Однолюбка

6

— Хэлло, Мэри, — радостно приветствовал ее на следующее утро Пат, когда они встретились в шикарном «школьном автобусе» Реда. — Мне все еще нельзя говорить папе, что ты моя учительница? — Он хитро подмигнул.

Она засмеялась.

— Он знает. Вчера вечером он вытащил меня из жуткой дыры, и «Дикая лошадь» кажется мне теперь раем.

— Это и есть рай, — убежденно подтвердил Пат. — Чем ты будешь нас сегодня мучить в школе? Самым ужасным событием в нашей жизни?

Почему бы и нет, подумала Мэри. Лучший способ проверить и развить речь детей — это задать сочинение и разрешить при этом свободно фантазировать.

Она смотрела в окно и видела, что по обе стороны дороги тянется кактусовая пустыня. Ред рассказал ей, что у него там есть конюшня, откуда он совершает двух-трехдневные конные походы в пустыню, нечто вроде тренировок на выживание для туристов. Это «выживание в пустыне» было гвоздем программы в отеле-ранчо «Дикая лошадь», потому что давало возможность кое-что испытать и сбросить пару фунтов лишнего веса.

Мэри глядела на кактусы, на пыльный песок и думала, что это не для нее.

Ред… размышляла она. Правда ли, что окружающая природа формирует человека? Чеканит отъявленных негодяев и благородных героев? Прямолинейная жизненная позиция Реда, во всяком случае, резко отличалась от неуверенности городских жителей. То, как он упрощал вещи, озадачивало: женщины существуют для любви; если уж зачал сына, значит, тому нужен дом, и он его получает; если вдруг втемяшится в голову, что женщина подходит, ей просто заявляют: «Все, ты приехала, здесь твоя конечная станция!» Джошуа был совсем другим. Он мог разочароваться в своем искусстве, впасть в черную меланхолию, в отчаяние, отравляя женщине жизнь.

Мэри недовольно покачала головой. Пора прекратить сравнения обоих мужчин, в которых Джошуа всякий раз проигрывает… Она ведь прекрасно понимала, что новое всегда сильнее возбуждает и привлекает.

— Ты сейчас вспомнила о самом ужасном событии в своей жизни? — поинтересовался Пат.

Мэри рассмеялась.

— Нет, лучше скажи, вы любите мисс Димэгон?

— Нам больше нравятся веселые учительницы, — пропел Пат.

Да, подумала она, жизнь несправедлива. Случись у самой учительницы несчастье, она не найдет поддержки в детях — наоборот. В этом и состоял заколдованный круг, заставлявший учителей, попавших в кризисную ситуацию, разувериваться в своей профессии.

Что же все-таки произошло с мисс Димэгон? Сегодня ночью Мэри, хоть и лежала, удовлетворенная, в объятиях Реда, но размышляла не только о его неотразимом мужском обаянии. Она решила, что мисс Димэгон не должна возвращаться в Санта-Хуаниту. Здесь ошивался этот Колби, в «карликовой школе» ее ждали сплошные перегрузки, да и дети уже были настроены против нее. Неудачное сочетание, особенно если добавить болезнь отца и финансовые трудности.

Мэри снова посмотрела в окно. Лучше всего поскорее разыскать мисс Димэгон в Юме, успокоить молодую женщину, а в Фениксе, в Управлении образования, настоять на том, чтобы ее перевели в другую школу.

Через два часа Мэри уже ехала в Юму. Мистер Вудс проявил необычное понимание ее желания лично позаботиться о мисс Димэгон и взял на один день все классы. Более того, он даже предоставил в ее пользование свой автомобиль.

Пат, Панчито и тот молчаливый маленький мексиканец с тоской посмотрели ей вслед, и она не могла не признаться, что после двух лет административной работы преподавание доставило ей настоящее удовольствие. Ей нравились эти маленькие шалуны. Ей вообще нравились дети. Дети? — вдруг подумала она. Сейчас ей двадцать восемь. Интересно, спросит ли когда-нибудь Джошуа, хочет ли она стать его женой? Будут ли у нее самой когда-нибудь дети?

Что за нелепая мысль, одернула она себя. Такое может взбрести в голову, лишь когда долго ползешь, никуда не сворачивая, по американскому «хайвэю» с ограничением скорости в пятьдесят пять миль. Только кретин не начнет заниматься самокопанием.

