Олигарх. Ты не купишь меня (СИ)

— Не знаю, я не смотрела… — уже почти всхлипываю. — Сейчас перешлю тебе.

Игорь останавливается у обочины, достает смартфон и следующие пять минут я наблюдаю, как с каждым пролистыванием экрана, лицо, прежде такое напряженное, расслабляется и разглаживается. Последний файл Игорь смотрит с веселыми лучиками морщинок у глаз. Я тоже улыбаюсь, мне приятно быть полезной этому бездушному чокнутому чудовищу.

— Ты умница, это полезные сведения, отправил их своим ребятам, пусть работают. Даже не представляешь, как ты мне помогла. Твоего Жорика я бы с удовольствием переманил к себе!

Игорь сияет и радостно потирает руки. Внутреннее напряжение меня отпускает, но я пока еще ничего не понимаю.

— А тебе разве что-то другое сказали?

— Да, менее полезное, более настораживающее. Если вкратце, то Ленке угрожали, — я испуганно охаю — Прости, что рявкал. На секунду решил, что ты двойной агент.

— В смысле?

— Что тобой воспользовались, чтобы повлиять на меня. Глупость такая, не бери в голову. Просто все так гладко складывалось, и ты вела себя, как Мата Хари — выгораживала, будто случайно задержала в Логиново, активничала при побеге. Но проговорилась, что знаешь про Романа.

Так вот от чего он сидел с лицом, будто выпил уксуса. Приятно, что причиной его мучительных терзаний были не упущенные миллиарды, а простая учительница. Все-таки в глубине души, я очень тщеславна. Особенно, когда дело касается Игоря.

Мысль о том, что меня мог кто-то переманить настолько абсурдна, что не обидна. Даже не пытался никто… Хотя стоп! Роман ведь приходил. В тот вечер, когда Игорь был у меня дома.

— Кстати, может быть, ты и прав! Твой злобный друг детства пытался со мной связаться. Даже не знаю, чего он хотел. Так и не поговорили с ним.

— Ему ничего не светило! Я не настолько плохо разбираюсь в людях. Ты честная…

— Ты только что считал меня предательницей.

— Нервы!

— Разумовскому ты тоже верил, — не удержавшись, ехидничаю я.

Игорь сразу мрачнеет.

— Ника, у каждого человека есть больные точки, через которые можно на него воздействовать. Видимо, Роман нашел слабое место Николая Сергеевича. Ты же помнишь, как я испугался за сестру, когда пропал Чарли?

— Да, Лена — твоя больная точка, ты привязан к ней, — вздыхаю я.

— И не только Лена, ты тоже…

Вот оно — то, чего я ждала! Мне показалось, или его голос дрогнул?

Давай же, Ника, расскажи ему, как ты влюбилась за несколько дней, как полная дура. Сильно, ярко и с надрывом. И тебе наплевать на его деньги, прошлое, будущее и все патенты мира. Расскажи про то, как ты боишься снова истерзать свою душу, когда он уедет. Спроси о том, что делать, чтобы эта любовь не разрушила тебя, не уничтожила и не стерла в пыль? Спроси, кто ты для него?

Давай, Ника, смелее!

Давай!

Но вместо этого я сдавленно хриплю:

— Не могу. Прости, я не могу… — к горлу подступает комок, эмоции и слова, которые я не в силах высказать изливаются слезами.

Игорь растеряно уставился, не понимая причину моих страданий, а я стыдливо прячу лицо в ладошки и отворачиваюсь. Как глупо и неуместно я разрыдалась, но ничего не могу с собой поделать. Сердце просто рвется на части, и я никогда не смогу сказать слова, которые крутятся в моей голове. Потому что в моем случае надеждам нет места. У меня никогда не будет "долго и счастливо". Игорю нужно уехать, он никогда не будет здесь в безопасности. А я не поеду с ним, потому что я для него — временное увлечение. Даже, если вдруг чудесным образом он воозьмет меня с собой, то у меня мама и дочка, я не смогу их бросить.

Бодрая мелодия моего телефона звучит для меня, как спасение. Как же вовремя! Мокрыми от слез пальцами не сразу получается принять звонок с незнакомого номера, но я настойчиво пытаюсь ответить, а абонент, скорее всего, какой-то спамер, продолжает набрякивать.

Звони, не бросай трубку, предложи мне кредит или уникальную акцию, а то я никогда не смогу успокоится.

— Алло, слушаю, — наконец, хриплым от слез голосом отвечаю я.

— Привет, это Роман. Может быть поговорим?

Лучший способ успокоить женщину — это удивить ее. Слезы мигом высыхают на моем лице.

34. Скрытая угроза

— Приве-е-ет, — тягуче отвечаю Роману, вытаращив глаза.

Только что рыдала без причин, а теперь выгляжу так, будто мне позвонило привидение. Не удивлюсь, если мой спутник выскочит из машины и убежит в лес в ужасе от такой эмоциональной неустойчивости.

Надо как-то показать Игорю, что я разговариваю с его «заклятым другом». Не хочу участвовать в этом одна. Наконец, соображаю поставить телефон на громкую связь.

— Знаю, что ты сейчас не одна, Ника. Только мне нужно поговорить именно с тобой. Поэтому выключи динамик.

— У меня все выключено, — лепечу я.

— Я, сказал, выключи громкую связь! — угрожающе рычит Роман. — Не заставляй повторять дважды.

В его голосе столько срытой угрозы, что по спине бегут мурашки, и я послушно отжимаю значок микрофона. Игорь уже все понял и в возбужденно машет руками — показывает, чтобы я закончила разговор и положила трубку. Шепчет одними губами: «не говори с ним». Но почему-то я не могу этого сделать, он же не о погоде собрался со мной болтать. Наверное, скажет что-то важное…

— Вот так, хорошая девочка. Мне плевать слышит ли Игорь мои слова или нет, но так гораздо интимнее, ты разве не согласна?

— Да… — я старательно киваю в подтверждение своих слов.

— Учти, малышка, что Игорь уедет, а я останусь, — в трубке уставший голос много повидавшего человека, как у дона Карлеоне. — И близкие твои тоже останутся…

Надо же, а на яхте он общался нормально, без гангстерских замашек.

— Не понимаю вас.

— Давай на «ты», мы же договорились.

Договорились, только мне почему-то хочется называть его на «вы», и желательно по имени отчеству и со всеми регалиями.

— Я ведь приходил к тебе домой, хотел простить долги твоего бывшего, в обмен на помощь.

— Сейчас, уже поздно об этом говорить.

Роман тихо смеется в ответ. Странный смех, будто шелест.

