Океан наших желаний

Глава 10

Почему жизнь разделяется на белые и чёрные полосы? Почему, только тогда, когда наступает чёрная, мы понимаем, как глупо поступили, считая, что предыдущая была чёрной? И где границы этих полос?

Когда я поступила в университет, то имела чёткое представление о том, что хочу получить в итоге. Я увлечённо училась, проходила довольно хорошие практики, ради которых даже ночевала перед домом одного из работодателей, чтобы он заметил меня и дал место. К тому же у меня было достаточно предложений о работе, как и был постоянный парень, которого я не любила, но он подходил по всем параметрам. На первом курсе я познакомилась с другим, но он меня бросил, потому что я уделяла ему мало времени, но меня даже это не расстраивало. Меня, вообще, ничего не волновало, кроме карьерного роста и стабильности. И в один момент я насытилась хорошим, решив, что впереди у меня дорога, вымощенная золотыми камнями, и я найду лучше, чем имела тогда. С этого момента жизнь и развернулась ко мне задницей, показав, какой дурой я могу быть, и наказывает меня до сих пор, не испытывая никакой жалости. Я сама виновата во всём, только вот это так сильно подавляет, заставляет разочароваться и даже ненавидеть себя за то, что я упустила данные мне шансы, отчего будущее теперь кажется самым ужасным стечением обстоятельств.

Ночь не задалась. Я провела весь вечер, слушая нравоучения о правильном питании – от отца, а затем о том, как плохо выгляжу – от матери, внушающей мне, что такими темпами никогда не найду себе подходящего мужчину, и пора бы мне прекратить играть роль маленькой девочки и начать думать о чём-то серьёзном, к примеру, о замужестве. Не выдержав такого напора и очередного напоминания о моих неудачах, я сбежала из дома и спала в машине. А утро превратилось в ещё более ужасный сгусток разочарований, и чёрный цвет превратился в постоянного гостя.

Тяжело вздыхая, глушу мотор и выхожу из машины, чтобы встретиться с Дэшем у фонтана, недалеко от клиники. Плетусь по дорожке, пиная камешек и сетуя на свою жизнь. Я не знаю, что мне делать дальше. Не представляю, как относиться ко всему, что происходит со мной, и как с этим справиться. Маленькой быть замечательно, может быть, поэтому я и выбрала такую модель поведения, чтобы не знать – взрослая жизнь сложная штука, и в ней нет места таким, как я. Но тогда, где же моё место в этом мире?

– Надо же, какие черти поднялись из преисподней. Не спешила ты, как я посмотрю, и заставила меня ждать на солнцепёке два часа. Могла бы предупредить, а не за пять минут до десяти часов являться, – недовольный голос парня не вызывает внутри ничего, кроме желания разреветься. Упрёки, очередные упрёки.

– И тебе хорошего дня, Дэш, – отвечаю я, пряча глаза за тёмными солнечными очками. – Есть результаты?

– Я не отец Мими, к своему счастью, и к твоей трагедии, – парень передаёт мне бумагу. И какая разница, что там написано, верно? Разве теперь кто-то оценит то, что я сделала и что потеряла? Нет. Меня все ненавидят. Весь мир восстал против меня и решил наказать по-взрослому за мои нелепые желания.

– Поздравляю, – сворачивая лист, прячу его в карман короткой джинсовой юбки.

– А теперь пришло время идти…

Не слушая его, разворачиваюсь и бреду обратно к машине, не желая больше ни в чём участвовать. Кто я такая, чтобы решать судьбу Мими? Вдруг Морган образумится через месяц или год, а я уже передам судьбу её дочери в другие руки? Может быть, стоит дарить людям второй шанс? Почему мне никто его не дарит, а? Почему я такая невезучая дура и…

– Лекси, ты совсем обалдела задницей ко мне идти? – Дэш хватает меня за локоть и разворачивает к себе. Поднимаю на него голову, и чаша моего ангельского терпения, ко всему тому дерьму, которое я проглотила за последнее время, переливается через край, превращаясь в жаркое подобие, растёкшегося мороженого.