Она включила радио и взглянула в зеркальце заднего вида. Странно, зеленый «форд» все еще ехал за ней. Конечно, это могло быть случайностью, да и при таком черепашьем темпе никто никого не обгоняет, но удивляло то, что она уже видела эту машину раньше, на федеральном шоссе номер восемьдесят два.

Мэри посмотрела на стрелку бензина. Старая колымага мистера Вудса поглощала горючее, как верблюд воду. Один раз она уже заправилась и считала, что этого ей хватит до Юмы.

Она подъехала к станции самообслуживания, залила бензин и решила, что заработала передышку. Припарковав машину в сторонке, она вошла в маленькую забегаловку. Когда она оттуда еще раз посмотрела на улицу, то увидела, что зеленый автомобиль тоже здесь. Неужели у нее появился тайный воздыхатель?

У мужчины, вылезшего из машины, были темные волосы. Даже на расстоянии он казался неопрятным. Возможно, из-за щетины на подбородке или вылинявшей до неузнаваемого цвета, засаленной клетчатой рубашки.

Мужчина нахлобучил «стетсон» — ковбойскую шляпу и тоже двинулся к заведению.

Ну, от такого воздыхателя лучше держаться подальше, подумала Мэри и села в самый дальний угол за стойку. Хорошо бы сейчас подошел кто-то из обслуживающего персонала, ей не хотелось оставаться наедине с этим господином.

Дверь заскрипела, и она услышала стук ковбойских сапог о деревянные половицы.

Мэри нарочно опустила глаза вниз, чтобы выглядеть как можно более неприступной. Вдруг прямо в поле ее зрения появились ковбойские сапоги. Да, фамилия этого типа была явно не Рокфеллер. Кожа на сапогах растрескалась, на правом носке — заплата.

— Мисс Вигэм, — обратился он к ней.

Мэри подняла глаза. Она не была трусихой. Санчо Хуарес, бравший в модели разных необычных людей, в том числе и бродяг, учил ее не обращать внимания на «фасад». Поэтому она судила не по внешнему виду, но этот человек был ей глубоко антипатичен. Глаза наглые, но держится как-то пришибленно. Словно пес, ожидающий побоев, мелькнуло в голове сравнение. Он зарос щетиной, и если судить по вони, то рубашка была не самым грязным предметом.

— Да? — Она постаралась вложить в это слово максимум неприязни.

— Вы едете к мисс Димэгон, не так ли? — спросил он развязно-дерзким тоном. — Если вы дадите мне адрес дамы, я избавлюсь от необходимости следовать за вами.

— Простите?

— Я хотел бы лично нанести мисс Димэгон… визит. Я знаю ее по Санта-Хуаните, мы старые друзья.

Визит? В этом костюме? Да он сумасшедший! И тут она поняла, что иногда туго соображает. Это, должно быть, тот самый Колби.

— С чего вы взяли, что я еду к мисс Димэгон?

— Леди, не держите меня за идиота. Я порасспросил детей. И если вы сейчас не дадите мне адрес, я просто снова поеду за вами.

— Разумеется, я не дам вам адреса. — Мэри прикидывала, что ей теперь делать. Она не была специалистом по гонкам с преследованием. А здесь нельзя даже повысить скорость, чтобы не вступить к конфликт с дорожным патрулем. Что она скажет полицейским? Мол, этот человек преследует меня, пристает ко мне, арестуйте его! Не будет ли это пустой тратой времени? Колби могут задержать и передать местному судье, слушание дела состоится, вероятно, лишь через несколько дней, и она как свидетельница лишится права покинуть страну! Париж… вспомнила она.

Оставался только один выход. Ее двоюродный брат жил в Уэлтоне, расположенном перед Юмой. В этом маленьком городке она знала все окольные пути, так как подростком участвовала в вечеринках, на которых нарушалась граница допустимого потребления алкоголя за рулем.

— Что ж, удачной погони, — ехидно пожелала ему Мэри и соскочила с табурета. Она гневно сверкнула на Колби глазами, когда он попытался загородить ей дорогу.

— Если вы попробуете меня обмануть, то пожалеете об этом, — буркнул он и освободил ей путь.

Около двух часов Мэри подъехала к дому Бритты Димэгон — без Колби.