— О нет, сейчас самое время. Именно сейчас Игорь прислушается к тебе, не сомневаюсь. Жаль, что вы уехали, беседовать в Логиново было бы комфортней. Мы совсем немного разминулись, но обязательно встретимся. Когда-нибудь…

— Роман, чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы все было по-моему! И, обычно, так и получается. Передай своему дружку, пусть уезжает сегодня же. Пусть сидит в своей австралийской дыре и не высовывается.

— Игорь сам решает, что ему делать, — не выдержав, прерываю его.

— Нет. Уже не сам! У каждого человека есть близкие люди, чье спокойствие и здоровье важнее собственных мелочных амбиций. Сестре Игоря вежливо предложили покинуть страну, взяв братца под ручку. Надеюсь, ему не захочется лишний раз ее волновать. Теперь твоя очередь убеждать его.

— Не собираюсь никого ни в чем убеждать.

— Вероника, ты же умная женщина. Зачем тебе проблемы?

— У меня не будет никаких проблем! Долг я закрою, отбирать у меня нечего.

— Но ты не только умная, но и красивая женщина, ведь правда?

— Что с того?

— Не дай бог на тебя нападут в темной подворотне охочие до женских прелестей молодчики. Тфу-тфу-тфу, конечно. Но времена сейчас неспокойные.

Я внутренне холодею при мысли о такой возможности и живое воображение сразу набрасывает варианты, как это может случиться.

Вот я иду из школы вечером домой, стараюсь держаться в тени фонарей. Ужасно скользко и холодно, еще грустно и противно. Потому что в далекой Австралии сейчас лето, а на меня давит бетонной плитой классное руководство над вредным 7Б, необходимость срочно купить Светке новые зимние сапожки, мамины плохое здоровье и отсутствие надежды, что станет лучше.

— Ника, ты слышишь меня? С тобой ведь может случиться все, что угодно… — шепчет Роман.

Я молчу, погруженная в свои мысли.

И вот уже совсем рядом подъезд, осталось только пройти арку. Как вдруг две тени отделяются от темноты и подходят ко мне — один впереди, другой сзади, отрезая путь к спасению. Жесткая рука зажимает мой крик, и ухо обжигает шепот «Лучше не дергайся, малышка. Будешь сопротивляться — убьем!». И я безвольно обмякаю, понимая, что спасения нет, и никто мне не поможет.

Фантазия получилась живой и драматичной. Она настолько реальна, что я лишь молча сглатываю слюну, пытаюсь разогнать противный комок, который стоит в горле. А ведь так и будет. Роман говорит серьезно, это слышно по голосу.

— Лучше не дергайся, малышка, — шепчет в трубку Роман. Дрожь пробегает по всему телу, когда я слышу фразу, взятую из моих кошмаров. — Будь хорошей девочкой. Игорю нужно кое-что подписать — передай ему, пусть он не ломается. Курьер с бумагами уже отправился к нему в офис. Пусть подпишет, и летит обратно. И все тогда будет хорошо у всех.

Больше всего на свете мне хочется заорать: «да пошел ты» и бросить трубку. Но мне становится страшно. Очень страшно!

Я просительно смотрю на Игоря, не знаю, что делать. Он внимательно следит за выражением моего лица, и я вижу по тени, которая мелькнула в его глазах, что уже понимает, о чем идет речь.

«Сделай же что-нибудь!» — шепчу я одними губами. Хотя, чем он мне поможет? Только тем, что подпишет все и уедет. Прямо сейчас. Отвезет меня домой и уедет. Вот и вся помощь.

Нет, так не пойдет!

— Я не буду никого ни о чем просить! — Решительно говорю я. Игорь, услышав эту фразу, сурово сдвигает брови.

— Как хочешь. Жаль, конечно. Но твоя помощь и не особо нужна, просто хотел показать тебе, что хорошим девочкам на этом свете живется немного легче.

— Ты угрожаешь мне?

— Что ты… Конечно, нет! Передавай привет Игорю, дочке и маме. Пока.

Сижу с телефоном в руках и не решаюсь посмотреть на своего спутника, что я ему скажу? Да и тот не торопится засыпать меня вопросами, а что спрашивать — и так все понятно.

Роман красиво сыграл свою партию. Мое согласие на сотрудничество — не принципиально. Игорь и так уедет, мне же угрожали в его присутствии. Он сам видел, как я сидела белее мела с трубкой у уха. Подпишет, как миленький, что-то там нужное и уедет, чтобы не ставить под удар меня. А это значит, что я его потеряю еще раньше, чем рассчитывала. Возможно, даже сегодня.

Шах и мат от Романа!

— Он просил передать тебе…

— Да я и так все понял. — Игорь гневно выдыхает и молча трогается с места.

Мы снова мчим в конец того дня, когда закончится мое короткое счастье.

35. Явное преступление

Звонок Романа вводит меня в мрачное настроение и убивает всякие надежды на счастливый исход моей истории. Единственное, чего мне хочется — забиться в угол и съежится, как от удара в живот. Липкий страх сковывает и отупляет. А Игорь, как назло, вместо того, чтобы подарить хоть пару слов утешения, еще глубже уходит в себя. Ведет машину нахмурившись. От напряжения побелели костяшки пальцев, держащих руль.

Кусаю губы от обиды и отворачиваюсь в сторону. Я понимаю, ему сейчас не до утешений испуганных барышень. Но хоть бы доброе слово сказал! Втянул в историю, и теперь сидит, как каменная статуя. Мне-то что делать теперь?

Впервые за эти дни на меня накатывает сожаление за все, что случилось. Куда я ввязалась? Зачем мне это? Ведь, как чувствовала, что не надо ходить на эту вечеринку! Через годик-другой познакомилась бы с хорошим мужчиной — обстоятельным и приличным. Жили бы небогато, но дружно и весело. Родила бы Светке братика…

Только сердце протестующе ноет — все неправда, и не было бы обстоятельных мужчин в моей жизни. Потому что, знала всегда. Еще со школы знала, что кроме Игоря никто не нужен. И Артем случился от безнадеги, потому что хотелось любви! Вцепилась в первый попавшийся суррогат.

И нет для меня другой реальности. Потому что, начиная с нелепой встречи с Игорем в торговом центре, до сегодняшнего дня, от меня ничего не зависит. Как там Танька говорила: «Это судьба?». Вот такая, значит, моя судьба — три дня счастья и вечное одиночество.

Пусть подписывает, едет к себе скорее… Так всем спокойнее.

Рискую первой завести разговор:

— Игорь, что ты будешь делать? — спрашиваю робко.

— Ника, не переживай, все решим.

— Пока ты решишь, я умру от страха.

— Не бойся ничего. Я сейчас высажу тебя около дома. А мне надо ненадолго уехать.

