Огненная лилия

Глава 9

Розмари осторожно огляделась, стоя в гостиной своей тети. Рядом открыли двери, ведущие в залу. Она нигде не заметила Сэта Маннинга и почувствовала себя вдруг очень одиноко. Всего три дня назад он сказал, что с нетерпением ждет их встречи на вечере у ее тетки, но, может быть, она неправильно все поняла.

Девушка взглянула на стоявшую рядом Линетт. Та бесцельно осматривала комнату, занятая, очевидно, своими мыслями. Всю дорогу она выглядела какой-то отрешенной. В сущности, Линетт вела себя так с того времени. Как вернулась с конной прогулки в обед. Она сказала служанке, что устала и хочет отдохнуть, и весь день провела в спальне, даже не выйдя к ужину. Ее отсутствие вызвало раздражение Бентона, а Розмари испугалась, ведь тогда нельзя будет пойти на вечер к тете без сопровождения мачехи. Бентон не пойдет, он с теткой в прохладных отношениях, кроме того, на вечере не предполагалось никого, кто обычно общался с ним.

После ужина Розмари поднялась к Линетт и робко спросила, как та чувствует себя, и не сможет ли она пойти на вечер. Линетт выглядела усталой, даже больной, но, к облегчению Розмари, мачеха улыбнулась и спросила:

— Скажи-ка мне, ожидается ли посещение этого вечера известным молодым учителем?

Розмари вспыхнула до корней волос и призналась, что он будет.

— Тогда, безусловно, мы должны пойти, — сказала Линетт, улыбаясь и вставая с кресла. Она даже уложила локонами волосы Розмари и настояла, чтобы та одела темно-зеленое шелковое вечернее платье.

Однако было видно, что Линетт сама не своя. Это взволновало Розмари, хотя девушка не понимала, в чем дело.

— Давай сядем вон там, — осторожно предложила Розмари, указывая на два стула у камина.

Линетт кивнула, и они направились через комнату к камину. Мимоходом Линетт выглянула в прихожую и заметила бодрым голосом.

— Кажется, я вижу мистера Маннинга. Сердце Розмари часто забилось, стало трудно дышать.

— Где? — только и смогла произнести она.

— Только что вошел с улицы, — Линетт внимательно посмотрела на падчерицу. — Ты, действительно, серьезно им интересуешься, да?

— Это так заметно? — нос Розмари огорченно сморщился.

— Нет, тому, кто не знает тебя так, как я, это не бросается в глаза, — спокойно солгала Линетт.

— Он такой красивый мужчина. И с ним так интересно разговаривать. Я хотела бы… О, я хотела бы быть такой же красивой, как ты! — горячо прошептала Розмари.

— Но, дорогая, ты такая симпатичная.

Розмари недоверчиво посмотрела на нее, но Линетт твердо добавила:

— Да, это так! И я не удивлюсь, если и мистер Маннинг это заметит. Смотри, он кого-то ищет, уверена, что тебя.

Розмари быстро опустила взгляд, внезапно испугавшись, что он увидит, что она смотрит на него.

— Линетт, пожалуйста, научи, что мне делать? Что мне сказать?

— Я не знаю, — Линетт нахмурилась. — Мне кажется, ему нравится то, о чем ты обычно рассказываешь. Вы ведь разговаривали с ним много раз.

Это была правда. Сэт часто останавливался на пути в школу рядом с маленьким домиком во внутреннем дворе библиотеки. Он знал о книгах столько же, а может и больше, чем Розмари. Они часто интересно обсуждали прочитанное. Но Розмари вынуждена была признаться себе, что ей хотелось чего-то большего, чем обычные беседы о книгах с Маннингом.

Розмари пакачала головой, чувствуя себя абсолютной дурочкой. С какой стати какой-нибудь мужчина захочет что-то иметь с ней, кроме разговоров о книгах? Однажды она слышала, как отец говорил кому-то, что дочь рождена быть старой девой. Розмари знала, что это правда, но все-таки продолжала надеяться на что-то удивительное в жизни.

