Охотник за приданым

10

Первые две недели ничто не нарушало однообразия путешествия. Под безмятежно голубым небом насколько хватало глаз простиралась спокойная морская гладь. Матросы были вежливы, но, следуя приказу капитана относиться к дочери лорда с особым почтением, держались на расстоянии. Несмотря на то что капитан Уэйверли старался по возможности окружить Лили вниманием и развеять ее одиночество беседой за ужином или партией в шахматы, у нее оставалось слишком много свободного времени, чтобы предаваться мыслям о Мэте и строить предположения о том, как могли бы сложиться их отношения, предложи он ей нечто большее, чем просто свое тело.

Когда неожиданно разразился шторм, Лили даже была рада хоть какому-то разнообразию, пока не осознала всю опасность далеко не безобидной стихии. Массы ревущей свинцовой воды обрушились на «Бесстрашный», то вздымая его на высокие гребни, то швыряя в бездонную пропасть. Сидя в своей каюте, Лили услышала, как одна из мачт громко затрещала и упала на палубу, унеся жизни двух членов экипажа.

Молодая женщина провела в четырех стенах три полных дня, мучительно страдая от приступов страха и тошноты.

Еда, если ее подавали, была холодной и невкусной. Впрочем, это не имело значения. Лили и так не смогла бы проглотить ни кусочка, даже если бы ей накрыли стол, изобилующий яствами. Когда на четвертый день она очнулась от беспокойного сна, то с облегчением заметила, что корабль перестало швырять и он плавно покачивается на волнах.

Спотыкаясь от слабости, Лили подошла к иллюминатору и замерла. Так же внезапно, как налетел, шторм утих, и безоблачный небосвод снова отражался в зеркальной поверхности воды, чуть тронутой легкой рябью. Она быстро оделась и поспешила наверх, где ее взору предстала картина разора, учиненного свирепой бурей.

Вся палуба была завалена мусором. С потрепанных мачт свисали обрывки такелажа, повсюду сновали матросы, пытаясь устранить самые серьезные повреждения. Лили заметила два тела, прикрытых парусиной; неподалеку капитан и корабельный врач оказывали помощь раненым.

Увидев девушку, Уэйверли недовольно нахмурил брови:

— Отправляйтесь-ка в свою каюту, леди. Сейчас здесь слишком опасно для женщин.

— Я не боюсь, а кроме того, могу быть полезна, — твердо заявила Лили, решительно закатывая рукава.

— Вряд ли… — начал было капитан, но, прежде чем он успел закончить свою мысль, Лили уже стояла на коленях, склонившись над раненым матросом, и пыталась остановить кровь при помощи корпии, которую ей дал доктор.

Постепенно вырисовывалась весьма мрачная картина.

«Бесстрашный» лишился главной мачты, потерял управление, а трюм оказался затоплен. Ныряльщики сообщили, что руль нуждается в серьезном ремонте, а пока корабль и весь его экипаж были предоставлены прихотям ветра и волн.

— Мы находимся вблизи от морских путей, — с показной бодростью заявил капитан Уэйверли, когда ему доложили о масштабе повреждений. — Не пройдет и суток, как нам встретится один из кораблей Его Величества.

В глубине души он был уверен, что скорее они столкнутся с американцами, нежели с соотечественниками, однако предпочитал не делиться своими соображениями с окружающими.

Если бы не скука и не напряженное ожидание встречи с английским судном, последующие дни, когда корабль бесцельно дрейфовал по необъятным просторам, напоминали бы безобидную морскую прогулку. Но наступил момент, когда капитан решил, что на случай, если помощи придется ждать долго, надо ограничить потребление пищи и воды.

Вначале Лили не особенно тревожилась, поскольку Уэйверли заверил ее, что течение все равно рано или поздно вынесет их к земле, но с каждым последующим днем в ней крепло предчувствие беды.

Время шло. Однажды, прогуливаясь по палубе, девушка услышала возбужденный крик впередсмотрящего:

— Корабль!!

— Где? — мгновенно отозвался капитан, наводя подзорную трубу на далекий горизонт.

Лили подбежала к нему и встала рядом.

— По правому борту, сэр! — донеслось с мачты.

— Под каким флагом? — крикнул капитан, и напряженные нотки в его голосе заставили сердце Лили болезненно сжаться.

— Слишком далеко, сэр, не разобрать! — после короткой паузы последовал ответ.

— Это англичане? — быстро спросила девушка, не сводя глаз с черной точки на морской глади.

— Скоро узнаем, — пробормотал капитан.

Точка медленно, но неотвратимо увеличивалась в размерах.

Лили продолжала напряженно всматриваться в постепенно вырисовывающиеся очертания таинственного корабля. Если это британское судно, то они спасены, но встреча с американским капером грозила бедой.

— Они подняли звездно-полосатый флаг, сэр! — упавшим голосом доложил впередсмотрящий. — Это американцы, капитан. Да поможет нам бог!

— О нет! — простонала Лили.

— Не волнуйтесь, леди, — утешил ее Уэйверли, — уж с вами-то точно все будет в порядке. Ваш отец известный, уважаемый человек. Его знают далеко за пределами Англии. Скорее всего вы просто ответите на несколько вопросов, а затем уже на другом корабле продолжите свое путешествие домой.

— Вы намерены сдаться без боя? — поразилась услышанному Лили.

— У меня нет выбора, — пожал плечами капитан. — Если бы мой корабль меньше пострадал от шторма и хотя бы слушался руля, я устроил бы этим пиратам такую встречу, что чертям в аду стало бы тошно. Но мы совершенно беспомощны, хотя и превосходно вооружены. Неуправляемый корабль, будь это хоть плавучий бастион, сражаться не может.

— А как же пушки? — возмутилась Лили. Хладнокровие моряка бесило ее, она не понимала, что в нем говорит не трусость, а элементарный здравый смысл.

— Без маневренности пушки бесполезны, — терпеливо объяснил Уэйверли. — Нет, моя милая леди, бессмысленно вступать в бой, когда нет надежды на победу. Ваша жизнь и жизни членов команды мне куда дороже, чем возможность покрасоваться, перед тем как пойти ко дну.

С этими горькими словами капитан повернулся на каблуках и взошел на мостик, чтобы подготовить людей к предстоящей встрече с врагом. В тот же момент рявкнуло носовое орудие американцев, и ядро, едва не задев бушприт «Бесстрашного», шлепнулось в воду. Смысл выстрела был очевиден: им приказывали лечь в дрейф и сдаться на милость победителя.

— Идите в свою каюту! — крикнул Лили Уэйверли, перегнувшись через поручни мостика. — Матросы врагов не должны вас видеть. Я сам поговорю с их капитаном и постараюсь убедить его помочь вам.

Девушка кивнула и послушно отправилась к себе, не желая мешать капитану, у которого и без нее проблем хватало.

Широко расставив ноги, капитан Мэтью Хоук стоял на мостике «Морского ястреба» с подзорной трубой в руках и вглядывался в очертания беспомощно болтавшегося на волнах корабля.

— Что ты думаешь об этом, Дик? — спросил он своего старшего помощника, наблюдавшего рядом с ним за английским фрегатом.

— Трудно сказать, капитан, — ответил Дик Марлоу, молодой человек из хорошей семьи, которого война позвала на защиту родной страны. — Если это не какая-то дьявольская хитрость, то судно сильно пострадало от шторма: мачта сломана, такелаж перепутан, руль не работает…

С тех пор как мы заметили фрегат, он не делал попыток ни напасть, ни скрыться. Скорее всего капитан рассчитывает лишь на ветер и течение, чтобы добраться до ближайшего берега.

— Все верно. Дик, из тебя выйдет отличный моряк, — удовлетворенно кивнул Мэт. — Когда подойдем поближе, прикажи дать предупредительный выстрел поперек их курса.

— Есть, сэр! — козырнул юноша, покраснев от удовольствия. — Вы полагаете, они примут бой?

— Вряд ли, их корабль слишком потрепан, но это все-таки боевой фрегат, и на его борту отнюдь не новички.

Надо быть готовыми ко всему.

Марлоу отправился исполнять приказание, а Мэт снова навел трубу на английское судно. Теперь оно было гораздо ближе, и на его борту он без труда прочел название: «Бесстрашный». Мэт немало слышал о нем и его отважном капитане. Это был первоклассный фрегат, один из лучших во всем британском военно-морском флоте, и захватить его в качестве трофея было бы весьма почетно. Внезапно его рука, державшая подзорную трубу, дрогнула: на палубе «Бесстрашного» мелькнула вспышка золотистых волос, и вдоль борта прошла женская фигурка.

— Черт возьми! — пробормотал Мэт. — С какой стати английский капитан взял в море женщину? Кто она ему? Жена? Любовница?

Цвет волос напомнил о Лили, и это причинило почти физическую боль. Вот уже несколько месяцев он видел ее только во сне, где у них все складывалось крайне удачно, и, просыпаясь, не находил себе места от тоски и желания бросить все и вернуться к ней.

Рев пушечного выстрела прервал его невеселые мысли.

Едва ядро упало в воду рядом с носом «Бесстрашного», с его мачты соскользнул британский флаг, а взвилось и затрепетало на ветру белое полотнище.

— Вот и ответ на твой вопрос. Дик, — сказал Мэт, когда старпом вновь занял свое место рядом на мостике. — Никакого сражения не будет — они сдаются.

— И не удивительно, — усмехнулся Марлоу. — Они едва держатся на плаву, куда уж тут драться.

— Вот именно. «Морскому ястребу» повезло, мы еще успели укрыться в Нассау, иначе шторм сыграл бы с нами злую шутку. И все же, — задумчиво добавил Мэт, — я не доверяю англичанам. Они способны на любой подвох.

Когда подойдем ближе, надо будет потолковать с их капитаном.

Вскоре суда сблизились настолько, что их борта разделяло не более десяти метров.

— Эй, на «Бесстрашном»! — крикнул Мэт, сложив ладони рупором. — Я хочу говорить с капитаном.

— Капитан Уэйверли слушает, — секунду спустя донесся ответ.

— Я, Мэтью Хоук, капитан и хозяин «Морского ястреба», капера на службе правительства Соединенных Штатов, объявляю фрегат «Бесстрашный» своим военным трофеем и отправляю к вам призовую команду, которая заберет ваш груз и все ценное, что есть на борту. Во избежание кровопролития рекомендую не оказывать сопротивления.

— К несчастью, мы беспомощны и вынуждены сдаться на милость победителя, — мрачно констатировал Уэйверли. — Иначе наши пушки давно бы уже отправили вас на дно. Я не трус, сэр!

— А я так и не считаю, — крикнул в ответ Мэт и приказал призовой команде готовиться к высадке на вражеское судно.

Абордажные крючья, взлетев в воздух, впились в палубу, такелаж и деревянный фальшборт «Бесстрашного», корабли соприкоснулись, и через несколько минут Мэт уже стоял перед капитаном Уэйверли, а его люди окружили английских матросов и, как стадо овец, перегнали их на «Морской ястреб», где заперли на время в трюме. Положение британского королевского фрегата было настолько плачевным, что никто и не подумал оказывать сопротивление.

— Есть ли на борту пассажиры, капитан? — спросил Мэт, не в силах отогнать образ девушки с мучительно знакомыми волосами, которую он видел недавно на палубе.

Не померещилось ли ему? Быть может, он просто слишком долго в море и стосковался по женскому обществу?

— Есть, — подтвердил Уэйверли. — Случилось так, что «Бесстрашному» выпала честь доставить домой, в Англию, одну очень важную персону — дочь члена парламента, навещавшую знакомую своей покойной матери.

Я взываю к вашему благородству и чести морского офицера: леди не должна пострадать. Прикажите своим людям относиться к ней с должным почтением.

— Да вы, похоже, считаете нас, американцев, дикарями, — возмущенно фыркнул Мэт. — Даю вам слово, что ей ничто не грозит. Если она действительно представляет столь большую ценность для члена вашего парламента, то, поверьте, ее будут беречь пуще глаза.., до получения соответствующего выкупа. А пока, вместе с вами и командой, она считается моей пленницей.., почетной пленницей, которая вправе рассчитывать на самое любезное обхождение.

Кстати, где это ваше сокровище? Мне было бы любопытно взглянуть.

— Я велел ей спуститься в каюту, — неохотно ответил капитан, не слишком доверяя словам американского пирата.

— Эй, Марлоу! — крикнул Мат, и через мгновение старпом явился. — Там, внизу, в одной из кают, ты найдешь женщину. Будь так любезен привести ее сюда.

— Есть, сэр! — эхом откликнулся тот и бросился исполнять приказ.

— Капитан Хоук…

Его окликнул второй помощник.

— В чем дело, Фримонт?

— Несколько членов команды «Бесстрашного» утверждают, что англичане силой или обманом заставили их оставить американские суда и перейти на службу в свой флот. Что мне с ними делать?

— Отдели их от остальных, позже я с ними поговорю.

Проследи, чтобы не было драк и беспорядков.

— Так точно, сэр!

Мэт снова хотел было обратиться к капитану Уэйверли, но смолк на полуслове: к ним приближался Марлоу, ведя за собой упирающуюся пленницу.

— Я нашел ее, капитан, — отдуваясь, доложил он.

Задача оказалась не из легких: девушка отчаянно сопротивлялась и не хотела выходить из каюты. В конце концов Дику удалось уговорить ее подняться на палубу, но там все началось сначала: вид бородатых вооруженных людей испугал англичанку, и она наотрез отказалась идти дальше. Тогда, не обращая внимания на ее вопли и протесты, Марлоу молча схватил ее за запястье и буквально поволок за собой.

Оказавшись перед капитаном вражеского судна, Лили гордо выпрямилась, и с ее губ уже готовы были сорваться резкие слова, когда она наконец удосужилась взглянуть ему в лицо.

— Мэт?! О нет, только не это! — В ее крике была такая безысходность, что все с удивлением уставились на своего капитана.

Тот стоял как громом пораженный, его широко распахнутые черные глаза с испугом взирали на девушку, словно она была привидением.

— Лили? — с трудом выдавил он.

А затем пришел гнев. Ослепляющий, всепоглощающий гнев. В самом деле, оставить жену в Бостоне, а потом встретить ее в море, да еще на английском корабле!.. Мэт мог предположить все, что угодно, но только не такое.

— Во имя господа бога и всего его святого воинства, что ты здесь делаешь? — Слова давались ему с трудом и, единожды сорвавшись с губ, падали, подобно тяжелым пушечным ядрам.

Лили охватил панический ужас. Мэт, казалось, готов был уничтожить ее. Его глаза метали искры, ноздри трепетали, губы сжались в тонкую линию и побелели.

— Вы знакомы с леди Монтегю? — спросил капитан Уэйверли, с удивлением следивший за встречей американского пирата и дочери английского аристократа.

— О да, и очень хорошо, — прорычал Мэт, снова полоснув девушку острым, как бритва, взглядом, и неожиданно спокойным голосом пояснил:

— Эта леди моя жена.

Ну же, дорогая, не стесняйся, скажи капитану правду.

Неприкрытая издевка была равносильна пощечине.

Лили беспомощно посмотрела на Уэйверли, как бы ожидая поддержки, но тот, сраженный услышанным, стоял, открыв рот, и в глазах его боролись недоумение и возмущение. Девушка попыталась ответить, но язык, словно ватный, отказывался повиноваться.

— В чем дело, дорогая? — картинно удивился Мэт. — Ты заставляешь капитана ждать.

— Это правда, — с трудом выговорила она. — Капитан Мэтью Хоук — мой муж. Мне очень стыдно, что пришлось обмануть вас, но если бы я сказала правду, то вы вряд ли согласились бы мне помочь вернуться домой.

— Понятно, — коротко кивнул Уэйверли, и его глаза стали холодными и колючими. — Надо полагать, юная леди, вы солгали мне и в другом — в том, что вы дочь Стюарта Монтегю.

— Нет, капитан, это как раз соответствует действительности, — ответил за девушку Мэт. — Другое дело, будет ли он рад ее видеть, да и вообще, захочет ли пустить на порог своего дома.

— Простите меня, — в ее голосе звучало искреннее раскаяние. — Как видите, мой обман обернулся против меня же, и, поверьте, я жестоко за него наказана.

— Я и понятия не имел, что все может так случиться, — чуть смягчившись, покачал головой Уэйверли. — Терпеть не могу лезть в чужие дела, а уж встревать в ссоры между супругами.., нет, увольте!

Мэт резко повернулся к своему старшему помощнику:

— Марлоу, отведи миссис Хоук на «Морской ястреб» и запри ее в моей каюте. Проследи, чтобы туда же перенесли ее вещи.

— Мэт… — Голос Лили дрогнул.

— Исполняй приказ, Марлоу! — рявкнул тот, чувствуя, что теряет над собой контроль. Ей и так чертовски повезло, что он так долго держал себя в руках. Она унизила его в глазах команды, сделала из него дурака, обманутого мужа, неспособного держать жену на коротком поводке.

Простить такое будет трудно.., если вообще возможно.

Охваченная гневом и отчаянием, Лили последовала за Диком Марлоу на борт американского корабля, а затем — в роскошную каюту Мэта.

— Вы уж извините меня, миссис Хоук, — смущенно пробормотал юный старпом, — я только исполняю приказы капитана, и.., и мне действительно придется вас запереть.

— Я ни в чем вас не виню, мистер Марлоу, — с вымученной улыбкой ответила девушка. — Вы обязаны беспрекословно подчиняться ему, этого требует дисциплина, тем более идет война.

В замке загремел ключ, и Лили в изнеможении опустилась в кресло. Она понимала, что на этот раз зашла слишком далеко. Мэт вспыльчив, его нрав крут, и расплаты не избежать.

Но, говоря по правде. Лили не знала, чего ждать. Она и раньше видела мужа разгневанным, даже в ярости, но по сравнению с сегодняшней бурей все это казалось теплым летним ветерком. Ну почему из всех американских каперов, бороздящих окрестные воды, именно «Морскому ястребу» суждено было наткнуться на их изувеченный штормом фрегат? Что это, чудовищная несправедливость судьбы или промысел божий? Что теперь будет? Мэт накажет ее. Но как? Снова поднимет на нее руку?

За дверью раздались тяжелые шаги, и девушка вскочила. Снова прогрохотал замок, дверь распахнулась, и на пороге появился Мэт. Не удостоив жену даже взглядом, он прошел до середины каюты, снял китель и швырнул его на спинку кресла. За кителем последовала льняная сорочка.

Потом, нарочито небрежным жестом, он расстегнул ремень и вынул его из брюк.

— Что.., что ты собираешься делать? — не выдержала Лили.

Казалось, он только сейчас заметил ее.

— Ничего.., пока.

Он подергал ремень, как бы проверяя его на прочность, и несильно хлестнул им себя по бедру. Девушка испуганно заморгала.

— Начнем с главного, дорогая. — Мэт развалился в кресле и, по-прежнему поигрывая ремнем, закинул ногу на ногу. — Признаться, мне не терпится услышать, как ты оказалась на борту «Бесстрашного» и что ты там делала.

Мне этого хочется даже больше, чем выпороть тебя.

Лили вздрогнула, но гордо вскинула голову и с вызовом ответила:

— А что, по-твоему, я могла делать на борту английского корабля? Плыла домой, подальше от тебя!

— И что же это за жизнь была бы у тебя в Англии, если даже твой родной отец не желает тебя видеть? — не скрывая злой иронии, осведомился он. — Своих денег у тебя больше нет, зарабатывать ты не умеешь, так что выбор у тебя, прямо скажем, небогатый: или на паперть, или на панель, или на содержание к мачехе, которая тебя терпеть не может.

— А что за жизнь была у меня с тобой? — возмутилась Лили. — Ты присвоил мое состояние и обратил его против моей же родины, снарядив свои дурацкие корабли.

Ты бесстыдно продолжал общаться со своей любовницей, а обо мне вспоминал лишь тогда, когда под рукой не оказывалось другой женщины!

— Тебе не удастся оставить меня, дорогая, — с угрозой произнес Мэт. — Ты моя, а я ревностно охраняю то, чем владею.

Она взглянула на него едва ли не с жалостью.

— Но объясни мне наконец, зачем тебе мучить меня и себя, если мы друг другу не подходим? Это же совершенно очевидно! Подумай, ведь стоит мне уйти, и ты снова сможешь свободно наслаждаться в объятиях Клариссы.

— К черту Клариссу! — взорвался он. — Я не видел ее уже бог знает сколько времени, и, честно говоря, мне на нее плевать. Еще в Бостоне, до отплытия, я сказал тебе, что да, Кларисса была частью моего прошлого, но в моем настоящем и будущем ей нет места.

У Лили даже голова заболела от нахлынувших на нее противоречивых чувств. Почему он так упорно отрицает свою связь с Клариссой? Потому что вдруг воспылал нежными чувствами к ней, своей жене? Чушь! Ему нужен от нее только секс. Если бы не та случайная встреча в магазинчике мадам Дюран, она, возможно, и поверила бы ему, но разговор с его любовницей все расставил по местам, не оставив сомнений.

Следующий вопрос Мэта застал ее врасплох:

— Скажи, а кто помог тебе попасть на английский корабль? — прищурился он. — Сомневаюсь, чтобы это удалось тебе самой. Так кто? Сара? Джеф? Господи, зачем спрашивать, разумеется, кто-то из них… Что ж, раз они предали меня, я еще подумаю, стоит ли разрешать их свадьбу.

Лили не собиралась посвящать Мэта в то, что пропуск в порт ей достал Клэй Уинслоу. Она сказала о другом:

— Твое разрешение больше не требуется. Сара и Джеф поженились месяц назад.

Мэт даже растерялся от неожиданности:

— Как же так? Они должны были дождаться моего возвращения!

— Война затянулась, и никто не знает, когда она кончится, — пожала плечами Лили. — Сколько им ждать тебя? Недели? Месяцы? Годы? Дядя Джефа предложил ему перебраться в Новый Орлеан, и перед отъездом они поженились.

— Сара в Новом Орлеане? — еще больше помрачнел Мэт. — Ты отправилась в Англию, она — в Новый Орлеан… Что это, женский бунт?

— Нет, Мэт, — просто ответила Лили. — Они с Джефом так любят друг друга, что я посоветовала им не дожидаться твоего возвращения.

Внезапно Мэта осенила ужасная догадка:

— Так, значит, с тех пор как они уехали, ты оставалась в Хоуксхевене одна? А скажи, не заглядывал ли к тебе некий Клэй Уинслоу, чтобы скрасить твое одиночество?

— Оставь Клэя в покое, — отчеканила Лили. — Я не изменяла тебе, если ты это имеешь в виду.

— Я спросил, приходил он или нет?!

— Клэй раздобыл для меня пропуск и договорился с капитаном «Бесстрашного». Но я сама попросила его об этом! Я твердо решила уехать от тебя, Мэт, и меня ничто не смогло бы остановить, даже если бы он отказался мне помочь.

— Итак, ты сознательно нарушила все мои запреты.

Как часто вы с Уинслоу встречались?

Лили теряла терпение. Настырность Мэта переходила всякие границы. Если он решил наказать ее за побег, то пусть так и сделает, а не устраивает этот унизительный допрос!

— Послушай, я не твоя вещь, а ты не мой хозяин! — воскликнула она. — Я встречалась с кем хотела и когда хотела. Понятно? После отъезда Сары твои бостонские друзья мигом вспомнили, что я англичанка, и благополучно про меня забыли. Позволь напомнить тебе, что твоя страна воюет с моей, и те, кому по-прежнему милы берега туманного Альбиона, не пользуются в Америке большой любовью.