Сжимаю кулачки от негодования. Мерзкий врун! Не нужны мне эти обманчивые фразы. «Ненадолго»! Хоть бы честно сказал, как мужчина: «Ника, ты мне дорога, не хочу ставить тебя под удар. Я уезжаю…», чтобы сохранить о нем добрую память. А то начинается сдабривание горьких новостей розовыми облачками. Тфу.

Игорь словно читает мои мысли. Останавливается у обочины, заглушает двигатель и гладит мое лицо ладонями и внимательно всматривается в глаза.

— Ты только ничего не бойся, поняла? Ничего не случится. Ромка тебя только пугал!

— Еще больше я боюсь другого…

— Чего же?

— Я боюсь, что тебя больше не увижу. Он настаивал на том, что ты должен улететь прямо сегодня. Перед этим подписав какие-то бумаги, курьер тебя ждет.

— Ника, серьезно думаешь, что я смогу вот так тебя бросить и убежать?

— Ты же сам сказал, что уедешь. Да и по-другому просто нельзя!

— Не-е-ет, я ненадолго в офис, потом вернусь к тебе. Обещаю тебе, я обязательно найду выход, слышишь? Моя девочка…

Притягивает меня к себе и крепко-крепко обнимет, гладит по голове. Зажмуриваюсь, медленно дышу и постепенно успокаиваюсь. У Игоря такой родной запах, мне хочется надышаться им надолго. Запомнить этот миг. Утыкаюсь носом ему в шею.

Берет меня за плечи и мягко отстраняет, пробегает пальцами по моему подбородку и смотрит так нежно, что сердечко растекается смущенной лужицей.

— Все будет хорошо. Ты мне веришь?

— То есть ты не уедешь? — спрашиваю с робкой надеждой.

Игорь смеется, заводит машину и нажимает на газ. Ну что за человек!

**

Домашний уют снижает градус моей тревожности. Мама на работе, Светка — в садике. Звенящую тишину нарушает только тиканье настенных часов. Все переживания предыдущих дней кажутся в такой обстановке незначимыми и глупыми. Бурлящий внутри меня коктейль из страха и надежды вытесняется уверенностью, что, все будет хорошо!

Поднимаю Светкину желтую кофточку, небрежно брошенную на диван. Надо же, какая маленькая и невесомая у нее одежда. Всего пара дней, а я уже отвыкла от детских вещей. Прижимаю кофточку к лицу, как же я соскучилась. Сейчас бы обнять не кофточку, а живую теплую Светку. Вот, что мне нужно!

Бросаю взгляд на часы, в садике еще даже полдник не начался. Ничего, заберу дочку пораньше. На ходу застегиваю босоножки и бросаюсь вниз по лестнице.

Через пол часа я нетерпеливо заглядываю в группу, где двадцать малышей увлеченно лепят из пластилина.

Перевожу взгляд с одной склоненной головки на другую. И не вижу Светкину. Еще раз оббегаю взглядом всю группу, ее нет.

Анастасия Андреевна, здравствуйте, а где Света? — решаюсь отвлечь воспитательницу.

Она поднимает голову и радостно говорит:

— Ой, ребята, Светина мама пришла, поздоровайтесь!

Я несколько бесконечно долгих секунд, переминаясь, жду, когда заглохнет разнобой голосов.

— А Свету же папа забрал, — жизнеутверждающе продолжает воспитательница.

— Как папа? — внутренне холодею.

— Да ваш муж забрал. Светин папа. Она уже дома, наверное. Во время сон часа пришел, просил разбудить, я еще думаю, зачем ему дочка так срочно? Но он сказал, что к врачу надо…

Не дослушав я разворачиваюсь, нужно срочно бежать к Артему. Мне не нравится этот подозрительный приступ чадолюбия. Ой, как не нравится!

Меня останавливает звук сообщения, достаю телефон и читаю.

«Я же предупреждал тебя! Хорошим девочкам живется легче».

Ноги подкашиваются, и я медленно сползаю спиной по стене.

36. Одна

В голове бьется мысль: «Этого не может быть! Просто не может быть!»

Так, надо собраться, взять себя в руки и успокоится. Может быть, всему найдется объяснение?

Прямо у детского сада, пытаюсь набрать телефон Игоря непослушными пальцами. Долго слушаю равнодушный женский голос, сообщающий, что абонент недоступен. Наконец, до меня доходит: все-таки уехал! Эта мысль оставляет меня подозрительно равнодушной. Главное, чтобы Светка была в порядке. Остальное я как-нибудь переживу…

Так! Если он уехал, зачем тогда нужна Светка? Может быть, ее отпустили?

На всякий случай делаю звонок Артему — бесполезно. Конечно, он отключил телефон!

Вызываю такси. Бизнес тариф, это быстрее и проще. Скорее к Артемышу, скорее, скорее… Ехать всего-ничего, но пешком дольше.

Пульс стучит в висках. Может быть, это просто дурная шутка? Сообщение — так, напоминание, а Светка сидит дома у отца и попивает чаек с плюшками?

Вдруг все-таки это мои фантазии? Дурацкое совпадение. Ну есть же один шанс из десяти? Хотя бы из тысячи?

За дверью квартиры, где когда-то мы жили семьей, тихо. Ни детского топота, ни шагов, ни голосов. Тарабаню в дверь сначала руками, когда устаю, начинаю колотить ногами. Бесполезно.

На шум выходит пожилая соседка.

— Ой, Вероничка, а я думаю, кто здесь шумит?

— Где Артем, видели его?

— Пару дней точно не заглядывал. А ты что же? Тебя-то давненько здесь не было. Поссорились что ль?

Переживания соседки по поводу моей семейной жизни меня сейчас не трогают. Не дослушав, бегу вниз по лестнице пешком, не дожидаясь лифта. Соседка кричит вслед:

— Случилось что-то? На тебе лица нет!

Ответом ей служит громкий топот на лестничной клетке.

Выхожу на улицу и потеряно озираюсь. Варианты возможных действий закончились. Куда теперь и что делать? Я же одна, помощи ждать не от куда.

Стою, как в тумане. Женщина, заходящая в подъезд, толкает меня плечом и недовольно фыркает. Не замечаю этого.

Все что происходит сейчас — это не со мной. Просто фильм, в котором я играю роль растерянной матери. Сейчас прибежит девушка с хлопушкой, режиссер крикнет «Стоп. Снято!», из-за угла выскочит дочь и кинется обниматься.

Когда же снимут этот проклятый дубль. Не видите, актриса устала, дайте ей другую сцену!

Из прострации меня выдергивает звонок. Роман! Руки сразу холодеют. Я думала, что хуже быть не может. Так, вот оно — хуже пришло! Подношу смартфон к уху медленно, как заряженный пистолет.

— Слушаю… — неужели это мой голос? Такой глухой и надтреснутый?

— Приве-е-ет! Ты меня расстроила, в курсе? — вкрадчиво начинает Роман.

— Где моя дочь?

