — посоветовал блондин, не дождавшись реакции. — У тебя есть нарядное платье? Если нет, можно поспрашивать у волшебниц или обратиться к Дворецкому. Тот точно что-нибудь придумает.

— Спасибо, не надо, — наотрез отказалась девушка.

Да, неделя пребывания в Нарванне ушла не на пошив нового гардероба, а на борьбу с многолетней пылью в ее новом доме, но, еще уезжая из замка графа Гелерштайна, девушка позаимствовала пару платьев поскромнее, и одно из них сейчас находилось в ее вещевом мешке.

Переодеваться Юнона удалилась в ванную, оставив спальню в распоряжении мужчин. Девушка умылась теплой водой, переплела было растрепавшуюся в полете косу, потом подумала и распустила волосы. Сменила штаны и рубашку на женственный наряд и покрутилась перед небольшим зеркалом, висевшим над раковиной. Светло-голубое платье, приталенное и расходящееся пышной юбкой, имело всего один недостаток — небольшой вырез, выставляющий на всеобщее обозрение ошейник. Вервульф смог предложить только один вариант: прикрыть шею легким платком в тон.

Девушка покачала головой. Теперь из-под платка выглядывала массивная цепь с ярко-синим шэдоном, и смотрелась композиция несколько странно.

«Зато меньше внимания привлечешь», — подбодрила Киэ'Ланарт.

«Сомневаюсь», — уныло подумала Юни. — «Глубокие декольте мне теперь противопоказаны».

«Сама виновата», — напомнил единорог. — «Давно могла попросить, чтобы с тебя сняли ошейник».

«Снять его может только маг», — огрызнулась девушка. — «А что знает один маг, известно, считай, всему Ковену».

«Юни», — мягко упрекнула половинка души. — «Если бы ты по-настоящему хотела избавиться от ошейника, то обратилась бы еще к Венджеру. Просто скажи, чего ты боишься?»

Юни неопределенно передернула плечами и покинула ванную комнату. Не признаваться же непрошеной совести, что не знает, как относиться к факту своего оборотничества. Это для нарваннцев дело обыденное, а Юнона еще в себе не разобралась.

Маги, успевшие сменить рубашки на нарядные, встретили появление девушки недоуменными взглядами.

— Юни, — не выдержал некромант. — Шарф сними. Лето на дворе!

— Не хочу, — девушка увернулась от протянутой руки и подскочила к двери. — Вы готовы?

И не дожидаясь ответа спутников, Юнона вышла из комнаты. Маги последовали за ней.

Бирюзовый зал, подготовленный для праздника, находился в правом крыле, и по дороге туда Юни с любопытством крутила головой по сторонам. Тем более, посмотреть было на что: интерьеры были невероятно красивы, но эта красота не была парадной, навязчивой, подавляющей. В оформлении преобладали благородная простота и почти домашний уют. Внутри Лайтмист оказался просторнее, чем выглядел снаружи; здесь с избытком хватало и маленьких комнат, вытянутых анфиладами, и небольших залов и комфортных кабинетов.

Парадный зал, впрочем, поражал своими размерами: от входа он и вовсе напоминал диковинный лес с деревьями-колоннами, причудливо подхватывающими нежно-голубой свод то тут, то там. Колонны были облицованы самой настоящей бирюзой, а пол выложен крупными плитами из белого мрамора.

Увидев эту сахарно-воздушную сказку, Юни не сдержала восхищенного вздоха. Ее настроению сейчас задавали тон чистые эмоции Киэ'Ланарт. Впрочем, долго хлопать глазами ей не дали: сзади с намеком кашлянул Фассат, и Славрод тут же что-то проворчал про девиц-копуш. Пришлось шевелиться.

По мнению Юноны у Бирюзового зала был только один недостаток — избыток находящихся здесь магов. Своим присутствием волшебники мастерски убивали ощущение пространства и развеивали избыточное очарование. Где-то звучала музыка, гомон негромких разговоров катился от стены до стены, цветастое море нарядно одетых людей и нелюдей постоянно перемещалось, отчего в глазах начинало рябить.

То здесь, то там были устроены закутки, приготовлены лавки и кресла для желающих отдохнуть. Заметив столы с закусками, расставленные вдоль стен для желающих, Юни осознала, что голодна.

Фассат откололся от них практически сразу, еще от порога заметив каких-то знакомых. Славрод также направился к группке магов, беседующих неподалеку. Юни сразу почувствовала себя лишней. Не то, чтобы ей с ходу хотелось оказаться в центре внимания, но в отличие от своих спутников она никого здесь не знала.

«Перекуси!»

«Найди Старейшего!»

Получив одновременно два совета от Крейга и Ланы, Юни улыбнулась. С чего она взяла, что она одна? С этой же улыбкой Юнона и пошла вперед. Поиск Отца-Дракона, временно поместившего свое сознание в чужое тело, — чем не занятие? Стащив с фарфорового блюда бутерброд с ветчиной и запустив в него зубы, Юнона начала обходить зал по периметру, выискивая в толпе знакомые лица.

Магов было очень много, все они постоянно перемещались, присоединяясь то к одной, то к другой группе, и совершенно не обращали внимания на девушку. Глухой гул голосов позволял вычленить из разговоров лишь отдельные, лишенные смысла слова.

Внимание Юноны привлекла большая группа людей: они стояли в стороне перед стеной и на что-то смотрели. Девушка осторожно приблизилась и залезла на постамент ближайшей колонны. Отсюда, привстав на цыпочки и вытянув шею, она смогла взглянуть на происходящее поверх чужих голов.

У стены находилась импровизированная сцена. Пространство огорожено не было, но за невидимую черту никто из зрителей не переступал. Прямо на белых плитах пола были расставлены большие жаровни, над каждой из которых нервно плясало высокое пламя. Под негромкий аккомпанемент флейт и скрипок среди костров двигались танцовщицы. Их было десять; все очень молодые, гибкие и невероятно красивые. Пряди распущенных волос скользили змеями по обнаженным плечам в такт каждому движению, лица были сосредоточены и отстранены. Мастерство танцовщиц сквозило в каждом отточенном жесте; каждый шаг, каждый плавный поворот были идеально выверены.

Юни завистливо вздохнула: чтобы так владеть своим телом, нужно заниматься с детства.

«Эльфийки», — подсказала Киэ'Ланарт. — «Танец явно посвящен Огненной Кобре».

«Настоящие?» — Девушка уставилась на уши красавиц. Те и вправду оказались остроконечными, но не лопоухо-длинными, а вполне аккуратными.

Танец и вправду получился огненным — на платьях девушек мешались желтые, красные, оранжевые тона. Когда танцовщицы начинали двигаться одновременно, возникала иллюзия, что смотришь на один большой костер, вспыхивающий и опадающий яркими языками пламени.

Внимание Юноны привлекла одна из девушек в центре. Ее глаза были прикрыты, словно от удовольствия; она единственная улыбалась, а ее волосы невероятного тепло-медового, золотистого оттенка сами казались огнем. По сравнению с остальными эта девушка была более худой и угловатой, но своей дикой грацией затмевала плавные движения остальных. В отличие от своих товарок, она кружилась почти вплотную к мечущемуся пламени на жаровнях. Пару раз даже показалось, что огонь лизнул ее руки, но нет — обошлось без ожогов, белая кожа даже не покраснела от жара.

Наконец, спрятавшиеся в стенной нише музыканты опустили свои инструменты, и одновременно с утихнувшей музыкой закончилось и действо. Зрители начали мгновенно расходиться — благодарить танцовщик аплодисментами за ритуальный танец, было не принято. Девушки осели на пол между жаровнями, словно у них разом закончились силы, и только златовласка вытянулась стрункой, поднимая руки к небу — еще!

«Красиво», — завороженно прошептал единорог.

«Очень», — согласилась Юни, отходя вместе с остальными.

Дальше она просто неторопливо брела по бесконечному залу, не особо глядя на присутствующих, чтобы подольше не расставаться с послевкусием от зрелища.

— Юнона? — В мысли девушки ворвался чей-то голос, и она удивленно завертела головой по сторонам.

— Иди к нам, — приветливо махнул ей рукой совершенно незнакомый парень, стоящий в компании магов постарше. Из них Юнона узнала только Нарона, голубоглазого волшебника из Старграда, и не сказать, чтобы была сильно рада его видеть. Остальных — низкорослого полного крепыша с густой бородой, худощавого сутулого волшебника со спутанными волосами, собранными в короткий хвостик, и невысокого мужчину с настолько невыразительной внешностью, что и сказать про него было нечего, — девушка видела впервые. Приглашение застало ее врасплох, и Юнона замялась, но тут маг с незапоминающейся внешностью, до того стоявший вполоборота, обратил к ней свое лицо и насмешливо подмигнул янтарным глазом. Все колебания разом были позабыты.

— Старейший, — радостно улыбнулась Юни, подходя к компании. — Ты влез в чужую шкуру?

Кто-то из присутствующих закашлялся, а Отец-Дракон отозвался.

— Приходится, малышка. Сама понимаешь, моя собственная шкура здесь не поместится. А ты подросла, похорошела! — Янтарные глаза древнего менталиста прищурились. — Крейг намекнул, что у тебя есть просьба к Ковену. Расскажешь?

Юни замялась. Боевой настрой успел улетучиться, и сейчас она с большим удовольствием просто поболтала бы со старым знакомцем.

— Не стесняйся, Юни, — тепло улыбнулся окликнувший ее парень. — Здесь все свои.

Юни покосилась на него. Славный, но не смазливый. Сам высокий, и сложение крепкое. Глаза серые, волосы русые, собраны в хвост, а один вихор выбился из узла и задорно падал на лоб.

— Мы знакомы? — То как незнакомец легко назвал ее по имени, смутило девушку.

— Да, хотя едва ли ты меня помнишь, — улыбка парня стала грустной. — А вот я узнал тебя сразу, хотя ты и повзрослела. Ты очень мне помогла, Юни, даже не догадываясь об этом. Помнишь, поздним вечером к северу от Ясноструя на тебя напал оборотень?

Юнона кивнула, с содроганием припоминая ту страшную встречу, а парень продолжил.

— Я был деревом, на ветвях которого ты пыталась спастись.

— А, — открыла рот Юни. — О… У?

В памяти против воли всплыли воспоминания о душащих ее преследователя корнях. Вопроса, как такое вообще возможно, не последовало — Юнона еще не забыла, какой расправой угрожал ей доведенный до белого каления Венджер.

— Сочувствую, — искренне сказала она. — И, кстати, спасибо — ну, за Зольдена. Он был реально психом.

— Тебе спасибо, — тепло улыбнулся парень. — Не расскажи ты об этом происшествии магам, меня бы так никогда и не нашли. Я Шаррен, маг-зверовед, закончивший обучение у архимага Аттариуса. Ты спасла меня, и если тебе нужна помощь — только скажи.

Юни неуверенно кивнула. Остальные присутствующие взирали на ребят с некоторым даже умилением. К ним присоединились откуда-то вынырнувшие Фассат со Славродом, и Юни окончательно решила перенести разговор с Отцом-Драконом на более подходящее время, когда вокруг не будет столько лишних ушей.

— Рада была помочь, — немного скованно выдавила девушка. — Если что — обращайся.

Однако уйти она не успела — Шаррен прищурился и неожиданно произнес.

— Я, кажется, знаю, о чем ты хочешь попросить Ковен!

— Правда? — Опешила Юни.

«А может попросить его стать твоим наставником?» — Задумчиво предложила Киэ'Ланарт. — «Подумай, Юнона, парень молодой, симпатичный».

Юни слегка покраснела от намеков половинки души, а Шаррен заговорщически подмигнул и протянул руку. Отшатнуться девушка не успела: теплые пальцы волшебника отогнули платок и скользнули вдоль металлической ленты по ее шее. В глазах Юноны мелькнул испуг, а парень уже убрал руку. Теперь с его раскрытой ладони свисали концы разомкнутого ошейника.

— Ничего себе! — Присвистнул Старейший. — Юни, откуда такое украшение?

Славрод тихо выругался, помянув Вервульфа. Личность ответственного за обращение Юноны явно не вызывала у старого мага сомнений.

— Чего ты молчала? Я мог снять его еще дома и не тащить тебя ради такой мелочи на Ковен! А небольшая головомойка твоему мохнатому дружку только на пользу. Где ты обзавелась этой пакостью?

— Подарок Венджера, — буркнула девушка, с ужасом прислушиваясь к себе. Обошлось, внутренний зверь, сорвавшийся с поводка, не требовал ничего сверхъестественного. Разве что захотелось… побегать.

— Это незаконно! — Твердо произнес Шаррен. — Не бойся, отныне ты в безопасности, и никто и никогда не посмеет ни в чем ограничивать твою свободу. В Нарванне ошейники запрещены.

— Спасибо! — Кисло отозвалась Юни, развернулась и направилась прочь.

— Юни, все в порядке? — Обеспокоенно поинтересовался Старейший.

— О, да! Все просто отлично, — девушка, не глядя махнула рукой. — Не буду вам мешать, а то ведь праздник еще, а у вас тут свои разговоры.

Настроение почему-то стремительно испортилось, и даже успокаивающий голос Ланы не возымел положительного эффекта.

Маги проводили бредущую прочь девушку удивленными взглядами.

— Что-то не так, — в голосе менталиста прозвучала тревога.

— Ее просто долго подавляли, — успокоил Нарон, тоже глядящий вслед Юноне. — Пусть действительно погуляет, развеется. Шаррен, ты к ней пока не подходи. Гортемиус, Аттариус, так каково ваше мнение по предложению нашего коллеги?

Маги вернулись к обсуждению, прерванному общением с Юноной, и только Шаррен расстроенно проговорил.

— Мне кажется, я чем-то ненароком ее обидел. Потом я с ней обязательно поговорю.

— Потом, все потом, — проворчал Старейший, неосознанно отслеживая перемещения девушки.

Ноги принесли Юнону к накрытым столам, но аппетит успел улетучиться. Юни постояла, поняла, что сейчас у нее кусок в горло не полезет, и отошла.

Точнее попыталась.

— Надо же, какой чести удостоился сегодня Ковен, — вкрадчиво промурлыкали за спиной.

Юни резко развернулась и увидела самого настоящего эльфа. Высокий, широкоплечий блондин с темно-серыми глазами необычного оттенка и соломенно-светлыми волосами церемонно отсалютовал ей бокалом. На тонких, иронично изогнутых губах царила насмешливая улыбка, а аристократически правильные черты портила только легкая горбинка на носу да общее выражение чуть брезгливой отстраненности.

— Простите? — Девушка вопросительно вскинула бровь, подозревая, что обратившийся к ней просто обознался. Но, нет, эльф демонстративно обсмотрел ее и холодно уточнил.

— Юнона Герр, верно? Человеческая девица. Или уже не совсем человеческая…

Юни нахмурилась, понимая, что свидетелей, как с нее снимали ошейник, оказалось куда больше, чем она предполагала изначально. Радости ей эта мысль не добавила.

— Да, это мое имя. Вы что-то хотели? — В голосе девушки прозвучала явная неприязнь, но блондина это ничуть не смутило.

— Мне просто стало интересно, что забыла на Совете сильнейших магов Нарванны молодая волчица, только что обретшая свободу.

— Не думаю, что вас хоть как-то это касается, — Юни пожала плечами. Блондин не понравился ей с первого взгляда, а уж его назойливый интерес и вовсе был неприятен.

— Ну почему же, — почти добродушно улыбнулся мужчина. Вот только выражение его глаз оставалось холодным и оценивающим. — Я маг, причем один из сильнейших из здесь присутствующих, так что в качестве жеста доброй воли могу решить любой ваш вопрос. Даже, если вы, юная госпожа, просто забыли, где находится выход.

— Там же где и вход, — холодно парировала Юнона. — Прошу меня извинить, я не намерена тратить время на пустые разговоры.

Она демонстративно отступила на пару шагов, но противный блондин не собирался так быстро отпускать жертву.

— Если твое время столь драгоценно, Юнона, то что же ты бесцельно бродишь по залу? Внимание, друзья, — громко проговорил эльф, привлекая внимание ближайших магов. — Здесь находится юная дева, которая отчаянно нуждается в нашей помощи!

К ним начали поворачиваться. Юни в полголоса выругалась, понимая, что проклятый ушастый только что подложил ей крупную свинью. Пожалуй, Славрод был не худшим вариантом из знакомых ей магов. И вообще день какой-то совсем неудачный получился: сначала Шаррен влез со своей непрошеной инициативой, теперь этот бесцеремонный нахал. Крейг почему-то не отвечал, хотя Юни уже подумывала через него отозвать Старейшего в уголок для короткой беседы. Все шло не так.

— Увы, Юнона слишком стеснительна, чтобы потревожить кого-либо своей просьбой, — насмешливо продолжил эльф. — Но, быть может, теперь она поделится с нами своей проблемой?

— Рэль, не пугай малышку, — со смехом выкрикнул тот самый приземистый коренастый крепыш, которого Юнона раньше видела в компании Отца-Дракона. — Не всем по нраву твое специфическое чувство юмора!

— Ну что ты, Гортемиус, — издевательски усмехнулся эльф по имени Рэль. — И в мыслях не было. Наоборот, я искренне желаю помочь этой юной деве, а вот она почему-то мои порывы не ценит.

Юнона усилием воли заставила себя выглядеть спокойной. Невольные свидетели их небольшой перепалки смотрели на нее, кто с любопытством, кто с равнодушием, и вступаться за девушку никто не спешил. Инцидент присутствующие скорее воспринимали как небольшое развлечение, тем более интересное, что в основную культурную программу оно не входило. И, чувствуя себя в центре внимания, Юни потихоньку начала звереть.

— Итак, Юнона, — громко проговорил бесцеремонный ушастый нахал. — Тебя внимательно слушает десяток с лишним опытных волшебников. Довольно, или мне позвать еще кого-нибудь?

В Юноне смешались злость и растерянность. Больше всего хотелось развернуться и уйти, демонстративно хлопнув дверью. Но, именно на эти действия ее и провоцировали. С какой-то конкретной целью или просто из природной вредности — не важно. Это не повод отказываться от своих собственных интересов.

Девушка медленно обвела взглядом взирающих на нее магов. Из-за их спин вперед выступил Старейший и устало подбодрил.

— Что ты хотела, Юни? Мы слушаем.

«Крейг, ты свинтус», — девушка послала другу мысленный упрек и со вздохом ответила.

— Мне нужен наставник.

Несколько минут маги просто молчали. Потом начали улыбаться.

— Какого рода наставник? — По лицу эльфа скользнула настолько двусмысленная усмешка, что Юнону передернуло. Захотелось оторвать ушастому голову, прибить ее к стенке и метать в получившуюся мишень дротики!

— Такого, что хорошо разбирается в магии, — в голосе все же прорвались рычащие нотки. — Мне необходимо освоить общую концентрацию силы, ее контроль, защитные плетения и ментальные щиты. Я достаточно понятно изложила суть моей проблемы, господа?

Славрод демонстративно закатил глаза, некромант хмыкнул, а Гортемиус неожиданно сочувственно улыбнулся. По губам Отца-Дракона тоже скользнула снисходительная улыбка.

— Малышка, зачем тебе наставник? Ты же оборотень. У Свободного народа свои способности, но магом ты никогда не станешь.

— Я не прошу сделать из меня мага, — холодно ответила Юнона, пристально глядя в янтарные глаза и надеясь, что менталист догадается, если не заглянуть к ней в голову, то хотя бы переговорить с ней без посторонних ушей. — Это действительно не в ваших силах. Мне просто нужны основы. Хоть кто-нибудь здесь согласен мне помочь?

«Душа моя, не расстраивайся», — в беззвучном голосе единорога зазвучали утешающие нотки. — «Не нужно тебе связываться с силой; это опасно для тебя.»

«Надо было просить Венджера», — нахмурилась в ответ Юнона. — «А теперь поздно. Откажутся помочь — мы сами с тобой разберемся.»

А то, что помощи ждать неоткуда, было ясно, как день: присутствующие потихоньку утрачивали к Юноне интерес, отводили взгляды, поворачивались спиной. Впрочем, последуй их примеру эльф по имени Рэль — Юни была бы счастлива. Вот только ушастый кудесник оконченным разговор не считал.

— Браво, Юнона, — протянул он. — Тебе удалось нас повеселить. Знаешь, почему твоя вполне законная просьба вызвала такой прохладный отклик?

— Потому что я оборотень, — огрызнулась Юни. — А в мозгах окружающих совершенно не укладывается мысль, что оборотень может иметь доступ к силе!

— Ну почему же не может, — эльф неожиданно подмигнул девушке. — Может, особенно, если ему в лапы попадет какой-нибудь волшебный предмет. Вопрос в другом: сумеет ли оборотень верно распорядиться свалившимся на него могуществом, но тут ответ, как правило, однозначный — не сумеет. Элементарно не хватит силы, умений и навыков. И знаешь, Юнона, мне не было бы дела до причин, что удерживают тебя здесь, если бы на твоей шейке не висел фамильный шэдон Владык Ль'Эстар. Для непосвященного этот камень бесполезен, а в чем-то даже и опасен, потому его надлежит вернуть исконной хозяйке. Я желаю выкупить его.

— Что? — Опешила Юнона, машинально прикрыв любимый амулет ладонью. — Шэдон принадлежал Вервульфу, а тот подарил его мне. Камень не продается!

— Ерунда, — хмыкнул эльф. — Кулон веками передавался по наследству, и к твоему дружку попал случайно. Ветвь Гэлерейны угасла: шэдону пришел срок вернуться к настоящей владелице.

Юни попятилась. Эльф презрительно добавил.

— Не бойся, я заплачу достойную цену. Полученных средств тебе хватит на долгую безбедную жизнь. Подумай, девочка. Твой Вервульф — обычный бродяга, которому хорошо, если есть где переночевать. Ты сама чужачка, одна в незнакомой стране…

От такого предположения Юни опешила. Нарванна — ее персональная сказка, ее собственная мечта — чужая?! Каким же недальновидным глупцом надо быть, чтобы такое выдать? Блондин же продолжил, не обращая внимания на замешательство объекта уговоров.

— Шэдон — частица Изначальной Тьмы. Ни один из магов Ковена не одобрит твоего желания оставить его. Ты никогда не сможешь распоряжаться его силой; те крохи, на которые ты рассчитываешь сейчас, опасны и непредсказуемы, да и в качестве обычного украшения этот кулон далеко не безобиден. Деньги же нужны всегда.

— Камень не продается, — отчеканила Юнона. — Это мое последнее слово!

Мужчина закусил губу и с невероятной брезгливостью процедил.

— Не торопись, девочка. Последний раз предлагаю тебе решить дело миром. Речь идет о фамильной реликвии. Не дело ей пребывать в руках любовницы предателя.

В первый миг Юнона отшатнулась, не веря до конца, что ее только что оскорбили. А потом в груди разлилось знакомое тепло, кончики пальцев кольнуло раскаленными иголочками, в памяти зазвучал спокойный уверенный голос Венджера, и девушка вскинула руки, превращая собственный гнев в силовую волну. И сразу стало легче.

Для эльфа атака стала полной неожиданностью. Выпущенная на волю сила легко смяла небрежную защиту перворожденного и далеко отшвырнула обидчика. Рэль врезался в ближайший стол и опрокинул его, отчего блюда с закусками и графины с напитками свалились на пол, замарав дорогую ткань эльфийского наряда.

На шум начали поворачиваться люди; десятки глаз потрясенно уставились на так и держащую руки на весу девушку и медленно поднимающегося с пола Рэля. Старейший, Фассат и Славрод одинаково нахмурились, Гортемиус бросился помогать пострадавшему. Эльф от руки товарища отказался, поднялся сам, медленно и демонстративно отряхивая с одежды кусочки ветчины, зелени и фруктов. Юни запоздало скрестила руки на груди, исподлобья хмуро глядя на зачинщика.

Заговорить никто не успел — тишину разбили демонстративные хлопки и негромкое «Браво». Юни обернулась и увидела новое действующее лицо: между спешно расступающимися магами скользила женщина. Высокая и худощавая, в обтягивающем черно-зеленом платье, с ног до головы расшитом пайетками наподобие чешуи, она выглядела до крайности чужеродно на фоне нарядно, но довольно чопорно одетых чародеев и волшебниц. Полностью открытую спину прикрывали только пышные огненно-рыжие волосы, лиф платья удерживался шнурком через шею и был уложен аккуратными складками. Из украшений на женщине присутствовали только несколько тонких браслетов кольцами да золотой обруч, увенчанный настоящим язычком пламени вместо драгоценного камня. На тонких губах незнакомки застыла чуть надменная улыбка, зеленые глаза смотрели цепко и внимательно.

Там, где женщина ступала, клубился сизый дым. Он расползался по полу и поднимался вверх, отрезая завесой ближайших свидетелей инцидента от остального зала. В какой-то момент Юнона, ее обидчик и знакомые маги оказались заключены в дымовой кокон.

— Зал Туманов, — услышала Юни чей-то восхищенный шепот.

Однако удивительные метаморфозы окружающего интерьера мало заинтересовали девушку — куда больше ее волновала неспешно приближающаяся незнакомка. От одного ее вида, почему-то, внутренности скручивало узлом, а в груди расползалось ноющее чувство пустоты. И не сразу девушке удалось понять, что так она воспринимает чужое отчаяние.

— Поздравляю, Юнона, — насмешливо проговорила рыжеволосая красавица. — Тебе только что удалось проделать то, о чем безуспешно мечтали целые поколения подрастающих магов. Пробить щиты Владыки Лиорэля — редкостная удача. Впрочем, — эльф, неожиданно оказавшийся довольно-таки высокородным, удостоился внимательного взгляда. — Удача — ветреная подруга. Едва ли в следующий раз этот прославленный боец будет так беспечен.

— Спасибо, — хмуро отозвалась Юнона, когда женщина повернулась к ней, а молчаливая пауза чересчур затянулась.

— Я Огненная Богиня Нарванны, Кобра Регина, — вкрадчиво представилась гостья, словно наслаждаясь всеобщим вниманием и звучанием своего низкого шелестящего голоса.

— Польщена, — буркнула Юни, догадываясь, что чешуйчатая покровительница ее любимого мира явилась сюда не просто так.

Богиня милостиво улыбнулась и, выдержав эффектную паузу продолжила.

— По случайности, дитя, в твои руки попал могущественный и опасный артефакт.

Юни скривилась. Эльф недоуменно покосился на Кобру. У Гортемиуса приподнялась одна бровь. Славрод что-то проворчал и демонстративно возвел глаза к потолку. Нарон насмешливо посмотрел на Лиорэля, и только мастер-некромант подался вперед, будто почуяв добычу.

— Шэдон не отдам, — отчеканила Юнона.

Тонкие губы искривились, и богиня пренебрежительно заметила.

— Шэдон — игрушка, и мне нет до него дела. Я говорю о гораздо более значительном предмете.

Последовала еще одна многозначительная пауза, во время которой девушка возмущенно обратилась к половинке своей души.

«Как тебе это нравится?»

Ответом послужило лишь гнетущее молчание. А потом Кобра требовательно протянула узкую ладонь с длинными холеными пальцами.

— Рог, дитя, — нетерпеливо напомнила женщина, игнорируя недоуменные взгляды свидетелей. — Я избавлю тебя от этой непосильной ноши. Отдай мне Рог добровольно, и ты получишь свободу.

Юнона потрясенно приоткрыла рот, но, не найдя слов, снова его закрыла. Нельзя сказать, что неразрывная связь с духом древнего единорога полностью устраивала девушку. Были и сложности, и непонимание, и разногласия, хотя Лана вела себя предельно деликатно. Сейчас половинка души молчала, не отзываясь на встревоженный зов носительницы, не выпуская наружу ни единой эмоции.

Юнона горько скривилась, осознав, что дух оставляет решение за ней. Да, для девушки возможность переложить проблему на более подходящие плечи была лучшим выходом из ситуации. Избавиться от груза древней души, от постороннего присутствия, не своих мыслей, чужого внимания, снова ощутить себя самой собой — мечта! Вот только…

Юнона получит свободу…

Но не Киэ'Ланарт.

— Вы сможете дать ей новое тело? — Тихо спросила Юни. — Вы ведь богиня, вы сможете ее оживить?

— О чем ты, дитя? — Брови Кобры недоуменно приподнялись, и она тут же отмахнулась от самого важного вопроса. — Отдай мне Рог, дитя, отдай добровольно, и его сила будет использована во благо.

— В чье благо? — Громко уточнила Юни. Богиня гневно раздула ноздри, а девушка осознала самое главное. — Вы не можете его отобрать? Потому и уговариваете!

— Не считай это своим преимуществом, — забывшись, гневно прошипела женщина. — Только полная идиотка, потревожив неупокоенного духа, могла принести ему кровавую жертву!

«Кровавая жертва? О чем она?» — Вытаращилась на оппонентку Юнона, а память услужливо подбросила картинку — белый алтарь и старательно выведенная на нем кривая надпись.

«Здесь была Юни.»

— Полно, детка, — делано рассмеялась Кобра. — Как же я сразу не догадалась? Ты рассчитываешь стать с его помощью волшебницей? — Она снисходительно улыбнулась девушке и предложила. — Так у тебя ничего не получится. Но если ты проявишь благоразумие, я вдохну в тебя свою божественную искру. Ты станешь настоящей магичкой, и это будет твоя собственная магия, ни от кого не зависящая и лишь тебе принадлежащая!

Юни вздохнула. И так, и этак выходило, что они с богиней друг друга не понимают. Или не хотят понимать.

— Нет, — громко отчеканила Юнона. — Вам я ее не отдам!

— Глупая девчонка, — прошипела женщина. — Хоть раз забудь о своем упрямстве и гоноре, и прими правильное решение!

— Мне не нужны ваши подачки, — звонко рассмеялась Юни. — Киэ'Ланарт был обещан герой. Так вот, я пришла! Я — Хранительница Рога Киэ'Ланарт!

В зале стояла гробовая тишина, маги даже не перешептывались. Лица у всех были предельно серьезны, и никто не спешил заступиться.

— Безмозглая смертная, — настоящей змеей прошипела богиня. — Ты не понимаешь, о чем говоришь! Ты вообще представления не имеешь, какие силы пробудила!

— Ничего, разберусь, — огрызнулась Юнона.

— Мало получить могущество, — фыркнула Кобра. — Его надо еще удержать! Как ты сможешь защитить себя и Рог? Магического дара у тебя нет, знания и умения отсутствуют, а серая шкура и клыки — обманчивое подспорье!

— Юни, не дури, — проговорил Старейший. — Отдай артефакт Богине. Будь умной девочкой.

Юнона медленно повернулась к Отцу-Дракону и хмуро посмотрела на него.

— Не ожидала, — призналась она. — От кого угодно, а вот от вас — не ожидала.

— Юни! — Сердито прикрикнул Славрод, но чужое мнение окончательно перестало волновать Юнону. Ее груз, ее ноша, ее выбор, и никто не смеет ею командовать. Она вовсе не так беззащитна, как все привыкли считать.

— За мной весь Свободный народ, — усмехнулась Юнона.

Девушка сгорбилась, чувствуя, как в груди разливается кипящий жар. На какой-то миг ее тело скрутило судорогой трансформации, но уже через секунду посреди зала оскалилась белая волчица, недвусмысленно советуя соблюдать дистанцию.

— Вот же ж! — Невнятно высказался низенький Гортемиус.

Тирада Славрода была менее цензурна, а вот некромант тихо рассмеялся. Отец-Дракон, точнее тело, которое в данный момент занимал его разум, и эльфийский Владыка обменялись короткими многозначительными взглядами.

Юни переступила передними лапами и гордо подняла голову, напустив на себя величественный и высокомерный вид. Кобра с присвистом выдохнула и предприняла новую попытку утвердить свои позиции.

— Что ж, дитя, — эта улыбка была скорее кислой, чем милостивой. — Поздравляю, у тебя действительно большой потенциал. Я думаю, стая признает твое право, хотя впереди у тебя и долгий путь. А сейчас ты, как единственная королева проклятых, должна сдержать слово, данное еще Арнорой, и признать меня своей богиней, тем самым вверив свой народ моему покровительству.

Юни недовольно прижала уши. Чего от нее добивается эта особа, девушка не понимала. По отдельным репликам Вервульфа Юнона знала, что оборотни Кобру недолюбливают. Кроме того Юни искренне считала, что вера — это вопрос, который каждый решает для себя сам, и навязывать религию народу, который и без нее прекрасно живет, как минимум неэтично. Да и как можно верить в эту холодную, высокомерную и абсолютно реальную женщину из плоти и крови, пусть даже она обладает какой-то немыслимой силой?

Неизвестно чем бы закончился этот разговор, если бы на сцене не появилось новое действующее лицо. Из-за спин мужчин выскользнула до того незамеченная золотоволосая танцовщица. Все в том же откровенном платье, все так же босая, гибкая и худощавая, она стремительно приблизилась к богине и примиряюще произнесла.

— Помнится, Арнора поклялась, что приведет свой народ под твою руку, если выживет и останется единственной белой волчицей. Оба условия были нарушены, а оборотни не те, кто покорится против воли. Они веками оставались безбожниками, и в один миг по чужому слову волки головы не склонят. Юноне и так придется приложить еще немало усилий, чтобы завоевать их уважение. Это пока вы окончательно не рассорились, — тихо добавила она.

— Фалитта, — устало вздохнула Кобра. — Ты лезешь не в свое дело. Но в этот раз ты права. Мы вернемся к этому разговору, Юнона, когда ты лучше разберешься в происходящем и сможешь трезво оценить свои силы.

— Едва ли я переменю свое решение, — Юнона рывком вернулась в человеческое обличие, принимая предложенное временное перемирие и делая ответную уступку. — Но если вам когда-либо потребуется помощь, я сделаю все, что в моих силах. Я не откажу ни в одной вашей просьбе, направленной на всеобщее благо и не противоречащей воле Тьмы Изначальной.

«Нет!» — Впервые подала голос Лана. — Нет, Юни, не рискуй! Это ловушка, Кобра просчитала тебя и обязательно воспользуется твоим промахом. Лучше… отдай меня.»

«Ты не отделима от меня,» — упрямо отмахнулась Юнона. — «Отныне и навек! Во всяком случае, пока мы не найдем способ возродить тебя к жизни. Я обещаю.»

— Я принимаю твое предложение, дитя, — благодушно улыбнулась Кобра. — Кто знает, возможно, однажды мне придется напомнить тебе о нем. А пока что я надеюсь, господа архимаги, что вы не оставите Юнону без своей опеки. Владыка Лиорэль, я вверяю Юнону вашей заботе. Надеюсь, вам удастся не только воспитать достойную правительницу Свободного народа, но и подготовить опытного боевого мага.

— Почту за честь, моя Богиня, — холодно отозвался эльф и одарил будущую жертву пристальным многообещающим взглядом.

Глава 3. Наставник и ученица

Золотые лучи солнца пронизывали шатер раскидистых крон и достигали теплой земли, покрытой изумрудным ковром коротко остриженной травы. Там и здесь белели многочисленные колокольчики дикого вьюнка, даря раннему утру чуть уловимый аромат.

— Бездарь! — В холодном мужском голосе звучало ярко выраженное презрение.

Легкий ветерок шевелил листву, отчего во все стороны брызгали легкие радужные блики. Изнанка листьев, подсвеченная ласковым солнышком, загоралась приглушенным изумрудным пламенем, а внешняя сторона сверкала разноцветными искрами — золотыми, сапфировыми, рубиновыми.

Металл яростно скрежетнул по металлу. Когда запястье в очередной раз свело от боли, с губ тяжело дышащей девушки сорвался приглушенный стон, который тут же был замаскирован под негромкое ругательство. Неубедительно — судя по усмешке даже не запыхавшегося противника.

В глубине дворцового парка беззаботно гомонили птицы. Лето совсем недавно вступило в свои права, сменив довольно-таки дождливую весну. Хорошая погода в Радужных землях держалась вторую неделю, и это утро, солнечное и ласковое, выдалось на диво чудесным.

— Тупица!

Девушка с утробным рыком вскинула свой меч в попытке отвоевать позицию, но оружие соперника мелькнуло в опасной близости от ее груди, вынуждая резко податься назад. Нога зацепилась за какую-то выбоину, девушка споткнулась, чем мгновенно воспользовался неприятель: возвращающееся с замаха острие, развернувшись плашмя, ловко выбило клинок из уставшей руки.

Холодная сталь предупреждающе коснулась разгоряченной кожи. Победитель стоял так близко, что соблазн воспользоваться кинжалом, зажатым в левой руке, был невероятно велик.

Вот только девушка быстро училась на своих ошибках.

— Я признаю свое поражение, — ровно отчеканила она, разжимая ладонь.

Это была самая нелюбимая ею часть в тренировочных поединках. Все они заканчивались одинаково, когда раньше, когда позже, как сегодня; но только эта унизительная фраза ставила точку в безнадежной борьбе.

Тут же исчез холодящий горло металл; меч с лязгом вернулся в ножны. Мужчина отошел, кивком приказав подопечной позаботиться о своем оружие.

— Вот скажи мне, Юнона, зачем я с тобой вожусь? — Печально вопросил эльф. — Чему я тебя обучаю? И главное, зачем? Я трачу столько времени и сил на занятия с тобой, а ты элементарно не можешь разоружить противника.

По голосу Владыки можно было бы предположить, что вся эта ситуация искренне огорчает его, но Юни-то знала, что на самом деле, издеваясь над навязанной ему ученицей, Лиорэль получает искреннее удовольствие.

— Ты бездарна и безрука, — продолжил эльф, не дождавшись реакции. — Глупа; не способна предугадать действия противника, кроме самых уж очевидных. Тебе открыты бесценные знания, но ты даже их крупицы усвоить не можешь!

— Вы не были бы столь уверены, если бы я пользовалась всеми своими способностями, — не сдержалась ученица.

Лиорэль только презрительно искривил губы, словно сетуя на глупость своей подопечной.

— Я говорил тебе уже сотни раз, но ты не понимаешь, а значит, я повторю вновь, — менторским тоном проговорил наставник. — Прибегая к силе оборотня, ты не оттачиваешь собственного мастерства, не развиваешься физически, не приобретаешь боевого опыта. Способности зверя могут лишь усилить твои собственные, но не заменить их.

Юнона кивнула с умным видом. Насколько Владыка был прав, ее не интересовало — о пренебрежительном отношении магов Ковена к представителям Свободного народа она знала не понаслышке. Недаром Лиорэль строго-настрого запретил ей оборачиваться на эльфийских землях. Пришлось подчиниться — или хотя бы сделать вид: снова носить ошейник Юноне не хотелось.

— При всем моем уважении, Владыка, — холодно парировала девушка. — Но находясь в трезвом уме и твердой памяти, я едва ли выйду на бой с превосходящим противником. Но если такая ситуация и возникнет, то, чтобы отбиться от врага, мне потребуются все возможности моего тела.

— Едва ли в ближайшее время ты попадешь в такую ситуацию, — с усмешкой сообщил эльф. — Твое обучение продвигается слишком медленными темпами, чтобы я мог с чистой совестью выпустить тебя за пределы Радужных земель.

— И кто в этом виноват? — Юнона пробурчала под нос риторический вопрос, намекая, что не впечатлена педагогическим талантом своего наставника.

— В человеческой ипостаси ты остаешься слабой девчонкой, — Лиорэль сделал вид, что не расслышал оскорбительный выпад подопечной. — Да, ты сможешь совершить выпад с чуть большей силой, но какой в этом толк, если умелый противник с легкостью увернется или парирует, а то и обратит мощь твоего удара против тебя же.

— Если я так бездарна, — с показным равнодушием проговорила Юнона. — Зачем вы тратите на меня свое драгоценное время?

— Будь ты обычной человеческой девицей, — фыркнул эльф. — Твоей ноги бы не было на пороге дворца, даже по просьбе всего Ковена. Но ты shiera, белая волчица, а значит, я должен сделать все возможное, чтобы ты не опозорилась перед собственным народом.

— Оборотни относятся ко всему намного проще, — проворчала Юни, демонстративно игнорируя подначку. — Кроме того я же не собираюсь править! Свободному народу вообще не нужны правители, ему и без того хорошо живется.

— Это не тебе решать, — оборвал ее Владыка. — И иметь дело тебе придется не только и не столько с оборотнями. А теперь иди и приведи себя в порядок. Через час я буду ждать тебя в восточной беседке.

Юни изобразила реверанс, хотя одета была в штаны и рубашку, убрала кинжал за пояс, повесила меч назад на тренировочную стойку и нырнула в просвет между окаймляющими лужайку кустами.

У пруда, расположенного в дальнем уголке парка, как всегда не было ни души, что вполне устраивало Юнону. Показное равнодушие в беседах с высокородным правителем давалось ей нелегкой ценой. Девушка быстро умылась и растянулась на траве возле воды. В собственных покоях ее будет ждать горячая ванна и чистая смена одежды, но пока время позволяло, Юни старалась чаще бывать за пределами дворца. Пусть даже и в давно изученном до последней тропинке дворцовом парке.

Кристально чистая вода в пруду заволновалась, на поверхности водной глади вспучился бугор, принявший очертания головы — лысой, безгубой, безносой, и лишь очень отдаленно напоминающей человеческую.

Юни с намеком фыркнула, выражая свое недовольство, и «голова» послушно приняла более приличный облик. Теперь из пруда на Юнону смотрела созданная из воды головка удивительно красивой девушки.

— А где остальное? — Хмуро поинтересовалась ученица Владыки, наблюдая за метаморфозами подруги.

— Не нужно, — мягко отозвалась половинка души. — Тебе еще понадобятся силы.

— Он меня достал, — пожаловалась девушка. — Лана, я так больше не могу!

Киэ'Ланарт сочувственно вздохнула — ничем существенным она своей хранительнице помочь не могла. Для эльфа она по-прежнему оставалась абстрактным существом из древних легенд: Юнона настрого запретила единорогу проявлять себя в присутствии кого угодно из Ковена. Подробности своих взаимоотношений с древним существом Юни сумела утаить даже от Старейшего, даром, что провести опытного менталиста было непростой задачей.

— Все будет хорошо, — миролюбиво произнесла Лана.

— Сколько я здесь? — Юни горько искривила губы. — Год?

— Чуть меньше, — торопливо напомнила подруга.

— Тьма, я здесь уже целую вечность, а толку ноль, — простонала девушка. — Лана, мы с тобой так же далеки от цели, как в тот день, когда я сдуру напросилась со Славродом на этот Тьмою проклятый Совет!

— Не говори так, — мягко попросила Киэ'Ланарт. — Ты многому научилась.

— Только не тому, что надо! — Отрезала Юни, приподнимаясь и садясь.

Время истекало, следовало возвращаться. Владыка мог позволить себе задержаться, но не терпел опозданий от других.

Лана сочувственно вздохнула. Чувства своей хранительницы она понимала лучше кого бы то ни было. Но все, что она могла: притупить обиду, погасить злость, разделить усталость, поделиться умиротворением. Впрочем, Юнона была благодарна и за это.

Памятное собрание Ковена состоялось ближе к осени, сейчас опять наступило лето. Без малого год, и весь этот год Юнона провела здесь, в Радужных землях, в эльфийской вотчине, под крылышком наставника. Далеким сном казалась прежняя жизнь, полная тревог и приключений; где-то в прошлом остались верные друзья — Юни жила практически в изоляции. Крейга девушка последний раз видела еще зимой, да и то недолго. Вервульфу по какому-то странному капризу Лиорэля проход на эльфийские земли был закрыт, а редкие письма, проверенные и перепроверенные шпионами Владыки, не могли дать Юноне и капли того душевного тепла, к которому она привыкла. Легче уже было совсем не писать. За пределы эльфийских земель Юнону тоже не выпускали; даже на свадьбу Бланки и Шарга она приехать не смогла. О серой волчице Юни теперь почти ничего не знала, только названный отец в одном из своих писем упомянул, что у этой парочки все хорошо, и Бланка ждет первенца.

Жизнь продолжалась, жизнь кипела, и только Юнона ощущала себя погруженной в какой-то болезненный колдовской сон.

В небе над дворцом раскатом грома прозвучал громкий рев. Юнона притормозила, прислушалась и опрометью помчалась по тропинке встречать гостей. Кажется, у нее появились все шансы избежать бесполезного занятия по эльфийскому языку.

Гость оказался всего один, зато такой, что издалека было видно. Гигантский угольно-черный дракон вольготно расположился на широком поле справа от дворца, предназначенном как раз для приема таких посетителей. Янтарные глаза ярко сверкнули, заметив запыхавшуюся девушку, огромная голова осторожно развернулась навстречу хрупкому человеческому телу.

Быстро оглядевшись, Юни отметила, что успела первой, и только после этого изобразила церемонный поклон.

— Старейший, твой визит честь для нас.

— Малышка, — теплое дыхание ящера шевельнуло волосы на макушке девушки. — Как твои дела?

Мгновение Юнона колебалась между требованиями этикета и реальным положением вещей, а потом махнула рукой.

— Старейший, — твердо проговорила девушка, ловя взгляд янтарных глаз. — Мне требуется другой наставник!

— Вот как? — Искренне удивился черный исполин. — Что стряслось?

— Я провела в ученицах у Владыки Лиорэля без малого год, и по его собственному признанию учить меня чему-либо совершенно бесполезно.

— У Владыки тяжелый характер: иногда он может сказать и не такое, — дипломатично подтвердил дракон. — Но поверь, малышка, Владыка Лиорэль один из лучших. Он сильный и опытный маг; учиться у него — честь, которой удостаиваются немногие. Ты же и вовсе первая девушка, попавшая под его руку.

— Да, — серьезно кивнула девушка. — Я оценила. То, что Владыка женоненавистник, я поняла еще до того, как приложила его об стенку.

— Юни, — укоризненно выдохнул гигант, на миг зажмурившись, чтобы скрыть неуместные смешинки в глазах.

— Я вижу, что у Владыки мало опыта в общении с учениками, — проворчала Юнона, машинально сжимая запястье правой руки, и жестко продолжила. — Я изо всех сил стараюсь игнорировать его манеру ведения занятий, но, Старейший, меня совершенно не устраивает то, чему он меня учит!

— Неужели? — Изумился дракон. — Чем же, малышка?

— Мне нужны основы, — протянула Юнона. — Основы магии, Старейший! Не этикет. Не история великого эльфийского народа, будь он неладен. И тренированного бойца из меня делать не надо. Тьма, я же не прошу ничего запредельного! Можно меня просто обучить контролировать силу и правильно ею пользоваться?!

— Наставник всегда сам решает, какой будет программа обучения, — проговорил дракон, не сводя с лица девушки изучающего взгляда. — Он знает все сильные и слабые места своего подопечного, восполняет пробелы в его знаниях, развивает его умения. Именно слово наставника является решающим, Юнона.

— Поэтому я сижу в изоляции от всего мира, под неусыпным контролем Владыки, за каждым моим шагом следят, бесконечно напоминают о моей никчемности, но дальше слов дело практически не заходит? Касательно моего обучения — спасибо, конечно, но пока я только в совершенстве усвоила, какой вилкой едят рыбу, какой — десерт, а какой — выкалывают глаза противнику!

— Юни, — фыркнул дракон, но девушка перебила.