— Он заметил тебя, — прошептала Линетт. — Идет сюда.

Розмари сняла очки и сунула их в сумочку. По крайней мере, так она хоть чуть-чуть лучше выглядела, или думала, что лучше. Без очков девушка неясно видела отражение в зеркале и не могла судить о своей внешности.

Маннинг остановился рядом с ними.

— Добрый вечер, миссис Конвей. Мисс Конвей.

— Добрый вечер, мистер Маннинг, — мягко поздоровалась Линетт. — Рады видеть вас здесь.

Розмари подняла на него глаза и пробормотала приветствие. Без очков она не видела четко лица Сэта, которое расплывалось и нельзя было понять его выражения. Она даже не была уверена, смотрит ли он на нее в данную минуту.

Теперь она уже пожалела, что сняла очки. Но ничего не поделаешь, ей казалось, что уже поздно достать их и снова надеть.

Сэт непринужденно стоял перед ними, болтая с Линетт. Розмари с усилием напрягала все свои извилины, но не могла придумать, что вставить в их разговор.

Вскоре Линетт поднялась.

— О, кажется, я вижу кузину Марду. Мне нужно с ней поговорить. Прошу извинить меня. Мы не виделись уже несколько недель.

Розмари слегка удивилась, ведь Линетт особо не была близка с кузиной, и, на самом деле, они не общались уже несколько месяцев. Потом до нее дошло: Линетт просто придумала предлог, чтобы оставить ее наедине с Сэтом. От этой мысли она покраснела. Понял ли Сэт трюк Линетт? И что он подумает?

— Твоя мачеха, похоже, очень приятная женщина, — занимая освободившееся место Линетт, заметил Сэт.

— Да, — согласилась Розмари, в первый раз в жизни почувствовав укол ревности к Линетт. Показалось, что Сэт пришел сюда в надежде увидеть Линетт. Многих мужчин привлекала ее красота. Но вдруг Розмари почувствовала угрызения совести за такие мысли. Линетт всегда была с ней ласкова и добра, а сегодня так старалась, чтобы Розмари выглядела красивой.

— Однако должен признаться, — продолжал Сэт, — я очень доволен, что она ушла.

— Вы? — Розмари, округлив от удивления глаза, посмотрела на него. Ей и в голову не приходило, какой хорошенькой она сейчас выглядела. Большие глаза, казалось, обволакивала легкая дымка, на губах застыла милая улыбка.

— Да. Мне представилась возможность побыть с вами наедине.

Розмари смутилась и опустила глаза. Сейчас она смотрела вниз, на свои руки, чувствуя, как приятно слышать такие слова.

— Извините. Я обидел вас?

— Нет, это просто… Понимаете, мне так ужасно неловко на этом…

— На чем? — не понимал учитель.

— Ну… — Розмари неопределенно махнула рукой. — На всем этом. Вечера, светские беседы.

— А я тоже не очень их люблю, — признался Сэт, улыбка осветила его серьезное лицо. — Если начистоту, я бы не пришел сегодня сюда, если бы не надеялся встретить здесь вас. — Он резко замолчал, потом тихо добавил: — Извините. Мне не следовало этого говорить.

— Все хорошо. — Розмари не смела поднять глаза. Неужели это правда, что он говорит? Совсем не верилось.

Наступила короткая, неловкая пауза, потом Сэт спросил:

— Хотите что-нибудь освежающего? Я могу сходить и принести что-нибудь. Или вы можете пойти со мной и выбрать, что вам хочется.

Розмари абсолютно не хотелось пить. Идея пойти куда-нибудь с Сэтом Маннингом, понравилась, поэтому она одобрительно кивнула, вставая. Он подставил ей согнутую в локте руку, и они направились через всю комнату.