— Вместе со своим любимым папочкой у меня в гостях. Пока ей ничего не угрожает. Но через восемь часов у них самолет в одну из стран ближнего зарубежья, где их будет трудно их найти. Твоему бывшему сожителю предоставляется шанс стать отличным отцом.

Сразу представляю, как неопрятный и беззаботный Артёмыш будет воспитывать мою девочку в какой-нибудь азиатской дыре, куда от ближайшей станции нужно добираться неделю на ишаке. Спотыкаясь, иду к ближайшей скамейке. Надо срочно сесть, ноги предательски подкашиваются.

— Роман, чего ты хочешь?

Бабушка, дремавшая на краешке, заприметив меня, быстро подхватывается и, опасливо оглядываясь, уходит прочь. Выгляжу я, наверное, по ее меркам подозрительно — бледная, всклокоченная и с горящим взглядом дикой кошки. Мне все равно. Главное, я сижу и не рухну в обморок. Иначе спасать Светку будет просто некому.

— Я всего лишь хочу, чтобы Игорь улетел, и оставил подписанные бумаги. Это мой город, и конкуренты мне здесь не нужны! А ты что-нибудь сделала для того, чтобы мое желание осуществилось?

— Он и так уехал. Телефон недоступен. Не будет же он от меня прятаться…

— От тебя не будет, а от меня — может.

Сердце радостно бухает в ребра. То есть Игорь остался в городе? Не летит сейчас на другой конец земли? И тут же падает в пятки… Если он не уехал, то вот мне и расплата!

— Да что тебе нужно-то от меня? — я срываюсь на крик. — Отвяжись, умоляю. Ты угрожал мне, при чем здесь Света?

— Твоя дочь вообще не при чем. Только согласись, было бы грубо начинать сразу с тебя. Эта девочка, Света, кажется… Всего лишь предупреждение. Если Игорёша надеется задержаться здесь, и не, дай бог, станет плести интриги за моей спиной, то у тебя есть еще мама… До Игорёшкиных родственников сложнее добраться, так что я ему признателен, что подкинул твоих.

— Тронешь кого-нибудь хоть пальцем, я тебя убью! — шиплю в бессильной ярости.

— Да, конечно, обязательно, — опять шелестит смехом Роман. — Если хочешь, можешь даже в полицию обратиться.

— И обращусь, не сомневайся!

— Скажешь, что папа поехал с дочкой отдыхать без твоего согласия? Вперед, удачи! Может быть, если я им разрешу искать, твою дочь найдут через полгода-год. Устроит? А Игорь может улететь сегодня, тогда уже вечером Светочка обнимет маму. Как тебе?

Перспектива увидеть ребенка уже вечером кажется мне такой притягательной, что, появись сейчас здесь Игорь, я бы сама связала его и посадила в самолет. Только где он? Мы с Игорем большие и взрослые люди, как-нибудь разберемся и выкрутимся из этой ситуации. Светка — ребенок, и играть ее жизнью я не позволю никому.

— Скажи ему сам. Игорь недоступен. Даже, если он в городе, не смогу передать твою просьбу. Просто верни дочку! Это нечестно, я не могу выполнить твои условия…

— Ну что же, ты уж как-нибудь постарайся! — презрительно тянет Роман и бросает трубку.

Прихожу в себя уже в такси, как заказала машину — не помню. Понимаю только одно, я еду домой. Ну что же, это единственно верный выбор, в моей ситуации. Буду сидеть и ждать, что Игорь выйдет на связь. Роман сказал, что Светкин самолет через восемь часов… Значит небольшой запас времени у меня есть.

Выходя из машины, рассеянно хлопаю дверью с такой силой, что старенькая нексия еле выдерживает удар. Таксист, высунувшись в окно, уже собирается высказать мне все, что думает о такой небрежности… И тут же застывает с выражением немого ужаса на лице.

Я смотрю на его изумленно открытый рот, прослеживаю направление взгляда и понимаю, что он удивлен чем-то за моей спиной. Оборачиваюсь и утыкаюсь взглядом в огромную грудь, закованную в белую рубашку и черный пиджак, под которыми вблизи я угадываю очертания бронежилета.

Здоровенный лысый громила, который отбирал у меня Чарли перед входом в парк. Кажется, начальник охраны у Игоря или что-то такое… Как же я рада его видеть! Кто-то большой, сильный и страшный на моей стороне!

Слышу, как за спиной, дико газуя, уносится куда-то вдаль таксист. Очень его понимаю, увидев его в первый раз, тоже чуть не получила инфаркт.

— Пройдемте, Вероника Петровна, — по-деловому гундит качок, но мне его голос кажется лучшей музыкой на свете.

Иду за ним к черному тонированному джипу. Придерживая заботливо распахнутую дверь с пассажирского сиденья мне машет худенькая темноволосая девушка. Совсем молоденькая.

— Вероника, привет! Скорее сюда… Мы тебя заждались.

37. Страсти-мордасти

После моих нервов, беготни и адской жары на улице, чувствую себя путником, нашедшим оазис спокойствия. В прохладном кожаном салоне даже пахнет свежем морским бризом.

Девушка, дружелюбно улыбаясь, подвигается, чтобы освободить мне достаточно места, и протягивает изящную ладошку.

— Привет, я Лена. Приятно познакомиться, Игорь про тебя рассказывал.

Господи, мне-то как приятно! Та самая девушка, художница. Младшая сестра.

Не замечая протянутой руки, я душевно ее обнимаю. Чувствую себя при этом естественно, будто встретила старую знакомую. Лена на пару секунд смущенно замирает, потом чувствую на спине ее теплое прикосновение. Да я бы громилу сейчас в объятьях затискала, если бы не опасалась, что он от неожиданности выпустит руль.

Отстраняясь немного с восторгом рассматриваю сестренку Игоря. Надо же, похожи! Та же гордая и утонченная красота: брови вразлет, упрямый подбородок, карие глазищи. Помню с каким восторгом Игорь про нее рассказывал. Даже не задумывалась раньше о том, что дорогие ему люди так же дороги и мне. С сестрой Артема мы общались, даже дружили. Но чтобы так, с первого взгляда чувствовать себя частями чего-то большого и целого — такого нет.

— Елена Николаевна, мне нужно вас в офис отвезти, — хорошо, что качок вмешался, а то я так и глазела бы на Ленку. Стеснительно покашливая, отворачиваюсь. Уставилась на девочку, как на экспонат, отхожу от шока, наверное.

— Да, Гена, с тобой, хоть на край света, — доброжелательно откликается Лена. — Не волнуйся, все будет в порядке.