Чтобы лучше оценить положение учительницы, она сначала окинула взглядом дом. Домик маленький, примитивной постройки. Лишь заборчик вокруг палисадника свидетельствовал о том, что здесь кто-то когда-то любил цветы.

Дверь стояла открытой. Мэри позвонила, и голос сверху крикнул: «Положите цветы на комод! Я сейчас спущусь, только найду кошелек».

Голос был молодой, приятный. Мэри вошла и остановилась в прихожей.

Раздались торопливые шаги по лестнице.

Бритта Димэгон оказалась совсем не «старой девой», как обычно говорят о незамужних учительницах. Однако о ее внешности или личности нельзя было сказать ничего, кроме того, что она очень устала и измотана. Под глазами лежали тени, кожа казалась почти прозрачной, русые волосы небрежно заколоты на затылке. Скучное домашнее платье в серую крапинку.

На предпоследней ступеньке Бритта Димэгон остановилась.

— Кто вы?

— Мэри Вигэм… из Управления образования Феникса.

— Боже… — Учительница бессильно опустилась на самую нижнюю ступеньку и посмотрела на Мэри взглядом человека, у которого за спиной полыхает пожар, а впереди неожиданно разверзлась пропасть. — Чего вы хотите? — вяло спросила она.

— Для начала — чашку кофе, — пошутила Мэри, подбадривающе улыбнувшись. Ей никогда не нравилась роль начальницы, а кофе мог как-то разрядить обстановку.

— Кто вам дал мой адрес?

— Мистер Вудс.

Лицо вдруг стало мягче, моложе.

— Ах так.

Бритта Димэгон повела Мэри на кухню, которая когда-то, видимо, оборудовалась с любовью, но сейчас в ней царил дикий хаос.

Учительница включила кофеварку и виноватым жестом показала на беспорядок.

— Если вы говорили с Чарли… то есть с мистером Вудсом, то должны знать, что мой отец…

Мэри села за стол.

— Я знаю. И я, собственно, приехала сюда, чтобы вам помочь. История с пощечиной совершенно на вас не отразится. Я напишу в отчете, какие у вас в тот момент были заботы.

— О каких моих заботах вы знаете? — Голос Бритты Димэгон звучал почти враждебно. Она убрала с лица прядь волос.

— Болезнь отца, финансовые трудности… — Мэри помедлила. — Вообще-то я собиралась поговорить с вами об этом после кофе, но почему бы и не сейчас? Как бы вы отнеслись к тому, чтобы я предложила в Фениксе перевести вас в другую школу? Санта-Хуанита представляется мне неподходящим для вас местом.

— Перевести?

— Ну да, мне бы не хотелось вмешиваться в вашу личную жизнь, но этот Колби, который…

Бритта Димэгон еще сильнее побледнела.

— Мистер Колби? Что вам известно о мистере Колби?

Много чего, подумала Мэри, но сочла неуместным сообщать в данный момент этой испуганной женщине, что Колби ищет ее.

— Я провела одну ночь в вашей квартире, и хозяйка рассказала мне о Колби.

Бритта Димэгон словно приросла к кофеварке, уставясь на воду, капающую в фильтр, и Мэри пришлось подняться, самой достать чашки, блюдца, сахар и поставить все на стол.

Потом она опять села и постаралась придать лицу веселое выражение.

— Если бы вас, например, перевели сюда, в Юму, ваш отец порадовался бы…

— Мой отец? — И снова этот безвольный жест, попытка поправить волосы, которые никак не слушались. — Он умер. Завтра похороны.

О Боже! Мэри застыла, беспомощно глядя на свои руки. Да-а, она явилась сюда в самый неподходящий момент. Мэри не умела утешать людей, на долю которых выпадали настоящие удары судьбы. В такие минуты она сама себе представлялась мелкой и недостойной, а слова, которые она произносила, казались пустыми и банальными.

— Мне очень жаль… я… я думаю, что мне лучше уйти.

Она встала и подошла к Бритте Димэгон. Хотела пожать ей руку и пробормотать что-то сочувственное, но вместо этого неожиданно для себя обняла эту, в сущности незнакомую ей, женщину. Бритта Димэгон сначала окаменела, а потом прижалась к Мэри и безудержно зарыдала.