Розмари не рассчитала, как близко находился стол, юбкой зацепилась за угол, почти оборачивая его. Сэт вовремя поймал столик и поставил на место, затем снова предложил руку. Розмари вся залилась краской. Кто-то поздоровался с ней. Она ответила улыбкой, не видя, кто же это. Девушка ощущала себя незащищенной без очков и с ужасом ожидала следующего конфуза.

Когда они выходили в прихожую, она почти налетела на стойку для шляп, а быстро отступая назад, натолкнулась на кого-то за своей спиной.

— О-о, извините. Прошу прощения. — Лицо Розмари горело от стыда.

— Хотите выйти? — спросил тихо Сэт, наклоняясь к ее уху.

— Да, пожалуйста, — прошептала она потерянным голосом.

Розмари не могла посмотреть на него. Она растерялась. Настоящая идиотка! Что о ней подумает Сэт?

Он провел ее через прихожую к выходу. Они оказались на улице и, остановившись у веранды, молчали. Розмари была благодарна темноте, которая скрывала пылающие щеки.

— Извините, — пробормотала она, отпуская его руку. Она не смела смотреть ему в глаза. — Вы, должно быть, считаете меня неисправимой дурочкой.

— Вовсе нет, — возразил Сэт. Он взял ее двумя пальцами за подбородок и повернул так, что она вынуждена была посмотреть ему в глаза. Он улыбался, и это немного успокоило девушку.

— Я не знаю, почему вы не надели очки? Вы не думаете, что в них… э-э, вам было бы удобнее?

— Конечно.

Розмари поморщилась и полезла в сумочку за очками.

— Я поступила глупо… Я думала, что буду… ну, что… Я хотела выглядеть лучше, поэтому сняла их.

Она в досаде кусала губы. Теперь Сэт будет считать ее тщеславной, а тщеславие куда более страшный грех в некрасивой женщине, чем в красавице. Да он, вероятно, вообще станет испытывать к ней отвращение.

Девушка достала очки из чехла и надела. Мир снова стал четким. Она взглянула на Сэта. Он был так близко! В его глазах светилась такая теплота, что сердце Розмари, казалось, остановилось.

— Абсолютно закономерно, — смеясь, прокомментировал Сэт. — Какая женщина не хочет выглядеть получше? Или мужчина, если уж на то пошло? Но знаете, я считаю, что и в очках вы выглядите симпатичной.

— Правда?

Розмари удивленно смотрела на него. Сколько раз тетушки, отец и даже любимая мать стонали и сожалели, что она вынуждена носить очки, скрывающие ее глаза. Подобные сетования сыпались постоянно.

— Правда. — Он выглядел серьезным, даже немного напряженным, с лица исчезли все признаки веселья. — Вы красивая женщина.

Розмари онемела и только молча смотрела на него. Он заполнял все видимое пространство. Сэт находился так близко, что она чувствовала тепло его тела и запах туалетного мыла, исходящий от кожи. Ее взгляд задержался на твердых, резко очерченных губах. Захотелось узнать вкус этих губ. Она бессознательно слегка подалась вперед.

Вдруг он наклонился, и его губы прижались к ее губам. Розмари затрепетала и, встав на цыпочки, обхватила руками шею Сэта. Его дыхание обжигало щеку, а руки, словно стальные, обняли, и Маннинг плотно прижал ее к себе. Он целовал горячо и сладко, будоража все ее чувства. Розмари, утонув в волнах никогда не испытываемого раньше удовольствия, доверчиво прильнула к нему.

Его губы казались невероятно мягкими и теплыми, и странное, незнакомое и приятное ощущение охватило все девичье тело, делая его слабым и податливым. Когда он, наконец, оторвался от ее губ, Розмари охватило отчаянье. Но потом он принялся целовать ее подбородок, шею. Девушка дрожала от эмоций, вызываемых этими бархатными прикосновениями. Она запрокинула назад голову, подставляя жадным губам нежную, белую шею. Его рука гладила спину Розмари, но потом начала передвигаться на плечо, и, наконец пальцы коснулись ее мягких округлых грудей. Сэт нежно стал гладить высокий бугорок, где-то внутри, внизу живота, Розмари почувствовала горячие пульсирующие толчки, и у нее вырвался тихий стон удивления и наслаждения.

