Огненный Удар

Эдриенн Вудс

Огненный удар

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Firebolt

Автор: Эдриенн Вудс / Adrienne Woods

Серия: Драконианцы #1 / The Dragonian #1

Переводчики: july_5, maryiv1205, EllaFV, pikapee, Taube770

Редактор: Евгения Волкова

«Человек должен подняться над Землей — в верхние слоя атмосферы и за ее пределы — только так он полностью поймет мир, в котором живет».

— Сократ~

Глава 1

Девушка, чье сердце пело о чуде, бубнила мне на ухо. Чудо, которое подарит то, что мне нужно — шанс на полунормальную жизнь.

Дверь спальни врезалась в стену и вырвала меня из размышлений. С рукой, запутанной в медных волосах, и с огромными карими глазами, фигура папы заполнила весь дверной проем.

— Упакуй сумки, — у него были сжаты челюсти, это означало, что не было никакого другого выхода. Он выбежал из комнаты так же внезапно, как и появился.

Я с такой силой сжала зубы, что появилась острая боль в глубине глаз, и поняла, что отсутствие сна сделает нас сильнее. Всеми фибрами души я хотела взорваться.

С тех пор, как я могла помнить свое имя, папа и я находились в бегах. От чего? Убейте меня.

Все прошлые две недели я вышагивала вверх и вниз по дому, изо всех сил пытаясь заснуть ночью, в ожидании этого дня.

Из любви к чернике никакой шестнадцатилетний подросток не должен так жить!

Я поднялась с кровати, и с первым шагом, который сделала, запуталась пальцами ног в широкой штанине джинсов. Пыталась удержать равновесие, придвинулась ближе к шкафу, но, дико размахивая руками, упала. Глухой стук прокатился по деревянному полу, казалось, будто я что-то сломала.

Папа влетел в мою комнату.

— Ты в порядке?

Он поднял меня на ноги, будто пушинку.

Слезы появились в углах глаз, угрожая пролиться, когда я глядела на него.

— Не смотри на меня так, Елена. Пожалуйста, поторопись, — он стащил мой чемодан с верхней полки и бросил его на мою кровать. — Мы должны идти. Сейчас же.

— Папа…

Он начал хватить одежду с полок и бросать их в мой маленький чемодан. Потом сделал паузу, вздохнул и нежно посмотрел на меня. Отец мягко погладил меня по щеке рукой.

— Это не было правильным местом, медвежонок. Пожалуйста, ты должна мне доверять.

Он снова потянулся к моим полкам, пока я сжимала руки в кулаки. Мое сердце колотилось быстро, когда те два слова крутились в моем черепе.

— Доверять тебе, пап?

— Елена, у нас немного времени, — прокричал он. — Упакуй сумки! Ты можешь задать вопросы позже, — он ушел, и звук от его шагов разносился по коридору, когда он так топал.

Задать вопросы? Да, верно! Я едва получила ответы, которые не объясняли, почему мы в тысячный раз в бегах. «Доверься мне» и «я скажу тебе, когда придет время» — эти те два ответа, которые давал ей папа. Думаю, что время никогда не будет подходящим.

Было бесполезно спорить с ним, так или иначе. Однажды он бросил меня через плечо и вынес без моих вещей.

Поэтому я схватила все нужные мне вещи: мой mp3-плеер, фотографию, о которой папа не знал, с изображнием мамы, дневник из-под кровати. И бросила их в свой рюкзак. Их было не очень много, но это было все, что делало мою несчастную жизнь менее жалкой. Я застегнула чемодан и глубоко вздохнула. Осматривая спальню в последний раз, я попрощалась со своей шестидесятой комнатой.

Папа меня чуть не сбил меня в коридоре своей армией сумкой, перекинутой через плечо. Он проворчал, и я подумала, что это было извинением, взял мой чемодан и побежал вниз по лестнице. Он всегда снимал эти огромные старые дома, меблированные и рядом с сельской местностью, и мы всегда покидали их после трех месяцев.

Клаксон просигналил, когда я закрыла входную дверь. Я закрыла глаза и сделала еще один глубокий вдох. Всего два года, тогда мне исполнится восемнадцать, и я буду свободна от этого фрик-шоу. Огромные капли дождя тяжело падали на землю. Запах влажной грязи наполнял воздух. Это был мой любимый запах.

Вода растекалась по земле, покрывая все трещины в подъездной дорожке, вынуждая меня прыгать, как по классикам. Обувь застряла в одной из трещин, и я плюхнулась в огромную лужу. К тому времени, когда я достигла грузовика, мои джинсы и обувь промокли насквозь.

Тепло от печки в грузовике ударило мне в лицо, когда я влезла, и я покрылась гусиной кожей. Как только захлопнула ржавую дверь, папа надавил на педаль газа. Шины взвизгнули, и грузовик резко стартанул, будто дьявол гнался за нами. Моя нижняя губа немного дрожала, когда он выехал на дорогу. Уличные фонари мелькали пятнами, и я надела наушники. Та же самая глупая песня о чуде быстро раздалась из моего mp3, заглушая звук двигателя и стук капель по крыше, бас стал бесконечным саундтреком к моему страданию.

Чувство полного одиночества сжимало мое сердце, когда я смотрела из окна. Дома с белым частоколом и удобным магазином, просвистевшим во вспышке. Слеза скатилась по моей щеке. Молча со всем прощаясь, я выдыхала, создавая туман на стекле. Протянув указательный палец, я нарисовала маленькое сердечко. Вот почему мама уехала. Она не могла справиться с паранойей, но почему она уехала без своей двухлетней дочери, было тайной, покрытой мраком. Папа постоянно напоминал мне о последнем, и это было единственное время, которое он когда-либо говорил о ней. Если бы он когда-нибудь обнаружил, что у меня была та фотография, он убил бы меня. Так сильно он ненавидел ее за то, она бросила нас.

Свет фар машины, проезжающей по встречной полосе, попал мне прямо в лицо. Я закрыла глаза, ожидая, пока он исчезнет. Когда я была маленькой, я наблюдала за папой, когда мы уезжали из очередного дома. Он бы смотрел в зеркало заднего вида каждые пять секунд, все мускулы на его лице были бы напряжены, а его скулы были бы вжаты в руль. Я не могла заставить себя посмотреть тогда в окно, потому что раньше меня пугало то, что я могла увидеть возможную причину, по которой он убегал, или того, кто нас преследовал. Теперь же я не смотрела на него и не волновалась о том, через что он проходит. Он создал эту проблему. Со мной в роли багажа. Это было ритуалом, который я проходила каждые три месяца, и ничего не изменилось за эти шестнадцать лет.

Знак «Автомагистраль 40» пролетела в вихре, и пикап медленно двинулся к развилке.

Глаза начало щипать, когда я смотрела на дождь, стекающий по стеклу. Каждая капелька напоминала другой город, другое место, которое я никогда не смогу назвать домом. Истощение поглотило меня, и мои веки отяжелели. Я прижалась головой к окну, изо всех сил стараясь не заснуть.

Внезапно мимо меня пролетела огромная фигура. Папа свернул влево, от этого я завалилась на бок. По телу разбежался адреналин. Я выпрямилась на сиденье и пристегнула ремень безопасности. Затем вытащила наушники и попыталась понять, что только что произошло.

— Что это было? — я посмотрела на папу.

Он продолжал бросать взгляд в зеркало заднего вида, каждые пять секунд. Бусинки пота катились по его виску. Он был испуган, это противоречило его личности. Я никогда в жизни не видела папу таким испуганным.

— Папа!

— Ты видела, куда оно делось? — спросил он, пытаясь сделать так, чтобы его голос звучал спокойно, но я могла расслышать страх в каждом слоге.

— Делось что? Папа, что это было?!

— Ты мне не поверишь, если я скажу.

— Хоть раз в жизни просто скажи! — прокричала я. Шестнадцать лет разочарования вырвались из моих легких. Я не могла больше жить в неизвестности.

— Хорошо, — он пробормотал что-то еще, что я не разобрала. — Ты помнишь истории, которые я тебе раньше рассказывал?

— Истории? Какие истории?

— О Пейе, Елена, — он снова посмотрел в зеркало заднего вида огромными, немигающими глазами.

Смутно, но я не сказала об этом.

— Какое это имеет отношение?

— Они настоящие.

Я застыла и уставилась на него.

— Все это реально. Драконы, магия, стены, все это реально.

— Папа, драконы… — я глубоко вздохнула. Драконы не существовали, но затем изображение чего-то огромного, пролетевшего мимо меня пару секунд назад, промелькнуло в голове. — Ты имеешь в виду, что это был дракон?

Он кивнул и оглянулся через плечо.

Фигура с огромными лапами и когтями появилась у передней части грузовика. Шины завизжали, и я тоже. Автомобиль крутанулся на газоне пару раз и замер на темном участке дороги. Сердце заколотилось с огромной скоростью в груди. Во рту пересохло.

Прижавшись носом к холодному стеклу, я осмотрела горизонт на наличие каких-либо признаков жизни. Помимо фар пикапа, не было ни лучика света, проглядывающего сквозь мрак, дождь лил как из ведра, позволяя видеть фигуры, и я не знала, были реальны или воображаемы. Драконы не существуют.

— Ты в порядке? — прокричал папа.

— Да, — я оторвалась от стекла.

— Елена, мне нужно выйти…

— Нет, нет, пожалуйста, не оставляй мне здесь! — я чувствовала, как страх начинает подниматься, и в глазах начало все расплываться. Почему я боюсь? Драконов не существует.

Он обхватил мое лицо и заставил посмотреть на него, его руки дрожали.

— Послушай меня, Елена. Слушай!

Я пыталась сглотнуть слезы, но это было бесполезно. Они застряли в горле, заставив замолчать, когда он прощался.

Он с силой обнял меня и поцеловал в лоб. Я ощутила любовь за этим поцелуем.

— Гони, будто ад сорвался в цепи, слышишь? Ни тормози. На шоссе 40 есть мотель. Просто езжай по дороге и не проедешь. Кое-кто по имени Мэтт будет ждать тебя там.

— Ради бога, пап, снаружи льет как из ведра. Я не оставлю тебя здесь с… — мы можем рационально разобраться в этом.

Папа поежился и быстро осмотрелся. Когда он снова посмотрел на меня, то сжал челюсти. Я знала, что мои слова не произвели на него никакого воздействия. Он уже решил за нас обоих.

Моя сила вернулась, когда я постепенно смирилась с тем, что должна была сделать.

Посреди дороги появился человек. Из-за дождя мне было трудно его разглядеть, но фары грузовика обозначили его фигуру. Я прищурилась, чтобы разглядеть его. Он был высоким с длинными черными волосами, мокрые пряди льнули к лицу. На нем были только штаны, ни футболки, и, похоже, без обуви. Пару секунд он просто смотрел на пикап, и от этого мое сердце забилось быстрее. Он начал медленно приближаться.

— Паааап? — я шлепнула отца по плечу, пытаясь изгнать страх из моего тела.

— Елена, — он схватил меня за запястье, — со мной все будет хорошо. Ты должна уехать. Сейчас. И, медвежонок, прости. Не важно, что будет происходить, не останавливайся.

— Папа? — у меня безумно дрожала нижняя губа. Он поцеловал меня еще раз в лоб и мягко вытер слезы большими пальцами.

— Встретимся там, — отец вылез из грузовика и хлопнул дверью. Я снова посмотрела на мачо, идущего к папе, который теперь стоял прямо рядом с пикапом. Я быстро пересела на сиденье водителя, глубоко вздохнула и пристегнулась.

Руки дрожали на руле, я сделала еще один глубокий вдох.

«Ты можешь это сделать», — произнес голос в моей голове пару раз. Ключ торчал в замке зажигания, и я резко дернула его вправо. Пикап зарычал и затих. Парень исчез в темноте, и страх пронесся по моим венам.

— Нет, нет, нет, нет! Пожалуйста, не умирай сейчас, — бормотала я, когда пыталась завести двигатель. Мужчина снова появился в слабом свете фар. Он подходил все ближе.

— Заводись, глупый кусок дерьма! — прокричала я, когда кровь шумела в ушах.

Двигатель ожил, и я вскрикнула, когда фигура человека прыгнула к пикапу. Папа подпрыгнул и перехватил его в воздухе.

— Уезжай, Елена! — прокричал он, перекрикивая стук дождя.

Я надавила на газ, шины завизжали, когда я проехала мимо папы, который боролся с парнем на дороге. Слезы застилали глаза.

Я не могла просто оставить его там. Хотя изо всех сил пыталась смириться с тем, что происходит.

Мой отец и другой человек быстро исчезли в зеркале заднего вида. Я вытерла слезы тыльной стороной руки и повернула зеркало так, чтобы видеть папу, но они исчезли в ночи.

«Ни за что не останавливайся», — повторял голос папы в моей голове.

Мои руки дрожали на рычаге, когда я переключала на третью передачу. Что-то мощно ударило со стороны пассажира. От удара меня тряхнуло, грузовик перевернулся пару раз и остановился на крыше, оставив меня висеть в воздухе. В голове и теле пульсировала боль, теплая кровь бежала по черепу. Я начала проваливаться во тьму.

Ударила молния, образуя на дороге языки пламени, заставляя меня очнуться. Что-то слева привлекло мое внимание, когда огонь медленно начал ползти в сторону перевернувшегося грузовика. Боль в голове помутила зрение, и я не могла точно разглядеть фигуру, но когда она подняла грузовик и поставила его на асфальт, пронзительный вопль слетел с моих губ.

Огромный синий зверь на четырех лапах, размером с трибуну, стоял перед пикапом, был виден только его живот. От вида я затаила дыхание и застыла. Драконы не существуют.

Часть его головы появилась передо мной. Огромные рога на кончике носа задержались в дюйме от ветрового стекла, когда он дышал, туманный конденсат оседал на стекле. Одно его ухо с бахромой повернулось, как у кота, почуявшего опасность.

Существо поставило лапу на капот, и я задрожала, когда грузовик начал ломаться. Показалась часть его крыла. Оно, казалось, было растрепанным с острым когтем на конце. Синие чешуйки овальной формы покрывали все тело, блестя в огне от дороги. Может быть, это только так выглядело сквозь слепящие меня слезы. Глубоко посаженные глаза-бусинки посмотрели прямо на меня. Картина передо мной просто стала моим худшим кошмаром. Я завизжала, когда вес дракона сместился, заставляя пикап смяться еще больше.