Губы начинают подрагивать, в глазах мутнеет. Я не могу сдержать горьких слёз разочарования и жалости к себе. Плачу, стоя прямо на тротуаре, пока вытягивается лицо Дэша, не ожидающего от меня такой реакции. Он снимает с меня очки, чтобы увидеть, насколько я ничтожная.

– Эй, ты чего? Неужели, так расстроилась из-за того, что я не её отец? – Шепчет Дэш, а слёзы уже не остановить. Хлюпая носом, вырываю свою руку из его ладони и иду дальше, вытирая мокрые от слёз глаза.

– Слушай, я, конечно, знал, что ты с головой не дружишь, но у тебя явно какая-то ненормальная реакция на любые события, – парень следует за мной, а я хочу, чтобы он оставил меня в покое.

– Отвали от меня, – рыдая, бросаю я и быстрее двигаюсь к машине. Надеясь, что теперь он забудет обо всём, сворачиваю в переулок и бреду к тихому месту в парке, чтобы вдоволь пожалеть себя. Добираясь до лавочки, закрываю лицо руками и плачу.

Макс так и не позвонил мне, Фрэнк не хочет обсуждать ничего и только печально вздыхает, родители вечно кормят нравоучениями, и никакого движения вверх, только задницы стариков маячат в будущем. И да, пусть я выгляжу, как растёкшееся на солнце говно, но и мне бывает очень больно, и я тоже бываю в тупике, не зная, куда податься. Неужели, я многого прошу? Только стабильную работу и никаких проблем. Да, чёрт возьми, почему у Морган всё получается, а у меня ничего не выходит? Я даже красотой не отличаюсь. Самая обычная глупышка, поверившая в мечту. Дура!

Всхлипывая, вытираю нос рукой и размазываю сопли по своему страшненькому личику. Замечаю, что солнце создаёт две тени, и кто-то сидит рядом со мной. Поворачивая голову, вижу Дэша, развалившегося поблизости, в тех же самых шортах, что и вчера и в другой майке с какой-то помойки.

– Чего ты ещё хочешь от меня? Сдавай полиции, воюй или что ты там себе напридумывал, только оставь меня в покое, – зло бросаю ему.

– Нет, всё же тебе следует обратиться за психологической помощью. Она тебе крайне необходима, – приподнимая один уголок губ, сопровождая свою колкую и уничтожающую меня фразу противной ямочкой на щеке, он протягивает мне мои очки, которые я водружаю на глаза, абстрагируясь от этого чёрного мира.

– Поговорим? – Предлагает Дэш.

– Нет.

– Меня можно не только оскорблять, но ещё и видеть во мне нормального собеседника.

Закатываю глаза и прислоняюсь спиной к лавочке, скрещивая руки на груди.

– Слушай, я вот не понимаю, зачем тебе Мими? Родить сама не в состоянии или…

– Я не собираюсь рожать. Никогда. Удалю себе матку, как только будут свободные деньги, – зло огрызаюсь я.

– Ни черта себе заявочка, – присвистывает Дэш. – И твои два мужика не будут против?

– Не твоего ума дела.

– Вообще-то, уже моего. Ты влезла в мою жизнь, хотела повесить на меня ребёнка, обвинила во всех грехах, вытянула из меня деньги на памперсы, анализ и другую чушь, да ещё и постоянно обзываешь. Думаю, я имею право знать, что с тобой не так.

– Я извинилась, – напоминаю ему.

– Ага, твои извинения хуже любого оскорбления, поэтому говори, что это за список, который валяется у тебя в машине, и почему ты ищешь отца Мими. Кстати, какой надо быть идиоткой, чтобы назвать ребёнка Магдалена. Это ж нужно с этим ещё жить дальше. Одуреть, какие фантазии у мамаши, – от последнего замечания стараюсь не улыбнуться и продолжаю сидеть насупившись.