— И ты обрела эту любовь в объятиях Уинслоу.

— Нет, Мэт, — уже спокойнее возразила Лили, хотя внутри у нее все кипело от возмущения и обиды. — Не обрела и не искала. Я виделась с ним лишь однажды, после того как твоя любовница Кларисса Хартли убедила меня в том, что ты и не думал порывать с ней.

Мэт с силой ударил кулаком по подлокотнику кресла и грязно выругался. Девушка невольно вздрогнула — его ярость не обещала ничего хорошего.

— Мерзкая, грязная, отвратительная сука! — ревел Мэт, продолжая крушить ни в чем не повинное кресло. — Какого черта она лезет в мою жизнь?! А ты тоже хороша!

Нашла кому верить! Я же все тебе миллион раз объяснял, и ты должна, обязана была поверить мне, а не какой-то лживой твари!

— С какой стати? — Долго скрываемый гнев прорвался наружу, и Лили почти кричала. — Что ты сделал для того, чтобы я верила тебе больше, чем кому-то другому?

Лицо Мэта окаменело, плотно сжатые губы побелели, а пальцы угрожающе стиснули ремень.

— Ну, что же ты? — вызывающе усмехнулась она. — Ударь меня, если посмеешь!

Словно очнувшись, Мэт рассеянно посмотрел на зажатый в кулаке ремень, затем перевел взгляд на Лили. Может, и в самом деле выпороть ее? Не мешало бы. Такой урок, без сомнения, запомнится надолго, однако… Однако есть и другие способы заставить эту упрямицу задуматься над своим поведением. Способы куда более приятные и не менее действенные.

— Раз ты так просишь, я не могу отказать, — с ледяной любезностью заявил он. — У меня были некоторые сомнения на этот счет, но ты сама выбрала ремень. Что ж, раздевайся.

Лили отступила. Она ожидала ругани, криков, угроз — чего угодно, только не холодного равнодушия. Неужели он и в самом деле будет ее бить?

— Послушай, Мэт, ты не можешь просто взять да и выдрать меня, как нашкодившего ребенка, — предупредила она, пятясь от него.

— Почему? — удивленно вскинул брови он. — Ты очень точно определила свое поведение Порядочные жены считаются со своими мужьями и не бегают от них, как зайцы, стоит им отвернуться.

Он тяжело поднялся, внушительно повел плечами и поудобнее перехватил за пряжку сложенный вдвое ремень Лили продолжала пятиться. Мэт не торопился. Вскоре спина девушки уперлась в стену, и она затравленно взглянула ему в глаза.

— Одежда, — невозмутимо напомнил он.

— Ч-что? — не поняла Лили.

— Твоя одежда, — терпеливо повторил Мэт. — Сними ее.

Лили облизнула пересохшие губы. Ей хотелось кричать от отчаяния.

Все начиналось сначала.

11

Мэт хотел напугать ее и добился своего.

Он никогда не бил женщин, но Лили знать об этом совершенно необязательно. Он был слишком зол на нее, чтобы отказать себе в маленькой мести.

Непослушные, ставшие будто деревянными пальцы девушки медленно потянулись к пуговицам у воротника платья, но замерли на полпути.

— В чем дело? — усмехнулся Мэт. — А, понимаю, ты стесняешься. Напрасно, дорогая, я уже видел тебя без одежды. Или ты успела от меня отвыкнуть?

— Ты жестокая, бессердечная свинья, Мэтью Хоук, — вспыхнула Лили.

— А ты, как мы выяснили, нашкодивший ребенок, заслуживающий хорошей взбучки.

— Если ты побьешь меня, то докажешь этим лишь одно: что ты сильнее.

— Я сказал, что ты заслуживаешь взбучки, а не побоев.

Ремень полетел в угол, и его сильные руки обвились вокруг талии девушки, а губы жадно прильнули к ее шее.

Лили вздрогнула от неожиданности, но, впрочем, не особенно удивилась, так как уже поняла, к чему ведет Мэт.

Его прикосновение не доставило ей радости, она вырвалась и отбежала в другой конец каюты.

— В чем дело, дорогая? — нахмурился Мэт. — У меня нет времени играть с тобой в прятки. Ну же, прекрати ломаться и обними своего мужа, как и положено добропорядочной жене.

— Иди к черту! — с неожиданной для самой себя грубостью ответила Лили. В этот момент она и сама скорее отправилась бы в ад, чем в его объятия. Поцелуй Мэта, горячий и призывный, вновь поднял в ее душе целую бурю чувств. Ей хотелось быть с ним, но она страшилась новых мучений. Хотелось его жгучих, восхитительных ласк, но позволить ему овладеть собой значило бы простить. Простить холодность, месяцы молчания.., простить Клариссу.

— Ты забыла, как сладостно заниматься любовью? — с обидой спросил Мэт. — Забыла о том наслаждении, что я тебе дарил?

Лили молча покачала головой: она помнила все.

— Скажи честно, ты хочешь меня? — настаивал он.

Да!

— Нет! — солгала она.

— Я не верю тебе, — опешил Мэт. Быть может, он слишком рьяно взялся за дело? Но ведь у него уже несколько месяцев не было женщины! Похоже, она чего-то боится.., не надо было так пугать ее ремнем. Что ж, попробуем по-другому. — Послушай, — почти заискивающе продолжил он, — ты виновата передо мной и сама это знаешь. Нельзя так поступать с мужчиной, не уязвив его самолюбие, вот я и рассердился. Давай прекратим взаимные придирки и займемся тем, что так нравится нам обоим.

Тебе достаточно просто сказать «да», и все будет забыто.

И дня не проходило, чтобы я не вспоминал твое великолепное тело, не мечтал о нем… Не обижайся на меня из-за ремня, я просто неудачно пошутил. А теперь, когда все выяснилось, иди ко мне. Должен же я тебя хоть как-то наказать! — со смехом закончил Мат.

Когда Лили подняла на него глаза, в них стояла такая боль, что он невольно отшатнулся.

— Боже мой, Мэт, ну что ты говоришь! — негромко, но очень серьезно сказала она. — Подумай, чем ты собираешься меня наказать. Разве любовью наказывают?

Эти простые слова и особенно тон, каким они были произнесены, поразили Мэта в самое сердце. В голосе девушки звучали и горечь, и обида, но не это тронуло его, а какая-то непреходящая, вечная мудрость, словно устами ее с ним говорила сама природа.

Разве любовью наказывают?

Секс всегда занимал в его жизни одно из важнейших мест. Он любил волну дикого, первобытного желания и удовлетворял его не задумываясь, так же как ел, когда был голоден, пил, когда испытывал жажду, мочился, когда ощущал в этом потребность… Все было так просто и естественно! Было, пока он не встретил эту странную девушку, рассуждавшую то как младенец, то как умудренная годами, много испытавшая и пережившая зрелая женщина.

Разве любовью наказывают?

Пять лет, проведенные с Клариссой, дали ему совершенное знание женской анатомии и искусства занятий любовью, но, оказывается, оставили его в полном неведении относительно тайн женского сердца. Более того, они приучили его брать, давая что-то взамен лишь тогда, когда ему самому этого хотелось. Кларисса умело поощряла в нем эгоизм, самомнение и безграничную веру в свою мужскую силу, отлично понимая, что иначе ей его не удержать.

В итоге, женившись на Лили, он оказался столь же не готов к семейной жизни, как и она. Что же касалось ее страстного желания любви, то тут Мэт чувствовал себя мальчишкой, который прыгнул в глубокую быструю реку, не умея плавать.

К таким ощущениям он не привык.

Они злили. Бесили. Выводили из себя.

Всю жизнь презирая беспомощность в других, он вдруг с ужасом обнаружил ее в собственной душе и не мог простить этого ни себе, ни ей — девочке, девушке, женщине, ставшей его женой.

Разве любовью наказывают?

Ее слова стучали в висках, смущая, лишая способности приказывать, принимать решения. Ведь он предлагал Лили не любовь, а лишь удовлетворение страсти, искренне полагая, что ей это нужно не меньше, чем ему. Она же готова отказаться от занятий любовью ради самой любви!

Отказаться от весьма конкретного, весомого, приятного, наконец, ради чего-то эфемерного, нереального! Это просто не укладывалось в голове.

И злило. Бесило. Выводило из себя.

Лили с боязнью и удивлением наблюдала, как меняется его лицо. Сначала оно словно подобрело — его черты разгладились, а в глазах мелькнуло что-то похожее на понимание; затем взор затуманился, и, наконец, в нем вспыхнули прежние колючие искры.

Мэт молча поднял ремень, вдел его в брюки, накинул сорочку и начал неторопливо застегивать пуговицы, продолжая размышлять о чем-то своем.

Неужели он решил остановиться на полпути, оставить ее в покое? Это было так на него не похоже, что Лили, не зная, как отнестись к столь необычному поведению, не удержалась от вопроса:

— Ты.., уходишь?

— Да, — сухо бросил Мэт. — Мне надоело постоянно пререкаться с тобой вместо того, чтобы заниматься любовью. Мне надоело попусту тратить на тебя время.

Ложь! Он так хотел ее, что ничего больше не имело значения, и в первую очередь время.

— Тебе повезло, — тем же тоном продолжил Мэт. — Я не стану тебя наказывать. Ни ремнем, ни любовью.

Разве любовью наказывают?..

— Но в каюте все-таки запру, — закончил он с таким трудом, словно каждое слово весило тонну.

— Зачем? — пожала плечами Лили. — Что это докажет?

Мэт надел китель, застегнул его на все пуговицы и лишь потом ответил:

— Ты задаешь слишком много вопросов. Пора бы понять: если я что-то делаю, значит, так надо. — Он сделал несколько шагов к двери, затем, словно засомневавшись в чем-то, в нерешительности обернулся; его глаза пытливо остановились на лице девушки. — Послушай, Лили, ну почему нам все время надо ссориться? — примирительным тоном начал он. — Мне казалось, что, перед тем как я покинул Бостон, мы обо всем договорились. — Брови Лили возмущенно вздернулись, и Мэт поспешил добавить:

— Ну, хорошо, не договорились, но хотя бы поняли друг друга. Так что же случилось? Почему ты вдруг решила уехать? Да, я помню, ты намекала на Клариссу, но здесь мне нечего добавить к тому, что я уже сказал… Пойми наконец, Лили, мы могли бы прекрасно ладить долгие годы, если бы ты не требовала от меня большего, чем я готов тебе дать.

— Кларисса, — упрямо повторила она. — Я не хочу и не буду делить тебя с ней. Я могла бы полюбить тебя, Мэт. Мне иногда даже кажется, что полюбить тебя совсем нетрудно, но… Но того, что она как была, так и осталась твоей любовницей, я простить не могу.

Лицо Мэта смягчилось.

— Лили, ну как ты не понимаешь, что только все портишь, взывая к чувству, в которое я не верю? Разве того, что происходит.., хм.., иногда в нашей постели, не достаточно? Разве нашему сексу недостает страсти? Поверь, такая удача выпадает на долю крайне немногих супружеских пар.

— Мне этого мало.

— Господи, Лили, ну сколько можно повторять! — простонал Мэт. — Я не встречался с Клариссой вот уже несколько месяцев! С тех пор как мы поженились, у меня не остается ни времени, ни сил на любовниц!

— И ты полагаешь, я тебе поверю? — горько воскликнула Лили.

— Конечно, ведь я говорю правду! — удивился он.

— Я тоже не лгу тебе, но разве ты мне веришь?

— Я… — Мэт замялся. Господи, чего она добивается?

Хочет смутить его? Сбить с толку? Как он может верить ей, когда она так безбожно красива? Так дьявольски привлекательна и сексуальна? Даже Кларисса, при всем своем очаровании и кокетстве, не столь желанна для мужчин…

Как, наконец, он может верить ей, если она сбежала из Бостона, даже не попытавшись объясниться с ним? Нет, в самом деле, она просит слишком многого. — Прости, Лили, но у меня нет времени на подобные беседы, — хмуро продолжил он. — Давай вернемся к этому разговору позже, когда я решу, как с тобой поступить.

Мэт быстро вышел из каюты, и скрежет замка возвестил, что дверь надежно заперта.

«Будь он проклят, проклят, проклят!» — беззвучно шептали губы девушки. На нее нахлынула волна острого одиночества, она чувствовала себя совершенно опустошенной, брошенной, преданной, забытой…

«Интересно, зачем было меня запирать?» — подумала Лили, когда приступ жалости к себе немного притупился.

Куда она могла деться с корабля, плывущего по морю?

Разве что прыгнуть за борт. Так в чем же дело? Мэт снова решил показать, что она его собственность, которой он может распоряжаться по своему усмотрению? Если этим он хотел запугать или сломить ее, то добился совершенно другого: Лили еще больше утвердилась в своем желании прекратить нелепый фарс, именуемый их браком.

Время шло, но Мэт не возвращался. Час за часом она мерила каюту шагами, не давая своей злости угаснуть, сохраняя ее для предстоящего разговора. Наконец в замке снова заерзал ключ, и Лили уже приготовилась дать бой, но это оказался Дик Марлоу, который молча (хотя и с какой-то виноватой улыбкой) поставил на стол поднос с едой и тут же удалился. Излишне говорить, что дверь за собой он тщательно запер.

Пища выглядела весьма аппетитно, да и издаваемые ею запахи были отнюдь не неприятны, однако Лили к ней даже не притронулась. Она снова и снова прокручивала в голове недавний разговор в поисках хотя бы малейшего намека на то, что Мэт изменился, но напрасно. Все повторялось с удручающей последовательностью, за исключением… Да, пожалуй, все-таки был момент, когда ей удалось заставить его задуматься. Она сказала, что любовью не наказывают, и он явно смутился. Это, правда, длилось недолго, но интуиция подсказала девушке, что первая победа одержана.

Ни той, ни следующей ночью Мэт не потревожил ее.

Он вообще не появлялся в своей каюте. Сначала Лили была даже благодарна ему за это, но потом забеспокоилась. Чего он ждет? Что задумал? Еще не решил, как с ней поступить, или ее арест (а свое вынужденное затворничество она именно так и воспринимала) уже часть наказания? Но если так, то какого?

На третий день неизвестность окончательно ее доконала, и Лили, схватив со стола массивный оловянный поднос, принялась колотить им в дверь. Поднявшийся звон и грохот разносился, должно быть, по всему кораблю, потому что вскоре послышался топот ног, чьи-то крики, а еще через минуту дверь распахнулась. На пороге вырос Мэт, его глаза метали молнии.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — прогремел он.

— Мне надоело ждать! — Она швырнула поднос ему под ноги. — Я хочу знать, что ты решил. Сколько еще мне сидеть взаперти?

— До тех пор, пока я не пожелаю выпустить тебя отсюда.

— Это не ответ! Даже в тюрьме заключенным разрешают прогулки на свежем воздухе. В твоей каюте душно и тесно, и, если ты немедленно меня не освободишь, я.., я сломаю дверь!

— На корабле хороший плотник. Дверь починят, а тебя водворят назад.

— Тогда.., тогда я разобью стекло в этом круглом окошке и выпрыгну в море!

— Чушь. Иллюминатор, слава богу, слишком узок даже для тебя.

— Ну почему ты запер меня здесь, а не вместе с капитаном Уэйверли и его командой?

— Капитан Уэйверли и его матросы в трюме, где спят на гнилой соломе и делят свои трапезы с крысами, — мрачно усмехнулся Мэт. — Ты хочешь к ним?

Лили испуганно заморгала.

— Я… Нет, но и здесь оставаться я тоже не желаю.

Почему ты запрещаешь мне выходить? Ну куда я денусь посреди моря?

Мэт молча пожирал Лили глазами. Три дня он избегал ее, надеясь, что его гнев уляжется, а желание остынет, но хотел только одного: сорвать с нее одежду и вновь насладиться ее божественным телом. Высокая упругая грудь, плотные округлые ягодицы, тонкая талия, восхитительные бедра — они являлись ему по ночам, лишая сна, погружая в изысканные эротические грезы… Такие мысли не могли довести его до добра, и Мэт тряхнул головой, стремясь поскорее от них избавиться.

— Мэт!. — настаивала Лили. — Ты меня слышишь?

Неужели я еще недостаточно наказана? Ну хорошо, раз мне нельзя на палубу, то скажи хотя бы, что ты собираешься со мной делать?

Мэт задумчиво провел ладонью по волосам и отвел глаза.

— Честно говоря, я еще не решил, — неохотно признал он. — К сожалению, бостонская гавань все еще блокирована, и я не могу отвезти тебя в Хоуксхевен.

— А что ждет капитана Уэйверли и команду «Бесстрашного»?

— Я доставлю их на Багамские острова, в Нассау. Они останутся там до тех пор, пока я не получу выкуп.

Лили бросила на него быстрый взгляд и осторожно спросила:

— Может, я тоже сойду в Нассау?

— Черта с два! — рявкнул Мэт.

— Значит, я буду на «Морском ястребе»?

— Это слишком опасно. — Он пришел к убеждению, что не должен оставлять ее на борту своего корабля.

«Морской ястреб» то и дело вступал в жестокие схватки с английскими судами, и любая из них могла стать для него последней.

— А почему бы тебе не отвезти меня в Новый Орлеан? — предложила Лили. — Я бы жила там вместе с Сарой до конца войны.

— Посмотрим, — уклончиво ответил Мэт, удивляясь, что сам не додумался до такого простого решения.

Возможно, он просто еще не привык к мысли, что Сара в Новом Орлеане. Насколько ему было известно, этот город еще не попал в английскую блокаду. В крайнем случае Мэт мог взять курс на некий островок, затерявшийся в Мексиканском заливе неподалеку от бухты Баратария, где властвовал капер и пират Жан Лафит, и уже оттуда переправить Лили в Новый Орлеан. Мэт познакомился с Лафитом два года назад при довольно трагических обстоятельствах: корабль пирата, гордо подняв американский флаг, вступил в неравный бой с прекрасно вооруженным испанским галеоном и, не окажись поблизости «Морского ястреба», неминуемо пошел бы ко дну. С тех пор капитан Хоук — желанный гость в пиратской цитадели и может рассчитывать на любую помощь со стороны Лафита.

— А где мы сейчас? — полюбопытствовала Лили. Уже три дня сквозь крохотное окошко каюты она не видела ничего, кроме воды и клочка голубого неба.

— Недалеко от Багамских островов. Они покажутся дня через два-три.

— Мне можно будет сойти на берег в Нассау?. — быстро спросила она.

— Ни в коем случае, — отрезал Мэт. — Нассау — пиратский рай. Там царят свои законы, если, конечно, их можно назвать таковыми. Ты и представить себе не можешь, что начнется, если среди местных головорезов вдруг появится юная красотка вроде тебя.

— Там что, совсем нет женщин? — наивно спросила девушка.

— О, больше чем достаточно, — усмехнулся Мэт. — В основном это жены пиратов и проститутки. Не думаю, что тебе понравилось бы в их компании. Нет, Лили, ты останешься на корабле. Я долго не задержусь, только договорюсь кое с кем о размещении пленных до того, как англичане их выкупят. Позднее я снова загляну в Нассау, чтобы забрать деньги. А теперь, если у тебя больше нет вопросов, я пойду, меня ждут дела.

Видя, что он снова собирается запереть дверь. Лили твердо заявила:

— Если ты не разрешишь мне подниматься на палубу, я подниму такой шум и крик, что тебя засмеют собственные матросы.

Между бровями Мэта снова залегла сердитая складка.

— Нет, — коротко ответил он. — А за матросов не беспокойся, они слишком заняты, чтобы обращать внимание на капризных женщин.

— Мэт, ну пожалуйста! — взмолилась Лили. — Я очень тебя прошу. Мне нужен свежий воздух, я хочу видеть вокруг себя людей, а не эти деревянные стены. Здесь можно с ума сойти от одиночества! Зачем тебе вообще понадобилось меня запирать?

Губы Мэта тронула горькая усмешка. В самом деле, зачем? Ответ был очень прост: чтобы как можно реже видеть ее. Чтобы думать не о ее роскошном теле, а о войне, о том, как выжить самому и сохранить жизнь своим матросам. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон… Пословица, конечно, мудрая, вот только бесполезная. По крайней мере, для него. Ему не надо было видеть Лили, чтобы продолжать ее хотеть. Она виновата перед ним, и проще всего было бы, не считаясь с ее настроениями, заняться с нею любовью, чтобы хоть на время притупить остроту желания, но.., разве любовью наказывают? Нет, ему надо сначала разобраться с собой, с собственными чувствами. Понять, хочет ли он ее потому, что ему просто нужна женщина, или потому, что он… О боже милостивый, до чего только не додумаешься! Придет же такое в голову!

— Хорошо, Лили, — сухо ответил Мэт, желая лишь поскорее закончить этот опасный разговор и уйти. — Отныне ты можешь выходить на палубу когда пожелаешь, при условии, что не станешь отвлекать моих людей от работы.

С этими словами он резко повернулся и почти бегом направился к трапу.

В течение последующих нескольких дней Лили упорно думала над тем, почему Мэт так холоден с ней. Если его нарочитое невнимание — наказание за ее побег, то он выбрал самое действенное средство воздействия. Она мучилась. Ненавидела за это и себя, и его, но мучилась. Она хотела, чтобы он говорил с ней, чтобы смотрел на нее, чтобы хотел ее.

Так, как хотела его она.

Лили не сразу поняла себя. Путь к себе оказался долгим и мучительным. Да, Мэт добился своего. Теперь она нуждалась в нем, тосковала по нему, жаждала его ласки… его любви. И все же это не означало, что она готова очертя голову броситься в его объятия, принять его условия брака, где предусматривалось все, что угодно, кроме любви. Он не верил в любовь. Он не хотел и не умел любить.

Был и еще один момент, который заставлял сердце девушки болезненно сжиматься: рано или поздно — и она знала это — Мэт устанет от нее, и ей на смену придет если не Кларисса, то кто-нибудь еще — какая-нибудь не слишком требовательная красавица, плененная им и его богатством. Мэт легко покорял женщин, слишком привык к доступности наслаждений, чтобы научиться уважать женщин, видеть в них не мимолетных подружек, а созданий, равных себе. Он слишком привык, чтобы ему во всем потакали, и считал ниже своего достоинства спорить с теми, от кого ему нужно было только одно — тело.

Лили все это отлично понимала, но не могла ничего с собой поделать. То чувство, что она испытывала к нему, вот-вот могло стать любовью. Ей было сладостно в его объятиях, и она почти перестала сопротивляться им. Ее тело пело от его прикосновений, и она всякий раз с замиранием ждала первого поцелуя… Все было бы прекрасно, если бы он вкладывал душу в то, что делает с ней. Если бы думал о ней не как о своей собственности, принадлежащей ему согласно официальному документу, скрепленному подписью и печатью, а как о человеке.

Да, Лили хотела любить его, одного лишь секса ей было мало.

Она стояла у поручня фальшборта, вглядываясь в горизонт и ожидая, когда же наконец появятся обещанные острова. Мэт говорил, что Багамы близко, но пока до горизонта расстилалась безбрежная гладь моря. К ней подошел Дик Марлоу, и девушка приветливо улыбнулась ему. Этот симпатичный и воспитанный молодой человек сразу понравился Лили, а кроме того, он единственный из всей команды осмеливался нарушать строжайший запрет капитана разговаривать с ней.