Последняя фраза уже адресована мне. На меня сваливается огромное облегчение от осознания того, что я теперь не одна. И есть кому обо мне позаботиться. Если здесь Лена, значит Игорь опять взял меня под свое крыло. И хотя его покровительство всегда обещает немало сюрпризов, и совсем недавно я проклинала день и час нашей встречи, все-таки ощущать себя под защитой так приятно!

— Расскажешь мне, что случилось? — шёпотом спрашиваю у Лены, стесняясь бритого затылка нашего водителя.

— А я думала, что ты меня просветишь, — смеется она, — Игорь влетел домой, как бешеный. Перевернул все вверх дном, схватил какие-то бумажки, ноутбук и убежал. А за мной потом приехал Гена и сказал, что нужно забрать тебя. Привез к твоему дому. Вот и все, что я знаю.

Я нахмуриваюсь, так хочется верить, что все идет по плану, но оставаться в неизвестности тоже не хочется.

— Гена, что происходит-то? Куда Игорь поехал? Мы тебя не сдадим, клянемся, — подмигивает мне Лена, и выглянув между сиденьями, в доказательство своих слов демонстрирует водителю в зеркало, как она закрывает рот на замок.

Ой, какая же шкодная и непосредственная, совсем, как девчонка. И такие взрослые зрелые рисунки, сколько же ей лет?

Гена только мрачно сопит в ответ. Не лицо, а маска Кабуки.

Не дождавшись ответа от сурового качка, Ленка робко сжимает мою руку.

— Не переживай за Игоря, у него всегда все получается. А то на тебе лица нет…

Ворох душных переживаний вновь захлестывает меня, я утыкаюсь лицом в ладони. Если бы дело было только в Игоре, но Лена же не знает ничего!

— Вероника, что случилось? Очень хочу поддержать тебя и помочь.

Сочувствие этой девочки теплом откликается в душе, я неожиданно для самой себя заливаюсь слезами. И, захлебываясь словами, начинаю ей рассказывать про нашу поездку, Светку, про злые угрозы и свои страхи.

Ленка подвигается ко мне, обнимает, и я уже плачу у нее на плече. Будто она и моя младшая сестра. Понимающая и любящая.

Иногда я вижу в отражение зеркала заднего вида, как Гена зыркает на нас. Может это мои фантазии, но мне кажется, что в его взгляде сквозит сочувствие и… ярость. Кажется, Роман приобрел еще одного «друга».

Машина останавливается у красивого здания нового бизнес-центра. Совсем недавно я проходила мимо и задирая голову рассматривала стеклянный небоскреб, думая, что это все для небожителей. Я-то сюда даже кофе пить не приду, и вот как все изменилось — прохожу сквозь крутые вращающиеся двери, но все, что меня волнует, это не пафос мраморного холла, а жизнь моей дочери.

Лена себя чувствует вполне уверенно. Видно, что не впервые приходит к брату. Пытаясь продемонстрировать свою поддержку, берет меня за руку и ведет вперед. Даже не ведет, а очень даже тащит. Теперь я выгляжу, как Моби Дик, которого транспортирует маленькая рыбацкая лодка. Только за нашей спиной гордо шествует атомный ледокол. Видимо, Гена получил четкое указание прикрывать нам тылы в любой обстановке, и теперь мы так и двигаемся друг за дружкой, как альпинисты.

На последнем этаже Лена прикладывает карточку ключа к двери и затаскивает меня в большое офисное помещение с открытым пространством и уверенно буксирует меня к следующей цели — стеклянным кабинетам у противоположной стены.

Из-за ее затылка я не сразу замечаю знакомую внушительную фигуру. Резко останавливаюсь, так что Лена чуть не падает назад. Танькин ненаглядный Жорик шествует мимо с открытым ноутбуком в руках.

— Георгий, вот так сюрприз! Это муж моей подруги, — взволнованно говорю я Ленке, — помнишь, я рассказывала?

Ленка понимающе кивает и с интересом рассматривает пиджак с дорогой ручкой в нагрудном кармане, объемное пузико, выползающее над ремнем и уложенную прическу. Жорик и правда, больше похож на директора банка, чем на компьютерного гения.

— О, привет. Какие люди, и без охраны, — одарив меня поверхностным взглядом поверх экрана равнодушно бросает Жорик, чье чувство юмора могла спокойно переносить только Танька.

Вот уж неправда. Сегодня с охраной у меня все в полном порядке.

— Подожди, Георгий! Пожалуйста… — ною я, увидев, что он собирается бежать дальше. — Что ты здесь делаешь?

Жорик приостанавливается, поправляет очки и пару раз сильно зажмуривается, чтобы сфокусировать взгляд на мне. Видно, что он устал и вымотан.

— Я теперь здесь работаю, с сегодняшнего дня. Утром выхватили прямо из дома, — ухмыляется он, — рейдерский захват хорошего специалиста. Но с такими условиями, как мне утром Игорь Николаевич озвучил, я очень даже не против.

— Ты знаешь, что происходит?

— Таня же все выслала тебе, — недоуменно фыркает Жорик. — Там все понятно.

Меня накрывает жутким стыдом. Да, выслала, только я даже не посмотрела. Переслала Игорю и все, очень неудобно признаваться в этом Георгию. Меня выручает Ленка.

— Простите, я сестра Игоря. Ну Игоря Николаевича… Что-то серьезное сейчас происходит, да? — она умоляюще смотрит на Жорика. Тот снова поправляет очки.

— Да, девочки. Серьезное происходит. Еще Игорь Николаевич пропал, нигде не можем найти его. Простите, некогда…

Мы с Леной недоуменно переглядываемся. Что за страсти-мордасти кругом творятся?

38. Явление Артёмыша

Мы с Леной сидим на кожаных диванах, разделенных разлапистым фикусом, и пьем кофе под неуютным светом потолочных светильников. Иногда я рассеянно листаю глянцевый журнал, лежащий на журнальном столике, а Ленка погружается в чтение чатов на телефоне. Вполне заурядная офисная сценка из обычной приемной.

Только сторонний наблюдатель не заметит, как нас колотит мелкая дрожь. Мы с Леной стараемся не пересекаться взглядами, чтобы не поймать в глазах друг друга то, что пытаемся скрыть от себя. Страх!

Возможно, нам было бы комфортнее дожидаться новостей дома. Но суровый Геннадий, сославшись на одному ему ведомые «распоряжения», сказал, что ему велено доставить нас сюда, так как здесь безопасней.

За стенами приемной что-то происходит, периодически дверь открывается и показывается чье-то встревоженное лицо.

Секретарша Анастасия, не отрывая взгляд от монитора и стуча красными ногтями по клавишам, при этом раздраженно рявкает:

— Нет никого на месте из руководства. Что хотели?

И посетители тут же молча исчезают за дверью.

Иногда она отвечает более вежливо и с милой улыбкой:

— Простите, зайдите завтра.

Видимо ее ответы зависят от ранга входящего.