– Тебе что, заняться нечем? Пойди трейлер отмой, а то скоро плесенью вместе с тобой покроется.

– Наконец-то, язвительная сороконожка вернулась, а то я уж решил всё, сдулась, – Дэш дружески толкает меня локтем, заставляя улыбнуться. Странный он такой. Вроде бы должен меня ненавидеть, как и я его, после вчерашнего, но новый день неожиданно дарит мне приятные эмоции.

– Морган моя бывшая одноклассница. Она всю жизнь меня ненавидела, постоянно устраивала какие-то пакости: то плевала жвачкой в волосы, то запирала в собачьей будке или подкладывала вонючую гадость на стул в школе. Она якобы была моей подругой, и родители всегда ставили её в пример, веря всей её лжи и тому, как сильно она меня любит. Морган ушла из школы в одиннадцатом классе, когда её пригласило на работу модельное агентство, и она стала успешной. И вот Морган вернулась, чтобы рассказать, какие все мужики козлы, и как ей сложно живётся. Вернулась уже с Мими и припёрлась в мой дом, а утром исчезла, оставив записку о том, что Мими теперь моя забота. Она бросила её и улетела развлекаться в Монте-Карло, – тихо произношу я.

– Одуреть, и что, ничего больше не сказала? Там типа «я вернусь», «жди меня», «не забывай» или же… моя фантазия иссякла, – усмехаюсь и качаю отрицательно головой.

– Ничего. Только в детской сумке я нашла список имён мужчин с местом работы каждого. Некоторые были вычеркнуты, а остальные нет. Она упоминала о том, что вернулась, пытаясь решить проблему с отцом Мими, и, видимо, эти мужчины – предполагаемые папаши. Троих я уже посетила, в том числе и тебя, а теперь… вот оно мне надо? Знаю, что проще было пойти в полицию и заявить о поступке Морган, но тогда бы Мими попала в детский дом, и…я просто не смогла. Не понимаю, что со мной случилось в тот момент, я ведь не отличаюсь сентиментальностью, не падаю в обморок и не реву, как белуга, но я поддержала идею Фрэнка оставить малышку у нас и удочерить её. Для этого нужно посетить каждого кандидата и найти отца, чтобы получить у него отказ от родительских прав, или же передать её тому, кто сможет найти для младенца место в своей жизни. А теперь выходит, что она не твой ребёнок, хотя вы очень похожи.

– К твоему сведению, цвет глаз у младенцев меняется до года, как и черты лица. И это не показатель родства, потому что изначально все эмбрионы похожи, а генетика во внешности проявляется позже.

– Спасибо, Википедия, без тебя могу пользоваться «Гуглом», – цокаю я на неожиданно умную мысль Дэша.

– Ты сказал, что считаешь меня больной и полоумной. Знаешь, я уже не уверена в том, что ты ошибся. И вот тебе урок на всю оставшуюся жизнь – предохраняйся и не пей до того состояния, в котором не будешь уверен, что от тебя может появиться ребёнок. А, вообще, превратись в гея, это самый безопасный способ выжить, – вздыхая, поднимаюсь с лавочки и поправляю юбку.

– Сири я не вызывал и советов у него не просил, – хмыкает Дэш.

– А я так, по дружбе, бесплатно работаю. Ты мне ещё и приплатить должен за очень поучительную ситуацию, которая тебе наглядно показала, что жить, как ты, дальше нельзя, – искривляю лицо, показывая ему, насколько он начал меня раздражать, и направляюсь к машине.