Еще один дракон щелкнул челюстями передо мной. Два огромных медных рога были расположены плашмя на верхней части его медной головы. Синий дракон зарычал и рванул в сторону нападающего медного, разинув пасть. Мощным рывком драконы слетели с капота пикапа и, к счастью, подальше от меня. Грузовик слегка дрожал и стонал, будто с него ушел огромный вес; мое сердце забилось сильнее, как если бы я только что пробежала сто метров.

Огненный удар с неба осветил всю сцену передо мной.

Больше драконов с грохотом приземлялись посреди дороги. Один, казалось, был зеленым с длинной шеей и подобной плавнику гривой, сбегающей от вершины головы к хвосту. Облако темного тумана выходило из его ноздрей. Другой дракон был красным и странно красивым, но что-то злое читалось в его ауре. Они нападали на медного дракона с потрясающей дикостью.

«Убирайся отсюда!» — пронзительно орал голос в моей голове. Я пыталась быстро расстегнуть ремень, но защелка не работала. В течение следующих нескольких минут земля содрогалась от огненных ударов, молнии летали в воздухе, пока я пыталась освободиться.

Папа бы не бросил меня здесь! С каждой секундой я все больше беспокоилась об отце.

Драконы приближались к грузовику пару раз, но медный дракон отгонял их назад, будто защищая меня. Я покачала головой, пытаясь изгнать эту мысль. Драконы не существуют. Просыпайся. Кончики пальцев саднили от бесконечной борьбы с ремнем безопасности.

Мое лицо было залито слезами и кровью, но я знала, что мне придется выйти из машины и быстро. Дрожащими руками, я стучала по пряжке кулаком, пока она не разблокировалась. Отбрасывая злую сдержанность, я увидела, как медный дракон яростно укусил синего за шею. Я видела, как кровь брызгала и собиралась в густые лужи на дороге. Тот пошатнулся и упал на землю.

Электричество, заставляющее тело двигаться, вскоре угасло. Зеленый и красный драконы прыгнули на медного. Он жестко сбил красного на землю и раздавил зеленого дракона огромными передними лапами. От звука разрывающейся плоти мне стало плохо и пришлось наклониться, когда судорога сжала мой желудок. Изображение медного дракона, разрывающего крыло зеленого, поселило новый страх глубоко в моем сердце.

«Папа, где ты, черт побери?» — взмолилась я в темноте.

Красный дракон вновь поднялся и улетел, когда медный дракон разорвал зеленому дракону шею. Потом медный дракон перевел взгляд на меня. Господи Боже! Я заставила себя отвернуться от гигантского зверя и начала бить в лобовое стекло моими недавно освобожденными ногами. Новое чувство срочности отдавалось в каждом ударе.

Ну же! Я ударила три-четыре раза, но это только оставляло длинные трещины в стекле. Наблюдая за тем, как медным дракон тащиться к пикапу по неровным трещинам в асфальте, я увидела место происшествия еще более устрашающим. Медный дракон остановился прямо перед пикапом. Наши глаза встретились, и я увидела вертикальные зрачки внутри пары темных насыщенных карим радужек. Мое сердце бешено забилось в груди, когда он нежно запустил один из когтей в стекло и вырвал его.

Он остановился, пялясь на меня, кажется, вечность, затем сделал несколько шагов назад и кивнул в мою сторону.

Он хочет, чтобы я вышла? Тебе это кажется, Елена. Дракон не настоящий.

Я застыла. Я не могла двигаться. Дракон начал сжиматься. Его крылья и ноги уменьшались, пока не исчезли. Его большая голова и рога тоже обратились в ничто. Я смотрела, как огромная фигура дракона растаяла, превратившись в фигуру человека, низко припавшего к земле. Фигура подняла голову, и огромные порезы на лице сочились кровью. Казалось, будто кто-то выкачал весь воздух из моих легких. Я, наконец, обнаружила моего отца… без клочка одежды.

Глава 2

— Папа? Что… — я не смогла найти слов для описания того, что случилось или того, что только что увидела.

Пошатываясь, он двинулся к пикапу, и я закрыла глаза. Я буду травмирована до конца жизни, после того как увидела его голым. Голова дурела от слов «дракон» и «папа», и, снова, «дракон», крутившихся в ней, и я боялась, если я произнесу эти мысли вслух, то отправлюсь в психушку.

Тишину нарушил звук расстегивающейся молнии его армейской сумки. Я слышала, как он надевал штаны. Как я могла не знать, что отец — дракон?

— Можешь открыть глаза, Елена, — его голос раздался где-то у лобового стекла.

— Пап, почему ты не…

— Я не хотел, чтобы ты узнала об этом так. Прости, — он протер порезы на лице куском ткани. Наши глаза встретились, отец посмотрел на меня, его челюсти были сжаты. С лица исчезли все следы медного чудовища. Одну руку он поднял вверх, словно сдаваясь, а вторую протянул мне. Я ухватилась за нее, и он помог мне вылезти через дыру, которая теперь была вместо лобового стекла. У меня дрожали руки, а порез на голове невыносимо жгло.

Мои джинсы с толстовкой цеплялись об осколки стекла и рвались о них, но я не отводила взгляда от отца, пока вылезала через окно. Когда я оказалась снаружи грузовика, то смотрела, как отец смочил рубашку чистой водой из бутылки. Он поднес ткань к моей голове.

— Ай!

— Стой спокойно, — сказал он и мягко коснулся моего лба прохладной влажной тканью. Я сжала зубы. Ощущение было такое, словно меня ударили кувалдой.

Я не знала, что сказать, и воздух был заполнен отвратительной тишиной, пока он накладывал повязку на мое лицо.

— Мне нужно позвонить.

— Пап? — я ухватилась за его взмокшую от пота руку, и он повернулся ко мне лицом. — За нами гонятся еще драконы?

— Я не знаю, медвежонок, — он нежно погладил мою щеку большим пальцем. Затем набрал номер и осторожно поднес трубку к уху. Его взгляд шарил повсюду, лицо было подсвечено мягким сиянием экрана. — Мэтт, это Герберт. На нас напали драконы… нет, я говорил тебе не по телефону. Мы застряли на шоссе I-40, просто встреть нас, и, пожалуйста, поторопись, я не знаю, будет ли их больше, — отец выключил телефон и убрал обратно в карман штанов.

— Елена, мне нужно кое-что тебе сказать. Поверь, я планировал сделать это совсем не так, — он резко втянул воздух и потер нос указательным и большим пальцем. — Я хотел повести тебя на вкусный ужин и постепенно ввести в курс дела, но… — он вдохнул, моргнул пару раз и отвел взгляд. — Медвежонок, — отец снова посмотрел на меня, в его глазах стояли слезы, — я люблю тебя больше, чем саму жизнь, и никогда не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Тебе нужно это понять.

Я кивнула, но тот факт, что папа может трансформироваться в дракона, когда захочет, с трудом укладывался у меня в голове.

Он тяжело сглотнул и опустил взгляд.

О чем он умалчивает?

Хриплый вой, пронзивший темноту, заставил нас подпрыгнуть.

— Елена, просто беги, — закричал отец и показал мне направление. — Так быстро, как можешь. Мэтт уже в пути, беги сейчас же!

Я услышала треск рвущихся джинсов, и, когда обернулась, отец уже превратился в дракона. У меня даже не было времени сказать «прощай» или «я тоже тебя люблю». Все, что могла сделать, это выполнить то, что он просил, и я побежала.

Слезы застилали мне глаза, и я рьяно их вытирала. Не то чтобы это помогало, все вокруг и так было угольно-черным, и я ничего не видела перед собой. Больно упала на землю, но встала и продолжила бежать. Я не оборачивалась назад, пока, молча, умоляла мотель показаться на глаза. Еще один хриплый вой заставил меня снова споткнуться. В этот раз всю дорогу осветило пламя. Я посмотрела назад и увидела силуэт дракона, того что был с красивой мордой. У меня по спине пробежала дрожь, когда я вспомнила зло, которое он испускал.

Где отец? Я умру. Не сдавайся, Елена. Вставай!

Я сделала, как сказал мне голос в голове, и продолжила бежать, пока дракон, таящийся в темноте, шел по моему следу. За мной крался хищник, которого я не видела, но с каждой новой волной дрожи, я ощущала его присутствие.

Я вскрикнула, когда нечто твердое ударило меня в грудную клетку. В один момент я еще стояла на земле, а в другой взлетела в воздух. Его когти вонзились в мое тело, и я была уверена, если он сожмет их хотя бы немного сильнее, то разорвет меня пополам.

Он пах серой, а шум его крыльев громыхал у меня в ушах. Я начала неудержимо кашлять, когда его сильный запах прокрался мне в легкие. Глаза стало жечь, и, казалось, что у меня сейчас взорвется голова.

Все мое тело содрогнулось, когда дракон столкнулся с чем-то твердым. Я ощутила, как вся масса дракона была отброшена назад, а его хватка исчезла с моего торса.

Я падала и кувыркалась в воздухе. Перед глазами предстал размытый образ еще одного дракона, скалящегося на красного дракона. Красный дракон выдохнул пламя, которое осветило небо. Оба дракона становились все меньше, пока я летела вниз. Сердце билось так быстро, что, казалось, оно находится у меня в горле. Затем все погрузилось во тьму и замолкло.

***

Глухие голоса звучали, как фон. Сначала я не могла разобрать, что именно они говорили. Они были гулкими, словно проходили через консервную банку. У меня в голове задержался только один вопрос: «С папой все хорошо?»

Зрение возвращалось постепенно: сначала свет, потом оттенки серого. Надо мной стояло четверо, но я не могла различить даже их пол.

— Констанс? — отчетливо произнес мужской голос с ярко выраженным азиатским акцентом.

— Не сейчас, мастер Лонгвей, — сделала замечание женщина с британским акцентом.

Я пыталась поднять руки. Почему я не могу двигаться?

Британка рявкнула кому-то о поломке какой-то медицинской штуки, и одна из фигур куда-то исчезла.

— Вы должны знать кое-что еще, — произнес справа от меня голос, с выговором смутно похожим на американский. — У нее есть метка. Тоже темная.

Метка? Это плохо. Когда люди говорят о метках и знаках, это обычно означает уродов. Я урод! У меня ускорилось сердцебиение, и это ощущалось так, будто что-то тяжелое сидело на моей груди.

— Но ты говорил, что ее отец был драконом, — озадачено произнес азиат.

— Как такое возможно, Мэтт? — спросила британка.

— Я не знаю, Констанс. Я рассказал все, что знал.

Мэтт? Где мой папа?

Пока незнакомцы разговаривали, ко мне начало возвращаться зрение. Я увидела три фигуры, склоняющиеся надо мной. Британка была одета в длинный белый лабораторный халат, с шеи свисал стетоскоп. Ее волосы удивительно отливали серебром, и казалось, что она источала уверенность. Азиат был низким, среднего возраста, одетый в самую уродливую гавайскую рубашку, которую я когда-либо видела. Американцем со светлыми золотыми волосами и огромным носом, как я подозревала, был Мэтт, ему было около пятидесяти.

— Ты хорошо справился, Мэтт, — с одобрением похлопал азиат его по плечу.

— Мне жаль, что я не добрался туда раньше, — сказал Мэтт, в его глаза вернулось что-то темное. Мое сердце заколотилось быстрее.

Доктор снова обратила внимание на меня.

— Ты знаешь, как ее зовут?

— Думаю, он называл ее Элоизой или Еленой. Хотя все-таки Еленой, — ответил Мэтт.

— Елена, ты меня слышишь? — спросила она, светя какой-то штукой мне в глаза. По ним тут же заплясали черные пятна, которые на некоторое время меня ослепили. Отвратительно.

Женщина повторяла мое имя. И каждый раз становилась все более обеспокоенной.

— Констанс?

— Нет, мастер Лонгвей, — сказала доктор. — Я не сдамся. Она слишком молода и едва успела пожить. Я…

— Ты не можешь их спасти, Констанс. Их умы не осознают реальность. Ей нужно…

— Нет! Я не дам ей сыворотку, мы должны попытаться вернуть ее, ее метка темная! Елена, пожалуйста? — в ее глазах стояли слезы, когда она обращалась с мольбой к моему неподвижному телу. — Всего лишь один раз моргни. Это все, что тебе нужно сделать.

«Моргни, Елена», — требовал голос в голове. Я не хотела никакой сыворотки, но, во имя всех святых, я не могла моргнуть.

Она подождала пару минут и начала выкрикивать мое имя.

Азиат вытаращился на нее, потрясенный этой внезапной вспышкой.

Наконец я моргнула. Множество раз, испугавшись, что они не заметили.

Доктор начала смеяться, пока вытирала слезы с лица тыльной стороной руки.

Мэтт сделал глубокий вдох.

— Чем я могу помочь, Констанс? — спросил азиат, который, как я сообразила, был Мастером.

— Сейчас ничего, просто дайте ей отдохнуть. Она через слишком многое прошла за один день.

***

Я открыла глаза и обнаружила, что лежу на маленькой кровати в больнице. Все конечности моего тела снова работали, кроме рук. Они двигались сами по себе, дергая и вырывая капельницу, выпирающую из-под кожи. Все вокруг забрызгало жидкостью. Машина, присоединенная к шприцу, издала очумело-высокий звук.

Оглядевшись вокруг, я заметила, что все остальные кровати были пустыми. Я резко села прямо, отчаянно разыскивая глазами отца. Они его не нашли?

— Все будет хорошо, — раздался голос доктора рядом со мной. Звук заставил меня подпрыгнуть. Наши глаза встретились, и я обнаружила, что пялюсь на нее, как идиотка. Её светло-серые глаза с темными пятнами на радужке начали меня успокаивать.

Теплые руки мягко надавили мне на заднюю часть челюсти. В следующий момент я ощутила прикосновение холодного металлического диска ее стетоскопа. У меня по всей коже побежали мурашки, пока она передвигала металлический диск вдоль моей спины.

— Дыши, — властно приказала она.

Я глубоко вздохнула. Вопрос о судьбе отца вертелся на языке, когда я пыталась сделать еще один вдох. Слезы накатывали на глаза, в то время как я проигрывала в голове разные варианты развития событий. Когда она закончила, стетоскоп вернулся на ее шею.