Сначала мы вздрагивали и с надеждой в глазах приподнимались навстречу каждому стуку, но потом, устав и отчаявшись, бросили это делать.

Еще час назад Лена уверяла меня, что отсутствие связи с Игорем — хороший знак. Он специально отключил телефон — значит, за городом или на встрече. Ему нельзя мешать, звонок могут отследить… Если бы что-то случилось, мы бы уже знали. А так, скорее всего, все по плану. В этой складной концепции меня не устраивало только одно — фраза «скорее всего».

Но, спустя время, я вижу, что Ленкин энтузиазм тает на глазах. Она перестает улыбаться, сникает.

Теория о том, что отсутствие плохих новостей — это хорошая новость, видимо, начинает вызывать у нее сомнения.

От Анастасии мы не смогли добиться ничего вразумительного, она знает не больше нашего. А, если и знает, то не говорит, ссылаясь на ужасную занятость.

Единственный источник информации — Гена, который, не отходя далеко от нас, иногда отдает краткие распоряжения по телефону или по рации. И мы обе, услышав потрескивание или звонок, сразу вытягиваем шеи и внимательно прислушиваемся.

Мне слышится, что он рявкает кому-то: «Нашли, я не понял?», и судя по заинтересованной Ленкиной мордашке, ей тоже померещилось что-то похожее. По невозмутимому лицу Гены понять что-либо невозможно. Спрашивать — бесполезно, разделяющий наши кожаные диванчики фикус и то более расположен к общению.

Поэтому мы с надеждой переглядываемся и вновь погружаемся в наши увлекательные занятия. Я остервенело листаю глянцевые страницы, Лена — с ненавистью обновляет новостные чаты на смартфоне.

Минуты тянутся неторопливо, я уже всерьез подумываю о том, чтобы отобрать рацию у Гены. Ждать и бездействовать просто невыносимо! Если Лена отвлечет его каким-нибудь вопросом, то я могла бы подойти к нему сзади и…

Глупость конечно, но чего бы не попробовать. Не побьет же он меня за это? Встаю и подхожу поближе к нашему суровому охраннику, чтобы получше присмотреться к креплению рации, делаю вид, что мне очень интересно устройство кофемашины, которая стоит недалеко от входа.

Из-за стены доносятся голоса, которые кажутся мне до боли знакомыми. Шум, который стоит за пределами нашего помещения, заглушает произносимые фразы. Но смысл слов уже не важен.

Сердце колотится так, что кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Я прислушиваюсь и настежь распахиваю тяжелые створки из массива дерева, которые с трудом поддались бы здоровому мужчине.

У дверей стоит тот, кого я пыталась выкинуть из жизни на протяжении последних месяцев — Артёмыш. А за его руку держится Светка. Живая, здоровая и вполне довольная жизнью, в отличие от своего помятого и уставшего папочки.

— Мама! — орет Светлячок и в диком прыжке бросается мне на шею. — Мы так классно погуляли, я сейчас все тебе расскажу!

Ну хоть кто-то знает, что тут происходит и готов поделиться информацией. Девочка моя маленькая! Я обнимаю Светку и чувствую себя так, будто с моих плеч падает огромная бетонная плита.

Только не смотря на огромное чувство облегчения, ноги отказываются меня держать, и я с благодарностью опираюсь на вовремя подставленную ручищу Гены.

Ленка подбегает к нам и с надеждой выглядывает за дверь. Игоря там нет.

39. Информация спасет мир

Секретарша перестает делать вид, что очень занята и с удивлением смотрит на прыгающую Светку. Гена делает шаг к Артёму, но у него опять трещит рация. Махнув рукой, Гена отходит в сторону, решив, что тот и так никуда не денется.

Артём стоит, эффектно прислонившись к дверному косяку. Герой, спасший младенца — не иначе. Дождавшись, когда Светка отпустит мою шею, вразвалочку идет ко мне, протягивая ручонки навстречу.

— За-а-ай! Еле вырвались, не представляешь, что было…

Что это еще за новости? Мне сейчас лавровый венок доставать из сумочки, чтобы увенчать победителя? Молча уворачиваюсь от фальшивых объятий и отвожу дочку к диванчику под ненадежное укрытие фикуса. Еще не хватало с этим героическим отцом вступать в беседу при ребенке, Светке слушать его вранье не стоит. Ничего, сейчас Гена освободится, выяснит по-серьезному, что там у тебя «было».

Артём, обиженный моим равнодушием, ноет.

— Хоть бы спасибо сказала, что ребенка привез.

— Не надо было ее забирать! — рявкаю я.

Бросаю взгляд на Лену — она, скрестив руки на груди, хмуро смотрит на эффектное воссоединение нашей семьи и отворачивается к стене. Бедная девочка, у меня сжимается сердце, глядя на ее переживания.

Бросаюсь к ней, обнимаю за плечи и шепчу тихонько на ухо: «Ничего, сейчас все выясним». Отвожу Ленку в свой девичий уголок, где на диванчике уже ерзает Светка — у нас здесь будет своя маленькая женская коалиция.

Артём не растерял самоуверенность, потерпев фиаско с объятиями. Теперь облокачивается на стол секретаря и с любопытством посматривает на Анастасию — свою долю восхищения он все равно намерен урвать. Прихорашивается, оглаживая пятерней растрепанные волосы. Только вдруг, заметив какие заинтересованные взгляды бросает на него Гена, подбирается, как школьник на экзамене, одергивает пиджак и напускает на себя деловой вид.

Я тем временем хлопочу над Светкой, помогаю снять рюкзачок и с тревогой вглядываюсь в перепачканную мордашку — боюсь увидеть следы усталости и страха.

Но Светик бодра и вполне весела.

— Вы где были с папой?

— Гуляли, на старую дачу ездили. — Я охаю, совсем забыла про дом Артёмкиных родителей. Так вот куда он ее возил, оказывается. Дача выставлена на продажу уже пару лет, Артём за нее такую цену заломил, что покупатели в очередь не становятся.

— И как, понравилось тебе там?

— Мама, а чего мы туда не ездим? Там тако-о-ой пруд с лягушками есть. — Светка забавно разводит руками, показывая размер водоема.

— Светуль, а на даче кто-то еще был?

— Кроме лягушек? Птицы были, насекомые разные. Мам, а почему лягушек слышно, но не видно?

— Потому что они от тебя, такой большой, в камыши спрятались. А чем ты занималась?

— Камушки в пруд кидала. Папа разговаривал. Мам, а почему Игорь не взял с собой Чарли? Я хотела спросить у него, но не успела. Он какой-то злой был.

Я вздрагиваю. Значит, Артёмыш не сам догадался привезти Светку, чего и следовало ожидать. Лена, которая прислушивалась к нашему разговору, насторожившись, смотрит на меня. Я выразительно перевожу взгляд на Гену.