– Должен? Откуда в тебе столько наглости? Ты что, курсы какие-то прошла, на которых обучают, как сделать так, чтобы люди входили в состояние ступора, пока ты их обчистишь или обольёшь дерьмом? – Дэш догоняет меня, а я закатываю глаза. Хорошо, что не видит. Когда прошли минуты слабости, я желаю от него быстрее отделаться, ведь он уже достаточно знает, чтобы превратить моё будущее в ад. Чёрной полосы с проблесками коричневого цвета говна мне достаточно, а вот полностью окрашенную в цвет мрака дорогу получить не желаю.

– Всё. Было приятно познакомиться, но на этом наши пути расходятся. Тебе в сторону разгульных вечеринок, мне разгребать то, что я уже натворила, и как-то вернуться домой.

– То есть это ещё приятное знакомство в твоём понимании? Боюсь представить, что такое «неприятно». И, к слову, я не алкаш и не наркоман, а вполне себе нормальный человек, который не пренебрегает развлечениями.

– Что ты прицепился ко мне, а? – Возмущённо останавливаюсь и поднимаю очки, чтобы этот надоедливый субъект увидел, как он меня уже достал.

– Я? – Приподнимает брови. – Офигенно ты всё выкрутила. Я хочу знать, что ты планируешь делать с Мими?

– Это тебя так заботит? – Удивляюсь я, и он серьёзно кивает, щурясь на солнце.

– Не знаю. Если Макс прекратит дуться и извинится передо мной и Фрэнком, то буду дальше искать отца Мими. Если нет, то сегодня увидишь меня в сводках криминальной хроники, как похитителя младенцев.

– Выходит, этот твой Макс против?

Закрывая один глаз, высовываю язык, имитируя что-то между «да, он меня ненавидит и выгнал из дома».

– Ты реально живёшь с двумя мужиками? Шведская семья? – В его тоне слышу издевательские нотки и надеваю очки обратно.

– Не завидуй, курочка гриль. Не напрягай извилины, оставь место для очередной работы шлюшки. Подкрась реснички, чтобы тебя сегодня сняли. Отличный выбор способа заработка, продолжай в том же духе, – хлопаю его по плечу, специально сильнее, чем нужно и, смеясь, иду дальше.

– Я хотя бы не ублажаю двоих за еду и кров. Так кто из нас шлюшка? – Кричит Дэш. Оборачиваясь, посылаю его в задницу средним пальцем.

– Тебе там самое место, психопатка. Надеюсь, что увижу тебя сегодня по телеку, не разочаровывай! – Орёт он в спину.

– Трусы погладить не забудь и вшей вывести!

Скрываюсь за поворотом, раздражённо передёргивая плечами. По пути захожу в закусочную и покупаю себе пончик и кофе. Располагаюсь за столиком и достаю результат анализов на ДНК.

Пробегаясь взглядом, отмечаю, что Дэшу двадцать пять лет, и у него нет постоянного места жительства, как и прав, как и мозгов, видимо. Ну как в двадцать пять лет можно ничего не иметь, кроме, ржавого трейлера и рваной одежды? Макс в двадцать два года отлично показал себя в одной из крупных адвокатских контор Майами, где его и заметили, а в двадцать пять уже начал собственную практику. Сейчас он работает удалённо, иногда мотаясь в Майами по серьёзным разбирательствам, а так только даёт консультации. На доходы от этой деятельности хорошо живёт и круто зарабатывает. Надеюсь, что к двадцати пяти годам я не буду выглядеть, как Дэш. Вот и для меня отличный пример того, что может быть со мной, если я не буду более настойчивой.

Доедая пончик, поднимаю голову и смотрю на людей, проходящих мимо.

Странно, но Дэш заставляет меня улыбаться даже тогда, когда плохо внутри, когда всё валится из рук. Так уж и быть, скажу, что он хорошенький, и его загар натуральный. Если учесть то, что я видела рядом с его трейлером, выходит, он очень много времени проводит на пляже. Ну да, в двадцать пять лет он валяется на песке и светит своим хозяйством, разводя девушек на двухсекундный секс. Всё же он противный такой и грубый. Шишка до сих пор болит, кстати.