— Где мой отец?

Уголки ее губ опустились, и слезы наполнили глаза.

Я знала, что после случившегося прошлой ночью, шанс того, что он остался в живых был призрачным.

— Он… мертв? — едва эти слова сорвались с губ, я почувствовала, как что-то в груди сжалось от едва сдерживаемых эмоций.

Она кивнула.

— Нет, — произнесла я тихим шепотом, и у меня по щеке покатилась слеза, приземляясь на белые простыни постели. Горло перехватило, и я с трудом пыталась дышать. Констанс аккуратно помогла мне сесть, свесив мои голые ноги с края кровати. Она надела мне на лицо кислородную маску, и воздух снова наполнил легкие, когда она приказала мне делать глубокие вдохи.

Ошеломляющая боль достигла моего сердца, разбившегося на миллион осколков. Я больше не могла сдерживать слезы и позволила им гневно течь по моему раскрасневшемуся лицу.

— Милая? — доктор взяла мое лицо в ладони и наклонилась ко мне. Она обняла меня и подождала, пока я успокоюсь. Только тогда, когда мои рыдания превратились во всхлипы, она заговорила снова: — Меня зовут Констанс. Ты попала к нам два дня назад. Помнишь?

Два дня назад? Я кивнула, сжав зубы. Мышцы челюсти напряглись.

— Как он умер?

— Его убили драконы, — сказала Констанс.

У меня задрожала нижняя губа, и я попыталась подавить новые слезы.

Я слушала ее рассказ о том, как Мэтт поймал меня прежде, чем я ударилась о землю. Должно быть, именно Мэтт был тем, кто вступил в схватку с красным драконом. Один из его коллег отправился на поиски выживших, но не нашел никого. Все драконы, кроме нас, были занесены в список. Её объяснения порождали больше вопросов, чем ответов. Вопросов, на которые я не могла найти ответов.

Она налила полный стакан воды.

— Елена, почему драконы преследовали твоего отца?

— Не знаю. Я даже не знала, что он был драконом! — честно сказала я, взяв из ее руки стакан.

— Когда ты узнала? — задумчиво спросила она.

— Ночью на I-40, - фраза звучала как заголовок плохой песни о любви.

В голову внезапно пришел последний разговор с отцом.

— Где я? — спросила я.

— Ты в Пейе. Это мир…

— Я знаю о Пейе, — перебила я, не зная, что и думать.

— Он рассказал тебе о нашем мире? — воскликнула она потрясенно.

Я кивнула настолько сильно, насколько смогла позволить раненая шея.

— Тогда, я уверенна, ты знаешь, что ни один человек не может уйти после того, как прошел стену.

Я вздохнула. Все рассказы были как в тумане. Голову занимали единственные слова «Бермудский треугольник». Я безуспешно попыталась вспомнить больше деталей. На глаза опять навернулись слезы. Я уступила им, зарыв лицо в ладонях, и зарыдала снова.

Она крепко обняла меня, прижав к груди, и зашептала слова утешения мне в волосы. Когда рыдания снова успокоились до сухих всхлипов, Констанс осторожно заговорила:

— Я сожалею, что спрашиваю это у тебя, Елена, но скажи, твой отец когда-нибудь упоминал о метке Драконианов?

Я вскинула голову и огромными глазами уставилась на Констанс.

— Метка?

— Твоя метка обладает большой значимостью здесь, — продолжила она. — А такая темная, как твоя… ну, если коротко, дети драконов не носят на себе что-то настолько особенное.

Вы имеете ввиду, я урод. Я помотала головой.

Все это вертелось в моем сознании, заставляя голову кружиться. Прикоснувшись к щекам, а затем скользнув руками на затылок, я прилегла на подушку. Я сверлила взглядом потолок, на котором очень быстро вращался вентилятор, пока все не смазалось перед глазами, превращаясь в ничто. Папы нет. Я никогда не увижу его снова.

— Я не должна была оставлять его той ночью, — сказала я в потолок и снова расплакалась. Я даже не попрощалась с ним.

— Не вини себя, Елена, — ответила Констанс, предлагая мне только поддержку, никакие слова не могли уничтожить боль и вину.

Она гладила мою руку и терпеливо ждала, пока я выплачусь.

— Подождите, если папа был драконом, то я… — сказала я, паникуя и пытаясь заставить себя вернуться в сидячее положение.

— Нет, — хихикнула она, помогая мне улечься обратно. Констанс извинилась и сделала глубокий вдох. — Ты к этому моменту уже знала бы, если бы была драконом. Я думаю, для одной ночи достаточно, правда?

Я взглянула на часы на стене. Стрелки показывали три часа, и по царящей вокруг тишине, предположила, что это три часа ночи.

Я задумчиво кивнула и опустилась на мягкую подушку. Наш разговор окончился.

Глава 3

Я нажала на зеленую кнопку рядом с моей головой, и теплая мягкая розовая вода брызгами вылетела из металлической насадки. Она пахла розами, и чувство успокоения захлестнуло меня.

Я никогда не была в душе подобном этому, вплоть до нескольких прошедших дней. Греческие мраморные сидения выстроились в ряд вдоль стен с мозаичной плиткой, уложенной в уточенных и сложных узорах на полу. Вода очищала и обмывала моё тело и душевно, и физически. Более мощный аромат роз и вода, более мягкая, чем раньше, ласкала мою кожу, создавая небольшие волны вдоль моей всё ещё измученной плоти. На коже под действием горячей воды мои уже зеленоватые, жёлтые синяки становились темнее и более заметными.

Напряжение в мышцах и пульсация в голове начали испаряться, как только тепло и запахи окутали меня. На данный момент такой душ становился пиком каждого дня.

Я потерялась в череде мыслей, крутившихся в моей голове, подобных безжалостному вихрю.

Я всегда удивлялась историям папы, и действительно ли Пейя находилась внутри Бермудского треугольника. Часть меня всегда чувствовала, что истории отца могли быть реальными. Но я никогда не представляла, что они будут аж настолько реальными. Одним из вещей, которые я помню, это то, что Пейя была царством скрытым от людского мира за заколдованной стеной, царством, где существовали драконы и магия.

Констанс объяснила, что им прошлось наложить на стену заклинания, чтобы защитить магию от людей; темные, эгоистичные люди хотели использовать и злоупотреблять магией для своей выгоды. Уже после того, как стену создали, они поняли, что драконы могли пересекать ее. Как только человек попадал в Пейю, он уже не мог вернуться обратно. Я расценила это, как покупку билета в один конец до Нетландии. Это единственное, что волновало меня; папа, должно быть, рассказывал мне об этом, но почему я не могла вспомнить, и это поднимало больше вопросов.

Пока вода продолжала стекать по мне, я изо всех сил пыталась принять смерть папы. Небольшая часть все еще чувствовала себя в ответе за него. Его смерть и реальность, что драконы существовали, были причиной, почему я провела почти пять дней в этой больнице.

Я ненавидела больницы больше, чем переезды, но Констанс действительно была добра. Она и Джулия, ее помощница, были моей единственной компанией с тех пор, как я прибыла сюда. Мастер Лонгвей, профессор Драконии, в которой была расположена эта больница, также заходил без предупреждения время от времени, чтобы проверить мое восстановление.

Он дал мне мудрый совет: если я хотела сохранить свое здравомыслие, то должна была столкнуться с тем, что было за пределами. Сегодня я неохотно решила ему последовать.

Я не хотела оказаться в психушке только потому, что не могла принять реальность, хотя магия и драконы встречались только в сказках.

К счастью, нет худа без добра вокруг этого мрачного облака. Моего родимого пятна.

Если смотреть правде в глаза, метка, как у меня, была делом обычным. У многих людей были такие. Врачи диагностировали такие метки, как дефекты пигмента.

В моем случае метка была ужасной темной каплей над коленкой, которая мешала мне носить шорты даже при жарком лете. В Пейе это было что-то значительное. Люди относились с уважением, и, по словам Джулии, большинство людей убьет за такую темную каплю как у меня. Что это действительно означало, я все еще не выяснила, но это был мой билет прямо в Академию Дракония.

Я глубоко вздохнула и вылезла из душа. Мурашки поползли по коже, когда прохладный воздух подул на мое теплое тело. Я быстро хватила большое, белое полотенце, висевшее на крючке рядом с душем, и попыталась сохранить часть тепла.

— Елена, ты в порядке? — Констанс мягко постучала в дверь.

— Минутку, — прокричала я, вытирая полотенцем длинные волосы. Принять душ — это замечательно, а одежда, которую мастер Лонгвей дал мне, идеально подошла.

Перед тем как сорвать ярлычки с вещей, я прочла на них надпись «Веточки», сделанную большими жирными буквами. Мастер Лонгвей принес их в прошлый вечер, когда заходил, чтобы проверить меня. Джинсы были такими, которые я всегда хотела: выглядели, будто их слишком часто стирали, поэтому они смотрелись действительно старыми. Изумрудно-зеленая кофта подходила к цвету моих глаз, и сандалии были точно по размеру.

Как он узнал размер? С его чувством стиля, мне повезло получить модный наряд.

Папа никогда не покупал мне вещи, которые я действительно хотела. Я всегда проносилась с ним по магазинам слишком быстро, чтобы что-то примерить, так что моя одежда всегда оказывалась либо слишком маленькой, либо слишком большой. В горле встал комок от воспоминания. Я сглотнула слезы, отгоняя их на задний план, стараясь покончить с рыданиями.

Я собрала почти сухие волосы в высокий конский хвост и сделала еще один глубокий вздох, прежде чем открыла дверь.

— Разве ты не выглядишь красиво, — эхо слов Констанс отскочило от стен вокруг меня. Рядом с ней стояла Джулия, поразительная женщина, которая пристыдила даже неземную красоту Констанс. У нее была загорелая кожа, мягкие изгибы, подчеркнутые длинной гривой волнистых каштановых волос и большие миндалевидные глаза. Когда она увидела меня, Джулия ахнула от радости, и я подумала, что лучше бы мне остаться в ванной комнате. Я знала, что выглядела довольно хорошо, учитывая обстоятельства моего приезда и, конечно же, синяки.

— Ты готова? — спросила Констанс.

— Готова как никогда, — произнесла я. — Кроме того, я сойду с ума, если мне придется остаться здесь еще день.

Констанс обняла меня, вдавив в меня стетоскоп.

— Если тебе что-то нужно, я прямо здесь, — мягко прошептала она мне на ухо. — Пожалуйста, не пугайся.

— И не переломай ноги, — добавила Джулия с озорным блеском в глазах.

— Я все еще могу, в конечном итоге, потерять разум, и тогда вы будете вечно возиться со мной, — возразила я.

— Ерунда, ты крепкий орешек, — Констанс тепло улыбнулась.

— Я буду скучать по вас, — выдавила я, чувствуя, как эмоции начинают образовывать ком в горле.

Джулия наклонилась и обняла меня за шею.

— Веришь или нет, и я буду скучать по тебе. Здесь иногда слишком тихо.

Раздался мягкий стук в дверь, мы все повернулись и обнаружили терпеливо ожидающего Мастера Лонгвея.

Констанс кивнула, и он присоединился к нашей маленькой компании.

Я увидела, как они кивнули друг другу. Будто он спросил у нее разрешения или чего-то еще. Тогда мысль об одежде пронеслась в моей голове.

— Спасибо, Мастер, все отлично подошло.

— Всегда, пожалуйста, Елена. Завтра мы можем направиться в Элм и купить еще, — сказал он, казалось, довольный моей реакцией.

— В Элм?

— Город рядом, студенты называют его потрясающим.

Мы рассмеялись над тем, как он поморщился, когда сказал это. Он даже изобразил знак рок-н-рола; и мне пришлось отдать ему должное.

— Ты готова? — спросил он робко. Я предположила, что он не хотел отрывать меня слишком быстро от новых знакомых.

Я слегка улыбнулась и поиграла со своим конским хвостом, когда медленно двинулась к двери. Констанс и Джулия смотрели на меня с нетерпением. Они, вероятно, боялись, что дракон нападет и улетит со мной к своему гнезду или куда-то еще.

Мастер Лонгвей прошептал им что-то. Я надеялась, что он успокаивал их, но это только раздражало меня еще больше.

Первый шаг ослепил меня. Когда мои глаза, наконец, приспособились, я оказалась на огромном деревянном настиле. Запах свежей краски обжигал ноздри.

Я обернулась и помахала своим друзьям, когда пыталась понять, что меня окружало.

С первым же шагом с крыльца, во рту пересохло, и я сглотнула. Ради любителей черники, я взмолилась, чтобы не увидеть никаких драконов, парящих в небе!

— Ты в порядке, Елена? — Мастер Лонгвей стоял рядом со мной, убрав руки за спину.

Я чувствовала себя неуверенно. Оторвав взгляд от неба, увидела большую медную статую человека. Она стояла прямо в середине внутреннего двора, окруженная мощеными дорожками, которые выглядели как колесо телеги со многими перекрестками. Мы прошли через небольшую дубовую рощу, и нашему взору предстал гигантский замок, величественно возвышающийся на расстоянии.

Мастер Лонгвей остановился перед статуей, начав обучающую лекцию.

— Эта статуя основателя Драконии и Самого Великого Короля, который когда-либо жил, короля Альберта. Кто знает, где бы мы были, если бы его не было, — он похлопал статую по ноге пару раз.

Мы повернули с главной дорожки на маленькую тропинку, которая вела к входу в замок. Пока мы шли, птицы щебетали высокого на ветках. Трава была ярко-зеленой, и это был отличной от любого зеленого цвет, который я когда-либо видела. Это снова заставило меня подумать о магии. До сих пор я никогда не верила в ее существование.

Выйдя на линию горизонта, я, наконец, оказалась перед грандиозным замком. Он был построен из темно-серого камня, который выглядел выветренным от возраста. Вход в академию напомнил мне картину, которую я однажды видела с изображением замка шестнадцатого века: три башни примыкали к главному зданию, взлетая в небо, как нью-йоркские небоскребы. У двух из них был миллион окон до самого верха. Третья напомнила мне о башне Рапунцель, только у этой был вход в основании. По стенам поднимались ярко-зеленые виноградные лозы с маленькими фиолетовыми цветками.