— В этих землях, Старейший, я потеряла без малого год жизни. Зачем? Я хочу знать, Старейший, я имею на это право!

— Хватит, — рыкнул ящер. — Юнона, обучение всегда является долгим процессом. Если ты рассчитывала быстренько нахвататься по верхам и стать на основании этого сильным магом, должен тебя разочаровать — это невозможно. Ученики всегда двигаются от простого к сложному, и только наставник решает, когда его подопечный готов воспринять новые знания! Для тебя и так сделали исключение, будь благодарна за это.

— Я благодарна, Старейший, — девушка снова машинально потерла правое запястье.

Сквозная рана была давно залечена, пробитые мышцы срощены и восстановлены, боль ушла. Только вот память осталась.

— Значит, никто кроме Владыки за меня не возьмется? — Хмуро уточнила Юни. — Замечательно! Теперь я понимаю, почему Венджера так часто называют талантливым самоучкой.

— Юнона! — Недовольно повысил голос Старейший, но девушка явно сочла разговор законченным.

— Прошу меня простить, Старейший, — она изобразила выверенный реверанс. — Благодарю за уделенное мне время. Прошу меня извинить, я вынуждена вас оставить. Да будет небо под вашими крылами всегда чистым.

— М-да, — только и сумел выдавить дракон, провожая хрупкую фигуру встревоженным взглядом.

— Пообщались? — Недовольно поинтересовался Владыка Лиорэль, вышедший к гостю без свиты и следивший за общением менталиста и своей подопечной со стороны.

— Можно и так сказать, — вздохнул Старейший. — Как вы тут поживаете? Как Клэнетера? Как малыш?

— Растет понемногу, — в глазах чопорного Владыки отразилась тщательно скрываемая нежность. — Клэн от него практически не отходит, трясется над ним, заботится; мелкого даже кормилице не доверяет надолго. Все государственные дела на меня окончательно перекинула, так что на Совете нас в ближайшее время не ждите.

— Ревнуешь? — Ящер насмешливо поддел счастливого папашу.

— Нет, — улыбнулся эльф. — Кстати, можешь нас поздравить: скоро у нас появится маленький братик. Или сестричка: Клэн очень надеется, что второй ребенок будет девочкой.

Два отца обменялись понимающими улыбками — несмотря на внешнюю суровость, своих детей они искренне любили.

— Лучше расскажи, какие новости в большом мире, — предложил эльфийский Владыка.

— Ничего особенного, — дракон пожал плечами. — Все как обычно. Тихо и спокойно.

— Надолго ли? — вздохнул Лиорэль.

— Как продвигается решение нашей проблемы? — Спросил Старейший скорее для вежливости. — Мы тут с Юноной немного поговорили.

— И что? Тебе уже нажаловались на меня? — Насмешливо поинтересовался эльф.

— А должны были? — Фыркнул гигант. — Рэль, что у вас происходит?

— Это называется учебный процесс, — заявил Лиорэль.

— Что у нее с рукой?

— Которой? — Мгновенно насторожился Владыка.

— Правой. Она все время потирает запястье.

— Маленькая производственная травма, — стал серьезным эльф. — Я посмотрю потом.

— Ты бы полегче с ней, — ненавязчиво посоветовал дракон.

— Полегче?! — Аж взвился эльф. — Ты издеваешься? Послушай, я делюсь с ней сокровенными эльфийскими знаниями, всю ценность которых она даже представить не в силах. Я обучаю ее этикету, показываю личный пример, как должен вести себя правитель, а она еще и недовольна! Она получила доступ к самой полной библиотеке во всей Нарванне. Для Юноны выковали специальный меч для тренировок. Легчайший сплав, который почти ничего не весит, а она его таскает, как оглоблю! Понятно, что в поединке ее удары теряют половину силы из-за отсутствия инерции.

— Может, ей больше подойдут кинжалы? — Задумчиво предположил дракон.

— Ха, — скривился Лиорэль. — Когда я только начинал ее тренировать обращаться с холодным оружием, меня не покидало ощущение, что я собираюсь ее изнасиловать. Сейчас она, по крайней мере, держит меч как положено, а не за самый кончик рукояти. Кинжалы подошли бы только метательные, но меткость у девчонки отвратительная. Чем короче клинок, отделяющий Юнону от противника, тем сильнее она нервничает, и тем чаще ошибается.

— Ты не в восторге от подопечной, — заметил гигант.

— Она старовата, чтобы учиться, — фыркнул Лиорэль. — Обычно мы берем учеников в более раннем и податливом возрасте.

— Двадцать три — даже по человеческим меркам немного, — напомнил Старейший.

— Не в этом дело, — поморщился эльф. — К двадцати трем годам будущий воин обычно имеет поставленный удар и определенную накачанную массу тела. И однозначно понимает, чего хочет достичь. Тут же все с нуля. Юнона достаточно ленива — предпочитает либо сбежать в свою комнату, а то и вовсе бродит часами по парку. В одиночестве.

— Знаешь, Венджер был ненамного младше этой девочки, когда впервые попал в твои руки, — задумчиво напомнил ящер. — И результат… Впечатлял, мягко говоря.

— Мягко говоря, это если опустить нецензурные выражения, — усмехнулся Владыка и жестко пояснил. — Они похожи. Видит Тьма, я пытаюсь абстрагироваться, но глядя на Юнону, я вспоминаю этого мерзавца.

— Почему? Она ведь тоже пострадала из-за него.

— Я не заметил особых страданий, — скривился эльф. — Старейший, мы взрослые мужчины. Юнона побывала в руках моего бывшего ученика и вышла целой и невредимой. Я уверен, что она была его любовницей, потому он и не тронул ее. Более того, я не исключаю, что она до сих пор питает к нему нежные чувства, а значит, уязвима.

— Ты просто придираешься к девочке, — упрекнул Старейший. — Она лучше, чем ты думаешь.

— Она? — Усмехнулся Лиорэль. — Глау, для солдата она слишком много думает, для командира — чересчур импульсивна. Я не представляю, что из нее можно вылепить в итоге.

— Королеву, — вздохнул ящер. — Только королеву. Мы не можем оставить без внимания истинную белую волчицу. Кроме того, у девочки чистое сердце и благородный дух, Рэль. Ты просто предвзято к ней относишься.

— Хорошо, — в голосе эльфа зазвучало отчетливое возмущение. — Я не понимаю, зачем вообще с ней вожусь! Из того, что я могу ей дать, девчонке понадобится от силы треть! Она не маг и никогда им не станет, теория ей особо не нужна, большая часть практики для нее просто недоступна.

— Ты мог бы быть с ней помягче, — покачал головой дракон. — Лиорэль, ты взрослый мужчина, искушенный политик и опытный маг. Неужели ты не можешь найти подход к человеческой девочке?

— Человеческая девочка? — Презрительно фыркнул эльф. — Меня не волнует человеческий ребенок, Старейший! Меня волнуют та тварь, что смотрит на мир ее глазами и управляет девчонкой. Она одержима, дракон, я видел это сам! Она сдерживает удар, готовый сорваться, в последний миг. Она проглатывает возмущенные слова и изображает смирение. Ложь, все ложь! Каждое ее действие, каждый шаг, каждое слово тщательно взвешивается и контролируется.

— Ты ее провоцируешь? — Ящер скосил на эльфа янтарный глаз.

— Постоянно, но эта тварь слишком осторожна. Я вижу ее тень, но не ее саму. Это как круги по воде от брошенного камня.

— По кругам можно определить, где именно затонул этот камень, — заметил дракон.

— Лишь до тех пор, пока они видны. Старейший, я хочу, чтобы ты заглянул в ее сознание. Я понимаю, что это может быть опасно, но надеюсь, двоих магов первого круга достаточно, чтобы…

— Ты просишь заглянуть в самую глубину? — Задумчиво переспросил дракон.

— Ты сильнейший менталист, — поджал губы Владыка. — Если кто и сможет выявить эту тварь и понять ее цели, то только ты.

— А ты не пробовал спросить саму Юнону? — Сверкнул глазами ящер. — Она не умеет лгать. Спроси ее. Если вопрос ей не понравится, она просто промолчит.

— Юнона, может быть, и не умеет, — жестко усмехнулся Лиорэль. — А нежить, которая ее контролирует?

Юнона понятия не имела, какие мысли тревожат Владыку, а даже если бы догадывалась, не придала бы им особого значения.

С наставником у нее как изначально не заладилось, так дальше и не пошло. Юнона честно пыталась установить контакт, по-своему, по-девчачьи, конечно. Однако эльф не реагировал на подколки, не смягчался в ответ на явно выраженное дружелюбие, игнорировал шутки. Юнона и так, и этак искала подход к Владыке, не потому что хотелось — просто так жить стало бы легче.

Ей хватило одного доходчивого урока, чтобы классифицировать эльфа как ярого недоброжелателя, с наличием которого в ее жизни пока приходилось мириться.

Девушка шла по роскошным коридорам великолепного эльфийского дворца с непроницаемой маской вежливости на лице. Ее приветствовали встречные придворные, она отвечала соответственно. Как странно — когда-то красота и богатство эльфийской резиденции лишили Венджера покоя, заставив гнаться за своим отблеском не считаясь с методами, а Юнона все бы отдала за возможность оказаться как можно дальше отсюда. Ее не радовали роскошные наряды; просторные коридоры с искусными барельефами, восхитительными картинами и парадными доспехами казались ей холодными; а из множества знакомых эльфов она ни с кем так и не подружилась.

Потому девушка и сбегала в парк при первой возможности — там она обладала хотя бы иллюзией былой свободы. Превращение в оборотня не сильно изменило ее характер, разве что сделало еще упрямей и свободолюбивей. Тем сложнее девушке давалось подчинение навязанным правилам.

Еще никогда Юнона не чувствовала себя настолько одинокой. Она даже не представляла, как справилась бы, если бы не постоянная поддержка единорога. Киэ'Ланарт не раз сглаживала ситуацию, перехватывая контроль над телом своей хранительницы, когда та уже готова была взорваться. Лана делала все, чтобы не обострить и без того не простые отношения Юноны и Владыки.

Сам дух к Лиорэлю относился куда спокойнее, осознавая, что один из сильных магов Ковена вполне может защитить Юнону от многих бед, в том числе и от повышенного интереса Огненной богини. Уже за это Лана была готова многое простить эльфу.

Горячая ванна в покоях помогла смыть усталость от тренировки. Натруженные мышцы противно ныли: волчья регенерация в Юноне так и не проснулась. Даже мелкие царапины и ушибы заживали как у обычного человека и точно так же болели.

Девушка быстро переоделась в подобающее случаю платье и снова выскользнула из своей комнаты. Лиорэль сейчас, скорее всего, будет занят высоким гостем, но пока ей не передан новый приказ, следует выполнить предыдущее распоряжение. Если повезет, то эльф о ней забудет.

Однако Владыка о своей ученице не забыл — Юни столкнулась с ним на лестнице.

— Юнона, — холодно улыбнулся наставник. — Наши тренировки на сегодня отменяются.

— Да, Владыка, — девушка церемонно склонилась в реверансе, пряча довольное выражение лица. Эльф стоял ниже на две ступеньки и все равно был выше ее.

— Сегодня вечером состоится бал в честь Старейшего, — Лиорэль быстро развеял радость подопечной. — Я желаю видеть тебя на нем.

— Как прикажете, Владыка, — ровно отозвалась девушка.

Бал в честь дракона, какая прелесть! Старейшего, наверное, такой подход позабавил. Балы во дворце устраивались с завидной регулярностью, и особый повод для них не был нужен. Местная аристократия воспринимала их как развлечение; ученица Владыки — как изощренное издевательство.

— Завтра мы будем заниматься как обычно, — напомнил эльф. — Сегодня же тебе придется разбираться в материале самостоятельно.

— Как вам будет угодно, Владыка, — Юнона церемонно присела в реверансе. — Я могу идти?

— Подожди, — эльф неожиданно перехватил ее руку.

Юни дернулась, но Лиорэль уже осторожно ощупывал пальцами ее запястье.

— Владыка!

— Болит?

— Нет, — с удивлением посмотрела на наставника девушка. Как назло, от прикосновения осторожных, ласково гладящих кожу пальцев мышцы снова начало сводить. Юнона осторожно потянула руку на себя и чуть не вздохнула с облегчением, когда Лиорэль ее выпустил.

— Почему в таком случае ты все время ее потираешь?

— Чешется, — ляпнула Юни. — К деньгам, наверно.

— Скорее к тому, что мыться нужно чаще, — не удержался от очередной гадости наставник и, оставив, таким образом, последнее слово за собой, жестом отпустил подопечную.

Бал оправдал худшие ожидания Юноны. Нет, внешне все выглядело просто потрясающе: бальную залу украсили живыми цветами, ими даже оплели троны Владык. Сквозь высокие окна лился свет звезд, приглушенные магические огоньки дополняли ночь атмосферой загадочности и романтики. Стройные пары в пышных одеждах кружились под нежную музыку, а над ними в воздухе танцевали слетевшиеся на свет ночные мотыльки — большие и разноцветные. Специально для гостя мастера разобрали одну из витражных стен, и теперь вместе с головой черного исполина внутрь врывалась ночная прохлада.

Высокие кавалеры, хрупкие дамы, звонкие голоса флейт, тонкая песня скрипок, дорогие ткани, сияющие в мириадах приглушенных огней, звездное небо, коснувшееся земли — во дворце Владык из рода Ль'Эстар знали толк в празднествах.

Атмосферой сказки мешали наслаждаться высокие каблуки, тяжелое платье, множество шпилек в прическе, над которой больше двух часов колдовал личный мастер Владычицы, и, конечно же, подобравшаяся компания.

— Вы очаровательны, госпожа, — младший отпрыск очередного высокого рода церемонно склонил голову перед Юноной, приглашая ее на танец. Девушка опустилась в ответном низком реверансе и после строго регламентированной паузы позволила кавалеру увлечь себя в центр зала.

Менялись руки на ее талии, обнимая то робко и несмело, то дерзко и охотно; один танец шел за другим. С молчаливого поощрения Владыки молодые эльфы не обделяли вниманием его ученицу. Юнона изгибала губы в вежливой улыбке, выслушивая однотипные комплименты, двигалась плавно и изящно, вела себя, как образцовая воспитанная девица и втайне мечтала о той минуте, когда сможет сбежать из этого цветника. Кавалеры ее не интересовали: кто-то был слишком молод, кто-то излишне пылок, кто-то чересчур наивен, а кто-то и недальновидно дерзок. Многие пытались блеснуть своим остроумием, но никому так и не удалось вызвать у девушки хоть какой-то отклик. Юнона была вежлива, холодна и подчеркнуто сдержана.

Иначе слишком велико было желание встряхнуть это высокородное общество.

Половинка души сегодня таилась; Юнону весь вечер не покидало ощущение чужого взгляда. Впрочем, она и сама украдкой косилась на Старейшего. Однако место возле дракона было плотно занято: трон Владыки нынче пустовал, Лиорэль же устроился подле ящера в простом кресле, поставленном специально для правителя. О чем беседовали эти двое — можно было только догадываться. Зато роль хозяйки приема целиком легла на хрупкие плечи Юноны.

Клэнетера Ль'Эстар явилась на открытие бала, подарила царственному супругу один положенный по протоколу танец, издалека ободряюще улыбнулась Юноне, немного поболтала с драконом и упорхнула к наследнику, сладко спящему в своей колыбели.

С эльфийской Владычицей ученица ее царственного супруга сталкивалась редко. Родив так давно желанного ребенка, Клэнетера почти все время отдавала семье, в которую Юнона не входила. Присутствие эльфийки ощущалось во всем, но саму ее вживую увидеть было сложно. Рассчитывать на ее покровительство не приходилось, хотя Юни отчасти понимала такую скрытность: близкое знакомство с Венджером едва не стоило Владычице жизни. Неудивительно, что Лиорэль был готов прятать супругу от всего мира.

Бросив на почетного гостя очередной тоскливый взгляд, Юнона с радостью обнаружила, что тот остался один. Как раз завершился очередной танец, девушка быстро поблагодарила одного кавалера и ловко увернулась от другого, явно намеревающегося пригласить ее на следующий тур.

— Старейший, — Юни устало улыбнулась чешуйчатому менталисту. — Вы позволите?

Вместо ответа ящер привычно вытянул переднюю лапу. Юни рухнула на нее, совершенно не заботясь, что мнет дорогой шелк своего бального платья, и что ее осанка сейчас далека от идеальной.

— Ты очаровательна, малышка, — добродушно проворчал гигант.

— Тринадцатый, — вздохнула Юнона.

— Прости?

— Ты тринадцатый, кто мне это говорит за сегодняшний вечер.

— Так мало? — С наигранным изумлением воскликнул дракон. — На месте каждого из здесь присутствующих я счел бы своим долгом выразить свое восхищение такой очаровательной даме.

Юнону от такой перспективы передернуло, а Старейший тихо рассмеялся.

— Ты устала, — признал он. — Отдохни. Ко мне не рискнет сунуться никто из твоих ухажеров. Я большой и страшный.

Юни хихикнула.

— Жаль, что ты так редко здесь бываешь.

— Вот сейчас ты снова похожа на саму себя, — с теплотой заметил дракон. — Ты изменилась, малышка.

— Я стала злее, недоверчивей и упрямее, — на лицо девушки набежала тень. — То, что раньше меня забавляло, теперь вызывает лишь недовольство, что прежде радовало — теперь утомляет. Этот бал дурацкий: уже далеко за полночь, а Владыка предпочитает проводить бои на мечах на рассвете.

— Ты просто повзрослела, — смягчил приговор ящер. — И устала. Надо было отдохнуть днем: Лиорэль ведь тебя не трогал!

— О, Владыка не терпит, чтобы я бездельничала, — желчно усмехнулась Юнона. — Пришлось переводить на нормальный язык очередную древнюю балладу страниц на пятьдесят, а у меня с эльфийским проблемы. И подготовка к балу почему-то отнимает времени чуть ли не столько же, сколько и сам прием. Мне все это чуждо, Старейший, вся эта роскошь, порядки, правила — они меня душат.

— Только здесь тебя смогут превратить в достойную правительницу, — сочувственно проворчал ящер.

— Мне нужно совсем другое, — с тоской проговорила Юни. — Второй Арноры из меня никогда не получится, но и Арнора происходила из простой незнатной семьи. Ее мать была травницей, отец — охотником. Никому не было дела до того, на скольких языках она говорит, или насколько изящно делает реверансы. Шла война, и значение имели личные качества, а не вся эта внешняя шелуха. А касательно цвета моей шерсти — кто вообще знает, что я королева Свободного народа? Три оборотня и пять магов? Это не слишком много, поверь.

— Ты белая волчица, Юни, — напомнил Старейший. — Такова твоя суть, и не важно, как много существ посвящено в эту тайну. Это налагает на тебя определенные обязательства. Я боюсь, отныне ты не вольна в своих желаниях.

— Ты не понимаешь, Старейший, — отозвалась Юни, всерьез подумывая, не пора ли познакомить одного гигантского черного дракона с маленьким белым единорогом. — Для меня важны совсем другие обязательства. Именно их выполнение для меня в приоритете.

— Твои другие обязательства — одна большая проблема, Юни, — жестко оборвал ящер. — Я понимаю, что в твои руки свалился могущественный артефакт, но пойми, он не принесет тебе счастья. Передай этот груз тому, кто сумеет с ним совладать. Поверь, после этого твоя жизнь станет гораздо легче.

Юнона оторопело уставилась на Старейшего. К чести девушки, за почти год пребывания в ученицах Владыки, она ни разу даже мысленно не упрекнула Киэ'Ланарт в своих злоключениях. Сейчас же в ее душе разгорались злость и негодование, но усилием воли Юнона подавила вспышку гнева, и голос ее зазвучал почти спокойно.

— Значит, это Дух Рога не дает Ковену спокойно спать? А я-то думала, магам действительно есть дело до Свободного народа. Обманули-и-и…

— Ты даже не представляешь, к каким гибельным последствиях может привести твое упрямство, — фыркнул дракон. — Юни, ты должна передать Рог тому, кто сумеет справиться с его силой!

— Я никому ничего не должна, — огрызнулась Юни. Желание открыть Старейшему правду о предмете спора окончательно испарилось. — Вы все видите в Роге только одно — источник силы! Вы все думаете только о том, как эту силу себе подчинить!

— Юни, — строго проговорил ящер, гипнотизируя девушку взглядом янтарных глаз. — Это твои собственные мысли или…?

— Киэ'Ланарт, — на распев произнесла Юнона. — Ее зовут Киэ'Ланарт. И вам придется мириться с ее мнением — Киэ'Ланарт не то существо, которому можно просто сказать «кыш». Как минимум, она может ответить.

— Юнона Герр! Ты говоришь о древнем существе с непристойной фамильярностью. Ты даже не представляешь, с кем связалась, ты не имеешь никакого представления об истинных целях этого существа и при этом связала с ним душу! — Гневно отчеканил дракон. — Рог проклят — никогда об этом не забывай!

— Даже если и забуду, — холодно отозвалась девушка, поднимаясь с драконьей лапы. — Вы непременно мне напомните, не так ли, Старейший. А теперь разрешите мне откланяться и передайте мои извинения Владыке Лиорэлю. Спокойной ночи.

Церемонный реверанс был выполнен безукоризненно, после чего девушка быстро покинула бальный зал.

— Что скажешь? — Лиорэль появился, едва Юнона скрылась из виду.

— Чисто, — проворчал черный гигант. — Ее переполняют темные эмоции, но это именно ее чувства. Не навеянные.

— Однако отдать Рог тому, кто более достоин, девчонка отказалась?

— Признаюсь, древний артефакт в руках Кобры вдохновляет меня не больше, чем он же в руках Юноны, — вздохнул Старейший. — Наилучшим вариантом было бы упрятать его, как можно дальше, похоронить, предать забвению.

— Поздно, — поджал губы Лиорэль. — Кое-кто не допустит такого неблагоприятного для себя исхода. Проклятая тварь смотрит на нас ее глазами и дергает девчонку за ниточки. Юнона — просто марионетка, даже если сама этого не осознает.

— Я не был бы так уверен, — ящер качнул массивной головой.

— Правда? — Хмыкнул эльф. — Тогда приходи на нашу утреннюю тренировку. Я хочу тебе кое-что показать. Возможно, это заставит тебя изменить свое мнение.

Ранним утром две фигуры кружили на тренировочной площадке под внимательным взглядом янтарных глаз. Владыка был свеж, как огурчик; его ученица выглядела хмурой и заспанной. Присутствие зрителя девушку не сильно удивило; она лишь поморщилась от играющих на черной чешуе солнечных бликов, а после ей и вовсе стало не до посторонних — Лиорэль быстро потеснил ее позиции, заставив уйти в глухую оборону.

Дракон лениво следил за ходом поединка. На земле крылатый гигант чувствовал себя не очень уверенно, и если бы не откровенно предвзятое отношение коллеги к своей подопечной, Старейший улетел бы в свои горы еще накануне.

Стоило признать, обучение у Лиорэля пошло малышке на пользу. Она стала сильнее, гибче, быстрее. Еще бы ей быть немного увереннее: даже несведущий в искусстве фехтования дракон заметил, что Юнона раза два упустила превосходную возможность контратаковать. Девочка больше оборонялась, и наставник постепенно теснил ее.

В остальном же, эльфийский Владыка вполне преуспел в нелегком деле воспитания достойной правительницы Свободного народа. Вчера на балу блистала самая настоящая госпожа, исполненная достоинства и благородства. Да, немного жаль было детских открытости и наивности, безвозвратно утраченных в процессе взросления. Юнона стала более сдержанной, более скрытной, но даже присущая ей сейчас отстраненность, являлась всего лишь маской, нелюбимой, но привычной. В глубине души, несмотря на свой пессимистичный настрой, Юни оставалась все той же: дерзкой, смелой, порывистой и искренней. Просто рядом больше не было Вервульфа, за спиной которого девочке было так удобно прятаться.

Погрузившийся в размышления Старейший не сразу заметил, как ситуация на площадке резко обострилась. Вымотав ученицу чередой мощных атак, Лиорэль молниеносно пробил ее защитный блок и то ли не успел сдержать удар, то ли даже не счел нужным. Клинок Владыки пробил правый бок девушки, войдя в тело почти на ладонь.

Юнона резко побледнела. Ее собственное оружие с лязгом упало на землю, вывалившись из разом ослабевшей руки. Лиорэль наклонил свой меч, позволяя жертве самой соскользнуть с окровавленного острия.

Черный дракон встревоженно рыкнул и склонил гибкую шею над пострадавшей, судорожно припоминая человеческую анатомию.

— Рэль! Где бродят твои целители?! Зови их!

К возмущению ящера эльф только отмахнулся.

— Это излишне.

— Рэль, — повысил голос дракон, недовольный столь откровенно проявленным равнодушием. — Даже оборотню тяжело заживить такую рану. Сделай что-нибудь!

Владыка только хмыкнул, очищая лезвие своего клинка и пряча его в ножны. Затем эльф стащил плащ, заранее перекинутый через низко растущую ветку, и ловко расстелил его. Перенес бессознательное тело на получившееся покрывало и выпростал край рубашки из тренировочных штанов ученицы, обнажая пострадавший бок.

Дракон встревоженно следил за уверенными действиями коллеги, периодически сочувственно шипя. Эльф же хмыкнул и потянулся за флягой с водой.

— Смотри, — розоватые ручейки сбежали на землю, и на месте колотой раны обнаружился лишь широкий белесый шрам, исчезающий на глазах. — А ты переживал за нее.

— Ничего себе! — Ящер практически уткнулся носом девушке в бок. — Разве регенерация может проходить с такой скоростью без внешнего вмешательства?

— Не может, — Владыка насмешливо покосился на товарища. — Однако у Юноны почему-то только так и получается. Тем и спасаемся.

— Что ж, — с облегчением выдохнул дракон. — Я рад, что девочке досталась потрясающая способность к заживлению. Мне будет за нее чуточку спокойней.

Улыбку, искривившую тонкие губы Владыки, иначе как пакостной назвать было нельзя. Он молча закатал рукав на правой руке подопечной и продемонстрировал коллеге пару подживших царапин на локте. Они не имели ничего общего с полученной только что серьезной раной, но в отличие от нее оставили более длительный след.

— Ничего не понимаю, — признал ящер. — То есть, заживает не все?

— На царапины, синяки, ушибы, растяжения потрясающая регенерация Юноны не распространяется, — подтвердил Владыка.

— Странно. Очень странно, — проворчал ящер, водя носом вдоль тела девушки. Затем зверь поднял голову и медленно проговорил. — Рэль, но если серьезные повреждения заживают так быстро, то почему Юнона до сих пор без сознания? Рана должна была затянуться еще, пока малышка падала на землю! Она даже болевой шок не успела бы испытать!

Лиорэль неопределенно пожал плечами.

— Ты у нас Старейший. Вот и скажи мне, что с ней.

— Такое ощущение, что она в коме, — встревоженно проговорил дракон. — Рэль, а что говорят твои целители?

Эльф скривился, опускаясь на землю и перекладывая голову подопечной себе на колени. Уверенность и размеренность его движений подсказали крылатому гиганту, что подобная ситуация Владыке не в новинку.

— Ничего они не говорят, — со вздохом признался Лиорэль. — Девчонка — оборотень, и магия на нее почти не действует. Снадобья… Знаешь, на все, что действенное, у нее самая настоящая аллергия. От самого безобидного отвара она просто начинает задыхаться. Слабые же зелья… Сам понимаешь, толку от них — чуть.

— Поэтому ты и делаешь такой упор на ее физическую подготовку? — Припомнил дракон основные жалобы Юноны.

Эльф только презрительно скривился.

— Я не рискнул бы выставить ее против самого завалящего мечника, не говоря уже о серьезных бойцах. На настоящем поле боя ей просто снесут голову, едва она свалится в обморок от первой же царапины. Касательно магии… Здесь все еще сложнее: у Юноны нет собственного резерва, ее сила заемная, чуждая. Самое незначительное обращение к такому дару здорово обессиливает.

— Юнона не может колдовать? — Уточнил Старейший.

— Может, — пожал плечами эльф и цинично уточнил. — Только это ее убивает. И я почти уверен: не стань Юнона оборотнем, проклятие Рога уже уничтожило бы ее.

Голос Лиорэля звучал спокойно, почти равнодушно, но опытного менталиста это обмануть не смогло: рассказывая о свалившемся на него «сокровище», эльф пребывал на грани срыва. Дракон мысленно потянулся к товарищу, щедро делясь спокойствием и уверенностью. Владыка скривился, но благодарно кивнул и сухо закончил.

— Я не вижу смысла с ней возиться. Единственное, что мы можем для нее сделать — избавить ее от Рога. Все. Как только мы решим вопрос с духом, девчонка утратит доступ к силе и перестанет нуждаться в нашем присмотре. Уж поверь, не нам с тобой учить волчицу быть волчицей. Любой сородич объяснит ей все необходимое куда быстрее и доступней, чем эльф или дракон.

— Боюсь, Юнона с тобой не согласится, — со вздохом проговорил Старейший. — Что нам делать с ней сейчас?

— Ждать, — отозвался Владыка. — Такие приступы редко длятся долго. Нам остается только ждать.

Эльф и дракон пристально уставились в бледное лицо девушки.

Глава 4. Змея-искусительница

В глубоком овраге залегли синие тени. Высокие, хотя и не сильно крутые склоны терялись в вечной мгле; река, в незапамятные времена проточившая землю, усохла до тоненького ручейка, и спряталась в роскошных травяных зарослях. Возможно, в реальном мире давно не существовало ни этой водяной струйки, ни самого оврага, но здесь воспоминание о них сохранилось навечно.

Огромный, серый, словно пылью припорошенный, обитатель этого мира потянулся за вполне реальной травинкой, когда его внимание привлек посторонний шум. Клубы тумана разошлись, и прямо под ноги индрику скатилось человеческое тело. Зверь недовольно фыркнул и привстал на дыбы, пропуская посторонний предмет, движение которого закончилось как раз в облюбованных им зарослях. На дне оврага бессильно свернулась калачиком худощавая девушка с белым, как мел, лицом.

Зверь снова фыркнул, на этот раз укоризненно, и, не дожидаясь просьбы, потянулся к скорчившейся фигурке. Коснулся кончиком каменного рога ее израненного бока, мгновенно исцеляя повреждение, и тут же отстранился.

— Спасибо! — Гостья тут же села и пригладила растрепавшиеся волосы. — Я уже думала: все, конец.

— Пустяки, — проворчал индрик.

— Это для тебя пустяки, — с серьезным видом заявила девушка. — А для меня это моя печень, единственная и неповторимая.

— Если она тебе так дорога, — хмыкнул зверь. — Зачем тогда подставилась?

— Можно подумать, я делаю это специально, — насупилась девушка. — У меня вообще сложилось впечатление, что Владыка сегодня задался целью меня прикончить!

Индрик не отозвался, показывая, что внутренние дрязги знакомой и ее наставника его никоим образом не касаются. Девушка понимающе улыбнулась и легла на землю, свободно раскинув руки и спокойно глядя в высокое синее — не небо — воспоминание о небе.

Первое возникновение Юноны в Мире Теней после неудачно окончившегося занятия стало неприятной неожиданностью, как для самой девушки, так и для Смерча. Индрик пришел в ярость, а девушка и вовсе решила, что безвременно умерла, и обиделась. Однако время все расставило по своим местам. Откуда у Юни появилась способность проникать в Прамир, разобраться не удалось; Юнона полагала, что дело в шэдоне, хотя камень на тренировки она никогда не надевала, чтобы не дразнить Владыку. Индрик же считал, что девушка перемещает себя интуитивно, убегая от опасности, даже если та является надуманной. В пользу его теории говорил и тот факт, что в Мир Теней проникала только душа девушки, а материальное тело оставалось там, где его бросили. А вот тот факт, что знакомую выбрасывало каждый раз туда, где находился сам индрик, Смерчу только льстил. Ну, и заодно помогал установить с девчонкой более близкие, более доверительные отношения.

— Тебе пора, — педантично напомнил зверь спустя несколько минут. Время в Прамире не имело значения, но живым задерживаться здесь, укрепляя связи с Изначальной Тьмой, не стоило.

— Сбегу я от него, — невпопад отозвалась девушка, переворачиваясь на живот и подпирая подбородок ладонью.

Индрик только насмешливо тряхнул гривой. Он был осведомлен, чем закончилась пока единственная попытка Юноны разорвать отношения с наставником. Доведенная до белого каления и вдохновленная примером Венджера, она ночью тайком выбралась из дворца. Трое суток, не давая отдыха сбитым в кровь лапам и тщательно скрываясь, волчица пробиралась к окраине Радужных земель, где, в полушаге от свободы, угодила в ловчую сеть. Освободили Юнону подошедшие егеря и передали взъерошенного оборотня прямо в цепкие ручки Владыки, с комфортом ожидавшего беглянку на границе. Тот даже сильно ерничать не стал, телепортируя ученицу назад, и только обмолвился, что его подопечная покинет эльфийские земли, лишь сумев обойти лучших следопытов Триречья. Юнона урок усвоила с первого раза и больше таких глупых демаршей не устраивала.

— Знаешь что, — неожиданно для самого себя произнес Смерч. — Даруй мне право выхода в реальный мир.

— Что? — Непонимающе переспросила Юнона. — О чем ты?

— Я индрик, — ровно пояснил каменный гигант. — Наше обиталище — Мир Теней, и покинуть его пределы по своей воле мы не можем. Только если нас призовут или же, подарят право выхода.

— А зачем тебе в реальный мир? — Осторожно уточнила девушка.

Общение с Лиорэлем быстро приучило ее не разбрасываться словами и думать о последствиях своих поступков. Здесь, в Прамире, она с удовольствием общалась с каменным единорогом, но представить его в той же Нарванне не могла. Про вздорный и непримиримый нрав обитателей Прамира девушка тоже была наслышана, и при всей своей нелюбви к наставнику не желала тому гибели под каменными копытами.

— Мало ли, — равнодушно отозвался зверь. — Вдруг понадобится. Как-то мне не спокойно. Или ты мне не доверяешь?

Юнона, насупившись, встретила пристальный взгляд ярко-синих глаз без зрачков и белков. Доверие всегда было для нее спорным вопросом. Однако Смерч был третьим посвященным в маленькую тайну о ее волчьей несостоятельности — и единственным, кто мог ее прикрыть. Девушка снова машинально потерла правое запястье: столько времени прошло, а единственная рана, с грехом пополам залеченная самостоятельно, ныла до сих пор.

— Доверяю, — медленно произнесла Юни. — Но только при условии, что никто не пострадает. Я Юнона Латона Герр дарую индрику Смерчу право покинуть Мир Теней, когда будет на то его воля.

— А вот теперь тебе точно пора, — довольно фыркнул каменный зверь, проводя тяжелым рогом над головой девушки, и гостья исчезла, как будто ее и не было.

Дыхание пострадавшей изменилось, став более рваным, веки затрепетали, и девушка с тихим стоном открыла глаза. Равнодушно обвела взглядом непроницаемую морду дракона и спокойное лицо своего наставника, тяжело приподнялась и села, сгорбившись и зябко обняв себя руками за плечи.

— Поздравляю, Владыка, — тихо прошелестел ее голос. — Вы снова одержали победу.

— Юни, как ты себя чувствуешь? — В голосе Старейшего проскакивали тревожные нотки.

— Благодарю, нормально, — чуть слышно отозвалась девушка, даже не повернув к ящеру головы.

— Возвращайся в свои покои и отдыхай, — сухо приказал Владыка.

Юнона покорно кивнула, с трудом поднялась на ноги, и, пошатываясь, побрела прочь, провожаемая двумя мрачным взглядами.

Впрочем, стоило девушке переступить порог собственной комнаты и обессиленно закрыть за собой дверь, как ее походка тут же резко изменилась, вновь вернув себе уверенность и упругость, а слабость исчезла, как будто ее и не было. Умирающий лебедь на поверку оказался обычным хитрым гусем. Юнона очень ценила эти редкие минуты в Мире Теней, раз за разом возвращавшие ей уверенность в собственных силах и энергичность, но открываться перед Владыкой не спешила.

— А ты, я смотрю, неплохо тут устроилась! — Встретил ее от порога насмешливый девичий голос.

Юни резко развернулась к камину и стоявшему перед ним массивному креслу, сейчас бессовестно оккупированному, и отработанно потянулась к заемной силе, формируя в руке энергетический сгусток. Слепленный криво, но от этого не менее разрушительный.

Вольготно устроившаяся худощавая девица, золотоволосая и зеленоглазая, качнула босой ногой в разрезе узкого подола и догадливо усмехнулась.

— Тяжелый день? Кстати, впечатляет. Рада, что слухи о твоих проблемах с магией не подтвердились.

— Фалитта, — имя гостьи не всплыло в памяти само: его подсказала настороженная половинка души. — Чем скромная я обязана столь высокой чести?

— Брось этот великосветский тон, — небрежно отмахнулась гостья, склонив голову набок и с любопытством глядя на ученицу эльфийского Владыки. — Может, я просто решила заглянуть в гости?

— Тогда почему ко мне, а не к Владыке? — Юнона покосилась по сторонам, но не увидела места, куда можно было бы безопасно скинуть сформированный энергетический шар. Разве что в камин, но рядом сидела прислужница Богини. Еще воспримет это как покушение.

— Давай сюда, — непостижимым образом Фалитта догадалась о затруднениях девушки, порывисто поднялась и бесцеремонно выхватила у Юноны магический сгусток. Одобрительно ойкнула и с хлопком свела ладони, поглощая силу. Юни только завистливо вздохнула: если черпать силу у Киэ'Ланарт девушка худо-бедно научилась, то передавать накопленное назад получалось очень медленно и тяжело.

— А почему к тебе, — как ни в чем не бывало, продолжила златовласка. — Может мне захотелось поболтать с тобой? По-дружески, о своем, о девичьем?

— Не верю, — честно призналась Юнона, извлекла из ящика тумбочки свой кулон и заняла второе кресло. — Кстати, как ты сюда попала?

Фалитта кивком головы указала на забытую на столике у окна свечу.

— Правильно делаешь, что не веришь. У меня к тебе деловое предложение.

— Не интересует, — отрезала Юни, мгновенно теряя к гостье интерес.

— Ты же даже не знаешь, что я собираюсь тебе предложить, — пропела Фалитта.

— Рог не продается, — отчеканила Юни. — Не передается. Не отдается. Не…

— Я тебя поняла, — со смешком подняла ладони златовласка. — Кажется, Владыка тебя достал?

— Не то слово, — призналась Юнона. — Но тебе нечего мне предложить.

— Как насчет свободы? — С нарочитой небрежностью осведомилась Фалитта.

Юни на мгновение замялась, но заставила себя ровно ответить.

— Я свободна.

— Да, я вижу, — с иронией кивнула пособница Огненной богини. — Однако я не хочу обсуждать твой отказ передать Рог моей матери. Это ваши с ней вопросы, сами с ними и разбирайтесь. Ты могла обменять древний артефакт на иной дар; из искры тебе помогли бы раздуть пламя, принадлежащее тебе одной. Ты предпочла силу иную. Опасную. Непредсказуемую. Но это твой выбор, Юни, и не мне решать, верен он или нет.

Юни сглотнула: до этого она воспринимала Фалитту как служанку, или жрицу, или доверенную помощницу Кобры. Но что девушка окажется дочерью Богини, она даже предположить не могла.

— Я хочу напомнить тебе о другом, — продолжила Фалитта. — Однажды ты дала слово моей матери, что отзовешься на ее просьбу. Мне предстоит прогулка в один мир, и я не хочу отправляться туда одна. Я зову тебя с собой, Юни. Соглашайся!

Юни растерянно вздохнула. От одной мысли, что наставник окажется где-то далеко-далеко, начинало радостно биться сердце. Свобода! Бесконечная лента дороги под ногами, новые лица, незнакомые места, право быть самой собой, возможность не таиться… Предложение было заманчивым. Слишком заманчивым, чтобы на него можно было безоглядно согласиться. Однако первой отреагировала Киэ'Ланарт. Призрачный единорог бесплотным облачком возник рядом со своей хранительницей и сразу набросился с упреками.

— Твоя мать дала распоряжение обучить Юнону! И я не заметила, чтобы его выполняли с особым усердием.

— Ничего себе! — Выдохнула Фалитта, разглядывая единорога во все глаза. — Такого результата удалось добиться за какой-то год?!

Юни и Лана переглянулись с одинаковыми демонстративно-недовольными взглядами, после чего Юни язвительно сообщила.

— Такого результата нам удалось добиться до начала моего интенсивного обучения. После, к сожалению, дело застопорилось.

— Подожди, — нахмурилась Фалитта. — Я правильно понимаю, Дух Рога на самом деле…

— Дух Рога — я, — мрачно перебил бесплотный единорог.

— Я обещала Лане помочь, — тихо проговорила Юнона.

— То есть, — снова собралась с мыслями дочка богини. — Ты не жива, но и не мертва? Тьма, я думала, речь просто об очень сильном артефакте!

— Нет, речь не об артефакте, — усмехнулась Юни. — Лана живая, — она грустно покосилась на половинку души, единорог доверчиво коснулся щекой ее плеча. — Осталась малость: дать ей тело.

— Потрясающе! — Искренне сказала Фалитта. — Теперь-то ясно, почему ты наотрез отказалась отдавать Рог. Он не просто источник силы, для тебя он гораздо большее. Кстати, мне кажется, или Владыка Ль'Эстар не знает таких подробностей?

— Никто не знает, — Юни припомнила, кто успел столкнуться с настоящей Киэ'Ланарт. Выходило не так-то и много имен. — И тебя прошу: если ты нам не враг — молчи.

— Я-то промолчу, — пожала плечиками молодая Кобра. — Вот только зря ты скрываешься. Но это твое дело, а я предлагаю подумать о моем предложении.

— Зачем мне отправляться с тобой? — В душе Юноны боролись осторожность и жгучее желание хоть ненадолго, но вернуться в ту, другую, жизнь, когда она была свободна.

— А зачем тебе оставаться здесь? — Хитро прищурилась Фалитта, тонко чувствующая чужие колебания. — Брось, Юни, еще год-другой под крылышком Владыки и ты превратишься в озлобленную старую деву, неуверенную в себе и вечно всем недовольную.

— Мне никто не мешает закончить обучение, — уязвленно фыркнула девушка. — И свалить отсюда на все четыре стороны.

— Пока ты Хранительница Рога, Ковен не отпустит тебя, — парировала Фалитта. — Сколько в Совете архимагов? Пятнадцать? Если каждый станет обучать тебя по два-три года…

— Это я, что, закончу обучение глубокой старухой? — Потрясенно ахнула Юни. — Нет, это бред! Зачем я сдалась Ковену?

— Контроль, Юни, контроль над ситуацией, — рассмеялась юная богиня. — Никто не знает, на что способен Рог, или тот, в чьих руках Рог находится! А если припомнить старенькое мутное предсказание, что возвращение Рога из небытия принесет большие неприятности, то интерес Ковена становится вполне закономерным. За тобой никогда не признают самостоятельность в решениях, если, конечно, ты сама не отстоишь свое право. Тебе дали основы? Так пришло время двигаться вперед!

— Гарантии! — Требовательно топнула точенной ножкой Киэ'Ланарт. — Какие гарантии безопасности ты, Фалитта, дочь Огненной Кобры Нарваннской, дашь моей хранительнице? Как мы можем быть уверены, что твои слова не ловушка? Вдруг впереди нас ждут неприятности?

Златовласая девушка посмотрела на единорога со смесью досады и уважения, тряхнула головой, отчего пышные пряди змеями скользнули по плечам, и язвительно произнесла.

— Неприятности я вам и так пообещаю! Впрочем, Юни, если гнев твоего наставника так тебя страшит…

Юни выразительно скривилась, а Фалитта улыбнулась и с неожиданной серьезностью проговорила.

— Клянусь огнем, что согревает мое сердце, клянусь Тьмой, что дала мне душу, что я не таю злого умысла и приглашение мое идет от чистого сердца.

А после требовательно спросила.

— Так вы идете, или мне искать компанию в другом месте?

— Идем, — радостно выдохнула Юни. — Конечно, идем. Только, как мы выберемся из дворца?

Молодая Кобра покровительственно улыбнулась, выудила из-под кресла открытые босоножки на высокой тонкой шпильке, обулась, разом став на голову выше подружек, и протянула Юноне ладонь.

— Что бы ни случилось, — наставительно проговорила она. — Ни в коем случае не выпускай моей руки.

Юни попыталась было заикнуться про вещи, но Фалитта только покачала головой, крепко сжала пальцы Юноны и другой рукой коснулась трепещущего огонька свечи. Пламя мгновенно перекинулось на кисть юной Кобры, взбежало по локтю и весело охватило все тело, а вслед за этим накрыло с головой и Юнону вместе с испуганно застывшей Киэ'Ланарт.

Жар стиснул тело так, что сердце забилось быстро-быстро, а потом мгновенно пропал. Теплая рука дочери богини отпустила Юнону, и Фалитта бодро поинтересовалась.

— Ну, что? Готовы к новым приключениям и великим свершениям?

Юни осмотрелась и с удивлением узнала прихожую Лайтмиста. Стоило сделать шаг, как из сплетения теней выступил дворецкий и с достоинством произнес.

— Госпожа Фалитта, госпожа Юнона, госпожа Киэ'Ланарт, добро пожаловать.

— Времени в обрез, поэтому мы сразу вниз, — невнятно предупредила Фалитта.

Мужчина сдержано кивнул.

— Все готово, как вы и приказывали. Гость уже ожидает.

— Отлично, — крикнула на бегу молодая Кобра, увлекая Юнону по коридору мимо просторных залов и уютных комнат, через боковые проходы и вниз по лестнице, все ниже и глубже в самое настоящее подземелье, каменное, прохладное, освещаемое лишь дрожащим светом факелов.

Путь закончился у массивной деревянной двери. Фалитта ужом скользнула в проем, Юни последовала за ней с небольшой заминкой. Она оказалась в относительно небольшом круглом помещении с одной-единственной дверью. Внутри было пусто — не считая тонкой тумбы в пол человеческого роста, над которой плясало странное бледно-голубое пламя, да нескольких дорожных мешков, сложенных рядом прямо на грубо обтесанных плитах пола.

Однако все это утратило значение, едва Юнона рассмотрела лицо обернувшегося на шум их шагов человека.

— Волк! — Радостно выдохнула она и скованно качнулась вперед, а оборотень уже подскочил и сгреб названную дочь в охапку, обнимая крепко-крепко, будто и не было разлуки длиной в год, и не пролегла между ними тень отчуждения.

— Волк, как же я по тебе соскучилась, — счастливо выдохнула девушка.

— Я тоже, малышка, — проворчал вожак. — Ты совсем пропала в этих эльфийских землях.

Он отстранился, разглядывая названную дочь, и тут же нахмурился. Юни вздохнула и отстранилась, вспомнив, что переодеться она так и не успела, и на ней все те же грязные после валяния на земле тренировочные штаны и окровавленная рубашка.

— Все в порядке, — уверенно произнесла она, ловя взгляд оборотня. — Лучше скажи, каким чудом ты оказался здесь.

