Охота на мотылька

ГЛАВА 3

– Ты сейчас шутишь? Скажи, что ты просто шутишь! – нервно потребовал Ваня, посмотрев на меня с большой надеждой.

– Нет, Вань, прости, – виновато вздохнула я, пряча взгляд. – Я серьёзно.

– Да это не может быть серьёзно! – взорвался он. – Не может! – подскакивая на месте и начиная расхаживать из стороны в сторону, произнёс мужчина. – Ты не могла единолично принять решение продать квартиру, чтобы оплатить долги твоего брата-неудачника!

Я только вздохнула, так как именно это и сделала. Для меня это показалось единственным выходом из положения, как сохранить семью брата, не разрушить жизнь племянника и… не продаться самой. Пусть меня уже нельзя назвать той, кем я была… но чувство гордости и принципы у меня остались. И пусть меня называют идиоткой, я с ними не соглашусь. Себя, во всяком случае, я не потеряю. А деньги… это только деньги, они приходят и уходят. Родители всегда учили нас с братом в первую очередь не терять себя. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

– Как ты можешь так говорить? – продолжал возмущаться Ваня. – Ты готова отказаться от собственного дома ради Вовки. Готова расплачиваться за его ошибку?

– Он мой брат, – произнесла я, надеясь, что Ваня поймёт. – Вова – моя семья. Я не могла его оставить в беде.

– Это я – твоя семья! – выкрикнул мужчина, метая взглядом молнии. – Я! Это я был с тобой всё это время! Я поддерживал, когда твой братец даже не вспоминал о тебе после похорон. Но со мной ты не посоветовалась, решая наше будущее самостоятельно, – зло прошипел он, стуча кулаком себе в грудь, а я еле сдержала грубые слова и ироничную усмешку.

Как красиво он говорит: «Поддерживал». В его понимании – может быть. Вот только у меня есть отличный пример настоящей поддержки в лице Кати, которая приложила все усилия, чтобы вывести брата из депрессии, а теперь ещё выясняется, практически смогла ещё и из зависимости. Жаль, не навсегда. В то время как красноречивый мужчина передо мной кичится тем, что просто не бросил, когда я закрылась от всего мира, упиваясь своим горем.

Поддерживал? Можно и так сказать, если вкладывать в это понятие такой смысл – оставить меня в покое, наедине со своими мыслями, уходя по своим делам со спокойной душой, невзирая на моё состояние. Тогда он отговаривался тем, что нужно зарабатывать деньги, пока я взяла перерыв в творчестве, несмотря на то, что необходимости в этом особой не было. И, признаться, мне было всё равно. Я даже радовалась, что могу всласть погоревать в одиночестве. Сейчас понимаю, что сама себя загоняла в депрессию. Кто знает, как бы всё повернулось, если бы Ваня обладал хоть частью упрямства Кати?

Но получилось так, как получилось, и винить одного Ваню, тем более задним числом, я не стала. Сама виновата, раз меня всё устраивало в прошлом.

– Ты не подумала, где нам теперь жить?

– У тебя же есть квартира… – напомнила я, хотя отлично понимала, как трепетный Ванечка относится к этому вопросу. Вот и сейчас, мужчина посмотрел на меня, как на полоумную, и чуть ли не схватился за сердце.

– Ты серьёзно? Ты предлагаешь нам жить на окраине города в однушке? Тем более, я её сдаю… – произнёс он и резко замолчал, понимая, что проговорился. Я вновь подавила жёсткую усмешку, разглядывая парня, который несколько лет назад клялся в любви, сделал предложение… но до сих пор так и не повзрослел. И в этот момент я порадовалась, что до свадьбы дело так и не дошло.

– Вань, а что поменяется? Это всего лишь квартира. Заработаем на новую, – пожала я плечами, надеясь, что человек, которого я долгое время считала родным, поймёт меня. Не понял…

– Да ты представляешь, сколько нам потребуется работать на новую, подобную этой?

– Представляю, – кивнула я. – Ведь я её и покупала, – не смогла я сдержаться и напомнить разбушевавшемуся мужчине такой небольшой нюанс, надеясь, что он немного поостынет. Ошиблась.

– И? – кажется, вовсе не заметил намёка в моих словах Ваня. – Когда ты в последний раз брала в руки кисть и краски? Да даже если бы ты написала достойную картину, её уже не купят с такой охотой, как когда ты была популярна! Ты уже не та, что прежде. Тебя забыли. Считай, нужно работать на своё имя заново, чтобы вернуть былое признание, а конкуренция только выросла, между прочим! – больно хлестая словами, словно пощёчинами, произнёс Ваня. Однако, хоть и больно, но справедливо.

– Мы можем заработать и другим образом, – Сцепила я пальцы между собой, чтобы скрыть, как они дрожат, чувствуя, что нервы уже на пределе, а скандал только набирает обороты. Глупо было рассчитывать, что Ваня безоговорочно поддержит меня в решении продать квартиру, в которой мы вместе живём уже больше трёх лет… и всё же я надеялась.