Академия выглядела определенно элитной, в такую, вероятно, ходили члены правления и несколько женских обществ. Птица слетела с ветки над моей головой и, взмахнув крыльями, улетела. Я снова вздернула голову, осматривая небо. Все еще никаких драконов. Я облегченно вдохнула от этого небольшого утешения.

Оглянувшись назад, обнаружила, что Мастер Лонгвей тоже осматривал небо. Он широко улыбнулся, когда заметил, что я смотрю на него. Я отвела взгляд, и вдруг заметила гигантские ворота у того места, куда мы пришли. И пялилась на них в течение секунды. Я закрыла глаза, взмолилась, чтобы это была шутка. Но когда открыла глаза, они все еще были там. Это уже слишком.

— Школа построена на воздухе?

Мастер Лонгвей рассмеялся.

— Прости, Елена. Выражение твоего лица бесценно. Да, и мы здесь в безопасности.

— Что её удерживает? — прошептала я, всё ещё слишком шокированная и сбитая с толку, чтобы полностью понять, о чём он говорил.

— Магия, — сказал он мягким голосом.

— Магия? — моя правая бровь немного приподнялась. Магии не существует.

— Это Пейя, Елена. Ты узнаешь здесь вещи, которые наука не может объяснить. Тебе необходимо открыть разум и попытаться принять их.

Я снова посмотрела на ворота. Розы и шипы оплетающие балки не скрывали тот факт, что облака пролетали мимо. Этот эффект делал невозможным мысль о правдоподобной причине того, почему целая академия парила в небесах.

— Что если мы упадём? — спросила я, страх сковал мои слова.

— За последние сто лет этого ни разу не случилось.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь отогнать мысли прочь от академии-парящей-в-воздухе. И в последний раз взглянула вверх, чтобы убедиться, что поблизости всё ещё не было никаких драконов.

Мастер Лонгвей посмотрел на свои часы.

— Елена, нам пора идти. Урок скоро начнется.

Он ускорил свой шаг и вошёл в дверь, которая была втрое выше меня.

Мы забрали мое расписание у женщины, сидящей за стойкой регистрации. Очки в роговой оправе держались на кончике носа. Она поприветствовала меня словами, призванными вселить уверенность. Да, женщина, наверное, никогда не была на другой стороне, где все было нормально.

Мне пришлось бежать, чтобы не отставать от Мастера Лонгвея, когда он быстро направился по длинному проходу. В узких коридорах ощущался запах пыли и старости, который часто встречался в подвалах. Золотая статуя дракона с опущенной головой стояла в конце прохода.

Мы вошли в просторный вестибюль с двумя лестницами, ведущие, как я предположила, к другим крыльям замка. Изображения драконов и бронированные статуи аккуратно красовались у стен. Студенты, которые проходили мимо нас, встречали Мастера Лонгвея словами «это он», затем тихо шептались и показывали пальцами на меня. Опять первый день в школе, и небеса знали, что у меня уже было приличное число таких дней.

Я почти потеряла Мастер Лонгвея в толпе студентов, когда он повернул к левой лестнице.

Мы вошли в деревянную дверь, на которой было изображение женщины, обнимающей дракона. Дверь вела к еще большему количеству лестниц.

— Это место действительно огромно, — пробормотала я раздраженно, понимая, что никогда не запомню все эти лестницы и переходы.

— Так и должно быть. Как ты думаешь, где все? Это спальни девочек, мальчики справа, — пояснил он, и мы оказались в новом пространстве.

Мы поднялись по трем отдельным лестницам, и, когда добрались до четвертой, мои легкие готовы были вот-вот лопнуть. Он, наконец, остановился у двери с золотым номером четыре, пока я, молча, мечтала о лифте.

Положив руку на дверь, он толкнул ее, и она медленно открылась, показывая небольшое помещение с еще тремя дверями. Он постучал в первую. Мы подождали.

— Доброе утро, Мастер Лонгвей, — произнесла девушка веселым тоном с зубной щеткой в руке. У нее были короткие черные волосы и большие карие глаза, которые загорелись, когда она увидела меня.

— Доброе утро, Бекки, можно нам войти? — вежливо спросил он.

— Да, конечно, где мои манеры, — она сделала шаг назад, пропуская нас.

Мы вошли в комнату с тремя гигантскими заправленными кроватями, две стояли напротив третьей. Они были ошеломляющими, с белым кружевом, свисающим с балдахинов и ниспадающим до самого пола.

На полу лежал простой темно-коричневый ковер, столь пышный, что мои вьетнамки почти исчезли, когда я сделала первый шаг в комнату. Необычная люстра свисала с потолка, отбрасывая величественное сияние. Если в этом мире существовала магия, я знала, что она была в ответе за эту великолепную спальню.

— Бекки? Хочу познакомить тебя с Еленой, — сказал Мастер Лонгвей, когда представил нас.

— Привет, Елена, добро пожаловать в Драконию, — ее голос звучал так, будто девочка успела выпить десяток Red Bull's на завтрак.

Я нервно ей улыбнулась, едва поприветствовав.

— Просто покажи ей все, и, пожалуйста, не дай ей заблудиться. Она многого еще не знает. Попытайся рассказать ей обо всем, как сможешь, — старательно пояснил он.

— Мастер Лонгвей, вы всегда так со мной, — плаксиво произнесла Бекки, заменяя свою гиперактивность.

— Я думал, что разговор с кем-то ее возраста мог бы помочь ей лучше понять все. Я слишком стар для этого, и не знаю, как классно обо всем рассказать. Вы обе говорите на одном языке, Бекки, — произнес Мастер Лонгвей.

— Ладно, я постараюсь. Слава Богу, она знает о драконах, — девушка подняла обе брови и сделала длинный, глубокий вдох.

— Удачи, Елена, и если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся прийти ко мне. Увидимся завтра утром за покупками.

Бекки ахнула:

— Вы идете в Элм.

— Да, и если тебе удастся не напугать ее сегодня, то ты сможешь тоже пойти с нами, — сказал он.

Девочка запрыгала, едва в состоянии сдерживать волнение.

Мне она очень понравилась, Бекки напомнила мне пикси на адреналине.

— Это твоя комната, Елена, надеюсь, тебе понравится. Наслаждайся днем с девочками, — Мастер Лонгвей исчез за дверью, через которую мы только что пришли.

Это моя комната.

Я повторила мысль в голове миллион раз и подождала, пока она, наконец, впитается. Бекки закрыла дверь, и я заметила небольшой зал с большим телевизором, скрытым в углу.

— Вот твоя кровать, Елена, я помогу тебе с постельным бельем. Знаю, они огромные, но для этого есть причина, — она повела меня в сторону пустой кровати.

— Где другая девочка? — произнесла я, указывая на другую кровать, которая уже была занята.

— Сэмми ранняя пташка, а ты на месте Вики. Она в поисках самопознания, — сказала она, будто я должна была знать, что это значит. — У меня есть небольшая проблема с первым, вторым и третьим разом, когда тревога уходит. Я слишком люблю кнопку повтора, — она поморщила носик. — Так, я уверена, у тебя много вопросов, да?

— Были, но сейчас в голове пусто.

— Да, знакомое чувство.

Я была рада, что она предложила помочь с кроватью. Я не знала, как управиться со всем этим одной.

— Я слышала, у тебя очень темная метка, — она подняла свой рукав, показывая мне светло-коричневое пятно на руке. — Ты вряд ли разглядишь мою, — она ждала, что я покажу ей свою.

— Моя выше колена, — я указала на свои недавно приобретенные джинсы.

Ее улыбка мгновенно сникла.

— Я могу показать ее вечером.

Она кивнула, и ее улыбка отразилась в глазах.

— Итак, твой папа на самом деле был Меднорогим?

— Да, — ответила я шепотом.

Она печально мне улыбнулась:

— Мне жаль, что он умер, Меднорогие чрезвычайно привлекательны, и я не могу представить, чтобы кто-то хотел навредить одному, не говоря уже об убийстве.

Слезы встали в глазах, и я быстро их вытерла, прежде чем она смогла заметить.

— Ты знала моего отца?

— Нет, он, должно быть, ушел, когда король Альберт умер. Немногие остались, когда он умер, — с грустью объясняла она.

— Король Альберт… он тот, кто построил эту школу, верно? — я засунула один из углов простыни под тяжелый матрас.

— Да, он был истинным правителем Пейи и лучшим королем, который когда-либо жил. Он был предан своим лучшим другом. Никто не любит говорить об этом.

Мы закончили и, задыхаясь, рухнули на свежеприготовленную кровать.

Бекки посмотрела на часы и подпрыгнула.

— Черт, который час? — она схватила рюкзак одной рукой, а другой меня.

Я буквально вылетела из комнаты, через главную дверь и вниз по лестнице. Перебирая ногами в воздухе, я молилась, чтобы не упасть, или еще хуже, не сломать себе шею.

— Мы так опаздываем. Мастер Лонгвей меня прибьет, — сказала она, отдышавшись.

Мы вошли в приемную, и я прижала руку к двери.

Нам удалось достаточно широко открыть дверь, чтобы мы обе смогли протиснуться. Еще больше зданий появилось с другой стороны, это заставило замок стать похожим на школу.

Бекки повернула за угол, прошла по коридору и остановилась. Она обернулась.

— Ты готова? — девушка открыла дверь и провела меня в зал, наполненный другими студентами. Я почувствовала, что меня бросили к акулам. Хорошо что я была быстрым пловцом.

Глава 4

Зал был наполнен студентами, лекция уже началась. Мы с Бекки пригнулись и зашагали ко второму ряду, в то время как учитель что-то быстро писал на доске, отвернувшись от рядов студентов. Как только мы достигли нашего ряда, то скользнули на два соседних единственных свободных места.

Остальные студенты тихо посмеялись над нашим скрытым проникновением.

— Снова опаздываете, мисс Джонсон? — спросил учитель с явным ирландским акцентом.

— Спасибо вам, друзья, — сказала Бекки хихикающим студентам. Посмотрев на меня, она театрально закатила глаза.

— Добро пожаловать, Елена, — сказал учитель и повернулся с широкой улыбкой, которую нельзя было проигнорировать. Я слегка улыбнулась ему. — Меня зовут сэр Эдвард. На моих уроках вы будете изучать таинства Пейи, — произнес он, и весь класс вздохнул. Казалось, будто вся комната выдохнула свое очевидное неудовольствие.

Учитель выглядел слишком молодо, чтобы быть профессором, медового цвета глаза и золотые волосы делали его еще моложе. Он был одет в выцветшие джинсы и черную футболку с этническим принтом.

— Итак, где мы остановились?

— Вы рассказывали нам о мече короля Леона, — напомнил ему один из парней с темно-каштановыми волосами и глазами на выкате.

— Спасибо, Тревор, — сказал сэр Эдвард. — Меч короля Леона — это единственный меч, который может сразить зло, слишком сильное для не волшебного оружия, особенно такое, как драконы.

У меня перехватило дыхание.

— Не все драконы хорошие, — прошептала Бекки, заметив мой явный дискомфорт.

— Почему только этим мечом, Бекки? — спросил сэр Эдвард, и она сжалась на своем стуле.

— Это единственный меч, благословенный королем Уильямом тысячу лет назад, — было видно, что она высосала ответ из пальца.

— Да, а как меч получил благословение? — спросил он, продолжая ее пытать.

— Святой водой, — ответила она, и все засмеялись. Сэр Эдвард тоже улыбнулся.

— Нет. Попробуйте уделять больше внимания тому, что я говорю, мисс Джонсон. Райли, — обратился он к девушке на третьем ряду, чья рука была поднята выше всех.

Она смахнула волосы и улыбнулась Бекки говорящей «я умнее, чем ты» улыбкой.

— Никто не знает точно, но есть много версий.

— Она ужасная всезнайка. Настоящая заноза, как по мне, — прошептала Бекки, когда Райли начала рассказывать о миллионах возможностей.

— Верно, Райли, — сказал сэр Эдвард.

— Значит, не стоит исключать и святую воду, — выдала Бекки. Класс снова разразился смехом.

— Нет, Бекки, этот способ был протестирован, — сказал он, не обращая внимания на ее скривившийся рот. — Кто мне скажет, как японцы называют это?

Всезнайка Райли в этот раз была единственной, кто знал ответ.

— Райли?

— Шишиво, — сказала она.

Бекки спародировала выражение лица Райли, и мне пришлось сдерживать смех, чтобы не привлекать к нам еще большего внимания.

— Вот, ты заслужила, — сэр Эдвард дал Райли плитку шоколада.

— Кто может рассказать, сколько видов оружия короля Леона у нас есть? — спросил он. На этот раз все руки были подняты, кроме моей.

— Чарли? — он показал на парня с первого ряда.

— Одно, — сказал парень. — А где же мое угощение?

Сэр Эдвард издал смешок и протянул шоколад и ему.

— Значит, если что-то случится с королем Леоном, то мы, по сути, обречены? — спросил другой парень.

— Не стоит думать об этом так. Надежда всегда с теми, кто верит. Кроме того, меч хорошо защищен в городе Элме, — он зашагал по направлению ко мне, и, проходя мимо нашего ряда, уронил мне на парту учебник. — Пожалуйста, откройте на странице шестьдесят шесть.

На этой странице было изображение короля Леона с мечом, подписанное маленькими буквами внизу страницы.

У меня в голове возник образ Экскалибура. У меча был золотой эфес, украшенный головой льва, обвивающий основание изумительного клинка. Текст под изображением объяснял, что однажды этим мечом владел Ричард Львиное Сердце.

— История, которую мы собираемся рассмотреть, является восстановлением Царей Лиона. Кстати 1320 года.

Я посмотрела на Бекки.

— До стены, — прошептала она, не отрывая взгляд от книги.

— Японский народный рассказ об опасности, любви, жертве и приключении на островах Даки, — сэр Эдвард начал рассказывать нам историю. — Когда-то давно приблизительно в 1320 году, самурай по имени Калиби Шима был изгнан главным таном Хио Такитуки. Они сослали его на небольшой остров под названием Ямасаки, из группы островов Оки. У Калиби была восемнадцатилетняя дочь, Каятан, которую он очень любил.