— Они скоро появятся, — он кивнул в сторону далекой полоски, где с морем соприкасалось небо. — Сначала вам покажутся крохотные бриллианты, лежащие на темно-синих бархатных подушечках, окруженных белыми ватными хлопьями.

Лили с еще большим старанием стала всматриваться в залитую солнцем изумрудную даль.

— Мэт сказал, что остановка в Нассау будет недолгой, — заметила она.

— Совершенно верно, — кивнул Дик. — Нам надо только отправить пленных на берег и договориться о выкупе, а это много времени не займет.

— Мне бы очень хотелось…

— Возвращайтесь к своим обязанностям, мистер Марлоу, — раздался холодный голос капитана. — Я сам отвечу на все вопросы миссис Хоук.

Загорелое лицо Мэта словно окаменело, а искорки в глазах не предвещали ничего хорошего. Дик заколебался: ему не хотелось оставлять Лили наедине с мужем, ведь, в конце концов, это он заговорил с ней первым, нарушив тем самым приказ, а Хоук явно собирался сорвать свой гнев на жене. Их странные отношения были известны всей команде. Во-первых, они спали в разных каютах, а во-вторых, практически любой их разговор кончался скандалом. Дик отлично понимал, что все это не его дело, но почему-то всякий раз, оказываясь рядом с мистером и миссис Хоук, чувствовал себя неловко. Причиной могло быть хотя бы то, что с тех пор, как Лили взошла на борт «Морского ястреба», капитан начал обращаться с ним куда суше и официальное, чем раньше. До сих пор он был просто «Дик», в крайнем случае «Марлоу», без этой холодной приставки «мистер», теперь же она прилипла к нему.

— Это все, мистер Марлоу, — нетерпеливо повторил Мэт. — Вы свободны.

Дику не оставалось ничего другого, как козырнуть и удалиться.

— Мне не нравится, что ты отвлекаешь моих людей от работы, — сквозь зубы процедил Мэт.

Лили, и без того уставшая от его мелких придирок, не сдерживалась, и ее ответ прозвучал резче, чем она бы хотела:

— У тебя больная фантазия, Мэт. Не знаю уж, что ты там себе вообразил, но мы с Диком просто болтали.

— С Диком? — сверкнул он глазами. — Так, значит, вы обращаетесь друг к другу просто по имени? И давно?

— Ничего подобного! — возмутилась Лили. — Он называет меня не иначе как «миссис Хоук», хотя не могу сказать, что мне это приятно. Я же зову его так, как хочу, поскольку мы почти ровесники, и ни он, ни я не являемся подчиненными друг друга. Что в этом такого?

Мэт стиснул зубы и оставил ее вопрос без ответа. Возможно, он и вправду стал излишне подозрительным, но почему она всегда встречает Марлоу такой улыбкой? Почему она никогда не улыбается так ему, своему мужу?

— Мистер Марлоу останется в Нассау и проследит за процедурой получения выкупа, — отчеканил Мэт, пристально следя за ее реакцией. Лили лишь равнодушно кивнула, и он, немного успокоившись, сменил тему разговора:

— Когда мы войдем в порт, я хочу, чтобы ты спустилась в каюту и не выходила на палубу до самого отплытия.

Местным головорезам вовсе незачем знать, что на борту женщина.

В ответ Лили только пожала плечами. Когда же Мэт сойдет на берег, она все равно поступит так, как сочтет нужным. Быть может, ей даже удастся проскользнуть в город и найти судно, идущее в Англию… Однако, когда «Морской ястреб» бросил якорь в Нассау, Мэт, словно угадав намерения своей жены, запер ее в каюте, где она и провела немало тоскливых часов до самого рассвета.

Мэт и Дик сидели в переполненной таверне «Золотой гусь», потягивая горьковатое местное пиво. Пленных англичан разместили в одном из пустующих лодочных сараев на берегу, и с ближайшим судном в Англию должно было отправиться письмо с требованием выкупа. Выслушав последние инструкции своего капитана. Дик отправился на поиски мало-мальски приемлемого жилья для себя, и Мэт остался один. Его взгляд беспокойно скользил по грязному, закопченному помещению. Неподалеку два подвыпивших матроса отчаянно спорили из-за крикливо одетой шлюхи, у стойки шла вялая перебранка с хозяином по поводу цен на выпивку, а в углу пестрая компания пиратов тянула заунывную морскую песню.

Кое-кто из посетителей был знаком Мэту, остальных он не знал, но все они, вооруженные до зубов и уже изрядно навеселе, казалось, жаждали драки. Мэт тоже жаждал, но отнюдь не возможности всадить в кого-нибудь несколько дюймов стали. Ему позарез нужна была женщина. Самая что ни на есть обыкновенная, которая не станет затевать умных разговоров и лезть в душу, а охотно отправится с ним в постель.

— Скучаешь, красавчик? — раздался за его спиной чуть хрипловатый, но все же довольно приятный голос.

Мэт обернулся и увидел перед собой статную рыжеволосую девицу с высокой грудью и чувственным ртом. «То, что надо», — мелькнуло у него в голове. Он сразу понял, что она способна помочь ему хоть на время отвлечься от мыслей о жене и погасить пылающий в крови жар.

— Скучаю, — с улыбкой кивнул он. — А ты, похоже, не прочь меня развлечь?

— Спрашиваешь! — фыркнула рыжая. — Не каждый день к нам забредают такие мужики. У тебя, поди, и денежки водятся?

— Да уж не без этого, — в тон ей ответил Мэт.

— Моя комната здесь, наверху. Пошли, не пожалеешь.

Я чистая и знаю, как ублажить хорошего клиента. Мое имя Лили, но все зовут меня Лил.

Мэт вздрогнул от неожиданности. Лили! Да что же это такое?! Судьба снова сыграла с ним одну из своих самых злых шуток. Неужели даже тут, в пиратском притоне, ему не суждено укрыться от женщины, перевернувшей всю его жизнь? Ну и ладно! Если небо бросает ему вызов, он примет его! Охваченный яростной решимостью, Мэт вскочил, схватил Лил за руку и потащил ее к лестнице.

— Ого! — хихикнула она, и не думая протестовать. — А ты нетерпелив, как черт!

Лил была самой популярной и привередливой шлюхой в «Золотом гусе», но даже ей редко выпадала удача подцепить такого горячего клиента.

Взлетев на второй этаж, Мэт огляделся: в обе стороны уходил коридор.

— Какая из этих комнат твоя? — глухо спросил он.

— Эта. — Лил кивком указала на первую дверь справа. — А как тебя зовут, дорогой?

— Мэт, — выдавил он, пинком распахнул дверь, втащил Лил внутрь и бросил ее на узкую скрипучую кровать.

На девице было короткое, больше походившее на тунику красное платье, удачно сочетавшееся с ее волосами, но Мэт видел только грудь и бедра. Его пальцы вцепились в завязки на плечах и с яростью рванули их вниз. Раздался треск рвущейся ткани.

— Эй, полегче! — взвизгнула Лили. — Это мое лучшее платье!

— Не ори, — прохрипел Мэт, — я куплю тебе новое.

Одежда Лил полетела на пол, и Мэт отступил на шаг, дабы полюбоваться красотой обнаженных женских прелестей. Но то, что он увидел, исторгло на его груди стон отчаяния. Перед ним, с непристойной откровенностью раскинув ноги, лежала изрядно потасканная проститутка, а ее грудь, которой он лишь минуту назад так восхищался, больше напоминала два мешка с песком. Картину дополняли жирный живот, а также дряблые ягодицы и бедра.

Призывно улыбнувшись. Лил открыла ему объятия и соблазнительно изогнулась на ложе.

Мэта охватил ужас. Желание пропало без следа. Как можно было принять эту потрепанную корову, чье вымя по очереди оттягивало все мужское население Нассау, едва ли не за идеал юности и красоты? Неужели он так изголодался по женщине, что воображение начинает дорисовывать портрет, исправляя изъяны и преподнося не то, что есть, а то, что он хотел бы увидеть? Кошмар какой-то! «А ведь ты не всегда был таким привередой, — шепнул ему внутренний голос. — Подумаешь, опавшая грудь и рыхлая задница! Когда тебя вело слепое желание, ты забавлялся и не с такими красавицами, и тебе было наплевать. Нет, Мэтью Хоук, здесь дело в чем-то другом…»

Ему не пришлось долго ломать голову над ответом, он пришел сам собой: Лили. После встречи с ней его уже не тянуло к другим женщинам, и это несмотря на то, что она дарила лишь мучения и умудрялась испортить даже те редкие моменты наслаждения, которые они переживали вместе. Первым доказательством послужила встреча с Клариссой на «Гордости Бостона», когда он был вынужден с позором ретироваться в самый ответственный момент, а второе настигло его здесь, в Нассау.

Встревоженная странным поведением своего «милого», Лил придвинулась ближе.

— Что такое, дорогуша? Ты только что аж трясся от. нетерпения вдуть мне по полной программе, а теперь вдруг засмущался. Может, мне пощекотать тебе кое-где? — Не переставая улыбаться, она бесцеремонно запустила руку ему в штаны, и ее лицо вытянулось. — Ага, понятно… Ну, это ничего, парень, с кем не бывает. Давай, раздевайся.

Я умею так работать языком, что и у трупа встанет.

Мэта чуть не стошнило.

— Нет, Лил, извини, похоже, сегодня я не в настроении, — пробормотал он; затем, порывшись в кармане, выудил пару монет и бросил их на кровать:

— Вот тебе за .труды.

Сумма была достаточно велика, и Девица решила проглотить обиду.

— Слышь, дорогуша, — со снисходительным сочувствием сказала она, — ты заглядывай, не пропадай. Можешь просто сидеть рядом и трогать меня за разные места, а там, глядишь, и встанет… А?

— Ладно, ладно, — разозлился Мэт. — Быть может, в другой раз.., когда-нибудь…

— Во-во, и я о том же, — энергично закивала Лил. — Я чо, разве не понимаю? У вас, мужиков, устройство посложней нашего. Нам что? Раздвинь ноги да не рыпайся, и все в порядке, а тебе, коль прошла охота, хоть палку привязывай, иначе никак… Слушай! — внезапно осенило ее. — А может, тебе больше мальчики по вкусу? Так ты не стесняйся, только скажи! Хочешь, приведу? За отдельную плату, разумеется.

Мэт понял, что если немедленно не уберется, то убьет эту безмозглую шлюху, и стремглав вылетел из ее комнаты.

Такого унижения он никогда еще не переживал.

— Вот дурак, — пробормотала Лил, сгребая деньги и пробуя монету на зуб. — Хочешь мальчишку, так и скажи.

У меня тут один старуху попросил, и ничего…

Вернувшись на «Морской ястреб», Мэт забился в каюту, куда перебрался, отдав свою Лили, и попытался вновь осмыслить то, что произошло. Он чувствовал себя так, словно провалился в корабельный гальюн и забыл вымыться. Все то, чем он жил раньше, что полагал правильным и удобным для себя, рухнуло. С ним происходило что-то странное, словно внутри его, разрушив прежнюю оболочку, стремительно рос новый Мэтью Хоук — одновременно его двойник и совершенно другой человек.

12

Когда на следующее утро Лили подошла к двери каюты, та легко отворилась от первого же толчка. Видимо, на рассвете кто-то получил приказ выпустить узницу.

На палубе она увидела Мэта. Он стоял, облокотясь о перила, и неотрывно смотрел на разбивающиеся о борт волны. Выглядел он ужасно, словно всю ночь не сомкнул глаз. Лили помедлила секунду, прежде чем подойти к нему. Интересно, о чем он думал? О ней? О себе? О Клариссе?

Мэт обернулся на звук шагов и поздоровался.

— Как прошел вечер на берегу, удачно? — прохладно осведомилась она.

— Весьма, — слабо улыбнулся он.

Его глаза слипались, и Лили невольно пришла к выводу, что отнюдь не вся ночь была потрачена на пленных и переговоры о выкупе. Ее муж явно занимался чем-то еще.

Но чем? Сердце кольнуло недоброе предчувствие, и она с ненавистью взглянула на кипящий жизнью порт.., но не увидела его. Перед ее глазами до самого горизонта простиралась бескрайняя водная гладь.

— Мы отплыли из Нассау?

— Еще в полночь, вместе с отливом.

— И куда ты направляешься?

— Мы взяли курс на Новый Орлеан. Надеюсь успеть туда раньше англичан. Все остальные порты, по слухам, уже перекрыты.

— Ты решил вернуться в Америку? — удивилась Лили. — Но ведь война еще не окончена!

— Это ты решила вернуться, — поправил ее Мэт.

— Ничего подобного! — возмутилась Лили. — Мне и .здесь неплохо.

— Прекрати, — устало отмахнулся Мэт, — мы с тобой все уже обсудили. Я высажу тебя в Новом Орлеане, где ты будешь под присмотром Сары и Джефа, и сразу вернусь в море. Как ты верно заметила, война еще идет.

А теперь, извини, мне пора заняться делами. Если ты не успела позавтракать, загляни на камбуз, кок припас для тебя кое-что вкусненькое.

Слегка пошатываясь, Мэт отправился на мостик, а Лили снова задумалась над тем, где он провел эту ночь.

И с кем. С какой-нибудь старой знакомой или с первой попавшейся портовой девкой? Впрочем, какая разница.

Неужели мужчине так трудно смирить свою похоть? Воистину, их эгоизм не знает предела. Ведь можно же было подумать не только о себе… Но теперь, разумеется, ни о каком примирении не могло быть и речи. Лили и думать не хотела о том, чтобы делить постель с человеком, путающимся со шлюхами.., как бы она к этому человеку ни относилась.

…На следующее утро, как обычно не постучав, Мэт вошел в свою бывшую каюту. Лили только что проснулась и как раз переодевалась. Она снимала через голову белую ночную рубашку. Слабый свет, проникавший сквозь иллюминатор, контрастными полутенями вырисовывал ее молодое гибкое тело, которое замерло на мгновение в грациозном изгибе.

Очарованный представшей его глазам картиной, Мэт замер на пороге, и дверь с шумом захлопнулась у него за спиной. Лили быстро опустила рубашку и испуганно обернулась.

— Что тебе здесь надо?. — вспыхнула она. — Выйди, пожалуйста, я не одета.

— Извини, но это все-таки моя каюта, — мягко напомнил ей Мэт, — и я вправе входить сюда в любое время.

— Тогда найди мне другую, где меня никто не побеспокоит, — сухо потребовала Лили, — Разве это так необходимо? — стараясь держать себя в руках, заметил Мэт. — Ведь ты же моя жена.

— Да, к несчастью, но ты сам часто ли вспоминаешь об этом?

— Помилуй, Лили, — оживился Мэт, — как я могу забыть? Я постоянно думаю о тебе и готов быть с тобой постоянно, и днем и ночью, но ты сама…

— О чем ты? — с горечью перебила его она. — Я имела в виду совсем другое. Часто ли ты вспоминаешь обо мне, своей жене, когда ложишься в постель к другой женщине?

— Господи, Лили, ну сколько можно! — простонал Мэт. — Я ведь уже говорил, что не виделся с Клариссой целую вечность!

— А при чем здесь Кларисса? — вскинула брови она. — Ведь ты же не с ней провел ту ночь в Нассау.

Мэт вздрогнул и побледнел. Сердце Лили сжалось, в нем словно оборвалась какая-то ниточка. Значит, она была права. Фраза, пущенная наудачу, из холостого выстрела превратилась во взрыв снаряда.

— Откуда ты знаешь? — глухо спросил он, лихорадочно вычисляя имя предателя. Нет, невероятно, их же никто не видел! — Кто тебе сказал?

— Знаю, и все! — холодно отрезала Лили. В ее душе бушевала буря, но внешне она выглядела спокойной и равнодушной.

— Хорошо, — процедил Мэт, — давай говорить начистоту. Ты, моя жена, отказываешься исполнять супружеские обязанности. Я нормальный, здоровый мужчина, и мне трудно долго обходиться без женщины. Пока я могу, я выжидаю, надеясь, что мне все-таки удастся тебя урезонить, но рано или поздно настает момент, когда терпению приходит конец. Так почему же мне нельзя искать утешения там, где оно есть?

— В самом деле, почему? — нарочито небрежно передернула плечами Лили. — Мне действительно не нравится, когда ты используешь меня для того, чтобы.., снять напряжение.

— Зачем ты так? — искренне обиделся Мэт. — Я не просто снимаю напряжение, а занимаюсь с тобой любовью.

— Сексом.

— Это одно и то же.

— Для меня — нет.

— Опять ты об этом?! — взмолился он. — Может, хватит? Ты же получаешь не меньшее удовольствие, чем я, так чего же тебе не хватает?

— Да, я получаю удовольствие, — спокойно согласилась Лили. — Огромное физическое удовольствие. Ты очень преуспел в технике секса, здесь, должно быть, тебе нет равных.

Мэт совершенно не ожидал подобного признания и был польщен. С самой обольстительной улыбкой, на какую только был способен, он многозначительно произнес:

— Ты знаешь еще далеко не все. Я многому мог бы научить тебя.

— Благодарю, — усмехнулась она, — но я уже не нуждаюсь в твоих уроках.

Брови Мэта сдвинулись, а у уголков губ залегли горькие складки.

— Что значит это «уже»? — с вызовом спросил он. — Не то ли, что в мое отсутствие твоим учителем был Клэй Уинслоу?

— Ты просто отвратителен, — презрительно бросила она и отвернулась. — Уходи, я устала от твоего присутствия.

Мэт не просто не привык к такому обращению, он и представить себе не мог, что кто-нибудь когда-нибудь осмелится с ним так разговаривать. Будь на месте Лили мужчина, он, не задумываясь, обнажил бы оружие, но как поступить с этой маленькой нахалкой?

— Так, значит, я отвратителен? — с расстановкой произнес он, кладя руки ей на плечи и разворачивая ее к себе. — Что ж, пусть будет так. Ты даже и не предполагаешь, каким я могу быть. Грубым. Жестоким. Требовательным. Настал час объяснить тебе все значения этого слова, чтобы потом ты им не швырялась просто так, не задумываясь.

Сердце Лили отчаянно забилось. Его руки крепко держали ее, но она не чувствовала боли. Девушка уже поняла, что последует за этим грозным вступлением, и не знала, радоваться ей или возмущаться. Она хотела Мэта, хотела страстно, но не так, как он. Она хотела его всего, а он — лишь ее тело.

Не обращая внимания на ее слабое сопротивление, Мэт одним рывком стянул с нее ночную рубашку и толкнул девушку на постель. Через мгновение его жаркие губы уже сомкнулись мучительно-сладостным капканом на соске ее правой груди, и мир вдруг утратил свою резкость. Очертания предметов завертелись, сияя странным голубоватым ореолом, каюта поплыла, и Лили закрыла глаза.

Мэт обещал быть грубым, но, едва его руки коснулись ее обнаженного тела, в нем поднялась такая волна нежности, что закружилась голова. Его язык ласково и осторожно исследовал каждый дюйм этого восхитительного, божественного тела, которое вновь послушно отзывалось на каждое его прикосновение.

— Скажи, это отвратительно? — словно издалека донесся до Лили его голос.

— Да!.. Нет!.. О боже, я не знаю! Я не могу.., не могу думать, когда ты делаешь это!

Язык Мэта продолжал свой неумолимый путь вниз, пока не встретил то, что искал, — розовый бутон ее сокровенной плоти.

Водоворот, круживший и раскачивавший каюту, подхватил Лили и понес на своих мягких волнах все выше и выше, к медленно разворачивающейся пучине наслаждения.

И в момент, когда сияющая бездна распахнулась, готовая принять ее в свои объятия, в коридоре раздался топот, и в дверь громко постучали. Мэт и Лили замерли, не понимая, что происходит, неохотно возвращаясь на грешную землю. Стук повторился, на этот раз еще громче и требовательнее.

Мэт встал, подошел к порогу и остановился, выжидая.

Выражение его лица яснее всяких слов говорило о том, что ждет несчастного, осмелившегося потревожить их в столь неподходящий момент.

— Капитан! — донесся из-за двери встревоженный голос. — Дозорный заметил корабль. Утренняя дымка только что рассеялась, и его можно рассмотреть в подзорную трубу. Не хотите ли подняться на мостик?

— Черт бы вас всех побрал! — взорвался Мэт. — Неужели это не могло подождать?! Ладно, я сейчас приду, только прекратите этот дьявольский грохот и оставьте в покое дверь!

— Есть, сэр! — донесся приглушенный ответ, а вслед за ним — удаляющийся топот.

— Боюсь, дорогая, мне действительно надо идти, — хмуро заметил Мэт. — Кто знает, что это за чертов корабль… Надо посмотреть.

Лили ничего не ответила: закусив губу, она лежала спиной к нему и старалась не выдать своего разочарования.

Блаженство было так близко, она уже буквально осязала его, и вдруг.., все рухнуло. Она прекрасно понимала: Мэт ни в чем не виноват, и все же чувствовала глухое раздражение против него, ведь если бы он не затеял все это, то ей сейчас не пришлось бы мучиться.

Постепенно она успокоилась, и ее мысли переключились на корабль. Под каким флагом он плывет? Британским? Или это еще один американский капер, бороздящий воды в поисках жертвы? А может, на промысел вышли пираты, ведь Багамы все еще где-то неподалеку!..

Когда она поднялась на палубу, Мэт стоял на мостике с подзорной трубой в руках. Проследив за его взглядом, Лили не без труда различила очертания крохотного судна, со всей очевидностью направлявшегося к «Морскому ястребу». К сожалению, расстояние было еще слишком велико, и разглядеть флаг не удавалось.

— Ты можешь определить, кто это? — спросила Лили.

— Нет пока, — ответил Мэт, не опуская подзорной трубы. — Но если англичанин, мы будем драться. С тех пор как «Морской ястреб» отплыл из Бостона, таких встреч было уже немало.

— Когда он приблизится?

— М-м-м… Думаю, к полудню, — прикинул Мэт, — если, конечно, ветер не изменится. Мы подпустим его поближе. Команда готова к бою, и новая победа ее еще больше воодушевит.

— Их было много? — с грустью спросила Лили, ведь речь, возможно, шла об английском корабле.

— Чего? Побед? — не понял Мэт.

Она кивнула.

— Немало, — довольно улыбнулся он. — Это судно, считая «Бесстрашный», будет одиннадцатым. До сих пор мне везло, надеюсь, судьба не отвернется от меня и сейчас, но…

Мэт замялся, опустил трубу и искоса посмотрел на нее.

— В чем дело? Почему ты замолчал? — насторожилась Лили. — И что значит этот странный взгляд?

— Видишь ли.., у моряков есть примета: если на корабле женщина, удачи не будет. Глупость, конечно, но многие искренне так считают. Разумеется, я имею в виду не себя, а команду. Что же касается меня, то я бы очень не хотел, чтобы ты пострадала. Ядро, осколок, шальная пуля — зачем рисковать? Поверь, если бы все зависело только от меня, я бы просто приказал лечь на другой курс и избежал встречи с этим судном. Мы еще ни разу не уходили от схватки, однако иногда разумнее показать противнику корму, чем позволить ему разнести нос… — Он снова поднес к глазам подзорную трубу и после недолгой паузы добавил:

— Он приближается. Судя по обводам, это британское военное судно, быстроходное и хорошо вооруженное.

Послушай меня, Лили, когда начнется бой, пожалуйста, спустись в свою каюту и не появляйся на палубе. Договорились?

— Но почему? — заупрямилась она. — Ты же сам говорил, что «Морской ястреб» — лучший капер на Восточном побережье. Кроме того, я почему-то не сомневаюсь, что ты победишь.