— Я позвала, — насмешливо произнесла за спиной дочка богини. — Я не настолько самоуверенна, чтобы соваться в чужой мир без мужского плеча. Рада, что знаменитый Вервульф принял мое приглашение.

— Госпожа, — оборотень с достоинством склонил голову, приветствуя девушку. — Я просто не мог отказаться.

Юни с подозрением на него покосилась и обратилась к Фалитте.

— Ты даже не сомневалась, что я соглашусь?

— Мы похожи, Юни, — сверкнула зелеными глазами юная Кобра. — Лично я никогда бы не отказалась, позови кто навстречу приключениям! Итак, вы готовы шагнуть за черту?

— Нас будут искать, — напомнила Киэ'Ланарт, принимая человеческое обличье.

— Будут, — широко улыбнулась Фалитта, оценивающе рассматривая призрака. — След приведет Владыку Лиорэля к порогу Лайтмиста и дальше, в этот зал. Но найти нас он уже никогда не сможет. Это Изменяющийся зал, один из потаенных секретов Лайтмиста. Отсюда можно попасть куда угодно: достаточно представить место и перешагнуть порог. Подземелья, замки, дома, крепости — любой мир, любая эпоха. Есть только одно условие: надо знать, куда идешь. Я — знаю.

Юни обменялась с Вервульфом понимающими улыбками. Новый шаг в неизвестность бодрил и будоражил кровь. Юнона снова ощущала позабытый было азарт.

— Да, и чтобы совсем затруднить поиски, — проказливо улыбнулась дочка богини. — Меня зовите Фолл, Киэ'Ланарт останется Ланой, Вервульф…, - она задумалась, и Юни несмело предложила.

— Руттер?

— Уже было, — отмахнулась Фалитта. — Нужно что-то другое. Неизвестное.

— Штайн, — Юнона припомнила графа Алвира Гелерштайна. — Это имя мы точно не забудем.

— Пойдет, — Фалитта оценивающе покосилась на оборотня. — А ты, Юни?

— Латона, — уверенно отозвалась девушка. Вервульф одобрительно кивнул.

— Тогда последний штрих, — загадочно пообещала младшая Кобра и подошла к Киэ'Ланарт. — Лана, теперь я знаю, о чем ты мечтаешь. Не в моих силах дать тебе новую жизнь, да и не знаю я богов, кому было бы такое под силу, но кое-что могу сделать даже я!

Она подняла ладонь, на которой разгорелся живой и теплый огонек и легонько дунула. Озорное пламя коснулось призрачной девушки и разгорелось, охватывая ее полностью. Лана вскрикнула от неожиданности, а пламя уже гасло, застывая подобием живой плоти. Юни осторожно протянула руку — ее пальцы коснулись теплой человеческой кожи.

— Так просто?! — Потрясенно выдохнула она, разворачиваясь к Фалитте, но та неожиданно грустно покачала головой.

— Это предел моих возможностей. Это тело создано из пламени и внутри, под застывшей коркой горит все тот же огонь. Ему не нужна пища, вода, сон. Я могу придать ему форму, могу сделать на ощупь неотличимым от живой плоти, но по сути это остается не более чем сосуд. Голем, если можно так сказать. И существует он только, пока я остаюсь поблизости.

Лана растерянно провела ладонью по гладкой щеке, потянула за прядь мягких белокурых волос, погладила скользкий шелк скромного серого платья в пол и искренне выдохнула.

— Спасибо. Я даже о таком мечтать не могла!

Фалитта смущенно улыбнулась, и с нарочитой деловитостью начала командовать. Дверь прикрыли, коротко обговорили основные моменты предстоящего путешествия, привычно разобрали мешки с припасами, Юни все-таки переоделась в вещи, которые заботливо принес Вервульф.

— Готовы? — Фалитта оглянулась на попутчиков и решительно распахнула дверь, выходя наружу.

Остальные последовали за ней, и только Юни на миг задержалась на пороге, тихо шепнув.

— Я вернусь, моя равнодушная сказка!

Разговор затих, так и не начавшись. Эльф растянулся на своем плаще, бездумно глядя в высокое небо. Дракон сложил крылья и нахохлился, погрузившись в тяжелые думы.

Появление запыхавшейся Клэнетеры удивило обоих. Лиорэль подскочил и бросился к супруге. Та сунула ему в руки громоздкий кристалл связи и после этого сообщила.

— Славрод. Просил тебя срочно с ним связаться. Что-то случилось.

Эльф и дракон обменялись недоуменными взглядами, и Владыка начал налаживать связь. Изображение на гладкой поверхности бело-розового кристалла возникло практически мгновенно.

— Где твоя ученица? — Не тратя время на приветствия рявкнул седобородый человеческий маг.

— У себя, — недоуменно ответил Лиорэль.

— Ой ли? — Ехидно пропел старик и тут же заорал. — То есть ты не в курсе, что она натворила?

— Как она могла что-то натворить, — проворчал Владыка. — Если я с нее глаз не спускаю?

— Что у тебя произошло? — Дракон изогнул шею так, чтобы собеседник мог его видеть хотя бы частично.

Славрод объяснил. Ящер и Владыки обменялись потрясенными взглядами.

— Считай след, — отрывисто бросил Лиорэль. — Я сейчас проверю во дворце, и Старейший привезет нас.

— Ты же утверждал, что она у себя в комнате? — Нахмурился старик.

— Я уже в этом не уверен, — отрезал эльф и, ничуть не заботясь о впечатлении, которое произведет на подданных, сломя голову помчался через парк.

Глава 5. Все изменивший день

Ноябрьские вечера непроглядны и холодны, особенно, когда от дома отделяют еще несколько десятков километров, по бокам мокрой после недавнего дождя дороги мрачным тоннелем стоит лесополоса, в просветах туч перемигиваются бледные звезды, и нигде не мелькает ни единого теплого огонька, свойственного человеческому жилищу.

Сырость и холод оставались за окном; приглушено светилась приборная панель, в салоне старенькой, но надежной корейской ласточки негромко играл диск с инструментальной музыкой — пустая болтовня ди-джеев сегодня не забавляла, а наоборот, вызывала глухое раздражение. Черная лента трассы ровно ложилась под колеса, рабочий день со всей своей нервотрепкой и суетой закончился, до дома оставалось минут сорок езды, но на сердце Александра лежала странная тяжесть.

День не задался, хоть и мало чем отличался от бесчисленного множества таких же точно серых и безликих будней. Видимо, сказывалась осенняя хандра: даже самая малозначительная мелочь вызывала досаду и раздражение. Не в первый раз начальник перекидывал на Александра малоперспективный проект и требовал результата; и раньше частенько доводилось часами вести переговоры по телефону и мотаться за полсотни километров в соседний городок на встречу с партнерами, возвращаясь к семье затемно. Просто сейчас это как-то особенно утомляло.

Дома также не все было гладко. Жена который день методично намекала, что в отпуск стоит лететь не в относительно бюджетную Турцию, а в экзотический Таиланд, где недавно отдыхала ее сотрудница, вернувшаяся оттуда в диком восторге. Сам же Александр разницу между этими двумя странами видел только в условном денежном эквиваленте, что там, что там — немалом: море везде одинаковое, а пиво одинаково поганое.

Единственная дочурка тоже не радовала. Александр давно перестал считать, сколько денег улетает из семейного бюджета на всевозможные кофточки, сумочки, юбочки, сапожки, босоножки, косметички — список можно было продолжать до бесконечности. Слава богу, хоть на кафе и кино тратился Маруськин молодой человек, и Александр, искренне сочувствуя парню, радовался, что у него самого дочка, а не пацан. С другой стороны, радость тоже была относительная: о том, что последняя сессия сдана с тремя тройками и двумя пересдачами, Машка уже забыла, и теперь вовсю клянчила новый телефон, даром, что ее нынешней трубке еще и полугода не исполнилось. Все, уже устарел, уже не модный, подружке вон подарили, а Машеньке отставать нельзя — засмеют в молодежной тусовке. Александр чувствовал себя дойной коровой, быком, которого впрягли в плуг, и теперь он должен его тащить-тащить-тащить. Пока не упадет.

Возвращаться домой не хотелось. Продолжать это бессмысленное броуновское движение под названием жизнь не хотелось. Ничего больше не хотелось…

Впрочем, иногда отношение к собственному существованию способно радикально поменяться за считанные секунды. Особенно когда свет фар выхватывает массивную черную тушу прямо перед капотом машины. Был ли это дикий лось или медведь, или, что более вероятно, отбившаяся от стада и заплутавшая буренка — Александра сейчас интересовало в самую последнюю очередь. Когда мозгу хватает мгновения, чтобы понять — на такой скорости размажет по дороге вместе с препятствием, хандра и апатия слетают молниеносно. Руки судорожно выкручивают руль, любимую корейскую ласточку, которая ничего страшнее случайной царапины не знала, заносит, и машинка летит на обочину, как будто у нее не колеса, зажатые тормозами, а свободно вращающиеся шариковые ролики.

У Александра не мелькала перед глазами вся его короткая тридцатишестилетняя жизнь: он был слишком для этого занят. Мужчина выворачивал руль, дергал то газ, то тормоз, пытался как-то замедлить, выровнять автомобиль, и единственным его воззванием к высшим силам было «мать-мать-мать!». Когда низкая ветка дерева вместо того, чтобы с хрустом обломиться, играючи срезала с машины крышу, «мать-мать-мать» перешло в совершенно нецензурную форму. Наконец, автомобиль с душераздирающим треском затормозил-таки в кустарнике, ремни безопасности не выдержали очередного резкого рывка, и водитель с воплем вылетел наружу.

В себя Александр пришел все в тех же кустах. Закинуло его далековато — обломков ласточки видно не было. Трассы тоже, констатировал мужчина, с кряхтением поднявшись. После незапланированного полета все тело ломило, болели многочисленные ссадины и ушибы, острые ветки исцарапали руки и шею, стильный деловой костюм превратился в рваную грязную тряпку, не подлежащую восстановлению. Зато обошлось без переломов и серьезных травм. Благодарить за это высшие силы Александр, правда, не стал, предпочтя емко и с чувством высказаться по поводу происшествия.

Пока водитель валялся в отключке, ночной мрак успел смениться предрассветной серой хмарью. В глубине лесополосы звонко щебетали какие-то пташки, которым, по уму, давно следовало залечь в спячку, или что там обычно птицы делают на зиму. Да и дыхания подступающей зимы почему-то здесь не ощущалось. В городе давно было сыро и серо, редкие не облетевшие тополя уныло шуршали сухой листвой, хрупкой и ломкой, и уже даже самая закаленная молодежь обрядилась в яркие пуховики, пытаясь буйством цвета отогнать ноябрьскую хандру.

Здесь же еще даже листья оставались по-прежнему темно-зелеными, как будто не было ни засушливой летней жары, ни затяжных октябрьских дождей. Да и воздух был свеж, но не холоден, а ведь Александр отчетливо помнил, что утром видел изморозь на газоне.

Но хуже всего было другое: покружив по подлеску несколько минут, мужчина так и не смог выйти к месту аварии. Автомобиль исчез, как будто его и не было: ни поломанных веток, ни обломков, ни следов колес. А ведь Александра просто не могло далеко забросить: это противоречило всем законам физики.

Ладно, не было автомобиля. Но куда исчезло шоссе? Обычная асфальтовая дорога с не особо оживленным, но все-таки регулярным движением?

Прошло не меньше часа, прежде чем Александр распрощался с надеждой сориентироваться на месте. Мобильник остался где-то в разбитой машине, в кармане нашлось только немного денег и чистый носовой платок — жена позаботилась. С платка мысли переключились на семью. Люська, наверное, волнуется. Хорошо бы позвонила в полицию, а не со свойственной ей вспыльчивостью решила, что он завел любовницу.

Еще немного потоптавшись, мужчина побрел, куда глаза глядят. Рано или поздно, но эта роща с задержавшимся в ней летом закончится, а там за ней окажется или поселок, или трасса.

Лес Александр не жаловал еще со времен своего советского детства, когда в походе по области вместе с группой одноклассников умудрился отстать, заблудился и почти два часа метался с воплями среди деревьев. Перепугался он тогда сильно, а когда его нашел отряд, ему же еще и влетело, да и мальчишки потом долго дразнились. Лет прошло с тех пор немало, но природу в любых ее проявлениях Александр так и не полюбил.

Особенно такую — с густыми зарослями колючих кустарников, цепляющихся ветками за одежду, с поваленными стволами, поросшими бледными склизкими поганками, с прячущимися в траве камнями и ямами, с оврагами и рытвинами, которые приходилось осторожно обходить, с холмами, на которые приходилось карабкаться, упираясь в выступающие из-под земли корни. Набредя на тропу, мужчина облегченно выдохнул. А когда, ускорив шаг, вышел навстречу парочке местных жителей, искренне обрадовался.

Зато парочка ему обрадовалась не очень: женщина отступила назад, за плечо своего спутника, а парень, набычившись, выдвинулся вперед.

— Молодые люди, — строго произнес Александр, уязвленный столь негостеприимным приемом со стороны первых же встреченных им живых лиц. Не могли же эти селяне принять его за бродягу или бомжа: туфли, хоть и пыльные, но фирменные, а костюм, хоть и испачкан, и местами порван, но видно, что именно деловой костюм попавшего в переделку человека, а не заношенные тряпки.

Тем более наряды этих двоих из моды вышли, хорошо, если в прошлом веке. Парень был обряжен в кожаный жилет, из-под которого выглядывала грязно-серая рубашка, и темные мешковатые штаны, заправленные в высокие — по колено — сапоги. Лицо незнакомца было давно небрито, подбородок и щеки окаймлял неряшливый золотистый пушок, добавляя молодому, в общем-то, лицу не меньше десятка лет. Его спутница, при более пристальном рассмотрении тоже оказавшаяся моложе, чем казалась изначально, мало походила на своих ухоженных городских ровесниц. Подол ее прямого серого платья мел по земле, единственным украшением служил узкий металлический поясок, свободно охватывающий талию, на плечи был наброшен плащ, похожий больше на кусок старой ткани, чем на верхнюю одежду. На локте селянки вместо сумочки висела широкая берестяная корзина, почти доверху наполненная мелкими ягодами. Темно-каштановые волосы в крупных завитушках были завязаны позади и спрятаны под платок. Впрочем, выглядела эта молодая женщина менее агрессивно, чем ее спутник, и следующие свои слова Александр адресовал именно ей.

— Молодые люди, — повторил мужчина. — Моя машина разбилась на трассе неподалеку отсюда. Я заблудился и потерял мобильник. Помогите мне, пожалуйста.

Парочка быстро переглянулась, и женщина первой нарушила молчание.

— Кто ты? — Голос селянки был глубокий, грудной. — Человек или альф? Ответь!

От такого приветствия Александр опешил.

— Послушайте, — заговорил он, делая шаг к селянам, но тут его ждало очередное потрясение: парень, вроде бы вполне нормальный и, по умолчанию, адекватный, вытащил из-за пояса нож и развернул лезвие по направлению к мужчине.

— Эй, спокойно, — встревоженно проговорил Александр, проворно отступая и выставляя ладони в мирном жесте. — Давайте-ка без глупостей.

— Отвечай, кто ты, — требовательно повторила девица.

— Мы не враждуем с Добрым народцем, — голос у парня оказался хриплым, ломающимся. — Если ты альф. Если же ты человек — докажи!

Подобное требование для Александра было в новинку. Кажется, ребятки-то блаженные. На всю голову.

— Знаете, что, — предложил он, отходя еще на пару шагов. — Вы мне лучше скажите, в какой стороне трасса, и я пойду. Ладушки?

Парень с девушкой переглянулись, но ничего не ответили.

— Ладно, — с раздражением бросил Александр. — Хотя бы город где? Деревня? Село?

С каждым новым вопросом парочка обменивалась взглядами, но ничего вслух не говорило, что только сильнее злило Александра.

— Господи, да из какой же вы дыры вылезли, оба на голову пришибленные, — буркнул он себе под нос.

— Ты из заблудившихся? — Полуутвердительно произнесла, наконец, девушка.

— Да, — радостно воскликнул Александр. — Я ну просто очень сильно заблудился. Девушка, милая, как выйти к шоссе, подскажите, пожалуйста? Мне попутку надо поймать, а я без телефона!

— Мы отведем тебя в замок, — торжественно сообщила девица. — Но вначале… — Она ловко расстегнула пояс и кинула его под ноги Александру. Тот машинально отступил. — Вначале подай мне мой пояс.

Если бы парень не опустил лезвие ножа и не отошел в бок на пару шагов, Александр просто бы послал обоих. Но единственный подвох виделся только в абсурдности поведения этой парочки. Замок, надо же! Сектанты или просто психи? Или, эти, как их — ролевики, о которых много говорят, но мало кто видел их вживую? Если они безобидные, почему бы и не подыграть обиженным на голову.

Александр медленно поднял витую цепочку, свернул ее кольцом и, шагнув вперед, протянул девице. Та спокойно подошла, взяла свой поясок и обернула им талию. Парень спрятал нож, как ни в чем не бывало.

— Что ж, потерявшийся, — теперь девушка улыбнулась. — С возвращением в мир людей. Я Дездра, это Кайен, мой брат.

— Александр, — хмуро представился мужчина и напомнил. — Вы обещали меня вывести.

— Следуй за нами, — отозвалась девица и, развернувшись, первой пошла по тропинке прочь.

Александр раздраженно пожал плечами, бредя за проводниками, и все больше уверяясь в мысли, что наткнулся на ролевиков. Надо было орком назваться что ли, большим и злобным — тогда бы к нему проявили больший интерес. Полоса невезения в жизни Александра явно заканчиваться не торопилась: вместо того, чтобы проявить хоть какое-то человеческое сочувствие, эти ряженные продолжили свою нелепую игру. Его проводят — в замок! Что ж оставалось только надеяться, что в «замке» найдется хотя бы один адекватный человек с мобильником.

Пока же мужчина предавался мрачным рассуждениям, встреченная им пара быстро вела его по ей одной известным тропам. Впереди открылось всхолмье, и лесополоса, наконец-то, закончилась. В открытое поле, поросшее жесткой стелющейся травой, ребята выходить не спешили — двинулись вдоль опушки.

Александр в разговоры со своими спутниками не вступал, предпочитая вертеть головой по сторонам. Типичный горожанин, он и не предполагал, что так близко от родного промышленного города есть такие чистые места: не было видно ни следов обработки земли, ни человеческого жилья. Ни дорог. Ни телеграфных столбов. Ни проводов. А еще здесь было тепло. Намного теплее, чем в городе, и этот факт тревожил Александра больше, чем все его предыдущие злоключения, вместе взятые.

Нахоженная тропа оторвалась от опушки, свернула вправо, пробежала между боками двух холмов, изогнулась, взбираясь на вершину третьего, протянувшегося узким гребнем параллельно лесу.

Обещанный замок возник впереди, стоило взобраться наверх и окинуть окрестности взглядом. Старый, но грозный, грузно оседлавший отвесный склон, он выглядел настолько естественно и на своем месте, что Александр даже не сразу отреагировал на то, что видели его глаза, словно перед ним оказалась картинка с плаката или из календаря, обретшая размер и трехмерность.

Зато, когда мозг осознал увиденное, мужчина споткнулся и чуть не полетел носом на землю.

— Что… Что ЭТО?! — Сдавленным голосом просипел мужчина, едва к нему повернулись удивленные спутники.

— Крепость Сарсхолл, — насмешливо проговорил Кайен. — Могучий оплот королевской власти Лонгрии на северо-восточных рубежах. Ты впечатлен, чужак?

— Твою…, - искренне отозвался Александр, начиная понимать, что, кажется, домой он попадет не скоро. — Откуда она взялась, эта ваша долбанная крепость?!

— Сарсхолл защищает границы королевства уже несколько десятков лет, — глаза Дездры гордо засверкали. — Первый камень был заложен еще до Исхода. Так что следи за своим языком, потерянный. Сиру Майхорту не понравятся подобные речи.

— Так, — ровно сказал Александр, отчаянным усилием беря себя в руки и подавляя накатывающую панику. — Так. У меня только один вопрос. Это шутка? Если да, то самое время просто посмяться.

Парень с девушкой переглянулись, и Дездра мягко заговорила.

— Послушай, потерявшийся, мир изменился с тех пор, как ты видел его в последний раз. Так… бывает. Не знаю, чем ты прогневил Добрых Соседей, но здесь и сейчас ты среди людей. Ты жив, а значит, ничего непоправимого не произошло.

Александр несколько раз открыл и закрыл рот. Под ребрами кололо, в виски молоточками стучала боль. Не хватало только, чтобы его, так заслуженно гордящегося своей физической формой, на почве стресса разбил инсульт. Александр закрыл глаза и глубоко задышал, выкидывая из головы все мысли разом и успокаивая себя. Дездра права. Ничего непоправимого не произошло.

— Хорошо, — мужчина открыл глаза и внимательно посмотрел на Дездру. — Расскажи мне, куда я попал. Все, что знаешь.

Подробный и путаный рассказ девушки Александра не обрадовал. Он оказался не то в Средневековье, не то в еще более ранних временах. Если раньше его самым страшным профессиональным кошмаром было не угнаться за стремительно развивающимся миром гаджетов, то теперь ему, судя по всему, придется выживать вообще без техники. Ни телефона. Ни компьютера. Ни электрического освещения. Как жить?!

Несколько наводящих вопросов окончательно убедили мужчину, что прошлым Земли этот мир не является. Александр не знал, радоваться ли этому факту, особенно если учесть, сколько войн, эпидемий и прочих напастей сотрясали многострадальную родную планету, или печалиться. Ведь знание поворотных вех истории могло сослужить мужчине неплохую службу. И речь здесь шла не только о безопасности, но и о карьере. Информация во все времена была ценным товаром, а уж такую-то уникальную Александр сумел бы выгодно использовать.

С мыслью о своем попаданчестве Александр примирился на удивление быстро. Мозг привычно отложил на потом вопрос, с которым не мог справиться сейчас, и переключился на обдумывание практической стороны вопроса. В конце концов, хотелось же Александру радикальных перемен. Вот и получил: из индустриального будущего в романтическое рыцарское прошлое прямиком из фантазийных книг, взятых с полки его дочери. Неужели он, дитя двадцать первого века, не сумеет хорошо устроиться со своим дипломом в отрасли, о которой здесь даже не слышали, и семилетним опытом руководящей работы?

Дездра продолжала щебетать; Александр слушал ее не особо внимательно, быстро запутавшись в именах и титулах незнакомых ему людей. Зато молчаливый братец девушки немного оттаял и стал дополнять слова сестры. Сам парень оказался личным слугой одного из рыцарей гарнизона, чем безмерно гордился. Происходили новые знакомцы Александра из деревенских, ни роду, ни племени не имели, но за какие-то заслуги угрюмый паренек приглянулся сиру Анхолту, одному из трех рыцарей входящих в гарнизон Сарсхолла. Судя по короткому описанию обязанностей, Кайен являлся обычным мальчиком на побегушках, но парня это устраивало. Александр же только презрительно фыркнул.

Из всех имен землянина заинтересовало пока только одно — сир Майхорт Остлендский, сын Майверта, рыцарь Его Величества и комендант Сарсхолла. Человек, от разговора с которым напрямую зависело ближайшее будущее Александра.

— Расскажите мне об этом вашем коменданте, — попросил землянин.

— Сир Майхорт — великолепный мечник, — заявил Кайен. — Да и с копьем великолепно управляется: на прошлогодней охоте лично завалил матерого секача.

Александр чуть заметно поморщился: по его мнению парень был слишком помешан на всякого рода железках.

— Его прадед, сир Майрус, участвовал еще в первых кровопролитных битвах при Исходе, — сообщила Дездра. — Дед и отец были надежной опорой трона. Самого сира Майхорта с детства готовили к посвящению в рыцари. Говорят, он командовал полным отрядом уже в двадцать лет, служа еще отцу Его Величества.

— А что он за человек?

Брат с сестрой переглянулись, после чего парень ответил.

— Он рыцарь Его Величества. Верный. Честный. Неподкупный. Умный.

— Умный, да вот на язык не сдержан, — хмыкнула Дездра. — Если бы сир хотя бы умел молчать, не прозябал бы на границе уже десятую зиму.

— Безмозглая овца, — прикрикнул на сестру Кайен. — Сама языком трепать любишь чрезмерно! Сир Майхорт — идеальный пример того, каким должен быть рыцарь.

— А еще он со странностями, — огрызнулась раздосадованная Дездра. — Олду видит, Олду всё видит, а сир Майхорт взывал к Пришлой, отвергнув богов предков.

— Не трепли имена богов, — отчеканил Кайен. — То, о чем ты говоришь сейчас — досужие сплетни.

— Об этом все говорят, — насупилась Дездра.

— А о чем вообще речь? — Вмешался в перепалку Александр. Ему как раз не хотелось тратить драгоценное время на чужие споры.

— До Исхода на землях Лонгрии поклонялись многим богам, но превыше всех — Олду, Верховному богу, — хмуро пояснил Кайен. — Потом из-за моря пришли высокие люди. Они служили Богине, жестокой и прекрасной, и именно она указала им путь в Лонгрию. На нашу землю.

— Теперь благородные славят Богиню, — процедила Дездра. — Лишь простой люд помнит старых богов. Но боги не прощают такого пренебрежения, а Пришлая жестока. Ее и верные-то последователи стараются лишний раз не тревожить.

— А что сир Майхорт просил у богини? — Поинтересовался землянин.

— Никто не знает, — пожала плечами девушка. — Не то помощи, не то совета.

— Никто не знает, взывал ли сир Майхорт к Богине на самом деле, или это придумали служанки, — отчеканил Кайен. — Было это или нет: Богиня не ответила на призыв.

Дездра упрямо покачала головой и, помолчав, чуть слышно шепнула.

— Быть войне.

Александр нахмурился. Не хватало только встрять в кровавые средневековые разборки. Хотя… Было и что-то дельное в услышанном. В голове начала оформляться парочка идей.

— А ты сам-то из каких, потерявшийся? — Задала вопрос Дездра, решившая, что свой долг по просвещению чужака она выполнила, и пора дать волю собственному любопытству.

— В смысле? — Не понял Александр.

— Какого ты сословия, — пояснила девушка.

— У нас нет сословий, — отозвался мужчина. — Все люди равны.

— Так не бывает, — убежденно заявил Лайон. — Либо ты вассал, либо сюзерен. Или слуга. У тебя есть хозяин, чужак?

«Ага, государство, начальник и жена», — чуть не брякнул в ответ Александр, но вовремя решил, что таких шуток здесь не поймут.

— Я сам себе хозяин, — сдержанно отозвался он.

— Тогда у тебя должны быть слуги, — выпалила Дездра.

— Нет у меня слуг, — нахмурился Александр, начиная осознавать, что впереди его ждет весьма серьезная проблема. — Да и не важно это все. Если, к примеру, я у себя был королем, какое значение это будет иметь здесь? Тем более, я могу назваться кем угодно: мои слова никто не сможет проверить.

— Будь ты воином, — Кайен смерил Александра подозрительным взглядом. — Его Величество пожаловал бы тебя рыцарскими шпорами и званием. Но тогда ты был бы обязан владеть пятью искусствами: оружием, верховой ездой, благородными манерами, знанием геральдики и даром стихосложения. Как ты и сам понимаешь, это очень легко проверить.

— Умение махать железяками — еще не самое главное, — нахмурился Александр. — Я хотя бы грамотный.

— Я нет, — пожал плечами парень. — Ну и что? Зато я могу продержаться целых пять минут в поединке с оруженосцем сира Сайрина, а он хороший мечник.

— Я умею читать, писать и считать, — пояснил Александр.

— Едва ли тебе пригодится какое-либо из этих умений, — пожала плечами Дездра, поддерживая брата.

Тем временем стены замка приблизились вплотную. Дорога к нему оббегала подножие холма и взбиралась наверх петлями, в меру пологими, чтобы в Сарсхолл могла проехать повозка с припасами, и достаточно крутыми, чтобы у людей перехватило дыхание, и разговоры затихли сами собой.

А потом над головой нависли зубчатые крепостные стены, высокая каменная арка входа на миг закрыла дневной свет, а потом Александр вслед за своими провожатыми оказался в замковом дворе. По двору деловито сновали люди, перемещаясь между десятком подсобных строений, поднимался дым над кузницей, пара служанок о чем-то громко спорила у колодца, конюх вел под уздцы крепко сбитого мохнатого жеребца, стояли на постах дежурные стражники, и все окидывали Александра любопытными взглядами.

Землянин и сам вовсю крутил головой по сторонам, изучая открывшийся ему такой чуждый и незнакомый быт. Все это казалось таким странным и ненастоящим, что мужчина начал ощущать легкую панику. Кайен покинул своих спутников, перекинувшись парой слов с ближайшим постом стражей, и куда-то убежал. Хорошо, хоть его сестрица осталась рядом с дезориентированным чужаком. Дездра-то и пояснила, что Кайен должен вначале доложить о потерявшемся своему рыцарю, получить его разрешение, потом найти оруженосца сира Майхорта, и только потом Александр предстанет перед высшей властью на несколько сотен миль вокруг.

Серо-желтая громада замка поднималась глухой стеной на два человеческих роста, подавляя и угнетая; выше шла галерея с узкими окошками-бойницами. Такие же узкие окна-прорези бдительно скалились на пришельца с четырех квадратных смотровых башен по углам крепостной стены, а также с центральной башни-донжона, отбрасывающей тень через весь двор до массивных, закрывающих проход в крепость решеток.

А потом вернулся Кайен, и Александр с замиранием сердца переступил порог крепости. Внутри было мрачно и неуютно. В длинных вытянутых коридорах, освещенных лишь дрожащим огнем факелов, едва могли разминуться два крупных человека; винтовые лестницы отличались узкими ступенями и отсутствием перил; потолок, высокий и закопченный, давил на плечи. Изрядно покружив, Александра привели на третий этаж в закуток перед массивной деревянной дверью, где Кайен оставил его одного, напоследок велев ждать.

Отчего-то землянин был уверен, что комендант примет его незамедлительно, но на полутемной площадке перед дверью ему пришлось проторчать не менее часа, прежде чем наружу вышел мальчик и передал ему распоряжение коменданта войти.

Попав в светлое помещение после полумрака коридора, Александр прищурился, а потом с интересом огляделся. Кабинет сира Майхорта был небольшим. Вся его обстановка состояла из деревянного стола, пары деревянных стульев и кресла, небольшого закрытого шкафа у стены и большого сундука, стоящего справа от окна. Изящество и красота не входили в список требований, предъявляемых этой мебели: вся она была добротной и массивной, с грубо выполненными вензелями на спинках и дверцах. На стенах висели выцветшие полотна, призванные скорее защитить от сквозняков, чем украсить интерьер, на столе стояло два увесистых канделябра, каждый на десяток свечей, лежали какие-то бумаги, похожие на пергаментные свитки, рядом с ними чернильница с торчащим из нее пером. Освещался же кабинет солнечным светом, падающим через распахнутые ставни на окне, да разожженным, несмотря на летний день, камином.

Хозяин кабинета был ему под стать: на голову ниже Александра, но раза в три шире в плечах, с резкими чертами лица, густыми сросшимися бровями и кривым, явно не раз сломанным носом, сединой в темных волосах и густой бороде и цепким внимательным взглядом глубоко посаженных глаз. Одежду хозяина рассмотреть не удавалось: он сидел, заслоненный рабочим столом. Виден был только верх шерстяной рубахи, да грубо сработанная металлическая кольчуга поверх. Голова была непокрыта; густые курчавые волосы свободно падали на плечи.

Сир Майхорт дал своему гостю несколько минут, чтобы осмотреться, прежде чем заговорить.

— Итак, чужак, добро пожаловать в Сарсхолл. Мне сообщили, что ты был пленником народца с Холмов. Это так?

Александр мимоходом отметил, что сесть ему не предложили, хотя стул стоял рядом, и ответил, тщательно отмерив в голосе спокойствия и доброжелательности.

— Не могу утверждать подобное: про обитателей Холмов я слышу впервые.

— Кто же ты и откуда? — Комендант говорил ровно и смотрел внимательно. Особого интереса от него землянин не ощущал, но теряться из-за такой мелочи не собирался.

— Я уроженец другого мира, — в голосе землянина все же прозвучала нотка превосходства. — Далекого иного мира, чей прогресс ушел далеко в будущее по сравнению с вашим.

В нескольких словах Александр описал свою странную историю, не вдаваясь в особые подробности с одной стороны и напустив тумана с другой. Напоследок же мужчина многозначительно произнес.

— Я знаю, что вы, сир Майхорт, обращались к высшим силам с просьбой о помощи. Вы были услышаны.

Комендант немного наклонил голову к левому плечу, показывая, что слова Александра были поняты правильно. Землянин же старательно удерживал показное спокойствие, ступив на зыбкую почву догадок и предположений. Ожидая во дворе, он порядком насмотрелся на быт простого люда и подобного себе не желал. Дитя двадцать первого века, он привык к совершенно другому уровню жизни и прекрасно отдавал себе отчет, что выбиться из низов здесь не хватит жизни. А значит, нужно изначально обеспечить себе положение. И если мнимое покровительство какой-то безымянной богини способно в этом помочь, почему бы и нет? Едва ли у высших сил будут особые претензии к попавшему в переплет землянину, тем более у женщины, а уж Александр прекрасно знал, отчего прекрасный пол бывает злым и жестоким. Это если эти самые силы существуют, во что землянин почти был готов поверить. Если же нет, то на нет, как говорится, и суда нет.

— Значит, — нарушил затянувшееся молчание комендант. — Ты, Александр, утверждаешь, что являешься посланником Богини?

Уверенный и проницательный взгляд этого немолодого командира нервировал землянина. Сир Майхорт явно не испытывал ровным счетом никакого пиетета перед потенциальным посланцем божественной воли.

— Да, — коротко отозвался Александр. Он профессионально умел делать хорошую мину при плохой игре, да и сам начинал потихоньку верить в свою причастность к божественному замыслу. В конце концов, чем черт не шутит! Занесло же его из родного города в это не-пойми-где. Ведь легко мог погибнуть в банальном ДТП, так нет же, жив и здоров где-то на просторах множественной вселенной. И если к этому обстоятельству приложила ручку некая богиня — хорошо. Особенно, если она молода и красива.

Покровительство высших сил лишним никогда не будет. Еще неизвестно, удастся ли вернуться назад. Да и что ждет его там? Утопившая в рутине семья? Карьера, вроде как и удачно сложившаяся, но периодически подводящая к мысли: незаменимых людей нет? Друзья-приятели, с которыми хорошо пить пиво и трепаться ни о чем? Жизнь, размеренная и скучная, пустая и бессмысленная?

А здесь ему дан шанс начать все заново, сложив мозаику собственной жизни принципиально иным узором. Александр никогда не был романтиком, но грубые каменные стены этого замка будили что-то странное в его душе, что-то из древних доисторических времен, не тронутых лоском цивилизации, и в душе землянина зарождался азарт и жажда новых впечатлений.

— Что ж, — внимательно отслеживая малейшую, даже тщательно подавляемую, смену эмоций на лице землянина, комендант, наконец, принял для себя какое-то решение. — Если ты действительно посланец Богини — докажи.

— Начинается, — буркнул Александр. Именно этот момент был самым скользким во всем разговоре. Доказывать было нечем. Хотя… Ну что могло понадобиться этим темным людям, верящим в бабайку из-за-холма? Положим, атомную бомбу землянин им на коленке не соберет, но что-нибудь попроще из школьного курса физики припомнит. А что не вспомнит, то, как тот студент, придумает. — И как же я должен это доказать?

Вместо ответа комендант поднялся из-за стола, крепко взял Александра за плечо и подвел к разожженному камину. От пламени шло жаркое тепло, хотя в самом кабинете было прохладно.

— Коснись огня, — велел сир Майхорт.

— Что?! — В первый момент Александр не поверил собственным ушам. Кажется, до торжества светлого разума, в этом средневековье было как до Луны пешком.

— Вложи руку в пламя. Если Богиня действительно покровительствует тебе, то ты останешься невредим, — мужчина говорил ровно, но в глубине его глаз землянину мерещилась насмешка.

— Я не посланец Богини, — глухо признался Александр после секундного колебания.

Комендант удовлетворенно кивнул, будто и не ждал другого ответа и вернулся в свое кресло.

— Хорошо, — спокойствие этого человека начало раздражать Александра. — Тогда кто я?! Я не здешний! Я вообще из другой эпохи!

— Ты угодил за Грань, — благодушно пояснил командир. — Изнанка чужда людям, только альфы способны находиться там без последствий. Со смертными Изнанка играет дурные шутки: у кого-то отбирает чувство реальности, кто-то теряет разум, кто-то чувство времени.

— Да поймите же, я могу быть посланцем вашей богини, — упрямо проговорил Александр. — Я пришел из другого мира. Совсем другого, понимаете? То, что у вас творится здесь, сейчас, — мы прожили много веков тому назад. Вы не представляете наших возможностей! В моем мире человек практически всесилен. Нам требуется не более нескольких часов, чтобы попасть в любую точку земного шара. Мы можем услышать то, что другой человек сказал, находясь, к примеру, в другой стране. Наш быт наполнен комфортом.

— Это все было, — кивнул комендант, не проявив особого интереса к пламенной речи своего оппонента. Для него это были слова, не более того. — Было, но больше нет.

— Я могу очень многое дать этому миру, — отчеканил Александр.

— Можешь, — качнул подбородком комендант. — А можешь и не сделать. Так ты по-прежнему считаешь себя носителем Ее воли? Это легко проверить.

— Сунув руку в камин? — Разозлился землянин. — Нет, уж простите, я не идиот.

— Ты сам не веришь, в то, что говоришь, — подытожил комендант. — За свое будущее не бойся: никто тебя не тронет и за порог Сарсхолла не выкинет. Поживешь здесь, к тебе присмотрятся; возможно, найдешь себе дело по душе. Кем ты был раньше?

— Заместитель руководителя по координации проектов, связанных с организацией объектов малой торговли, — мстительно отчеканил Александр.

Сам он название своей должности запомнил не с первого раза, а на людей непосвященных такая формулировка всегда производила впечатление. Правда, как оказалось, не в этот раз.

— Конкретнее, — потребовал сир Майхорт.

— Я занимался установкой торговых павильонов, — расшифровал землянин.

— Ты строитель? — В глазах коменданта впервые мелькнул интерес.

— Нет, конечно, — фыркнул Александр. — Я решал рабочие вопросы. Поиск клиента, подбор места, оформление всей надлежащей документации: санэпидемслужба, пожарные, налоговая, нормативы, допуски…

— Ты купец? — Снова спросил комендант, и Александр осознал, что его знание нормативной законодательной базы российской действительности двадцать первого века едва ли здесь кого-нибудь впечатлит.

— Я был руководителем крупного отдела, — произнес землянин. — У меня в подчинении было пять человек.

— Что ж, — вздохнул сир Майхорт. — Сейчас попробуем твои силы в другом деле. Я пристрою тебя пока в помощь старому Майксу на конюшню. Он давно просил у меня помощника, вот и проявишь себя. Крышу над головой и пропитание получишь, вдобавок я положу тебе жалование в пятнадцать бронзовых динариев в месяц. Стандартное жалование конюха — двенадцать динариев, но, считай, я пошел тебе навстречу.

— На конюшню? — У Александра банально отвисла челюсть. Такого поворота он не ожидал. — Вы что, не в состоянии найти мне более подходящее занятие?

— Например? — Комендант проигнорировал выпад.

— Я могу стать вашим секретарем, в конце концов! — Не сказать, чтобы такая роль устраивала мужчину, но, во всяком случае, это было лучше работы конюха.

— Моей перепиской, — комендант не повысил голоса, но Александру разом стало неуютно. — Занимается мальчик, который знает, как выглядит письмо, и что это письмо он должен передать лично в руки мне или рыцарю, оставленному мной за главного в мое отсутствие. Знать содержание письма ему не нужно, более того, при необходимости он, не колеблясь, отдаст жизнь, чтобы уберечь послание от чужих рук. Я не могу оказать подобное доверие человеку, которого вижу первый раз в жизни. Ступай вниз, найди Майкса. Скажешь, я прислал.

Аудиенция была завершена. Александру ничего не оставалось, как сдержанно кивнуть и выйти из кабинета, едва удержавшись, чтобы с грохотом не хлопнуть дверью.

Старый Майкс к ужасу Александра, оказался всего на пять лет старше землянина. Помощнику конюх обрадовался и сразу загрузил новичка работой, не столько тяжелой, сколько грязной. Убрать в стойлах, посыпать пол свежей соломой из специально заготовленной кучи, принести свежей воды в поилку, задать корм — за пару часов Александр вымотался, взмок, изгваздал выданную ему рабочую одежду, пошитую из грубой ткани и не особо добротно, и полностью пропах характерным духом конюшни.

Жители замка восприняли назначение новичка достаточно равнодушно. Любопытничали, в основном, слуги да мальчишки; оруженосцы уже презрительно воротили нос, рыцари и офицеры, похоже, вообще не заметили пополнения. Сердобольная Дездра взяла попаданца под свое покровительство: показала, где находится задняя калитка, через которую можно вынести из крепости ведра с навозом, в каком закутке стоит специальная бочка с водой для умывания, к кому обратиться с бытовыми нуждами и прочее-прочее-прочее. Александр был благодарен девушке за проявленную заботу, хотя и прекрасно понимал ее истоки: Александр был из своих, простых, неблагородных. Такой же работяга, как и все те, кто обеспечивал нужды Сарсхолла.

Коренные обитатели конюшни появление нового лица встретили с подозрением. Местная порода была приземистой, косматой, крепко сбитой и умной. Ум, правда, выражался большей частью в крайне пакостном нраве. К рыцарским коням, содержащимся каждый в отдельном стойле, Александра, слава богу, не подпустили: те могли спокойно прокусить руку или проломить ударом копыта череп нерасторопного чужака, да и в общий загон, где бродили рабочие лошадки, входил только Майкс. Зато землянину доверили починить прохудившуюся упряжь, и мужчина проклял оказанное ему доверие, в кровь исколов пальцы.

Происходящее казалось странным затянувшимся сном: от раннего подъема на рассвете, завтрака прямо на рабочем месте, бесконечной уборки, короткого перекуса в обед, и плотного ужина в общем помещении после заката. Тогда наступала время отдыха, песен, разговоров; люди смеялись и шутили, особо непоседливые разминали кулаки, а остальные с азартом наблюдали за потасовкой, подначивая драчунов. Люди здесь жили простые, простыми были и привычные для них развлечения. Александр обзавелся несколькими знакомыми, с кем-то отношения сложились даже дружеские, тем более обращение к «заблудившемуся» было вполне покровительственным, но чувствовал себя землянин по-прежнему не в своей тарелке. Поднимаясь под самую крышу в каморку, которую делил с еще тремя парнями, Александр часто касался рукой стены, чтобы убедиться в ее реальности. Но стена не торопилась исчезать, как не спешил таять в лучах солнца и Сарсхолл.

За несколько дней Александр вполне обжился на новом месте. Коменданта он после памятной беседы больше не видел, обстоятельства появления новичка уже перестали волновать умы обитателей Сарсхолла, когда замок всколыхнули новые события.

Звук рога со сторожевой башни возвестил о приближении гостей. Огромные деревянные ворота по причине мирного времени были открыты постоянно, металлические решетки опускались только на ночь. С крепостной стены опрометью сбежал мальчишка-посыльный со сверкающими от возбуждения глазами, и спустя пару минут уже весь Сарсхолл знал, что к крепости приближаются четыре всадника.

Наконец, под глухой перестук копыт и возбужденное перешептывание сбежавшихся поглазеть обитателей замка маленькая кавалькада въехала во двор. Кони, нервно дергая ушами и косясь на людей, послушно остановились на площадке перед входом в донжон; новоприбывшие откинули капюшоны плащей, и зеваки возбужденно загомонили: трое из наездников оказались девушками.

Александр, и сам с удовольствием оторвавшийся от работы под благовидным предлогом, с чисто мужским интересом пробежал взглядом по женским фигуркам. Первая девица, худощавая и гибкая, обладательница пышной копны золотисто-медных волос и уверенного надменного взгляда, мужчине не очень понравилась: на таких, молодых и борзых, он насмотрелся еще дома. Вторая девчонка была попроще: русоволосая и сероглазая, с ладной фигуркой и приятным лицом, но рядом с ней коршуном нависал единственный мужчина в отряде, так что не стоило и слюни пускать.

Третья всадница замерла позади своих спутниц, но когда Александр вытянул шею, чтобы лучше ее рассмотреть, его сердце пропустило удар. Она была красива, изумительно красива, словно не человек из плоти и крови, а спустившийся на землю ангел. Личико сердечком, пухлые детские губки, удивительно тонкие и правильные черты, наивно распахнутые глаза невероятной небесной синевы, молочная белизна кожи, длинные волнистые пряди белоснежных волос. Кисть руки, нервно сжимающая поводья, была крохотной и изящной, а выглядывающее из-под плаща запястье таким тонким, что его можно было обхватить двумя пальцами. Эта девушка единственная в отряде предпочла платье и дамское седло, и этот факт добавлял ей женственного очарования.

Завороженный хрупкой красотой незнакомки, землянин пропустил момент, когда на порог крепости в окружении своих рыцарей вышел сир Майхорт. За полчаса, прошедших с момента получения вести о приближающихся гостях, комендант успел облачиться в парадный камзол и прицепить на пояс ножны с мечом, а в руках мужчина несмотря на яркий полдень зачем-то держал зажженный факел.

— Леди, — гостьям был отвешен исполненный достоинства легкий поклон. — Я, комендант крепости Сарсхолл, сир Майхорт Остлендский, верный рыцарь Его Величества, имею честь приветствовать столь очаровательных гостий в моих владениях.

Золотоволосая всадница, явная предводительница маленького отряда, расстегнула пряжку плаща, позволив ему соскользнуть с плеч на круп лошади и открыть ее мужской костюм, легко спустилась с седла, проигнорировав качнувшегося ей на помощь рыцаря, и быстрым уверенным шагом преодолела разделяющее ее и коменданта расстояние.

— Я посланница великой Богини, — объявила девушка. — Это моя свита.

Она вполоборота обвела притихших людей гордым взглядом и торжественно возвестила.

— Вы звали. Ваш зов был услышан.

— Леди, — комендант, словно приняв для себя какое-то решение, шагнул вперед и протянул гостье плюющийся искрами факел.

Александр закусил губу, поняв, какую проверку сир Майхорт только что предложил девице. Та же хищно усмехнулась и на глазах потрясенно вздохнувшей толпы уверенно зачерпнула огонь ладонями и окунула лицо прямо в пляшущие языки пламени, словно это была обычная вода.

— Благодарю, — после жуткого огненного умывания на лице девушки не осталось ни единого ожога, а голос зазвучал холодно и высокомерно. — Ничто не освежает лучше, чем родная стихия. Однако должна вас предупредить: мои спутники в этом плане несколько консервативны. И если на этом проверка закончена, давайте перейдем к сути моего визита.

— Я прошу прощение за недоверие, моя леди, — комендант не глядя протянул руку, и подбежавший оруженосец забрал факел. Сам же предводитель преклонил колено и покаянно склонил голову. — Я не желал оскорбить вас.