Наш серьезный охранник уже закончил сеанс связи и проводит тихое «собеседование» с Артёмом. Не слышно, о чем они говорят, но со стороны выглядит, будто почтительный младший брат оправдывается перед старшим за съеденную конфету.

Кивнув мне и погладив Светку по голове, Лена встает, чтобы принять участие в «допросе». Я остаюсь со Светкой, думаю, что рассказ Артёма не для детских ушей. Теперь слушаю историю про лягушек и пытаюсь вытянуть из непосредственной рассказчицы ценную информацию.

***

Игорь

Я знал, что так случится. Ведь с первого дня, как приехал, знал! Только не ожидал, что Роман покусится на ребенка. Шантаж — его любимый метод, он и со мной когда-то так же поступил. Одно не могу понять, как он Николая Сергеевича в свои авантюры втянул? Ничего, и это выясним. Нужно только время, а вот времени как раз и нет…

Зато есть инфомрация! А успеха добивается тот, кто располагает нужными сведениями.

Как только Ника переслала мне документы о фальшивом собрании акционеров, я сразу понял, что Ромка готовит рейдерский захват. Парень этот молодец, который нашел данные. Жорик, кажется… Такие кадры на дороге не валяются! Думаю, что он еще себя проявит. В бизнесе, как на войне — кто предупрежден, тот вооружен. И Жорик мне с этим качественно помог. Юристы с этими документами разберутся, ничего у Романа не выйдет.

А вот я облажался, ругаю себя за доверчивость. До последнего тянул, не решался на следить за Романом. Не хотел использовать нечестные методы, будто с такими, как Роман можно играть по-другому. Хотел остаться весь в белом, а Веронике, из-за этого качественно потрепали нервы. Но Рома сам виноват — начал угрожать Нике в моем присутствии, слишком осмелел и решил, что ему нечего бояться. Это вывело меня из себя.

«У каждого из нас есть слабые точки» — сказал я когда-то Веронике, не думая, что эта фраза будет относиться ко мне. Теперь я в ответе не только за нее, но и за ее дочь. Даже за ее маму. Если что-то случится, разве смогу себе это простить? Ведь Вероника и ее семья вообще не при чем. Пусть только попробует, не то что тронуть, испугать их — в порошок сотру.

Когда я увидел бледное лицо Вероники, задвинул свои принципы в сторону. Вскоре отважному Роману на телефон поступило сообщение из банка о пополнении счета. Мы реально пополнили его счет, чтобы он ничего не заподозрил. Только открыв смс, Роман установил вложение, созданное моими ребятами. И с тех пор я знаю о нем все! Где находится и с кем разговаривает. Даже то, что он ел на обед — Ромик аккуратно забивает все деликатесы в приложение со счетчиком калорий. И какой же я дурак, что не воспользовался этой программой раньше!

Один недостаток в этой системе — мой телефон, это теперь клон Ромкиного. Захватить запасной аппарат я не догадался, теперь сам без связи.

Я даже Ромкин разговор с Вероникой слышал. Бессильно сжимая кулаки представлял ее бессилие, страх и одиночество. А помочь ей был не в силах. Этот придурок, глумился, изображал из себя Аль Капоне, и параллельно играл в пасьянс «косынка». Если бы я мог через экран телефона дотянуться до его мерзкой рожи, так бы и сделал. Но пришлось удовольствоваться тем, что не давал ему положить карту на место. Наверное, он подумал, что это мелкий глюк телефона. Нет, Рома, это твой личный огромный трындец!

Конечно же я знал, что Ромка блефовал. Он никуда не вывозил дочку Ники. просто позвонил ее тупому папаше и попросил увезти ребенка к бабушке на дачу в обмен на уменьшение долга. Всего лишь на дачу! Я как услышал, просто выдохнул. Забрать ребенка с дачи, адрес которой для меня тоже не секрет — это легче легкого. У Ромки хватило самоуверенности, но не хватило мозгов. Как всегда, за столько лет ничего не изменилось…

Я поехал за дочкой Ники за город, где застал вполне мирную картину — Светка бросала камушки в пруд, ее отец кромсал колбасу охотничьим ножом на газете — готовил обед. Не хотелось на глазах дочери швырять этого мерзавца в трясину к лягушкам, хотя руки чесались. Меня бы даже его нож не остановил.

Еле сдержался! Но он по моему лицу и так все понял. Залебезил, засобирался. Бутерброд с колбаской протянул дрожащими ручками. Сама доброта и гостеприимность. От бутерброда я, естественно, отказался.

Посадил Светку с отцом в машину и поехал в офис. Думаю, вот оно — все закончилось. Все прошло быстро и безболезненно. Меня же явно все потеряли, Лена там с ума сходит, Ника места не находит…

Уже парковался, когда, услышав звонок, чуть не вздрогнул от неожиданности. Роман вообще-то вел активную телефонную жизнь, я немало полезного вынес из его переговоров, но последний час будто заглохло все, я даже удивился. Может спал? Некогда было проверять, чем он занят, за Светой ездил. И тут такая злобная трель с незнакомого номера, я включаю динамик и вдруг…

— Игорь, я же знаю, что ты меня слышишь. Не знаю, можешь ли ты мне ответить, но точно знаю, что слышишь.

В зеркало заднего вида вижу, как Артём, уже открыв дверь, чтобы выйти, внимательно прислушивается. Голос Романа ему тоже знаком, и куда лучше, чем мне.

— Нам надо поговорить. Через час жду тебя на причале, где стояла твоя яхта. Один на один. Кстати, не стоило тебе путать мне карты. Думаю, ты понял…

Мерзкий сученок, все-таки догадался, что не просто так у него пасьянс не сложился.

Артём все еще сидит в машине и испуганно моргает, держит Светку за руку. Зыркаю на него через плечо и кратко бросаю:

— Офис 315, отведи ребенка матери. Быстро! — я бы много чего ему мог сказать, но при Светке не хочется. Он все-таки отец, вырастет — сама разберется, как к нему относиться. И так девчонка, наверное, удивляется моей грубости.

Артёма, как ветром сдувает, только хлопает дверь машины.

Я какое-то время молча сижу, размышляя, что мне делать. Самым разумным вариантом будет взять с собой Гену, но позвонить ему я не могу, а подняться самому тоже не вариант — начнется суматоха, расспросы. Времени и так в обрез.

Черт! Как будет, так будет. Сам заварил, сам и расхлебаю. В ярости хлопнув по рулю, трогаюсь с места, до причала по пробкам как раз час пути.

40. Я спешу на помощь

— Мам, а чем Игорь кормит Чарли?