— Спасибо, — усмехнулся Мэт. — Рад слышать, что ты хоть в чем-то мне доверяешь.

Тут его окликнул кто-то из команды, и он поспешил на зов, оставив Лили наблюдать за приближающимся судном.

Она не могла избавиться от странной, необъяснимой тяжести на сердце, предвещавшей беду.

Вскоре после полудня прогноз Мэта подтвердился: корабль оказался фрегатом британского военного флота.

Продолжая идти с такой же скоростью, он вскоре должен был настичь «Морской ястреб». Команда готовилась к бою: люди сновали взад-вперед по орудийной палубе, открывали порты, чистили пушки и подкатывали их ближе к амбразурам. На Лили почти перестали обращать внимание, и она, стоя у поручней, следила за слаженной работой матросов.

Мэт вспомнил о ней, лишь когда вражеский корабле подошел на расстояние выстрела.

— Отправляйся вниз, дорогая, и не поднимайся, что бы ни происходило. Будь готова к страшному грохоту залпов, едкому дыму и прочим прелестям морского боя. Зная твое любопытство, нетрудно догадаться, что тебе захочется выйти и посмотреть. Так вот, предупреждаю тебя, не вздумай!

Иди в каюту, запри дверь и открывай только мне. Понятно?

— Но, Мэт…

— Не спорь со мной. Лили, просто делай, как я сказал, — жестко сказал он. Его тон не допускал возражений, и она, вздохнув, согласилась.

Лили забилась в угол каюты и зажала уши, но это не помогало: заглушить грохот канонады и вопли раненых было невозможно. Каждый раз, когда до нее доносился очередной крик боли или ярости, она вздрагивала: ей казалось, что это Мэт. И зачем только он заставил ее уйти, и почему она послушалась? Ведь она могла бы чем-нибудь помочь, например, ухаживать за ранеными.

Внезапно раздался глухой удар, и «Морской ястреб» вздрогнул, словно живой: корабли стукнулись бортами, англичане пошли на абордаж, и наверху закипела рукопашная схватка. Лили отперла дверь и выскользнула из каюты. Глаза тут же защипало от дыма, заполонившего коридор, а в нос ударил едкий запах пороховой гари. Было нечем дышать. Давясь и кашляя, она на ощупь нашла поручни трапа, поднялась по нему и только тогда смогла вздохнуть полной грудью. Корабль сильно накренился, повсюду была вода. Лили с ужасом подумала, что они тонут, но вскоре поняла: дело, к счастью, в другом. Во время боя поднялся сильный ветер, который почти завалил судно на бок и принес с собой проливной дождь.

Едва увидев вражеское судно вблизи, Мэт осознал, что им придется сражаться. Размеры и огневая мощь противника превосходили «Морской ястреб». Кроме того. «Верный» — а именно так назывался английский фрегат — вез в Америку солдат, а значит, и людей у его капитана вдвое больше, чем у Мэта.

«Верный» стремительно приближался. Даже если бы Мэт решил бежать, чтобы спасти свою команду, это ни к чему бы не привело: британец несся на всех парусах и все равно настиг бы его прежде, чем тому удалось бы добраться до спасительных Багамских островов. Оставалось только одно — принять бой и уповать на удачу.

Первыми рявкнули носовые орудия «Морского ястреба». В ответ «Верный» чуть замедлил ход, развернулся, используя ветер, и дал залп из всех пушек правого борта.

Вражеские ядра сбили часть парусов, превратили бушприт в жалкую кучу обломков и, что самое ужасное, разбили румпель. Потеряв управление, капер беспомощно закачался на волнах, ожидая неизбежного — абордажа. Он последовал почти незамедлительно. Едва позволило расстояние, с борта «Верного» полетели крючья, впиваясь в фальшборт, палубу, деревянные части такелажа; солдаты в красных мундирах налегли на канаты, и корабли стукнулись бортами. В то же мгновение с вант британца на палубу «Морского ястреба» хлынули матросы.

Закипела рукопашная. Прижавшись спиной к сломанной мачте, Мэт отчаянно отбивался от двух наседавших на него солдат. Один из них ранил его в плечо, и правая рука бессильно повисла. Перехватив шпагу левой, он успел заколоть одного противника и увернуться от удара другого, когда новый порыв ветра снова сильно накренил судно, и тот с воплем полетел за борт. Мэт получил минутную передышку и осмотрелся. Дождь хлестал вовсю, а недавно еще спокойное море посерело и покрылось белыми барашками, предвещавшими беду. В этой части Атлантики шторма налетали внезапно, практически из ниоткуда, и сила их была ужасающей.

Корабль опять резко качнуло, на этот раз в другую сторону, и Мэт, не удержавшись на ногах, упал на колени.

Шпага вывалилась из ослабевшей руки и откатилась в сторону. Теперь он был не только ранен, но и безоружен. Его утешало одно: капитан «Верного» слыл как отважным, так и благородным человеком, а значит. Лили ничего не угрожало. Ее отправят домой, в Англию. Увидит ли он еще свою жену? Кто знает…

Поднявшись, Лили сразу заметила Мэта. Он стоял на коленях, с трудом сохраняя равновесие. Вокруг него кипел бой. Англичане в красных мундирах неуклонно теснили команду «Морского ястреба». Люди яростно защищались, но один за другим падали мертвыми на скользкую от дождя и крови палубу. Начинался шторм. Ветер поднимал огромные серо-зеленые валы, которые с грохотом разбивались о борта сцепившихся кораблей, окатывая и нападающих, и обороняющихся фонтанами соленых брызг. Внезапно Лили увидела, как один из англичан, расправившись со своим очередным противником, шагнул к Мэту. Тот даже не сделал попытки встать, лишь поднял голову, чтобы встретить смерть лицом к лицу. С криком ужаса девушка метнулась вперед и изо всех сил толкнула английского солдата в спину. От удара красный мундир потерял равновесие, упал и заскользил по наклонной палубе, но и Лили, не удержавшись на ногах, последовала за ним.

Мэт уже приготовился встретить нацеленную ему прямо в сердце холодную острую сталь, когда внезапно послышался женский крик, затем мимо, подобно пушечному ядру, что-то пронеслось, и солдат кубарем полетел вниз.

Тот, кто оттолкнул его, еще долю секунды по инерции продолжал двигаться вперед, потом споткнулся об обломок реи и тоже исчез из виду. Лили! В последний момент перед взором Мэта мелькнули золотистые волосы, край платья. И он, забыв о больной руке, что было сил вцепился в него, тщетно пытаясь удержать девушку от падения.

Удар новой волны еще больше накренил судно, пальцы Мэта разжались, и Лили, скатившись к самому фальшборту, судорожно схватилась за мокрый поручень. Ее накрыла следующая волна; когда же она схлынула, поручень был пуст.

Издав вопль ярости и отчаяния, Мэт бросился к борту.

Лили исчезла. Ни секунды не размышляя, он прыгнул в зеленую пучину. Пока хватало сил, он плыл под водой с открытыми глазами. Вокруг царил изумрудный полумрак, сверху доносился приглушенный гул волн, и — никаких признаков Лили. Он поднялся на поверхность, глотнул воздуха, снова нырнул и продолжал погружаться, пока легкие не пронзила острая боль. Внезапно что-то коснулось его лица; он инстинктивно схватил это и тут же понял, что держит в руке густые длинные волосы, какие могли быть только у Лили. С утроенной энергией Мэт подтянул девушку к себе, взял ее под мышки и всплыл вместе с ней наверх.

Волны немного успокоились, но дождь хлестал с прежней яростью, и Мэт с трудом различал очертания кораблей. Заметил ли кто-нибудь, как он прыгнул в воду? Подняться на борт в одиночку, да еще с таким грузом было немыслимо. Но и с посторонней помощью это не представлялось возможным — шел бой, и враг ни за что не упустил бы такую выгодную мишень. Оставалось ждать. Ждать и надеяться.

Прошло не меньше получаса, прежде чем дождь начал стихать и видимость улучшилась. Сначала Мэту показалось, что зрение обманывает его, но нет, приглядевшись повнимательнее, он окончательно убедился в совершенно, казалось бы, невероятном: «Верный» отошел от «Морского ястреба» и теперь ложился на другой галс, направляясь в открытое море. Его капер, окончательно разбитый и истерзанный штормом и врагом, беспомощно качался на волнах в каких-то ста метрах слева. На палубе не было заметно никаких признаков жизни, и сердце Мэта упало. Неужели все погибли? Или их взяли в плен, а судно бросили на произвол стихии? Как бы там ни было, ни судьбы Лили, ни его собственной это не облегчало. Что же делать? Плыть к кораблю и пытаться подняться на борт бессмысленно. Подобный риск был бы возможен разве что во время стоянки — тогда им помогла бы якорная цепь, а так «Морской ястреб» — вернее, то, что от него осталось, — напоминал отвесную стену, взбираться по которой означало верное самоубийство.

Внезапно что-то с силой ударило Мэта в спину, и он едва не захлебнулся. Мозг прорезала мысль об акулах.

Эти воды кишели ими, и несчастных, оказавшихся за бортом, подстерегал ужасный конец. Самым отвратительным было ощущение собственной беспомощности, невозможности не то что спастись, а даже предугадать, откуда последует нападение. Весь человеческий разум, опыт и даже героизм оказывались совершенно бесполезны, стоило двуногому, лишенному жабр и плавников, оказаться в чуждой ему стихии, где безраздельно властвовали акулы. Никакие качества или достоинства не могли спасти его от острых, как бритвы, зубов этих безжалостных хищников, чуявших запах крови за много миль.

Оправившись от удара, Мэт осторожно оглянулся и чуть не вскрикнул от радости. Его страхи оказались напрасными: то, что он принял за акулу, оказалось большим обломком мачты, сбитой одним из ядер «Верного». Более того, на нем остались реи и почти целый парус. Поддерживая Лили раненой правой рукой, Мэт несколькими сильными гребками левой обогнул спасительный кусок дерева и подплыл к нему сбоку; затем, используя в качестве опоры мокрую парусину, взобрался на импровизированный плот и втащил за собой девушку.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться и дать боли в раненом плече немного успокоиться. Лишь после этого он смог перевернуть Лили на живот и перекинуть ее бесчувственное тело через толстый ствол мачты.

Изо рта девушки тут же хлынула вода, и она, не приходя в себя, застонала. Мэт облегченно вздохнул и тяжело опустился рядом. Он сделал все, что мог. Теперь оставалось только ждать.

Шторм прекратился. Ливень перешел в мелкий дождик, море постепенно успокаивалось. Обломок мачты плавно покачивался на волнах, убаюкивая вконец обессиленного Мэта, а умиротворяющий шелест воды под мокрым парусом навевал дремоту. Его веки отяжелели и слипались. Но когда сон уже почти овладел им, внезапно сработала давно вошедшая в плоть и кровь морская привычка принимать все возможные меры предосторожности. «Уж лучше перестраховаться, чем погибнуть», — говаривали старые моряки, и Мэт неоднократно убеждался в справедливости их слов. Держась левой рукой за рею, он отстегнул от пояса нож, осторожно опустился на колени и, превозмогая боль в плече, отрезал от края паруса несколько длинных полос в ладонь шириной. Затем надежно привязал к мачте сначала Лили, потом себя и, лишь закончив эту работу, стоившую ему невероятных усилий, позволил себе закрыть глаза.

Последней его мыслью было, что, если на борту «Морского ястреба» кто-то остался и если шторм не разразится с новой силой, их наверняка заметят и спасут.

Мэт не знал, что единственный человек, видевший, как он прыгнул за борт, был тяжело ранен и лежал в бреду. Не знал он и того, что произошло на корабле с тех пор, как над его головой сомкнулись пенные гребни волн.

На борту «Морского ястреба» царил хаос. Шторм все усиливался, и немногие оставшиеся в живых были в панике. Они оказались между безжалостным врагом и свирепой стихией. Волны заливали шкафут, то и дело смывая кого-нибудь за борт, судно отчаянно мотало из стороны в сторону, и оно еще держалось на плаву в основном благодаря абордажным крюкам и канатам, намертво привязавшим его к «Верному». И тут случилось непредвиденное.

Воспользовавшись временным затишьем и опасаясь, что шторм может превратиться в сметающую все бурю, капитан «Верного» решил уйти. Это было разумно. Погода в тех местах не поддавалась прогнозам, так что рисковать первоклассным кораблем, который, сцепившись с разбитым американским капером, терял свою маневренность и становился послушной игрушкой стихии, не имело смысла.

Безопаснее было переждать непогоду в открытом море или укрыться в одной из бухт многочисленных Багамских островов. Таким образом остатки команды «Морского ястреба» получили шанс выжить, дотянув до Нассау. Судно практически не слушалось руля, парусов тоже почти не осталось, и измученным людям оставалось только довериться течению и ветру, который, по счастью, им благоприятствовал. Не желая ежесекундно рисковать быть смытыми за борт, а также стремясь укрыться от проливного дождя, они покинули палубу и разбрелись по каютам.

К тому моменту, как единственный свидетель поступка Мэта пришел в себя и рассказал обо всем второму помощнику, судно уже отнесло довольно далеко, и оно было не в состоянии начать поиски. Через несколько дней, когда «Морской ястреб» с огромным трудом добрался до Нассау, о случившемся поведали Дику Марлоу, и тот чуть не свихнулся от горя. Пылкий юноша приказал немедленно отремонтировать корабль и вернуться туда, где капитан Хоук и его жена оказались за бортом, но он недооценил серьезности повреждений. В ответ на все его требования, крики и мольбы на верфи лишь покачали головой и сказали, что «Морской ястреб» сможет выйти в море в лучшем случае через несколько недель. Марлоу был вне себя от горя. За это время Мэта и Лили, если они еще живы, могло унести куда угодно.

Мэт не знал, как долго их утлый плот плыл по воле волн. Судя по жгучей жажде, прошло не меньше суток.

Лили все еще была без сознания, но дышала ровно, и ее состояние не вызывало у Мэта особых опасений. Он укрыл девушку от немилосердно палящего солнца куском парусины, а сам, спасаясь от жары, время от времени окунался в теплую соленую воду.

И все же ему было за что благодарить господа. Во-первых, они оба остались в живых, а во-вторых, их медленно, но верно несло в сторону Багам. Даже если они окажутся на необитаемом островке, у него есть нож, чтобы добывать пищу, резать хворост и, в случае необходимости, защищаться от диких зверей. Рана болела по-прежнему, он потерял много крови, но природное жизнелюбие и оптимизм не позволяли впасть в уныние.

— Мэт…

Голос Лили был слаб, но она открыла глаза и пыталась пошевелиться.

— Я здесь, дорогая, — отозвался он, склоняясь над ней.

— Где.., где мы?

— Все там же, — вздохнул Мэт, — где-то неподалеку от Багамских островов.

— Мы.., живы?

— Скорее да, чем нет, — улыбнулся он и ласково погладил ее по щеке. — Там, на небе, вряд ли было бы так жарко и так хотелось бы пить.

— Не надо шутить, Мэт, это слишком серьезно… А почему я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой?

— Потому что я привязал тебя к мачте. Себя я тоже привязывал. Только так можно было выжить, ведь ты долго не приходила в себя, а я то и дело засыпал от слабости.

— Понятно…

— Почему ты не послушалась меня. Лили? — сухо спросил Мэт. — Почему не осталась в каюте, как я тебе велел?

Она виновато потупилась и, немного помолчав, ответила:

— Мысль о том, что ты, возможно, ранен и истекаешь кровью, сводила меня с ума. Я.., я хотела помочь.

— И ты помогла мне. Действительно помогла, но едва не погибла сама. Ты помнишь, что случилось?

— Я помню только, как упала в воду… — Внезапно она нахмурилась и пристально посмотрела ему прямо в глаза. — Постой.., почему я не утонула? Как оказалась здесь, на этом плоту?

Молчание.

— Мэт, ты меня слышишь?

— Я прыгнул вслед за тобой, — неохотно ответил он и отвернулся.

— Что?!

— Я прыгнул вслед за тобой, — повторил Мэт. На этот раз слова давались ему легче, словно он уже переступил какую-то невидимую черту или принял нелегкое решение.

Лили была совершенно оглушена услышанным и на какое-то время лишилась дара речи. Чувства переполняли ее, к глазам подступали слезы.

— Спасибо, — после долгой паузы сказала она, но это прозвучало гораздо выразительнее банальной благодарности.

— Ты спасла мне жизнь, и я просто обязан был ответить тебе тем же, — грубовато буркнул Мэт, не желая показывать, насколько он тронут.

Воцарилась тишина. Каждый думал о том, что ждет их впереди. Какое им уготовано будущее, да и увидят ли они его вообще? Как долго человек может обходиться без пресной воды? День? Два? Неделю?..

Мэт знал ответ на этот вопрос, но предпочитал молчать.

13

Рев в ее ушах то накатывал, то откатывал, подобно морскому прибою в непогожий день.

Лили с трудом открыла слипшиеся от соли глаза, но сразу же зажмурилась, ослепленная яркими лучами солнца. Память постепенно возвращалась к ней, и, когда в сознании всплыли события последних дней, она содрогнулась. Однако девушка с удивлением обнаружила, что вместо морской зыби под нею твердая почва. Изменились и звуки.

Сквозь мерный шум волн слышались пронзительные крики птиц. Преодолевая оцепенение, Лили наконец смогла окончательно открыть глаза и приподнять голову.

Картина, представшая ее взору, была прекраснее всего, что она когда-либо видела. Суша! Каким-то чудом мачту, к которой они с Мэтом были привязаны, прибило к одному из семисот островков в районе Багам. Поистине подарок судьбы, особенно если ты уже приготовился быть погребенным в океанской пучине! Вместо этого, Лили лежала на золотистом песчаном пляже, своей первозданной красотой напоминавшем райский уголок. Оглядевшись, девушка обнаружила бездыханное тело Мэта, и ее пронзила острая игла страха.

— Мэт!

Нет ответа.

— Мэт, ты слышишь меня?

Тишина — лишь шум прибоя да громкая перепалка птиц.

Сдирая в кровь пальцы и ломая ногти. Лили попыталась освободиться от стягивавших ее веревок, однако мокрые парусиновые узлы не поддавались. Внезапно она вспомнила, что у Мэта был нож. С трудом дотянувшись до ножен, она завладела спасительным клинком и через минуту была свободна. Затем принялась за Мэта: срезав веревки. Лили перекатила бесчувственное тело на спину и с трудом сдержала крик. Его лицо было мертвенно-бледным, лоб горел.

Но ужаснее всею выглядела огромная открытая рана на плече. Холодная соленая вода кровотечение остановила, но уродливые рваные края выглядели устрашающе. Лили понимала, что необходимо наложить швы, однако под рукой ни ниток, ни иголки. Впрочем, в первую очередь следовало оттащить Мэта подальше от воды, поскольку начинавшийся прилив грозил унести его в открытое море.

Подхватив Мэта под мышки, девушка с усилием поволокла его вверх по песчаному берегу, к купе тенистых деревьев. Устроив его поудобнее, она решила перетащить поближе и обломок мачты с остатками рей и паруса. Такой большой кусок дерева мог им еще пригодиться. К тому времени, как Лили справилась с этой непростой задачей, Мэт очнулся.

— Воды! — прохрипел он, облизнул пересохшие, губы и попытался встать.

Лили мягко, но настойчиво удержала его.

— Лежи спокойно, Мэт, ты потерял много крови и еще очень слаб. Кроме того, у тебя жар.

Он окинул мутным взглядом окрестности и с удивлением спросил:

— Где мы. Лили?

— Я.., я не знаю, Мэт. Должно быть, на каком-то острове. Мне тоже страшно хочется пить, но вот есть ли здесь вода?

— Я пойду посмотрю. — Он снова сделал попытку подняться, но не смог и упал на спину. — Извини, мне надо немного отдохнуть. Всего несколько минут, а потом…

— Тебе вредно двигаться, — покачала головой Лили. — Я сама отправлюсь на поиски. — Она было направилась в глубь леса, но через несколько шагов остановилась в нерешительности. — А если я найду воду, в чем мне ее принести?

Мэт сдвинул брови: мысли путались, и собрать их воедино было безумно трудно. Внезапно его отсутствующий взгляд упал на линию прибоя, и губы тронула тень улыбки:

— Скорлупа кокосовых орехов! Попробуй найти их на берегу, и без трещин.

Обрадовавшись, что хоть одна проблема решилась так просто. Лили поспешила к морю. Жажда мучила ее не меньше, чем Мэта.

— Смотри не заблудись! — крикнул он ей вслед, когда она скрылась за стволами деревьев.

Путаясь в тяжелых мокрых юбках. Лили углубилась в джунгли. Она побаивалась заходить слишком далеко, но необходимость найти воду гнала вперед. Девушка не сразу заметила, что идет по уже протоптанной тропинке. Неужели остров обитаем? Она с опаской посмотрела по сторонам. Никого. Прислушалась. Ни звука, кроме птичьих криков. А что, если здесь живут дикари? Сердце сжалось от страха. Первой мыслью было вернуться и посоветоваться с Мэтом, но чем он мог помочь ей сейчас? В конце концов, дикари — плод ее воображения, а жажда — жестокая реальность. Лили вздохнула и двинулась дальше.

Озеро распахнулось перед ней совершенно неожиданно.

Деревья окружали его сплошной стеной, и вплоть до последнего момента девушка даже не подозревала, насколько близка к цели своих поисков. Водоем был полон чистой голубой воды; его узкие берега устилал пестрый цветочный ковер. Крупные длинноногие птицы с грациозно изогнутыми шеями, кривыми клювами и розоватым оперением вышагивали по мелководью. Красота этого зрелища настолько поразила Лили, что она с минуту стояла, затаив дыхание, боясь спугнуть хрупкое видение. Но тут жажда с новой силой напомнила о себе. Она опустилась на колени, припала к воде и долго, с наслаждением пила. Затем смыла соль с лица и волос, наполнила обе половинки кокосовой скорлупы и поспешила назад.

Мэт места себе не находил от тревоги. Когда разумное, с его точки зрения, время поисков истекло, он решил отправиться следом за Лили. Девушка была слишком неопытна, а потеряться в тропических джунглях мог и бывалый охотник. Постанывая от острой боли в плече, Мэт приподнялся на локтях, затем встал на колени и наконец, опираясь о шершавый ствол ближайшего дерева, выпрямился во весь рост. Но едва он сделал несколько неверных шагов к чаще, как послышался шорох, лианы раздвинулись, и ему навстречу вышла Лили.

— Я нашла воду, Мэт! — радостно крикнула она. — Вот, смотри!

Девушка протянула ему скорлупу, полную воды; он жадно схватил ее и осушил в два глотка.

— Слава богу! — вздохнул Мэт, немного утолив жажду. — Я так боялся за тебя… Ладно, теперь все в порядке.

С водой мы можем ждать помощи долго.

Лили помогла ему дойти до берега и опустилась рядом на песок.

— Послушай, Мэт, я обнаружила тропинку, — сообщила девушка. — Она ведет прямо к озеру. Как ты думаешь, здесь кто-то живет?

— Тропинка? — насторожился он. — А ты не заметила, давно ли ею пользовались в последний раз? Не было ли там каких-нибудь свежих следов?

— Нет, — удивленно пожала плечами Лили. — Она сильно заросла, и вокруг ни малейших признаков присутствия человека. Само же озеро выглядит таким диким и мирным, словно люди здесь вообще никогда не появлялись.