Сэт вдруг отпрянул, тяжело вдыхая ноздрями прохладный воздух. Его грудь быстро вздымалась и опускалась, щеки горели, а глаза влажно блестели в темноте.

— О Боже!

Розмари невидяще смотрела на него и была слишком ошеломлена потерей его губ, рук на своем теле и этих приятных ощущений, которые пробудились в ней. Поэтому она не могла что-либо произнести или хотя бы сформулировать мысль в уме.

— Извините, — выдохнул он. — Пожалуйста, простите меня. Вы выглядели такой волнующей в лунном свете, что я не сумел сдержаться. Конечно, это невозможно. Вы никогда… Ваш отец никогда не позволит…

«Не позволит чего?» — подумала Розмари, не понимая, но ничего не смогла выговорить. В голове был полный беспорядок.

— Извините, — повторил он. — Было непорядочно с моей стороны воспользоваться ситуацией. Пожалуйста, скажите, что вы простили меня.

— Конечно.

Какие бы волнующие эмоции ни вызывали его слова, но очевидное расстройство Сэта слегка задело ее.

— Спасибо. Боюсь, я не заслужил прощения.

Учитель отошел от нее на пару шагов, проводя ладонью по лицу, и, похоже, вернул себе свою обычную выдержку.

— Думаю, будет лучше, если я сейчас покину вас. Пожалуйста, извинитесь за меня перед своими тетушками.

Он распрощался.

Розмари прислонилась к перилам и закрыла глаза. Ей было немного нехорошо. Она не может вернуться в дом, пока полностью не успокоится. Почему он так целовал, а потом ушел? И что он имел в виду, когда сказал, что ее отец не позволит этого? Девушка была в замешательстве.

Может, он хотел сказать, что отец не позволит ему ухаживать задней, жениться на ней? Естественно, Бентон будет против. Отец считает учителя намного ниже ее по социальному положению. Нет. Но ведь Сэт, наверняка, не имел в виду, что хочет ухаживать! Он такой красивый, такой удивительный, любая женщина будет рада встречаться с ним. Должно быть, он прекратил их объятия, потому что был шокирован ее неистовыми ответными поцелуями. Истинная леди не должна так вести себя.

Розмари покраснела от стыда за свое поведение. Она не знала, как теперь сможет смотреть в глаза Сэту. Она сглотнула слезы, понимая, что сегодня ночью испортила все в их с Сэтом отношениях. Теперь они больше никогда не почувствуют себя свободно в обществе друг друга. Каждый раз, встречаясь, им будет приходить на память, как недостойно она себя вела.

Розмари всхлипнула, но не могла себе позволить разрыдаться прямо здесь, на веранде тетиного дома, как бы плохо ей ни было. Нужно собрать все свои силы и вернуться в зал. Она скажет Линетт, что плохо себя чувствует, и та с удовольствием увезет ее домой. Необходимо уйти отсюда, девушка не могла больше остаться и спокойно беседовать весь вечер с гостями.

Розмари все еще ощущала какое-то теплое дрожание внизу живота. Не забывалось, как ее тело отвечало на поцелуи Сэта, на его прикосновения. Это были самые приятные ощущения, какие ей когда-либо приходилось испытывать. Ведь это, наверняка, не было чем-то постыдным.

Розмари постоянно мучала мысль: испытывал ли Сэт такие же удивительные ощущения? А что, если Сэт, как и она сама, влюбился?

Линетт была благодарна Розмари за решение уйти с вечера раньше. Ей этого только и хотелось. Разбирательства с Хантером сегодняшним утром абсолютно истощили силы. Сама она не могла предложить Розмарй уйти, зная, как та стремилась попасть на этот вечер.