Мало мне своих проблем, невесело усмехнулась Мэри, понимая, впрочем, что поступила правильно.

Если эта Бритта нуждается сейчас в ней и здесь у нее нет больше друзей, она поможет ей пережить несколько ближайший часов. Даже если это помешает ей вернуться сегодня на ранчо Реда.

А может, так и лучше.

Было семь часов вечера, и Мэри стало ясно, что сегодня она уже не сможет поехать назад. Ей в любом случае пришлось бы дважды заправляться, а перспектива встречи не бензоколонке с тем небритым типом ее не вдохновляла.

Поэтому она позвонила Реду в отель.

— Ред? — спросила она, и удивительно, но ей показалось, будто существует прямой провод, связывающий ее пульс с этим человеком.

— Маленькая дева, где ты шатаешься? Инес уже готовит для тебя здесь наверху потрясающий мексиканский ужин, а я как раз бреюсь.

— Для кого?

— Для женщины, с которой я сегодня вечером ужинаю.

Мэри засмеялась.

— Тогда побыстрее доставай свою черную записную книжечку и выбирай живущую поблизости сеньориту…

— Как это понимать? Где ты?

— В Юме, — сказала она.

Он вздохнул с облегчением.

— Слава Богу, я уж подумал, что ты в Фениксе. А что ты делаешь в Юме?

Она рассказала ему всю историю и опять вынуждена была зачесть очко в его пользу. Вместо того чтобы сетовать, что ему придется теперь съесть два стейка, он нашел правильным ее решение остаться у мисс Димэгон. Вероятно, в нем проявлялось чувство локтя — прославленная взаимопомощь ковбоев.

— Что ты делал весь день? — Ей самой свой голос показался чересчур ласковым.

— Скучал, выгуливал туристов. К сожалению, завтра по программе двухдневный выезд в пустыню. Ты понимаешь, что это означает?

— Что все маленькие песчаные лисички должны тебя остерегаться.

Ред захохотал.

— Нет! Что завтра ночью я не смогу целовать твой носик.

— Мой носик? — поддразнила она.

— Ладно, возможно, я обнаружу и еще какие-нибудь интересные места на этом прелестном теле…

— А ты когда-нибудь бываешь серьезным?

— Ну конечно, я тут листал книгу о женской психологии.

— Ты даже умеешь читать? — хихикнула она.

— Не перебивай! Там написано, что женщина-однолюбка — это феномен из девятнадцатого века и что такой женщине лучше всего сразу выходить замуж, в противном случае у нее начинается раздвоение личности. У тебя уже началось раздвоение личности?

— У меня ужасное раздвоение личности. Я не знаю, как довести до сознания самого упрямого ковбоя Аризоны, что любила его только по недоразумению.

— Я вижу, что расстояние делает тебя дерзкой. Погоди, вот вернусь изголодавшимся из пустыни… Я тебе покажу, что бывает с теми, кто любит меня только по недоразумению.

Кстати, прошлой ночью я предложил тебе выйти за меня замуж?

— Нет.

Он застонал.

— Видишь, какой я забывчивый! Так что возвращайся! А я тебе уже рассказывал, что собираюсь записаться на вечерние курсы живописи?

— Зачем это? — искренне удивилась она.

— Чтобы быть лучше подкованным для бесед со своей образованной женой.

— Ред… пожалуйста, скажи хоть что-то разумное!

— По-моему, я люблю тебя… — На сей раз его голос звучал вполне серьезно. — Странно, правда? Ладно, на сегодня хватит! Как ты думаешь, этих слов достаточно, чтобы поддержать твое настроение до похорон?

— Да. — Она вдруг так растрогалась, что на глазах выступили слезы. — Спокойной ночи, ковбой.

— Спокойной ночи, Мэри. Не сдавайся!

— Вы попросили мистера Стоуна сказать мистеру Вудсу, что мой отец умер? — спросила у нее за спиной Бритта Димэгон.

— Нет. — Мэри сожалеюще пожала плечами. — Нет. Я… Мы просто болтали о пустяках. — Она покраснела.

Бритта Димэгон, кажется, поняла. Она пошла с Мэри в маленькую гостиную, выглядевшую сейчас гораздо более прибранной. Домик вообще похорошел. Мэри решила, что лучшее средство отвлечь Бритту — это вместе с ней приняться за уборку. Потом Мэри купила продукты и кое-что приготовила, а Бритта помыла волосы, привела себя в порядок и надела красивое темно-синее платье.