Я заблудилась в рассказе о храброй Каятан, которая спасла отца и убила дракона, мучившего местных жителей. Взамен город подарил ей меч Короля Лиона. Эта история напомнила мне рассказы отца, но я просто не могла вспомнить деталей. Затем мои мысли переключились на отца, который спас мою жизнь. Я никогда не могла делать то, что сделала Каятан. На глаза опять навернулись слезы. Я бы никогда не оставила его.

Я вскочила со своего места, когда прозвенел звонок, и студенты начали складывать свои книги. Бекки оставила открытой свою сумку, и я аккуратно убрала туда свой учебник.

— В понедельник мы обсудим другие японские легенды, Йоримаса Убийца Дракона, — голос сэра Эдварда разнесся над галдящими студентами, когда те выходили из лекционного зала.

— Давай, сейчас будет искусство войны, — сказала Бекки, сжимая мою руку. Слава богу, она не стала суетиться из-за моих слез. Должно быть, видела, как я снова их вытирала.

Выйдя в коридор, студенты набились в узкое пространство, мчась и толкая друг друга, чтобы добраться до следующего урока. По пути мы прошли мимо столовой и побежали к другой двери.

Я протиснулась, когда Бекки изо всех сил старалась удержать дверь открытой. Вместо большой лекционной аудитории, передо мной простирались акры земли с горами, возвышающимися вдали. Вид был потрясающим. Мой трепет длился всего минуту, прежде чем я вспомнила о драконах и посмотрела на небо. Бекки тоже посмотрела вверх.

Я вздохнула. Так что, если я найду парящего в небе дракона? Чем быстрее я признаю, что драконы существуют, тем будет лучше.

Опустив взгляд, я увидела студентов, идущих по, своего роду, Колизею (который как в Риме, кроме того, что он не был в руинах). Бекки схватила меня за руку и потянула в противоположном направлении в сторону меньшего здания с куполом.

Два огромных каменных дракона стояли на страже у входа. Внутри купольное здание походило на спортивную арену, но вместо баскетбольной площадки или беговой дорожки, там были ряды и ряды мишеней, со щитами у правой стены. В углу находился большой дубовый шкаф, а трибуны были сложены сзади.

Левую стену занимали гигантские топоры и копья выше моего роста с тысячью шлемами, сложенными под ним. Что-то во время разговора с Бекки вдруг ударило меня. Ради всего святого, я надеялась, что это было не то, что я подумала.

— Когда ты сказала искусство войны, ты же не в буквальном смысле, да?

Она посмотрела на меня в замешательстве.

— Ты думаешь, я обращусь к теориям? Это так скучно!

— Мы собираемся бороться? Я не могу бороться! — я метнулась к двери, пытаясь выбраться из здания.

Она потащила меня обратно.

— Расслабься, Елена, это только практика.

— Самое опасное оружие, которым я когда-либо владела, это нож за обеденным столом, — у меня дрожали руки, и я сложила их, чтобы Бекки не увидела.

Она рассмеялась.

— Ты забавная.

Я снова посмотрела вверх, все еще думая о драконах, пока мы ждали начала практического урока.

— На что ты смотришь? — спросила Бекки, тоже глядя на потолок.

— Ни на что, — прошептала я, думая о том, как странно я выглядела.

— Ты такая странная. Вперед, — она привела меня к небольшой группе студентов.

— Елена, — поприветствовала меня молодая девушка.

— Привет, профессор Миа, — поздоровалась Бекки девушке, которая выглядела ненамного старше своих учеников. Она была потрясающей, с каштановыми волосами и большими голубыми глазами. Ее улыбка озаряла комнату. Я застыла, когда увидела настоящий меч в ее левой руке. Профессор напомнила мне Зену, Королеву Воинов.

— У Елены боязнь сцены. Не думаю, что у них, на другой стороне, есть такие уроки, — объяснила Бекки.

— Думаешь? — усмехнулась профессор саркастично. — Не волнуйся, Елена. Мы не собираемся бросать тебя в гущу событий. Мы просто будем делать шаг за шагом, ладно?

Уголок рта дернулся. Я отчаянно пыталась скрыть свои сомнения в том, что может получиться что-то хорошее, если возьму в руки оружие. Молча, я смирилась с действительностью, что буду нелепа с мечом и, вероятно, провалюсь на этом уроке.

— Бекки, — позвала профессор Миа, — дай ей броню. Мы начнем отсюда.

Бекки снова схватила меня за руку и потянула к шкафу. Мы нашли старый жилет. Я едва поймала его, когда Бекки бросила жилет в меня. Он пах застарелым потом, и меня непроизвольно затошнило. И запах усилился, когда я попыталась надеть его через голову. И заметила Бекки, прислонившуюся к шкафу, скрестив ноги, весело хохочущую.

Она успокоилась и вытерла слезы.

— Не волнуйся, завтра мы найдем подходящий в Элме, — сказала она, не глядя на меня.

Бронежилет заставил меня выглядеть на два размера больше, и я знала, что смотрюсь нелепо. Веселенькое первое впечатление.

Теперь я знаю, как ощущает себя чучело.

— Бекки, вы соберетесь за сегодня? — раздраженно прокричала профессор Миа.

Бекки снова расхохоталась, это уже начинало меня раздражать. Все стало еще хуже, когда класс присоединился к ней.

— Час комедии закончен. Вернемся к практике, — приказала профессор Миа, и Бекки замолчала.

Я дрожала, когда слушала удары стали о сталь. Это было похоже на тотальную войну.

Я не гожусь для этого.

Мне даже не нужно было пробовать; я знала, все будет совершенно ужасно.

— Есть ли способ, чтобы я могла не ходить на этот урок? — прошептала я Бекки, умоляя глазами найти какой-либо выход из этой ситуации.

Она фыркнула и отчаянно пыталась снова не засмеяться.

— Прости, — она усердно старалась сохранить серьезное выражение лица. — Нет, это обязательно. К тому же, как ты собираешься защищать себя, Елена?

— От чего? — спросила я, но прежде чем Бекки смогла снова расхохотаться, я поняла ответ. Они были огромными, имели крылья и выдыхали огонь. Типичная история про Давида и Голиафа, только в десять раз хуже.

— Попробуй, кто знает, может тебе понравится, — предложила она, будто была альтернатива.

Мы медленно подошли к профессору Мии, которая расхаживала по небольшой комнате, орудуя мечом с невероятной точностью. После короткого и не очень информативного урока от Бекки, она вложила меч в мою руку. Это заставило меня пошатнуться, как кеглю в боулинге. Я уставилась на меч, как идиотка, широко распахнув глаза, осматривая металлическое лезвие.

— Бекки, ты спаррингуешь с Колином, — приказала профессор Миа.

Бекки отошла от меня, это был первый раз с того момента, как мы покинули комнату.

— Елена, сюда, — профессор Миа коснулась моего подбородка и повернула мое лицо, чтобы изучить его. — Первое правило боя — никогда не отводи взгляда от своего противника.

***

Урок был мучительным. Через десять минут каждая мышца и сустав в моем теле горели. Прямо перед тем, как я подумала, что сейчас упаду в обморок, профессор Миа милостиво остановилась. Она совершила ошибку, когда сказала, что мне станет лучше. Я знала это, и она знала это, и безжалостный смех, исходящий от других студентов, подтверждал это. Вторую половину урока, я отдыхала на трибунах. У меня едва были силы, чтобы снять жилет.

Я смотрела на других студентов. Бекки была хороша. Мне стало жалко ее противника. Она даже добавляла удар или два между ударами меча. Я теперь поняла, почему они называют оружие искусством дуэли.

К счастью, прозвенел звонок, и все остановились по команде профессора Мии. Студенты с хорошим настроением шли к стене, чтобы вернуть обмундирование и оружие. Я попыталась встать, но тело ныло, и я расстроено упала обратно на трибуны.

Я пожалею об этом утром.

Бекки повесила щит, шлем на стену и подошла к шкафу, чтобы убрать меч. Потом подбежала ко мне.

— Ты в порядке?

— Жить буду, — дуясь, произнесла я.

— Вот увидишь, это будет твой самый любимый урок. Не думаю, что есть студент, который ненавидит искусство войны, — она протянула мне руку.

— Ну, тогда я буду первой. Я, определенно, люблю, а не сражаюсь¹, - сказала я, вкладывая собственные ощущения в каждый слог.

Она хихикнула и потянула меня в сторону выхода, возвращаясь в главное здание.

— Можно спросить тебя кое о чем?

Она кивнула, неся свой пропитанный потом жилет на плече.

— Что произойдет, если кто-то пострадает?

— Ласточкокрылые хороши в лечении порезов и ушибов, — сказала Бекки просто, как если бы дала реальное объяснение.

Ласточкокрылые? Термин звучал греческим и опасным. Я решила попросить перевод. Мои ноги горели, когда я поднималась по лестнице, каждый шаг отдавался болью в коленях. Что еще хуже, они не хотели сгибаться должным образом, сводя мой баланс к большому жирному нулю.

— А что это такое? — я указала на огромное сооружение, вырванное прямо из Древнего Рима.

— Колизей.

— Они там тоже сражаются?

Она фыркнула:

— Можно сказать и так.

— А как называется то место, где мы сейчас были?

— Купол Парфенона.

— Все в этой стране начинается с П?

Она фыркнула и игриво ударила меня своим потным жилетом.

Мы вернулись в комнату, чтобы я смогла быстро принять душ перед обедом.

Когда мы вошли в кафетерий, большинство столов снаружи было уже занято.

Я плелась за Бекки, когда мы прокладывали путь к шведскому столу, размещенному снаружи, под охраной мужчины, одетого в поварскую униформу. У него был огромный живот. Я вспомнила, как отец всегда говорил, что никто не доверяет тощему шеф-повару. Его волосы также отливали медью, как у отца, и от его еды у меня потекли слюни.

— Привет, Шеф, это новая девочка Елена, — представила Бекки.

— Елена, я гадал, когда ты к нам присоединишься, — поддразнил он.

— Так, что у нас сегодня? — спросила Бекки.

— Рис и свежие овощи с прекрасным ростбифом, — он удовлетворенно вздохнул.

— Хрр! Никто не решил вчерашнюю загадку? — пробормотала она.

— Нет, ты видела сегодняшнюю? — игриво спросил он.

Она покачала головой.

— В любом случае, она слишком сложная.

Он рассмеялся над ее очевидным разочарованием и перевел свой пристальный взгляд на меня.

— А ты хороша в загадках, Елена?

Я покачала головой.

— Простите.

— Не беспокойся, тогда Райли придется выбирать меню.

— Мисс-всезнайка разгадывает большую часть загадок правильно, и тогда мы едим пасту, пасту, и ту другую штуку, которую она так любит? — спросила Бекки Шефф.

— Пасту! — ответили они оба в унисон. Я улыбнулась их пререканиям, и меня резанула тоска по папе.

После того, как наполнили тарелки, мы попрощались.

— Можно прояснить. Тот, кто отгадывает загадку, выбирает меню? — спросила я, когда пыталась найти пустой стол снаружи.

— Да, каждый день новая на доске. Иногда кто-то из ребят угадывает правильно, и тогда мы получаем гамбургеры и картофель фри или хот-дог и пиццу.

Круто. Я попыталась представить, какие пиццы Шеф может создать. Потекли слюнки от одной мысли об этом, и я не могла дождаться, чтобы поесть.

Слева от нас двое парней встали из-за стола, и Бекки побежала.

Когда мы плюхнулись на стулья, я увидела парня, сидящего за четыре столика от нас. Что-то внутри переворачивалось, когда я таращилась на него, рассеянно играя с содовой. Он сидел с шестью другими парнями, хотя явно выделялся. Его угольно-черные волосы идеально сочетались с загорелой кожей. Странное чувство, которое я раньше никогда не ощущала, закипело внутри. Вскоре я узнаю, что смотреть на него было самой большой ошибкой в моей жизни.

Глава 5

Незаметно я оставила в покое нижнюю губу, поняв, что жевала ее.

Он поднял голову, говоря с парнем напротив, затем улыбнулся. Мое сердце пропустило удар. У него была та же самая улыбка, как у папы; улыбка, которая освещала лицо и отражалась в глазах, улыбка, из-за которой расцветали ямочки на щеках. Такую улыбку я любила и потеряла. Его голубые глаза заставили меня чувствовать себя так, будто я попала прямо в кроличью нору… в ту, из которой я никогда не смогу найти выход, даже если захочу.

Внезапно, средний палец появился прямо перед его лицом, загораживая мне обзор. Он принадлежал девочке с короткими белоснежными волосами. У нее были потрясающие голубые глаза и длинное овальное лицо. Не было ничего удивительного в том, что они оказались вместе.

Бекки рассмеялась, когда увидела, на кого я уставилась.

— Не обращай на нее внимания, она сука. Ты не единственная, кто пялится на него щенячьими глазками и пускает слюни.

— Кто он?

— Его зовут Блейк Лиф, — она похотливо вздохнула. — Он очсив, но такой придурок, — подруга снова начала ковыряться в овощах.

— Очсив?

— Микс между очень и красив.

Я хихикнула.

— Девушка — это Табита. Для Блейка она всегда была вещью. Я все еще не уверена, вместе ли они или нет. У Блейка есть фобия на счет отношений, — пояснила она.

— Он не хочет быть с девушкой? — ошеломленно спросила я.

Она пожала плечами.

— Что-то вдоль рубежа, который не нужно пересекать.

Я еще раз посмотрела на небо. Должно быть, сегодня сделала это в миллионный раз и увидела, что Бекки последовала за моим пристальным взглядом.

— Елена, что с тобой? Почему ты постоянно смотришь на небо?

— Это глупо, ты будешь смеяться, — я нервно попыталась заставить ее сменить тему.

— Может быть, но я не могу удержаться. Ты забавная.

— Я продолжаю ждать, что увижу… дракона.

Она посмотрела на меня, подняв бровь, будто я была сумасшедшей.

— Забудь об этом, — сказала я, когда раздался очень громкий смех. Я посмотрела через плечо. Девочка с длинными темно-рыжими волосами и глазами лесного ореха резко плюхнулась на место прямо рядом со мной.

— Она забавная!

— Знаю, исправляю это, — сказала Бекки, соглашающимся тоном.

Я мечтала, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком.

— Сколько раз она смотрела сегодня?

— Почти миллион.

Я чувствовала себя глупо, когда они шутили.

— Елена, это Сэмми, — Бекки представила меня девушке.