Всю дорогу домой Розмари не проронила ни слова. Линетт не догадывалась, чем объясняется ее молчание, но у нее не было сил выяснять причину. Наверняка, это может подождать до завтра. Сегодня же ей хотелось только одного — упасть в свою постель и уснуть.

Но когда они вошли в прихожую, из комнаты появился Бентон. Прищурившись, он шаткой походкой двинулся навстречу. Было видно, что в их отсутствие он смертельно напился.

— Линетт! Я хочу поговорить с тобой. Розмари, иди наверх.

— Уже поздно, Бентон, — возразила Линетт, когда Розмари поднялась к себе в комнату. — Мы не можем поговорить завтра?

— Нет. Нет, сейчас! Пройдем в мой кабинет, — настаивал муж.

Бентон повернулся и, шатаясь, двинулся к кабинету.

Линетт подумывала просто убежать к себе наверх и запереть дверь спальни. Но скорее всего в таком состоянии Бентон устроит скандал. Он поймет следом и будет стучать в дверь до тех пор, пока она не откроет. Поэтому, вздохнув, Линетт последовала за ним.

Бентон закрыл за женой дверь и подошел к столу налить себе еще стакан бренди. Сделав глоток, он насмешливо взглянул на Линетт.

— Ты никуда не пойдешь, пока мы все не выясним. Я знаю, где ты сегодня была, моя верная женушка.

Сердце Линетт оборвалось, но, взяв себя в руки, она удивленно подняла брови.

— Ты имеешь в виду мою конную прогулку?

— Я имею в виду свидание с твоим любовником!

— Что? Как ты смеешь!

— Ты не можешь отрицать.

Бентон сделал в ее сторону шаг и споткнулся. Ликер выплеснулся через край стакана на ковер.

— Я знаю, Линетт. Я все о вас знаю. Некто видел тебя с ним сегодня.

Линетт уставилась на мужа.

— Кто мог это видеть? — Глаза ее вдруг расширились. — Ты следил за мной?

— У меня нет времени следить за твоими свиданиями. Я нанял для этого человека.

— Что? — Линетт вышла из себя. — Ты нанял человека следить за мной? — Бентон пожал плечами.

— Конечно. Когда я заметил, как участились твои прогулки, я понял, что здесь что-то не так. Я подозревал, что ты встречаешься со своим любовником.

— Хантер не любовник мне!

— Ты не можешь отрицать, что виделась с ним.

— Я не отрицаю. Я видела его сегодня. Мне нечего скрывать. Мы не организовывали эту встречу. Я ездила повидать ребенка Тэсс. А Хантер случайно оказался в это время в доме Тиррелов.

— Какое совпадение! — с сарказмом произнес Бентон.

— Это не совпадение, не что-либо другое. Простая случайность.

— И сдается мне, «просто случайно» вы вдвоем оказались в роще, в стороне от дороги, ведущей в город.

— Мы не делали ничего дурного, — сорвалось с языка Линетт.

— Ты не считаешь плохим — свидание с любовником?

— Я в последний раз заявляю, что Хантер мне не любовник! — нервы Линетт были на пределе. — Мы спорили, и не захотели делать это на дороге, на виду у всех. Поверь, там и близко не было ничего, похожего на любовь.

— Лживая сука, — почти шепотом произнес Бентон. — Я всегда знал это.

— Я не намерена стоять здесь и выслушивать твои оскорбления!

Линетт повернулась к выходу, но Бентон схватил ее за руку, резко дернув к себе. Она снова оказалась к нему лицом.

— Черт побери! Ты выслушаешь то, что я скажу! Я не безмозглый сопливый мальчишка, которого ты можешь обвести вокруг пальца.

Линетт попыталась вырваться, но его хватка стала еще, жестче, ее рука онемела. Она перестала сопротивляться и молча смотрела на Бентона.

— Это абсурд, — спокойным голосом произнесла она. — Хантер презирает меня.

— Хантер презирает тебя. Но, насколько я понял, ты не прочь встречаться с ним. Уверен, что ты бы с радостью задрала перед ним юбку, не так ли?