— Понятно, — немного успокоился Мэт. — Значит, остров необитаем.

— А откуда же тогда взялась тропинка?

— Далеко не на каждом из окрестных островов есть источники пресной воды, и сюда время от времени заглядывают пираты, дабы пополнить свои запасы. Здесь наверняка нет недостатка и в плодах… Воистину, сама судьба направляла наш плот!

— Пираты? — испугалась Лили. — А вдруг они вернутся? Что они с нами сделают?

Мэт отлично знал, что делают пираты с красивыми женщинами, но предпочел промолчать. До сих пор им невероятно везло, и, если удача не изменит и впредь, помощь скоро придет. Наверняка кто-то на «Морском ястребе» видел, как он прыгнул за борт, и его уже ищут. Конечно, если израненный корабль смог дотянуть до Нассау…

— Не думай об этом, дорогая, — бодро отозвался он. — Мы выберемся отсюда до того, как явятся пираты.

Девушка кивнула и попыталась улыбнуться.

— Как ты себя чувствуешь, Мэт? Жаль, мне нечем зашить тебе рану. Здесь нет никаких лекарств, и я не знаю, как снять твой жар. Единственное, что я могу сделать, это собрать немного фруктов. Конечно, неплохо было бы поймать какое-нибудь животное, но как его приготовить без огня?

Мэт снисходительно усмехнулся, залез в карман и вытащил оттуда небольшой кожаный футляр. Внутри оказались огниво, иголка, нитки, несколько рыболовных крючков и в качестве лески — моток тонкой прочной бечевки.

— Невероятно! — ахнула Лили.

— Хороший моряк всегда носит это с собой на всякий случай. Кроме того, у меня есть нож. От голода мы не умрем, это точно, от жажды тоже, так что все не так уж плохо… Ты умеешь обращаться с иголкой и ниткой?

— Мне еще ни разу не случалось сшивать человеческую кожу, — задумчиво ответила она, — но не думаю, что справиться с этим труднее, чем с тканью. Но как быть с болью? Ты выдержишь?

— Шей! — решительно сказал Мэт и стиснул зубы.

Когда игла вонзилась в край раны, он глухо застонал и отвернулся. С каждым стежком боль усиливалась. Наконец она стала совершенно нестерпимой, и он потерял сознание.

Время от времени Лили клала ему на лоб ладонь, чтобы проверить температуру. Жар не спадал. Потом, когда Мэта начал бить озноб, она принесла с берега остатки паруса и укрыла его. Это не помогло. Тогда девушка сняла с Мэта одежду, разделась сама, тоже забралась под парус и легла рядом с ним. Тепло ее тела вскоре сделало свое дело: Мэт перестал трястись от холода и уснул сном праведника. Через некоторое время заснула и Лили.

Когда она открыла глаза, была ночь, но остров щедро заливал серебристый лунный свет. Девушка снова потрогала лоб мужа, и ее пронзил острый страх: он был холодным.

А что, если Мэт умер? Неужели она осталась одна, совсем одна на этом островке, затерянном в бескрайних просторах Атлантики?

— Ты проснулась? — раздался его спокойный голос, и у Лили сердце зашлось от радости. — У нас осталась вода?

Она протянула ему вторую скорлупу. Мэт не торопясь осушил ее и с удовольствием облизнул мокрые губы.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Лили.

— Как будто побывал в аду, — серьезно ответил он и несколько игриво добавил:

— Впрочем, я доволен.

— Чем? — удивилась она.

— О, благодаря этой ране я стал еще опытнее и мудрее.

Теперь я знаю, как заставить девушку раздеться и добровольно лечь в мою постель.

Лили вспыхнула и отвернулась.

— Нашел время шутить!

— А я и не шучу. — Его рука легла ей на живот, затем потянулась к груди… — Проклятие! — простонал Мэт и скривился от боли.

— Ты неисправим, — вздохнула она, отстраняясь. — Лежи спокойно, иначе рана снова откроется. Сейчас кровь остановилась, но, если швы разойдутся, мне опять придется браться за иголку.

— Не отодвигайся от меня, — почти робко попросил Мэт.

— Ладно, но обещай хорошо себя вести.

— А что мне еще остается? — пробурчал он.

— Давай спать, а завтра я найду какую-нибудь еду.

Лили подпрыгнула, ухватила обеими руками спелую гроздь бананов и потянула ее к себе. Девушка встала рано — голод прогнал сон. Их одежда высохла, став заскорузлой от морской соли, и она решила выстирать ее в озере, а заодно и поискать на его берегу спелых фруктов.

Как и в первый раз, озеро совершенно очаровало ее своей красотой и покоем. Поверхность воды напоминала зеркало, а аромат цветов и пение птиц наполняли воздух неизъяснимой прелестью. Искушение искупаться было слишком велико, и она поплыла, рассекая грудью прозрачную гладь, подставляя лицо ласковым лучам утреннего солнца. Ее охватило острое чувство радости — простой человеческой радости от того, что она жива, что дышит, видит, слышит… Природа встречала рассвет нового дня и, казалось, радовалась вместе с ней: птицы пели ей свои веселые песни, легкий ветерок играл в густой листве деревьев, гирлянды лиан вились по их стволам к самой воде, словно желая полюбоваться своим отражением, а сама вода нежно нашептывала что-то бессвязное, но трогательное, баюкая в мягких объятиях плывущую девушку.

Вволю поплавав. Лили вышла на берег, выстирала одежду, развесила ее сохнуть на кустах и, счастливо улыбаясь, снова бросилась в воду. Стороннему наблюдателю, окажись он в этот час рядом, вполне могло показаться, что это златовласая русалка резвится в светлых струях лесного озера.

Впрочем, такой наблюдатель был.

У самой воды, тяжело опираясь на сучковатую палку, подобранную по дороге, стоял Мэт. Его глаза неотрывно следили за Лили, и в них светилось восхищение. Он был настолько ослеплен красотой открывшейся ему картины, что даже забыл на какое-то время об острой боли, которую по-прежнему причиняла ему рана в плече. Лили плескалась в озере и казалась Мэту юной богиней, сошедшей с небес, дабы вкусить простых человеческих радостей.

Девушка заметила его, лишь когда подплыла к самому берегу и ухватилась за низко растущие ветви кустарника, собираясь выйти из воды.

— Ты так хороша, что у меня даже глаза заболели, — хотел было пошутить он, но шутки не получилось, и его слова прозвучали вполне серьезно.

— Мэт? — воскликнула Лили, отбрасывая с лица прядь мокрых волос. — Зачем ты пришел сюда? — Ее руки инстинктивно взлетели вверх, прикрывая грудь; он же в отличие от нее совсем не стеснялся своей наготы.

— Я решил искупаться. Соль и пот, конечно, красят моряка, но, к сожалению, дурно пахнут.

— Тебе следовало дождаться моего возвращения. Ведь ты мог заблудиться или упасть…

— Не упал, как видишь, а заблудиться здесь довольно трудно — тропинка действительно ведет прямо к озеру.

Ну, как водичка?

— Чудесно! — улыбнулась Лили, вышла наконец на берег и быстро накинула платье.

— Зря, — вздохнул Мэт. — Во-первых, платье намокнет, а во-вторых, мне нравится смотреть на тебя без одежды. О, тебе нечего беспокоиться, я сейчас мало на что способен.

Лили посмотрела на него с подозрением. Что-то он вдруг разоткровенничался… Уж не очередная ли это уловка?

— Ты съел бананы? — заговорила она о другом.

— Да, спасибо, они были восхитительны. Позже я научу тебя ловить рыбу.

— Плечо болит?

— Да, черт бы его побрал, — скривился Мэт. — У меня просьба, Лили. Скинь, пожалуйста, это дурацкое платье и помоги мне сойти в воду.

Он протянул руку, и девушка после некоторого колебания сделала так, как он просил. Они вместе вошли в озеро.

— Пожалуйста, потри мне спину, — кротко попросил он.

— Но чем? Ты же знаешь, мыла у нас нет.

— Воспользуйся песком.

Лили нагнулась, зачерпнула со дна полную пригоршню чистого золотистого песка и осторожно, стараясь не потревожить рану, протерла им спину и плечи Мэта, а затем на всякий случай отошла подальше, но он выглядел таким слабым и беспомощным, что она вернулась, помогла ему выйти на берег и села рядом.

— До сих пор мне все как-то не удавалось должным образом отблагодарить тебя за то, что ты спасла мне жизнь, — медленно начал он.

— Не правда, — живо откликнулась она, — ты вытащил меня из воды и привязал к плоту. Если бы не ты, меня давно бы уже рыбы съели.

— Лили, я о другом…

Он ласково обнял ее за шею, притянул к себе, и их губы встретились. Никогда еще его поцелуй не был таким долгим и нежным. У девушки закружилась голова, она почувствовала, что сознание вновь начинает заволакиваться опасным розовым туманом, и решительно отстранилась.

— Нет, Мэт, ты еще слишком слаб, да и я.., я тоже к этому еще не готова.., вот только если…

— Если.., что?

— Что будет после того, как мы выберемся отсюда?

— Странный вопрос, дорогая. Ты же моя жена!

— Поговорим об этом потом.

Она решительно встала и помогла Мэту подняться; затем, молча облачившись в еще влажную одежду, они тронулись в обратный путь.

Прошло несколько дней. Мэт быстро поправлялся.

Температура поднималась все реже, а рана благополучно затягивалась. Они питались фруктами, а иногда — рыбой, которую Мэт ловил в озере. Однажды на берегу он наткнулся на большую черепаху, убил ее, разделал и, используя в качестве котелка вычищенный панцирь, приготовил восхитительное рагу со съедобными кореньями. Других животных на острове, похоже, не водилось, но Мэт и Лили не унывали — голодать, по крайней мере, им не приходилось.

Дни стояли жаркие, а ночи — теплые. Мэт разгуливал по острову в одних драных штанах и чувствовал себя при этом прекрасно, но, как он ни уговаривал Лили сократить наряд до нижнего белья, она благоразумно придерживалась более традиционного стиля в одежде.

Однажды вечером, когда они ужинали рыбой, бананами, манго и папайей, Мэт внезапно перестал есть и прислушался.

— Ты ничего не слышала? — тревожно спросил он.

— Нет, а что? — удивилась Лили.

— Значит, показалось… — Он встал, подошел к кромке воды и стал вглядываться в темный горизонт.

Вдруг тишину прорезал странный глухой звук, словно где-то вдали выстрелила пушка.

— Вот опять! — оживился Мэт. — Слышала?

— Да, — кивнула она, — какой-то хлопок.

— Так хлопает парус, когда судно поворачивает против ветра. Быть может, это «Морской ястреб»?

— А если пираты?

— Да, ты права, — нахмурился Мэт. — На всякий случай надо погасить костер. Если это мои ребята, то нас найдут и утром, а если пираты, то нам лучше сделать вид, что нас здесь нет.

Они быстро забросали огонь песком, ушли поглубже в заросли и быстро закончили ужин.

Ни надеждам Мэта, ни опасениям Лили не суждено было сбыться. На следующий день нигде, насколько хватало глаз, не белел парус. Лишь сверкающее на солнце море да чистый горизонт — и никаких примет того, что на свете вообще есть люди.

— Как ты думаешь, нам еще долго ждать помощи? — задумчиво спросила за ужином Лили.

Мэт окинул ее долгим пристальным взглядом.

— Полагаю, что нет. А почему ты вдруг спросила?

Тебе не нравится, что мы здесь одни, только ты и я?

— Мы здесь уже больше недели, — заметила она, намеренно не услышав последнего вопроса. — А что, если…

— Никаких «если», дорогая. Не стоит мучиться пустыми сомнениями и тревогами. Помощь обязательно придет… — Он ненадолго замолчал, потом вскинул голову и прищурился:

— Пойдем к озеру?

— Зачем? — опешила Лили.

— Купаться.

— Но ведь уже ночь!

— Ну и что? Луна светит так, что читать можно.

— Мне не хочется.

— Чего ты боишься, глупая? Если бы на острове, кроме нас, кто-то был, нам это давно бы стало известно. Мы одни, дорогая, совсем одни. Только ты и я.

Он сказал это уже во второй раз, и Лили насторожилась. Да, они на острове одни, ну и что? Он уже достаточно поправился, чтобы хотеть женщину. Просто женщину как таковую, без имени и лица. А кроме нее, рядом других женщин нет…

— Лили, ты меня слышишь?

— Да, — холодно ответила она, — но я думаю…

— Вот в этом-то и заключается твоя беда, — перебил ее Мэт. — Ты слишком много думаешь… Ладно, забудь обо всем, пойдем к озеру. После такого знойного дня я просто мечтаю о прохладной воде.

— Послушай, Мэт, — тряхнула головой Лили, — может, хватит? Не о прохладной воде ты мечтаешь, а о том, как бы вновь завладеть моим телом. Разве я не права?

— Права, — невозмутимо ответил он. — Но ты пытаешься объяснить все словами. Зачем? Просто слушай себя, свое тело, оно подскажет тебе, как поступить. Я хочу тебя, Лили. Мне нужна твоя страсть, твоя покорность… твоя душа!

— Душа? — опешила она. — Ты не ошибся? А что я получу взамен?

Мэт смутился. Он лихорадочно соображал, что сказать, но когда ответ явился, то застал его врасплох. Неужели действительно влечение к Лили переросло в наваждение?

Никогда еще он не хотел ее так, как теперь. И дело было не только в желании как таковом. Он нуждался в ней. Не мог дня прожить без того, чтобы не видеть ее, слышать ее голос, прикасаться к ней…

Его молчание затянулось, и Лили прикусила губу. Чего она ждала? Слов любви? Да он и понятия не имеет, что это такое. Да, он бросился за ней в бушующие волны, но из любви или из чувства долга? Девушке очень хотелось верить в то, что им руководило чувство, но она слишком хорошо знала Мэта.

— Лили…

— Все нормально, Мэт. Забудь о вопросе. Ты всегда был честен со мной и не внушал никаких иллюзий. Я устала бороться, пусть все остается как есть. Прости, мне не стоило опять просить тебя о том, чего ты не готов мне дать.

— Спроси меня снова.

— Что?

— Спроси меня снова, — повторил он.

Она пытливо заглянула ему в глаза, боясь поверить во внезапно вспыхнувшую надежду. В лунном свете в них мерцали таинственные серебряные искорки, и они казались двумя бездонными колодцами, в которых отражались звезды.

— Если я отдам тебе свою душу, то что получу взамен? — медленно, с расстановкой произнесла она.

— Мою любовь. Лили. Ты получишь мою любовь.

— О господи, Мэт, если это просто слова, то лучше не надо! — воскликнула она. — Это слишком жестоко. Хочешь, возьми меня, я не буду сопротивляться, только не лги!

— Я не лгу, любовь моя. Я шел к этому долго и мучительно, однако сердце подсказало мне, что другого пути нет.

У Лили выросли крылья. Она ждала от Мэта всего, чего угодно, но только не признания в любви.

— Ох, Мэт, — с чувством выдохнула она, — ты даже не представляешь, как я ждала этих слов!

— Я люблю тебя. Лили.

— Я люблю тебя, Мэт.

Он обнял ее, и их губы встретились в страстном поцелуе.

14

На следующее утро Лили разбудило многоголосое птичье пение. Она открыла глаза и, щурясь от яркого солнца, огляделась. Мэта рядом не оказалось. Сладко потянувшись, Лили лениво подумала о том, что следовало бы встать и посмотреть, куда он ушел, однако в этот самый момент раздался шорох и из джунглей вышел Мэт; он прижимал к груди огромный лист банана, полный свежесобранных фруктов.

— Я подумал, что ты проголодаешься, когда проснешься, — с улыбкой сказал он, кладя свою вкусную ношу на песок и беря девушку за руку. — Хочешь, искупаемся перед завтраком?

— Ты действительно хочешь просто искупаться или…

— Или.

— Господи, Мэт, — расхохоталась Лили, — разве того, что было ночью, тебе не достаточно?

— Когда речь идет о тебе, мне всегда всего мало, — И он снова улыбнулся.

Около часа они катались по песку, слившись в страстных объятиях, затем, когда желание немного отхлынуло, отправились к озеру, где плескались, как дети, еще минут сорок, а потом вернулись назад. Мэт с жадностью прикончил запас бананов, лег на песок и сказал:

— Я тут подумал… У нас есть остатки паруса, его вполне можно использовать в качестве крыши для временного убежища.

— Здесь, на берегу, — уточнила Лили.

— Нет, но все же недалеко от воды. Мы укроемся среди деревьев, где нас никто не заметит.., по крайней мере до тех пор, пока мы сами этого не захотим — Ты полагаешь, у нас могут быть непрошеные гости? — встревожилась Лили.

— Это возможно, — неохотно признал Мэт. — На острове есть пресная вода, ты нашла тропинку, и все говорит о том, что сюда заглядывают пираты. Будем надеяться, что прежде здесь появится «Морской ястреб» или какое-нибудь другое американское судно.

— Если сюда вообще кто-нибудь заглянет, — устало заметила Лили.

— О, на этот счет можешь не беспокоиться. Рано или поздно нам придется принимать гостей.

— Что ж, будем надеяться на их дружелюбие, — невесело усмехнулась Лили и несколько невпопад добавила:

— Трудно поверить, что дома сейчас зима. Здесь так тепло И уютно… Мне бы очень хотелось, чтобы… — Она замолчала.

— Чего бы тебе хотелось, любовь моя?

— Ничего.

— Скажи мне, не смущайся.

— Сейчас ты совсем другой, Мэт. Но боюсь, что, когда мы вернемся к цивилизации, все изменится. Здесь ты такой молодой, беззаботный, естественный… Я даже не думала, что это возможно.

— И ты полагаешь, что я перестану быть таким, если нас спасут?

— Да, — убежденно кивнула Лили, — полагаю.

Я слишком хорошо помню того угрюмого, самоуверенного типа, за которого вышла замуж, и не хочу видеть его вновь.

Я не хочу даже вспоминать о нем, о том, как он заявлял, что наш брак ничего не значит и что он не собирается хранить мне верность. Я не хочу больше жить в страхе!

— Похоже, я вел себя как последняя скотина, — пробормотал Мэт, — но, поверь, это было из-за того, что я не верил в любовь.

— А теперь вдруг поверил? — с подозрением спросила Лили. — С чего бы это? Что же заставило тебя изменить свои взгляды на жизнь?

— Не что, а кто, — вздохнул он. — Ты. Бог свидетель, мне было трудно. Очень трудно, дорогая, но я справился.

— Мне бы очень хотелось поверить тебе, Мэт, но…

В последнее время она с трудом узнавала его. Он стал другим — таким, каким ей больше всего хотелось бы его видеть. Добрым, ласковым, внимательным.., любящим.

Быть может, все дело в этом острове? В воздухе, воде, пище, в их вынужденном одиночестве, наконец… Но как долго это продлится? Некий внутренний голос подсказывал ответ, и он ей совсем не нравился. Как только они окажутся в большом, реальном мире, все закончится, исчезнет, испарится. Мэт снова будет прежним. Их любовь останется здесь, на необитаемом острове, а в той, другой жизни его ждут те же соблазны, главный из которых — Кларисса Хартли. Горькая правда заключалась в том, что Мэту Хоуку не хватало одной женщины. Он слишком привык к разнообразию, вернее, к тому, что под этим понимал.

— О чем задумалась, дорогая?

— О том, что, стоит тебе оказаться дома, в Америке, все начнется сначала, — медленно проговорила она.

— Ты не веришь, что я люблю тебя?

— Я верю в то, что тебе так кажется.., сейчас.

— Нет, Лили, я не мальчик и не привык бросаться словами. Если я говорю, что люблю тебя, то так оно и есть.

И не просто сейчас, а навсегда.

— О господи, мы здесь уже так давно! — сказал однажды Мэт, делая на стволе дерева очередную зарубку.

Время летело быстро, они были счастливы и не заметили, как промелькнуло несколько месяцев. И все же Мэт волновался. Где его команда? Повреждения, полученные «Морским ястребом», были достаточно серьезны, но корабль все же мог дотянуть до Нассау. Неужели никто на борту не видел, как волна смыла Лили и как он прыгнул вслед за ней? Эти мысли не давали ему покоя. Помощь давно уже должна была прийти, и раз ее не было, значит, что-то случилось. Нет, Мэт не жалел о времени, проведенном на этом острове с Лили, но он не привык оставаться в стороне от событий, тем более таких важных, как война.

— Неужели? — ахнула Лили. — Но, надеюсь, год еще не кончился? Мы все еще в том же 1814-м?

— Думаю, да, — неуверенно ответил Мэт. Он делал зарубки не слишком регулярно и теперь не мог что-то утверждать. — Пожалуй, сегодня я разведаю дальнюю часть острова. Если нас искали и туда заходили корабли, я сразу это пойму. Пойдешь со мной?

— Нет, — покачала головой Лили. — Мои башмаки совсем износились, а идти через джунгли босиком я не хочу. Как долго тебя не будет?

— Понятия не имею, это зависит от размеров острова, но в любом случае раньше завтрашнего дня я вряд ли вернусь. Честно говоря, мне не хотелось бы оставлять тебя одну.

— Не беспокойся, со мной все будет в порядке, — улыбнулась она. — Здесь нет ни людей, ни зверей, так что мне ничто не угрожает. Пока тебя не будет, я, пожалуй, займусь штопкой — наша одежда пришла в полную негодность.

— Давай я хотя бы оставлю тебе нож.

— Нет, Мэт, мне он ни к чему, а тебе пригодится. С ножом ты будешь чувствовать себя увереннее, разве не так?

— Так, — кивнул Мэт и серьезно добавил:

— Если вдруг нагрянут незваные гости, спрячься в зарослях и сиди тихо, как мышка.

Впрочем, он сказал это просто так, на всякий случай, поскольку за все эти месяцы они не видели на острове ни души.

Остаток дня прошел довольно скучно, и Лили не раз пожалела, что не пошла вместе с Мэтом. Она шила, ставила заплаты, собирала маленьких неуклюжих крабов на берегу и даже пробовала ловить рыбу. Ночью девушка долго ворочалась, пытаясь заснуть без ставших уже привычными объятий мужа, но тщетно, и, когда забрезжили первые лучи зари, со вздохом встала, отправилась к озеру, где умылась и привела себя в порядок, пользуясь поверхностью воды, как зеркалом. На берег она вернулась лишь ближе к вечеру. Отогнув ветви зарослей. Лили с удивлением увидела, что песок истоптан десятками пар ног. Она застыла в ужасе, посмотрела вперед и невольно попятилась: там, у самой кромки воды, стояли шлюпки, а не более чем в полумиле от берега покачивался на волнах корабль.

От шлюпок к зарослям кустов неподалеку протянулась цепочка пестро одетых мужчин, передававших друг другу пустые бочонки и корзины. Со всей очевидностью, неизвестное судно зашло пополнить запасы пресной воды и фруктов. Лили парализовал страх. Увидеть сразу столько людей после долгой вынужденной изоляции! У нее рябило в глазах, сердце отчаянно стучало.

Судя по одежде, грубым голосам и свирепым лицам, это были не английские солдаты и не матросы с американского капера, а самые настоящие пираты. Стараясь не дышать, она продолжала пятиться в чащу, и вдруг под ногой хрустнул сучок. В тот же момент стоявший ближе остальных бородач со всклокоченной рыжей шевелюрой повернулся на звук, в два прыжка оказался у края зарослей и быстро раздвинул ветви. Первые секунды он не поверил своим глазам, а когда понял, что перед ним не призрак, пронзительно свистнул.