— Покажите вашу левую ладонь, — язвительно проговорила девушка. Она бесцеремонно схватила руку поднявшегося мужчины и развернула к себе. Александр заметил странный белесый узор, подобный диковинному шраму.

— Метка Богини, — удовлетворенно проговорила девушка. — Это вы меня звали.

Она накрыла ладонь мужчины своей, узкой и длинной. На миг ее рука засветилась, и когда посланница убрала пальцы, метка исчезла, будто ее и не было.

— Богиня оказала тебе великую честь, человек, — промурлыкала девушка. — Я леди Фалитта. Это мои спутницы, леди Латона и леди Лана, и мой телохранитель, сэр Штайн.

— Прошу вас быть гостями в Сарсхолле, — отозвался комендант. — Следуйте за мной, леди. Для вас и ваших людей подготовят покои.

Фалитта обернулась к своим спутницам и приглашающе мотнула головой. Сэр Штайн легко соскочил со своего коня и помог спешиться своей спутнице. Беловолосая же девушка на мгновение растерянно застыла в седле, словно не зная, что делать дальше, и повинуясь внезапному порыву, Александр бросился вперед, обмирая от собственной смелости.

— Моя леди, — подражая коменданту, хрипло проговорил он, и девушка благодарно улыбнулась ему. Ее маленькие руки робко легли на его плечи, сам землянин осторожно обнял красавицу за талию и легко снял с седла. Заскорузлые от мозолей, натруженные ладони скользнули по гладкому шелку ее платья, почувствовали тепло ее тела и с сожалением отпустили, едва девушка восстановила равновесие.

— Благодарю вас, — нежным голосом поблагодарила незнакомка и поспешила к ожидающим ее спутницам.

Александр же взял под уздцы лошадь и повел в загон: ему работы прибавилось. Однако, не смотря на этот удручающий факт, на губах мужчины, нет-нет, да появлялась мечтательная улыбка.

Глава 6. Затишье

Юнона набрала в легкие воздуха, зажмурилась и нырнула. Холодная вода горного озера обжигала кожу, ноги не доставали дна, и девушке мнилось, что она парит в ледяной упругой невесомости.

Вынырнув, Юни долго пыталась отдышаться под насмешливым взглядом зеленых глаз. Восстановив дыхание, озябшая девушка в несколько гребков доплыла до берега и забралась на крупный нагретый солнцем валун, нависший над водой. Мокрая полотняная рубашка неприятно липла к телу, но купаться в одном белье Юнона не рисковала: облюбованное место хоть и находилось достаточно далеко от человеческого жилья, но полностью безлюдным его назвать было нельзя. К озеру приходили и пастухи со своими отарами, и охотники, и просто путники. Большинству из них хватало недвусмысленно оскаленных клыков принявшего волчье обличье Вервульфа, чтобы не искать знакомства с одинокой девушкой, но и издалека бросаемые взгляды были ей неприятны.

С момента появления Юноны в этом мире прошла уже почти неделя, и все это время беглая ученица Владыки наслаждалась свободой. Жизнь в замке с точки зрения девушки не отличалась особым разнообразием. Сарсхолл оказался небольшой военной крепостью, возведенной на дальней границе не особо процветающего королевства, и единственной задачей замка было эти границы защищать. От кого, правда, непонятно: к востоку от замка простирались лишь безжизненные вересковые пустоши. Кто их населял и населял ли, Юнона не знала, но одна из дозорных башен была обращена в ту сторону, и ее смотровая площадка не пустовала ни днем, ни ночью.

Сам Сарсхолл нравился Юноне, несмотря на мрачные коридоры и маленькие помещения. Комнаты, которые выделили посланницам Богини, находились на третьем этаже, и из окна спальни Юноны открывался великолепный вид на дальний лес. Старые гобелены, некогда нарядные, а теперь выцветшие, плохо защищали от пропитавшего стены холода и сквозняков, но под теплым пледом было хорошо и уютно, тем более что к себе Юни приходила только ночевать.

Ветра, не стихающие в этих краях, уносили прочь чад и гарь от хозяйственных построек и взамен затягивали небо облаками. Дожди были частыми гостями в Сарсхолле: короткие, моросящие, освежающие.

Зато озаренный лучами утреннего солнца Сарсхолл был прекрасен. Сочетание серого и зеленого, камня и бескрайней зелени, окружающих крепость холмов, очаровывало Юнону, и она была готова часами любоваться замком. Правда, издали.

Впервые за долгое время Юни была свободна. Она могла идти, куда душа пожелает, делать, что хочется, и никто не смел ей указывать. Спутницы посланницы занимали привилегированное положение, недоступное больше никому в замке. Они не принадлежали миру простых смертных, они вызывали у окружающих жгучий интерес, а то и зависть. Им были готовы услужить многие, но Юнона по примеру подруг старалась не злоупотреблять чужими услугами.

Потому, захватив на кухне сверток с провизией, Юни ни свет, ни заря сбегала из замка и часами бродила по окрестностям. Вервульф неизменно составлял ей компанию, и два волка бок о бок мчались по всхолмью, подчас уходя очень далеко.

В нескольких часах пути от Сарсхолла лежали две деревеньки, которые Юни предпочла осмотреть издали; лес с юга изобиловал оврагами и ручьями, на вересковые пустоши по настоятельному совету коменданта оборотни не совались, зато на севере среди холмов отыскалось глубокое озеро, и Юнона безоговорочно предпочла его чистую воду лохани с кипятком.

Огромный белый волк шумно перевернулся, и Юни открыла глаза. Заметив, что подопечная вынырнула из своих дум, зверь обратил к ней умную морду.

— Расскажи, что произошло у вас с Владыкой Лиорэлем.

Девушка нахмурила брови. Просьба была неожиданной, хотя до этого Юни довольно подробно описала названному отцу свое обучение в эльфийских землях и даже похвасталась кое-какими успехами.

— С чего ты взял, что что-то произошло? — Девушка ответила вопросом на вопрос.

— Это очевидно, — отозвался зверь. — Ты сбежала. Сбежала от наставника, от Ковена, от эльфов, в конце концов; причем сбежала не сама — тебе помогли. Я слышал, что эльфийский Владыка — жесткий правитель, но и тебя нелегко сломить. Просто скажи, он обидел тебя? Оскорбил? Что он сделал?

Юни отвернулась. Обиды? Их было полно. Оскорбления? Лиорэль не скрывал пренебрежительного отношения к ученице, впрочем, Юни тоже не проявляла особого пиетета в отношении наставника. По крайней мере, пока пыталась наладить с ним контакт.

В памяти всплыл один из самых ярких уроков, преподанных ей наставником. Тогда Владыка еще пытался обучить ее магии, особенно защитной…

Само заклятие искажения пространства не было особо сложным и базировалось на почти чистом выбросе силы, что получалось у Юноны на порядок лучше, чем какие-либо ажурные плетения. Единственная сложность заключалась в том, что эту энергию следовало направить по заданному вектору, изменив участок реальности вокруг себя таким образом, чтобы исказить траекторию полета любого брошенного в девушку предмета или заклинания.

Пока упражнялись со специальными мячиками, у Юноны все получалось. Скользящий шаг навстречу летящему объекту, полутанцевальное па, поворот, энергия, вплетаемая в движение и им же направляемая, и снаряды проносились в опасной близости от тела, но все же мимо.

С учебными файерболами тоже прошло на ура: энергетические шарики рикошетом улетали в голубую даль.

А потом Лиорэль заявил, что поле боя — не место для бальных танцев, и ученица должна влиять на окружающий мир только силой воли. Против нее выставили лучника, и не успела девушка возразить, как тот выпустил в ее сердце самую настоящую стрелу!

Пока мозг пребывал в ступоре, тело оперативно взялось за собственное спасение. Благодаря волчьей реакции, Юнона успела сомкнуть пальцы на смертоносной посылочке. И все было хорошо, если бы Владыка Лиорэль, прекрасно понимавший, что подобное задание для ученицы невыполнимо, не решил сам обезопасить ее простым, но эффектным способом.

Лучников было два. Второй стоял в стороне, и девушка не могла его видеть. Две стрелы сорвались с тетивы с разницей в один удар сердца. И если первую Юнона остановила голой рукой, то вторая нашла цель, пробив запястье девушки насквозь.

Вначале был шок: ни до, ни после Юнона не получала во время тренировок настолько серьезных травм. Потом пришла сводящая с ума боль. А Лиорэль, глядя на скорчившуюся на земле ученицу, процедил что-то про достойное наказание за глупость и запретил лекарям вмешиваться.

Стрелу Юноне пришлось вытаскивать самой, самой же пришлось останавливать кровь и бинтовать одной рукой раненное запястье. Наверное, если бы не Киэ'Ланарт, девушка сошла бы с ума бы от боли и обиды. А так…

Рана зажила, воспоминания остались. Между наставником и ученицей воздвигся каменный барьер.

Больше Юнона ни разу не пыталась завоевать похвалу эльфа.

Вервульф молчал, не мешая подопечной собраться с мыслями. Наконец, та пожала плечами и безмятежно улыбнулась.

— Мы просто не нашли общего языка, — подобрала она подходящие слова.

Волк кивнул, принимая нежелание Юноны жаловаться. Только прозорливо заметил.

— Ты не собираешься возвращаться к Владыке.

— Не вижу в этом смысла, — отрезала девушка, снова устраиваясь на камне.

На какое-то время воцарилось молчание, а потом Вервульф снова заговорил.

— Я давно хотел тебе кое-что отдать.

Он поднялся, встряхнулся и вернулся в человеческое обличье. Отцепил от своего пояса кинжал в ножнах и вручил Юноне. Девушка с любопытством вытянула клинок и взвесила в руке. Подарок оказался увесистым, но не тяжелым: в самый раз, чтобы усиливать удар, но не утомлять руку. Лезвие было широким у рукояти, обоюдоострым, с две трети локтя длиной и с суженным хищным кончиком. Никаких украшений, никаких гравировок, только серый матовый металл и костяная рукоять без изысков, удобная и теплая. Хороший нож, простой и надежный, как и его даритель.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась девушка.

— Это не простое оружие, — Вервульф помог названной дочери прикрепить ножны к поясу. — Такие кинжалы называют волчьими клыками, и в ходу они только у Свободного народа. Клыки передаются в роду на протяжении многих поколений, и лишь кузнецы-оборотни знают секрет изготовления такого оружия.

Юни с уважением покосилась на широкое лезвие.

— Волк, я не могу его принять, — с сожалением девушка потянулась к ножнам. — Это очень ценная вещь.

— Можешь, — оборотень перехватил ее ладонь и сжал. — И должна. Ты волчица, ты шира Свободного народа, и это оружие тебе под стать. Клыки действенны против нежити — я слышал, что они куются с добавлением серебра. Они разрушают чары и способны принять на себя магический удар. Более того, это единственное оружие, с которым можно спокойно менять ипостась. Оно не потеряется, не затупится, когда ты вернешь себе человеческий облик. Во времена Великой войны волчьи клыки были повсеместно известны как оружие Свободного народа. Такой клинок подчеркнет твое положение и добавит тебе значимости.

Юни погладила пальцами гладкую рукоять. Подарок запал ей в душу сразу, как она взяла его в руки, и его свойства не играли для нее особой роли. Однако справедливости ради, она подняла глаза на названного отца и уточнила.

— Я не собираюсь править.

— Нет, — улыбнулся оборотень. — Пока это не требуется. Об одном жалею, Юни, я не могу отдать тебе второй нож.

— Второй? — Девушка непонимающе посмотрела на друга.

— Клыки всегда куются в паре, — пояснил Вервульф. — Парой обычно и передаются. В моей семье было всего два оборотня: я и мать. Второй клык я в свое время взять отказался. И он утерян.

Юни сочувственно вздохнула. Она знала историю с исчезновением родителей Вервульфа. В общих чертах, скорее от друзей, чем от самого вожака, как и она сама не любившего делиться своими горестями. Она искренне сопереживала оборотню, но не знала, как помочь, как поддержать. Что произошло тогда, не удалось разобрать по свежим следам; что уж говорить сейчас — столько лет прошло.

Оборотень поднял голову и улыбнулся названной дочери.

— Напои клык своей кровью, и он признает тебя хозяйкой и всегда будет тебе надежной защитой. Даже один.

— У меня не будет защитника лучше тебя, — улыбнулась в ответ Юнона и решительно провела острием по ладони. Порез мгновенно набух кровью, и девушка осторожно прижала к нему лезвие широкой стороной. Холод металла успокоил горящую кожу, и оборотень удовлетворенно кивнул.

— Ты узнавала у молодой Кобры, что за дело привело ее сюда? — Волк задал следующий вопрос, наблюдая, как Юни очищает кинжал перед тем, как спрятать его в ножнах, и промывает порез в холодной воде.

— Нет, — Юни пожала плечами. — Фалитта не говорила, а я не спрашивала. Как-то к слову не пришлось.

— Ты должна узнать, — нахмурился оборотень. — Ее затеи могут быть опасны для тебя.

— Брось, Волк, — Юни отмахнулась. — Расклад: трое против одной. Да, и захоти Фолл что-то сделать, ей не было бы смысла тянуть.

Вервульф пристально посмотрел в глаза названной дочери, и та сдалась.

— Хорошо, я поговорю с ней. Только ее для этого еще надо поймать: Фалитта уходит из Сарсхолла еще раньше, чем мы с тобой, и где она пропадает — я не знаю. А вечером особо не пообщаешься, сам знаешь — мы на виду.

Каким бы делом днем не была занята дочь богини, вечером сэр Майхорт считал своим долгом развлекать посланницу и ее свиту. В большом каминном зале ставились столы и скамьи, зажигались свечи, и начинался пир. Девушки сидели по правую руку от коменданта, и ни о каких откровенных разговорах речи идти не могло. Перед ними рыцари на мечах демонстрировали свои умения, им пел древние сказания менестрель, а сэр Майхорт и его ближайшие помощники пытались втянуть девушек в светскую беседу. Тянулись такие посиделки далеко за полночь, и уставшие за день подруги расходились по своим спальням без особых разговоров.

— А ты? — Юнона внезапно осознала, что Вервульф является таким же непосредственным участником авантюры, как и она сама. — Ты проводишь много времени среди обитателей замка. О чем говорят они? С какой целью им потребовалась божественное вмешательство?

Оборотень поморщился.

— Мне стоило прибыть в шкуре зверя, — отозвался он. — Притворился бы твоим псом, толку было бы больше.

— Ночевал бы в моей комнате и лежал во время ужинов у моих ног, — подколола девушка.

— И присмотрел бы за тобой заодно, — парировал оборотень. — Со мной стараются не заводить разговоров, я не вызываю особого доверия, сама знаешь. Кроме того, Богиню звал комендант, и с остальными он своими планами не делился. Меня самого пытались расспрашивать, хотя я чувствую боязнь и опаску окружающих. Мы для них иные существа, живущие в замке на холме Пайн, и все их представления о нас диктуются дошедшими от предков легендами.

— Мы из другого мира, — пожала плечами Юни. — Они понимают это.

— Для них нет других миров, — фыркнул оборотень. — Есть сказочный замок с холма Пайн, и все, что не укладывается в их представление о мире, происходит оттуда. Добрый Народ, про который пел песенки их сказитель, для этих людей более реален, чем мы, хотя нас они видят собственными глазами, а о тех только слышали.

— Ну, увидев такую, как Лана, поверишь в любые сказки, — рассмеялась Юни. — Ты заметил, как на нее смотрят?

— Ты практически не общаешься с ней последнее время, — заметил Вервульф. — У вас все в порядке?

— Да, — Юнона пожала плечами. — Я звала ее с нами, но она отказалась. Мы долгое время пробыли вместе, неразрывно друг от друга. Это очень утомительно, поэтому я стараюсь сейчас ей не мешать.

— Я даже не могу представить, насколько это тяжело.

— Одно тело — две души. Один мозг — два сознания. Одно сердце…, - Юни не договорила и махнула рукой. — Знаешь, Волк, сложнее всего все время быть лучше, чем ты есть. Она единорог, великая героиня войны, спасшая множество жизней и практически в одиночку одолевшая врага. Она Та, что Хранит, а я обычная человеческая девчонка. Мне до Ланы, как до звезды. Она идеал, а я — так. Пытаюсь соответствовать.

Юни замялась, не зная, стоит ли говорить отцу, даже названному, о самой серьезной стороне такого союза. Юнона была смертной женщиной, со своими слабостями и желаниями, со своими порывами и страстями, возможно порочными, но неискоренимыми. Не то, чтобы девушка заглядывалась на кого-то в эльфийских землях, но по ночам ей нет-нет, да вспоминался насмешливый взгляд водянистых глаз, да хватка сильных тонких пальцев. Что же с ней будет, когда в ее сердце постучится настоящая любовь? Платонические отношения не устроят ни Юнону, ни, тем более, ее избранника. Да, Киэ-Ланарт поймет и слова не скажет, но ей будет неприятно.

— Ты не жалеешь? — Проницательно спросил оборотень, явно догадывающийся о подоплеке воцарившегося молчания.

— Нет, — Юни решительно тряхнула головой. — И окажись я вновь перед выбором, поступила бы так же. Сожалею лишь об одном: за несколько минут Фалитта смогла сделать для Ланы больше, чем я за целый год. Плохая я Хранительница.

— Даже дочь Огненной Кобры Нарваннской, в чьих жилах течет божественная кровь, не сумела вдохнуть жизнь в Дух Рога, — парировал Вервульф. — И уж тем более, ей не пришло бы в голову пожалеть призрака и разделить с ним собственное тело.

Юни с сомнением прикусила губу, но спорить не стала. Не было в этом смысла.

Киэ'Ланарт беззвучно приоткрыла дверь своей спальни. Только удостоверившись, что в коридоре безлюдно, она выскользнула из комнаты и, тихо ступая, устремилась к лестнице.

Тело, сотворенное из огня, двигалось легко и плавно. Каждое движение девушки было исполнено грации и изящества, и никто, даже самый предвзятый наблюдатель не догадался бы, сколько сил эта кажущаяся легкость требует от Ланы.

Десятилетия, проведенные в призрачном состоянии, не прошли даром, сильно изменив погибшего единорога. А может быть, повлиял последний год, когда Киэ'Ланарт привыкала смотреть на мир чужими глазами, из-за чужого плеча. Сейчас сознание Юноны не ощущалось рядом: в этом огромном и холодном замке Лана была одна. Это пугало. Пугали окружающие люди: Лану тяготил их интерес, обращенные на нее взгляды и даже неприкрытое восхищение. Она стала нелюдимой: избегала любых попыток завязать разговор, разрешила убирать в своей спальне только в свое отсутствие, почти не пользовалась услугами выделенной ей служанки, и даже не доверяла той расчесывать свои чудные мягкие локоны.

Плоть, даже такая, ненастоящая, стесняла Дух Рога, порождала чувство незащищенности, беззащитности, вызывала желание спрятаться, укрыться. Только сила воли заставляла Киэ'Ланарт каждый день выходить из комнаты.

Дальше будет хуже. Если Юни каким-то чудом сдержит свое обещание, Лане придется учиться жить самостоятельно. Либо же окончательно прекратить свое существование.

Находящиеся во дворе слуги проводили белокурую красавицу заинтересованными взглядами, но никто не рискнул к ней подойти. Лана же скрылась за дверями конюшни и позволила себе короткий облегченный выдох.

Юни звала ее с собой, но Киэ'Ланарт знала, как ее Хранительница соскучилась по названному отцу, и не хотела им мешать. Тем более, за ворота Сарсхолла Юнона и Вервульф уходили на своих двоих и только там, далеко за пределами видимости с крепостной стены, оборачивались и мчались прочь свободными серебристыми тенями.

Когда-то Лана могла играючи обогнать самого быстрого оборотня. Когда-то очень давно.

Кони встретили появление девушки блеском карих глаз и настороженным фырканьем. Они ощущали какой-то подвох в этой хрупкой белогривой двуногой, но понять его суть, конечно, не могли. Однако это не мешало им тянуться мордами к ее рукам и довольно всхрапывать, когда тонкие пальчики перебирали гриву.

Лана одарила лаской всех желающих и, наконец, погладила по бархатной шерсти свою кобылку. Лошадей они раздобыли при святилище, в темные подвалы которого странники переместились из Изменяющегося зала Лайтмиста. Служителей явление самой настоящей посланницы Богини, из плоти и крови, изрядно напугало, поэтому коней им нашли за считанные минуты. Собрали бы и припасов со сменной одеждой, если бы путники не спешили. Зов оставленной Богиней метки уводил Фалитту на восток, и она неустанно поторапливала весь отряд.

Тихо стукнула дверь о косяк, но Лана слишком погрузилась в свои мысли, чтобы обратить на это внимание. Поэтому тихое вопросительное обращение «леди» заставило ее испуганно вздрогнуть и отпрянуть в сторону.

Стоящий на пороге мужчина успокаивающе вскинул руки и заговорил мягко, увещевательно.

— Простите, леди, я не хотел вас напугать. Я сейчас уйду.

Лана смутилась. Человек делом занят, а она со своей глупой мнительностью только путается под ногами.

— Не надо, — выдавила она. — Я не хотела помешать.

— Вы не помешали, леди, — улыбнулся мужчина, проходя внутрь, но не приближаясь к девушке.

Он потрепал по холке фыркнувшую лошадь, подсыпал зерна в кормушку, поправил криво висящую упряжь. Лана следила за его действиями краем глаза, но мужчина не пытался нарушить установленную дистанцию. Дух рога узнала его: тогда, в замковом дворе, именно он помог растерянной и перепуганной девушке спуститься из седла. Именно его лицо и запомнилось Лане в круговерти того беспокойного дня.

— Оседлать вашу красавицу? — Неожиданное предложение застало Киэ'Ланарт врасплох. Она вначале отрицательно мотнула головой, а потом подумала и кивнула.

Почему бы и нет? С животными ей легче, чем с людьми, и верхом она уже ездила. За пределами каменных стен сияет солнце и ветер дует в лицо. Возможно, он выдует из ее головы все беспочвенные страхи и пустые сомненья, и хоть немного, но разожмется стискивающий грудь обруч?

— Вы поедете одна? — Обеспокоенно уточнил мужчина. — Лошадка у вас спокойная, но мало ли… Возьмите спутника. Хотя бы одного.

— Я не хочу никого напрягать, — тихо отозвалась девушка, расставаясь с идеей развеяться верховой прогулкой.

— Любой почтет за честь сопровождать вас, — формулировка ответа была, как положено, обтекаемо вежливой, но зато тон… Легкое удивление смешалось в нем с уверенностью: как можно терзаться подобными сомнениями?

— А вы можете поехать со мной? — Неожиданно для самой себя тихо поинтересовалась Киэ'Ланарт.

— С радостью, — тепло улыбнулся мужчина и сразу же серьезно добавил. — Если, конечно, компания простого конюха не смутит вас, леди.

— Зовите меня Ланой, — отозвалась девушка. — Все эти придворные изыски чужды мне.

Ее компаньон, назвавшийся Александром, сноровисто взнуздал и оседлал вначале лошадь самой девушки, потом свою. Вывел их во двор, шепнул пару слов караульному, подсадил Лану в седло. Всадники миновали распахнутую калитку в решетке, осторожно спустились по извилистой дороге с холма и уже дальше пустили лошадей вскачь.

Александр оказался не самым опытным наездником, что девушку только порадовало: она и сама неуверенно держалась в седле. Зато он оказался интересным собеседником. В нем не было напыщенной пафосности, свойственной благородным рыцарям, не было в нем и недалекости простолюдина. Он много знал, даже то, о чем сама Киэ'Ланарт никогда не слышала, рассказывал интересно с ноткой юмора и самоиронии. Он был прост в обхождении, но не фамильярен, он не скрывал своего восхищения, но не надоедал восхвалениями и комплиментами. С Александром было легко, и Лана не сразу, но начала получать удовольствие от прогулки.

Посланница Великой богини проводила время не так праздно, как ее спутницы. Поручение коменданта на первый взгляд казалось таким простым, но за три дня Фалитте не удалось продвинуться в его выполнении ни на шаг. Вот и сейчас девушка окинула мрачным взглядом стену деревьев и со вздохом подняла руки.

Рано или поздно, но что-то получится. Не имеет права не получиться.

Хрупкая фигурка белокурой Ланы уже давно скрылась в сумраке замковых коридоров, а Александр продолжал улыбаться. Этот день оказался волшебным, восхитительным, похожим на сказку. Кто бы мог подумать, что девушка, запавшая ему в душу с первого взгляда, окажется такой искренней, такой настоящей и такой близкой! Она могла позвать любого: рыцари и их оруженосцы, не колеблясь, сошлись бы в поединке за право сопровождать ее хотя бы раз, но удача улыбнулась ему — землянину.

Теперь Александр парил в облаках, и ни ворчание старого Майкса, ни замечание от дежурного на воротах не могли испортить мужчине настроение. На ужин с прислугой он не пошел, опьяненный общением с понравившейся девушкой, и Дездра принесла ему кувшин воды и ломоть хлеба прямо на конюшню. Отдав снедь, служанка не ушла, а села на табурет недалеко от самого Александра.

— Тебе стоит быть осторожнее, — без обиняков заявила она, едва Александр закончил жевать.

— О чем ты? — Мужчина притворился, что не понял.

— Ты знаешь, — нахмурилась девушка. — Эта леди. Она не для таких, как ты.

— А это не тебе решать, — ответ прозвучал довольно грубо, и землянин поспешил смягчить его шуткой. — Или ты ревнуешь?

— Она из свиты посланницы Богини, — Дездра подначку проигнорировала. — Такие не водятся с простыми смертными. Избегай ее, а то как бы тебе не пришлось пожалеть.

— Она милая и простая девушка, без понтов и закидонов, — оборвал Александр, показывая, что сплетни и домыслы его не волнуют.

— Тогда кто она? — Парировала Дездра. — Откуда? Как попала в свиту посланницы? Из какого рода она происходит? Открой глаза, леди Лана не принадлежит нашему миру.

— Я тоже.

— Ты другой, — девушка вцепилось в руку землянина. — Ты человек, из плоти и крови. Она — нет. Люди не бывают такими. Я не знаю, кто она: из высших альфов, что говорят, прекрасны словно боги, или из Народа с холмов, но она не человек. Посмотри на меня! Посмотри на себя, на коменданта, на любого парня с кухни. Мы люди. И мы другие.

Девушка выпустила руку Александра, подхватила опустевшую тарелку и растворилась в сумерках. Но ее горячий шепот похоронным набатом стоял в ушах Александра.

Глава 7. Ловушка

Юни открыла глаза. В комнате царил непроницаемый мрак, а, значит, до рассвета было еще далеко. Девушка какое-то время лежала, не шевелясь, в надежде, что спугнутый сон вернется, но, нет, тело переполняли энергия и желание эту самую энергию пустить в какое-нибудь, возможно, не совсем мирное русло.

Юнона поднялась, набросила на плечи шаль и босиком прошла к окну. В щелях между ставнями виднелись звезды, и тянуло ночным холодом. Ночь как ночь, ничего особенного. Замок мирно спит, и бодрствуют только караульные.

Девушка уже собиралась вернуться под одеяло, когда различила тихий отдаленный звук. Больше всего он напоминал нежное пение; слов было не разобрать, нельзя было даже определить, кому принадлежит голос — мужчине или женщине. Но кто мог распевать в пограничной крепости посреди ночи? Ясно было одно: напев не имел ничего общего с обычными песнями, звучащими за общим столом.

Юни прислушалась, но мелодия уплыла прочь отголоском обманного эха. Было или показалось?

Девушка зябко передернула плечами, решительно нашарила ботинки и, обувшись, вышла в коридор.

Там было еще темнее, чем в комнате: большинство внутренних каменных переходов днем и ночью освещались только факелами, но сейчас почему-то не горел ни один. Это было странно вдвойне: сир Майхорт строго следил за дисциплиной, караульные делали обход по этажу несколько раз за ночь. Юнона нахмурилась и, тихо ступая, вернулась к себе. Быстро переоделась в штаны и рубашку, приладила ножны с подаренным кинжалом, нашла на ощупь огниво и зажгла свечу. А после, прикрывая ладонью выдающий ее перемещения огонек, отправилась на разведку.

Первый же факел висел в металлическом кольце прямо напротив двери. Встав на цыпочки, девушка с трудом, но дотянулась-таки до него. Головка факела, обернутая пропитанной маслом тряпкой, была еще теплой, — значит, погас он недавно. Зажигать его Юнона не стала: чтобы вернуть единственный источник света на место, ей пришлось бы сбегать за табуретом. Вместо этого она отправилась дальше.

Дежурный сторож обнаружился перед поворотом — девушка споткнулась об него. Он сидел, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги в проход. Пульс бился ровно, парень просто спал на посту, но разбудить его Юнона не смогла, даже как следует тряхнув за плечо. Стражник от толчка сполз на бок, но так и не открыл глаза. Спиртным не пахло; в коридоре чуть улавливался легкий сладковатый травяной аромат, и молодую волчицу это встревожило.

Второй стражник обнаружился уже возле лестницы. Обоих ребят Юнона знала: обычно они патрулировали свой участок вдвоем, а, значит, до утра их бы никто не хватился. Не задерживаясь, Юни прошла мимо, крадучись, сбежала по лестнице, миновала холл и вышла во двор. Здесь факелы никто не тушил. Один горел над головой девушки, второй в железной подставке у ворот отбрасывал от стены дрожащий круг света. И в этом самом свете мелькнула закутанная в плащ с капюшоном фигура.

Юни, не задумываясь, бросилась вперед. Она пробежала через двор и выскочила к решетке ворот, которую как раз закрывал еще один караульный. Одного взгляда в его спокойное отрешенное лицо хватило, чтобы не тратить времени на бессмысленные вопросы. Он машинально придержал тяжелую решетку, пока Юни протискивалась мимо, после до девушки донесся лязг металлических запоров, и караульный вернулся к своей вахте.

Судьба одурманенного человека Юнону не интересовала: в неверном царстве ночных теней она сразу потеряла ночного гостя. Впрочем, тот проявился сам, не успела девушка ощутить разочарование. Темная фигура возникла там, где еще секунду назад было пусто. Молниеносно выброшенная рука вскользь мазнула по виску отшатнувшейся Юноны, отчего у той закружилась голова. Сквозь шум в ушах пробился нежный певучий голос, тот самый, который Юни слышала из спальни. Слова снова оказались незнакомы, но теперь они окрасились повелительными интонациями.

Чего от нее хотели, Юнона не поняла: стоило незнакомцу вновь раствориться в ночном мраке, как туман в ее голове поредел. Девушка коротко выдохнула, прижала ко лбу холодное лезвие кинжала, прогоняя остатки дурноты, и снова бросилась в погоню, прямо по крутому склону холма в стороне от нахоженной дороги, оскальзываясь и спотыкаясь.

Стоило спуститься с холма, как на равнине, залитой обманным лунным светом, стала заметна бегущая фигурка. Ночной гость обогнул подножие холма, на котором стоял Сарсхолл, и теперь двигался на юго-восток, забирая к опушке.

Владыка Лиорэль не зря гонял свою ученицу: благодаря рискованному спуску, она сумела срезать угол, и теперь дистанция постепенно сокращалась.

Беглец несколько раз оглядывался через плечо. Полы плаща тяжело били по его ногам, капюшон от быстрого бега свалился с головы, и уже было видно, что преследуемый — женщина. Почему-то этот факт придал Юноне сил. И когда беглянка с размаху метнулась вглубь леса, выросшего по правую руку, Юни, не колеблясь, последовала за ней.

Едва опушка осталась за спиной, продвижение вперед резко замедлилось. Вопреки намерениям, затеряться в чаще шпионка не сумела: ее местонахождение выдавали то хруст веток, то неверный лунный свет, проникающий сквозь кроны и обличающий движение в сплетение ветвей. Чтобы выследить беглянку, Юноне даже не пришлось превращаться в волчицу.

Заросли впереди поредели, открывая узкий, но довольно глубокий овраг. Его края мостом соединял упавший ствол, подгнивший, но еще достаточно крепкий. Одна за другой, беглянка и ее преследовательница пробежали по ненадежной опоре, вломились в еще более густую чащу и оказались на поляне.

Здесь шпионка остановилась, развернувшись к настигшей преследовательнице и позволяя, наконец-то, себя рассмотреть.

Юни ругнулась сквозь зубы: всех замковых служанок она, естественно, не помнила даже в лицо, но именно эта, невысокая и худощавая, с густой черной косой ниже пояса и резкими угловатыми чертами лица, успела примелькаться. Тэсс видели то на кухне, то со стиркой у пруда. Она подавала на стол, приносила кувшины с водой дежурным стражникам, меняла постельное белье и даже поначалу пыталась услужить хоть кому-то из гостий. Вечно в хлопотах, Тэсс ходила везде и всюду, создавая иллюзию собственной занятости и нужности; при этом служанка была настолько неприметной, что при ней могли вестись любые разговоры.

Сейчас от той служанки остались только смутно знакомые черты лица, немало преображенные выражением уверенности и собственного достоинства. Плечи беглянки были гордо распрямлены; она сама чуть наклонялась вперед, словно готовая в любой момент ринуться в атаку. Из оружия при ней Юнона заметила только рукоять кинжала в коротких ножнах, а, значит, схватка предстояла более-менее на равных.

— Разумно, — Юнона заговорила первой, останавливаясь шагах в пяти от шпионки и немного восстановив дыхание. — Бежать тебе некуда. Ты не сможешь скрыться.

— Я не собираюсь бежать от тебя, Латона, — хрипло отозвалась Тэсс. — Я Тессиан Ль'Эстар из народа альфов.

— И что же ты, Тэссиан Ль'Эстар, — знакомое родовое имя неприятно царапнуло слух Юноны. — Делала в Сарсхолле? Шпионила? Или готовила какую-то гадость?

— Смотрела и видела, — серьезно отозвалась беглянка.

— Значит, шпионила, — удовлетворенно кивнула Юнона. — Тебя не учили старшие, что так поступать нехорошо?

— Я делаю то, что во благо моему народу, — парировала девица. — Мораль лживых двуличных людей мне не указ.

— Кто тебя послал? — Без обиняков спросила Юни, проигнорировав оскорбление. — Что и кому понадобилось в Сарсхолле?

— Ты скоро узнаешь, Латона, — беглянка скривила губы в презрительной усмешке. — Всему свое время.

— Не хочешь говорить — твои проблемы, — фыркнула Юнона. — Вряд ли в замке с тобой станут церемониться. Лазутчиков нигде не любят.

— Боюсь, Латона, — холодно улыбнулась девица. — Что проблемы как раз-таки у тебя. Ты здесь, посреди древнего леса, на земле, что никогда не принадлежала человеческим созданиям. А самое главное — об этом никто не знает.

— Если ты рассчитываешь банально меня убить и скрыться, — Юни с некоторым усилием, но изобразила скучающий тон. — Вынуждена тебя разочаровать: это весьма непростая задача.

— Убить тебя? — Удивленно переспросила шпионка. — И в мыслях не было. Ты отправишься со мной к престолу Вечного короля и станешь живым доказательством моих слов.

— Каких? — Юни опешила.

— Не прикидывайся, — отозвалась ее противница. — Я разгадала ваш тайный замысел. Вероломство будет наказано по заслугам.

— Ты ничего не напутала? — Ехидно переспросила Юни. — Я здесь, вообще-то проездом, на каникулах, так сказать. О каких тайных замыслах речь?

— Не прикидывайся невинной овечкой. Ты прислужница Кровавой богини, лживая и двуличная предвестница горя и смерти! — Прошипела беглянка. — Но в этот раз ваши планы разрушены: мой народ своевременно будет предупрежден о вашем вероломстве.

— Хватит, — оборвала Юнона. Гневная тирада шпионки пролила мало света на происходящее. То ли Тэссиан просто фанатичка, то ли расслышала что-то не то. Юнона начала терять интерес к разговору. — Высокопарными обвинениями будешь разбрасываться перед сэром Майхортом.

— Едва ли, — усмехнулась девица. — Но ты права, на сегодня достаточно.

И она запела. Голос, чистый, нежный, вливался в уши Юноны, отдаваясь в мозгу звоном. Звук негармонично расслаивался, вызывая раздражение. Перед глазами потемнело, или это набежавшие облака скрыли луну? Юни рассерженно потрясла головой, возвращая чистоту сознания.

— Не действует, — почти сочувственно сообщила она шпионке.

— Жаль, — отозвалась та, и метнулась вперед смазанным для глаз движением.

Юнона рыкнула, понимая, что ее банально заманили в ловушку, сыграв на ее собственной самонадеянности. Противница не выглядела опасной, но ведь и сама Юнона казалась куда беззащитней, чем была на самом деле. Но скорость движений в один миг выдала нечеловеческую природу разведчицы.

Выхватить подаренный Вервульфом кинжал Юнона не успела, только запоздало сжала рукоять. В лицо брызнуло облачко белесого порошка, и одного непроизвольного вдоха хватило, чтобы тело налилось тяжестью. Невероятных усилий теперь требовала сама возможность устоять на ногах; говорить же об успешном сопротивлении не имело смысла.

— Вот и все, — спокойно проговорила победительница, пряча за пазуху распотрошенный мешочек. — Теперь ты послушно пойдешь со мной.

— Какого черта, — прохрипела Юни, пытаясь стряхнуть одолевшее ее бессилие. — Меня будут искать!

— Вряд ли, — мягко улыбнулась шпионка, внимательно следя за своей жертвой. — Ты для Богини расходный материал.

— Ты недооцениваешь моих друзей, — припугнула Юнона.

— Твои так называемые друзья посчитают тебя первой жертвой грядущей войны. Бойни, ими же и запланированной.

— Какая война?! — Возмутилась Юни. Способности оборотня никак не могли перебороть парализующее воздействие неизвестного яда, и девушке оставалось только тянуть время. — Если ты шныряла по крепости, то сама должна знать — такими силами не воюют! Мы здесь в гостях, только и всего.

— Спросила бы свою подругу, зачем она здесь. Интересно, каким был бы ее ответ.

— Еще спрошу, — запальчиво пообещала Юнона. — Возможно, даже сегодня. Можешь пойти со мной и послушать ее — безопасность и неприкосновенность я тебе гарантирую.

— Она не ответит тебе, — качнула головой разведчица. — Или обманет. Да и не сможешь ты уже ни о чем ее спросить. Не расстраивайся, — почти сочувственно добавила она. — Возможно, тебе даже в чем-то повезло. Здесь тебя только использовали, а уж для чего — подумай сама. Теперь у тебя появится достаточно времени, чтобы думать.

Юни бессильно заскрежетала зубами, когда Тэссиан поманила ее рукой, и тело девушки само против ее воли и желания сделало шаг вперед.

В кронах глухо шелестел листвой ветер. Луна то и дело ныряла за облака. Глухая чаща сжималась вокруг девушек, мрак наползал из-под ветвей. Даже шпионке было не по себе: Юни подмечала, как та настороженно посматривала по сторонам.

Не зря: победительница и ее пленница успели только добраться до края поляны. Тэссиан замерла и прислушалась, а потом резко развернулась. Тихо выругалась и вскинула руку, нараспев проговорив несколько слов.

Огромный белоснежный волк, призрачный в лунном свете, огромным прыжком пролетел сквозь возникшую перед его носом зеленоватую дымку. Шпионка незамедлительно бросила в него второе заклинание, так же не возымевшее успеха. Зверь был уже совсем близко.

Юни с облегчением привалилась к стволу ближайшего дерева. Кажется, ее сегодняшнее приключение закончится без особых последствий. А головомойку от Вервульфа она уж как-то переживет.

— Ты не оставил мне выбора, — донеслись до Юноны тихие слова. Вокруг руки Тэссиан появилось слабое мертвенно-бледное свечение, от одного вида которого по спине Юни побежали мурашки, и шпионка стряхнула заклинание с пальцев, как стряхивают капли воды.

Юнона застонала, когда зверь споткнулся, но тут же с усилием выровнялся и тяжело пошел вперед, упрямо наклонив голову. Тэссиан шагнула ему навстречу, сжимая кинжал. Вид оружия отрезвил молодую волчицу. Стоило любой ценой сбросить охватившее ее бессилие, перебить дурманящее действие порошка, и ничто не могло справиться с этой задачей лучше физической боли. Рукоять своего клинка Юнона так и не выпустила; сейчас он медленно выползал из ножен, и, наконец, пальцы коснулись холодной стали.

Вервульф снова споткнулся, передние лапы подогнулись, и он грузно рухнул на земле. Могучие мышцы прокатывались под белой шкурой, безуспешно силясь приподнять подведшее тело, когти бессильно скребли землю. Шпионка стояла в нескольких шагах от поверженного исполина, но добивать его не торопилась. Словно это было излишним.

Усилием воли Юнона погасила приступ паники и сжала острое лезвие. Ладонь резануло жгучей болью, зато в голове разом прояснилось. Тяжесть сменилась секундной слабостью, которая схлынула в доли секунды. Горячие кровяные струйки защекотали пальцы, каплями срываясь вниз и мгновенно впитываясь в почву.

— Что ты…, - Тэссиан рывком обернулась к отмершей Юноне. — Что ты наделала?!

Юни зло усмехнулась и шагнула вперед. Вокруг шумели деревья под внезапно усилившимся ветром, из чащи доносились недовольные крики ночных птиц, а шпионка резко побледнела.

— Что же ты наделала, — простонала она и опрометью бросилась прочь вдоль границы старого леса.

Гнаться за струсившей противницей Юнона не собиралась: куда больше ее волновал затихший друг. Девушка упала на колени перед оборотнем и беспомощно закусила губу. Вервульф дышал, но нехорошо — тяжело, хрипло, и с каждым биением сердца реже. Каким же заклятьем одарила его сбежавшая разведчица, что ей удалось пробить даже природный иммунитет оборотней?!

Юни до боли закусила губу. Руки тряслись, паника захлестывала; девушка не знала ни что делать, ни как помочь. Сомнений не было: Вервульф умирал у нее на глазах.

«Лана!» — Отчаянный зов не принес ответа. — «Лана, милая, услышь, помоги! Лана!!!»

Ветер стих, птицы успокоились, давящую тишину нарушало только тихое со свистом дыхание зверя и горькие всхлипывания.

— Кто-нибудь, — судорожно прошептала Юни. — Хоть кто-нибудь!!! Помогите! Услышьте…

И когда отчаяние почти захлестнуло девушку, она почувствовала проникающий прямо в сознание отклик.

«Я слышу тебя».

Глава 8. Змея и единорог

Киэ'Ланарт резко распахнула глаза. В комнате царила непроницаемая темнота, но думы самой девушки были еще чернее ночи.

Лана со вздохом поднялась и села, откинув одеяло и обхватив колени тонкими руками. Волосы шелковым водопадом рассыпались по точеным плечам. Хрупкость, грация, изящество — иллюзия… Тело, сотворенное из огня, так походило на живое, но настоящим не было. Оно не нуждалось в еде и питье, ему не требовался сон. Поздним вечером, пожелав всем спокойной ночи, дух Рога уходила наверх, укладывалась в теплую постель, закрывала глаза, как самая обычная девушка, и забывалась в видениях, не приносящих покоя.

Беззаботная жизнь среди сородичей казалась чем-то далеким, нереальным; да и не с ней это происходило — с какой-то совершенно другой Киэ'Ланарт, давно канувшей в небытие. Иногда вставали обрывками прошлой жизни легкие тени, грациозные силуэты, высокие стволы, лучи солнца, пронзающие изумрудную крону леса, но все чаще их заслоняли совсем другие картины.

Война.

Боль, страх, предательство, смерть — рано или поздно они всплывали в сознании Киэ'Ланарт, и бежать от них было некуда. С этими видениями нельзя было бороться — они давно стали частью самой Ланы, ее печальным уделом и наследием.

Девушка грациозно спустила ноги с постели и встала. Каменный пол был ледяным, но Лана не чувствовала холода. Ее беспокоило ощущение тревоги, нарушившее ее думы и только крепнущее с каждой минутой. Неприятное чувство никак не удавалось побороть, и Лана сдалась. Она физически ощущала потребность находиться сейчас совсем в другом месте, потому накинула легкий халат, прикрывший тонкую ночную рубашку, и открыла дверь.

Со стороны коридора наплывал мрак. Густой, непроницаемый, пугающий, он, казалось, пожрал весь мир и теперь голодным хищником стремился поглотить последнее, что уцелело — полутемную комнату и неприкаянную душу в ней.

Ассоциация вышла настолько яркой, что Лана отпрянула, не решаясь перешагнуть порог.

— Тьма-Праматерь! — Прошептала девушка, одновременно злясь и досадуя на собственную слабость.

Едва ли Изначальная Тьма действительно откликнулась на призыв, но во мраке слабо замерцала звездочка. Звенящую тишину нарушило шарканье шагов, и звездочка быстро превратилась в трепещущий огонек свечи в руках зевающего мужчины.

Навстречу Киэ'Ланарт шел Александр.

— Лана? — Увидев девушку, мужчина остановился и удивленно спросил. — Все в порядке?

— Нет! — Девушка просительно заглянула в лицо своего знакомого. — Умоляю, проводите меня к моей подруге!

— Но время…, - неуверенно начал мужчина, но Лана тут же его перебила.

— Прошу, это очень важно!

Александр замялся. С одной стороны, день выдался непростым, и мужчина сейчас мечтал только об одном: добраться до своей постели и упасть в нее. С другой, девушка выглядела такой встревоженной и несчастной, что отказать ей в такой малости не поворачивался язык. Землянин не забыл брюзжания Дездры, да и романтический флер успел немного выветриться из его головы с момента последней встречи с Ланой. Но сейчас симпатичная ему девушка смотрела на него огромными влажными глазами, будто он был ее последней надеждой, и отказать ей Александр не мог. Тем более в такой малости, как спасение от обычной ночной темноты.

— Ладно, — улыбнулся он. — У вас тут действительно хоть глаз выколи. Неужели никто не следит за факелами?

Лана безразлично пожала плечами и скользнула вперед. Александр со своим мужским размашистым шагом едва поспевал за ней.

Где находятся гостевые покои, в которых разместились посланница и ее спутницы, помощник конюха, естественно, не знал, но Лана уверенно вела его. Пришлось пройти полкоридора и завернуть за угол, прежде чем перед носом возникла тяжелая деревянная дверь. Александр успел задаться мыслью, не специально ли комендант расселил девиц так далеко друг от дружки, а Лана уже входила в чужую комнату, совершенно не утруждая себя предупредительным стуком. Землянину даже на мгновение показалось, будто девушка собиралась пройти сквозь саму дверь, и только опомнившись, приоткрыла ее.

Сам Александр заходить внутрь не собирался, ровно до приглушенного, но все равно полного отчаяния стона. Врываясь в чужую спальню, землянин был готов увидеть что угодно, но его глазам предстала только разобранная постель и застывшая напротив с прижатыми к груди ладонями Лана. Больше в комнате никого не было.

Александра этот факт немного успокоил: сам хорош — врываться среди ночи в спальни посторонних девиц. А вот мечущийся по комнате взгляд Ланы ему не понравился: девушка словно ждала, что ее подруга спряталась в шутку и теперь в любой момент может выскочить из какого-нибудь темного уголка.

— Она, верно, куда-то вышла, — первым нарушил молчание землянин.

— Среди ночи? — Тонкие брови Ланы изумленно приподнялись. — Куда?