Линетт моментально вспомнила тот день, когда в конюшне Хантер начал целовать ее, а она так бесстыже отвечала на его поцелуи. На скулах выступил румянец.

— Я так и знал! — закричал взбешенный Бентон и толкнул Линетт. Она зацепилась за что-то и потеряла равновесие, а Бентон сильно дернул ее за руку вниз так, что она оказалась перед ним на коленях. На минуту у Линетт потемнело в глазах.

— Ты безумно хочешь его. А он будет рад переспать с тобой. Какая ему разница? Не обязательно любить женщину, чтобы залезть к ней под юбку.

Глаза Линетт засверкали от обиды. Она попыталась встать, но Бентон, схватив ее за подол, заставил остаться на полу.

— Прекрати! Дай мне уйти! — закричала Линетт. — Это неслыханно! Я никак не обесчестила твое имя.

— Ты думаешь, я слепой. Ты думаешь, я не знаю, куда ты постоянно катаешься на своем жеребце? «Не покупай мне его, Бентон, я не буду на нем ездить», — пропищал он, стараясь скопировать манеру Линетт говорить. — А потом, каждый день ты не можешь дождаться чяса, чтобы вскочить на коня и помчаться к любовнику!

— Ты сумасшедший! Я не просила тебя покупать эту лошадь, — произнесла Линетт и добавила: — Я бы никогда не встретилась с Хантером, если бы ты не заставил меня съездить туда с тобой. Не я хотела ехать на его ферму, а ты.

— О-о, значит, я виноват в том, что ты наставляешь мне рога?

— Но это не так!

Его кулак взметнулся и с силой опустился ей на голову, опрокидывая на пол. У Линетт вырвался удивленный возглас, но она тут же прикусила язык и попыталась подняться. Бентон ударил ее еще раз. Она упала на спину, сильно стукнувшись плечом об угол стола. Боль на какое-то мгновение сковала ее, и она, онемевшая, неподвижно лежала на полу.

— Будь он проклят! — орал Бентон. Лицо его стало багровым. — Я думал, что избавился от него, когда он якобы погиб под Манассасом. Но нет! Он снова возник как мертвец из могилы… — Бентон посмотрел на лежащую на полу жену. — Я добился тебя, — кричал он, сжимая в воздухе кулаки, будто бы сдавливая чье-то горло. — Я женился на тебе, уложил тебя в постель. Даже избавился от его ублюдка! Ты принадлежала мне! И вот он появляется здесь, а ты снова прыгаешь к нему в постель.

Бентон резко повернулся, стукнув кулаком в стену, затем рухнул в кресло. Его настроение резко переменилось. Ярость уступила место чувству жалости к самому себе. Линетт застыла, невидяще уставившись на мужа. Несколько минут потребовалось ей, чтобы осознать то, что сказал Бентон.

— Что? — одними губами спросила она, снова пытаясь подняться на ноги. Боль в плече, на щеке, ощущение крови во рту моментально забылись.

— Что ты сказал? Ты сказал «избавился от его ублюдка?»

Бентон глупо поморгал, затем бросил на нее мутный, невидящий взгляд.

— Я одурачил тебя тогда, верно? А ты никогда и не догадывалась.

Казалось, что Линетт не хватает воздуха. Она испугалась, что сейчас потеряет сознание.

— Мой ребенок? — спросила она странно высоким и звонким голосом.

Бентон кивнул, зло глядя на нее, и пожал плечами.

— Ты убил моего ребенка? — из груди Линетт вырывались холодные, жесткие и острые, точно железо, слова. Лицо превратилось в маску. Черты красоты исчезли с него. Окровавленная, с широко раскрытыми, невидящими глазами, она скорее походила на смерть или на богиню мести.

— Нет, — пьяным голосом протянул Бен-тон. — Конечно, нет. Я не взял грех на душу, не причинил зла ребенку. Я оставил его кузине Луизе, попросив, чтобы она как-нибудь пристроила его. Кому-нибудь отдала.