Девушка бросилась бежать. Задыхаясь от ужаса и проклиная себя за неосторожность, она неслась, как раненая лань. Лианы хлестали ее по лицу, колючки рвали одежду и царапали в кровь босые ноги, но Лили ничего не чувствовала, подгоняемая топотом и криками на разных языках.

Если бы преследователи оказались не столь расторопными, а девушка лучше ориентировалась в джунглях, у нее была бы возможность ускользнуть в чащу, затаиться там и переждать, пока пираты не перестанут ее искать и не поплывут дальше. Но силы подходили к концу, деревья вокруг смыкались все плотнее, а голоса врагов неумолимо настигали. Внезапно она споткнулась о корень и, вскрикнув от боли, упала лицом вниз. Мгновения спустя на нее с бранью навалился один из пиратов и придавил коленом к земле, а остальные столпились вокруг.

— Кого это ты сцапал, Дули? — раздался хриплый голос. — Сто чертей тебе в глотку, да это, кажись, девчонка!

— А ты, слепой тюлень, только сейчас заметил? — усмехнулся тот, кто держал ее и кого назвали Дули. — Чертовка быстро бегает, и, если б не тот корень, нам пришлось бы попыхтеть. Ты посмотри, какая задница! — добавил он, смачно хлопнув девушку ниже спины. — Ну что, прямо здесь разомнемся или отволочем ее на корабль?

— Да погоди ты, торопыга, — буркнул кто-то из толпы. — Куда она теперь денется? Слов нет, фигурка что надо… Перекати-ка ее на спину, посмотрим на мордашку.

Дули грубо схватил Лили за плечи и перевернул. Не помня себя от ужаса, девушка словно сквозь туман видела над собой грязные бородатые лица.

— Разрази меня гром! — изумленно воскликнул пират. — А ты, оказывается, красотка! Теперь, детка, скажи дяде, откуда ты здесь взялась?

Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова.

Господи, что с ней будет? Где Мэт? Ведь он должен скоро вернуться, и они убьют его!

— Отвечай, милашка, за каким чертом тебя занесло на этот остров? — потребовал Дули, наклонившись так низко, что на нее пахнуло зловонным дыханием. — Ты не понимаешь по-английски? Что ж, не беда. У нас тут есть и французы, и испанцы, уж кто-нибудь точно развяжет тебе язычок.

— Я.., я говорю по-английски, — пролепетала Лили, чувствуя, что молчать больше нельзя.

— Вот и славно, дорогуша, я почему-то так и думал.

Как ты здесь оказалась?

— Кораблекрушение, — солгала она, поскольку это все объясняло и позволяло не вдаваться в подробности.

— Да ну? — Дули задумчиво пожевал губами, как бы взвешивая ее ответ, и с подозрением посмотрел на заросли. — А где остальные? Сколько вас спаслось?

— Только я, — поспешно ответила Лили и на всякий случай повторила:

— Кроме меня, никого. Я одна на острове. — Она не выдала бы Мэта даже под пыткой. — Помогите мне встать!

Дули рывком поставил девушку на ноги. Взгляды окружавших ее мужчин, казалось, прожигали на ней одежду, и она инстинктивно запахнула ворот своего изодранного платья.

— Ладно, Дули, хорош трепаться, — выступил вперед пират с обезображенным шрамом лицом, чей единственный глаз горел, как уголь. — Будет уж тянуть с хорошим делом. Если мы не заглянем ей между ног прямо сейчас, может быть поздно. Вот-вот появится Француз и испортит нам все удовольствие. Ты же знаешь, если она приглянется капитану, то нам не видать ее как своих ушей.

Толпа одобрительно загудела.

— Все верно, Гарп, — кивнул Дули, — но ты кое о чем забыл. Я ее заметил, я ее поймал, а значит, первым буду тоже я. А вы выстраивайтесь в очередь. Можете монету кидать, мне наплевать.

С ним никто не спорил.

Лили охватила паника. Она насчитала не менее пятнадцати пиратов. Если каждый изнасилует ее хотя бы по разу, ей не выжить. «Это конец», — обожгла душу страшная мысль. Сердце пронзила ледяная игла, а потом наступила какая-то апатия. В следующее мгновение Дули сильно толкнул ее в грудь. Она упала на спину; он опустился рядом с ней на колени и начал расстегивать штаны. Остальные деловито сгрудились вокруг Гарпа, который зажал в кулаке полтора десятка палочек разной длины — тянули жребий.

Но едва руки Дули коснулись подола ее платья. Лили словно очнулась. Она отчаянно брыкалась, кричала и царапалась, пока пират не утихомирил ее двумя крепкими затрещинами. В голове девушки вспыхнул фейерверк, она вскинула руки, защищая лицо, и Дули тяжело навалился на нее.

— Ой-ля-ля, mon Dieu [3], что здесь происходить? — с сильным французским акцентом сказал кто-то прямо над ними. — Кто эта девюшка?

Лили не знала, кто осмелился вмешаться, но была бесконечно благодарна ему за это. Она и представления не имела, что перед ней стоял сам Жан Байо, больше известный как Француз Байо, один из самых кровожадных пиратов, когда-либо бороздивших воды Карибского моря.

Его жестокость не знала предела, а хитрость и вероломство стали притчей во языцех. Однако он говорил, выглядел и одевался как истинный джентльмен, и нет ничего удивительного, что Лили увидела в нем своего спасителя.

— Помогите мне, пожалуйста! — взмолилась она.

Черные глаза Француза сверкнули, мгновенно подметив ее молодость и красоту.

— А, Француз, — заюлил Дули, — ведь ты же не станешь портить нам праздник, правда? Это я нашел девчонку, и она по праву принадлежит всей команде.., после меня, разумеется.

Скользнув по нему равнодушным взглядом, пират снова повернулся к Лили:

— И где же он нашель тебья, та cherie? [4].

— Здесь, на берегу, — проглотив подступивший к горлу ком, ответила она. — Я потерпела кораблекрушение, и меня прибило к этому острову.

— Она говорит, что, кроме нее, никто не спасся, — со значением добавил Дули. Он все еще стоял рядом с ней на коленях со спущенными штанами, но стоило Французу едва заметно приподнять бровь, как бандит тут же вскочил на ноги.

— Это правда, та petite? [5] Ти совсем одна? — спросил пират, протягивая Лили руку. Девушка с благодарностью оперлась о нее, поднялась и отряхнула платье. Мягкий, полный сочувствия голос незнакомца внушал доверие, и она постепенно начала успокаиваться.

— Как видите, — ответила она, старательно избегая его цепкого, пронизывающего взгляда, который, казалось, проникал в душу. Этот человек только что спас ее, и ей тяжело было ему лгать.

— Обыскать остров! — резко приказал Француз. Несколько человек послушно бросились к зарослям. — И поторопитесь. Я послаль вас на берег за фруктами и водой, а не для того, чтобы прохлаждаться на песочке!

— А как быть с девчонкой? — не удержался Дули.

— Что такое? — с вызовом процедил пират.

— Ты ведь поделишься ею с нами? У нас с ребятами не было женщин с самого Барбадоса, и нам бы очень хотелось урвать кусочек.

— Mais oui [6], разве ми не делим все поровну? Настанет и ваш черед.., когда я от нее устану. Если устану, — негромко добавил он себе под нос и снова повернулся к Лили.

Теперь его улыбка напоминала ей кота, перед которым поставили целое блюдце сметаны. — Ну что, cherie, пойдем?

— К-куда? — опешила Лили.

— Ко мне на корабль, разумеется. Ти будешь чудесно смотреться в моей постели. Потом тебья будут.., ах, у вас такой трудный язык! Как би это сказать? Потом тебья будут любить мои мальчики, пока не наиграются, а затем я продам тебья в алжирский бордель.

— О боже! — ужаснулась Лили, лишь теперь окончательно осознав, что попала из огня да в полымя. — Какой же вы негодяй! Как таких только земля носит!

Француз откинул голову и расхохотался.

— Тогда уж вода, а не земля, cherie, на земле я биваю редко… А ти, оказывается, колючая штучка. Очень хорошо. Это по мне. Можешь кричать, ругаться, даже драться, но не плякать — этого я не люблю. В море и так польно соленой воды. Чем строптивей ти будешь, тем дольше я продержу тебья у себья. Ничего, мальчики подождут.

Он схватил девушку за руку и потащил сквозь заросли назад к берегу, где причалили новые шлюпки и пираты, сгибаясь под грузом фляг, бочонков и корзин, неспешно направлялись к деревьям. Увидев своего капитана, волочащего за собой упирающуюся красотку, они застыли с открытыми ртами.

— За работу, друзья, за работу! — крикнул им Француз, даже не остановившись. — Как видите, я нашель подружку, которая скрасит наше одиночество.

Очень довольный своей шуткой, он снова рассмеялся, а его люди, широко ухмыляясь, пошли дальше.

— Садись, cherie, — сказал Француз, когда они добрались до шлюпок, и указал Лили на утоптанный песок рядом с одной из них. — Пройдет немало часов, прежде чем мои ребьята обищут остров и вернутся с водой и плодами. А пока ми ждем, ти расскажешь мнье о себье. — Его тон снова казался дружелюбным, но девушка чувствовала скрытую угрозу.

— Мне нечего особенно рассказывать, — с показной покорностью вздохнула она, тщательно подбирая слова.

Пират и так уже что-то заподозрил, когда приказал прочесать остров, и, если ей снова изменит осторожность, Мэту конец. — На борту английского корабля я возвращалась домой, когда разразился шторм. Корабль дал течь и утонул, а я уцепилась за обломок мачты. Потом течение принесло меня сюда, на остров.

Француз окинул ее испытующим взглядом.

— Бедняжка! Тебье, наверное, било так страшно… И дольго тебя носили вольни?

— День.., может, два. Время потеряло для меня всякий смысл. Помню только, что было очень жарко и страшно хотелось пить, я несколько раз теряла сознание.

— Что случилось с остальными пассажирами?

— Не знаю. Думаю, никто больше не спасся.

— И сколько времьени ты здесь?

— Много. Несколько месяцев.

— Ой-ля-ля, и ты хочешь, чтоби я поверил, будто ти, одна-одиньешенька, смогла столько выдержать без еды и питья?

— Я нашла озеро с пресной водой, — пожала плечами Лили, — а пищи здесь тоже сколько угодно — фрукты, крабы, моллюски, которых выносит на берег прилив…

— Хорошо, — кивнул Француз; он казался удовлетворенным. — Теперь два самих глявних вопроса. Во-первих, кто ти?

— Меня зовут Лили Монтегю, — девушка не желала упоминать фамилию Мэта, которая могла быть известна среди пиратов и им подобных, — я англичанка. Что вы еще хотите знать?

— О, совсем немного, — плотоядно улыбнулся Француз. — Ти девственница?

Лили вспыхнула и отрицательно покачала головой.

— Жаль, — вздохнул пират. — Впрочем, женьщины с опитом менья тоже привлекают. Вскоре я вияснью, что ти умеешь.

Он быстро наклонился и попытался поцеловать ее в губы, но Лили увернулась. Француз грубо расхохотался, однако решил не настаивать. Девушка была полностью в его власти, и он не хотел торопиться. Чем дольше ждешь наслаждения, тем острее оно кажется. Да и зачем спешить? Здесь, на острове, его не оставляла смутная тревога, тогда как на корабле ему уж точно никто не сможет помешать.

— Если вы не тронете меня и поможете вернуться домой, вас щедро наградят, — робко предложила она, цепляясь за последнюю надежду: быть может, его жадность сильнее похоти? Отец скорее всего откажется платить, но остаются еще Мэт и Сара…

— О, так ти богата? Или у тебья богатый муж? — сразу насторожился Француз.

— У меня нет мужа, — покачала головой Лили, мысленно извиняясь перед Мэтом за свою ложь, — и я не богата, но у меня есть.., влиятельные друзья, которые, без сомнения, согласятся заплатить выкуп. Конечно, если со мной ничего не случится, — быстро добавила она.

— Менья не интересует викуп, — равнодушно бросил пират. — Вот ти — другое дело. Жан Байо любит ублажать свои маленькие прихоти, и тебье, красавица, придьется ему в этом помочь. А теперь постарайся отдохнуть, — почти ласково добавил он. — Нам скорее всего предстоит заночевать на этом острове, и мнье не хотелось би видьеть тебья измученной, когда я захочу немного порезвиться. А чтоби ти не сбежаля, тебья надьожно свяжут.

Прогноз Байо оправдался — команда «Ворона» (так назывался его корабль) действительно расположилась на ночь на берегу. Разведя огромный костер, пираты готовили себе похлебку из черепах и моллюсков. Ром лился рекой, и девушка, связанная по рукам и ногам, лежала немного поодаль и горячо молилась, чтобы они перепились до бесчувствия и забыли о ее существовании.

15

Мэт устроился на ночлег в густой листве банана, тоскуя по Лили, по теплу ее тела и прелестному лицу. Он был немало удивлен, обнаружив, что остров так велик. Судя по времени, которое потребовалось ему, чтобы добраться до противоположного берега, он отшагал не меньше восьми миль. Лишь когда стало смеркаться, Мэт снова почувствовал запах моря и услышал знакомый рокот волн. Вдалеке он уловил и другие звуки, напоминавшие людские голоса, но не придал им значения, поскольку доносились они из джунглей и вполне могли быть птичьим пением, искаженным прибоем и ветром. Кроме того, местные птицы часто подражали голосам людей и животных.

Еще одним неожиданным открытием явилось то, что остров был холмистым. За плоским песчаным берегом и буйной зеленью тропического подлеска начинались низкие пологие холмы, густо поросшие деревьями и кустарниками.

Продвигаться сквозь них было крайне трудно, и дорога отняла куда больше часов, чем планировал Мэт. Он надеялся, что Лили не слишком рассердится на него за невольную задержку, тем более что возвращаться, по его подсчетам, будет легче и обратный путь займет куда меньше времени.

Утром он пошел дальше и уже через несколько минут с облегчением увидел сквозь деревья солнечные блики на волнах, набегающих на берег. Мэт хотя и немного отдохнул за ночь, но все же чувствовал себя усталым и разбитым. Сапоги еще кое-как держались, но одежда разорвалась в клочья и свисала теперь с него отнюдь не живописными лохмотьями. Все тело ныло, а исцарапанная ветками и колючками кожа покрылась синяками и запекшимися ссадинами.

Звуки, которые он слышал вчера вечером, стали более отчетливыми. Теперь они действительно напоминали человеческую речь. Или слух сыграл с Мэтом злую шутку, или на берегу были люди. Он инстинктивно замедлил шаг. Это мог быть кто угодно — и англичане, и пираты; в любом случае осторожность не мешала.

Бесшумно скользнув в прибрежные заросли, Мэт затаился на мгновение, а потом медленно и аккуратно слегка раздвинул ветки. Ему в глаза тут же ударил ослепительный блеск воды, и он на какое-то время потерял способность видеть. Когда же зрение вернулось, Мэт с изумлением уставился на корабль, покачивающийся на волнах в нескольких сотнях ярдов от него. Песчаный берег носил следы недавнего пребывания людей, но теперь был пуст.

На корабле поднимали с воды последнюю шлюпку; по вантам ползали матросы, готовясь ставить паруса и отчаливать. Сердце Мэта дрогнуло и забилось с такой силой, что в висках застучали барабаны.

Это был «Морской ястреб».

Проклятие! Его собственный корабль собирался отплыть, даже не подозревая, что они с Лили здесь, на этом самом чертовом острове!

С воплем отчаяния Мэт бросился к краю воды, сорвал с себя остатки рубахи и принялся размахивать ею как флагом, пытаясь привлечь внимание снующих по палубе людей.

Он прыгал и орал так, что в ушах звенело от собственного крика, то проклиная всех богов на свете, то умоляя их, чтобы его наконец заметили.

Судно начало медленно разворачиваться кормой к берегу, и голос Мэта сорвался на истеричной ноте. Если «Морской ястреб» сейчас уйдет, то уже больше никогда не вернется.

Стоя на мостике «Морского ястреба», Дик Марлоу мрачно наблюдал за тем, как матросы устремились к реям.

Вскоре паруса, прощально хлопнув на ветру, развернутся, и еще один остров останется позади. Еще один из более чем семисот. Сколько же островов им предстоит посетить, чтобы окончательно убедиться в бесполезности своих попыток найти капитана и его молодую жену? Все — ответила его совесть. Дик твердо верил в то, что Мэтью Хоук не из тех, кто может так глупо погибнуть, и все же с каждым днем поисков его уверенность таяла. И вот теперь ему снова придется ставить на карте крестик, означавший, что и этот остров не оправдал их надежд.

Нахмурившись, Дик снова посмотрел вверх: паруса были уже поставлены, но еще не поймали ветер. С грохотом выбрали якорную цепь, и судно медленно поворачивалось кормой к берегу. Взгляд Марлоу механически скользнул по этой полоске земли, которая вскоре навсегда растает в дымке знойного дня. Внезапно от купы деревьев отделилась какая-то фигура, подбежала к кромке воды и отчаянно зажестикулировала.

— Свернуть паруса! Якорь в воду! — крикнул Дик.

Матросы недоуменно переглянулись, но повиновались беспрекословно.

— Мы что-то забыли на берегу, мистер Марлоу? — удивленно спросил второй помощник.

— Смотрите, — показал Дик на машущего руками человека. — Что вы об этом думаете?

— Проклятие! — ахнул второй помощник. — Мужчина, довольно обросший, в лохмотьях… Боже мой, вы полагаете, это может быть капитан?!

— Готов поспорить на все, что угодно, мы нашли его, — уверенно ответил Дик и рявкнул:

— Эй, правый борт, спустить шлюпку!

Теперь уже многие заметили фигуру на берегу, и у шлюпки началась настоящая давка — каждому хотелось быть среди тех, кто первым пожмет руку капитану и отвезет его на «Морской ястреб». Наконец порядок был восстановлен. Дик спустился с мостика и занял свое место на носу; шлюпка коснулась воды; несколько мощных взмахов веслами, и она стрелой помчалась к берегу.

Поняв, что его заметили, Мэт перестал метаться по берегу и в изнеможении опустился на мокрый песок. Он со слезами на глазах благодарил небо, позволившее ему успеть в последний момент и не дать «Морскому ястребу» уплыть.

Шлюпка с шуршанием коснулась днищем дна, из нее выпрыгнул Дик Марлоу и, поднимая фонтаны брызг, побежал ему навстречу. Его радость была столь очевидна, что Мэт не сдержал улыбки.

— Долго же ты меня искал, — добродушно проворчал он, когда тот перестал жать ему руку и хлопать по спине.

— Ты знаешь, сколько здесь островов?! — обиделся Дик.

— Крупных — штук семьсот, а мелких, включая атоллы, отмели и прочее, вообще никто не считал, — усмехнулся Мэт.

— Вот именно. И мы проверяли их все, один за другим, и на каждый приходилось тратить почти целый день.

Кроме того, «Морской ястреб» был сильно поврежден и не мог выйти на поиски сразу. На ремонт потребовалось несколько недель… Но почему ,ты не вышел на берег сразу? Чего ждал?

— Нас с Лили прибило к другой стороне острова, — объяснил Мэт. — Лишь вчера мне пришло в голову отправиться на разведку. Должно быть, сам господь надоумил!

Едва Мэт упомянул Лили, как лицо Дика озарилось счастливой улыбкой.

— Так миссис Хоук тоже здесь? — нетерпеливо спросил он. — Где она?

— Ее башмаки совсем развалились, и мне пришлось идти одному. Поверь, она будет рада видеть тебя не меньше, чем я.

— Был такой ужасный шторм… Она не пострадала?

— Не волнуйся, с ней все в порядке. Если бы потребовалось, мы могли бы жить на этом острове до конца наших дней, ни о чем не беспокоясь, но… Как идет война?

— Британские войска продвинулись к югу вдоль Миссисипи до самого Иллинойса, а вражеские корабли вошли в Чесапикский залив и обстреляли Аннаполис, Балтимор и Вашингтон. Ходят упорные слухи, что, помимо Балтимора, готовится массированный удар по всем крупнейшим портам страны и в первую очередь по Новому Орлеану.

Генерал Эндрю Джексон в спешном порядке перебросил туда часть войск, чтобы отразить возможное нападение.

— О боже! — простонал Мэт. — Сара в Новом Орлеане, и именно туда я собирался переправить Лили. Если Бостон все еще в осаде, у меня просто нет другого выхода!

— Бостонская гавань охраняется теперь пуще прежнего, — подтвердил Дик, — а Новый Орлеан пока открыт.

В конце концов, как я уже сказал, речь идет лишь о слухах. Это слишком серьезный шаг, и если англичане решатся на него, то не сразу. Так когда мы отправимся за Лили?

Тянуть не стоит. Вчера дозорный заметил «Ворона», и мы полагаем, что Француз Байо собирается бросить якорь в здешних водах. Видимо, его запасы пресной воды и фруктов подошли к концу.

— Француз Байо?! — вскричал Мэт. — Да что же ты мне раньше не сказал? Лили там одна, а где-то рядом бродит этот законченный садист!

— Прости, Мэт, я не подумал. Кроме того, когда мы подошли к острову, то не заметили никаких судов, и я про него забыл.

— Когда речь идет о Французе, ничего нельзя знать наверняка, — заметил Мэт. — Он совершенно непредсказуем. В этот самый момент «Ворон» может преспокойно стоять у противоположного берега.

Его охватило предчувствие беды. И почему он только не настоял на том, чтобы Лили отправилась с ним?

Глядя на него. Дик тоже помрачнел.

— Садись в шлюпку, — сказал он. — Я уверен, что все в порядке, но в любом случае чем скорее миссис Хоук окажется на борту «Морского ястреба», тем лучше.

Мэт задумчиво покачал головой.

— Меня преследует какое-то странное ощущение, что я должен вернуться тем же путем, каким пришел сюда. Если «Ворон» действительно встал на якорь у противоположного берега, то Французу незачем знать о нашем присутствии. А если Лили попала к ним в лапы, то тем более разумно напасть на них неожиданно. Оставь половину людей на корабле, остальные пойдут со мной. Дорога через джунгли уже проложена, и обратный путь много времени не займет. Надо постараться добраться до другого берега к сумеркам.

Через час отряд из двадцати человек, включая Дика Марлоу, выступил в направлении предполагаемой стоянки «Ворона». Все люди были хорошо вооружены и готовы к бою.

Лежа в темноте, Лили мучилась от голода. Никому из пиратов и в голову не пришло накормить пленницу. И все же она была рада, что на нее перестали обращать внимание, и молилась, чтобы о ней вообще забыли. Но этого не произошло. Француз, сидя у костра вместе с остальными и прихлебывая ром прямо из бутылки, стал все чаще поглядывать в ее сторону. Судя по взрывам грубого хохота, пираты зубоскалили на ее счет.

Девушка закрыла глаза. Мэт. Где он? Что с ним? Ведь он давно уже должен был вернуться. Неужели бандиты подкараулили его и убили? Нет, не может быть. Мэт слишком умен и осторожен, чтобы попасть в засаду морских разбойников. Вот только бы ему хватило выдержки, увидев ее связанной, не кинуться на них с голыми руками… Лили и мысли не допускала, что Мэт струсит и бросит ее на растерзание, но что он мог сделать? Только если как-нибудь обхитрить их, ведь он на это мастер…

И тут произошло то, чего девушка боялась больше всего.