Александр смущенно кашлянул.

— Я уверен, ваша подруга вот-вот вернется, — проговорил он. — Если вам будет угодно, можно подождать ее здесь.

— Да, — рассеянно отозвалась девушка, но хотя бы перестала оглядываться.

Она грациозно опустилась поверх скомканного покрывала в изножье кровати, выпрямив спину и поджав ступни в аккуратных темных туфельках. Руками зябко обхватила себя за плечи и подняла глаза на Александра.

Мужчине ничего не осталось, как только занять кресло. Оно было жестким и неудобным, время давно перевалило за полночь, день выдался не из легких, да и следующий ожидался не легче; дико хотелось спать, но что-то во взгляде Ланы не отпускало.

Разговор не клеился. Тогда, чтобы отвлечь девушку, землянин взял роль оратора на себя. Он рассказывал ей какие-то байки из своей прошлой жизни, пытался в лицах разыграть смешные перебранки, услышанные за последние дни. Читал стихи Пушкина и Маяковского, безбожно перевирая и неся отсебятину в тех местах, которые забыл, а их было немало. Александр надеялся, что Лану, наконец-то, сморит сон, но вышло наоборот: он сам долго боролся с зевотой, веки все наливались тяжестью, и в какой-то момент он так и заснул на полуслове.

Лана продолжала напряженно вслушиваться в ночь.

Рассвет ворвался в комнату солнечными лучами. Александр неловко повернулся на своем импровизированном ложе и проснулся. От неудобной позы затекла шея, ломило спину. Плечо, на которое пришлась тяжесть спящего тела, покалывало иголками — предвестницами судороги. В первую минуту мужчина даже не понял, где находится, и только увидев Лану, вспомнил события прошедшей ночи.

Девушка сидела на краешке кровати все в той же позе. Землянина на какой-то миг посетило ощущение, что за несколько часов она ни разу не пошевелилась, и его непроизвольно передернуло.

Латона за ночь в свою комнату так и не вернулась.

— Надо сообщить сиру Майхорту, — хрипло предложил Александр.

Лана подняла на него тоскливый взгляд.

— Ты хоть отдохнула? — Поинтересовался мужчина.

Кожа девушки выглядела такой же свежей, как и всегда, волосы не сбились, не спутались и мягкими локонами обрамляли чистое лицо. Только грустные глаза и поникшие плечи выдавали ее состояние.

— Нет, — тихо ответила девушка на заданный вопрос.

— Пойдем, — землянин поднялся с кресла. — Нужно привести себя в порядок. Потом поспрашиваем народ — наверняка кто-то что-то видел или слышал. Найдется твоя подруга, никуда не денется.

— Идем, — эхом отозвалась Лана.

Александр надеялся, что девушка пойдет к себе, но она уверенно направилась к лестнице. Мужчина обреченно поморщился, но последовал за ней. На всякий случай.

Не зря: Лана не придумала ничего лучше, чем отправиться прямиком в казарму. Гарнизон Сарсхолла вошедшую девушку встретил напряженным молчанием: леди в халате поверх ночной рубашки в помещении для солдат смотрелась чуждо. В гробовой тишине и под десятками недоуменных взглядов девушка прошла внутрь и начала озираться, словно искала кого.

— Нет его здесь, — хрипло сообщил кто-то из стражников, и Александр наконец-то вспомнил: телохранителя посланницы разместили именно в казарме.

— Вы знаете, где он? — Тихо спросила Лана, и под внимательным взглядом синих глаз солдат смутился.

— Понятия не имею. Он среди ночи подорвался — я знаю, моя койка рядом, — и ушел. Оружия с собой не брал — вышел, в чем спал. Я еще подумал, живот у него прихватило, ну…

Стражник окончательно сбился с мысли и замолчал. Лана благодарно кивнула ему и, к облегчению Александра, покинула обитель средневековых мужчин.

— Чем ты думала?! — Тихо прошипел он ей уже во дворе.

— О чем ты? — Лана вскинула на него удивленно распахнутые глазища.

— Заявиться в казарму ранним утром в таком виде! — Землянин укоризненно покачал головой.

Положа руку на сердце, он и сам вспомнил, какие нравы здесь царят, только когда увидел выражения лиц стражников. Но ему простительно: он из другого времени, из другой эпохи. Репутации же Ланы как леди из свиты посланницы мог быть нанесен сокрушительный удар. Однако сама девушка даже не придала инциденту значения. На общечеловеческие условности она обращала не больше внимания, чем на сословные различия.

— Ладно, уж ваш-то товарищ точно где-то здесь крутится, — проворчал Александр.

— Он далеко, — возразила Лана, напряженно прикусив губу. — Далеко от замка.

— Он не взял оружия, — напомнил мужчина. — Куда он мог пойти без оружия?

— Ему не нужно оружие, — загадочно сообщила Лана.

Александр приподнял бровь, ожидая пояснений, но их не последовало. С порога конюшни ему уже требовательно махал старый Майкс, сам землянин после сумбурной ночи чувствовал себя разбитым, и его настроение начало стремительно портиться.

— Возвращайся в свои покои, — посоветовал он Лане. — Приведи себя в надлежащий вид: не дело бегать по двору в ночной рубашке. Поговори со своей начальницей: возможно посланница этой вашей богини что-то знает. Ну, во всяком случае, она должна быть в курсе произошедшего. Посмотри, что из вещей твоей подружки пропало. Не могла же она уйти из замка среди ночи в одной ночной рубашке! Пообщайся с комендантом, с часовыми. А я пошел — мне еще работать.

— Спасибо, — шепнула ему в спину Лана и побрела ко входу в замок.

Каким чудом Лана продержалась до вечера — она и сама не понимала. Ни Юнона, ни Вервульф в Сарсхолл не вернулись, да Дух Рога уже этого и не ждал. Если оборотень сорвался среди ночи, значит, действительно случилась беда. Беда, которую сама Лана беззаботно проворонила.

Фалитты в замке не оказалось: дочка Кобры покинула Сарсхолл едва начало светать. Киэ'Ланарт разминулась с ней совсем чуть-чуть. Случайно ли? Куда направилась посланница, часовой на воротах, естественно, не знал. Он вообще был каким-то странным и заторможенным, но единорог списал его реакцию на усталость после бессонной ночи. Во время же его дежурства, уверял стражник, ничего странного не происходило, и замок никто не покидал.

Дежурные стражники на этаже тоже ничего не заметили. Вид у них, правда, был заспанный, но в ротозействе не признался ни один, ни другой.

Возникало ощущение, что девушка и мужчина из плоти и крови просто растворились в воздухе, как два призрака.

Последовав совету Александра, Лана пересмотрела вещи в спальне Юноны. Их было немного: добирались сюда налегке. Выяснилось, что ее хранительница ушла в походной одежде, эльфийский шэдон остался на столике — значит, Юни не планировала далеко уходить, но захватить с собой подаренный Вервульфом на днях кинжал девушка не поленилась. Едва ли в нем была насущная необходимость — скорее не хотелось расставаться с полюбившейся игрушкой, но взвинченной Киэ'Ланарт все казалось дурным знаком.

Больше делать было нечего; оставалось терпеливо ждать вечера и думать. И чем больше Лана думала, тем меньше ей нравились эти мысли.

Ну не было у Юноны врагов! Добрая, отзывчивая, упрямая, взрывная — она была и оставалась обычной девчонкой. Юнона не обладала ни властью, ни магической силой, ни богатством, ни влиянием; она ни для кого не представляла интерес. Даже Венджер, жаждавший поквитаться за поражение в Нарванне, в конце концов, махнул на давнюю противницу рукой.

И так, и этак выходило, что в исчезновении Юноны виновата сама Киэ'Ланарт. Кто знал, что девушка является хранительницей Рога? Ведь не так много человек… И вполне возможно, что это Лана завела свою беспечную подругу в ловушку.

Встречать Фалитту Лана вышла в холл — боялась снова разминуться с молодой Коброй. И действительно едва не пропустила ее появление, когда саму Лану попытался развлечь беседой кто-то из рыцарей. Киэ'Ланарт не знала его имени, да и сам этот седовласый, но крепко сбитый мужчина был Духу Рога глубоко безразличен, но отступать в свои покои не хотелось, равно как и проявлять грубость, обрывая ничем не обидевшего ее кавалера. Киэ'Ланарт опомнилась только, когда на лестнице мелькнула грива золотистых волос, и, сбивчиво извинившись, поспешила за юной Коброй.

На окрик дочка богини даже не обернулась, быстрым шагом миновав коридор и скрывшись в своей комнате. Возмущенная Киэ'Ланарт бросилась за ней, решительно перешагнула порог и замерла. Ее гнев как водой смыло: Фалитта сидела на самом краешке стула, засунув ноги под него, сложив руки на столе, как примерная ученица и спрятав в них лицо.

Услышав шаги, она подняла голову и меланхолично выдала.

— Здравствуй, Лана. Заходи. Хотя, ты и так уже зашла. Что-то случилось?

Киэ'Ланарт осторожно прикрыла за собой дверь, хотя перед этим намеревалась хлопнуть ею как можно громче.

Фалитта же заговорила снова, не дожидаясь ответа от потенциальной собеседницы.

— Скажи, Лана, я — неудачница?

Глаза золотоволосой красавицы потускнели, губы скривились в горькой усмешке.

— С чего ты взяла? — Ровно отозвался единорог.

Фалитта невесело усмехнулась.

— Я не могу. Я ни-че-го не могу, — проговорила она по слогам. — Я же посланница великой Богини, я должна решать любые проблемы щелчком пальцев, а я не могу. У меня просто не получается!

— Успокойся! — Жестко оборвала Киэ'Ланарт. Она прошла к столу, села напротив сгорбившейся Фалитты и потребовала.

— А теперь рассказывай.

— Я не могу выполнить поручение сира Майхорта, — нехотя призналась Фалитта. — Я просто не знаю, что делать: у меня все валится из рук. Это мое первое задание такого уровня, Лана. Мать никогда прежде не доверяла мне столь ответственных поручений, а я… Я все провалила. Комендант пока молчит, но я чувствую его сомнения в моих силах. Беспомощная посланница — слабая богиня, а у слабых богов не ищут покровительства. Мать так стремилась укрепить свое влияние на этот мир; если она его потеряет, она никогда меня не простит. Я неудачница, Лана, я просто неудачница.

— Каким было твое задание в этом мире? — Киэ'Ланарт пристально посмотрела в глаза дочке Богини.

— Найти путь через лес, — пожала плечами Фалитта.

— Что?!

— Найти путь через лес, — удивленно повторила Фолл. — Что тебя удивляет? В нескольких милях от замка начинается древний лесной массив, тянущийся вдоль вересковых пустошей. Через этот лес можно незаметно провести целое войско, если, конечно, найти через чащу безопасный путь.

— Ты никогда не говорила, — покачала головой Киэ'Ланарт.

— Вы не спрашивали, — удивилась Фалитта и с ноткой обиды добавила. — Я думала, вам не интересно.

— Зачем тогда ты позвала нас с собой?

— Мать не хотела отпускать меня одну, а особых друзей у меня нет, — призналась юная Кобра. — Мама предложила взять с собой Юнону, и мне понравилась эта идея.

— Значит, это была идея Кобры, — проговорила Лана.

— Ну, может быть немножко моя. А что?

Киэ'Ланарт пристально посмотрела в глаза собеседнице, взвесила все за и против и, наконец, сообщила.

— Юнона исчезла.

— Это шутка?!

— Нет.

Фалитта нахмурилась, тряхнула головой и попросила.

— Еще раз.

— Юнона исчезла, — твердо повторила Киэ'Ланарт. — Сегодня ночью она покинула Сарсхолл, причем сумела пройти незамеченной мимо всех часовых. Вервульф исчез вместе с ней, но солдаты в казарме по крайней мере видели, как он выходил.

— Очень интересно, — процедила Фалитта. — Говоришь, сегодня? Юни что-нибудь говорила о своих планах? Она ведь и так предпочитает не засиживаться в четырех стенах.

— Вечером она ушла к себе, — в который раз за день Лана припомнила поведение своей хранительницы. — Все было как обычно. Ночью мне внезапно стало не по себе; настолько, что я отправилась к Юноне в спальню. Ее там уже не было.

— Ладно, — фыркнула Фалитта. — Найдем мы сейчас нашу беглую подружку.

Она поднялась, прошлась по комнате, разминаясь, после чего разожгла камин и опустилась на пол в опасной близости от пляшущего пламени. Лана прикусила губу: она догадалась, что собирается сделать Фалитта. Хватит ли только ей сил?

Отблески пламени ложились на побледневшее лицо молодой Кобры; искры, срывавшиеся с поленьев, гасли в ее волосах. Зрачки Фалитты расширились, полностью поглотив радужку, и теперь в них бесконечно повторялась причудливая пляска огня.

Потянулись томительные минуты ожидания. Лана хранила молчание, опасаясь сбить концентрацию Фалитты. Спустя целую вечность дочь Богини судорожно вздохнула, выходя из транса.

— В Сарсхолле ее нет, — хрипло ответила она на безмолвный вопрос Духа Рога.

— Ты уверена? — В душе Ланы успела пустить ростки надежда, что подругу сейчас удастся найти, что все обойдется, и расставаться с этой надеждой было очень тяжело.

— Да, — Фалитта потерла виски. — Более того, ее нет ни в одном человеческом доме на сотню миль вокруг.

Голова раскалывалась. Дочь огненной богини даже не предполагала, что работать с родной стихией окажется так тяжело. Она одновременно взяла под свой контроль все камины, все факелы, все свечи замка, все до последней зажженной лучинки. Живое пламя стало ее глазами, ее шпионом, открывая ей самые тщательно скрываемые секреты Сарсхолла и его окрестностей. В сознании девушки замок превратился в огромную проекцию, и Фалитта контролировала его весь, от большого костра во дворе до на миг сверкнувшей искорки, сорвавшейся с огнива в глубине подземелья. Калейдоскоп лиц промелькнул перед юной Коброй; на кого-то она не обратила внимания, присутствие кое-кого откровенно удивило. Обрывки множества разговоров, споров, рассуждений, болтовни, чужих планов в один миг стали доступны дочери Богини. От всего этого разыгралась дикая мигрень.

Юноны нигде не было, равно как и Вервульфа. И у огня не было памяти, чтобы он мог поведать, что же случилось в коридорах Сарсхолла прошлой ночью.

Лана молчала, и Фалитта уверенно заявила.

— Мы найдем их. Не помогло пламя — помогут слова. Никуда они от нас не денутся.

Киэ'Ланарт только грустно улыбнулась в ответ на преувеличенно бравурный тон Фалитты.

— Давай рассуждать логически, — предложила юная Кобра. — Вервульф однозначно отправился за Юноной. Найдем одного из них — отыщем и второго. Если оборотень сорвался среди ночи, значит, случилась беда. Но если на Юни кто-то напал, одолеть двух оборотней не так-то просто. Нужно искать следы схватки. Плохо, что Вервульф не позвал нас, ну, да ладно, не будем сбрасывать со счетов тот вариант, что он может вернуться, причем вместе с нашей потеряшкой.

— Мы с тобой, — продолжила дочка Богини, не дождавшись ответа от Ланы. — На рассвете отправимся исследовать окрестности замка. Сейчас идти поздно — в темноте мы можем просто пропустить след. Так что, ждем рассвета и отправляемся. А пока мы ждем… Лана, ты сама-то можешь предположить, куда пошла Юнона? Ты ведь должна ее чувствовать не хуже Вервульфа! Хотя бы направление!

Лана прошла по комнате к окну, зачем-то коснулась ладонью столешницы, потом поправила сдвинутый стул и только после этого ответила.

— Не в этом теле.

Фалитта вопросительно подняла брови и наклонила голову вправо, выражая заинтересованность. Киэ'Ланарт замялась: было видно, что ей не хочется откровенничать. То ли слишком личный вопрос, то ли она не доверяла самой Фол. Да и кем была для нее Фалитта? Подруга? Едва ли. Эта мысль дочке богини настолько не понравилась, что она пошла в наступление.

— Я вообще не понимаю, как вы ухитряетесь сосуществовать вместе. Я бы на месте Юноны уже давно рехнулась.

— Это сложно, — неохотно признала Лана. — Но я научилась уходить вглубь. Отворачиваться. Не слышать. Не смотреть.

— Практически не существовать, — перефразировала Фалитта. — Тебе невероятно тяжело.

Лана отвернулась. Дочка богини одной короткой фразой сумела охарактеризовать сам принцип ее существования.

— Юноне нужно свое личное пространство, — проговорила Лана. — Я не имею права отбирать его у нее.

— Ладно, — тряхнула копной золотистых волос юная Кобра. — Давай поговорим о чем-то более приятном. Ты ведь магическое создание. Что ты можешь делать?

Киэ'Ланарт пожала плечами. Она знала, что она могла делать. Когда-то очень давно, еще в прошлой жизни. Но сейчас… Все идеи всегда исходили от Юноны.

— Давай так, — одним лишь поднятием брови Фол заставила свечу зажечься. — Теперь попробуй ее погасить.

Лана послушно повернулась к пляшущему огоньку и нахмурилась, но спустя несколько мгновений разочарованно покачала головой.

— Не получается.

— Но ты ведь магическое создание, — фыркнула дочка богини. — Надо же понять, что тебе доступно! Юни ведь рассказывала, как вы развлекались в плену у Венджера.

— Я многое могу, — Лана говорила, осторожно подбирая слова. — И почти ничего не могу. Моя сила в руках Юноны, и только Юнона должна ей пользоваться.

— Должна? — Фалитта сразу вычленила самое главное.

— Когда я пользуюсь своей силой, Юни слабеет, — признание нелегко далось Киэ'Ланарт, но ни торжества, ни злорадства, к своему облегчению, в глазах собеседницы она не увидела.

— Ну, правильно, она же не маг и собственного резерва не имеет, — задумчиво пояснила Фол. — А сама твою силу она, значит, использует без малейшего ущерба для себя? Как обычный артефакт? А как вы это выяснили?

— Методом проб и ошибок, — Лана оборвала шквал вопросов. — Моя сила сосредоточена в Роге.

— Я думала — в душе, — проворчала Фалитта.

— Моя душа тоже в Роге. Рог — все, что от меня осталось. Извини, если разочаровала, но мои способности и важность изрядно преувеличены.

— Да мне то что, — пожала узкими плечами девушка и тут же нахмурилась. — Подожди! Юни пропала, а где Рог?! Я не видела его среди ее вещей, да и когда она собиралась…

Повисло долгое молчание. Фалитта уже думала, что не дождется ответа, но Лана все-таки нехотя призналась.

— Она Хранительница. Рог стал частью ее тела. Он спрятан в ее сердце, и никто не сможет извлечь его против воли Юноны.

Фалитта нахмурилась, понимая, что только что получила ответ на сразу несколько занимающих ее вопросов. Рог стал нематериален — кто бы мог подумать! А что-то эфемерное просто невозможно отобрать. Оставалось прояснить только один нюанс.

— Рог нельзя отнять… Нельзя, пока жива Юнона. Лана, что будет с Рогом, если Юни погибнет?

Киэ'Ланарт отшатнулась, в ее синих, как море глазах, заплескались негодование и укор, но Фалитте было сейчас не до душевных травм попавшего под ее защиту призрака.

— Ответь, Лана! — Жестко приказала она, и единорог нехотя подчинился.

— Я не знаю. Возможно, я умру вместе со своей Хранительницей. Возможно, наши связи будут разорваны, а Рог снова станет реален. Ты ведь именно это хотела услышать? Ты ведь для того нас и позвала с собой, правда, Фалитта?

— Я найду ее, — коротко отозвалась дочка богини. — Тебе страшно, потому ты меня и обвиняешь. Слышишь, Киэ'Ланарт, я найду ее и, клянусь Тьмой, сделаю все возможное, чтобы ее спасти!

Поленья в камине наконец-то прогорели и теперь затрещали, заплевались искрами. Впрочем, Фалитта даже не обратила на это внимания.

Киэ'Ланарт встретила требовательный взгляд Фалитты и медленно кивнула, принимая ее обещание. Самой же Лане оставалось только делать то, что она не умела — доверять.

Глава 9. Поиски

Всадник бросил встревоженный взгляд на небо и поторопил коня. Алые облака сменились первыми звездами, а до ближайшей деревеньки скакать было еще не меньше часа, да и то, через поля приходилось делать немалый крюк. Лошадь давно устала, но устраиваться на ночлег под открытым небом не хотелось.

Мужчине не требовалось видеть волка, чтобы знать о его существовании. Костер же способен отпугнуть не каждого зверя.

Когда в ночном мраке замерцали огни факелов, путник не сдержал облегченного вздоха.

Деревянные ворота по ночной поре были закрыты и заперты на засов. Пришлось спешиться и долго стучать, проклиная мирные времена и отсутствие часовых, прежде чем проснувшийся привратник изволил поинтересоваться, кого там нелегкая принесла.

— Открывай! — Рыкнул всадник, демонстрируя смотровому окошку указательный палец с массивным кольцом-печаткой.

— Сейчас-сейчас, сир, проходите, пожалуйста, — зачастил привратник, поднимая засовы и пропуская припозднившегося гостя. — Как же вы по ночной-то поре ехали? И лошадка-то бедная, вся притомилась.

— Где дом старшего? — Оборвал словесный поток мужчина.

— Да, вот, — снова заперев ворота, привратник побежал вперед, указывая дорогу. — Сюда извольте, сир.

Дом деревенского главы, как и следовало ожидать, оказался одним из самых богатых. Разбуженный староста и его жена захлопотали вокруг гостя, потчуя его и расспрашивая, что новенького происходит.

Впрочем, сам странник о себе особо не распространялся, больше сам интересовался. Но новостей-то особо и не было. Здесь, близко к восточным границам, было тихо и, можно даже сказать, сонно.

Ничего, скоро все изменится.

— Места-то у нас спокойные, — рассказывал староста, невысокий дородный мужичок. — Детишки вон до позднего вечера гуляют.

— А хищники? — Между делом поинтересовался странник, пригубив вина из деревянного кубка.

— Да, лето ж сейчас, — махнул староста рукой. — Того зверья и нет особо. Медведя последний раз еще осенью видели.

— Лето на исходе, — хмыкнул гость. — А волки? Или их тоже нет?

— Есть серые, как не быть. В лесах всякого зверья хватает. Но не лютуют, надо сказать. Скот и тот пока не трогают.

Странник рассеянно кивнул. От тепла и сытной трапезы его разморило, уже была приготовлена мягкая постель, и впервые за последние несколько дней можно было расслабиться в полной безопасности. Он припомнил карту и довольно усмехнулся: дальше, вплоть до конечной цели его путешествия, больше не придется коротать ночь у костра. Под крышей же человеческого дома путника не достанет никакой лесной зверь. А от людей со злым умыслом надежно защитит припрятанный под подушкой кинжал.

Полевая мышь жалко хрупнула на зубах, чтобы мгновенно исчезнуть в желудке. Чуткий нос втянул ночной воздух, мощные лапы вновь перешли на привычную трусцу, позволяющую преодолевать значительные расстояния, экономя при этом и так изрядно растраченные силы.

Миновала полночь, далеко на востоке посерело небо, знаменуя скорое наступление утра. Волчица перешла на шаг, потом вовсе остановилась. Уши и нос рисовали в ее воображении картину окружающих полей с лежащей впереди спящей людской деревенькой. На сторожевых вышках слабо мерцали факелы, отсюда больше похожие на далекие звезды.

Людей волчица избегала. Людских поселений — тем более, даже когда оттуда тянуло теплыми съестными запахами. Когда она ела последний раз? Редкие полевки не в счет; это слишком незначительная добыча, чтобы прокормить могучего хищника. Один раз попалась змея — ее волчица сжевала с особым удовольствием, не оставив даже косточек.

Лес, темневший на горизонте, манил, обещая азарт охоты, вкус крови на языке, обилие теплого мяса в желудке. Нужно только свернуть с выбранного пути.

Волчица хрипло зарычала. Чувство, что заставляло ее двигаться вперед, было сильнее голода. След, взятый случайно, будил неприятные воспоминания, отчего на загривке дыбом вставала шерсть, а верхняя губа вздергивалась, обнажая клыки.

Пока что она ждала. Следила, выжидала, сомневалась, допуская вероятность ошибки, но не отступала.

След вел в деревню. На открытом пространстве хищнице негде было спрятаться, лунный свет обливал ее шерсть серебряным сиянием, не давая слиться с темнотой, а если бы ей и удалось прокрасться мимо сторожей, то обитающие в деревне собаки все равно бы учуяли ее звериную природу и подняли бы тревогу.

Волчица подняла морду к звездному небу, в который раз проглатывая рвущийся из груди вой. Встряхнулась и потрусила искать укромное местечко, где сможет подремать до рассвета. Ей было не впервой подолгу обходиться без еды, но без сна не могла даже она.

Поисковая операция началась с самого утра. Накануне девушки проговорили далеко за полночь, и Лана так и осталась ночевать в комнате дочери Кобры.

Фалитта, в отличие от облаченного в плоть духа, скоротавшего ночь в кресле у погасшего камина, сама сном не пренебрегала. Поднявшись, она была полна сил и энергии, и сразу развила бурную деятельность, завалив вопросами дежуривших в ночь исчезновения Юноны стражников.

Правда, стоило выйти за крепостные стены, как энтузиазм юной Кобры поутих: пасторальная картинка простершихся от гор до леса на горизонте зеленых лугов казалось нетронутой присутствием человека.

— Ну что ж, — упавшим голосом проговорила девушка. — Давай начнем.

Удача улыбнулась искательницам дважды: огибая по тропинке холм, на котором возвышался сам замок, удалось обнаружить довольно четкий отпечаток волчьей лапы, причем создавалось впечатление, что ее обладатель дорожкой не воспользовался, предпочтя довольно опасный спуск по крутому склону. Эту теорию подтвердили и несколько волосков длинной белой шерсти, зацепившиеся за ветки кустов с юго-восточной стороны.

— Они ушли к пустошам, — задумчиво проговорила Фалитта, поднимая голову и оценивающе глядя на линию горизонта.

— Необязательно, — возразила Лана. — Они могли взять правее и свернуть к лесу. Кроме того, нет никаких гарантий, что они шли вместе. Скорее Вервульф догонял Юнону. А вот куда пошла она сама?

— Разберемся, — дочь Богини тряхнула гривой золотистых волос и устремилась вперед.

Увы, на этом везение девушек закончилось. Искать какие-либо следы возле Сарсхолла было бесполезно. Замок находился далековато от ближайшего поселения, но все равно в него каждые несколько дней привозили на телеге припасы: хлеб, молоко, мясо, овощи — все это пополняло кладовые Сарсхолла. Приходили просители из окрестных деревень: земля на границе принадлежала королю, и комендант как его представитель разбирал местные споры и тяжбы.

То, что не затоптали люди, скрывала природа. Поднималась примятая трава, ветер засыпал тропинки песком и землей, и не ясно уже было, что оборвало листья с ветки куста — схватившаяся за нее рука или голодный кролик.

Час спустя девушки уже просто брели вперед. Равнина, простирающаяся к востоку, снова начала собираться складками. Начали попадаться стелющиеся побеги вереска — верные часовые близкой границы.

Фалитта остановилась первой. Лана вопросительно посмотрела на спутницу.

— Это бесполезно, — вздохнула дочь богини. — Едва ли наша подруга посреди ночи просто отправилась на экскурсию за пределы обжитых человеческих земель. Да и приди в ее голову подобная светлая мысль, Вервульф быстро бы ее образумил.

— Предлагаешь вернуться? — Тихо поинтересовалась Дух Рога.

— Искать надо ближе, — Фалитта, прищурившись, окинула внешне безжизненные вересковые пустоши подозрительным взглядом и решительно повернулась к ним спиной. — Если бы мы знали, если бы мы хотя бы догадывались, что выманило Латону из спальни! Тогда бы стало ясно, где ее искать.

— Покажи, чем ты занималась все эти дни, — попросил единорог.

Юная Кобра удивленно покосилась на спутницу, но, не споря свернула налево — к близкой опушке леса. Идти было недалеко; лес начинался резко, сплошной стеной деревьев. Фалитта снова свернула, пока не заметила лазейку между стволами, где можно было пройти, не рискуя запутаться в ветвях.

Под густым лиственным покровом было сумрачно и прохладно. Тропы здесь отсутствовали — люди не часто забредали так далеко; девушкам приходилось пробираться практически наугад, перелезая через упавшие стволы и огибая слишком густые заросли.

— Здесь неуютно, — пожаловалась Лана.

— Здесь — еще ничего, — откликнулась дочка богини. — Старый лес дальше, за оврагом. Я далеко не заходила, но вот там, — да, - крайне неприятное место.

Обещанный овраг разрезал лесной массив на две неравные части, довольно глубоко вгрызаясь в землю. Хорошо еще он был узок, шагов пять в ширину — не больше, и подруги сумели перебраться по поваленному стволу.

Фалитта не обманула и здесь: раскинувшаяся перед путницами чаща показалась негостеприимной еще со стороны. Деревья здесь росли густо, тесно переплетаясь кронами и корнями. Темная грубая кора покрывала узловатые стволы, между которыми, казалось, притаился непроницаемый мрак.

На первой же прогалине Лана сделала несколько неуверенных шагов, приминая чахлую траву, наклонившись, безотчетно провела рукой по светлым листочкам молодого побега, каким-то чудом пробившегося в этом царстве запустения, и остановилась.

— Вот это старый лес, — с явным отвращением проговорила Фалитта, наблюдая за перемещениями Духа Рога. — Мерзкое местечко. Местные сюда не суются; я не уверена, что здесь водится хоть какая-то живность, потому что даже птиц практически не слышно уже с первых шагов вглубь. Зато поганки здесь хорошо растут. В Сарсхолле называют этот лес Кровавым. Я бы скорее назвала его Жутким.

Лана кивнула, не отвечая, и снова погладила листочки. Побег походил на молодое деревце, но шансов подняться в полную силу у него не было: у самых корней его густо оплетало еще несколько тонких стеблей.

— Брось, — посоветовала Фалитта, проследив за задумчивым взглядом спутницы. — Все равно погибнет. Здесь слишком мало солнечного света.

— Фолл, — задумчиво проговорила Киэ-Ланарт, не смотря на совет опускаясь на колени и осторожно обрывая оплетавшие побег стебли паразитов. — Ты сказала, что комендант просил тебя найти путь через этот лес. Но зачем? Для людей здесь нет ни дичи, ни древесины, а хворост можно и ближе к замку набрать.

— Насколько я понимаю, сир Майхорт надеется что-то найти за этим лесом, — дочь Кобры беззаботно пожала плечами. — Он просил проложить дорогу для целого вооруженного отряда. Но этот проклятый лес сопротивляется: я не могу его сжечь — эти деревья слишком сырые. Они чадят, дают вонючий дым, немного обугливаются, но быстро гаснут.

— Почему тогда комендант не прислал селян с топорами? — Верхние стебли сорняков отошли легко, а вот нижние успели переплестись в плотный клубок, упорно сопротивляющийся хрупким девичьим пальцам.

— Не хотел огласки, — пожала плечами юная Кобра. — Лана, не спрашивай меня, чем сиру Майхорту не угодила массовая рубка леса. Он не вдавался в подробности. Сказал только: это срочно и должно быть проделано тайно. Приказ короля. Без божественного вмешательства никак.

— Фолл, — Лана удивленно подняла голову. — Ты хочешь сказать: ты понятия не имеешь, что делаешь и зачем? Как такое возможно? Почему ты не разузнала все сразу? Чем ты думала?

— Вы тоже не особо интересовались, чем я здесь занимаюсь, — обиженно отозвалась юная Кобра.

— Мы — другое дело: мы не давали обещаний помочь неизвестно в чем! Более того, мы знали, что ты не станешь молчать, если тебе понадобится наша помощь. Почему ты вообще согласилась на это задание?

— Это прекрасная возможность укрепить позиции моей матери, — вздохнула Фалитта, опускаясь на колени рядом с Ланой и безжалостно выдергивая спутанные стебли. — Она не так давно взяла народ Лонгрии под свое покровительство. Старые боги еще сильны в этих землях; влияние Кобры — пока нет. Подобная демонстрация привлечет к матери больше сторонников. Если, конечно, я все-таки справлюсь. Обо всем остальном я просто не думала.

Ответить Дух Рога не успела: переплетенный клубок неожиданно распался, обнажая свое основание — простую костяную рукоять. Лана вскрикнула, отшатываясь; Фалитта же, наоборот, подалась вперед, осторожно вытягивая из земли неглубоко воткнувшийся кинжал.

— Это клык, — единорог опознал оружие с первого взгляда. — Вервульф подарил его Юноне.

— Она была здесь вчера? — Дочь Богини удивленно посмотрела на расчищенный клинок. — То есть растения заплели его за одну ночь? Разве так бывает?

— Юнона была здесь! — Лана вскочила и заметалась по прогалине.

— Здесь какая-то грязь, — заметила Фалитта, очищая сталь от налипшей земли. — Бурые пятна… Это кровь?

Бледная кожа Ланы побледнела еще сильней. Сейчас облаченный в плоть дух казался реальным призраком.

— Скорее! — Позвала она. — Нужно найти Юнону!

Дочь Кобры осторожно спрятала находку в мешочек у пояса, обернув лезвие платком, и последовала за Ланой.

Углубиться в чащу не получилось: за прогалиной начинался такой непролазный бурелом, что человеку там просто было не пройти. Фалитта вытянула вперед ладонь, на которой разгорелось жаркое пламя, обхватила пальцами ближайшую ветку, поджигая ее, но стоило убрать руку, как огонь с шипением погас. Пути не было.

Лана, пытаясь протиснуться между двумя сросшимися деревьями, зацепилась за ветви распущенными волосами, да так сильно, что девушки едва сумели высвободить их в четыре руки.

Как ни рвался единорог вглубь старой чащи, пришлось признать: едва ли человеческая девушка могла зайти так далеко. Волчьих следов тоже нигде видно не было.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — Тихо спросила Фалитта у напряженно вглядывающейся в лесной полумрак Ланы. — Латона там?

— Не знаю, — вздохнул Дух Рога. — Я не ощущаю ее присутствия в этом лесу, но это не значит, что Юноны здесь нет. Я… Это сложно.

— Пытайся! — Жестко потребовала Фалитта. — Если кто и может определить, в каком направлении искать Латону, то только ты.

Лана не ответила. Она устремила вдаль печальный взгляд, потом подняла руку, поправила прядь волос, погладила ладонью гладкий шелк серебристо-сиреневого платья. Вздохнула, после повернулась к ожидающей ответа дочери богини и тихо попросила.

— Разрушь это тело.

— Что?!

— Освободи меня, — повторила Лана. — Это тело… Оно прекрасно, но оно же связывает мою душу. Моя связь с Юноной из-за этого ослаблена.

— Лана, — расстроенно протянула юная Кобра, прикусывая губу. — Послушай, это плохая идея!

— Почему?

— Видишь ли, — замялась девушка, подбирая слова. — Я не смогу создать тебе новое тело, уничтожив это. В Нарванне в Лайтмисте мне была подвластна вся мощь моей матери. Здесь мои возможности весьма ограничены.

— Ничего, — грустно улыбнулась белокурая красавица. — Хотя бы несколько дней, но я была почти живой. Фолл, это были лучшие дни в моей нежизни! Однако всему хорошему рано или поздно приходит конец. Мой комфорт ничто по сравнению с безопасностью Юноны.

— Не все так просто, Лана, — качнула головой Фалитта. — Мы не знаем, что с Латоной, и где она. В ее исчезновении очевиден чей-то злой умысел. Вдруг это ловушка: тебя утянет в неизвестные дали вслед за ней, и я останусь совсем одна? Не имея ни малейшего представления, где вас искать! Нет, Лана, я развею свои чары, если другого выхода не останется, но давай оставим этот вариант на самый крайний случай!

— Тогда что предлагаешь ты?

— Я поговорю с сиром Майхортом, — со вздохом пообещала дочь Кобры. — Если он владеет хоть какой-то крупицей информации, я вытрясу ее из него. И, обещаю, Лана, если потребуется, я сожгу этот лес дотла, какие бы силы его не защищали, даже если мне придется для этого обниматься с каждым стволом в округе!

— Найди Юнону. До леса мне нет дела, — тихо ответил единорог.

В Сарсхолл девушки вернулись, когда закат раскрасил небо алыми полосами. Под внимательными взглядами стражников и замковой челяди Фалитте становилось не по себе. Она решительно направилась к дверям, желая быстрее покончить с неприятным разговором, который так долго откладывала.

Однако когда девушки пересекали замковый двор, их неожиданно окликнули.

— Лана! — К остановившимся путницам быстрым шагом приближался какой-то мужчина.

Фалитта окинула его быстрым оценивающим взглядом: одет просто, можно даже сказать, бедно. Одежда не очень чистая. Но держится при этом уверенно и без заискивания.

— Леди посланница, — заметив ее интерес, незнакомец коротко приветствовал дочь Кобры.

— Александр, — улыбнулась в ответ Лана. Фалитта только чуть заметно кивнула.

— Вам удалось хоть что-то найти? — Человек не мог не понять, что поиски не увенчались успехом, но из обыкновенной вежливости должен был спросить.

Лана грустно качнула головой, а мужчина, бросив быстрый взгляд по сторонам сказал.

— Я тут переговорил кое с кем. Понятия не имею, поможет ли вам хоть как-то эта информация, но, похоже, в Сарсхолле начался сезон пропаж. Дездра жаловалась, что ей второй день приходится работать еще за какую-то служанку, которую с позавчера никто не видел. Как же ее зовут? Черт, Дездра ведь говорила! А вспомнил — Тэсси.

— Тэсси? — Переспросила Лана, нахмурившись.

— Тэсси или Тэсс. Такая высокая, худощавая, вечно со спутанной косой, — пояснил Александр. — Я с ней не пересекался, но она убирала во внутренних покоях. Вроде бы у нее была тетка в дальней деревне, но Тесс ни у кого не отпрашивалась, да никто и не видел, чтобы она уходила.

— Спасибо, — нахмурившись, проговорила Фалитта. — Уверена, эта информация нам пригодится.

Благодарная улыбка Ланы была куда теплее, но юную Кобру сейчас мало волновали причины такой реакции обычно сдержанного единорога. Коротко попрощавшись, золотоволосая красавица устремилась на поиски коменданта, даже не обратив внимания, что ее спутница задержалась во дворе.

Быстрее всего пройти к нужным ей внутренним помещениям можно было через пиршественный зал, и девушка решила срезать путь. К ужину здесь накрывались столы, зажигались факелы и свечи; пляска огня оживляла мрачные закопченные стены, гомон десятков голосов наполнял огромное пространство, и зал оживал. Сейчас же время для вечерней трапезы еще не пришло, поэтому здесь пока было пусто и неуютно. Свет почти не проникал сквозь узкие окна-бойницы, в падающих под углом лучах заходящего солнца танцевали мириады пылинок, камин был полон золы, прикрывающие стены гобелены выцвели и покрылись пылью, а массивные дубовые столы и скамьи перегораживали пространство.

Подошвы сапог глухо шаркали по каменному полу. Фалитта торопилась пересечь неуютный зал и мысленно выстраивала в голове предстоящий разговор. Неожиданный мелодичный звук заставил ее вздрогнуть и сбиться с шага.

— Прошу прощения, леди, — в углу поднялся прежде не замеченный девушкой менестрель, склонил голову в легком ироничном приветствии и снова перебрал струны своей лютни. — Я не хотел вас напугать.

— Я не испугалась, я просто вас не заметила, — отрывисто бросила Фалитта, разворачиваясь, чтобы уйти, но замковый бард заговорил снова.

— Смутить вас я тоже не хотел. Разрешите мне сыграть вам или спеть в искупление своей вины. Не отказывайте старому Томасу в невинной просьбе.

Юная Кобра замялась. Менестрель был сух и сгорблен, бледное лицо его часто пряталось от солнца, глаза плохо видели на свету, поэтому смотрел мужчина с постоянным прищуром. Он редко говорил, много слушал; голос его был хрипловат, мозолистые пальцы часто перебирали струны не в такт, и вообще он казался человеком не от мира сего. Фалитта поймала себя на мысли, что совершенно не представляет, чего от него ждать.

— И о чем же вы мне споете? — Несколько надменно поинтересовалась она.

— Старый Томас из Сарса знает много песен, — мужчина загадочно улыбнулся; лютня переливчато тренькнула. — О чем желает услышать леди? О прекрасном Авалоне? О сказочных альфах, что живут в волшебных землях в богатстве и славе, где пиры сменяются охотами, охоты балами, где каждый — король и каждая — королева?

Инструмент в руках музыканта торжественно запел.

— Меня не интересуют сказки, — холодно улыбнулась дочь Богини.

— Тогда, быть может, забавные песенки о Добрых Соседях, — лютня издала несколько веселых аккордов. — Чьи шутки подчас бывают весьма и весьма жестоки? Старый Томас знает не понаслышке: как-то ему пришлось плясать без остановки ночь напролет за одну неосторожную фразу.

— Мне сейчас не очень хочется смеяться, — вздохнула Фалитта.

— Как насчет страшных сказаний, переданных нам отцами, а тем отцами отцов? — Лютня пронзительно застонала. — Вересковые пустоши укрыты обманными туманами, что способны сбить странника с пути; там бродят существа, что готовы преследовать смертного день и ночь, но не могут переступить текучую воду. Но куда страшнее древний лес к югу от пустошей: он рос еще в те времена, когда по земле не ступала нога человека. Лес помнит времена былого могущества и таит черную злобу на тех, кто огнем и железом заставил его отступить. В черной чаще спит чудовищное зло, и горе тому, кто сумеет его разбудить.

— Я же говорила, меня не интересуют сказки, — Фалитта оборвала напевную речь менестреля, решив, что едва ли найдет крупицу истины в рассказах этого человека.

Тот насмешливо сверкнул глазами.

— Леди злится, потому что спешит. И как, поиски вашей подруги увенчались успехом?

— Вы что-то знаете об исчезновении Латоны? — Мгновенно напряглась Фалитта.

Менестрель пожал плечами.

— Мир вокруг огромен и опасен. Где может оказаться одинокая беззащитная девушка? Леди Латона, насколько я знаю, не носила при себе хладного железа, способного разрушить чары; она не творила оберегающих от зла знаков, не испрашивала благословения, не внимала приметам. Она ступала по земле так, как будто на этой земле нет никого иного. Ваша подруга, леди посланница, могла выпить воды из ручьев, текущих от корней древней чащи, и забыть саму себя. Ее могли увидеть Добрые Соседи — и забрать с собой. Она могла, впрочем, вы же сами сказали, что вас не интересуют сказки, леди.

— К чему ты все это говоришь, менестрель? — Прищурилась Фалитта. — Все эти намеки на тайны и опасности? Что ты знаешь об этих землях, чего не знаю я?

— Лишь то, моя леди, — грустно улыбнулся старый Томас. — Что знают и малые дети. И мне очень жаль осознавать, что посланница великой Богини, которой поклоняемся мы, простые смертные, не слышала о таких простых вещах. Может, носить при себе хладное железо и предрассудки, как говорит сир Майхорт, но те, у кого есть при себе подобная защита никогда не плутают в лесу.

— Я посланница великой Богини, — отчеканила юная Кобра. — Мне подвластна сила, которую человеческий разум не в силах понять. Вы вправду считаете, что мне и тем, кто находится под моей защитой, могут навредить так называемые предрассудки?

— Прошу прощения, леди, — менестрель склонил голову. — Видимо, Добрые соседи не знают ни о вашей силе, ни о вашем статусе. Иначе, они никогда бы не отважились шутить над вами и вашими спутниками.

— Ты говоришь так, будто эти существа действительно существуют, — гневно прищурилась Фалитта. — Но если они есть, почему их никто никогда не видел?

— Старый Томас видел, — обезоруживающе улыбнулся менестрель. — И холмы на вересковых пустошах служат им домом. Не только здесь, на границе с Сарсхоллом, но и по всей нашей Лонгрии. Старый Томас был там. Он видел.

— Расскажи, — попросила Фалитта, опускаясь на скамью.

— Были дни, когда я был куда моложе, чем теперь, — грустно улыбнулся замковый менестрель. — Мои спина была прямой, глаза зорче, руки крепче. Я был куда безрассудней. Однажды — не в этих краях это было, далеко на севере — в одной хорошей харчевне я крепко перебрал с добрым элем, да поспорил с местными удальцами, что проведу ночь в одном из зачарованных холмов. Много их на нашей земле, еще старые боги, те, чьи имена Богиня велела забыть, предостерегали род людской держаться подальше.

Удача сопутствовала мне: ничем другим не объяснить, что мне удалось подойти к холму незамеченным. И как говорили старые сказки, ровно в полночь верхушка холма раскрылась, и оттуда полился неяркий свет. Я прокрался внутрь и затаился недалеко от выхода. Холм внутри был полым, там царило веселье. Столы ломились от изысканных яств, прекрасные дамы и кавалеры беззаботно пировали в нескольких шагах от меня, пели, смеялись и танцевали. Не знаю, как долго так продолжалось: в мире Доброго Народца время течет не так, как в мире смертных. Мне следовало уйти до первого крика петуха, пока холм стоял незакрытым. Нельзя было, чтобы меня заметили, иначе бедного Томаса заставили бы играть на его дудке, не переставая, пока бы он не состарился и не умер прямо за игрой.

Но уйти просто так я не мог: никто не поверил бы моим рассказам. Мне было нужно доказательство. И, обмирая от собственной наглости, улучив момент, я схватил небольшой золотой кубок, украшенный резьбой и драгоценными камнями, а после быстрее ветра помчался к выходу. Вслед мне неслись крики и страшные проклятья, земля дрожала под моими ногами, и кто-то гнался позади. Боги не оставили меня: когда я мчался через пустошь, путь мой пересек ручей. Известно, что Добрые соседи не любят текучей воды, и погоня моя отстала. С третьими петухами я ввалился в двери харчевни, где с гордостью предъявил завсегдатаям свою добычу. Ох, как надо мной смеялись: за пределами волшебного холма золото и драгоценные каменья превратились в обыкновенный деревянный кубок. Никто не поверил тогда Томасу-вруну, а меня по ночам начал преследовал далекий вой призрачных псов. Верные слуги Малого народца, они искали вора, искали, и с каждым разом их вой раздавался все ближе. И однажды я не выдержал: оставил на плоском камне на перепутье украденный кубок, а сам пошел прочь. Не успел я сделать и десятка шагов, как за спиной раздалось хриплое карканье. Я обернулся и увидел, как большая черная ворона упала с небес, схватила кубок и была с ним такова.

Вот и думайте, леди посланница, взаправду это было, или сказку поведал вам старый Томас. Сказка или быль. Быль или сказка.

— Благодарю за крайне содержательную историю, — Фалитта подавила желание выругаться, быстро поднялась и пошла прочь.

Не стоило тратить время. Эти сказки они с подругами слышали уже не раз.

Сир Майхорт, вопреки опасениям Фалитты, принял ее незамедлительно. Она с достоинством заняла кресло напротив хозяина кабинета, расправила юбку своего платья и посмотрела в глаза мужчине с уверенностью, которой уже не чувствовала.