— Сокращенно от Саманты, — она протянула руку для приветствия. — Я твоя соседка по комнате, — девушка была крошечной, еще более миниатюрной, чем я. Ее ямочки определенно являлись главной привлекательностью.

Я взяла ее за руку и аккуратно пожала.

— Она действительно не знает?

— Не думаю. Мастер Лонгвей попросил меня дать ей ускоренный курс.

— Можно я? — взмолилась она.

Бекки кивнула и посмотрела на меня, широко улыбаясь.

— Что ты делаешь? — сердце болезненно забилось. В последний раз я чувствовала себя так, когда отец превратился в дракона.

— Расслабься, Елена. Сэмми просто хочет познакомить тебя с драконом.

— Дракон! Где? — завопила я, и все снаружи резко замолчали. Это было не круто. Несколько студентов рассмеялись, пока другие качали головами в отвращении. Я закрыла лицо ладонями. За одну миллисекунду я убила единственный шанс когда-либо вклиниться в общественную жизнь.

— О, заткнись, — сказала Бекки. — Ешь.

— Сэмми, ты должна была взять у Констанс сыворотку, чтобы она не сошла с ума, — пропела девочка с пепельными волосами, и все, включая Блейка, рассмеялись.

Сэмми показала ей средний палец, как та девушка мне пару минут назад.

— Выкуси сууучка.

Девушка, чье имя я забыла, вскочила, готовая наброситься.

Блейк аккуратно подтолкнул ее обратно на место. Я слышала, как она протестовала, и видела, как он наклонился к ней ближе. Парень прошептал ей что-то на ухо. Сладкая улыбка появилась, показывая прекрасный белый жемчуг.

— Однажды ты получишь пинок под зад, Сэмми, — предупредила ее Бекки.

— От Табиты? Пусть помечтает, — сказала Сэмми.

Я попыталась представить эту крошечную девочку с мечом и задумалась, что она могла сделать им.

— Мы должны сказать ей, Бекки.

— Вперед. Ты, в любом случае, была занята.

— Елена, обещай, что не будешь волноваться, — Сэмми взяла мою руку в свои маленькие ручки.

Я закрыла глаза и поежилась.

— Обещай! — приказала она.

— Ладно, обещаю.

— Меня зовут Сэмми Лиф.

Я посмотрела на Бекки, которая выгнула брось и слегка улыбалась.

— Ты имеешь какое-то отношение к Блейку?

— Ее первый день едва начался, а она уже знает, кто мой брат? — спросила Сэмми.

Бекки рассмеялась.

— Сэмми, все знают твоего брата, — еще один чудесный парень шел к нашему столу и сел рядом с Бекки. Он был полной противоположностью Блейка, хотя цвет глаз совпадал. Парень был высок и строен со светлой короткой стрижкой и светлой кожей. От его улыбки мое сердце пропустило удар.

— Люциан, Елена, Елена, Люциан, принц сердец всех девчонок и Тис, — Бекки подарила ему одну из своих улыбок на миллион долларов.

Люциан покачал головой, слабо улыбнувшись в ответ.

— Рад знакомству, Елена, — он протянул руку для рукопожатия.

— Ты настоящий принц? — вырвался вопрос, пока я пожимала руку.

Он быстро кивнул, и огромная улыбка осветила его голубые глаза. Потом он сел рядом с Бекки.

— Люциан — еще один парень из братства, — Бекки продолжила дразнить его, ударяя плечом.

— Я не еще один парень из братства, ладно? Блейк намного выше меня.

— Мой брат — придурок, Люциан, это заставляет его терять тысячу очков, и ты получаешь тысячу только за то, что мило улыбаешься, — Сэмми тоже кокетничала.

Он опустил глаза, смущаясь, и пожаловался в игривой манере, от которой мы все рассмеялись.

Должна признать, что это сделало его классным. Но после Блейка невозможно было найти кого-то такого же красивого.

— Так ты ей сказала? — спросил он.

Сэмми глянула на него.

— Я пыталась, но кто-то каждый раз грубо меня прерывал.

Она повернулись ко мне.

— Ради Бога, просто скажите.

— Она может быть настойчивой, мне нравится, — сказала Сэмми подчеркнуто монотонным голосом и снова взяла меня за руку.

— Дорогая Елена, — сказала она. — Когда я представлялась тебе… пока меня не перебили… мое имя Сэмми Лиф, и я — Огнехвост.

Мне потребовалось время, чтобы понять то, что она пыталась мне сказать.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не дракон.

Они молчали, ожидая моей следующей реакции.

— Ох, дерьмо, — я услышала голос Бекки и застыла.

Сэмми все еще держала мертвой хваткой мою руку.

— Елена, не делай так, пожалуйста. Мне нужно в Элм.

— Погоди, Элм стоит на кону? — завопила Сэмми.

— Возможно, это было слишком рано, — голос Люциана казался далеким.

— Да, но если она распсихуется, мы не справимся, — ответила Бекки Сэмми.

— Елена! — завопила Сэмми. — Ты обещала! — она ударила меня по лицу. Сильно.

— Сэмми! — прокричали Бекки и Люциан одновременно, но удар сработал. Я вернулась.

Я подняла руку, показывая жестом, что мне требовалась минута, чтобы обрести себя. Опустив голову на руки, я сделала глубокие вздохи и поглотила эту новую информацию. Я должна была это предвидеть. Папа был драконом, прячущимся среди людей. Студенты поблизости захихикали.

— Просто дыши, хорошо, я обещаю, что не съем тебя, — Сэмми говорила мягким голосом, поглаживая меня по спине.

— Сэмми! — произнесли одновременно Бекки и Люциан.

— Что! Она могла так подумать.

Я, наконец, смогла заговорить:

— Так, в основном, ты каждый день в человеческой форме.

— За исключением урока, где мне нужно превращаться в большого уродливого дракона, — сказала она, дуясь.

Бекки и Люциан выдохнули.

— Ты не уродливая, — сказал Люциан восхищенно.

— Возможно, для тебя нет, но не для Елены.

— Так что, никаких драконов парящих в небе? — я посмотрела на Бекки.

— Нет, Елена. Драконы вокруг тебя.

Я посмотрела на другие столы. Все вернулись к общению и наслаждались трапезой, моя маленькая выходка ранее уже была забыта.

Я вздохнула.

— Мне все равно, пока ты обещаешь мне, что остаешься в этой форме.

Она улыбнулась, и показались ее ямочки.

— Она вернулась, — пропела Бекки.

— Добро пожаловать в Драконию, — сказал Люциан, когда взял свой поднос и присоединился к другому столу, заполненному мальчиками.

— Ты, правда, дракон? — спросила я, и она кивнула.

— Можно мне завтра пойти с вами? — умоляла она обеих девушек.

— Ну, раз ты не сломала ее, думаю, ты в деле, — ответила Бекки.

Сэмми захлопала в ладоши.

— Ты тоже дракон? — спросила я Бекки.

— Нет, Елена, я получила метку.

Я совсем забыла про метку.

— Кто еще драконы?

— Это легко. Ты можешь узнать по волосам и цвету глаз. У нас тоже есть метка, — объяснила Сэмми и задрала заднюю часть рубашки, чтобы показать мне метку на плече. Знак свернутого огня. Чернила были красными, изящными и подобными племенному знаку. — У каждого вида — разная.

Глаза Констанс всплыли в моей голове.

— Погоди, ты сказала глаза.

— Да, они чрезвычайно причудливы.

— Так Констанс — дракон, — это было странно, подумала она, не говоря уже о том, чтобы говорить об этом вслух.

— Джулия тоже, — прощебетала Бекки.

— Медсестра!

— Если ты знаешь другую Джулию, — сказала она.

Я провела неделю с двумя скрытыми драконами. Они, должно быть, думали, что я была идиоткой из-за того, как я вела себя. Я посмотрела на девушку со снежными светлыми волосами. Бекки и Сэмми последовали за моим пристальным взглядом, когда я уставилась на Табиту, улыбающуюся и флиртующую с Блейком.

— Табита — Снежный Дракон. Они белые и самыми маленькие из драконов, — Сэмми начинала расстраивать меня. — Рядом с ней Лунный Удар, его зовут Джордж. Видишь, насколько синие у него глаза?

— Погоди, он голубой дракон? — я вспомнила дракона, который атаковал нас в ту ночь, когда погиб папа, голубого оттенка.

— Да, ты поняла, о чем я говорю?

Я посмотрела на всех мальчиков за столом Блейка. У одного из них были рыжие волосы, окрашенные как для карнавала. У другого — ярко-зеленые полосы в темных волосах. В основном, у всех за тем столом были яркие цвета в волосах или экстраординарные глаза.

— Так эта школа, в основном, для драконов? — спросила я, когда название «Дракония» пронеслось в моей голове.

— Более или менее, — сказала Сэмми.

— Тогда почему люди с вами, ребята? — вспомнила я, что рассказывала Констанс, но что, черт возьми, нужно делать с драконами?

— Мы связаны с ними, Елена. Каждый, кто носит этот знак, скорее всего, станет Драконианцем, — Бекки сказала мне то же самое, что говорила Констанс. — И однажды, когда я наберу высоту, я сделаю одну из этих сук своей.

— Тебе усерднее нужно работать над своими боевыми навыками.

— Погоди, что значит, ты сделаешь одну из этих сук своей? Ты же не говоришь о драконе, не так ли?

— Это делают Драконианцы, Елена, мы ездим на них.

Желудок завязался узлом, и я, наконец-то, поняла, о чем говорила Констанс. Изображения людей на драконах, промелькнули в моей голове. Я отодвинула их, когда разошлись облака, и появилось небо. Я не думала ни секунды, что быть Драконианцем означало ездить на драконе.

— О, черт, Мастер Лонгвей не упоминал об этом? — спросила Бекки.

Я покачала головой.

— Уфф! Он сделает эту поездку в Элм еще лучше.

— Елена, просто дыши, ладно, это не обязанность, — сказала Сэмми.

Я сделала еще один вдох.

— Кроме того, ты — часть дента, — ответила Бекки, что вернуло беспокойство.

— Бекки…

— Что? Она могла быть. Мастер Лонгвей сказал, что ее метка действительно темная, Сэмми.

— Что это значит? — спросила я.

— Чем темнее метка, тем ты могущественнее, — ответила Сэмми.

Я снова покачала головой. Это было не то, что я хотела услышать.

— Расслабься, дыши, — Сэмми снова пыталась успокоить меня. — Ты хочешь быть частью дента?

— Да.

— Если ты часть какого-то дента, у тебя нет выбора. Ты должна найти дракона, которому принадлежишь.

— Они заставят тебя, — сказала Бекки.

Они идиоты?

— Почему? — мой голос прозвучал истерично.

— Потому что дент — это больше, чем просто всадник и дракон. Они — родственные души, — пояснила Сэмми.

— Я не понимаю.

— Если они одного пола, их называют Братья или Сестры, что наиболее распространено. Если противоположного пола, они становятся партнерами по жизни. Связь необъяснима, но сильна, и это навсегда. Денты чрезвычайно редки.

— Ты имеешь в виду, как муж и жена, — мой разум ухватился за фразу «партнеры по жизни».

— Любовники, — пропела Бекки.

Так или иначе, мне удалось покраснеть перед лицом всего этого безумия.

Они обе ахнули.

— Елена, ты все еще девственница?

— Мне только шестнадцать, как вы думаете?

Они нервно огляделись.

Бекки наклонилась, чтобы прошептать:

— Просто следи за Брайаном. Он Солнечный Взрыв.

Я посмотрела на нее; она могла с тем же успехом говорить на французском языке, потому что я понятия не имела, что такое Солнечный Взрыв, или кем был Брайан.

— Там, парень с рыжими волосами. Если он узнает, что ты все еще нетронута, он сделает все, что лишить тебя девственности.

Бекки неловко указала на юную версию Джорджа Клуни. Почему они все были настолько чертовски великолепными?

— Зачем ему это делать?

— Солнечные Взрывы помешаны на девственницах. Люди раньше жертвовали им дев, именно поэтому они не ели сельских жителей.

— Что!

— Этого больше не повторится. Кроме того, Мастер Лонгвей отрежет ему яйца, если он даже подумает об этом, — заверила меня Сэмми.

— Но он может попытаться очаровать твои трусики, если ты понимаешь, что я имею в виду, — картинка, которую нарисовала Бекки, заставила меня снова покраснеть.

Что было с этой девочкой? Она действовала так, будто являлась носителем плохих новостей и наслаждалась ими. Но у меня было видение.

— Так что, в основном, ты говоришь, что моя жизнь в опасности, если я не занимаюсь сексом?

Они посмотрели на меня, прежде чем опять расхохотаться.

— Тебе повезло, Брайан здесь единственный Солнечный Взрыв, — наконец заверила меня Бекки.

— Значит, Солнечный Взрыв — красный, — я вспомнила красного дракона и вздрогнула, когда колкое чувство пробежалось по моему позвоночнику.

Они обе кивнули.

— Они выдыхают огонь, как и я, — Сэмми указала на себя и выпрямилась. — Но мы не одинаковые. Солнечные Взрывы могут жить в вулканах, и мой папа сказал, что они в состоянии справиться с солнечным жаром. Они также делают своего Драконианца богатым, заставляя его участвовать во всем, если ты понимаешь, о чем я говорю. Думаю, это единственная причина, по которой Драконианцы выбирают Солнечных Ударов, прежде чем обратиться к Огнехвостам. У Солнечных Ударов встроенные радары, которые постоянно отслеживают и ищут ценные вещи, — лепетала Сэмми. — Единственная проблема в том, что они крайне мерзкие и с плохим настроением. На такую сволочь тяжело взобраться.

— Что ты имеешь в виду под «взобраться»?

— Взбираться — термин, который означает, когда Драконианец пытается подчинить дракона. Если Драконианец не может победить дракона, с которым он или она сталкивается, то тогда Драконианец пробует еще раз позже. Лучше подождать вознесения.

— Вознесения?

— Люди с меткой получают дополнительные возможности на семнадцатый день рождения. Некоторые из них позже, в то время как другие могут возноситься гораздо раньше, чем ожидается.

— Но вряд ли, — прервала Сэмми.

Думаю, она увидела испуг в моих глазах.

Бекки взглянула на нее и сделала вид, будто Сэмми ничего такого не говорила.