Француз вразвалку подошел к воде, вымыл руки, ополоснул лицо и направился к ней.

— Вдуй ей до самого горла! — крикнул ему вслед Дули, сопровождая слова непристойным жестом. Тут же со всех сторон посыпались шуточки и грубые советы.

Лили сжалась в комочек, с ужасом глядя на пирата.

— Ти думаля, я о тебье забиль? — едва ли не ласково спросил он.

— Я очень на это надеялась, — честно призналась она.

— И напрасно. Байо никогда не пренебрегает красивими женьчинами.

Он с улыбкой вынул из-за пояса длинный нож и склонился над ней. Лили не испугалась, она знала, что мерзавец не собирается ее убивать, но его планы были для нее хуже смерти.

— Сначала я думаль немного подождать, — продолжал Француз, разрезая веревки, — ведь в моей каюте нам било би значительно удобнее, но мое желание слишком велико.

Он рывком поднял ее на ноги и потащил за собой.

— Куда вы меня ведете?

— В лес, разумеется. Или ти хочешь доставить моим мальчикам радость и раздеться перед ними?

— Я никуда с вами не пойду! — в отчаянии вскричала Лили, упираясь что было сил ногами в мягкий песок.

С губ Француза слетел издевательский смешок:

— Разве у тебья есть вибор?

Он легко оторвал ее от земли и перекинул через плечо, как мешок с добычей, а когда девушка принялась брыкаться и колотить его кулачками по спине, несильно шлепнул ее по заду и с хохотом понес к ближайшим деревьям. Негодяй и не подозревал, что за ним следят не только завистливые глаза его пиратов.

— Пустите меня к этому ублюдку! — прошипел Мэт сквозь стиснутые зубы. — Если он ее хоть пальцем тронет, я устрою ему такое, по сравнению с чем даже его зверские забавы покажутся детской шалостью!

Он уже хотел броситься вперед, но Дик Марлоу преградил ему дорогу.

— Француз никуда от нас не денется, капитан, — внушительно сказал старпом, — подождем, пока он не скроется в лесу, где будет вне поля зрения своих людей. Затем мы с тобой нападем на него, а остальные — на тех, кто остался на берегу. Их, правда, вдвое больше, но на нашей стороне внезапность.

— У нас чертовски мало времени. Дик. Надо закончить все быстро и по возможности тихо, чтобы на «Вороне» не подняли тревогу. Пираты наверняка перепились, и это нам на руку, но их все же слишком много. Сделаем так: я пойду за Французом, а ты с ребятами возьмешь костер в кольцо, не выходя на свет. Им незачем знать, что нас всего двадцать, а у страха глаза велики.

— Я пойду с тобой, — упрямо повторил Марлоу.

— Нет, Дик, с Французом я справлюсь и сам. Ты же будешь нужен на берегу. После моего ухода выжди минут десять, потом атакуй. И никакой пощады!

Марлоу казался разочарованным, но спорить не стал, — Есть, сэр! Удачи!

— И тебе того же, дружище, — шепнул на прощание Мэт и, низко пригнувшись, бесшумно скользнул в темноту.

Лили поняла, что пока сопротивляться бесполезно, и берегла силы для последнего, решающего момента. Плечо Француза впилось ей в живот, но она не чувствовала боли.

Они уже углубились в заросли, и пират в любую секунду мог остановиться, бросить ее на землю и изнасиловать.

Она будет бороться до последнего — Лили решила это твердо.

Господи, ну где же Мэт? Вот сейчас, когда Француз один, вдали от своих людей, было бы самое время напасть на него… Но Мэт еще не вернулся. Наверное, это к лучшему. Так, по крайней мере, ей надо волноваться только за себя.

Внезапно лес завертелся у нее перед глазами, а затем начал принимать привычные очертания: Француз одним движением плеча скинул ее, ловко поймал за руки и положил на землю.

— А тепьерь, голюбка, ми посмотрим, что ты умеешь делать. Хочешь драться — милости просим. Это менья только еще больше заводит. Я, видишь ли, люблю бить женьчин. Когда женьчина кричит и заламивает рюки, я ее почти боготворю. Такая уж у менья поэтическая натюра.

С этими словами он склонился над Лили и без труда разорвал на ней платье от воротника до пояса. Девушка пронзительно вскрикнула, в ответ донесся лишь приглушенный гогот с берега. Когда Француз опустился на колени, она быстро откатилась в сторону.., вернее, хотела, но его грубые руки вжали ее плечи в землю.

— Твой час насталь, голюбка, — почти с сочувствием сказал он. — Подними подоль и раздвинь ноги.

— Это твой час настал, Француз! — внезапно раздался за его спиной срывающийся от ярости голос. — Убери свои вонючие руки от моей жены!

Пират мгновенно вскочил, его черные глаза угрожающе сверкнули.

— Кто смеет мне мешать? — прорычал он, полагая, что кто-то из его матросов допился до чертиков и последовал за ним. При виде незнакомца его глаза злобно сверкнули. — Кто ти?

— Мэтью Хоук! — рявкнул тот. — А женщина, к которой ты имел глупость прикоснуться своими грязными лапами, моя жена!

Готовый к нападению, Мэт стоял с длинным ножом в руках, широко расставив ноги, и внимательно следил за каждым движением бандита. Француз не выказывал ни малейших признаков страха. Медленно, не делая резких движений, и в то же время подчеркнуто небрежно он сел на землю и задумчиво, с некоторым любопытством посмотрел на своего противника. Впрочем, его спокойствие не обмануло Мэта — он отлично понимал: пират ждет только удобного момента, чтобы наброситься на него.

— Мэтью Хоук… — повторил он с легкой улыбкой. — Так вот, значит, ти какой. Я слишал о тебье. Говорьят, англичане назначили за твою голову солидную награду.

И я их понимаю. Нельзя же, в самом деле, безнаказанно топить корабли.., в таком количестве. О, разумеется, идет война, и все такое, но тебье не кажется, что ми оказались по одну сторону баррикад? Ми оба, так сказать, не можем равнодюшно смотреть, как мимо пропливают чужие корабли. Так зачем нам враждовать? Из-за нее? — он кивнул на Лили. — Помилюй, ну откуда мне било знать, что она твоя жена!

Пока он говорил, его правая рука медленно двигалась назад, к поясу, где висел короткий метательный нож, с которым он никогда не расставался.

— Руки на колени, так, чтобы я их видел! — резко приказал Мэт и, когда Француз нехотя повиновался, сказал Лили:

— Вставай, дорогая, и отойди подальше от этой змеи.

Все еще не веря в свое спасение, девушка вскочила и спряталась за его широкой спиной. Она понимала, что Мэт просто не мог вести себя иначе, но его поступок был равносилен самоубийству. Даже если он убьет Француза, то останется еще сброд, пирующий сейчас на берегу.

— Ти храбрий моряк, Мэтью Хоук, — издевательски расхохотался пират, — но, уви, глюпий человек. Ти слючайно не заметил неподалеку костер? Вокруг него сидит почти вся команда «Ворона» и с нетерпением ждет моего возвращения. Или ти дюмаешь, что вам удастся спрятаться? На таком маленьком островье? Да мои мальчики здесь все перевернют вверх дном! И тогда вам конец — и тебье, и твоей жене.., если она действительно твоя жена.

— Это правда, Мэт, — быстро шепнула Лили. — На берегу не меньше сорока человек. Нам не выбраться отсюда живыми!

Мэт ответил ей спокойной улыбкой.

— Не волнуйся, дорогая, я кое-что придумал… Скажи, этот мерзавец не обидел тебя? Если да, то его смерть будет ужасной. Сначала я отрежу ему пальцы, затем руки, а затем…

— Нет-нет! — в испуге вскричала девушка. — Он ничего мне не сделал.

— Ти покойник, Хоук, — злобно усмехнулся Француз, спокойно вставая и отряхивая штаны. — У нас есть поговорка: если уж решиль повьеситься, проверь, крепка ли верьевка. А ти не сделаль даже этого, приятель.

Вдруг со стороны берега послышался страшный шум, Француз удивленно вскинул брови и с подозрением взглянул на Мэта.

— Как видишь, подумал, — усмехнулся тот. — И никакой я тебе не приятель. Знаешь, что это за звуки? Это мои люди напали на твоих пьяниц, и можешь считать, что ты остался без команды.

Лили чуть не задохнулась от радости.

Француз угрожающе повернулся к Мэту, его рука снова потянулась к ножу.

— Давай, давай, Байо, чего же ты ждешь? — подзадорил его Мэт. — Или вдруг испугался? Посмотрим, ка что ты способен сам, без твоих головорезов.

С берега доносились крики и стоны раненых. Француз с горечью подумал, что его «мальчики» слишком переусердствовали со спиртным и теперь вряд ли могут сражаться. Мэт был крепче и сильнее его. Связываться с таким, зная, что помощи ждать неоткуда, глупо. Он вздохнул и бросил нож на землю.

— Эй, капитан, где ты? — раздался за деревьями голос Дика Марлоу. — С тобой все в порядке?

— В полном. Дик, — отозвался Мэт, не спуская глаз с Француза: тот мог выкинуть все, что угодно. — Иди сюда. Вы позаботились о команде «Ворона»?

— Да, капитан. Кое-кого пришлось убить, а тех, кому хватило ума не сопротивляться, разоружили и связали, — ответил Марлоу, стараясь не смотреть в сторону Лили, которая стыдливо прикрывалась обрывками разорванного платья.

— Отведи Француза к остаткам его людей. Когда подойдет «Морской ястреб», мы оставим их всех здесь, на острове. Быть может, сюда и заглянет какое-нибудь судно.

Правда, если английское, то их вздернут на реях, но это уже не мое дело… Половину нашей команды мы отправим на «Ворон».

— Ты забираешь мой корабль? — прошипел Француз.

— Разумеется. Теперь он послужит правому делу…

Уведи его. Дик, но сначала, будь добр, одолжи мне, пожалуйста, твой китель. Моя рубашка, сам видишь, пришла в полную негодность, а мне надо чем-то прикрыть Лили, чтобы ей не было неловко перед командой.

— Конечно, капитан, — засуетился Марлоу, и через секунду Лили уже уютно куталась в его морской френч. — Я очень рад, миссис Хоук, что вы не пострадали, — с чувством сказал Дик. — Когда мы заметили «Ворона», мне и в голову не пришло, что он направляется именно к этому острову.

Лили с нетерпением ждала, что Мэт расскажет ей, каким образом все обернулось так счастливо, но он крепко обнял ее и поцеловал.

— Я чуть с ума не сошел, когда Дик сказал, что где-то неподалеку шляется корабль Француза Байо. Ведь пресная вода есть только на этом острове, значит, сюда он и направлялся! А теперь, любовь моя, пойдем на берег. Люди ждут приказаний.

Он взял Лили за руку и повел за собой. На берегу по-прежнему пылал костер, только вокруг него уже сидела команда Мэта. Бандиты, связанные, лежали рядом.

— Какие будут указания, капитан? — подбежал к ним Дик Марлоу.

— Ты послал людей на «Ворон»? — спросил Мэт.

— Да, и они уже просигналили, что все в порядке. На борту было еще человек десять, но все вдрызг пьяные, и с ними не возникло проблем.

— Отлично. Когда ты ждешь прибытия «Морского ястреба»?

— Он подойдет на рассвете. Я специально назначил это время, чтобы в случае чего не рисковать кораблем.

— Понятно. Ночевать будете здесь, на берегу. Проследи, чтобы погасили костер и выставили стражу у пленных.

Мы с Лили пойдем к озеру, там я построил что-то вроде шалаша.

Держась за руки, Мэт и Лили направились к тропинке.

Темнота не пугала девушку: она могла дойти до озера с закрытыми глазами, а кроме того, Мэт снова был рядом.

Она не без грусти подумала, что завтра навсегда покинет этот райский уголок, где муж впервые признался ей в любви. Здесь она была счастлива, а что ждет ее там, в Америке? Вдруг все изменится, и Мэт опять станет таким, каким был до сих пор?..

— Что-то ты притихла, любовь моя, — сказал Мэт, когда они добрались до накрытого остатками паруса шалаша. — Можно подумать, что тебе не хочется покидать этот остров.

— Мне.., мне было так хорошо здесь! — вздохнула она, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

Лицо Мэта озарилось ласковой улыбкой.

— Мне тоже, — негромко сказал он, — но все хорошее, увы, рано или поздно кончается.

— Вот это-то меня и пугает, — честно призналась она.

— Я люблю тебя. Лили, и тебе нечего бояться. После войны я вернусь к тебе, и мы будем счастливы. Клянусь!

— И ты обещаешь хранить мне верность? — робко спросила девушка.

— Клянусь! — торжественно повторил Мэт. — А теперь позволь мне доказать тебе свою любовь.

Лили улыбнулась в ответ, и он снял с ее плеч китель Дика Марлоу. Разорванное Французом платье тут же распалось надвое, обнажив девушку до пояса.

— Как ты прекрасна! — вздохнул Мэт. — В лунном свете твое тело серебряное. Я хотел бы запомнить тебя такой навсегда…

Они утонули в объятиях друг друга, и над ними сомкнулась ночь.

— Просыпайся, любовь моя, «Морской ястреб» прибыл уже несколько часов назад, но я не решался будить тебя, уж больно сладко ты спала. Но ждать больше нельзя.

Лили пробормотала что-то невразумительное и перевернулась на живот.

— Вставай, соня!

— М-м-м… Отстань, Мэт…

— Давай пошевеливайся, пора отплывать, — рассмеялся он.

Отплывать…

Девушка вздрогнула и открыла глаза. Слово резануло ее как нож, и к ней сразу вернулись все былые страхи и опасения. Она решительно отбросила их и со вздохом потянулась к своему платью — вернее, к тому, что от него осталось. Но ничего, главное — добраться до корабля, а уж там она найдет во что переодеться…

Вскоре они с Мэтом уже стояли на берегу, где собралась вся команда. Дика Марлоу назначили капитаном «Ворона», переименованного теперь в честь Лили в «Леди Хоук», и девушка чувствовала себя безмерно польщенной.

Дик взял часть людей, и их шлюпка отвалила от берега.

Оба корабля должны были встретиться в Нассау, где Мэт рассчитывал набрать недостающих матросов для двух экипажей. Затем он намеревался отвезти Лили в Новый Орлеан и перепоручить ее заботам Сары и Джефа.., конечно, если этот порт все еще открыт для американских кораблей.

Оказывается, пока Лили спала, Мэт успел побывать на борту «Ворона», и от его рассказа у девушки округлились глаза. Огромная каюта Француза Байо была буквально набита сундуками, кофрами, коробами и просто мешками с бесценными сокровищами. Золотые монеты, драгоценные камни, редкой красоты старинные украшения из серебра, изысканная посуда, баснословно дорогие ткани.., всего и не перечесть! Даже после того, как каждый член команды получит свою долю, останется целое состояние. Теперь необходимо было переправить нежданное богатство в надежное место: идет война, и никто не может знать заранее, что случится завтра с тобой или с твоим кораблем.

— Теперь нам никогда больше не придется думать о деньгах, любовь моя, — закончил Мэт свою историю о несметных богатствах. Затем он помог Лили забраться в шлюпку, которая вскоре и доставила их на «Морской ястреб».

«При чем здесь деньги?» — вздохнула про себя Лили.

Она о них и так не думала. Ее тревожило совсем другое…

16

Когда Лили вновь переступила порог каюты Мэта, на нее нахлынули воспоминания. Она была здесь и несчастна, и счастлива, но ничто не могло сравниться с той радостью, которую ей довелось познать на острове.

Теперь Мэт уделял ей куда меньше времени: он занимался подготовкой к отплытию. Вскоре оба корабля вышли в море и, держась в пределах видимости друг от друга, взяли курс на Нассау. Первое время Лили часто думала о судьбе Француза и его оставшихся в живых пиратов, но потом забыла о них, — впрочем, другого они и не заслуживали.

Когда они с Мэтом оставались наедине, то почти не тратили времени на слова. Все было уже сказано на острове. Оба понимали, что война скоро снова разлучит их, и упивались друг другом в оставшиеся драгоценные часы.

Никогда еще они не занимались любовью с такой страстью и самоотдачей. Близкая разлука придавала им силу и изобретательность, и супруги, подобно молодоженам в первые дни медового месяца, практически не покидали постели, желая насладиться впрок.

Через четыре дня корабли прибыли в Нассау, и Мэт, как и в предыдущий раз, не разрешил Лили сойти на берег. Однако теперь девушка не боялась отпускать его — у него вряд ли оставались силы на портовых шлюх. Найти недостающих людей для обеих команд труда не составило, но радовался Мэт недолго. Здесь, на Багамах, его настигла страшная весть: другой его корабль, «Небесный ястреб», был потоплен британским фрегатом. Он горько оплакивал потерю отличного судна и погибших моряков, однако война продолжалась, и ему оставалось только стиснуть зубы и поклясться отомстить.

Корабли простояли в Нассау больше недели. Перед отплытием стало известно, что 11 сентября 1814 года в сражении на озере Шамплейн американский флот одержал блестящую победу, закрыв англичанам путь на Нью-Йорк.

Однако слухи о готовящемся нападении на Новый Орлеан не утихали.

В первых числах октября «Морской ястреб» и «Леди Хоук» покинули Нассау. Мэт взял курс на Новый Орлеан, а Дик Марлоу отправился на поиски британских кораблей. Было решено встретиться у побережья Флориды в декабре, если к тому времени война не закончится.

Когда «Морской ястреб» беспрепятственно вошел в устье Миссисипи, Мэт с облегчением понял, что дорога свободна и английских судов здесь пока нет. Путь до Нового Орлеана прошел без происшествий. Корабль швартовался у одного из длинных портовых пирсов, а Лили, облокотившись о поручни фальшборта, с любопытством наблюдала за пестрой толпой на причале. Ярко одетые негры, чей цвет кожи варьировался от угольно-черного до светло-шоколадного, сновали взад-вперед, весело кокетничая со сьокми соплеменницами, курчавые головы которых украшали тюрбаны невообразимых расцветок, а широкие длинные юбки то и дело поднимали с земли облачка пыли. Их голоса сливались в оживленный гул, а некоторые пары выглядели так комично, что Лили не удержалась от смеха.

— Занятная картинка, не правда ли? — с улыбкой сказал Мэт, подходя к ней.

— Ты бывал здесь раньше?

— О, много раз. Я очень люблю Новый Орлеан. Это самый жизнерадостный город на земле, а веселый нрав его обитателей давно вошел в поговорку. Посмотри, они и сейчас ведут себя так, словно ничего не происходит, а ведь здесь войска генерала Джексона.

Только сейчас Лили заметила, что в толпе то тут, то там мелькают синие мундиры солдат. — — Тебе не кажется, что слухи о грядущем нападении преувеличены? — с сомнением спросила она. — За весь путь сюда мы не встретили ни одного английского корабля.

— Дай бог, чтобы ты оказалась права, — покачал головой Мэт, — но, как известно, дыма без огня не бывает.

Англичане очень коварны, и в этот самый момент где-нибудь у ближайших островов могут готовиться к атаке.

Он и не подозревал, насколько близок к правде.

— Вот Сара удивится, увидев нас! — запрыгала от радости Лили. — Я так соскучилась по ней!

— Да уж, сестричку ждет настоящий сюрприз, — усмехнулся Мэт. — Разгружаться нам не надо, так что я не вижу смысла оставаться на борту. Как только швартовка закончится, мы сойдем на берег. Команда получит свою долю сокровищ Байо и двухнедельный отпуск, ребята его заслужили.

— Двухнедельный? — Лицо Лили вытянулось. — Всего-то? Зачем тебе уплывать так скоро?

— Я и так многие месяцы провел вдали от театра военных действий, любовь моя. Две недели — это ровно столько, сколько мне потребуется, чтобы запастись пресной водой и провиантом, а также заняться мелким ремонтом корабля.

— Сара будет разочарована.

— Сара поймет. Она всегда меня отлично понимала…

Кстати, у тебя есть ее адрес?

— Да, перед самым отплытием из Бостона я получила от нее письмо. Они с Джефом живут на улице Дюмайн, дом тридцать один.

Вскоре счастливые супруги сошли на берег, и Мэт нанял коляску. Они проезжали мимо витрин больших продовольственных магазинов, мимо вывесок армейских складов. Повсюду военные и мужчины с повязками или нашивками на рукавах, что говорило об их принадлежности к силам самообороны, — все это свидетельствовало о подготовке города к долгой осаде. Здесь, видимо, к слухам относились всерьез.

Коляска катила по старому городу, и Лили восхищалась затейливым чугунным кружевом балконов и решеток, за которыми ласкала глаз зелень ухоженных садиков. Ей вдруг показалось, что она снова в Париже. Глядя на ее по-детски радостное лицо, Мэт снисходительно улыбался.

Лили всем существом впитывала новые впечатления.

Проплывали улицы, запруженные пестрой толпой оживленно болтающих и жестикулирующих людей: они казались ей оглушительно шумными, но потом миссис Хоук поняла, что это так только потому, что в ее памяти еще слишком жив остров — с его звенящей тишиной и любовью. Чтобы скрыть свое смущение, она перевела взгляд на стены зданий с вывесками, объявлениями и афишами.

«Скобяной рай» Джека Финли, «Заморские товары» Хью Брюнера, провиантские склады фирмы «Робсон и К°», «Гастроли знаменитой бостонской труппы с участием непревзойденной Клариссы Хартли»… Что?! Глаза Лили вновь скользнули по огромной театральной афише, красовавшейся на стене бакалейной лавки: гастроли.., труппы… с участием… Хартли. Нет, она не ошиблась. Все правильно. Так, значит, Кларисса Хартли в Новом Орлеане?! Совпадение, разумеется, но в нем девушке померещилось что-то зловещее.

Лили быстро взглянула на Мэта и сразу поняла, что он тоже видел афишу: его губы сжались в тонкую линию, а в глазах появился странный матовый блеск. Ее сердце болезненно екнуло, но она постаралась сделать вид, что ничего не заметила. Последние несколько месяцев с Мэтом принесли ей столько счастья, что она почти забыла о Клариссе. А почему бы и нет? Ведь Мэт теперь любил ее и не собирался возвращаться к своей бывшей наложнице…

Мэт действительно прочитал афишу, но надеялся, что Лили не заметила ее. Если бы она вскрикнула — удивленно или возмущенно, не важно, — вздохнула, застонала… словом, хоть как-то выразила свои чувства, он приласкал бы ее и объяснил, что все это пустое, что, кроме нее, ему никто не нужен, но девушка промолчала, и это его почему-то разозлило. Ему не хотелось бередить старые раны, кроме того, если Лили не обратила внимания на афишу, то заводить разговор было бы попросту глупо. В итоге Мэт поступил так же, как она, — не сказал ни слова.

Наконец коляска остановилась на углу улицы Дюмайн, как раз у дома-номер тридцать один, и проклятая афиша тут же была забыта. Мэт спрыгнул с подножки на мостовую и помог Лили спуститься, а возница принялся выгружать их вещи. Едва Мэт успел расплатиться с ним и отпустить экипаж, как со ступенек крыльца спорхнула Сара и бросилась к нему в объятия.

— Мэт! Лили! Боже, глазам своим не верю! — воскликнула она, смахивая слезы радости. — Приплыть в Новый Орлеан в такое время… Разве вы не знаете, что мы уже практически в осаде? Ох, извините, я несу какую-то чепуху! Заходите же в дом, мне не терпится услышать, как вам удалось выбраться из Бостона. Неужели ты, Мэт, просто взял да и вывез Лили на своем «Морском ястребе»?