— Итак, леди, — первым заговорил хозяин Сарсхолла. — Как продвигаются ваши поиски?

— Вы знаете? — Дочь Кобры не сумела скрыть удивления.

— Конечно, — мрачно усмехнулся мужчина. — Вам стоило начать с разговора со мной. Но вы приходите ко мне только сейчас. Почему так поздно?

— Я была уверена, что мы найдем Латону собственными силами, — со вздохом призналась девушка.

— Но у вас ничего не вышло, — прозорливо заметил комендант.

— Латона, как и любая из нас, отличается некими особенностями, — невесть зачем попыталась оправдаться Фалитта. — Я не предполагала, что нам потребуется помощь людей.

— Но сейчас обстоятельства изменились, — заметил комендант.

— Да, — Фалитта извлекла из мешочка на поясе обнаруженный клык и продемонстрировала его коменданту. — Это кинжал Латоны. Мы нашли его в старой чаще. Но ничьих следов там не было.

— На нем видна кровь, — нахмурился сир Майхорт.

— Латона жива, — твердо произнесла юная Кобра. — Но найти ее не удалось. Ни ее, ни сира Штайна. А сейчас нам сообщили, что исчезла одна из замковых служанок. Тэсс. И все трое пропали одновременно. Вы ничего не хотите мне объяснить, сир Майхорт?

— Тэсс, — хмуро усмехнулся мужчина. — Девушка по имени Тэсс прослужила здесь почти год, а я с трудом могу припомнить ее лицо. Удивительно, не правда ли? Она появилась из ниоткуда, ни с кем не заводила близкой дружбы, никому не рассказывала о своем прошлом — так, общие фразы, которые почему-то никто не удосужился проверить. И эта Тэсс изо дня в день выполняла свою работу, пока не появились вы, леди посланница. Вы в чем-то выдали себя, вы не сумели сохранить тайну, которую я вам доверил. И теперь мы все столкнулись с последствиями.

— Что? — Опешила Фалитта. — Вы несете полный бред!

— Я почти уверен, что Тэсс — выходец из Малого народца. Полностью ли по крови или лишь по одной линии — и такое бывает, но это лучшее объяснение тому, как три человека сумели среди ночи незаметно пройти мимо часовых. Чары Добрых соседей влияют на людской разум.

— Чушь! — Отрезала Фалитта. — Вы серьезно утверждаете, что мою подругу похитили полумифические существа, живущие в холмах?!

— Или она ушла сама, — насмешливо улыбнулся комендант. — По своей воле. Вы ведь сами упоминали некие особенности, отличающие ваших спутниц от простых смертных. Возможно, долг позвал ее защищать тех, в чьих жилах течет родственная ей кровь.

— Нет, это бред, — убежденно мотнула головой девушка. — Скорее я поверю в то, что Латона раскрыла эту вашу шпионку. Почему она не позвала нас — другой вопрос, но возможно, она просто торопилась. Это, если, конечно, допустить, что Тэсс не человек.

— Малый народец, Добрые соседи, Старшие, Шутники, — проговорил сир Майхорт. — Еще наши прадеды называли их по-разному, но в их существовании не приходится сомневаться. Они действительно есть, и они не люди. Наши деды встречали их чаще, чем наши отцы, наши внуки, возможно, никогда их не увидят, но эти существа реальны. Они близко; их магия имеет власть над простыми смертными, и лишь хладное железо способно защитить и разрушить чары этих существ. Так гласят легенды.

— Значит, моих друзей нужно искать в вересковых пустошах? — Холодно спросила Фалитта. — Но кинжал мы обнаружили в лесу.

— Старая чаща тянется на много миль вдоль пустошей. Существа, населяющие пустоши, лишний раз стараются туда не соваться — от этого леса все живое держится подальше. Жаль, что вы не смогли выполнить мою просьбу; вдвойне жаль, что вы растревожили дремлющие там силы. Мне не ведомо, где искать вашу подругу, более того, я ничем не могу помочь вам в ваших поисках.

Фалитта сидела с каменным лицом, борясь с детским желанием прикусить губу. Разочарование сира Майхорта жгло ее сердце, но куда страшнее будет реакция ее матери. Впервые Кобра доверила своей единственной дочери столь ответственное поручение, а та не справилась. Выведывать новости, передать послания или волю Богини — это все было так мелко и просто, что девушка просто мечтала о моменте, когда ее сочтут достойной чего-то большего. Увы, равной своей матери Фалитта оказалась только в мечтах, и это осознание больно ранило девушку.

— Я понимаю, сир, — ровно отозвалась девушка, когда молчание затянулось. — Но это не значит, что я сдамся.

В глазах коменданта впервые промелькнуло какое-то подобие одобрения.

— И в первую очередь, — собравшись с духом, продолжила Фалитта. — Мне понадобится информация. Я была непростительно беспечна, но сегодня вам придется ответить на мои вопросы.

— Ну что же, — расхохотался сир Майхорт. — Спрашивайте, леди посланница. Я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.

Фалитта откинулась на спинку кресла, собираясь с мыслями, затем подалась вперед.

— Вы просили меня организовать проход через чащу. Причем для достаточно большого вооруженного отряда. Зачем?

— Таков приказ короля, — пожал плечами комендант.

— Вы прекрасно знаете его подоплеку, сир Майхорт. И на кону что-то достаточно значимое, раз вы пошли на беспрецедентный шаг — воззвание к Богине. Что вы ищете за старым лесом?

— Вы когда-либо слышали о легендарном Авалоне? — Вопросом на вопрос ответил комендант. — Говорят, это богатейший край, где леса полны добычи, реки кишат рыбой, а земля родит по три раза за лето. Нет числа сокровищам, что собраны в королевском замке Авалона: драгоценные камни с кулак величиной, золото, серебро, ткани, драгоценная древесина. Но куда ценнее спрятанные там волшебные изделия. Мечи из кузниц Авалона никогда не ломаются, стрелы бьют без промаха, доспехи весят мало, но способны легко выдержать удар булавой. Говорят, король Авалона хранит чудесные знания, способные дать невероятную власть над миром.

— Верю, — кивнула Фалитта. — И вы поверили, что пройдя через лес, вы выйдете к этому Авалону?

— Еще отцы наших отцов считали рассказы об Авалоне всего лишь сказкой, красивой, манящей, но, увы, не существующей. Однако с тех дней кое-что изменилось, — сир Майхорт сцепил пальцы вместе и посмотрел поверх на Фалитту. — Я начну издалека, леди посланница, чтобы вы яснее представили себе картину.

Юная Кобра кивнула, безмолвно выражая заинтересованность, а комендант продолжил.

— Земли Лонгрии издревле населяли вассы — довольно многочисленный и мирный народ. Они пахали землю, пасли скот, молились старым богам и поколение за поколением жили по заветам предков. Эта же история началась примерно полвека тому назад: на полуостров приплыли изгои из-за моря. Почему покинули родной край — они отвечали неохотно. Война ли, катастрофа ли — доподлинно неизвестно, да только жить в землях отцов стало им невозможно. Приплыли пришельцы на сотнях низких ладей под серыми, как грозовое небо, парусами. Были они гордыми людьми, умелыми воинами и лишь перед своими предводителями склоняли головы. Все предвещало кровопролитную войну: столкновение беглецов и коренных жителей. И тогда король Ургат принял непростое решение — дать чужакам землю, пока те не взяли ее силой, признать их подданными, а чтобы скрепить этот союз, отдал единственную дочь за сына вождя. Иных наследников у короля не было, сам он был уже достаточно стар. Так чужаки получили власть, даже не обагрив мечей кровью.

Прошло время, два народа перемешались и стали одним, сменились поколения, и во внуках хватало крови и своей, и чуждой. Сильнее стало королевство людей, а вот с Малым народом отношения постепенно портились. Волшебный народец пришельцам из-за моря оказался в новинку и за равный не считался. Тех, с кем люди полуострова жили веками в мире и согласии, чужаки воспринимали как полуживотных, посмеивались над ними и презирали. Они поклонялись своей богине, высокомерной и гордой, и наследник королевской власти помимо трепета перед Малым народцем с молоком матери впитал и недоверие к коренным обитателям этих земель.

Сир Майхорт сделал паузу, переводя дыхание. Фалитта нетерпеливо перебрала пальцами по столешнице.

— Лонгрия — богатое королевство, здесь плодородные земли и трудолюбивый народ. С северо-востока полуостров ограждают горы, на юге дремучие леса. Но с запада мы открыты, и западные соседи давно зарятся на наши земли. С севера же нашу страну терзают морские разбойники — они подкрадываются к нашим берегам, грабят прибрежные селенья, топят наши суда.

— У вас опасность сразу с двух сторон, — заметила Фалитта. — Вы же ищете неприятностей на востоке. Зачем?

— Нам не нужна война с Добрыми соседями, — усмехнулся комендант. — Их намного меньше, чем людей, но нам практически нечего противопоставить их странной магии. Малый народ — из числа тех, с кем нужно жить в мире. Суть в том, что этой весной сильный шторм занес наши корабли далеко на восток прочь от северных торговых путей. Несколько дней им пришлось плыть вдоль окаймляющего полуостров горного хребта. Капитаны всех трех ладей, а это опытные, закаленные в боях воины, как один утверждали, что в один из дней среди горных пиков, нависающих над побережьем, они увидели стройные белые башни с развевающимися над ними синими знаменами с серебряной птицей на них. Башни было видно только с моря, подойти ближе не давали опасные рифы, между которыми бурлили водовороты, но когда ладьи вернулись и принесли вести, мудрецы сошлись во мнениях, что те видели воочию легендарный Авалон. Эта страна существует, а значит, существуют и ее богатства. Они послужат защите Лонгрии; осталось только их добыть. И находится Авалон прямо за вересковыми пустошами, совсем недалеко от Сарсхолла. Я полагаю, дней за десять его вполне возможно достичь.

— Осталась одна загвоздка, — фыркнула Фалитта, уже не уверенная, что ее провал так уж плох. — Пустоши и населяющие их существа. Едва ли они позволят вам безнаказанно грабить себя.

— Согласно легендам Авалон принадлежит иным существам, а не Добрым соседям. Наши отцы называли их альфами. Для Малого народца альфы такие же пришельцы, какими для нас, коренных вассов, были изгары, переселившиеся в Лонгрию во времена правления короля Ургата. Если найти обходной путь, не тревожа покоя Добрых соседей, они не станут вмешиваться.

— И для этого вам нужна помощь Богини, — процедила Фалитта. — Вы ведь не относитесь к числу ее ярых сторонников, сир Майхорт. Да и ваши люди таковыми не являются.

— Грешен, — без тени улыбки отозвался комендант. — За одиннадцать лет, что я управляю Сарсхоллом, я раз десять пытался проникнуть вглубь вересковых пустошей. И добровольцев посылал, и сам ходил. Несколько человек так и не вернулись оттуда. Бедняга Ланс потерял рассудок за одну проведенную на пустошах ночь. Кто-то проплутал и вернулся ни с чем. Прошлой весной я сам с еще тремя добровольцами углубился в пустоши. Мы шли весь день, прямо, никуда не сворачивая. На закате мы увидели впереди башни Сарсхолла. У нас всех при себе было хладное железо, и все же чары Малого народца одурачили нас. Поэтому, леди посланница, я и осмелился обратиться за помощью к высшей силе. Богиня ответила на призыв. Нам остается только уповать на нее.

Фалитта поджала губы, поднимаясь из кресла, и сухо поблагодарила собеседника за уделенное ей время. Полученная информация не радовала, и ее стоило как следует обдумать…

Северные земли у опушки Древнолесья всегда пользовались недоброй славой, но Дина досужие пересуды стариков мало заботили. Трава здесь поднималась сочная, густая — идеальное место для выпаса, и летом молодой мужчина проводил здесь с отарой и верным пастушьим псом по многу дней. Ночевал там же: у прогоревшего костра, на охапке травы, завернувшись в старый плащ. Поближе, чем линия горизонта, но все же довольно далеко стояла мрачная стена леса: Дин никогда не подводил своих овец близко — забредут в чащу, потом разыскивай их.

Ночи стояли теплые, звездные, спокойные. Пес где-то рыскал, сторожа отару; сами овцы разбрелись по лугу. Дин отхлебнул молока из фляжки, зажевал ломтем хлеба с куском сыра и, довольный, растянулся на своей лежанке.

Разбудил мужчину странный, похожий на всхлип, шум. Дин открыл глаза, полежал, прислушиваясь, и уже решил было, что ему померещилось, когда послышалось тихое ворчание, перемежаемое хрустом и влажными чавкающими звуками. Мужчина осторожно повернул голову и застыл: только мгновенно сковавший его ужас не позволил пастуху вскочить и с истошным криком броситься прочь. Наверное, это и спасло ему жизнь.

В жалких двух десятках шагов от импровизированной лежанки какой-то зверь безжалостно рвал овцу. В ночной темноте зверя было сложно рассмотреть; ясно было только, что он черен, огромен и опасен. Замерший, как кролик перед змеей, Дин отметил, что тварь не столько утоляет голод, сколько потакает природной свирепости: окровавленные ошметки плоти с белой курчавой шерстью были щедро разбросаны вокруг.

Наконец, чудовище не столько насытилось, сколько наигралось. От несчастной овечки на этот момент мало что осталось, и пастух заледенел. В сапоге у него был спрятан нож, но что такое нож против подобной зверюги?

Однако старые Боги, от которых отвернулись еще прадеды, не оставили своих непутевых детей. Лунный свет обрисовал мохнатое тело твари, когда та проходила мимо, ее вытянутую морду, острые уши, густую черную шерсть, встопорщенную на загривке, и сильные лапы. А потом зверь молниеносно прыгнул и растворился в ночи. Почти растворился, ибо истошное овечье блеяние отмечало его страшный путь.

Дин пролежал, не шевелясь до рассвета. Только, когда лучи солнца загнали в землю последние клоки утренней дымки, пастух поднялся.

От некогда большой отары осталось около половины, да и ту помог собрать невесть как уцелевший ночью пес. Сбитые вместе овцы испуганно жались к пастуху, а тот торопливо гнал их домой.

Стоило оповестить всех односельчан о появившейся напасти. Простые сельские жители с чудовищной тварью не справятся — надо звать на подмогу рыцарей. Оставалось только надеяться, что зарезавшая за один раз несколько десятков овец тварь покажется им достойным трофеем.

Несколько раз поседевший за ночь Дин суеверно оглядывался через плечо. В памяти всплывали старые сказки, в которых старую чащу называли Блаттенвуд — Кровавой.

Глава 10. Охота

Вернувшись в свою комнату, Фалитта рухнула лицом вниз на кровать поверх покрывала. Лана, уже ожидавшая ее, присела рядом на краешек постели и ободряюще коснулась рукой плеча подруги.

— Что сказал сир Майхорт? — Тихо спросил Дух Рога.

Юная Кобра перевернулась на спину и, глядя в потолок, быстро пересказала содержание недавнего разговора.

— В общем, рассчитывать нам не на кого, — подвела итог Фалитта.

— Я и не ждала помощи от этих людей, — качнула головой Лана. — Нам противостоит магия — ничем иным Юнону одолеть бы не смогли.

— Остается только надеяться, что Латона с Вервульфом действительно попали в руки этих самых альфов, — тоскливо произнесла дочь богини. — Лишь бы они оказались живы.

— Юни жива, — уверенно проговорила Лана. — Я едва ее чувствую, от нее исходят очень странные эмоции, но она жива. Да и Вервульф побывал не в одной переделке.

— Тогда мы их вытащим, — Фалитта решительно подгребла к себе подушку. — Ладно, я дико устала, поэтому собираюсь немного отдохнуть. Разбуди меня где-то через часик…

Девушка заснула, едва успев договорить. Лана осторожно накрыла подругу одеялом и перебралась в кресло. Дочь Богини хорохорилась, но было заметно, что она действительно переживает за Юнону, и это рождало в душе единорога теплое чувство благодарности. Однако это не помешало Духу Рога разбудить уставшую соратницу точно в заданное время.

Наблюдая, как заспанная, но сосредоточенная Фалитта устраивается перед пылающим камином, Лана догадалась, что та задумала. Над Сарсхоллом и пустошами царила ночь, и дочь Огненной Кобры Нарваннской снова брала под контроль все свечи, факелы, костры на много миль вокруг, которые хоть на миг, но могли осветить лица пропавших друзей.

Киэ'Ланарт устроилась в отдалении, чтобы не мешать, но и при необходимости прийти на помощь. Сама она собиралась вновь поймать отзвук чувств своей хранительницы и попытаться определить направление поисков и примерное расстояние. Связь была слабой, единорог подчас не понимал, чувствует он что-либо или это ему мерещится. Но на какие-то краткие мгновения эмоции Юноны вспыхивали путеводными звездами, и вслед за хранительницей Киэ'Ланарт испытывала странные, несвойственные им обеим ощущения.

Ярость. Гнев. Азарт. Злобу.

Ночь темным потоком утекала прочь; пламя в камине все реже лизало низко склоненное к нему лицо. Девушка вышла из транса одновременно с последней погасшей искрой, бессильно рухнув на каменный пол и только чудом не напоровшись на каминную обрешетку.

Мгновением позже Лана упала рядом с ней на колени.

— Пусто, — безжизненно проговорила юная Кобра. — В этих местах отвратительно бедная ночная жизнь.

— Как ты? — Сочувственно спросил единорог.

— Я никогда не думала, что это так тяжело, — со вздохом призналась Фалитта, с трудом приподнимаясь и садясь прямо на полу. Устало сгорбившаяся, с запавшими глазами и потускневшими волосами, она мало походила на ту энергичную и самоуверенную девицу, которой Лана увидела ее впервые. Сейчас дочь Богини разом повзрослела на несколько лет.

— Уже почти рассвет. Ложись спать, — предложила Лана.

— Нужно снова разжечь камин, — невпопад отозвала Фалитта. — Надо отдать распоряжение, чтобы принесли дрова.

— Все еще спят, — возразил единорог. — Ты никого сейчас не найдешь. Фалитта, умоляю, отдохни. На тебя смотреть страшно.

— Мы теряем время, — упрямо закусила губу дочь Кобры. — Нужно искать дальше.

— Я пока продолжу поиски сама, — предложила Лана. — Мне несколько раз удалось засечь отголосок эмоций моей хранительницы.

— Ей сильно страшно? — Помедлив, спросила Фалитта.

— Страха там нет, — качнула головой Лана. — Мне сложно сказать, но это больше похоже на всепожирающую ненависть.

— Латона умеет ненавидеть? — В глазах Фалитты наконец-то зажегся огонек интереса. — Не ожидала. Тебе удалось определить, где она?

— Увы.

— А свои мысли ты можешь ей передать? Если ее заманили в ловушку и держат в плену, пусть не разыгрывает благородство и во всем сошлется на меня. Возможно, меня попытаются шантажировать ее жизнью или свободой, и тогда мы получим хоть какие-то сведения.

— Осталось определиться: Юни похитили, как рычаг воздействия на тебя, или кто-то рассчитывает заполучить меня, — вздохнула Лана.

— Узнаем, — мрачно пообещала юная Кобра. — Мы все узнаем.

День вступил в свои права, промчался мимо и вновь уступил власть ночной тьме. До покоев леди посланницы не докатывались даже отголоски воцарившихся в замке суматохи и оживления. Напротив, здесь было сумрачно и тихо. По приказу коменданта в комнату Фалитты входил только его личный оруженосец — чтобы подбрасывать дров в камин, поддерживая там постоянное пламя. Паренек выполнял свою задачу максимально быстро, стремясь как можно скорее убраться подальше, но две статуями застывшие девушки едва ли замечали его краткие визиты. Мысли их витали слишком далеко.

К вечеру пятого дня после исчезновения Юноны, Киэ'Ланарт уже едва осознавала реальность. Она решительно покинула кресло, в котором больше суток просидела без единого движения, посмотрела на замершую в трансе Фалитту, и тихо покинула покои.

Стены давили, находиться в замке было невмоготу, и Киэ-Ланарт бежала прочь из-под каменных сводов. Заключенный в кольцо стен двор давал хоть какую-то иллюзию свободы, люди, закончив свои дневные дела, собирались в общих помещениях, а вечерней прохлады дух Рога не боялся.

— Лана! — Радостно окликнул девушку вышедший из конюшни Александр. — Ну, слава Богу, а то я уже начал переживать.

— Почему? — Искреннее дружелюбие мужчины теплой волной омыло измученную душу единорога; пожалуй, этот человек был единственным в этом негостеприимном замке, кто еще мог вызвать ее улыбку.

— Тут такие слухи ходят, — заговорщически понизил голос приблизившийся помощник конюха. — Говорят, леди посланница уже сутки сидит перед камином в своей комнате и даже не шевелится при этом. Она не заболела?

— Это преувеличение; все в порядке, — рассмеялась Лана. — Она просто ищет наших друзей доступными ей способами.

— Не выходя из комнаты? — Александр скептически поднял брови и тут же серьезным тоном спросил. — Значит, сир Майхорт не дал людей, чтобы прочесать местность?

Лана грустно опустила голову и вздрогнула, когда теплая ладонь утешающе легла ей на плечо. Но руки мужчина не убрал. А девушка ее не сбросила.

— Не расстраивайся, — тихо попросил Александр. — Мне больно видеть тебя такой. Найдутся ваши друзья; верь в лучшее.

Небо над головой потемнело, погасли последние отблески заката. От мужской ладони исходило тепло. От Александра пахло потом и лошадьми, но эти запахи не казались Киэ'Ланарт отталкивающими. Напротив они были неотъемлемыми свидетельствами того, что жизнь продолжается.

Мужчина стоял близко, его глаза загадочно посверкивали в дрожащем свете факела. Он медленно подался вперед и коснулся губ Ланы своими. Девушка застыла перепуганной ланью, впервые столкнувшись с подобными ощущениями.

Поцелуй Александра был недолгим и очень деликатным: вскоре мужчина отстранился, даже не пытаясь укрепить позиции.

— Прости, — виновато выдохнул он. — Я не должен был…

— Все в порядке, — прошептала девушка, пытаясь понять, почему в груди разливается такое приятное тепло.

— Ты очень красивая, — смущенно улыбнулся Александр. — Я, наверное, кажусь тебе бестактным наглецом, но я восхищаюсь тобой, Лана. Если я тебя обидел или оскорбил…

— Все в порядке, — на губах девушки заиграла легкая улыбка. — Просто… это несколько неожиданно. Меня никто никогда не целовал.

— Никто и никогда? — Опешил Александр. — Как? Неужели не нашлось ни одного человека, который бы желал быть с тобой? Хотя ты еще так юна…

— Ты первый, — глухо призналась Лана, и, смутившись, опрометью бросилась в замок.

Александр же остался стоять посреди двора с глупой улыбкой.

— Ну и как? — Фалитта встретила вернувшуюся подругу заинтересованным взглядом.

— О чем ты? — Нахмурила тонкие брови Лана.

— Ну, ты и он, — дочь Богини многозначительно подмигнула, но видя полное отсутствие понимания у единорога досадливо произнесла. — Я же собственными глазами видела, как вы только что целовались!

— Я не знаю, как мне теперь на него смотреть, — призналась Киэ'Ланарт. — Это так неожиданно.

— Неужели? — Закатила глаза юная Кобра. — Это вполне закономерное развитие любых отношений между мужчиной и женщиной. А тут и слепому ясно, что вас друг к другу тянет. Этот парень с тебя глаз не сводит, да и ты выделяешь его среди остальных.

— Я думала, это от того, что ему со мной интересно, — белокурая красавица зябко обхватила себя руками за плечи, словно в попытке отгородиться.

— Конечно! А еще он почувствовал твою тонкую ранимую натуру. Лана, ну как можно быть такой наивной! Это мужчина. Если он смотрит на тебя, то видит грудь и бедра, а не то, что творится у тебя в душе. Для последнего есть мы с Юноной. А парни нужны для другого.

— Я в смятении, — Лана подняла на подругу печальные глаза. — Я… Со мной никогда ничего подобного не происходило. Эта плоть навязывает мне иное мышление и несвойственные мне реакции. Тьма, я ведь даже не человек!

— Ну и кому это мешает? — Философски возразила дочь Богини. — Бросься в омут с головой, получи удовольствие от этих отношений. С чего вдруг такая скромность — жизнь дается только раз!

Фалитта осеклась, поняв, что сказала, а Лана грустно улыбнулась.

— Ты спрашиваешь, в чем проблема, Фолл? Я единорог. И я мертва. Я не могу жить полной жизнью. И ничего не могу дать ему. Так зачем же обманывать друг друга?

Фалитта открыла рот, потом закрыла его и безнадежно махнула рукой.

Вокруг давно сгустилась непроглядная ночь, а в душе у землянина пели птицы, и сияло ласковое солнце. Недолго, правда.

— Красивая, — спокойно констатировали из-за спины Александра.

Мужчина вздрогнул от неожиданности и, недовольный, развернулся к незаметно подошедшему коменданту.

— Сир Майхорт?

— Она нравится тебе, заблудившийся, — без тени сомнения проговорил мужчина. — Не удивительно: я мало был при дворе и видел немного женщин, но самая прекрасная из них показалась бы уродиной рядом с леди Ланой.

Александр неопределенно пожал плечами. Он-то видел много женщин; одна Любочка, секретарша шефа чего стоила в своей извечной мини-юбке и подчеркивающей высокую грудь блузке. Да и собственная жена, оставшаяся в иной реальности, никогда дурнушкой не была. Но Лана… Лана действительно была иной.

— Я бы сказал, у леди Ланы есть только один недостаток, — продолжил комендант, не дождавшись от землянина более внятной реакции. — Она слишком совершенна, чтобы быть настоящей.

— Вы действительно видели мало женщин, — огрызнулся землянин. — Ненастоящая! Надо же такое придумать.

— Леди Лана скрытна и немногословна. Она живет в Сарсхолле уже несколько недель, а мы знаем о ней не больше, чем в первый день ее появления. Откуда эта девушка? Какого она рода? Где она живет?

— Она входит в свиту посланницы богини, — отмахнулся Александр. — Естественно, это придает ей загадочности в ваших глазах.

— Леди Фалитта окунула лицо в открытый огонь и только посвежела от этого. Но получив знак особого расположения Богини, она не перестала быть человеком. Леди Латона, этот их охранник, Штайн, — смертные люди из плоти и крови. Что касается их спутницы… Леди Лана присутствует на вечерних трапезах вместе со своими подругами, — напомнил комендант. — Она поднимает свой кубок наравне с ними, но он остается таким же полным, как будто она и не пила из него. Она почти ничего не ест, а днем до недавнего времени вовсе не покидала свои покои. Это наводит на определенные размышления.

— Вы что, следите за ней? — Опешил землянин.

— Я контролирую все, что происходит в Сарсхолле. Во всяком случае, делаю все, что в моих силах.

— Вы бы лучше делами занимались, а не в чужие тарелки лазили, — фыркнул Александр. — Или вы считаете, что это нормально, если девчонка хлещет вино наравне с мужиками? Может, она просто не пьет. А ест мало — за фигурой следит. Сами ведь видите, какая тонкая у нее талия! Лана — аристократка, это чувствуется по ее манерам.

— Но ты — нет, — осадил сир Майхорт. — И, тем не менее, леди спокойно общается с тобой, не обращая внимания на сословные различия. Она как не от мира сего.

— А что? — Мгновенно насупился Александр: комендант, случайно ли или нарочно, но ткнул в больное место. — Может, ей просто со мной интересно, в отличие от ваших неотесанных мужланов? Может, я ей нравлюсь? Может, она меня разглядела — настоящего меня? Это ведь вы решили сделать из меня конюха! Вы сочли, что я гожусь только убирать навоз да чистить ваших вечно потных кобыл! Я же говорил, что достоин совсем иного, а вы только посмеялись!

— Вот как? — Если выпад землянина и рассердил коменданта, тот этого никак не показал. — Значит, ты стремишься к большему, потерянный? Что ж, так тому и быть. Для тебя существует только один путь — добиться посвящения в рыцари. У меня есть такое право, и я проведу для тебя обряд, если ты совершишь подвиг.

— Подвиг? — Нахмурился Александр. — Какой еще подвиг?

— Схватка с чудовищем, спасение прекрасной дамы, победа над колдовством, — перечислил сир Майхорт. — Благо, обстоятельства складываются благополучно для тебя: вчера я получил несколько сообщений, что южные поселения держит в страхе какой-то зверь — один, а может быть, и целая стая, если судить по количеству жалоб. Эта тварь режет скот, и только по случайности пока не тронула никого из местных жителей. Позволить зверю безнаказанно бесчинствовать на моих землях я не могу. К охоте все готово, и завтра на рассвете я отправляюсь вместе с отрядом. Тебя я включаю в состав загонщиков.

— Это… — У землянина перехватило горло. — Это, что, шутка?! Вы издеваетесь?

— И не думал, — усмехнулся комендант. — Я даю тебе шанс. Воспользуйся им. Добудь голову зверя.

— Сир Майхорт, это невозможно. Я отказываюсь в этом участвовать, — твердо произнес Александр.

— Придется, потерянный, — мужчина покровительственно похлопал землянина по плечу. — Оружие тебе предоставят. Пришло время увидеть этот мир таким, каким он есть — миром действий, а не слов.

Убрав руку, главный человек в Сарсхолле размашисто зашагал прочь, а Александр выдохнул. Он ведь и раньше подозревал, что комендант его недолюбливает. Подставили его вполне грамотно: сперва подловили на слове, потом поставили перед фактом. Значит, придется как-то выходить из этой ситуации с наименьшими потерями для себя. Но если сир Майхорт рассчитывает, что лесные твари землянина просто съедят, то он просчитался!

На рассвете в замковом дворе кипела полная предвкушения суматоха. Накануне комендант со своими советниками объявил о намерении устроить облаву в лесу, вчера же были сформированы ловчие отряды и оговорены действия каждого. Еще затемно прибыли вызванные из окрестных поселений следопыты и лучники: зверя решили брать по горячим следам.

Ворчали голодные псы, разделяя владеющее людьми возбуждение; лошади нервничали и дичились. Звенело оружие, проверялись доспехи — комендант твердо намеревался вернуться с головой злосчастного хищника.

Александр втайне надеялся пересидеть выезд в своей каморке: из слуг почетную миссию участвовать в облаве возложили только на него. Увы, комендант о нем не забыл, прислав за помощником конюха своего оруженосца. Пришлось топать вниз под бдительным присмотром парня, получать у оружейника тяжеленую орясину под названием «меч» и толкаться в гомонящей толпе, пытаясь найти уголок поспокойней. По пути удалось перекинуться несколькими фразами со знакомыми, отчего настроение мужчины испортилось окончательно. Во дворе Александр столкнулся с Дездрой, которая быстро пожелав ему удачи, вручила заплечный мешок с флягой и провизией на день, и умчалась искать в толчее брата. Кайен, в отличие от землянина, относился к участию в охоте как к великой чести.

— Куда все направляются? — В гомоне множества голосов Александр чудом расслышал нежный голосок Ланы, и на душе у него мгновенно потеплело.

— Большая охота, — с легким презрением охарактеризовал он происходящее. — Толпа идиотов будет шляться по лесу и искать там диких зверей.

— Ты тоже идешь? — Удивилась белокурая красавица.

— Да. Личное пожелание коменданта. Мне кажется, он хочет от меня избавиться! — Тихо пожаловался землянин.

— Не говори так, — укорила Лана.

— Нет, а как это еще назвать? — Александр откровенно возмутился, предусмотрительно, впрочем, не повышая голоса. — Я включен в состав охотников! Я — человек, который в жизни ничего опаснее школьного портфеля не держал! Более того, мне тут озвучили шикарную мотивацию: если я хорошо себя проявлю во время травли, то получу титул.

— На кого вы будете охотиться? — Сменила тему девушка. — Время такое странное еще выбрали. Хотя, сир Майхорт не обязан отказываться от собственных дел из-за наших друзей.

— Селян на юге терроризирует какой-то зверь, — равнодушно пожал плечами землянин. — Говорят, эта тварь уже задрала овец больше, чем крестьяне режут на праздник. Теперь у местных веселое развлечение — охота. А мне отдуваться!

— Что за зверь? — В голосе Ланы отчетливо прозвучала тревога.

— Я, если честно, особо не разобрал, — поморщился мужчина. — То ли волк, то ли медведь. Большой, черный и страшный — вот и все, что про него смогли рассказать очевидцы.

— Волк? — Глаза девушки трогательно округлились, она порывисто прижала руки к груди.

— Обычная безмозглая зверюга, — расправил плечи землянин. — Вокруг леса: ничего удивительного, что здесь водятся всякие твари. Но если сир Майхорт рассчитывает, что я останусь в этом лесу…

— Не останешься, — уверенно проговорила девушка. — Та, Что Хранит, с тобой.

Она приподнялась на цыпочки и мимолетно коснулась мягкими губами щеки мужчины. Тот ошеломленно замолчал, а потом улыбнулся, тепло и несколько растерянно.

— Ты святая, Лана. Я не встречал еще такого человека, как ты. Такого нежного, доброго, отзывчивого… Ты удивительный человек!

— Да, — невпопад отозвалась Лана. — Я человек.

Она грустно улыбнулась и, не прощаясь, ускользнула прочь.

Запели охотничьи рога. Пришло время выступать.

Если раньше Александр лес просто не любил, то теперь он был готов его возненавидеть. Мало того, что из Сарсхолла вышли чуть ли не с первыми лучами солнца, так за весь день блуждания по лесу комендант, лично возглавивший облаву, позволил сделать всего лишь три привала, самый длительный из которых — на обед — не превышал получаса.

Охотники растянулись лавой в общей сложности на полкилометра; левый край выдвинулся вперед, остальные шли, чуть отстав. Центр группы занимали рыцари в качестве ударной силы и командного центра одновременно. На флангах двигались сельские следопыты. Под прикрытием нескольких бойцов они тщательно осматривали окрестности, пытаясь взять след.

Дорог в лесу, естественно, не было. Где-то удавалось немного пройти по тропинкам, но такое счастье выпадало редко. В большинстве своем, приходилось пробираться через подлесок, спотыкаясь на корнях, отмахиваясь от мошек, вляпываясь в паутину, и самое главное — неизвестно, как долго это еще будет продолжаться. Под лесными кронами стало сумрачно, хотя до заката еще было несколько часов, а путь в Сарсхолл становился длиннее с каждым пройденным шагом. Рыцари-то домой поскачут на лошадях, которых вели за загонщиками оруженосцы. Простонародью типа помощника конюха такой привилегии не светило. Ночевка в лесной чаще имела все шансы стать достойным завершением этого ужасного дня.

Меч, болтающийся в ножнах, ощутимо оттягивал пояс. Защиты он никакой не гарантировал: слишком был тяжел и неудобен. Куда надежней был простой охотничий нож с широким лезвием, сунутый украдкой Дездрой вместе с увесистым заплечным мешком.

Александр ошибся дважды: когда потихоньку переместился к одной из крайних групп, поближе к братцу Дездры, невероятно гордому оказанной ему честью, и когда почти убедил себя, что никакого зверя и в помине не существует, а если и существует, то это головная боль сира Майхорта и его бронированных бойцов.

Зверь возник словно из ниоткуда и сразу бросился на группку из трех человек, слишком далеко отошедших от своих. Единственный лучник отлетел в сторону, легко отброшенный огромной тушей; его оружие с треском ударилось о ствол дерева и развалилось. Кайен, на которого была нацелена атака, в последний момент увернулся, отчего в зубы чудовища попало его копье. Страшные челюсти перекусили мощное древко в один прием.

Александр, случайно оказавшийся в стороне от своих товарищей по несчастью, с ужасом осознал, что рассказы очевидцев обошлись без преувеличений. Отдаленно это существо походило на волка общей формой тела, полной острых зубов пастью и густым черным мехом, напоминающим броню. Тварь действительно была огромна, но массивная туша совершенно не мешала ей двигаться быстро и ловко. Нечего было и думать о том, чтобы одолеть такое чудовище выданным им оружием; и троих бедолаг для такой задачи однозначно было мало. Вот только помощь к ним не успеет.

Зверь глухо зарычал, отчего по спине землянина потек холодный пот, и изготовился к новой атаке. Лучник, имени которого Александр не знал, оглушенный, вяло силился подняться. Кайен застыл, не отрывая глаз от угрожающего ему чудовища.

При таком раскладе у землянина был шанс. Надо было только тихо попятиться, отступить, а потом развернуться и бежать изо всех сил прочь, под защиту рыцарей. Он не воин, он все равно ничего не сможет сделать. Его даже никто не осудит.

Вместо этого Александр совершил самый геройский — и самый глупый — поступок за всю свою не очень короткую жизнь. Он сжал нож и изо всех сил бросил его в зверя. Что удивительно — попал: рукоять плашмя стукнула тварь по уху, заставив ту грозно заворчать и угрожающе развернуться к обидчику.

Обманчиво мягкий, пружинящий шаг, другой… Землянин не отрывал взгляда от пристально рассматривающих его глаз. Это был конец.

Усилием воли Александр воскресил в памяти светлый образ девушки, в которую влюбился всем сердцем и которой так и не успел признаться в своей любви. Вспомнил ее нежный облик, мягкие черты, кроткую улыбку, печальные глаза. Образ любимой на миг заслонил прыгнувшего зверя, и Александр отчетливо выдохнул.

— Я люблю тебя.

Тварь скрутило судорогой прямо в прыжке. Зверь тяжело рухнул на траву, прокатившись пару метров по инерции и замер прямо перед Александром.

Вот только волком он уже не был.

Выскочившие на поляну рыцари удивленно рассматривали побледневшего землянина с трясущимися руками и разметавшуюся на земле девушку у его ног.

— Он ее спас, — восторженно закричал Кайен. — Спас! Потерявшийся снял со зверя заклятье!

Глаза парня сияли чистым восторгом, и он как основной свидетель разыгравшейся драмы тут же возбужденно затараторил, спеша удовлетворить любопытство окружающих.

Александр же происходящее осознавал с трудом. Неминуемая, казалось бы, смерть, скользнувшая в шаге от него, значительно выбила мужчину из колеи. Он до конца даже не осознавал, что случилось, куда пропало чудовище, и откуда взялась валяющаяся на земле девица, если женщин в их отряде изначально не было.

В довершение рядом с остолбеневшим землянином прямо из ниоткуда соткался белоснежный силуэт.

— Лана? — Выдохнул изумленный Александр. — Это ты? Но как?

— Помоги ей, — вместо ответа попросила девушка, падая на колени рядом с подругой.

Мужчина под ошеломленными взглядами остальных загонщиков наклонился и осторожно потряс бессознательное тело за плечо. В какой-то момент белая как мел Лана протянула руку, Александр неосторожно повернулся, и их ладони задели друг друга. По коже мужчины пробежал озноб, когда его пальцы прошли сквозь кожу белокурой красавицы, не встретив ни малейшего сопротивления. Словно не женщины из плоти и крови, которую еще вчера целовал, он коснулся, а воздуха.

Лана прикусила губу и отдернула руку.

— Что это значит? — Тихо спросил землянин.

Девушка отозвалась не сразу, а когда заговорила, голос ее был едва различим.

— Я попросила Фалитту разрушить мое тело.

— Что? — Сипло переспросил мужчина.

— Я дух, — жалко улыбнулась Лана. — Фалитта создала для меня плоть, подарив мне подобие жизни, но оно же сковало меня. Мы искали Ю… Латону; ничего не получалось, и тогда я решила вернуться в свое естественное состояние. Это восстановила нашу связь: я сразу ее почувствовала и смогла отправиться к ней.

Из прозвучавших объяснений Александр почти ничего не понял. Почти.

— То есть ты… не человек? — Выдавил он.

Лана склонила голову, пряча лицо.

— Ты призрак? Привидение?! Боже, какая мерзость!

— Александр, — девушка умоляюще протянула руку, но мужчина шарахнулся от нее, как от прокаженной.

— Не подходи! Держись от меня подальше.

— Разойдитесь! — Послышался командный голос сира Майхорта, подоспевшего наконец-таки к месту событий.

Коменданту хватило одного быстрого взгляда, чтобы оценить ситуацию.

— Великолепно, Александр, — торжественно проговорил он. — Сегодня вы оказали неоценимую услугу самой посланнице великой Богини. Я прошу вас взять дальнейшую заботу о девушке на себя и незамедлительно доставить ее в Сарсхолл.

По знаку коменданта землянину подвели коня. Пришлось, нехотя взгромоздиться в ненадежное седло, а потом еще и пристроить перед собой расколдованную девчонку, да так и везти ее в замок медленным шагом под бдительным присмотром сира Майхорта. Комендант в сопровождении еще нескольких человек возвращался вместе с Александром, видимо рассчитывая на какую-то свою выгоду. Большая же часть облавы оставалась в лесу: стоило убедиться, что зверь был один.

Сама девица пребывала в каком-то полубессознательном состоянии, и обмякшее тело приходилось придерживать. Александр с удовольствием бы передал эту почетную обязанность любому из возвращавшихся с ним охотников. Мнимая хрупкость и беззащитность девушки не вводили землянина в заблуждение: еще свежа была память о чуть не прикончившей его черной бестии. Заклятие заклятьем, но не стоит делать вид, будто ничего не произошло, и вообще все в порядке.

О Лане, оставшейся в лесу, Александр старался не думать.

Замковые ворота распахнулись, пропуская вернувшуюся кавалькаду, и Александр вздрогнул, заметив белокурую девушку всего в нескольких шагах от себя. Привидению потребовалось куда меньше времени на дорогу, чем людям. Лана больше не скрывала своей нечеловеческой природы, и в сгущающихся сумерках ее тело и одеяние испускали мягкое жемчужное сияние. Землянину хватило выдержки, чтобы с показным спокойствием слезть с коня и дотащить на руках спасенную в ее комнату. Призрак шел за ним по пятам, очевидно наслаждаясь испытываемым мужчиной страхом.

Посланница богини уже ждала на пороге. Она придержала дверь и склонилась над своей подружкой, едва мужчина опустил ее на постель. Лана метнулась вперед, и Александру едва удалось с ней разминуться. Не оглядываясь и не прощаясь, он выскочил из покоев и бросился прочь. Ему срочно требовалось что-то выпить.

Видимо, удача сегодня окончательно покинула землянина. Сразу же на лестнице его перехватил поднимавшийся наверх комендант.

— Как девушка? — Сразу осведомился он.

— Нормально, — отмахнулся землянин, проглотив искреннее пожелание этой девушке провалиться в преисподнюю вместе со своими нечеловеческими подружками.

— Леди Латона пришла в себя? Она уже может объяснить, что с ней произошло?

— Понятия не имею, — пожал плечами Александр. — Сейчас — вряд ли.

— Пойдем, — кивнул комендант, приглашаю землянина следовать за собой, и тому больше ничего не осталось, как подчиниться.

Шли недалеко — сир Майхорт вывел Александра в безлюдную галерею и остановился возле стенной ниши.

— Должен признать, Александр, — на памяти землянина сегодня комендант впервые назвал его по имени. — Что ты удивил меня и порадовал. Я рад, что мои слова не прошли мимо, и ты сумел воспользоваться выпавшим тебе шансом. Ты не просто спас от черного заклятья невинную жертву — ты сумел оказать неоценимую услугу весьма могущественным людям, и мне в том числе. Я помню свои обещания, и гарантирую, что ты получишь вознаграждение.

— Спасибо, — кисло поблагодарил землянин. Не получалось у него сейчас бурно радоваться: первый же рыцарский подвиг изрядно выбил его из колеи.

— Завтра мои люди продолжат прочесывать лес — надо убедиться, что угроза миновала. К вечеру они вернутся, и мы закатим торжественный пир, где будет присутствовать и сама леди посланница со своей свитой. Тогда я официально попрошу у нее для тебя руки спасенной девушки.

— А, хорошо, спасибо. Что?! — Смысл слов коменданта не сразу достиг уставшего разума. — Это что, шутка?!

— Это твоя награда, — усмехнулся сир Майхорт.

— Вы, что, издеваетесь? На кой черт мне сдалась эта полуобморочная девчонка непонятного происхождения? Мне, что, делать больше нечего: нянчить всяких сирых и убогих?

— Девица из свиты посланницы Богини? — Поднял бровь комендант. — Не стоит повторять на людях подобных слов в ее адрес. Не она сама, так ее покровительница обеспечат тебе безбедное существование. Происхождение леди Латоны в данном случае не имеет никакого значения.

— Нет, это бред какой-то! — Землянин заметался по коридору, отчаянно жестикулируя. — Какая, к черту, свадьба?! Я женат!!!

— Жена твоя далеко, — парировал комендант. — И свидеться вам едва ли суждено. Обязательства прошлой жизни над тобой более не властны. Ты хорошо начал, так не упусти удачу в последний момент. Согласно древней традиции ты можешь взять спасенную тобой девушку в жены, и никто не посмеет отказать тебе в этом праве.

— Зачем мне это нужно? — Заорал Александр. — Она даже не человек! Послушайте…

— Это ты меня послушай, парень, — жестко оборвал комендант. — Не ты ли сам твердил, что создан для большего, чем забота о конях? Эта девушка, мало того, что юна и прекрасна, так еще и из свиты самой посланницы Богини. В качестве свадебного подарка я сделаю тебя оруженосцем. Тебе выпал шанс, так воспользуйся им! Это очень выгодная партия. Или ты предпочтешь ее призрачную подругу?

Александр открыл рот, потом закрыл. Что толку говорить, если даже комендант, неглупый в общем-то мужик, и тот не видит в ничего неестественного в данной ситуации.

— Так-то лучше, — удовлетворенно кивнул сир Майхорт. — Я надеюсь, ты хорошо все обдумаешь и воздержишься от сцен на пиру. В конце концов, это всего лишь формальность: детали я обговорю с леди посланницей сегодня же.

Александр уныло кивнул. Его жизнь, похоже, окончательно вознамерилась рухнуть в тартарары.

Едва за мужчиной хлопнула дверь, Юнона открыла глаза. Какое-то время она лежала, бездумно глядя в потолок; потом с приглушенным стоном повернула голову, нашла взглядом подруг и тихо произнесла всего одно слово.

— Вервульф?

Девушки обменялись быстрыми взглядами.

— Его пока не нашли, — ободряюще улыбнулась Фалитта. — Но раз ты уже здесь, то полагаю, это не займет много времени.

Юни закусила губу и отвернулась. Лана встревоженно посмотрела на юную Кобру.

— Латона, — мягко проговорила та, привыкшая за время, проведенное в Сарсхолле, обращаться к подруге именно по вымышленному имени. — Расскажи нам, что произошло.

Юни долго молчала, а потом отозвалась.

— Волк погиб.

Ее голос был ровным и лишенным эмоций.

— Как?! — Ахнула дочка Богини.

Лана метнула на нее предупреждающий взгляд.

— А вот так, — лицо Юноны исказила неприятная усмешка. — Из-за меня. Моей глупости. Моей самонадеянности. Это я во всем виновата, все из-за меня.

— Юни, — простонал Лана: душевная боль Хранительницы ранила и ее.

— Хватит! — Прикрикнула Фалитта. — Возьми себя в руки: пустыми упреками ты ничего не исправишь. Вервульф действительно погиб? Ты видела, как это произошло? Ты его вообще мертвым видела?

— Нет, — призналась девушка.