Линетт встала на ноги, испытывая одновременно ярость, недоверие и радость. Эти чувства боролись и кипели в груди. Поэтому она не могла произнести ни слова и даже двинуться с места. Ее ребенок жив?

— Ты забрал моего ребенка? — дрожащим голосом, наконец, произнесла Линетт. Ярость постепенно начала вытеснять все другие чувства, будто зажигая ее изнутри ярким раскаленным жаром. — Ты говорил, что ребенок родился мертвым! Ты лишил меня моей девочки!

Она с криком бросилась на Бентона, колотя его и царапая.

— Я убью тебя! Я убью тебя!

Бентон быстро отскочил назад, защищаясь от ее ударов. Линетт била его кулаками, выкрикивая какие-то неразборчивые угрозы и проклятия. По щекам бежали слезы. Бентон изо всей силы толкнул ее в грудь, и она отлетела в противоположный угол. Ударившись о стену, Линетт моментально потеряла сознание и затихла.

— Ты никогда не любила меня! — тяжело дыша, выкрикнул Бентон. — Я думал, что,

лишившись ребенка, ты забудешь о Хантере. Я смог бы заставить тебя полюбить меня. Я любил тебя… так сильно… так долго. Но ты всегда думала о Хантере… и о ребенке. Будь он проклят! Я дал тебе все, что может желать женщина! Красивый дом, много денег, самые дорогие наряды! Но ты всегда оставалась холодной, как лед.

Медленно Линетт открыла глаза. Лицо было мокрым от слез, золотистые волосы растрепались и в беспорядке падали на лицо и на плечи. Из глаз исчезла ненависть. Она выглядела дикой, даже сумасшедшей и в то же время, захватывающе красивой. Кровоточащая губа и ссадина на скуле не портили этой красоты, а только придавали выражению лица суровость. Через несколько мгновений к ней вернулись эмоции и ощущение жизни.

— Ты считаешь, что наряды и деньги могут купить любовь? — дрожащим голосом сипло спросила она. — Ты думаешь, что мать способна так легко забыть о своем ребенке? Ты не любишь меня. И никогда не любил. Ты не способен на это чувство. Все, чего ты хотел, это владеть мною. Ты просто хотел, чтобы говорили, что твоя жена — самая красивая женщина в городе. Так же, как тебе мечталось, чтобы лучший в городе дом, дом Тэсс, тоже принадлежал тебе. Вот и все, о чем ты заботишься! Чем хочешь обладать! Ты — бесчеловечное, бесчувственное чудовище!

Она повернулась и выбежала из комнаты.

— Линетт!

Бентон, спотыкаясь, направился было за ней, но потом остановился и вернулся к графину с ликером.

Линетт взбежала по ступенькам наверх, к себе в комнату. С верхних антресолей шкафа она поспешно сняла большой чемодан и начала бросать в него вещи. Было выбрано два костюма для верховой езды, пара блузок и еще кое-какая простая, неброская одежда. Из трельяжа она достала расческу, зеркальце и несколько заколок для волос. Ей хотелось бы оставить драгоценности, как и все, что дарил Бентон. Но, находясь даже в таком смятенном состоянии, она все же понимала, что потребуются деньги. А употребить драгоценности Бентона на финансирование своей поездки будет только справедливо.

Шкатулку с драгоценностями она бросила в чемодан и, закрыв его, направилась с ним к двери, у выхода задержалась, потом вернулась к выдвинутому нижнему ящику шкафа. Порывшись в одежде, Линетт, что-то достала со дна ящика и сунула в карман костюма. Подхватив вновь чемодан, она вышла из комнаты и стала быстро спускаться по лестнице.

Дверь в кабинет Бентона была открыта, и Линетт сразу же вошла туда. На пороге она задержалась. Бентон сидел за столом с полным стаканом бренди. Линетт сердито посмотрела на него.

— Куда дела твоя кузина моего ребенка? — хрипло спросила она.

Бентон испуганно дернул головой и уставился мутными глазами.