— Сможешь ли справиться с жаром огня или токсичными газами, никто не знает. Ты узнаешь только тогда, когда попробуешь взобраться на дракона.

— Сбрендить, ты имеешь в виду, — вздохнула я. — Твой брат тоже дракон?

— О, нет, девушка, выкини его из головы, — сказала Бекки.

Прежде чем я даже смогла возразить, Сэмми сказала:

— Да, мой брат тоже дракон, но он единственный из своего вида. Он называется Рубикон. В мире появляется только по одному за раз, иначе они уничтожили бы этот мир. Он и Металлический и Хроматический, это, как ты можешь предположить, создает много проблем. Последний Рубикон умер тысячу лет назад, а Блейк родился девятьсот восемьдесят один год спустя.

— Погоди, что такое металлический и хроматический? — спросила я, снова ощущая неловкость. Наверное, пройдет вечность, прежде чем я все усвою.

К счастью, Бекки пришла ко мне на помощь с одним из быстрых уроков о драконах. Она пояснила, что Хроматические были в основном злыми драконами, разрушающими и тому подобное, но эту темную сторону можно преодолеть — когда-то они были частью дента. В общей сложности существовало пять категорий; нужно напомнить себе записать и положить поближе. Металлические драконы, как Сэмми, были не подвержены темным желаниям и остались чистым. Они, как правило, были дружелюбными, внимательными и добрыми к людям, что делало их гораздо лучше.

— Но как он может быть Рубиконом, а ты Огнехвостом? — в тот момент я подумала, что она сама себя так назвала.

— Ну, это трудно объяснить.

Разочарование накрыло меня, это было то, что я должна была знать, но всего было слишком много, чтобы понять за один час.

— Что он может делать? — спросила я.

— Все, от исцеления сломанных костей до плевания кислотой. Мы узнаем его Анатомию на втором году обучения.

— Так его всадник…

— У Блейка его нет, — перебила Бекки.

— Почему?

— Потому что его истинного Драконианца не существует. Это еще одна длинная история, которую мы расскажем тебе позже, — сказала Бекки.

— Елена, все будет в порядке, — Сэмми прямо на меня. — Единственное, что ты должна знать, что магия и драконы существуют.

— И что Сэмми слишком много болтает, — прощебетала Бекки.

— О, захлопни варежку, — ляпнула Сэмми.

— Ты должна увидеть, как она морщиться, когда в образе дракона.

— Если я буду морщиться, то ты подпалишь свой зад, мисси.

Я рассмеялась над их шуточным препирательством. Это напомнило мне о папе, о тех временах, когда он был нормальным. Ужасная пустота заполнила мое сердце снова.

— Эй, — сказала Бекки, — мы поможем тебе.

Я улыбнулась. Слезы пропали.

Бекки поглядела на часы и медленно вставала из-за стола.

Сэмми последовала за ней, взяла мой поднос вместе с ее пустым.

Я встала. Мои ноги были такими, как будто я таскала пни. Я ненавидела то, что ничего не съела, и моя еда собиралась оказаться в мусорном ведре.

Сэмми поставила наши подносы в уборочную зону, и прозвенел звонок.

— Увидимся позже, — сказала она и исчезла за углом.

Бекки начала смеяться, когда увидела, как я передвигалась. Она потянула меня за руку.

— Сэмми действительно дракон? — спросила я.

— Да. Огнехвосты — болтуны, но они также тот вид дракона, которого можно попросить сжечь что-то, когда нужно.

Когда мы повернули за угол, чтобы пробиться к нашему следующему уроку, я во что-то врезалась. Это был он.

Я застыла.

Глава 6

Как дракон смог найти меня? Мэтт сказал, что они все были мертвы. Мне нужно было бежать, но ноги словно приросли к земле. Сердце бешено застучало, когда меня обдало пахнущим рыбой дыханием дракона. Кожа покрылась мурашками. Я потратила последние крупицы силы на то, чтобы вытащить застывшие ноги, которые, наконец-то, поддались. Они снова могли двигаться. Я наклонилась вперёд, чтобы убежать, споткнулась и приземлилась прямо на задницу.

Как бы сильно я ни хотела отвернуться, я не могла этого сделать. Глаза от ужаса приковало к чешуйчатому голубому чудовищу передо мной. Я попыталась закричать, но из горла не вырвалось ни звука. Пропал голос. Дракон зарычал, топая ногами. Земля громыхала, от чего тело неистово сотрясалось.

Слезы покатились по щекам. Взгляд застыл на его глазах-бусинах. Они были темными, словно подернутые рябью ониксовые омуты. Я погружалась все сильнее и сильнее в их мутную глубину и чувствовала, что тону.

— Черт, Джордж, это не смешно! — прокричала Бекки рядом со мной, резко возвращая меня в реальность. Все снова медленно начало двигаться, будто в тот момент время остановилось. Кто-то громко свистнул, и синий дракон, возвышающийся передо мной, развернулся и ломанулся прочь в противоположном направлении. Смех отозвался эхом от стен, и я не могла сказать, начался ли он только что или просто затихал. Независимо от этого, я чувствовала, что покраснела от затруднительного положения.

Я снова закашлялась, когда сильный антисептический запах, обычно встречающийся в больницах, обжег мой нос. Влажный воздух цеплялся за лицо, заставляя мою раскрасневшуюся кожу становиться горячей и липкой. Бусинки пота медленно текли по моему позвоночнику, заставляя меня дрожать.

— Мне очень жаль, Елена, — сказала Бекки, ее голос звучал испугано, когда она присела рядом со мной.

— Что случилось? — Люциан, наконец, подошел к нам и помог Бекки поставить меня на трясущиеся ноги.

— Елена, ты в порядке? — спросила Бекки, на сей раз в ее голосе звучала забота.

— Что случилось? — повторил Люциан и потряс Бекки.

— Это был Джордж!

Он даже крякнул от волнения.

— Куда, Бекки? — спросил он, решительно произнося каждый слог.

Она указала в направлении, куда убежал Джордж. Я наблюдала, как Люциан исчезает в толпе, таращившейся на меня, пока я больше не смогла видеть его широкую спину.

— Елена, пожалуйста, соберись, — попросила она, пока несколько студентов стояли там, уставившись и шушукая друг с другом, будто я была девочкой, потерявшей свои шарики. — Здесь не на что смотреть, идите по урокам! — завопила она, пытаясь разогнать толпу.

— Почему Джордж сделал это? — успела сказать я, прежде чем голос сорвался.

Она схватила меня за шею и крепко прижала к себе. Я прекратила плакать, опасаясь, что мой страх будет обнаружен перед всем залом.

— Это тупой розыгрыш, Елена. Я же говорила, что эти парни придурки! — она повела меня обратно в столовую, замедляя свои шаги, чтобы приноровиться к моей неуверенной походке.

— Куда ты меня ведешь?

— К Мастеру Лонгвею.

— Нет, Бекки, пожалуйста. Я буду в порядке, — взмолилась я.

— Елена, ты уверена? — спросила она с сомнением в голосе.

— Да, отведи меня в комнату, пожалуйста, — мой взгляд молил ее послушать меня.

В ту секунду когда мы пересекли порог, я почувствовала, что рвота подкралась к горлу, и рванула в ванную. Я едва добралась до унитаза, прежде чем меня стошнило. Мое тело сотрясали болезненные сухие колебания, когда оно пыталось сбросить адреналин, бежавший по моим венам. Это было глупо. Я вытерла рот тыльной стороной руки. Не очень изящно поднялась от унитаза, подошла к раковине и включила воду на полный. Девушка, глядящая на меня в зеркале, выглядела испуганной. Пряди светлых волос ограждали ее лицо от резкого яркого света. Намек страха все еще оставался в ее светло-зеленых глазах, и она немного дрожала. Я закрыла глаза, и испуганное выражение лица в зеркале исчезло, сменившись изображением синего дракона.

— Елена, ты в порядке? — раздался голос Бекки с другой стороны двери, когда она тихо постучала.

— Да, — прокричала я и плеснула холодной воды на лицо, прежде чем открыла дверь.

Протянув руку, она снова обняла меня.

— Я так сожалею о случившемся.

Когда я изо всех сил пыталась заставить нижнюю губу не дрожать, Бекки вела меня к дивану.

— Вот, сядь, — она прошла к холодильнику.

Я спрятала лицо между коленей и сделала пару глубоких вдохов.

— Сахар поможет, — сказала она и сунула содовую мне в руки.

Я хмуро глядела на слово «Кока-Кола», витиевато написанное на банке.

— Как это возможно? — спросила я в недоумении.

— О, так он лучше усваивается. Нужно всего секунд пять, — объяснила она, сжимая в руках колу.

— Нет, Бекки, это? — я покрутила перед ней колу.

Она нахмурилась.

— Кроме драконов и необъяснимых вещей как школа, парящая в воздухе, вы, ребята, живете нормальной жизнью с вещами, с которыми я была знакома с другой стороны. Как вы смогли получить колу и узнать о пицце и бургерах?

Маленькая усмешка заиграла на ее губах.

— У нас также есть сотовые телефоны, — она вынула телефон. Он был похож на смартфон. — Они более продвинутые, или так я слышала, — она устроилась на стуле рядом со мной, сдвигая крышку телефона. — Это называется кам-фон.

Экрана не было, просто маленькая красная, дьявольская кнопка.

— Смотри! — она перевернула телефон вверх дном и произнесла мягким голосом у резиновой части в дальнем углу телефона. — Люциан Маккензи, — и снова перевернула телефон. После десятого сигналящего звука, она начала нетерпеливо стучать пальцами. Голограмма в форме лица Люциана появилась перед нами.

— Я не потеряю еще один Кэм, Бекки, — сказал он шепотом.

— Прости, я показываю Елене наши классные игрушки, — произнесла она, кладя телефон на колени.

— Она в порядке? — спросил он тихо.

— Она сильная девочка, не думаю, что она отправиться на помойку.

Люциан покачал головой.

— Пока, — 3D-картинка его лица исчезла с маленькой вспышкой.

— Ты также можешь отправлять сообщения, не печатая их. Мы говорим, что хотим, и телефон преобразовывает голосовую запись в текст. Потом ты можешь послать его, назвав имя человека. Он прочитает текст так же, как появилось лицо Люциана. Там также куча приложений, например, автоматический режим, приложение с домашней работой, но нужно его остерегаться. Иногда оно дает неправильные ответы. Мое любимое приложение «что хорошо на мне смотрится?». Просто назови парочку. Круто, а?

Я кивнула, все еще под впечатлением от разговора с голограммой.

— Драконы еще занимаются бизнесом с другой стороны. У нас есть валюта каждой страны мира, прямо здесь, в банке Пейи, — она сделала глоток колы. — Я имею в виду, честно, Елена, как ты думаешь, кто изобретает большую часть технологий?

— Драконы? — осторожно спросила я.

Она кивнула, коснувшись дна моей банки и поднося ее к моим губам, призывая выпить еще.

Я сделала пару глотков. Сахар помог, и я могла чувствовать, как узлы в моем животе начинают ослабляться.

— Почему я не видела ни одного дракона? — я все еще пыталась принять все это.

— Ты не могла. Они очень хорошо маскируются. Но, если Совет считает, что они не могут сдержать свою истинную форму, особенно Хроматические драконы, они не разрешают им проходить. Им не дозволяется пройти на другую сторону стены, потому что они могут привлечь к себе слишком много внимания. На той стороне только дай людям идею, и они заполнят недостающие части.

— Почему закон запрещает им?

— Они наполнены сутью жизни, что означает, что они стареют иначе, чем люди. Большинство Металлических драконов достигают возраста двенадцати тысяч лет.

— Двенадцать тысяч лет? — воскликнула я ошеломленно.

— Самое крутое, что если их связь с Драконианцами сильна, они могут передать им часть своей сущности.

— Как?

— Я не на сто процентов уверена, но они говорят, что это редкое явление, то же самое как дент. Нормальная связь с драконом не делает сильнее, но у короля Альберта была сущность своего дракона. Король Альберт отпраздновал свой двухсот пятидесятый день рождения и умер.

— Ничего себе. А как узнать, являешься ли ты частью дента? — спросила я.

— У нас есть Вайден. Она дракон Лунный Удар. У них есть способность предсказывать будущее, но они не предсказывают его понятным для нас способом. Наша Вайден живет в башне за общежитием мальчиков, и все обязаны посещать ее, по крайней мере, раз в месяц. Ты тоже. Если она находит Драконианца на одном из уроков, то соединяет его с драконом, они главным образом оказываются либо братьями, либо сестрами. Она даже чувствует что-то, когда пора одному из ее предсказаний исполниться. Это удивительно, но большую часть времени она отстойна в предсказаниях и высасывает их из пальца, — девушка засмеялась. — Версия Сэмми проще: она говорит, что Вайден несет много дерьма.

— Как мне узнать, что она говорит правду?

— Поверь мне, узнаешь. Лучше подожди, пока не увидишь ее.

Все эти новые данные кружились в моей голове и пытались уложиться.

— Так ты знаешь, какие возможности получишь? — спросила я, надеясь, что однажды мне не придется постоянно задавать вопросы.

— Нет, но у меня есть чувство, что я Владелец Огня. Когда это произойдет, у нас с Сэмми будет хорошая команда.

— Ты будешь взбираться на Сэмми?

— Нет, Металлические драконы не устраивают истерики, также как Хроматические. Они обычно решают, что хотят быть твоим драконом и сдаются, но все еще есть много бумажной волокиты, которые причиняют неудобства. Вы должны зарегистрироваться в Совете и подать им заявление о намерениях. В последнее время мы должны спрашивать у Совета разрешение на все. Вот где я завидую Блейку. Ему сходит с рук все, особенно когда дело доходит до Совета. Думаю, это потому что у него есть столько способностей, — сказала она деловито.

— Погоди, если он — два дракона в одном, то почему бы ему просто не сдаться? — спросила я, ставя пустую банку на журнальный столик. — Я имею в виду, если ему нужен Драконианец, и он наполовину Металлический, почему бы ему просто не выбрать?

— Елена, не каждая история заканчивается победой добра над злом. В случае Блейка только его Драконианец может помешать ему оборачиваться?

— Но ты говорила, что его Драконианца не существует.

Она глубоко вздохнула.