— Тогда, с чего ты вообще взяла, что он мертв? Так, давай-ка по порядку, — жестко потребовала дочь Богини. — Что вообще произошло той проклятой ночью?

Юнона прикусила губу, потом неуклюже поднялась и села, сжавшись и крепко обхватив колени руками. Помолчала несколько минут, собираясь с мыслями, потом начала рассказывать. Как проснулась среди ночи. Как вышла из комнаты. Как самонадеянно бросилась догонять чужака, околдовавшего стражников. Максимально подробно припомнила состоявшийся между ней и мнимой служанкой разговор.

— В нашей истории все чаще упоминаются эти сказочные альфы, — задумчиво проговорила Фалитта. — И почему мне кажется, что столкновение с ними неизбежно? И родовое имя этой девицы очень уж мне не нравится.

— Нет гарантий, что ее не подослал Владыка Лиорэль, — вздохнула Киэ-Ланарт.

— Лиорэль здесь, скорее всего, не при чем, — отрезала юная Кобра. — Ль'Эстар — родовое имя его супруги, Клэнетеры. И это достаточно сильный и многочисленный род, враждовать с которым — непростительная роскошь. Другой вопрос, какое отношение один из древнейших родов Радужных земель может иметь к местным сказаниям. Ладно, об этом подумаем позже. Чем закончился ваш разговор с этой шпионкой?

— Она сумела меня как-то околдовать, подавив мою волю. Я едва могла пошевелиться. Тэссиан собиралась увести меня в пустоши, и тогда появился Вервульф, — Юни зябко перехватила себя руками за плечи. — Тэссиан направила в него несколько заклятий. Понятия не имею, как ей это удалось — на меня-то она воздействовала каким-то порошком, — но что-то из ее заклинаний одолело даже оборотня. Волк упал и подняться уже не смог.

— Тэссиан убила его? — Хмуро уточнила Фалитта.

— На тот момент еще нет, — качнула головой Юнона. — Она хотела его добить, даже достала кинжал, но в этот момент мне удалось немного вытащить из ножен клык и порезать ладонь. Боль сняла оцепенение, и я вновь обрела контроль над своим телом. Почему-то Тэссиан это очень испугало: на тот момент я еще не поняла почему. Она убежала прочь, а я бросилась к Вервульфу. Он лежал на боку и с каждой минутой дышал все тяжелее. Заклятие этой девицы его убивало, а я ничем не могла ему помочь! — Почти выкрикнула Юни. Судорожно вздохнула, беря себя в руки, и уже спокойнее продолжила. — Одна, рядом с умирающим другом, в глухом лесу посреди ночи… Я потеряла голову, но ни на миг не прекращала звать на помощь.

— Я не слышала, — простонала Лана. — Физическая оболочка практически заблокировала нашу связь! Я и почувствовала-то тебя только после того, как Фолл разрушила созданное ею тело.

— Меня услышали другие, — по губам Юноны скользнула мрачная улыбка. — Лес, в котором разыгралась эта драма, невероятно стар. Его наполняет странная сила, делая почти живым, и эта сила разумна. Некое существо откликнулось на мой призыв.

— Как оно выглядело? — Тут же спросила дочка Богини.

— Никак, — Юни пожала плечами. — Я никого не видела. Просто в моем сознании возникали чужие мысли. Странные, совсем не людские и очень чуждые. Полагаю, что не привыкни я за этот год общаться с Ланой, я бы даже не поняла, что происходит. Тем более, внятных мыслей там почти не было; так, какие-то расслаивающиеся обрывки. Что-то нарушило покой леса, растревожило спящую в нем силу, и, пробудившись, эта сила начала действовать. Моя кровь, случайно упавшая на землю из пореза на ладони, позволила этому существу почувствовать мое присутствие и установить со мной контакт.

— И чего же это существо хотело от тебя? — Нахмурившись, уточнила Фалитта.

— Лес предложил мне сделку, — мрачно усмехнулась Юнона. — Отказаться я не смогла. Он сохранял жизнь Вервульфу, а взамен мы вдвоем должны были охранять чащу и защищать его границы.

— Звучит слишком просто, — недовольно пробормотала дочка Кобры. — Меня уже недавно отчитали за то, что я заключила сделку, не вдаваясь в подробности. Не думала, что ты повторишь мою ошибку.

— Я на тот момент согласилась бы на какие угодно условия, — грустно улыбнулась Юнона. — Хотя, будь у меня выбор, я бы скорее умерла, чем снова прошла через все это. В озвученном мне представлении принимаемые мною обязательства выглядели достаточно невинно. Беречь лес, сохранять его границы… Тем более растения не ходят и не разговаривают; они беззащитны перед огнем и топором. В чем-то это было даже благородно. Я, не колеблясь, повторила слова клятвы, связывающей меня с древней чащей… Вот после этого мне и открылась неприглядная правда. Своими владениями этот лес считал весь мир, который когда-то якобы полностью покрывал. Живые создания это существо интересовали только как пища для своих побегов: черная магия питается кровью, болью и ужасом. Я никогда бы не поверила, если бы не видела собственными глазами: на том самом месте, где я растерзала с десяток овец, мгновенно пошла в рост целая роща. Каждое новое дерево делало это древнее существо только сильнее. И мы с Вервульфом находились полностью в его власти.

— То чудовище, в которое ты превратилась, — нерешительно проговорила Лана, привлекая внимание подруги. — В нем не было ничего от тебя настоящей. Я не узнала бы тебя, не будь ты хранительницей Рога. Когда же я впервые четко уловила твои эмоции, я едва смогла поверить своим ощущениям.

— Ты ошибаешься, Лана, — мрачно усмехнулась Юнона. — Это была я. Не менее настоящая, чем та, что сидит сейчас перед тобой. Лес не менял меня, ему это просто не потребовалось. Как оказалось, во мне достаточно мерзости, чтобы я без малейшего сомнения бросилась выполнять его указания. Ему была нужна Охотница, и я стала ею по собственной воле.

— Прекрати себя винить: ты была под заклятьем, — фыркнула Фалитта.

— Это не мешало мне полностью осознавать, что я творю, — скривилась от отвращения Юнона. — И получать от этого удовольствие. Я ведь убивала, Фолл! С момента, как я заключила эту сделку, я ни на миг не сомкнула глаз; единственной моей целью стала охота! Меня терзал странный голод, утолить который могла только смерть очередной жертвы. И то — ненадолго! Чудо, что я не убила ни одного человека: я ведь помню, что среди отары был пастух; я уже шла к нему! Меня отвлекли овцы, их было много, они убегали от меня, а меня переполняли азарт и возбуждение.

— Я полагаю, убийство овцы не самое страшное преступление, — дочка Богини решительно оборвала поток горьких признаний. — Ты или мясник — разница непринципиально. Конечно, я не беру в расчет точку зрения крестьянина, у которого из-под носа увели кусок мяса. В конце концов, ты оборотень, и это для тебя охотиться — совершенно естественно.

— Ты не понимаешь, Фалитта, — разозлилась Юнона. — Дело не в том, кого именно я растерзала. Дело в самом факте и в ощущениях, которые я при этом испытывала! Я не просто стала на время чудовищем; я, оказывается, была им всю свою жизнь! Охотница начала свою кровавую жатву. Отныне и впредь она часть меня, и от этого мне никогда не избавиться.

— Интересно, Вервульф придерживается той же точки зрения? — Скептически усмехнулась юная Кобра под возмущенным взглядом Духа Рога. — Я в этом не уверена. Послушай, с тебя просто сняли все ограничения, которые ты сама себе установила. Это не делает тебя ни хуже, ни лучше. Тем более, ты пошла на это ради друга.

— Которого в итоге так и не уберегла, — Юни снова обхватила колени руками.

— Есть несколько вариантов, — задумчиво прикинула Фалитта. — Либо заклятие сняли одновременно с вас обоих: вполне вероятно, потому что накладывалось оно на вас в паре. Тогда лес либо выполнил свою часть сделки и исцелил его, либо же Волк вернулся в то же состояние, в котором был перед перерождением. В первом случае он очень скоро будет здесь; во втором — его придется искать. И так, и так у нас хорошие шансы найти его живым. Есть и такая возможность, что чары спали только с тебя. Ну, думаю, об этом нам поведают возвращающиеся завтра охотники. Тогда Вервульфа нужно будет найти и каким-то образом расколдовать. Кстати, как удалось снять заклятие с тебя? Лана, твоя работа?

— Не знаю, — качнула головой белокурая красавица. — Все произошло так быстро… Едва ты разрушила мое тело, как я сразу почувствовала, где находится Юнона, и устремилась к ней. Все было как-то скомкано, смазано: в душе Юни бушевал настоящий ураган эмоций. Но когда я возникла рядом, она уже была в своем настоящем облике. О черной волчице я слышала только из разговоров окружающих.

— Я не искала людей, — поморщилась Юни, когда подруги повернулись к ней. — Мы столкнулись случайно. Я атаковала, не задумываясь: мне до безумия хотелось рвать тела зубами, проливая горячую кровь. Жертв было три, поэтому я не сразу определилась, кого убить первым. А потом что-то произошло. Мне оставался один прыжок, чтобы вцепиться в горло, а оказавшийся передо мной мужчина посмотрел мне в глаза и произнес одну фразу. И я умом понимала, что обращается он не ко мне, и не мне эти слова предназначены, а во мне уже что-то менялось, отступало, просыпалось, отзываясь на три коротких слова.

— Каких? — Тут же поинтересовалась Фалитта. — Давай без утайки: нам еще Вервульфа спасать.

— Он признавался в любви, — смущенно проговорила Юни.

— О, так любовь действительно спасет мир? — Юная Кобра покосилась на потупившуюся Лану.

— Я не знаю, сняли ли заклятье эти слова, — пожала плечами Юнона. — Но они были искренними. В любом случае, я в долгу перед этим человеком.

— Мы все перед ним в долгу, — фыркнула Фалитта. — А пока отдыхай.

Сама дочь Кобры задула свечи, подбросила дров, поддерживая пламя в камине, и уверенно опустилась перед ним на пол. Спать она явно не собиралась.

Киэ'Ланарт, помедлив, растаяла в воцарившемся в спальне полумраке.

Юни устало откинулась на подушки. Подруги не оставили ее одну в это страшное для нее время, но даже их близость не могла заполнить зияющую внутри пустоту. Пустоту, с которой, как подозревала девушка, ей предстояло теперь жить всю оставшуюся жизнь.

Глава 11. Плата по счетам

Половину следующего дня Юнона провела словно в тяжелом дурном сне. Взбодриться не помогла даже горячая ванна.

Охотники вернулись ни с чем: следов еще одного чудовища обнаружено не было. Зато, между делом, люди набили зверья, привезя на предстоящий пир несколько десятков туш: от зайцев до даже пары кабанов.

Туши свежевали прямо во дворе, отчего в замке стоял металлический кровавый запах, от которого расколдованная волчица была готова лезть на стены.

Сарсхолл охватило радостное оживление: было объявлено, что на пиршество позовут всех, даже слуг, для которых сейчас устанавливались столы в нижней «черной» части обеденного зала. Чадили печи, повара сбивались с ног, и все, кто был свободен, участвовали в подготовке к торжеству. Замковый менестрель обещал порадовать пирующих новой рыцарской балладой. Праздничный обед должен был плавно перейти в праздничный же ужин, а застолье грозилось продолжиться до утра, благо, в замковых подвалах раскупорили несколько бочек с элем.

Фалитта ушла от подруг ранним утром, когда Юни еще спала, и с тех пор не возвращалась. А к полудню в покои Юноны постучались присланные служанки. Пришло время для одевания.

Юнона безропотно облачилась в пышное светлое платье и позволила уложить свои волосы в высокую прическу, перевитую лентами. Мыслями девушка была далеко, под кронами древней чащи; реальность же она сейчас воспринимала не очень четко.

Пиршественный зал уже был полон; виновница торжества и ее призрачная подруга явились последними. Окруженные молчанием и провожаемые десятками взглядов, обе девушки с достоинством прошествовали через весь зал туда, где их дожидался довольный комендант и непривычно серьезная, даже какая-то сердитая Фалитта.

Как и раньше, девушек усадили за столами на возвышении. Во главе привычно находился сир Майхорт, леди посланница сидела по левую руку от хозяина Сарсхолла, за ней разместились призрачная Лана, впервые представшая перед большим скоплением людей в облике духа, и Латона. Именно Латона, а не Юни: девушка припомнила школу Лиорэля, задвинула поглубже все свои тревоги и переживания, заставила себя гордо выпрямить спину и принять спокойный и независимый вид.

По правую руку от коменданта обычно сидели его рыцари, но сегодня — немыслимое дело! — они сдвинулись, уступая самое почетное место помощнику конюха. Александр, правда, выглядел скорее раздосадованным, чем польщенным оказанным ему вниманием. Юнона невольно ему посочувствовала: она и сама чувствовала себя не в своей тарелке.

Обведя зал внимательным взглядом и удостоверившись, что все гости расселись согласно статусу, сир Майхорт поднялся, привлекая к себе внимание присутствующих.

Торжественную речь коменданта Юнона слушала вполуха. Предсказуемо тот вещал о событиях, послуживших причиной сегодняшнему празднеству. Официальная версия несколько отличалась от реальной: девушка с удивлением узнала, что из замка ее выманили злые чары, и они же превратили ее в чудовище. Сир Штайн, ее отец, погиб, спасая несчастную, но бравому воину Александру удалось победить злую магию и расколдовать девушку. Про себя Юнона хмыкала, но удерживала на лице маску отстраненной вежливой скуки. Правда, недолго: сиру Майхорт удалось удивить и ее.

— Бравый воин спас юную деву от злых чар, разрушив их признанием в любви. Древние законы однозначны в подобных ситуациях.

Комендант небрежно шевельнул рукой, и Александр без видимой охоты покинул свое место и встал рядом.

— По праву главнокомандующего Сарсхоллом и от имени Александра, — торжественно проговорил сир Майхорт. — Я прошу для него руки спасенной им девы у посланницы Великой Богини.

Юни от неожиданности моргнула. Фалитта медленно и с явным недовольством поднялась и протянула руку Юноне, предлагая и той встать.

— Фолл, — Юни прошипела имя подруги не хуже, чем разъяренная змея. Ответ дочери Богини разозлил ее и одновременно встревожил.

— Не спорь, — тихо попросила она. — Пожалуйста. Я потом все объясню. И исправлю.

Девушки медленно остановились перед комендантом. Фалитта протянула тому напряженную руку Юноны и отступила в сторону, а мужчина практически насильно соединил ладони девушки и Александра. Послышались многочисленные одобрительные крики.

— Да станем мы все свидетелями соединения любящих сердец, — торжественно провозгласил сир Майхорт. — Тянуть с обрядом мы не станем. Леди, я даю вам три дня, начиная с завтрашнего, на ваш траур. В полдень четвертого дня будет сыграна свадьба. Женщины Сарсхолла помогут вам с платьем, если это необходимо.

Стоило коменданту ослабить хватку, как обрученные отшатнулись друг от друга.

Как в тумане Юнона вернулась на свое место и требовательно уставилась на юную Кобру. Та явно избегала ее взгляда, почти не притрагиваясь к содержимому тарелки, но делая частые мелкие глоточки из своего кубка.

«Фолл извиняется», — раздался в сознании бесплотный голос Духа Рога. — «Она ничего не смогла сделать: комендант прижал ее. Она проспорила с ним почти все утро, но законы этого мира однозначны, и сир Майхорт в своем праве. Но не расстраивайся: у нас есть три дня, чтобы исправить ситуацию.»

«Фалитта должна была меня предупредить», — мрачно буркнула Юнона.

«Она просто не успела», — виновато заметила Киэ'Ланарт. — «Сир Майхорт не дал ей такой возможности.»

«Нарядиться в новое платье комендант ей не помешал,» — склочно отметила Юни.

«Это платье сотворено из пламени за несколько минут», — Лана снова попыталась сгладить ситуацию, но Юнона только отвернулась.

За столом пришлось провести несколько часов, но вкуса блюд Юни не чувствовала, а бесчисленные поднимаемые за молодых здравицы только раздражали. Несколько раз она украдкой косилась на сидящего почти напротив жениха и испытывала при этом странные чувства. Он не был плох собой, не был при этом и писаным красавцем. Черты его лица были скорее приятны, чем отталкивающи; заметно было, что особого удовольствия от происходящего он не испытывает. Юнона почти не сомневалась, что договориться с женихом получится. Другой вопрос, получится ли таким образом договориться с сиром Майхортом, нашедшим надежный способ связать по рукам посланницу Богини? Этот человек от своих преимуществ так просто не откажется.

От этих мыслей становилось совсем тошно.

Наконец, замковый менестрель закончил декламировать обещанную балладу, весьма одобрительно встреченную слушателями, но совершенно ускользнувшую от внимания главной героини, и принялся перебирать струны своей лютни, извлекая из них довольно живую мелодию. За нижними столами уже плясали: рабочий люд не привык подолгу рассиживать, а бурлящее в крови веселье требовало выхода. Да и дам там было побольше. Впрочем, более знатные обитатели замка тоже покинули свои места и теперь прохаживались, затевая беседы и периодически покидая зал.

Находиться среди людей стало совсем уж невмоготу, и Юни незаметно отправилась к выходу, велев Лане оставаться на месте и не следовать за ней.

В пиршественном зале сегодня горели десятки факелов, зато в коридорах было сумрачно. Вяло отвечая на поздравления встречных, Юнона добралась до лестницы и поднялась к себе на этаж. По пути пришлось посторониться, пропуская какого-то незнакомого мужчину, высокого, но худощавого, одетого в мрачные одежды и с нездоровым цветом лица.

— Соболезную вашему горю, леди, — вкрадчиво проговорил тот, проходя мимо. — Ваша потеря безмерна.

Невыразительный взгляд незнакомца на миг задержался на лице девушки, губы искривились, будто собираясь еще что-то сказать, но мужчина промолчал и просто пошел своей дорогой.

Юнона, едва передвигая ноги, вошла в свои покои и рухнула на постель. Горе и чувство потери захлестнули ее с новой силой. Злость прошла, оставив после себя лишь опустошенность и ощущение собственной никчемности.

Все было зря. Все попытки доказать что-то себе и окружающим только делали хуже. Во всем произошедшем Юнона виновата сама. Во всем.

Ей вообще не стоило появляться на свет.

Запястье обожгло огнем, и одновременно по ушам ударил разъяренный крик.

— Ты что творишь, идиотка?!

Юнону схватили за руки, а она, удивленно моргая, всматривалась в бледные встревоженные лица подруг. Фалитта, цветом лица немногим сейчас отличающаяся от Киэ'Ланарт, крепко сжимала запястья Юноны. Та попыталась освободиться, и тут же ее прошило новой волной боли.

— Не дергайся, — рявкнула юная Кобра. — Нет, ну какая же ты идиотка!

Юни перевела взгляд на свою левую руку и тихо выругалась от неожиданности: на запястье красовался глубокий кровоточащий порез. Правая же ладонь крепко сжимала нанесший рану кинжал, который дочка Кобры сейчас пыталась осторожно отобрать.

— Что происходит?! — Юнона потребовала объяснений.

— Это ты нас спрашиваешь? — злобной змеей прошипела Фалитта. — Ты чем думала, когда решилась вены резать? Хорошо, Лана неладное почувствовала и меня дернула!

— Девочки, — прошептала Юни. — Это не я. Я даже не помню, чтобы доставала нож. И, как бы мне погано сейчас не было, я не тороплюсь в Прамир. Хотя бы потому, что встретиться с Изначальной Тьмой могу и без подобных глупостей.

— Даже не знаю, что хуже, — Фалитта уселась на кровать, по-прежнему зажимая рану ладонью. — Внезапное помутнение твоего рассудка или тот факт, что кто-то смог на тебя повлиять.

Юни прикусила губу. Светлое платье было безнадежно испорчено кровавыми брызгами, а рана болела, горела и дергала, мешая сосредоточиться.

— Надо перебинтовать, — тихо сказала Лана.

— Зачем? — Фыркнула дочка Богини. — Порез должен сейчас сам затянуться.

Дух Рога и Юнона обменялись многозначительными взглядами.

— Кстати, почему так долго? — Проворчала Фалитта, сильнее сводя края раны. — Латона?

— Не заживет, — со вздохом призналась Юни.

Фалитта чуть ослабила хватку, и по запястью опять побежали струйки крови.

— Да что за…! Ты же оборотень!

— Я, видимо, какой-то неправильный оборотень, — грустно усмехнулась Юнона. — Мало чем отличаюсь от обычного человека.

— Так, — медленно проговорила юная Кобра, пристально посмотрев в глаза подруге. — А твой наставник в курсе?

— Никто не знает, — качнула головой Юни. — Только мы с Ланой и, вот теперь, ты. И тебя прошу: сохрани это в тайне, Фолл. Это для меня очень важно.

— Я-то никому не скажу, — пожала плечами золотоволосая красавица. — Хотя не представляю, как ты умудряешься себя не выдать, особенно во время тренировок.

Юни промолчала, уходя от ответа. Порезанную руку дергало от боли, кожа была горячей и липкой от крови. Чудо еще, что удалось не перепачкать все вокруг; пострадало только платье. И сколько теперь это будет заживать — неизвестно.

— Есть идея, — оживленно произнесла дочка Богини и скомандовала. — Юни, обернись!

— Зачем?

— Прими волчий облик, говорю тебе!

Юни выразительно подняла глаза к потолку, по покорно позволила телу трансформироваться. Левую лапу жгло огнем, и волчица быстро ее поджала, после подняла голову и выжидательно уставилась на Фалитту.

— Теперь назад, — потребовала та.

Юни подчинилась.

— Еще раз! Давай-давай, не смотри на меня так! Нужно проверить и такую возможность.

Девушка повторно обернулась зверем, и тут в дверь постучали, а после, не дожидаясь разрешения, распахнули ее.

Давешний спаситель Юноны решительно переступил порог комнаты и, увидев волчицу, остановился, будто н стену с размаха налетел.

— Что, опять?! — Обреченно выдавил он.

Юни виновато прижала уши и молниеносно вернулась в человеческий облик. Мужчина резко побледнел.

— Александр, — широко и излишне доброжелательно улыбнулась Фалитта, переключая внимание гостя на себя. — Мы рады вас видеть. Вы что-то хотели?

— Я хотел поговорить с… ней, — судорожно сглотнув, помощник конюха кивнул на Латону. — Но, если вы заняты…

— Да, немного, — вкрадчиво промурлыкала дочь Богини. — Мы проверяли, не повлиял ли недавний инцидент с участием леди Латоны на ее способности оборотня.

— А-а, — выдавил мужчина и, повернувшись, ушел.

— Зачем ты так с ним? — Укорила Лана. — Он не заслуживает такого обращения.

— Я ничего не имею против этого человека, — отрезала Фалитта. — Пока он не претендует на руку нашей подруги. Проклятые местные законы: разорвать помолвку не могу ни я, ни Латона. Но если он сам откажется, тогда наша совесть будет чиста.

— Он хороший человек, — тихо произнес единорог.

— Да и поэтому он резко изменил отношение к тебе, едва узнал, что ты как раз таки не человек? — Жестко оборвала Фалитта. — Брось, Лана, ему просто повезло случайно оказаться рядом в подходящее время. Никакой его заслуги в спасении Юноны нет.

— Я бы не была так уверена, — чуть слышно отозвалась Лана.

Юни перевела взгляд с одной подруги на другую и решительно потребовала.

— Ну-ка, девочки, рассказывайте все по порядку!

Землянин вылетел во двор и только там перевел дух.

Все оказалось гораздо хуже, чем он предполагал. Гораздо.

Когда нечаянного героя с утра пораньше начали поздравлять все, кому не лень, и даже старый Майкс не стал по привычке ворчать на изрядно проспавшего помощника, Александр еще наивно полагал, что все обойдется. Когда на этом проклятом банкете сир Майхорт устроил целое представление, иномирец еще надеялся, что все можно решить. Даже плохо скрываемое недовольство посланницы тогда его не встревожило.

Какой же он был дурак! Ведь предупреждали его открытым текстом, но нет, развесил уши доверчивой клюквой, да теперь и огреб по полной.

Под предлогом свадьбы сир Майхорт продавит какие-то свои интересы, а вот гнев посланницы и ее свиты обрушится на незадачливого женишка. И чего ждать от этой компании — неизвестно. И от этого становилось тошно.

Александр был сыт по горло всей этой чертовщиной, рыцарями, богинями, оборотнями, загадочными альфами, поминаемыми через два слова на третье вместо чертей. Прошлая жизнь, нервная и рутинная, сейчас казалась ему в сотни раз слаще, чем самые заманчивые перспективы в этом волшебном мире. Как там жена, дочка? Скучают ли по своему непутевому папке?

От тоски заболело сердце. Стыдно было признаться, но сейчас Александру особенно не хватало его Люськи, язвительной, пробивной и невероятно родной. Они ведь через столько вместе прошли, столько лет были вместе.

Вот бы вернуться домой… К семье, привычной и надежной. К своему делу, где четко знаешь свои силы. К друзьям-приятелям и просто знакомым людям, которые, конечно, не закроют от бешеного волка, но при этом понимают и принимают Александра таким какой он есть…

— Господи, — прошептал Александр, поднимая голову к чистому небу. — Никогда тебя не просил, никогда в тебя не верил. А теперь умоляю: помоги! Помоги вернуться.

Шаги за спиной оборвали неумелую, но искреннюю молитву на полуслове. Землянин обернулся — к нему подходила Дездра.

— Я думала, ты будешь в зале со всеми, — робко улыбнулась она.

— Захотелось одиночества, — лаконично пояснил мужчина.

— Я не успела поблагодарить тебя за Кайена.

— Не стоит, — поморщился землянин.

Братец Дездры после вчерашнего резко сменил свое отношение, перейдя от снисходительного превосходства к щенячьему обожанию. Мужчина подозревал, что дело не столько в том, что он спас Кайену жизнь, сколько в том, что он совершил-таки вожделенный подвиг, а значит автоматом перешел в разряд кумиров.

— Я хотела поздравить тебя, — искренне заговорила Дездра, но Александр жестко оборвал ее.

— Лучше посочувствуй. Как мне отделаться от этой… невесты?

— Поговори с ней, — неуверенно предложила девушка.

— Ага, — фыркнул мужчина. — Она меня чуть не загрызла походя, а после такой новости и вовсе голову оторвет! Более здравые идеи есть?

Дездра качнула головой, и Александр в сердцах бросил.

— Глаза б мои этого замка не видели! Ненавижу этот мир! Домой хочу.

Дездра поджала губы, в ее взгляде промелькнуло сочувствие.

— Знаешь, а ведь это возможно…

Увидев, что мужчина нетерпеливо уставился на нее, девушка затараторила.

— Если пройти вдоль опушки немного вглубь пустошей, там обнаружится тропка, ведущая через старый лес. Идти не очень далеко — через какое-то время появится поляна. На поляне избушка: когда-то давно там жила ведьма, а сейчас поселился отшельник. Он появлялся несколько раз в деревне — даже самый могущественный волшебник не способен наколдовать себе еды из воздуха. Но заклинания, которыми он расплачивался, оказались действенными: и урожай собрали хороший, и от грызунов удалось избавиться. Да и отвары у него неплохие тоже.

Александр недовольно закатил глаза, безмолвно прося избавить его от подробностей. Дездра недовольно закончила.

— Только он очень нелюдимый. Деревенских девчонок, которые к нему за приворотными зельями бегали на порог не пустил — прогнал. Зато, если сумеешь его уговорить, он единственный, кто сумеет тебе помочь. Хотя бы совет даст.

— Ну да, — скептически поморщился Александр, живо представивший полубезумного старца, ловко обманывающего легковерных селян своими шарлатанскими фокусами.

— Он живет в чаще старого леса, — насупилась Дездра, без труда угадавшая направление мыслей землянина. — Там опасно, и дорога туда не так проста. Земли, где поселился отшельник, не принадлежат простым смертным: Кровавый лес никогда не жаловал людей, а Добрые соседи считают эти места своими охотничьими угодьями. А когда сир Майхорт послал сразу двух рыцарей, чтобы пригласить этого отшельника в Сарсхолл, они не смогли войти на поляну: их не пустила неведомая сила! Так что, не надо недооценивать волшебника. В любом случае, у тебя нет выбора. Ты ничего не потеряешь, поговорив с ним.

Александр медленно кивнул. Дездра была права. Даже удивительно, Дездра вообще во всем оказывалась права. Рано или поздно.

— Я доберусь туда затемно? — Мрачно уточнил землянин, бросив взгляд на небо.

— Да, если поторопишься, — задумалась девушка. — До опушки идти часа два. Захвати плащ и факел — в чаще он тебе пригодится.

Спустя четверть часа землянин, переодевшийся в свою земную одежду и накинув сверху средневековый плащ, шагал прочь от замковых стен, унося с собой все свое богатство: мешочек с несколькими полученными за время работы здесь монетами.

В сердце старой чащи было особенно мрачно. Корни кутались в туман, ветки переплетались, закрывая проходы. Временами кроны начинали зловеще шуметь: то ли от ветра, то ли сами по себе.

Последние несколько дней в лесу было неспокойно. Что-то недоброе творилось в чаще; разлитое в воздухе напряжение ощущалось физически.

Плащ так и норовил за что-нибудь зацепиться, трава ухитрялась оплетать сапоги за считанные минуты, стоило отвлечься, наклонившись за очередной былинкой.

Лекарственные растения в этих местах росли, но не особо обильно. Чтобы набрать достаточно сырья для зелий приходилось отмахивать по много миль.

Потревоженный лес недовольно шумел, пропуская чужака. Тот же целеустремленно продвигался вперед, настороженный, готовый в любой момент дать отпор.

Неприятности пришли, откуда их не ждали. Распростертое на земле тело было настолько густо оплетено тонкими стелющимися стеблями с полупрозрачными изумрудными листочками и бело-голубыми цветочками, что отшельник заметил его только, когда чуть об него не споткнулся.

Из таких брошенных тел при определенных условиях получалась весьма опасная нежить. Отшельник нехотя опустил свою корзинку, опустился на корточки и резким движением счистил часть растений. В первый момент захотелось отшатнуться. Пересилив себя, мужчина подался вперед.

Пострадавший, еще живой, лежал на спине. Лицо его было бледным, черты заострились. Глаза непрестанно двигались за закрытыми веками, кулаки судорожно сжимались и разжимались.

На первый взгляд на теле находки не было ни единого повреждения, но для посвященных силовые нити, охватывающие жертву, были отчетливо видны. Работа была проделана мастерская, изящная до филигранности и простая до небрежности. Впору было позавидовать чужой смекалке.

Заклинание пронизывало тело пострадавшего, струилось и скользило, ни на мгновение не замедляя бега. И поражало участок за участком. Сердце. Легкие. Позвоночник. Противостоять ему не смог бы ни маг, ни альф — довелось отшельнику столкнуться с последними, когда он только-только обживался на новом месте. Мучительная смерть ждала бы любого, что уж говорить о простых смертных. Но лежащее на траве существо все еще дышало, еще цеплялось за жизнь. И этим самым только продлевало агонию.

Отшельник поднялся и зачем-то покачался с пятки на носок. Поглядел по сторонам. Покосился на небо — бледное отражение Изначальной Тьмы, источника силы вечных богов. Тяжело вздохнул и с чувством произнес:

— Стерва!

Небо молчало, полностью согласное с подобной характеристикой.

— Никаких, значит, случайностей? — Прошипел мужчина. — Только осознанный выбор? Тварь!

Самым разумным было развернуть и просто уйти, чтобы раз и навсегда забыть об увиденном, но что-то мешало, не отпускало, удерживало. В любом случае, это был не лучший способ поставить точку в недосказанной истории.

Раз решившись, дальше мужчина действовал быстро и уверенно. Недовольно стащил мешковатый балахон, закатал рукава и опустился возле умирающего на колени. Острый взгляд водянистых глаз профессионально окинул поле деятельности.

Да, зацепить оборотня можно, пожалуй, только так. Имеет смысл взять на вооружение этот способ: вдруг пригодится в будущем. В любом другом случае быстрая регенерация истинного волка переборола бы любое проклятье, но сейчас она отставала: на миг, на удар сердца, но все-таки отставала, сдавая позиции непрестанно атакующим чарам.

Отшельник прикрыл глаза, удостоверяясь, что структура заклинания прочно закрепилась в его памяти, и осторожно начал его нейтрализовать. Ниточка за ниточкой, один силовой импульс за другим. Сияющая сеть, стоящая перед магическим зрением, становилась все реже, все бледнее. Стоило раз нарушить плетение, как оно начало быстро слабеть и распадаться.

Мужчина несколько брезгливо отряхнул руки, стряхивая с пальцев остатки чужих чар. Операция прошла успешно: лицо умирающего уже не казалось таким бледным, дыхание стало ровнее. Отшельник немного подумал, но тяжело поднялся на ноги и послал вглубь чащи манящий зов. Вскоре послышался треск ломаемых веток, и из-за деревьев медленно вышел олень. Он неуверенно переступал ногами, приближаясь к людям, карие глаза испуганно блестели, ноздри раздувались.

Отшельник коротко усмехнулся, подумав, что в копилку претензий альфов к нему добавится сейчас еще одна: охоту в заповедных лесах этот народец считал своей привилегией. Незаметно вытащил нож и глубоко полоснул зверя по горлу, едва тот подошел достаточно близко. В воздухе разлился тяжелый металлический запах. Олень упал на колени и завалился на бок, а бьющая из раны кровь, повинуясь небрежному жесту, красной лентой потянулась ко рту расколдованного. Тот судорожно сделал несколько глотков, приходя в себя, а потом резко перекинулся в животное обличье и с урчанием припал к еще теплой туше.

Отшельник отступил подальше; зрелище кровавого пиршества мало его привлекало, хотя в жизни ему доводилось видеть и более малоприглядные картины.

Волк насыщался недолго. Или он был сыт, когда его только настигло заклятье, или он успел поохотиться, пока оно не свалило его с ног. Отшельника эти вопросы мало волновали.

Зверь поднял окровавленную морду, быстро облизнулся, недружелюбно наморщив нос, и прижал уши.

— Ты?!

— Повежливее, — меланхолично отозвался мужчина. — Между прочим, я только что спас твою никчемную жизнь.

— Зачем?

— А вот этого я и сам не понял, — развел руками отшельник. — Можешь считать, я расплатился за свои старые долги. Или сделал подарок — сам знаешь кому.

Волк напружинился, насторожив уши, но его тело практически сразу расслабилось. Это не укрылось от внимания мужчины.

— А теперь я хочу знать, что происходит.

На несколько мгновений прямой взгляд темно-зеленых глаз встретился с пристальным взглядом светло-голубых. Что увидел зверь в глазах человека, для того осталось тайной, но оборотень медленно произнес.

— Хорошо. Я расскажу тебе все. При одном условии: о твоем присутствии буду знать только я.

— Я хотел потребовать того же, — удовлетворенно кивнул отшельник. — Итак, во что вы вляпались на этот раз?

Волк усмехнулся и начал рассказ…

Зверь давно растворился в подступающих сумерках, а отшельник все продолжал думать. Хотя, чего думать: что делать, он прекрасно представлял. Нужно ли это ему? Наверное, нужно…

Мужчина лег навзничь на траву и широко раскинул руки ладонями вниз. Каждую он предварительно полоснул ножом, и теперь теплая человеческая кровь сочилась через порезы, впитываясь в землю и привлекая чужое внимание. Сам же отшельник расслабленно вспоминал колыбельные, что пела ему в далеком детстве мать его некогда лучшего друга…

Домой мужчина возвращался, сгорбившись и спотыкаясь. Горячий травяной отвар помог взбодриться и прогнал донимающий после колдовства внутренний холод.

В древнем лесу было спокойно.

Рассказывала больше Фалитта — Лана молчала, и Юнона прекрасно понимала, почему. Лезть единорогу в душу Хранительница не пыталась. Помочь она ничем не могла, а сочувствие Духу Рога было ненужно.

— А вообще, каков гусь, — воскликнула дочка Богини. — Видела бы ты, какими глазами он смотрел вначале на нашу Лану. Только что слюни не пускал. Зато стоило ему узнать, что…

— Твоя рука, — произнес единорог, обрывая разошедшуюся подругу на полуслове. — Она зажила!

Юни перевела взгляд на порезанное запястье, о котором успела уже забыть, и удивленно охнула. От пореза остался след, но сейчас он представлял собой стягивающую кожу бурую корочку. Фалитта сияла.

— Ты знала? — Юнона обратилась к довольной дочери Кобры.

— Догадывалась, — та нарочито легкомысленно пожала плечами. — Либо твоя волчья ипостась очень сильна, либо же, наоборот, невероятно слаба. Но в последнем я сомневаюсь. Быть Хранительницей столь могущественного артефакта непросто: и физически, и духовно. Скорее всего, твои внутренние силы уходят на удержание этой связи. Жалко, мы не обратили внимание, как у тебя обстоят дела с регенерацией, пока у Ланы было подобие тела.

— Лучше скажи нам другое, — вновь заговорила Киэ'Ланарт. — Что вообще тебя сподвигло на подобный поступок?

— Понятия не имею, — насупилась Юни. — Я в себя пришла, когда появились вы. Помню только какое-то беспросветное отчаяние.

— Ты с кем-то разговаривала с момента, как ушла с пира? — Нахмурилась Фалитта.

— Нет, — качнула головой девушка. — Не считать же разговорами непрошеные поздравления. Хотя один человек принес мне соболезнования.

— Кто?

— Я его не знаю. В Сарсхолле я его не видела, — Юнона коротко припомнила внешний вид незнакомца.

— Это гонец от короля, — проговорила юная Кобра. — Я встретила его в кабинете сира Майхорта. Кажется, он прибыл сегодня на рассвете.

— Неприятный тип, — пробормотала Юнона.

— Обычный человек, — не согласилась Фалитта. — Или ты считаешь, он как-то на тебя повлиял?

— Да нет, это какой-то бред, — фыркнула Юни. — Может, это остаточное влияние лесных чар? Или результат того, что мы с Ланой какое-то время были некоторым образом разъединены?

— Скорее всего, дело в лесном проклятье, — со вздохом признала дочь Богини. — Ну и как твое настроение сейчас?

— Сейчас я, скорее, зла, чем подавлена, — невесело усмехнулась девушка. — Не люблю бездействия, не терплю беспомощности. Моя вина — это только моя вина, и я, как минимум, задолжала Вервульфу жизнь. Но, кажется, я знаю, как вернуть долг.

Девушки недоуменно переглянулись. Юни коротко изложила только что пришедший ей в голову план. Реакция подруг оказалась резкой и однозначной.

— Нет!

— Нет, даже не думай!

— Да, — веско проговорила Юнона. — Я все продумала.

— Это безумие! — Рявкнула юная Кобра. — Ты просто погибнешь! Кому ты сделаешь этим лучше, Вервульфу? Он отдал свою жизнь, чтобы ты не пострадала. А теперь ты просто хочешь отшвырнуть его дар?

— У меня все получится, — чем больше злились подруги, тем спокойнее становилась сама Юнона. — Это взвешенное решение, Фолл. Вы не сможете мне помешать, но без вашей помощи я едва ли справлюсь.

Фалитта тихо зашипела сквозь зубы, и спор закипел с новой силой. Однако, все аргументы были бесполезны: раз вбив себе что-то в голову, Юни твердо стояла на своем. Уверенность в собственной правоте придавала ей сил. И, наконец, ее подруги сдались.

— Будь по-твоему, — процедила Фалитта, взгляд которой упал на мерно пляшущее в камине пламя, да так и застыл.. — Но прошу еще раз: подумай, как следует. Я ненадолго вас оставлю, и до моего возвращения ничего не предпринимайте. Час-другой ничего в данном случае не решат.

Такую малость Юнона могла пообещать. Дочь Кобры удовлетворенно кивнула, подошла к камину, протянула руку, касаясь огня, вспыхнула спичкой и исчезла.

Указанный Дездрой путь был действительно долог и мрачен, но из чистого упрямства землянин его одолел. На лесные ужасы, описанные девушкой, он внимания не обращал, прокручивая в голове предстоящий разговор.

Удача мужчине улыбнулась: когда он вышел к небольшой избушке, стоящей на лесной поляне, и уверенно постучал, дверь отворилась почти сразу. А вот дальше просителя ожидало первое потрясение. Александр предполагал увидеть сгорбленного убеленного сединою старца, но перед ним предстал молодой мужчина, возможно даже моложе самого землянина. Прямая спина, разворот плеч и жесткий взгляд колючих водянистых глаз с ходу предвещали непростые переговоры.

— Что надо? — Первым и довольно грубо заговорил хозяин избушки.

— Простите за беспокойство, — осторожно подбирая слова, Александр начал перестраивать продуманную ранее манеру разговора. — Скажите, вы можете меня отправить в другой мир?

— В мир иной? — Отшельник надменно вскинул бровь. — Хоть прямо сейчас. Или все-таки дать тебе минуту на объяснения?

— Я из Сарсхолла, — быстро уточнил Александр, понадеявшийся, что двусмысленность в словах волшебника ему померещилась. — Но я не местный. В смысле, не из этого мира. Я с Земли и очень хочу вернуться домой.

— С Земли? — В бледно-голубых глазах отшельника зажегся огонек интереса.

— Вы знаете мой мир? — Обрадовался землянин, но волшебник безразлично отмахнулся. — Слышал о нем.

— Вы сможете вернуть меня домой?

— Да, — в голосе отшельника не было ни тени сомнения, но осторожность заставила Александра уточнить.

— А вы сделаете это?

— Возможно. Если ты сумеешь меня убедить. Заходи.

Вслед за хозяином Александр миновал крохотную прихожую и прошел в небольшую комнатушку, служившую, по всей видимости, одновременно кухней, столовой, спальней и рабочим кабинетом. Лавка у стены была застелена покрывалом, под которым угадывались очертания подушки; сложенная в углу печь давала тепло и свет, на большом деревянном столе были разложены пучки каких-то трав, которые отшельник равнодушно отодвинул в сторону. Он сел на стул, как будто это был, по меньшей мере, королевский трон, и кивком разрешил гостю устроиться напротив и начать рассказ.

— Я заплачу, — Александр сразу пошел по самому простому пути, отвязав от пояса мешочек и показывая его отшельнику. От неловкого рывка средневековый кошелек развязался, и несколько медяшек просыпалось на стол.

— Как же низко я пал, — с нескрываемым презрением процедил волшебник. — Убери этот мусор. Ты расскажешь все, как есть, а потом уже я решу, стоит ли тратить на тебя силы.

Землянин кивнул и, собравшись, начал максимально подробный рассказ о своих злоключениях. Отшельник слушал внимательно, и проситель постепенно входил во вкус, уже не столько рассказывая, сколько откровенно сетуя на свалившиеся ему на голову невзгоды. Тем неожиданней оказалась для него реакция хозяина: дослушав, тот откинулся на спинку стула и откровенно захохотал.

— Не вижу ничего смешного, — раздосадовано буркнул Александр. — Оказался бы ты на моем месте!

— Это вряд ли, — усмехнулся волшебник. — Неужели эта девчонка совсем тебе не нравится? Разве тебя не привлекают открывающиеся перед тобой перспективы? Твой комендант в чем-то прав: на свой, конечно, манер. Да и не привлекает одна невеста — выбери другую.

— Какие, к дьяволу, перспективы?! — Взвыл землянин. — Какой еще выбор?! Одна — зверюга, которая мне голову на раз-два откусит; вторая — мертвячка! Я не зоофил и любовью к трупам тоже не отличаюсь. Я нормальный человек!

— Мертвячка, зверюга, — вкрадчиво прошелестело в воздухе, и из темного угла выступила худощавая девушка с пышной копной рыжевато-золотистых волос. — Любопытно, какую характеристику ты приберег бы для меня. Чешуйчатая гадина?

Александр похолодел, опознав в незваной гостью леди посланницу. На миг он подумал, что та пришла к отшельнику раньше и сидела, подслушивая в своем углу, но нет: волшебник тоже выглядел несколько встревоженным и раздосадованным. Хотя в отличие от землянина, кое-как выдавившего сбивчивые извинения, вел себя куда увереннее.

— Госпожа, — маг поднялся, приветствуя даму легким наклоном головы. — Мне лестно, что я не обделен вашим вниманием. Хотя не могу сказать, что я в нем нуждаюсь.

— А вдруг? — Лучезарно улыбнулась девица.

— Ты не Кобра, — отшельник оценивающе прошелся взглядом по девичьей фигурке.

— Ты так уверен?

— Я видел статую в храме в Радужных землях, — отозвался маг. — Либо скульптор соврал, либо ты не она.

— Угадал, — рассмеялась девушка. — Я Фалитта, дочь Огненной Кобры Нарваннской.

Александр слушал, как эти двое перебрасываются малопонятными репликами, и досадовал. Принес же черт посланницу, когда они с волшебником только перешли к сути вопроса.

— И что же привело столь высокую гостью в мое скромное обиталище? — Маг говорил с ленивой расслабленностью, но вот его взгляд оставался холодным и цепким. — Воля Кобры или же личное любопытство? Да и как ты меня нашла? Неужели блохастый проговорился?

— Меня привели огонь, любопытство и общий интерес, — мило улыбнулась девица. — Моей же матери можешь не опасаться: по-моему, она давно разочаровалась в тебе.

Александр заерзал на своем стуле, не зная, то ли ждать, пока на него вновь обратят внимание, то ли тихо уйти от греха подальше. Однако этим он только привлек к себе внимание посланницы.

— Я слышала ваш разговор, — медленно проговорила она. — Поэтому повторяться не вижу смысла. Александр действительно не пара Юноне.

При звуке незнакомого имени землянин нахмурился, но последующая просьба посланницы удивила его.

— Верни этого человека в его мир.

— Зачем тебе это, Фалитта? — Отшельник кинул оценивающий взгляд на гостя и вновь повернулся к девушке.

— Я задолжала ему, — признала та. — Расплатиться с ним сама я не могу: межмировые порталы не мой профиль. Другое дело ты: твои сила, знания и опыт уникальны.

— Но в этом случае ты будешь в долгу уже передо мной, — напомнил волшебник.

— О, это куда проще, — обезоруживающе улыбнулась Фалитта. — Я могу дать тебе то, что тебя интересует. Мое благословение.

Отшельник язвительно расхохотался.

— Ты не Кобра! Зачем мне твое благословение?

— Я плоть от плоти, кровь от крови верховной Богини Нарванны, — вкрадчиво проговорила девушка. — Я знаю о тебе очень многое, если не все. Соглашайся, это выгодная сделка.

— Ладно, — усмехнулся отшельник и, повернувшись к привставшему землянину, несколько секунд его рассматривал. А потом коротко приказал. — Вон.

В глазах у Александра потемнело, и он куда-то провалился. Пришел в себя мужчина в кромешной тьме, в каких-то кустах. Было очень холодно, а плащ остался в избушке отшельника.

В первую минуту землянин с досадой подумал, что его обманули. Загипнотизировали или еще проще — по голове стукнули, да отволокли подальше в лес. А потом его внимание привлек странный, но очень знакомый звук. Вибрация мобильника.

Негнущимися от волнения пальцами мужчина подхватил жужжащий телефон, лежавший здесь же, в тех же кустах, и нажал на прием.