— Что?

— Кому вы отдали ребенка?

Бентон тупо покачал головой.

— Я не знаю.

— Бентон! Скажи мне!

— Я не знаю. Кузина не говорила, куда она отдала твоего ублюдка, а я не спрашивал. Я не хотел этого знать.

— Я должна была это предвидеть.

Линетт круто повернулась и пошла к выходу.

— Подожди! — Бентон поднялся на ноги и направился следом за ней. — Черт побери! Куда ты собралась?

Линетт не отвечала, тихо вышла из дома и направилась через двор к конюшне.

Бентон медленно следовал за ней на заплетающихся ногах, покачиваясь и спотыкаясь.

— Ты едешь к родителям? Они просто скажут тебе прекратить дурить и вернуться к своему мужу.

Линетт бросила в его сторону ледяной взгляд.

— У меня нет мужа.

Повернувшись к нему спиной, она открыла дверь конюшни, вошла во внутрь и начала запрягать и седлать лошадь, не обращая внимания на идущего за ней по пятам, пьяно рассуждающего и что-то доказывающего Бентона.

— И как же, по-твоему, ты будешь жить? Ты думаешь, что тебя приютит твой любовник? Гарантирую, он не захочет тратиться на тебя. Но даже если он и возьмет тебя, весь город будет тебя презирать. У тебя не будет хватать денег на дешевую безделушку. Когда ты будешь проходить по улице, женщины будут брезгливо обходить тебя стороной, чтобы не замараться о шлюху.

Линетт вывела из конюшни Рубио, не сказав ни слова Бентону.

Разозленный, он закричал:

— Ты меня слушаешь? Неужели ты не понимаешь? Без меня ты в этом обществе никто! Ты что, ненормальная?

Линетт остановилась и посмотрела на него голубыми, холодными глазами.

— Должно быть, я была такой, если так долго оставалась с тобой, слушая твою ложь. Я, глупая, считала, что обязана жить с тобой, раз мы так договорились. Это было ужасно больно и унизительно для меня. К тому же ты с самого начала нарушил свое обещание, свою часть договора. Но я благодарю Господа, что, наконец-то, ко мне вернулся разум. Прощай, Бентон.

Она вскочила в седло. Бентон т бросился вперед и схватил за повод Рубио.

— Ты никуда не поедешь. Моя жена не может уйти, если я этого не разрешу.

Линетт сунула руку в карман и вдруг нацелила на Бентона маленький пистолет.

— Но у меня есть вот что! Теперь убирайся с дороги! Все кончено, между нами.

Бентон изумленно уставился на пистолет. Потом, медленно отпустил повод и отступил в сторону.

— Не надейся, что ты так просто уйдешь от меня, — прошипел он. — Я найду тебя, куда бы ты ни направилась. Я догоню тебя. Моя жена не может уйти.

— Так или иначе, но все твои жены уходили от тебя. Но я не собираюсь последовать примеру твоей первой жены и отправиться на тот свет. А теперь запомни: если ты поедешь за мной или попытаешься меня вернуть, я расскажу каждому в городе, что ты сделал. Мне все равно, назовут ли меня падшей женщиной. Наплевать, если у меня не будет денег и положения в обществе. После того, как все узнают, что ты сделал с моим ребенком, с тобой не станет здороваться ни один порядочный человек в городе. Даже твои прекрасные друзья, янки, не захотят знать тебя.

— Ах ты, маленькая стерва, — в глазах Конвея засверкала ненависть. — Ты — лживая потаскуха!

— Прощай.

Линетт пустила Рубио вскачь.

— Через два дня ты приползешь обратно! — прокричал ей вслед Конвей, добежав до ограды и перегнувшись через нее, глядя на удаляющуюся фигуру жены. — Куда, черт возьми, еще тебе будет идти?

Линетт бросила назад последний презрительный взгляд и, проехав какое-то расстояние, произнесла обращаясь к темноте:

— Я найду свою дочь.