Сейчас она благодарно улыбнулась Мэри.

— Я уже лучше себя чувствую. Даже заварила для нас чай.

— Вам нравится мистер Стоун? — спросила Бритта Димэгон, наливая чай, и Мэри удивилась, до чего у нее приятная улыбка, совершенно преобразившая удрученное горем лицо. — Он самый лучший из родителей.

— Значит, он часто появляется в школе? — поинтересовалась Мэри.

— Иногда он привозит в школу Пата и других детей.

Мэри взглянула на учительницу. Ты покраснела.

— Нет. В него легко влюбиться, но я не так глупа.

— Что вы будете теперь делать, Бритта? — спросила Мэри. — Остаетесь в Юме или поедете в Санта-Хуаниту?

Одно упоминание этого места вызвало у Бритты Димэгон такую панику, что Мэри решила наконец по-настоящему разобраться в этом деле.

— Вы боитесь Санта-Хуаниту. Скажите мне почему?

Бритта вскочила, слово в поисках выхода, в глазах заметался страх, руки задрожали.

— Ладно… — Она снова села. — Я боюсь Эндрю Колби!

— Но такого не бывает! — Мэри покачала головой. Кто в двадцатом веке кого-то боится? Существует полиция, в Санта-Хуаните есть шериф. И все же ей и самой этот Колби внушил страх.

— Нет, бывает, — с горечью возразила учительница. — Он сумасшедший. Я познакомилась с ним на школьном благотворительном базаре и отнеслась к нему по-дружески, потому что он выглядел таким… несчастным, таким затюканным. С тех пор он начал меня преследовать. Я не решалась выйти на улицу. А потом… потом он стал угрожать, что «сыграет небольшую шутку» с мистером Вудсом, если я его не… — Похоже было, что Бритта Димэгон готова расплакаться, но она взяла себя в руки.

— И вы не обратились к шерифу?

— Что это могло дать? Колби отрицал бы все и остался бы на свободе, чтобы отомстить Чарли… я имею в виду мистера Вудса… Я совершенно не представляю, что Колби подразумевал под «небольшой шуткой». Если он хотел побить Чарли, одного удара хватило бы. Ведь мистер Вудс состоит только из кожи и костей. Поэтому я ему даже ничего не рассказывала.

Что за подлая запутанная история, подумала Мэри.

— Но проблема решится, если вы исчезнете из Санта-Хуаниты, не так ли? — энергично предположила Мэри.

Выражение лица Бритты Димэгон стало еще более удрученным.

— А кто тогда позаботится о мистере Вудсе?

Ах вот оно что, поняла Мэри. Но если эта пара сойдется, мисс Димэгон придется первым делом научиться готовить. Она улыбнулась.

— Я сделаю все, что от меня зависит, Бритта. Может быть, мне удастся перевести вас обоих. — Она вопросительно посмотрела на учительницу. — С этим, конечно, не было бы никаких проблем, если бы вы поженились.

— Это… это сложнее. Мистер Вудс еще не объяснился.

Мэри не удержалась от смеха.

— Сколько времени вы уже работаете вместе?

— Семь лет, — чуть слышно раздалось в ответ.

— А сколько времени продолжается ваша взаимная симпатия?

— Пять лет.

На сей раз Мэри заставила себя подавить смех. Боже мой, подумала она. Двое образованных, но нерешительных людей живут бок о бок пять лет и не могут вымолвить главное слово, а Ред управился с этим за одну ночь. Кто заслужил первый приз за глупость?

И что правильнее?

Мэри встала.

— Я еще раз позвоню мистеру Стоуну, чтобы он передал привет от вас мистеру Вудсу.

Она закрыла за собой дверь и набрала номер ранчо «Дикая лошадь».

Ей нужно было еще кое-что рассказать Реду, например, что похороны состоятся в два часа. Когда мистер Вудс узнает о смерти отца мисс Димэгон, он, возможно, оставит на некоторое время свою школу, чтобы поддержать Бритту в тяжелую минуту.

И, может быть, выбравшись из этой кошмарной дыры, он найдет в себе наконец мужество сказать нужные слова.