— Где ты? Я тебе уже битый час звоню! Почему ты трубку не брал? У тебя все в порядке? — Далекий голос жены звучал ворчливо, но Александр ловил в нем тщательно замаскированные нотки тревоги. И улыбался.

— Люська, — произнес он, едва поток сбивчивых вопросов иссяк. — Люська, я тебя люблю.

Трасса обнаружилась в каких-то десяти шагах от его нынешнего местоположения. И обломки старой машины никуда не делись, и попутку на удивление удалось быстро поймать.

Уезжая прочь от места его недавнего приключения, Александр уже сомневался: не было ли все произошедшее странным сном? Ни плаща, ни мешочка с монетами — ничего у него не осталось.

И только дома, наобнимавшись со встревоженными родными, он обнаружил прицепленные к поясу брюк ножны с небольшим кинжалом.

В далекой лесной хижине маг повернулся к довольно улыбающейся девушке.

— Ты довольна, моя госпожа?

— Да, — на тонких губах играла улыбка. — Теперь моя очередь.

Маг задумался. Не сказать, чтобы ему так уж было нужно благословение этой даже не богини. Тем более, у него были все основания предполагать, что ритуал будет для него достаточно неприятным. Да и предложение это было случайностью. Но именно это и мешало от него отказаться. Так уж случилось, что разного рода случайности играли в его жизни фатальную роль.

Чем для него является нынешнее совпадение событий? Случай без чьего-то умысла, новый поворот в продуманной на много ходов вперед чужой партии или кое-чьи запоздалые извинения.

«Больше никаких случайностей, мой мальчик. Только твой осознанный выбор.»

— Давай, — отбросил сомнения отшельник. — Только учти, я довольно сильно сегодня выложился.

— Тем легче ты примешь мою силу, — Фалитта отступила в угол, начиная трансформацию.

Отшельник отвел взгляд, хотя все его существо вопияло о близкой опасности. В неприятности ритуала он не ошибся. Зато, когда все закончится, он покинет дыру, в которой проторчал столько времени, приводя в порядок свое пошатнувшееся мировоззрение. Миров много… Где-то, но он найдет свое место.

Фалитта вернулась уже затемно, но довольная. На вопросы подруг отвечать отказалась, сразу переключив внимание на Юнону.

— Ты не передумала?

— Нет, — качнула головой девушка.

— Хорошо, — поджала губы дочь Богини. — Только при одном условии: я поставлю на тебя метку огня.

— Это еще зачем? — Нахмурилась Юнона.

— Ты забыла, куда собираешься сунуть нос? — Фалитта насмешливо вскинула бровь. — Ты столкнешься с мощным пожаром.

— Мне достаточно для защиты силы Киэ'Ланарт, — самоуверенно отмахнулась Юни.

— Правда? — Насмешливо фыркнула молодая Кобра. — От тебя не останется даже головешек. Не тебе тягаться с моей матерью на ее поле.

— Тогда, с дыханием Крейга все получилось! — Запальчиво возразила волчица. — Использовав энергию огня, мы сумели открыть проход в Прамир.

Историю о побеге из родового гнезда Гелерштайнов, дочь богини слышала от подруг не раз, но аргументом, почему-то, не сочла.

— Открыть проход в Прамир не так уж и сложно, — проворчала Фалитта. — Особенно для того, кто и так отмечен пристальным вниманием Тьмы. Дыхание дракона в тот раз послужило маяком, не более того.

— Но оно не причинило мне вреда!

— Конечно, не причинило! — Вслед за Юноной повысила голос и молодая Кобра. — Ведь Крейг разделил с тобой свое пламя; уж не знаю, как и когда успел, но он это сделал сознательно. Только поэтому в той ситуации Крейг вообще пошел у тебя на поводу. Огонь дракона никогда не причинит тебе вреда, но только этого конкретного, и больше никого, понимаешь?

Вместо ответа Юни подскочила, обменялась быстрым взглядом с Ланой и бесстрашно сжала ладошкой возмущенно затрепетавший огонек свечи. Естественно, тут же обожглась и затрясла поврежденной рукой.

— Убедилась? — Кротко спросила Фалитта.

— Что представляет из себя эта твоя метка? — Сдалась Юни.

— Я укушу тебя, — пояснила Фол. — Мой яд даст тебе защиту, по крайней мере, на какое-то время. Не бойся, — усмехнулась она, глядя на отодвигающуюся от нее девушку. — Полевые испытания прошли успешно, никто не умер.

— Это даст защиту от обычного огня, — впервые с момента спора заговорила Киэ-Ланарт. — Но спасет ли это от Кобры? Не обернется ли твоя помощь ловушкой?

Дочь богини оскорбленно сузила глаза.

— Моих сил в любом случае не хватит, чтобы противостоять матери. Но их достаточно, чтобы помешать двум безмозглым идиоткам совершить самосожжение.

— Ладно, — оборвала Юнона начинающийся спор. — Фалитта, если ты уверена, что это поможет, то я согласна.

— Ваши шансы на выживание точно увеличит, — буркнула девушка и поднялась. Потянулась всем своим худощавым телом, тряхнув гривой золотистых волос, повела плечами и обманчиво легко сменила облик, превратившись за считанные мгновения в огромную змею.

Юни попятилась. Она и раньше знала, что Кобра — не просто прозвище из-за паскудности характера, но не представляла, что чешуйчатая ипостась подруги будет выглядеть так внушительно. Змея была огромна; гибкое сильное тело, покрытое крупной серой чешуей с золотистой каемкой, было толщиной с драконий хвост; расправленный капюшон в несколько раз увеличивал голову, вздымающуюся над беспокойно ворочающимся клубком колец. Юнона перевела взгляд на выглядывающие из приоткрытой пасти подруги ядовитые клыки в палец длиной и судорожно сглотнула. Идея дочки богини уже не казалась такой привлекательной.

— Фолл, слушай, — Юни попятилась, машинально выставив вперед ладони, но змея метнулась вперед с непостижимой для таких размеров молниеносностью. Гладкая чешуя щекотно скользнула по коже, сильные кольца мгновенно спеленали зазевавшуюся жертву. Юни взвыла, когда кончики острых клыков осторожно проткнули ее предплечье, впрыскивая яд. В руку словно сотня иголок вонзилась, мгновенно окатило жаром, и, если бы не удерживающая хватка, девушка бы рухнула на пол. Внутренний жар заставлял тело болезненно выгибаться, горячее дыхание вырывалось из груди с хрипами, и длилось это, казалось, вечность, пока огонь не начал отступать.

Фалитта разжала кольца, и Юни со всхлипом рухнула на колени.

— Ты как? — В шипящем голосе рептилии слышалось явное беспокойство. Даже Лана, забывшись, бесплотной рукой встревоженно коснулась плеча подруги.

— Порядок, — сглотнула Юни, не рискуя подниматься с пола. — Дай воды.

Фалитта грациозно сменила облик и подала подруге заранее приготовленный стакан. Девушка залпом выпила и с нервным смешком призналась.

— Честно, Фолл, если бы я знала, что будет так, черта-с два ты бы меня уговорила! Твои подопытные кролики не рассказывали о своих ощущениях?

— Нет, — рассмеялась дочь богини. — Но кролик был один и ушел он на своих ногах. Зато теперь у твоей очередной авантюры есть все шансы увенчаться успехом.

— Сейчас и проверим, — серьезно отозвалась девушка.

Юнона поднялась, взглядом подозвала Лану, мгновенно отбросившую зримый облик, и сосредоточилась. Чем чаще она обращалась к Тьме, тем легче у нее получалось. Вот и в этот раз очертания комнаты начали выцветать, сменяясь глубокой непроглядной синевой.

Шаг был сделан.

Глава 12. Дела давно минувших дней

Одинокий домик располагался весьма уединенно. Ближайшая деревушка находилась в паре дней пути, и вокруг шумел густой лес.

Впрочем, живущим здесь такая свобода пришлась по душе. Деревянный домик был небольшим, но добротно сложенным. На расчищенной лесной делянке нашлось место не только для него, но и для несколько грядок, и даже десятка фруктовых деревьев. Пока саженцы едва достигали человеческого роста, но в будущем здесь вырастет прекрасный сад.

А пока все необходимое можно и принести.

Женщина, замешивающая тесто на небольшой кухоньке, улыбнулась своим мыслям, отряхнула руки от муки и бросила взгляд в окошко. Дни стояли солнечные и теплые, ставни раскрывались ранним утром и закрывались уже после заката. Дикие мохнатые пчелы то и дело залетали внутрь, сердито гудели и торопились убраться.

Ребенок тихо спал в комнате, муж должен был вернуться в лучшем случае завтра, на многие мили вокруг не было ни единой живой души, а северные леса продолжали оставаться светлыми и безопасными. Однако с самого утра молодую хозяйку преследовало странное иррациональное беспокойство. Потому и открыла она нараспашку все окна и даже входную дверь, чтобы душистый лесной воздух наполнил дом и прогнал тревогу.

Безмятежный вид зеленой листвы ласкал глаз, но неожиданно женщина нахмурилась и потянулась ладонью к груди. Привычная тяжесть талисмана, передаваемая в их семье от матери к дочери успокоила бы, но старинный кулон был собственноручно повешен на шею мужа накануне. За любимого она всегда волновалась больше, чем за себя, а дороги по слухам были небезопасны даже для таких, как он.

Легкий ветерок, налетавший с утра, постепенно усилился. С далеких гор натянуло облака, солнце периодически скрывалось.

Далеко под деревьями скользнула и почти сразу пропала крупная тень. Можно было бы решить, что хозяйке привиделось, но следом скользнула вторая.

Уже чуть ближе.

Вглядываться молодая женщина не стала. Она метнулась к стене и положила на гладко обструганные бревна ладони. Закрыла глаза, сосредоточилась.

Дверь резко ударила о косяк, сверху упал засов. Ставни захлопнулись все и одновременно. Дом погрузился в полумрак, расчерчиваемый сероватыми полосками дневного света, сочащимися сквозь щели в окнах.

Хозяйке темнота не была помехой. Женщина стояла, не дыша, и чутко вслушивалась в то, что происходило за порогом. А вокруг творилось что-то нехорошее: резко ставший негостеприимным дом окружали.

Неясные слухи доходили и до молодой хозяйки, поэтому нападение не стало для нее неожиданностью. Пожалуй, даже хорошо, что любимый далеко. Для единственного защитника здесь слишком много врагов.

А вот ее саму недооценивать не стоит.

В дверь постучали.

— Откройте, именем господина! — Раздался глухой выкрик.

Женщина нахмурилась. Подобная вежливость обескураживала. Что мешало сразу выломать дверь?

Хотя, кто сказал, что незнакомцы ограничатся разговорами?

— Уходите! — Негромко отозвалась хозяйка. — Вам здесь делать нечего. Уходите!

— Глупая, — прошипел кто-то, зайдя со стороны окна. — Своей выгоды не понимает. Открой!

— Идите прочь!

— Мы тебя не тронем, — послышались вкрадчивые голоса. — Не надо бояться. Открой!

— Вон! — Женщина немного повысила голос и вышла на середину кухни.

Больше медлить не стоило. Хорошо еще, малыш спал; в противном случае его плач мог спровоцировать нежить на штурм.

Как вызов проводится в теории, молодая хозяйка затвердила еще в детстве. Отец тогда посмеивался над старинным ритуалом. Мать относилась к этому куда серьезней, передав дочери уверенность в покровительстве высших сил.

В сложенных лодочкой ладонях разгорелось пламя, неровной пляской отогнав полумрак. Женщина резко сбросила его на пол, и вот уже прямо на деревянных досках разгорался небольшой костерок.

Слова языка, давно переставшего быть родным, потеряли певучесть, но произнесены были правильно. Вроде бы. Во всяком случае, пламя затрещало, резко вытянулось в высоту, и из него проглянуло человеческое лицо, больше похожее на безжизненный восковой слепок. Огонь горел ярко, но света почти не давал; по углам сгустились тени.

Женщина поморщилась, ощутив резкий выплеск силы. На миг ей показалось, что в темноте, поглотившей дом, прячется еще кто-то, но отвлекаться было опасно — глаза без зрачков и ресниц смотрели требовательно и недовольно.

— Я Дафна из рода Ль'Эстар. По праву крови и данного в древности слова я прошу твоей помощи, Великая Богиня.

Безгубый рот презрительно усмехнулся.

— Кто ты такая, чтобы чего требовать от меня, смертная!

— Я потомок рода Ль'Эстар, — твердо повторила Дафна. — Мой дом окружен нежитью. Я прошу у тебя защиты, Великая Богиня. По праву крови и по праву рода! Умоляю, Великая!

— Кровь? — Лицо, вылепленное из язычков пламени, резко качнулось вперед. — В тебе ее почти не осталось. Жалкой капли недостаточно, чтобы ты имела право чего-либо у меня просить. Род? Ты давно к нему не принадлежишь!

— В моих жилах течет не только эльфийская кровь, — Дафну начала бить мелкая дрожь. — Но разве другие народы не поклоняются тебе, Огненная Кобра Нарванны?!

— Ты пахнешь зверем, — насмешливо прошипела богиня. — Одним из тех, что никогда не склонялся передо мной. Ты живешь с оборотнем, ты родила ему ребенка, и все еще на что-то надеешься?

— Умоляю! — У женщины подломились ноги, и она упала на колени. — Умоляю! Наш ребенок ни в чем не виноват! Защитите его, прошу вас!

Глухой удар сообщил о том, что нежить начала ломать дверь. Вслед за первым тут же послышался второй. Сколько минут еще выдержат запоры?

— Умоляю!!!

— Знаешь, Дафна, — в голосе богини мелькнула задумчивость, и женщина подняла голову с надеждой. — Я ничего не имею против тебя. Мне даже тебя жаль. Но обстоятельства сложились таким образом, что твоя смерть стала гораздо ценнее твоей жизни.

— Госпожа, — прошептала Дафна, поднимаясь на ноги.

— Ты даже ритуал правильно провести не смогла, — презрительно бросила Кобра. — Я не услышала бы тебя, если бы не ждала призыва.

— Ждали? — Опешила молодая женщина. — Что это значит?

— Ты уже мертва, давно и бесповоротно, — равнодушно сообщила богиня. — Бессмысленная жизнь, глупая смерть, невнятные сожаления, пустые эмоции! Это долгая цепочка на вид ничем не связанных и разрозненных событий, не мною выстроенная. Но я воспользуюсь обстоятельствами в своих интересах. Ты же сыграешь роль приманки.

Равнодушное лицо растаяло одновременно с уходом Кобры. Огненный столб изогнулся и хлестнул прямо по отшатнувшейся женщине. Дафна, падая, закричала от непереносимой боли, а огненные змейки уже наперегонки неслись к стенам, поджигая половик, стулья, занавески.

«Линдвурн!» — Единственная мысль билась сейчас в мозгу умирающей. Она из последних сил приподнялась на руках и тут же рухнула назад.

Перед слезящимися глазами мелькнула чья-то тонкая рука, ладонью сбившая язык пламени в сторону. Огонь недовольно затрещал, но девушка, склонившаяся над смертельно раненной, даже не обратила на него внимания.

От удивления даже обжигающая боль притупилась. Дафна прищурилась, пытаясь рассмотреть растрепанные русые волосы, заплаканные глаза, прикушенную губу. А потом ее взгляд переместился на большой синий камень в серебряной оправе, и боль обрушилась на женщину с удвоенной силой.

— Лана! — Со слезами в голосе позвала кого-то незнакомка.

Беспамятство наплывало на Дафну. Из последних сил она протянула руку и сжала ладонь девушки.

— Сын! Его спаси!

Плач проснувшегося в пылающей комнате малыша мать слышала даже сейчас. Он рвал ей душу и удерживал крепче якоря на этом свете.

Девушка горестно шмыгнула носом и бросилась прямо в огонь. Языки пламени трепали полы наброшенного на плечи плаща, лизали ноги незнакомки, касались открытых рук, метили в лицо, но отступали, будто некая сила хранила гостью.

Та же самая, которая погубила молодую хозяйку еще вчера счастливого дома.

— Берегись! Ловушка, — прошептала Дафна из последних сил, но девушка ее не услышала.

Она быстро вернулась и замерла на пороге кухни, прижимая к груди кричащего ребенка. Ее глаза последний раз поймали тоскливый взгляд Дафны, шэдон ярко засветился, незнакомка шагнула вперед и пропала, унося драгоценную ношу в неведомые дали.

Дафна потеряла сознание за несколько секунд до того, как обрушился потолок.

Пылающий жар отступил, стоило оказаться в Прамире. Стены рушащегося дома скрыл туман небесно-синего оттенка, шум и треск пожара сменились извечной тишиной. И даже ужас только что увиденного притупился — Изначальная Тьма ненавязчиво забирала то, что предназначалось только ей: эмоции, страхи, воспоминания. За это Юнона была ей сейчас особенно благодарна.

Юни стояла, не двигаясь, крепко прижимая к себе выхваченного из колыбели ребенка. Ждать пришлось недолго — а возможно и целую жизнь: время в Мире Теней утрачивало свое значение.

Густая мгла посветлела, расступилась, открывая возникшую под ногами тропинку и стоящего посреди нее каменного зверя.

— Пропусти, — потребовала Юнона, игнорируя угрожающе наставленный на нее рог.

— Ты пытаешься отобрать то, что принадлежит Изначальной Тьме! — Пророкотал индрик.

— Это вовсе не так: Тьма не забрала его, — парировала Юнона. — Пропусти: время этого мальчика еще не пришло!

— Девчонка, — гневно фыркнул каменный страж Прамира, яростно стукнув копытом. — Сейчас придет твое время. Ты вмешиваешься в то, что тебя не касается. Мертвые принадлежат Тьме! Это закон.

— Этот ребенок — моя семья, — тихо проговорила Юни. — Он не мертв. Закон не нарушен.

Словно в подтверждение ее слов, младенец вякнул и завозился в руках девушки.

— Осядешь дома и будешь нянчить братца? — Съязвил зверь. — Брось, это не в твоем характере.

— Я отдам его тем, кто справится с этим лучше меня, — качнула головой девушка. — Ты ведь и сам все знаешь! Смерч, пожалуйста, пропусти.

— И что дальше? — Качнул массивной головой индрик. — Ты не знаешь дороги. Как ты найдешь правильный выход из Мира Теней?

Юни вздохнула и тихо попросила.

— Помоги! Я расплачусь за его жизнь.

Индрик смерил ее внимательным взглядом синих глаз, после чего уточнил.

— Ты уверена в своем решении?

— Да.

— Хорошо, — кивнул каменный страж. — Иди!

Он провел рогом сбоку от девушки, рассекая клубящийся туман.

— У тебя очень мало времени, — тихо напутствовал зверь. — Торопись призвать Тьму!

Юни улыбнулась серому индрику и скользнула в открывшийся проход. Стоило сделать шаг, как и тропинка, и каменный зверь исчезли. Над головой раскинулось звездное небо, а прямо перед носом оказалась деревянная дверь. Ночь скрадывала очертания, не позволяя сориентироваться, но Юни была уверена, что оказалась именно там, куда стремилась.

Дверь открылась, стоило постучать. На пороге стояла женщина в простом домотканом платье и накинутом на плечи платке. Она подслеповато прищурилась, изучая гостью в исходящем из дверного проема свете, и одновременно чуть заметно втянула воздух ноздрями.

— Тетушка Милена? — Тихо спросила Юни.

— Да, девочка, — удивленно отозвалась мать Вервульфа, уставившись на сверток в руках Юноны. — А ты кто?

— Мы можем поговорить внутри? — Перебила Юнона. — Меня не должны видеть.

Тетушка Милена нахмурилась, но беспрекословно пропустила гостью внутрь. Юни привычно миновала сени и уверенно свернула на кухню. Вервульф рассказывал, что, когда он еще жил в родительском доме, там по вечерам любила собираться вся семья. Отец Вервульфа, обычный человек, поднялся, приветствуя гостью, а Юни, откинув капюшон плаща, повернулась к шедшей за ней Милене и протянула ей малыша со словами.

— Это ваш внук. Линдвурн. Родной сын Вервульфа… Волка… и Дафны. Он остался сиротой.

Женщина, помедлив, приняла ребенка на руки, а мужчина недоуменно нахмурился.

— Девочка, ты что-то напутала. Какой внук? Ребенку не меньше года, а Дафна еще даже не просватана.

Реакция же тетушки Милены была иной. Она с головы до ног оглядела Юнону, отбросившую плащ за плечи, особое внимание уделив висящему на шее девушки кулону и рукояти кинжала, выглядывающей из прикрепленных к поясу ножен.

— Покажи свой клинок, — хрипло попросила Милена.

Юни удивленно приподняла брови, но выполнила просьбу. Старая волчица на миг прикрыла глаза и кивнула.

— Все верно. Кулон Дафны, клык Волчонка.

— Что верно? — Возмутился мужчина. — Милена, что ты несешь? Что это за ребенок, и откуда он взялся? Кто эта девушка? При чем здесь наш сын? Что вообще происходит?

— Я Латона, — ночная гостья оборвала поток вопросов. — Я пришла из прошлого, то есть будущего, в смысле… У меня уже голова кругом! Я потом все объясню, сейчас нужно торопиться. Я должна увести вас. Собирайтесь! Вещей берите самый минимум.

— Я никуда не пойду, пока не услышу объяснений, — упрямо выставила вперед подбородок Милена.

Отец Вервульфа — Юнона так и не вспомнила его имени — сложил руки на груди в знак солидарности с женой.

— Я думаю, мы подождем сына, — хмуро сообщил он. — Пусть нам и расскажет, откуда у нас взялся внук. Из такого-такого прошлого-будущего.

Юни расстроенно всплеснула руками. Она не надеялась, что разговор пройдет легко, но подобрать нужные слова никак не получалось. Как объяснить родителям ее самого лучшего друга, что их сын, скорее всего, мертв, причем по ее собственной вине? Как самой себе признаться, что отдавая ему таким образом своеобразный долг, она против воли прощается с немалой частью собственной жизни?

А в груди подспудно зрело чувство тревоги. Что-то надвигалось, и это что-то было опасным.

— Садись, девочка, — на правах хозяина пригласил мужчина, и Юнона взорвалась.

— Нет! Мы должны уйти до того, как Венджер установит барьер.

— Венджер? — Нахмурился мужчина. — Этот тот паренек — воспитанник Славрода? Откуда…

— Некогда! — Оборвала Юнона. — Собирайтесь!

Девушка осеклась, едва Милена спокойно передала супругу вякнувшего младенца и направилась к выходу.

— Простите, — покаянно выдохнула Юнона. — Я не нарочно.

— Милена? — Хозяин тяжело поднялся со скамьи.

— Что брать с собой? — Мать Вервульфа неожиданно тепло улыбнулась девушке. — Ты можешь нам коротко объяснить все, пока я буду складывать вещи, моя шира?

Юни медленно кивнула и последовала за хозяйкой дома. Милена хлопотала возле сундуков, быстро отбирая самое необходимое, а девушка присела на стул и заговорила. Стоило начать с Венджера, как путаный рассказ сразу обрел ясность.

Родители Вервульфа только потрясенно переглядывались, слушая, чем обернется для Нарванны и их семьи противостояние Венджера и Ковена, и какую роль в этом сыграет их сын. Юни достаточно подробно описала свое знакомство с Вервульфом, вскользь упомянула, как была инициирована, ни единого слова не проронила про свою связь с Духом Рога. Милена дрожащей рукой черкала записку для сына, которого никогда больше не увидит, а Юни рассказывала, что угодила в переделку в другом мире, и по ее вине Вервульф вероятно погиб. В подробности девушка вдаваться не стала — слишком было тяжело. Хозяин дома несколько раз порывался что-то спросить, но Милена упреждающе качала головой.

Все сборы действительно заняли несколько минут. Записка была оставлена на столе, волчица взяла внука на руки, и ее супруг обнял обоих. Юни встала к ним спиной, одной рукой сжала засиявший синим шэдон, другой наискось рассекла воздух дареным кинжалом. В точности, как перед этим Смерч своим рогом.

Щиты вставали над миром, оплетая его, сливаясь с Гранью. Барьер отрезал все пути в Нарванну. А в маленьком домике на окраине Двухолмовки уже не было ни души…

Глава 13. Пути расходятся

Сквозь исчезающий синий туман проступили очертания спальни, и Юнона с облегчением вздохнула. Силы девушки истаяли вместе с последними клубами Изначальной Тьмы. Осесть прямо на пол не дала Фалитта: схватила за руку и дотащила до кресла.

— Ты как? — Встревоженно спросила дочка богини.

Призрачный единорог, соткавшийся в полумраке комнаты, сочувственно всхрапнул и коснулся носом щеки Юноны. Та слабо улыбнулась и успокоила подруг.

— Порядок. Только дико устала.

— Ну и? — Тут же поинтересовалась Фалитта.

— Все получилось, — медленно проговорила Юни. — Ребенок в безопасности, вместе с родителями Вервульфа. Я отдала долг. Но Тьма, как же это оказалось тяжело!

— Проблемы были? — Деловито уточнила дочка богини.

— Нет, — качнула головой Юнона и обхватила себя руками за плечи.

Не признаваться же Фалитте, что один вид разожженного огня еще долго будет приводить ее в содрогание, и воздействие Изначальной Тьмы лишь притупило остроту воспоминания, но не забрало его. Уж с этим-то грузом Юни рассталась бы без сожаления.

Лана перетекла в человеческое обличье и ободряюще коснулась призрачной рукой щеки своей хранительницы, чьи чувства и эмоции разделяла.

— Нежить? — Понизив голос, коротко спросила Фалитта.

— Огонь, — поежившись, все-таки поделилась Юнона.

— То есть жена Вервульфа действительно не справилась со своими способностями?

— Справилась, — тихо отрезала Юни. — Потому и погибла.

В памяти вновь всплыло, как красивая молодая женщина в одно мгновение превращается в обезображенное обожженное тело. В момент, когда Кобра ударила — а в том, что на зов Дафны явилась сама Верховная Богиня Нарванны, Юнона не сомневалась, — девушка едва сдержалась, чтобы не выдать своего присутствия. Она не слышала предшествующий трагедии разговор — слишком далеко находилась, но, чем бы ни был вызван гнев Кобры, юная королева оборотней не находила ему оправдания.

Продолжить расспросы Фалитта не успела: после короткого предупредительного стука дверь открылась, и на пороге возник гость.

— О чем шепчемся? — Весело спросил он, прислоняясь к дверному косяку.

— Волк?! — Юни неверяще вгляделась в бледное лицо, выбралась из кресла и на подгибающихся ногах бросилась к мужчине. Прижалась к нему, чувствуя, как сильные руки осторожно обнимают ее плечи, и разрыдалась.

— Ну, что же ты, Юни, все ведь в порядке, — успокаивающе пробормотал Вервульф, осторожно подталкивая подопечную в комнату и прикрывая за собой дверь.

— В порядке, — всхлипнула девушка. — Где ты был? Я была уверена, что ты погиб!

— Да, Вервульф, — поддакнула Фалитта. — Твое возвращение, мягко говоря, приятный сюрприз. Как ты избавился от чар? Ты хоть помнишь, что вообще произошло той проклятой ночью?

— И хотел бы — не забыл, — усмехнулся мужчина, занимая краешек кровати и усаживая рядом вцепившуюся от него Юнону. — Та девица, что нацелилась на мою дочь, все-таки достала меня каким-то заклинанием. Никогда не сталкивался с такой магией: она сумела обойти даже природную защиту матерого волка. Как Латона заключала сделку с неизвестно кем, — на этих словах мужчина бросил на подопечную укоризненный взгляд. — Помню смутно. Дальше и вовсе сплошные обрывки: темнота, какие-то ветки, крики… А потом все прекратилось. В себя я пришел на какой-то лесной полянке, оттуда и добирался почти два дня.

— Получается, лесное проклятье смогло перебороть чары Тэссиан? — Задумчиво проговорила дочь Кобры. — А когда расколдовали Латону, проклятье одновременно спало и с тебя?

— Возможно, — равнодушно пожал плечами оборотень.

— Это и хорошо, и не очень, — прикусила губу Фалитта. — Понятия не имею, какого рода клятва связала Юнону с этим проклятым лесом, но если он свою часть сделки выполнил, то у нас могут быть проблемы. Не хотелось бы, чтобы за Юноной тянулись нарушенные обязательства.

— Никаких обязательств, — уверенно отрезал оборотень. — Договор расторгнут, стороны вернулись к изначальному состоянию, и ничья воля не властна над моей дочерью.

«Лана, мне одной кажется, что нам вешают лапшу на уши?» — Юнона мысленно обратилась к половинке души.

«Он не лжет», — пришла ответная мысль от единорога. — «Но и о чем-то недоговаривает. Не спрашивай его: возможно, он просто хочет тебя уберечь.»

— Прости меня, — тихо прошептала Юни вслух, отстраняясь от воскресшего друга. — Из-за меня…

— Хватит, — вожак оборвал девушку на полуслове. — Мы оба хороши: проявили беспечность и недооценили противника. Пусть же нам обоим эта история послужит уроком. Лучше скажите мне, какие у нас теперь планы.

Девушки переглянулись; Лана как всегда промолчала, Фалитта демонстративно сложила руки на груди, уступая инициативу белой волчице.

— Вервульф, — медленно проговорила та. — Ты должен вернуться в Нарванну.

Оборотень обвел девушек тяжелым взглядом и понятливо усмехнулся.

— Я один?

— Да, — Юни прикусила губу. — Это очень важно.

— Нет.

— Волк!

— Возвращаемся либо все вместе, либо никто, — отрезал вожак. — Это не первая и не последняя опасность, с которой мы сталкиваемся. Я вполне могу….

— Дело не в тебе, — перебила Юнона. — Да и не во мне. Просто поверь мне, Волк, пожалуйста! Ты там очень нужен.

— Дело в том, — насмешливо влезла в разговор юная Кобра. — Что наша Латона очень деятельно по тебе страдала. Настолько деятельно, что отправилась в прошлое и немного его исправила. После этого же ее почему-то накрыл приступ ложной скромности, и она пытается тебя спровадить вместо того, чтобы признаться, что в твоем старом доме в Нарванне тебя теперь ждут твой якобы погибший маленький сынишка и твои же некогда пропавшие без вести родители.

Оборотень, ошарашенный Фалиттой, растерянно повернулся к названной дочери. Юни прикусила губу и, избегая взгляда оборотня, отцепила от пояса два парных кинжала-клыка.

— Возьми! — Протянула она оба. — Милена настояла, чтобы я взяла второй, прежде чем вернусь сюда, но ты должен забрать их для Линдвурна.

Вместо ответа оборотень притянул к себе вздрогнувшую девушку и крепко ее обнял, уткнувшись лицом ей в плечо. Он долго молчал, и Юни робко прошептала.

— Прости. Я не смогла спасти Дафну.

— Дафну? — Когда вожак отстранился, его глаза влажно поблескивали. — Я похоронил жену пятнадцать лет тому назад. Полтора десятилетия назад я потерял свою семью, много лет собирал себя по осколкам, кое-как ожил, когда в моей жизни появилась ты… А теперь ты просто взяла и вернула мне то, что я когда-то утратил… Я… Мне не хватает слов, чтобы выразить мою благодарность.

— Просто возвращайся к сыну, — грустно улыбнулась в ответ Юнона.

— Я нужен тебе, — качнул головой оборотень. — И я буду рядом столько, сколько понадобится тебе самой. Ты тоже мой ребенок.

— Что ж, меня такое решение радует, — Фалитта нарушила воцарившуюся паузу. — За малышом есть кому присмотреть, а нам, хрупким беззащитным девушкам, грубая мужская сила еще не раз пригодится.

В дверь громко постучали.

— Леди посланница! Леди посланница, вы здесь? — Раздался из коридора взволнованный мальчишеский голос. — Сир Майхорт приглашает вас к себе в кабинет!

— Приглашает, — дурашливо повела плечами дочка Богини. — К себе. Сам. Надо же! Что ж, раз сам комендант приглашает, надо идти.

Она подмигнула друзьям и быстрым шагом вышла из комнаты.

В кабинет сира Майхорта Фалитта входила, выпрямив спину и гордо вскинув голову.

— Леди, — комендант поднялся из-за стола, приветствуя девушку, и жестом отослал провожавшего ее оруженосца. — Прошу.

— Благодарю, — отозвалась дочь богини, занимая кресло напротив мужчины.

Несколько минут комендант и посланница рассматривали друг друга с независимым видом. Фалитте молчание надоело первой.

— Вы хотели меня видеть, — намекнула она.

— Вы знаете, леди, что в замок вчера ночью прибыл гонец, — комендант перебрал пальцами по столешнице и вопросительно приподнял брови.

Фалитта кивнула.

— Он привез письмо от Его королевского Величества. Король знает о вашем присутствии здесь — даже не представляю, как к нему могла попасть подобная информация — и желает видеть вас, леди посланница, при дворе.

— Зачем? — Нахмурилась Фалитта.

— Об этом я знать не могу, — пожал плечами мужчина. — Гонец отвезет в ставку мое ответное письмо и заодно сопроводит вас.

Дочь богини прикусила губу. Поручение, данное матерью, стремительно обрастало всяческими сложностями.

— С чего вы взяли, что я поеду? — Вкрадчиво проговорила девушка, бросив на коменданта внимательный взгляд исподлобья.

— При всем моем уважении, леди посланница, — усмехнулся комендант. — Его Величество не тот человек, которому можно ответить отказом. Тем более, Богиня покровительствует ему как царствующему правителю.

«Моя мать даже не знает, как зовут вашего короля,» — чуть не ляпнула юная Кобра, но в последний момент прикусила язычок.

— Король не взывал к покровительнице, — спокойно парировала она.

— Он зовет вас, как посланницу Богини, — отозвался сир Майхорт.

По выражению его глаз Фалитта поняла: ему самому есть, что высказать непутевой жрице, но он сдерживается так же, как и она.

— Мое задание здесь не закончено, — намекнула юная Кобра.

Сир Майхорт только усмехнулся.

— Едва ли в вашем дальнейшем пребывании здесь еще есть смысл. Дорога в Блэкстон, где сейчас находится Его Величество, верхом займет не менее десяти дней. Королевский гонец рассчитывал отправиться в обратный путь как можно скорее. Я распоряжусь, чтобы для вашей свиты приготовили припасы. Боюсь, дать торжественный прием в честь вашего отъезда мы уже не успеем…

— Это абсолютно излишне, — оборвала Фалитта. — Лучше ответьте на один вопрос.

— Слушаю вас, леди.

— Гонец с приглашением прибыл почти сутки назад, но вы сообщаете об этом только сейчас. Почему?

— Вы были заняты, леди, — с таким искренним удивлением отозвался комендант, что юной Кобре захотелось его укусить.

— Хорошо, — сухо ответила она, поднимаясь из кресла. — Я услышала вас. О своем решении я сообщу вам позже.

Сир Майхорт склонил голову, пряча усмешку.

— Позвольте полюбопытствовать, леди посланница, — вопрос настиг Фалитту, когда она уже протянула руку к двери. — Вы обещали руку девицы из своей свиты ее освободителю. Однако сразу после пира парень пропал. Вам не известна его судьба?

— Почему же? — Фалитта медленно повернулась и надменно вскинула брови. — Известна. Я расплатилась с Александром сама, исполнив его самое сокровенное желание. Возможность вернуться домой, в свое время и к своей семье, для него оказалась ценнее, чем женитьба на моей подруге. Не могу сказать, что его выбор кого-то расстроил. У вас есть еще какие-то вопросы, сир Майхорт?

— Только каким будет ваше решение в отношении приглашения Его Величества.

Покинув кабинет после короткого, но такого выматывающего разговора, Фалитта устало потерла виски. Ей предстоял непростой разговор с теми, кого она уже привыкла называть друзьями.

В Двухолмовке волшебники были частыми гостями, но в таком количестве архимаги здесь собирались впервые. В рабочую группу помимо сильнейшего менталиста Нарванны вошли Лиорэль, Нарон и Славрод, как маги, способные применять свою силу в нескольких направлениях, а также мастер-некромант Фассат, ради такого дела бросивший все свои дела.

Отец-Дракон разместился за околицей и тут же бесцеремонно реквизировал чье-то сознание. Супруга реквизированного теперь хвостиком бегала за телом своего мужа, путаясь под ногами и причитая. Вокруг дома, где работали маги, сновали любопытные и крутилась ребятня, внося суматоху и угрожая уничтожить и без того еле уловимый след. Благо, хоть в сам дом не совались: хватило одного рыка разъяренного Славрода. Оградить место поисков от посторонних с помощью магии не представлялось возможным: любое вмешательство могло загубить всю работу.

След был, но слабый. Слишком много времени было потеряно: пока Славрод услышал новости, пока разобрался, что к чему, пока поднял тревогу, то, что происходило глубокой ночью, успело померкнуть. Теперь сразу три архимага под неусыпным контролем менталиста находились в трансе, пытаясь восстановить картину событий, имевших здесь накануне место.

Замершая на пороге комнаты хозяйка откровенно действовала Ковену на нервы, но просить ее удалиться было бы неразумно. Хозяйка и так всем своим видом намекала, что магам здесь не рады, и их действий она не одобряет. Выбить из нее согласие на работу удалось чудом, и теперь волшебники даже крепкого словца себе позволить не могли. А оно так и просилось!

Но тогда эта немолодая женщина, и так балансирующая на грани, просто на них кинется.

За спиной хозяйки стоял ее муж. Он насмешливо поглядывал на суетящихся магов и поглаживал супругу по плечу.

Честно говоря, Славроду казалось, что только этот покровительственный жест удерживает надсмотрщицу в человеческой ипостаси. Жест, да еще ребенок, доверчиво спящий на руках у своей бабушки.

— Есть! — Жесткий голос Владыки разрушил царящее молчание.

Глаза менталиста сверкнули янтарными искрами, и он уточнил.

— Уверен?

— Да, — эльф, значительно осунувшийся за несколько часов поисков, недовольно выпятил подбородок. — Я знаю, где она.

Он поднялся с колен, небрежно отряхнул брюки и быстро вышел на свежий воздух. Остальные, помедлив, последовали за ним.

Высокородный эльф чувствовал себя не в своей тарелке, и виной этому были вовсе не усталость после кропотливой магической работы и не чуждость деревенского окружения. Юнона… Сама того не ведая, подопечная вновь и вновь напоминала Лиорэлю совсем другого человека. Другого воспитанника. Первое время ученица здорово помотала наставнику нервы своими выходками, полным нежеланием укладываться в какие бы то ни было рамки и стремлением отстаивать свою точку зрения по поводу и без. Потом, в какой-то момент она вдруг успокоилась и приняла правила игры, предложенные Лиорэлем, за что эльф был даже ей немного благодарен. И вот теперь такая выходка…

— Владыка Лиорэль, — церемонно произнес Фассат, вторгнувшись в нерадостные эльфийские думы. — Необходимо определить, кто войдет в спасательный отряд. Как некромант, я предлагаю свою кандидатуру. Следует решить вопрос, — мужчина выдержал многозначительную паузу. — С этим существом.

— Я пойду один, — эльф мрачно усмехнулся. — Остальные, попервоначалу, окажутся только помехой. После того, как поймаю девчонку, я выйду на связь и дам точные координаты.

— Ты точно справишься один? — Уточнил менталист.

— Да, — отрывисто бросил Владыка. — Отыскать Юнону — полдела; никуда она от меня не денется. Вот у вас задача будет посложнее: в самые сжатые сроки найти способ решить нашу маленькую проблемку.

— Вы считаете, это существо опасно? — Пальцы Гортемиуса рассеянно затеребили кончик гномьей бороды.

— Однозначно! — Фыркнул Славрод. — Сегодня оно ринулось на два десятка лет в прошлое. Что это, как не проба сил? Какую историю попытаются переиграть следующей? Уж не исход ли Великой войны?

— Неупокоенный дух, жаждущий мести, — задумчиво произнес некромант. — Да еще обладающий неограниченным могуществом. Боюсь, мы рискуем получить проблему, не меньшую, чем сам Злодар. Я глубоко чту память о Той, что Хранит, но я предпочту, чтобы Та, что Хранит, оставалась светлой, хотя и грустной сказкой, а не страшной реальностью.

Архимаги покивали. Воцарилась пауза, которую нарушила вышедшая проводить незваных гостей Милена. Внука она оставила своему супругу, и теперь нервно мяла пальцами краешек белого передника.

— Владыка, — голос старой волчицы, обратившейся к Лиорэлю, был хрипловат от волнения. — Я надеюсь, что какими бы не были результаты ваших сегодняшних поисков, шира Латона не пострадает.

— Да кому она нужна! — Хмыкнул Славрод, а эльф навострил уши.

— Шира Латона? Она представилась этим именем?

— Да, Владыка, — кивнула Милена. — При всем моем уважении, есть только одна причина, по которой я позволила вам вести поиски. Шира вскользь упомянула, что они угодили в какую-то передрягу, и мой сын, скорее всего, погиб. Я не знаю, где девочка, есть ли кто с ней рядом, очень переживаю за нее и надеюсь, что вы сможете помочь. Передайте ей, что у нее всегда есть, куда вернуться. Мы будем ждать ее.

— Хорошо, — кивнул Лиорэль, и когда женщина, неловко поклонившись венценосной особе, ушла, насмешливо добавил. — Я вздохну с облегчением, когда связь Латоны и Киэ'Ланарт будет разрушена, и я лично сдам девчонку на руки этой волчице. Дальше пусть с ней нянчатся сородичи. Идем, Гортемиус: прежде, чем я отправлюсь в путь, необходимо кое-что подготовить. Мне предстоит нанести ряд визитов, а там, куда я собираюсь, неприлично являться с пустыми руками.

Маги кивнули друг другу на прощанье и быстро разошлись. Дел действительно предстояло немало.

Маленький отряд выехал на рассвете: двое мужчин и две девушки. Сир Майхорт угадал: невзирая на долгие споры, продолжавшиеся полночи, посланница богини приняла высочайшее приглашение его сюзерена.

Гонец ехал впереди на крепко сбитом мышастом коне. Было видно, что ему любопытна компания, в которой он оказался: Юнона не раз ловила на себе цепкий взгляд его блеклых глаз. Однако Вервульф, державший своего коня прямо за спиной гонца, мешал тому приблизиться к прекрасным спутницам и завести беседу.

— Ты не передумала? — Мысли Юноны вспугнул тихий вопрос Фалитты.

— Нет, — девушка улыбнулась подруге. — Мы же еще вчера все обсудили.

— Мне не нравится идея ехать к королю, — поежилась дочка богини. — Но еще меньше мне нравится твое навязчивое желание направиться в вересковые пустоши. Ты всерьез надеешься там что-то найти?

— Найду — не найду, — философски пожала плечами Юнона. — Надо же понять, почему сиру Майхорту в тех краях медом намазано.

— В альфов и их сказочное королевство ты не веришь?

— Тэссиан, которая пыталась меня туда увести, была вполне реальной.

— Латона, — мягко попросила юная Кобра. — Я снова прошу тебя — возьми с собой Вервульфа.

— Нет, — грустно улыбнулась волчица.

Девушки, притихнув, одновременно посмотрели в спину едущему впереди вожаку. Тот держался прямо, уверенно, но внимательный взгляд замечал и некоторую скованность, и тяжесть, и осторожность в движениях. Схватка со шпионкой не прошла для оборотня бесследно; он все еще восстанавливался.

— Одна, я буду казаться более беспомощной и беззащитной, — проговорила Юни. — И меня больше никто не сможет шантажировать жизнью моего друга. Пусть он остается с тобой; тем более этот гонец мне самой не нравится.

— Ты просто предвзято относишься к парню, — беспечно повела плечиками юная Кобра. — Он обычный человек. Скорее ему самому стоит опасаться меня.

Юнона не ответила. Фалитта помолчала какое-то время, потом снова заговорила.

— Ладно, давай мы поедем туда все вместе! Если тебя туда так тянет.

— Кажется, кому-то не нравится идея встречаться со страшным и суровым королем, — рассмеялась Юнона. — Фолл, ты же не можешь все бросить и ринуться со мной, куда глаза глядят.

— Я все помню, — вздохнула дочь богини. — И что это шанс укрепить влияние моей матери в этом мире, и возможность проявить себя… Все понимаю, Латона.

— Только трушу, — девушка ободряюще сжала руку подруги. — Успокойся, пожалуйста. Ты со всем справишься. В конце концов, ты дочь своей матери. Кому, как не тебе разделять всю ее мощь, силу и величие? Неужели тебя напугает общение с простым смертным? А то, что тебе не удалось выполнить просьбу сира Майхорта: Фолл, может, оно еще и к лучшему.

— Латона, — помедлив, произнесла юная Кобра, заговорщически понизив голос. — Я не сказала тебе раньше, так запомни сейчас: данное мною благословение не только защищает тебя от огня. Оно еще и дает мне возможность найти тебя. Если вдруг так случиться, что вам с Ланой потребуется моя помощь — просто коснись огня и позови меня. Я услышу и приду, где бы ты ни находилась.

— Хорошо, — медленно кивнула удивленная Юнона, еще не зная, как реагировать на подобные вести. И, повеселев, добавила. — В таком случае, когда мне надоест бродить по пустошам, ты перенесешь меня к себе. Тогда и к королю вместе явимся. У меня при любом раскладе в запасе не менее двух недель. Ты, кстати, свои способности лишний раз не проявляй. Лучше пообщайся с этим гонцом, посмотри на людей, послушай, какие сплетни гуляют по стране.

Разом повеселевшая Фалитта порывисто обняла подругу. Сарсхолл, наконец-то скрылся из вида за изгибом холма, и больше можно было не опасаться, что перемены в составе отряда кто-то заметит. Дочь Кобры направила свою лошадь в сторону, и ее место возле Юноны мгновенно занял придержавший коня Вервульф. Он грустно улыбнулся девушке, проверил, легко ли выходят клыки из закрепленных на ее поясе ножен, и в свою очередь обнял названную дочь перед разлукой.

— Будь осторожна, — попросил он.

— Ты тоже, — улыбнулась девушка в ответ. — И Фалитту береги. Не дай ей наделать глупостей.

— Леди, — заинтригованный происходящим посланник. — Что происходит? Разве вы не едете с нами?

— Увы, — холодно улыбнулась Юнона, отстраняясь от названного отца. — Мое здоровье еще недостаточно восстановилось для столь долгих путешествий, поэтому я на какое-то время задержусь в Сарсхолле. Счастливого пути!

Она еще долго махала вслед скачущему прочь отряду, после развернула своего коня и, не торопясь, поехала в противоположную сторону. Следовало пробраться к пустошам, минуя Сарсхолл. Почему-то Юноне казалось, что обитатели замка ее идею не поддержат.

«Ты так им и не сказала,» — возник в сознании бесплотный голос Духа Рога. — «Почему?»

— Вервульф немедля увязался бы за мной, — отрезала Юнона вслух. — Это мое решение и мое обязательство. Я дала слово Тьме, и я его сдержу.

Солнце теплыми лучами касалось светлой кожи, ветер ласково перебирал выбившиеся из прически пряди, а в голове одинокой всадницы вновь звучало напутствие-пожелание, услышанное на пороге Прамира.

Не допусти войны.