— Я спрашиваю слишком много…

— Дело не в этом. Блейк может получить заявление, а кто-то может сказать, что ему нужно чудо. Арианна, принцесса Тис, попыталась однажды, а Люциан дважды. В последний раз у него почти получилось, но пришел неожиданный удар от способности, которую никто из нас не знал у Блейка. Проблема с его требованием, может показаться сумасшествием, — она, казалось, нервничала. Девушка закинула ноги на диван и прижала колени к груди. — Есть способы сохранить Хроматических драконов, это не дент, когда они становились злыми…

— Каким образом? — спросила я, заинтересовавшись.

— Победив зло, — сказала она и вжалась в кресло.

— Что! — я чувствовала, как тошнота начала возвращаться от этой мысли.

— Знаю, звучит довольно ужасно, но это единственное, что работает.

— Значит, кто бы ни решил взобраться на Блейка, должен выбить из него дерьмо, чтобы он не стал злым? — спросила я скептически.

— В значительной степени.

— Люциан знает об этом? — спросила я, хотя все еще не могла в это поверить.

— Да, Елена. Он говорит, что это жертва, которую он готов принести, чтобы не потерять Рубикона на этот раз.

Я боролась, чтобы устаканить мысли об избиении, думая о том, что Люциан был не против заниматься этим. Любое расположение, которое я почувствовала к нему, исчезло в один миг. Больше он мне не нравился.

— Говорила тебе, что это звучит безумно, но я снимаю шляпу перед теми, кто хочет претендовать на Хроматических драконов, если они не используют дент. Они сказали, что, когда Хроматическим хорошо, они делают все для их Драконианцев. Неважно, насколько дика задача.

— Поэтому они, в основном, позволяют своим Драконианцам злоупотреблять ими, а затем позволяют им пользоваться ими постфактум. Звучит как брак, заключенный на небесах.

— Елена, ты заставляешь это звучать так… злобно.

— Бекки, так и есть! — я могла почувствовать, как мой голос стал громче, хотя не была действительно расстроена от этого.

— Нет, это не так. Смотри, их не бьют ежедневно. Только тогда, когда они действительно должны контролировать свои злые сущности, и здесь мы растем, зная, что Драконианцы не всегда получают способность, которую хотят. Если судьба перепутает, и мы получим способность, которая совпадет с одним из Хроматических драконов, мы знаем, что нужно сделать. Они позволят своим Драконианцам знать, когда тьма в них практически выходит из-под контроля, — она пыталась заставить меня понять ситуацию с ее точки зрения.

— Я не понимаю, — сказала я торжественно, отказываясь даже рассматривать ситуацию иначе, чем плохое обращение.

— Драконы знают, что стоит оставаться хорошими. Почему ты думаешь, у Сэмми других уроков больше, чем у нас? Она узнает разные штуки.

— Так что, драконы хотят, чтобы их Драконианцы били их?

— Только Хроматические драконы, и да, им искренне нравится помощь от их Драконианцев. Это не жестокая игра, и мы не наслаждаемся этим. Таким образом, пожалуйста, не формируй группу против жестокого обращения с драконами.

— Они действительно просят своих Драконианцев?

— Это не так трудно понять, Елена, поверь, Драконианцам больнее, чем драконам.

— Драконианцам не нравится их бить?

— Нет, если только они не психи.

Я все еще не могла смириться с насилием, но решила, что сделаю, как просила Бекки. Я ей пообещала, что не скажу ничего плохого о побоях или воспитании.

Прозвенел звонок, и мы обе подскочили.

— Ты готова вернуться в класс или хочешь остаться здесь?

— Нет, давай вернемся, — ответила я, думая, что мои проблемы были не так плохи по сравнению с проблемами других. Я бы даже столкнулась с еще одним драконом, если бы мне пришлось, но бегство было в прошлом. Небесах знали, что мне было достаточно.

Глава 7

Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула и открывала дверь класса на дюйм, заглянув внутрь. Бекки подошла ко мне сзади и широко открыла дверь, мягко подтолкнув в спину. Я ожидала пристальных взглядов, у мальчика в третьем ряду хватило наглости открыто захихикать. Бекки яростно посмотрела на него, когда потянула меня к последнему ряду. Мы проскользнули на два доступных стула, и я устроилась поудобнее, жалея, что не могла исчезнуть.

Преподаватель перед всеми учащимися перелистывал страницы в своём учебнике. Его молодая внешность напомнила мне о профессоре Мие и сэре Эдварде.

Бекки прильнула ко мне и прошептала:

— Профессор Грегори выпустился из Драконии пару лет назад. Он один из умнейших людей в мире.

— Добро пожаловать на анатомию, Елена, — поприветствовал профессор Грегори. — Ты в порядке, — произнес он одними губами, и я осторожно кивнула, не в восторге от дополнительного внимания, которое он ко мне привлекал.

— Если я ещё когда-нибудь поймаю вас с тем трюком, что учудил Джордж до этого, я клянусь, вы пожалеете, что вылупились.

Из комнаты будто высосало весь воздух, а класс притих.

Вылупились? Я нахмурилась на странный выбор слова.

— Откройте ваши учебники на странице триста пятнадцать, — произнес он.

Звук переворачиваемых страниц был слышен в течение десяти секунд. Всю страницу занимало изображение дракона, стоящего рядом с человеком. Во имя любви к чернике, пропорции между ними были совершенно неверными, и это выглядело ужасно нереально.

Беги, Форест, беги².

Я прикусила щеку изнутри и подавила смешок.

— Драконы бывают всевозможных размеров и цветов. Они начинают жизнь как яйца, которые могут быть от одного до четырех футов в длину, — профессор Грегори взял огромное яйцо с твердой, жесткой поверхностью. Резкий свет в аудитории превращал потустороннее мерцание яйца в забавное зеленоватое сияние. Он передал его блондинке в первом ряду, чтобы она пустила его по кругу, когда закончит свой осмотр. Я не хотела находиться рядом с этой штуковиной.

— Сэмми вылупилась из яйца? — спросила я у Бекки шепотом.

— Ага.

— Размах крыла дракона может достигать 170 футов, — голос профессора Грегори отзывался эхом в лекционной аудитории. — В глазу у дракона большая радужка и вертикальный зрачок, как и в кошачьем глазу. Может ли кто-нибудь сказать, почему?

— Я уверена, Райли знает, — прошептала Бекки.

Я знала о кошках, потому что прикармливала много дворняжек, во время нашей жизни в бегах; это было легче, чем заводить друзей, когда тебе все равно приходится уезжать. Я неуверенно подняла руку. Бекки и профессор Грегори были удивлены.

— Елена?

Весь класс развернулся и уставился на меня. Можно было бы услышать, если бы упала булавка, настолько стало тихо.

— Ну, если глаз такой же, как и у кошки, то зрачок может расширяться, чтобы принять больше света, — ответила я, не совсем уверенная в своём ответе.

Он улыбнулся.

— Ты права. Молодец, — он бросил плитку шоколада в мою сторону.

— Он тоже читает лекции с шоколадками, — сказала Бекки.

— Человеческие глаза часто другого цвета, чем у дракона. Они могут быть желтыми, золотыми, зелеными, оранжевыми, красными или даже серебряными. Они защищены кожистым наружным веком и тремя гладкими внутренними веками. Внутренняя мембрана — кристально чистая и защищает глаза от повреждений во время полета, — он нарисовал на доске и указал на различные части. — Другие два века, в основном, служат для поддержания глаз в чистоте. Они не такие толстые, как внутренней мембраны. Дракон может использовать эти внутренние веки, чтобы защитить глаза от внезапной вспышки яркого света.

Мел скрипнул по доске, и все поежились.

Профессор Грегори бросил мел в корзину и схватил еще один.

— Простите, — сказал он и скорчил рожицу.

Класс рассмеялся.

Мы изучали глаза драконов в течение следующего часа. Я никогда не наслаждалась прежде уроками. Всякий раз, когда я задавала Бекки вопрос, а она шептала в ответ «да», я снова возвращалась к жизни.

Прозвенел звонок, и все повскакивали с мест. Бекки схватила мои книги и закинула их в свой рюкзак.

— Первое, что мы тебе завтра возьмем, это рюкзак, — она бросила ремень через плечо.

— Прости, хочешь, я понесу? — спросила я, видя, как она сражается с тяжестью.

Она отмахнулась от меня.

— Не хочу, чтобы ты потянула еще мышцы.

Все мышцы в моем теле все еще болели. Я жаловалась, когда считала ступени, ведущие к общежитиям.

Она рассмеялась и потянула меня вперед. Если я думала, что Бекки не заметила мою чувствительность, то, конечно же, она отметила это к тому времени, когда мы добрались до нашей комнаты.

Когда мы вошли, то обнаружили Сэмми, лежащую на кровати. У нее было кислое выражение лица, и выглядела она не очень счастливой.

Я рухнула на свою кровать, пока Бекки направилась в ванную комнату. Я не очень хорошо начинала разговоры, кроме грызни с папой. Должно быть, он скучал по Пейе. Я лежала на кровати, глядя на узоры на потолке, пока Сэмми не нарушила тишину.

— Елена, мне очень жаль, что сделал Джордж, — извинилась Сэмми, встав с кровати и сев на мою. Она посмотрела на меня и вздохнула. Я видела, что вина ложилась тяжелым бременем на ее плечи.

Я кивнула, как Констанс Мастеру Лонгвею.

Она аккуратно сидела на моей кровати.

— Эй, не вини себя, Сэмми, — сказала я, позволяя ей сорваться с крючка.

Она покачала головой, глядя на подушку, с силой сжатую в руках.

— Он выставляет всех драконов в дрянном свете. Не все мы похожи на него, честно.

— Знаю, я в порядке. Должна признать, я чуть не схлопотала сердечный приступ, но Бекки заставила меня почувствовать себя лучше.

— Теперь ты понимаешь, почему мы называем моего брата придурком?

— Погоди, твой брат попросил его сделать это? — я вспомнила, что кто-то свистнул, прежде чем дракон убежал.

— Я слышала, как Тоби, мальчик в моем классе, хвалил Блейка. Он такой злой, и я боюсь, что произойдет, если никто не станет залезать на него, — слезы появились у нее на глазах.

— Эй, я только сегодня узнала обо всем этом с Драконами, но понимаю, что ты должна верить. Все будет так, как должно быть, — я не была уверена, что говорить, таким образом, я дала ей папин совет; мне только было жаль, что это не сработает для него.

Угол ее рта немного изогнулся, а затем она обняла меня, прижав к груди. Когда Сэмми отпустила меня, показались ее ямочки.

— Мы можем быть Лучшими Друзьями Навечно. Но Бекки идет в комплекте, никаких исключений.

— Мне нравятся Бекки и спасибо за попытку рассказать мне все за час. У вас двоих средний интенсивный курс.

Она захихикала.

— Мы просто хотели ввести тебя в курс дела по всем делам Пейи. Завтра, я уверена, ты узнаешь больше. Город Элм полон историй, — таинственно сказала она.

Бекки вышла из ванной и села на кровать рядом с нами.

— Вы готовы? Сэмми и я хотим показать тебе особое место.

Я колебалась и не особо хотела покидать комнату, но любопытство пересилило. Они вели меня вниз по лестнице, это заняло десятилетия, потому что мои ноги ели гнулись.

Куча учеников с чемоданами громко болтали друг с другом в вестибюле.

— Испорченные избалованные детишки, — сказала Сэмми. — Думаю, они никогда не проводили выходные в Драконии.

— Они идут домой?

— Только на выходные.

Бекки снова боролась с деревянной дверью.

— Помоги, пожалуйста.

— Держись, королева драмы, прежде чем ты, в конечном итоге, потеряешь руку, — сказала Сэмми и открыла дверь без усилий.

Она сильная, наверное, драконьи штучки. Моя совесть внутренне пожала плечами, будто факты о драконах больше не беспокоили нас.

Мы проскочили через вход и попали на территорию школы.

Сэмми повернулась, чтобы игриво и мягко шлепнуть Бекки. Я радовалась, что она больше не чувствовала себя плохо. Мне очень нравилось, как быстро она оправлялась.

Мы столкнулись с Блейком рядом с лестницей. Он миловался с Табитой, и они не прилагали усилия, чтобы скрыть то, что они делали.

Сэмми превратилась в свирепого зверя, когда увидела их, подлетела к брату и отодвинула его, прервав их.

— Ты такой придурок, Блейк.

Он просто рассмеялся, от этого у меня задрожали коленки.

Почему он должен быть так чертовски красив? Дрожащими руками я подняла воротник футболки, оправдывая это движение бризом и надеясь, что это сможет скрыть мои вспыхнувшие из-за Блейка щеки.

— Папа об этом услышит, — угрожающе произнесла она.

Его улыбка исчезла.

— Это была шутка, Саманта!

Она развернулась к нему лицом.

— Шутка? Ларри и Брент отправились за решетку за такую шутку, Блейк, и даже не за такую, которую вы и Джорджем сделали сегодня днем.

Его глаза дернулись, и он посмотрел на меня.

Отлично, теперь самый горячий парень в школе думает, что я — лузер.

— Разве ты не слышал, что Мастер Лонгвей сказал о Елене тем вечером? Думаю, нет, ты, вероятно, был слишком занят, думая о голом теле Медузы.

Глаза Табиты сузились, и она набросилась на Сэмми, но Блейк прижал ее к стене сильной рукой.

— Я прибью тебя, Саманта. У тебя слишком длинный язык.

— Она этого не стоит, детка, успокойся, — произнес Блейк успокаивающе. Он что-то прошептал ей на ухо, и ее улыбка вернулась.

— По крайней мере, я не трусиха, — прощебетала Сэмми.

— Сэмми, — выдавила Бекки, сквозь сжатые зубы.

Табита злобно сжала челюсти, когда мы повернулись и пошли прочь.

— О, ладно, Бекки, она заслуживает этого. Разве не достаточно того, что я должна быть хорошей каждый раз, когда мы идем домой?

— Девочки, Табита идет с вами? — выпалила я.

Сэмми поджала губы и закатила глаза.

— Он хочет ее только для одного.

— Они теперь вместе, — Бекки подняла бровь.

— Кого это волнует? — спросила Сэмми.

— Ты не должна была делать этого, Сэмми, — я чувствовала себя ужасно от его взгляда, и как он посмотрел на меня из-за того, что его отец узнает о проделке.