– Как?

– Ты же учился на юриста, – робко напомнила я. – Ты мог бы устроиться по специальности. Знакомые у меня ещё есть, даже в этой сфере. Думаю, они не откажутся помочь по старой дружбе.

– Что? – опешил мужчина, словно я предложила ему работать на угольной шахте.

– Я могу устроить тебя в фирму… – начала я, но меня перебили.

– И зарабатывать копейки, сидя в офисе?

– А чего ты хочешь? – устало посмотрела я на него. – Сейчас ты зарабатываешь позированием даже меньше, чем мог бы, работая по специальности. Нам всё равно пришлось бы выкручиваться в скором времени. Мои накопления с продаж картин уже заканчиваются. Мы бы всё равно не потянули эту квартиру.

– Ты издеваешься, да? – посмотрели на меня, словно я решила его добить. – Мало того, что придётся работать шесть на один, так ещё и жить за городом в сраной однушке, каждый день добираясь до работы по нескольку часов! И ради чего? Ради твоего брата, который сам себе же и нагадил?! – Резко дёрнулась от его высказывания, но решила промолчать, убеждая себя, что скандал ни к чему не приведёт. – Пусть сам выкручивается!

– Если бы он мог, я бы не пришла к такому решению.

– Я не собираюсь страдать из-за придурочного игромана!

– Пострадай из-за меня, – огрызнулась я.

– Как ты можешь так просто просить меня об этом?

– А почему нет? – с вызовом посмотрела я на него. – Ты говорил, что любишь, – напомнила я, а после сглотнула и попробовала зайти с другой стороны. – Вань, я не могу бросить брата с его семьёй в такой ситуации. Рязанов – слишком серьёзный человек, чтобы с ним бодаться. Он запросто испортит жизнь брату, или, вообще добьётся, что тому дадут судимость, если вообще не посадят. Что после этого будет с Катей и Егором?

– Почему меня должно это волновать? Я должен думать о своей семье…

– О какой? Мы с тобой так и не женаты.

– То есть это твоя месть, да? – уперев руки в боки, произнёс он, встав напротив меня.

– Какая месть? – поморщилась я, чувствуя, как нестерпимо разболелась голова, больно ударяя по нервам. – Я просто констатирую факт, – устало вздохнула я, зажмурившись, надеясь, что боль отпустит.

– Ладно, – вдруг произнёс Ваня. – Хочешь ты им помочь – я понимаю. С трудом, но понимаю. Но зачем продавать квартиру?

– Это единственный способ, благодаря которому можно быстро получить необходимую сумму, – объяснила я. – В кредит мне никто не даст, как и брату. В долг тоже, ты сам говорил, что я уже не та, что была прежде, – с горечью добавила я. – А деньги требуются уже через шесть дней. Я уже связалась с знакомым риелтором, он сказал, что если снизить цену на квартиру хотя бы до одиннадцати миллионов, то её сбудут всего за несколько дней за наличный расчёт. Это как раз то, что мне и нужно.

– До одиннадцати?! Так мало? Нам же ничего не останется!!! Совсем ничего! И это с квартиры, которую ты покупала почти за двадцать?

– Повторяю: выбора нет. Либо так, либо у Вовки будут проблемы.

– Вообще никаких вариантов?

– Ещё можно было мне согласиться и отдать себя в рабство на месяц другому мужчине, – зло произнесла я, массируя виски пальцами.

С новостью о том, что я решила продать квартиру, моему жениху было необходимо пояснить всю ситуацию. И если брату я не решилась рассказать о предложении Рязанова, чувствуя иррациональный стыд, то Ване рассказала, просто из желания, чтобы меня пожалели, посочувствовали и поддержали, сказав, что я сделала всё правильно. А тут:

– Да уж лучше бы так, чем продавать квартиру, – зло выплюнул Ваня, а после изумлённо замер, поняв, что только что сказал. – Даш… Даш, это не то, что я имел ввиду, – поспешил он оправдаться, но пружина в моей голове резко выстрелила его словами, и что-то во мне моментально перегорело. Что-то окончательно умерло, после нескольких лет имитации жизни. И, как ни странно, было не так больно, как я думала. Только чувство сожаления поднималось, не давая нормально дышать.

– Пошёл вон, – процедила я слова сквозь зубы.

– Даша, Дашенька, прости, это совсем не то… – попытался Ваня меня переубедить и извиниться, но я наполнилась какой-то болезненной решимостью, подгоняемая бешенством и болью разрушенных ожиданий.

– Собирай свои вещи и уходи, – холодно закончила я, не желая смотреть на того, кого наивно считала родным и верным. И кто готов был спокойно продать наши отношения, ради комфортного проживания.

– Ну и дура, – выплюнул он и, схватив куртку, ушёл, громко хлопнув входной дверью. А я опять осталась в одиночестве…