— Ты все такая же, Сара, — рассмеялся Мэт, беря Лили за руку и направляясь к дому, — не изменилась ни капельки. Как поживает Джеф?

— Он страшно занятой человек, — с комичной серьезностью всплеснула руками Сара. — Но мы оба очень рады, что переехали сюда. Здесь не Бостон, жизнь просто бьет ключом. У Джефа столько клиентов, что он вертится в беспрестанных заботах и хлопотах. Кстати, Мэт, ты не очень на нас обижен за то, что мы поженились, не дождавшись тебя?

— Брось, сестренка, — отмахнулся он, — главное, чтобы вы были счастливы.

— Счастливей нас нет никого на свете, — заверила его Сара.

— Тогда все в порядке.

Сара провела их в небольшую, но очень милую прихожую, где гостей встретила смуглая служанка-квартеронка необыкновенной красоты.

— Флита — свободная женщина, хотя и цветная, — сообщила Сара, пока все ждали чай. — Мы с Джефом ненавидим рабство и не держим рабов. Впрочем, это не важно. Я просто умираю от любопытства. Что привело вас в Новый Орлеан? И как случилось, что вы вместе? Мне казалось, что ты, Мэт, должен быть в море, а ты, Лили, дожидаться его в Бостоне, разве я не права?

Супруги обменялись быстрыми взглядами. Стоило ли рассказывать Саре правду о том, как Лили решила вернуться в Англию, а Мэт встретил ее на борту британского военного фрегата?

— Это долгая история, Сара, — уклончиво ответил он— Достаточно сказать, что мы с Лили покинули Бостон несколько месяцев назад и.., хм.., довольно долгое время провели на одном из необитаемых Багамских островов.

— Ах, как романтично! — вздохнула Сара и многозначительно улыбнулась Лили.

— Я намерен оставить жену на твое попечение, поскольку вскоре снова выхожу в море, — поспешно продолжил Мэт. — Быть может, я предложу свои услуги генералу Джексону, и он пошлет меня туда, где я нужнее всего.

— Понятно, — погрустнела Сара. — Как долго ты пробудешь с нами?

— Недели две, не больше. Ровно столько времени потребуется, чтобы подготовиться к плаванию.

— Господи, к чему такая спешка? Я не видела тебя почти полгода. О тебе ходили самые разные слухи, я и не знала, чему верить, а чему нет. Одни говорили, что ты успешно топишь британские суда и превосходно себя чувствуешь; другие — что твой корабль пошел ко дну, а сам ты, раненный, лежишь в Нассау… Был даже некий тип, который, по словам Джефа, утверждал, будто ты переметнулся к англичанам и сражаешься теперь на их стороне.

— Ну, уж этому, надеюсь, ты не поверила? — рассмеялся Мэт.

— Разумеется, нет, — надулась Сара, — но почему ты не писал? Молчать столько времени, заставлять меня беспокоиться, а потом приехать и заявить, что пробудешь с нами всего лишь две недели! Мне, любезный братец, такие выходки не нравятся. Лили, неужели даже ты не можешь заставить его остаться?

— Я старалась как могла, но Мэт и слышать ни о чем не хочет, — пожала плечами девушка.

— А тебя больше не смущает, что я воюю против твоей страны? — неожиданно спросил Мэт.

— Нет, — не задумываясь ответила Лили. — Я ничего не понимаю в политике, но мне кажется, что все проблемы, какими бы они ни были, надо решать мирно, а не силой оружия. Англия напала первой, значит, Англия не права… Кроме того, теперь я живу в Америке, мне здесь хорошо, и я хочу, чтобы в моей новой стране царили покой и процветание.

— Ну наконец-то! — просияла Сара. — Бог свидетель, я всегда считала, что вы просто созданы друг для друга, но слишком упрямы, чтобы это признать. Уж не необитармый ли остров просветлил ваши глупые головы?

— Не знаю, как для Лили, — осторожно ответил Мэт, — но для меня время, проведенное там, было самым счастливым в жизни.

— И для меня, — негромко сказала она, и ее щеки окрасились легким румянцем.

Сара молча улыбнулась. Она была рада, очень рада слышать это. Она тоже видела афиши, и у нее даже мелькнула шальная мысль, а не связано ли внезапное появление Мэта в Новом Орлеане с гастролями театра Клариссы.

Теперь Сара знала, что это не так.

Дни шли своим чередом; и назначенный Мэтом срок неотвратимо приближался. Лили горячо молилась, чтобы судьба была добра к ней и Мэт вернулся с войны невредимым.

Виделись теперь они редко. Пока корабль готовили к отплытию, он явился к генералу Джексону, и тот поручил ему обучать военному делу добровольцев.

Однажды случилось нечто странное: когда девушка выходила из дома за покупками, от крыльца метнулась женская фигура, в которой она, как ей показалось, признала Клариссу Хартли. Впрочем, Лили не была уверена, а потому не стала об этом никому говорить. Мэт не давал ей повода сомневаться в своей верности супружескому ложу, и она не хотела его ни о чем расспрашивать.

Вскоре Мэт сказал ей, что Жан Лафит, легендарный пират и любимец Нового Орлеана, решил передать весь свой флот в полное распоряжение губернатора Клэйборна.

— И тот ему отказал, — с осуждением добавил Мэт. — Лафит считает себя американским гражданином, но Клэйборн ему не доверяет. Особенно после того, как стало известно, что англичане предложили Лафиту тридцать тысяч фунтов за право беспрепятственного прохода в Мексиканский залив и укрытие в Баратарии, к югу от Нового Орлеана.

— Быть может, Клэйборн не так уж и не прав, — заметила Лили.

— Я уверен, предложение Лафита искреннее, — покачал головой Мэт. — Он хочет участвовать в войне на нашей стороне и поклялся, что если ему станут мешать, то он обратится к самому генералу Джексону.

Во второй половине ноября, в тихий осенний вечер, Мэт сообщил Лили о том, что «Морской ястреб» готов к отплытию.

— Я так редко вижу тебя, дорогой, — взмолилась она. — Иногда ты не появляешься дома по несколько дней… Разве не разумнее остаться в Новом Орлеане и ждать англичан здесь? Если слухи подтвердятся и на город действительно нападут, Джексону может понадобиться помощь…

— Я должен плыть, Лили, — возразил Мэт. — Через несколько дней у нас встреча с «Леди Хоук» у побережья Флориды, и я не могу допустить, чтобы Дик ждал меня напрасно.

— Когда?.. — Она хотела спросить, когда он покинет ее, но голос сорвался от волнения.

Однако Мэт понял:

— Завтра на рассвете. Вообще-то мы отплываем с вечерним приливом, но в порту еще масса дел.

— О!..

— Не горюй, любовь моя, я скоро вернусь.

— Возьми меня с собой, Мэт! — горячо воскликнула Лили.

— Ты в своем уме? — рассмеялся он и обнял ее. — Я слишком дорожу тобой, чтобы подвергать такому риску.

— Но ведь некоторые капитаны берут своих жен в плавание! — упорствовала она.

— Не жен, а любовниц, да и то лишь в романах о пиратах, — ласково поправил ее Мэт. — Потерпи, дорогая, ты и опомниться не успеешь, как я вернусь.

— Обещай мне, обещай, что с тобой ничего не случится! — разрыдалась Лили.

— Обещаю, любовь моя, — серьезно произнес Мэт.

— Спасибо… — Лили уткнулась мокрым лицом ему в грудь. Ее мозг лихорадочно работал. Что делать? Как быть? Она твердо знала, как ей казалось, главное: его нельзя отпускать одного.., только находясь рядом с ним, она может быть спокойна. В ней возникло и начало крепнуть решение. — Ты разбудишь меня, чтобы проститься?

— А ты собираешься спать? — усмехнулся он.

Той ночью они любили друг друга долго и страстно, ни на секунду не сомкнув глаз.

Мэт лег на спину, она села сверху, и его могучая восставшая плоть вошла в ее лоно на всю длину. Приподняв голову, он сжал губами затвердевший от возбуждения сосок и стал дразнить его кончиком языка. Лили застонала, выгнула спину, отдаваясь поднимающейся в ней волне наслаждения, и закрыла глаза. Мэт начал двигаться — сначала медленно, почти полностью выходя из нее и снова проникая внутрь, затем чуть быстрее и наконец, когда их обоих подхватил единый поток неистового желания, еще стремительнее. Лили поднималась и опускалась в унисон с ним, чувствуя, как с каждым разом окружающий мир удаляется все дальше, теряет резкость, тает, а на смену ему приходит почти физически осязаемое ощущение невероятного, всепоглощающего счастья.

— Давай, любовь моя, прими меня всего, — раздался прерывистый шепот Мэта. — Мы будем сливаться с тобой в порывах страсти снова и снова… Я хочу насладиться тобой сполна, хочу запомнить каждую минуту, каждое мгновение этой ночи, чтобы вспоминать их там, в море, долгими одинокими ночами…

Его слова подействовали на девушку как самая утонченная, изысканная ласка; огненная волна желания превратилась в бурлящий водоворот, а затем, внезапно, перед ней распахнулась бездна острого, невероятного восторга, и она с криком рухнула в нее.

Предзакатные сумерки окутали город. Солнце, на прощание зависнув над заливом, стало медленно скатываться за горизонт; от домов протянулись длинные тени. В ноябре темнело рано, вечера становились все холоднее, и Лили, притаившись за пирамидой из бочек напротив причала, у которого пришвартовался «Морской ястреб», продрогла до костей. На корабль и обратно по длинным пологим сходням, словно муравьи, непрерывно сновали портовые грузчики, а Мэт отдавал последние приказания.

Внимательно следя за стоящим на мостике мужем, Лили поглубже нахлобучила матросскую шапочку и с нетерпением стала ждать подходящего момента. Он представился, когда новый старпом Мэта, Пол Диккенс, отвернулся от бесконечной череды негров с мешками и коробами за плечами, чтобы сверить документы с портовым чиновником, а сам Мэт, окликнув кого-то, покинул мостик. Подобно распрямившейся пружине. Лили рванулась вперед.

Бежать, пригибаясь, в непривычно широком морском бушлате, под которым свободно болталась матросская форма из грубой холстины, было непросто, но девушка замедлила шаг, лишь смешавшись с толпой моряков, ожидавших своей очереди взойти на борт. Внешне она практически ничем не отличалась от парней, что нанялись в команду «Морского ястреба» или просто пришли поглазеть на отплытие капера.

Пристроившись за спиной широкоплечего моряка, Лили подхватила первый попавшийся мешок, показавшийся ей не слишком тяжелым, и, согнувшись под ним, ступила на сходни. На нее никто не обратил внимания. Она не собиралась долго блюсти свой маскарад — нет, лишь до тех пор, пока корабль не окажется слишком далеко от берега, чтобы Мэт не мог отправить ее назад в Новый Орлеан.

Он, разумеется, будет вне себя, но она сумеет объяснить, что ей лучше и спокойнее рядом с ним, чем на берегу.

Труднее всего было заставить себя написать Саре короткое письмо, в котором Лили просила понять ее и простить.

Она от души надеялась, что Сара не осудит ее: ведь она и сама любила, а значит, не раздумывая последовала бы за Джефом куда угодно…

Пока все складывалось для нее как нельзя лучше. Матросы еще не знали друг друга, и новичок ни у кого не вызывал подозрений.

— Эй, парень, не спи на ходу! — раздался сзади грубый окрик.

Лили не сразу поняла, кому он адресован, и, лишь получив увесистый тычок в спину, поспешно прибавила шаг.

Она и не заметила, как отстала от того крепыша, за широкими плечами которого пряталась.

Девушка намеревалась просидеть в трюме до отплытия «Морского ястреба», а затем, поднявшись на палубу, отправиться в капитанскую каюту. Бросив свой мешок на кучу других, она замешкалась, надеясь, что никто не обратит на нее внимания, однако этого не случилось.

— Нет, ты точно какой-то сонный! — раздался все тот же голос у нее за спиной. — Давай наверх, на палубе полно работы. Ты никак новичок?

Лили бросила быстрый взгляд через плечо: перед ней, уперев руки в бока, стоял здоровенный детина с добродушным лицом. В его глазах светилось любопытство. Должно быть, видя нерасторопность юного члена команды, он решил, как говорят моряки, «взять его на буксир».

— Ага, — юношеским баском ответила девушка, стараясь держаться как можно более угловато и поменьше открывать рот.

— Я это сразу понял, — беззлобно усмехнулся матрос. — Вообще-то ты мелковат для нашей работы, но ничего, скоро привыкнешь. Пошли, я покажу тебе, что надо делать.

С этими словами он по-медвежьи сгреб Лили за плечи и подтолкнул ее к трапу из трюма. Ей не оставалось ничего другого, как выйти на палубу.

Сумерки сгущались. Матросы, подгоняемые нетерпеливым Мэтом, драили палубу, ползли по вантам вверх, к реям со свернутыми парусами, чистили пушки, смазывали замки орудийных портов.., короче, все были при деле. Капитан страстно хотел побыстрее выйти в море. Каждый потопленный или захваченный им вражеский корабль уменьшал возможности англичан напасть на Новый Орлеан или другой портовый город. Он уже готов был приказать отдать швартовы, когда внезапно увидел на сходнях женскую фигуру. Еще не слишком стемнело, и Мэт сразу узнал ее. Кларисса! Но что, черт возьми, ей здесь надо?

Она кричала и отчаянно жестикулировала, и Мэт с большой неохотой приказал пустить ее на борт. Он и не предполагал, что за ним пристально наблюдает юный матросик, чьи глаза при виде этой сцены округлились, а губы скривила гримаса боли.

Лили решила, что появление Клариссы не случайно. Ее здесь ждали. Иначе зачем назначать отплытие в темноте?

И почему Мэт так долго не приказывал поднять якорь?

Господи, неужели все то время, что, по его словам, было отдано муштре новобранцев и подготовке корабля, на самом деле он проводил с Клариссой?

Это было больно.

Чертовски больно.

Не помня себя от горя, девушка уже собиралась сбежать по сходням на берег и отправиться домой, но тут снова появился тот самый добродушный верзила, который решил опекать нового «юнгу».

— Ты нужен внизу, парень. В трюме. Надо распределить ровнее груз и уложить мешки так плотно друг к другу, чтобы между ними и мышь не проскочила. Ясно?

— Но… — начала было Лили, не в силах оторвать глаз от Мэта и Клариссы: они о чем-то оживленно беседовали, причем его рука уже покоилась на ее плечах.

— Э, приятель, да ты никак спорить вздумал? — начал сердиться матрос. — Забудь об этом раз и навсегда…

Кстати, как твое имя? Меня здесь все зовут Болди.

Больше всего Болди походил на первобытного человека: низкий узкий лоб, чуть сплюснутый нос, маленькие живые глазки. Все его тело, включая лицо, руки и даже густые черные волосы, покрывал густой слои какого-то на редкость вонючего жира.

— Меня зовут… Люк, — ответила Лили, назвав первое пришедшее ей в голову имя.

Мэт повел свою гостью в каюту, а Лили неохотно поплелась за своим провожатым к трюму. У нее оставался только один способ покинуть корабль до отплытия — исполнять все беспрекословно, не задавая никаких вопросов, и при первой же возможности ускользнуть на берег.

Она ни за что не останется на борту вместе с любовницей Мэта. Интересно, зло подумала Лили, он намеревается использовать ее на протяжении всего плавания или переспит с ней сейчас, а потом сразу отправит на берег?

Второе казалось более вероятным. Кларисса слишком привыкла к вниманию публики и свету рампы, чтобы «хоронить» себя в море бог знает на сколько. Кроме того, она явно не из тех женщин, которые готовы идти на любой риск, лишь бы быть рядом с дорогим им человеком. Если она кого и любила, так только себя. Впрочем, разве это что-то меняло? Мэта подобные отношения вполне устраивают. Ни заботы, ни ответственности, ни клятв, ни обещаний… Взял свое, чмокнул в щечку — и пока, до следующего раза!

Лили начала бить мелкая дрожь. Бросив полный ненависти взгляд на удаляющуюся парочку, она решительно нырнула в трюм.

Мэт хмуро смотрел на Клариссу, спешащую к нему по сходням, и недоумевал, что могло привести ее на «Морской ястреб». Разумеется, он знал, что она в Новом Орлеане, видел ее имя на афишах, а также, раз или два, ее саму, правда издалека. Кларисса сделала несколько попыток встретиться с ним наедине, но он был непреклонен.

Мэт слишком дорожил чувствами, связывавшими его с Лили последние несколько месяцев, чтобы ставить их под удар. С другой стороны, его отношения с Клариссой длились без малого пять лет, и перечеркнуть одним махом такой кусок жизни тоже не так уж просто… Он должен ее хотя бы выслушать, тем более у нее такой несчастный вид!

Мэту следовало бы помнить о манере его бывшей любовницы выражать свои чувства. Кларисса в буквальном смысле слова бросилась ему на шею, и у него просто не было другого выхода, как открыть ей объятия, иначе она сбила бы его с ног. Впрочем, уже секунду спустя он высвободился из ее цепкой хватки и сразу дал ей понять, что столь бурная радость по меньшей мере неуместна.

— Прекрати, Клари, ты же не на сцене… В чем дело?

Почему ты здесь?

— Ты мог хотя бы сказать, что рад меня видеть, — надула губки Кларисса.

— Это было бы не правдой, — отрезал Мэт, не желая потакать ее иллюзиям. — Если тебе есть что сказать, говори, если нет — уходи. Мы отплываем, и мне, право, не до тебя.

— Последнее время ты упорно избегаешь меня, но, поверь, Мэт, я пришла по важному делу, иначе меня бы здесь не было, — на одном дыхании выпалила она, благоразумно решив не обижаться на его, мягко говоря, неприветливый тон. — Мне нужна помощь!

— Помощь? — насторожился Мэт. — Какая именно?

— Не могли бы мы поговорить наедине? Здесь на нас пялится вся команда, и мне как-то неуютно.

— Хорошо, Клари, пойдем в мою каюту, но предупреждаю: я смогу уделить тебе всего несколько минут.

— Мне большего и не надо, — покорно кивнула Кларисса, хотя блеск ее глаз, которыми она буквально пожирала Мэта, говорил об обратном. За все это время она так и не смогла найти ему достойную замену и все еще лелеяла надежду, что однажды он вернется к ней.

Оказавшись в капитанской каюте, Кларисса мгновенно оккупировала самое удобное кресло, Мэт же остался стоять, нетерпеливо ожидая, когда же она наконец выскажется.

— Так чего же ты хочешь? — не выдержал он, когда молчание затянулось.

Она облизнула пересохшие губы. Ее положение действительно было отчаянным, но как к этому отнесется Мэт?

Поможет ли? Ведь вся надежда теперь только на него…

— Мне нужны деньги, Мэт. Много денег.

— О господи, Клари, неужели ты до сих пор не научилась контролировать свои расходы? — Он сразу вспомнил, во что ему обходились когда-то ее «маленькие капризы».

— Уважающей себя актрисе нужны хорошие платья, дорогие украшения, кружевное нижнее белье… Я и понятия не имела, что столько потратила, пока не пришли счета.

— Разве у тебя нет мужчины, способного их оплатить?

Насколько мне известно, ты не можешь долго обходиться без богатого.., м-м.., покровителя.

— Конечно, есть, даже не один, — и глазом не моргнув, призналась она, — но в последнее время мне что-то не везет. Они только морочат мне голову, прикидываясь состоятельными, а на деле просто жулики. Последний, например, убедил меня в том, что временно не может пользоваться своим капиталом из-за недавнего развода. Я, как дура, поверила, и он «одолжил» у меня почти все мои сбережения, а потом — фьють! — и смылся. Вот тут-то, как назло, и пришли эти треклятые счета. Чертовы чинуши конфисковали все мои наряды в счет оплаты проживания в отеле. Скоро труппа уезжает из Нового Орлеана — у нас гастроли в Натчезе, — а у меня нет денег даже на билет!

В довершение всех бед директор театра отказал мне в авансе… Мэт, я погибла!

Он хмуро взглянул на нее и задумался. Ее просьба не показалась ему такой уж нахальной. Они были любовниками целых пять лет, и, пока в его жизнь не вошла Лили, он не искал ничего другого. Кларисса устраивала его уже тем, что никогда ни на что не претендовала, не устраивала сцен — одним словом, играла по правилам, и теперь, когда ей вдруг пришлось туго, она, разумеется, пришла к нему, и в этом не было ничего странного.

— Ты моя последняя надежда, Мэт, — взмолилась Кларисса. — Мне отчаянно надо попасть в Натчез, но кому я там нужна без нарядов и украшений? Да меня и на сцену-то не выпустят! Ох, Мэт, умоляю тебя, помоги!

— Тебе чертовски повезло, Клари, что я сейчас при деньгах, — вздохнул он, выдвигая ящик секретера, где лежала часть золотых монет, принадлежавших когда-то Французу Байо. Мэт захватил их с собой на случай непредвиденных расходов в каком-нибудь отдаленном порту. — Сколько тебе надо?

При виде золота глаза Клариссы вспыхнули. Она нервно облизнула пересохшие губы и назвала настолько фантастическую сумму, что Мэт только скептически взглянул на свою бывшую любовницу и отсчитал ровно половину.

Дрожащими руками Кларисса ссыпала монеты в свой ридикюль, мысленно поздравляя себя с удачей. Да, она просила больше, но и этих денег с избытком хватит на новый " гардероб, билет до Натчеза и на несколько месяцев безбедной жизни.., ровно на столько, сколько обычно требовалось ей, чтобы найти нового богатого любовника.

Она тут же поднялась, Мэт проводил ее до двери.

— Прощай, Клари, и постарайся распорядиться деньгами разумно. Не думаю, что снова смогу тебе помочь.

— Я хотела бы отблагодарить тебя, дорогой, — томным голосом, в котором уже не было и следа недавней паники, проворковала она. Кокетливо поднятая головка, чуть приоткрытые, манящие губы и таинственный блеск в глазах не оставляли сомнений в том, как именно она собирается это сделать.

— Нет, Клари, не выйдет, — усмехнулся Мэт. — Отныне и навсегда мы просто старые знакомые. Ни я, ни ты больше ничем друг другу не обязаны. Запомни это и… прощай.

— Но ради нашей былой любви, Мэт, в последний раз! — воскликнула Кларисса, больно задетая тем, что ее снова отвергли. — Если бы не твоя помощь, я…

— Послушай, Kлари, — оборвал ее он, — если тебе действительно так уж хочется меня отблагодарить, то перестань ломать комедию и отправляйся на берег. Я не намерен тянуть с отплытием… Да, вот еще что Как тебе известно, у меня есть жена. Я люблю Лили. Поэтому даже тебе ке удастся толкнуть меня на то, о чем я буду потом горько сожалеть. А теперь — прощай. Не думаю, что мы снова когда-нибудь увидимся.

— Я на твоем месте не была бы в этом так уж уверена, — почти зло выпалила она. — Помяни мое слово: настанет день, когда ты приползешь ко мне на брюхе, умоляя о ласке, и тогда, напомню тебе эти слова. Впрочем, я не злопамятна. Сегодня ты помогла мне, а завтра я тебе помогу.., если захочу.

Выпустил эту парфянскую стрелу, она гордо вскинула голову и выплыла на палубу, а Мэт долго еще смотрел ей вслед и никак не мог понять, что он вообще в ней когда-то нашел.