— Я не знаю, Светик, — растеряно отвечаю я, переплетая растрепанные косички. Расчески нет, но я уверенно действую пятерней. — Вот Игорь приедет, сама у него спросишь.

А сама при это думаю, хорошо, если так. Только где сейчас Игорь и, главное, что с ним? Этот вопрос сверлит мне мозг.

— Давай, когда поедем на дачу в следующий раз, возьмем Игоря и Чарли, хорошо?

— Конечно, милая, — я достаю карманное зеркальце из сумки и показываю дочке новую прическу. — Посмотри, какая ты красавица.

Светка тут же выхватывает зеркальце и, разместившись на диване с ногами, под неодобрительным взглядом секретарши, пытается поймать отражение светильника, чтобы запустить солнечного зайчика. И судя по зажмуренным глазам Анастасии, тусклый офисный заяц все-таки попадает в цель.

— У фирмы и так проблемы, а они тут развлекаются, работать мешают, — бурчит она и снова утыкается в экран монитора.

Следующей жертвой выбран Геннадий. Я не мешаю маленькой бандитке, напротив, с интересом наблюдаю, какова будет его реакция. Хоть какое-то развлечение. Главное, чтоб не решил, что это блеснула снайперская винтовка. С него станется.

Гена, ведет себя профессионально и выдержано. На удивление долго не реагирует на тусклый отблеск на своем лице. Иногда бросает отрывистые фразы Лене, переминающейся с ноги на ногу около него, рявкает на кого-то по рации и параллельно отвечает по телефону. Человек-оркестр, а не охранник. Потом, видимо, устав делать вид, что ничего не происходит, поворачивается к нам и, улыбнувшись, машет Светке.

Я подпрыгиваю от неожиданности. Потому что улыбка Гены — это совсем не то, что мне хотелось бы увидеть снова. Наверное, если бы Майк Тайсон радостно оскалился, я бы так не вздрогнула. У Гены есть даже пара золотых зубов, ну их тех, что остались… А вот Светка заливисто смеется в ответ, и машет ему сразу двумя руками, даже ноги вниз спустила, чтобы радостно поболтать сандаликами.

Следующий зайчик «нападает» на Лену. Пробегает по длинным волосам, сверкает в маленьком колечке. Спускается по ножкам… Ого, у нее даже татуировка есть, какие-то иероглифы на лодыжке. Выглядит изящно, но как ей только Игорь разрешил? Он же такой… Мне показалось, что «домостроевский». Надо будет спросить у него. Явно, там целая история.

Сразу грустно вздыхаю, когда я еще спрошу? Спасибо Светке, отвлекла немного. Но мысли все равно так и крутятся около Игоря. Где он, что с ним? Может быть Лена что-то выяснила? Хоть бы кусочек информации…

Зайчик, тем временем, прыгает по Лениным пушистым ресницам. Наверное, запутался. Заметив отблеск зеркальца, Лена перестает гипнотизировать Гену и, доброжелательно улыбаясь, идет к нам.

Заметив мой вопросительный взгляд, отрицательно мотает головой и разводит руками, я понимаю, что выяснить у нашего сурового охранника что-либо полезное не удалось. Гена явно сам ничего не знает или не считает должным нам об этом сообщать.

Лена плюхается рядом со Светкой и, устало потирая шею замечает:

— У меня все затекло.

Не удержавшись, я хихикаю. Смотреть на Гену снизу-вверх продолжительное время — то еще испытание. Человек с остеохондрозом вообще бы не смог это сделать.

Лена какое-то время смотрит на меня и тоже начинает смеяться.

Удивительно, прошло несколько минут, но с появлением Светки все стало как-то ярче и позитивнее. И дело не только в солнечных зайчиках. Вот умеет она разрядить обстановку.

Тревога осталась, она никуда не делась. Слишком сильно мы переживаем за Игоря. Но наш мир сумрачных и озабоченных проблемами взрослых осветила маленькая и непосредственная радость.

Эх, все-таки правильно я выбрала имя!

— Привет, мы так и не познакомились. Меня зовут Лена, и я большой друг Чарли, — говорит сестренка Игоря, и поправляет моей дочке косички. Точно также как минуту назад делала я. И добавляет. — Мы еще не успели познакомиться, но я о тебе наслышана.

Светка ревниво огладывает новую знакомую. То, что у Чарли есть еще одна подруга, ей не очень-то нравится. Лена, поняв это, тактично добавляет:

— Нет, конечно, Чарли меня любит не так сильно, как тебя. Он по тебе скучает и ждет, когда вы увидитесь.

Дочка доброжелательно вкладывает ладошку ей в руки и вопросительно смотрит в глаза:

— Правда?

— Да. Вы скоро с Чарли увидитесь, я тебе обещаю! — проникновенно отвечает Лена.

Сердце екает и опять замирает в тревоге. Кто бы дал мне такое же искреннее обещание, что Игорь скоро будет здесь и мы увидимся… Я бы поверила, без оглядки! Только где он?

Надо же, обрести короткое счастье на пару дней, чтобы потерять его. Причем в прямом смысле этого слова. Я просто хочу знать, что с Игорем все хорошо. Пусть он даже уедет в свою далекую Австралию, и мы больше никогда не увидимся… Но при этом я буду знать, что он жив, здоров и просто существует на этой земле. Сейчас мне бы даже этого знания хватило.

Пока дочка болтает с Леной, обсуждая гастрономические предпочтения лабрадоров, погружаюсь в свои мысли и почти не слышу их тихого разговора. Из задумчивости меня выводит фраза, брошеная Светкой.

— Если Чарли любит лягушек, Игорь ему принесет. Он же на причале.

— Что? — произносим мы с Леной одновременно.

— Он сказал какому-то сердитому дядьке, что приедет на причал. Я слышала, у него телефон вдруг сам заговорил.

— Светик, вспомни, пожалуйста, — нахмурившись спрашиваю я, — на какой причал?

— Не знаю. Там яхта Игоря стояла.

Я вздрагиваю. Понятно, где его искать.

Лена сидит, прижав руку ко рту. Глаза на пол лица, смотрит на меня вопрошающе. Видимо, в нашей маленькой коалиции, я — лидер. Ну, а кто еще? Лена сама — почти подросток.

Мысли бегут в голове быстрее антилопы. Единственное, о чем я думаю: мне нужно туда. Срочно! Зачем, я пока не совсем понимаю. Но, если Игорь на причале, я тоже буду там. И как можно скорее!

Светка продолжает болтать, я тем временем уже достаю телефон и открываю приложение с такси.

Мелькает мысль о том, что неплохо было бы рассказать обо всем Гене, но наш охранник опять увлеченно рычит на кого-то по телефону. И я не уверена, что охрана не в курсе ситуации. Возможно, Гена как раз все знает, но сознательно нас тут держит, чтобы мы не мешались под ногами. Такое не пройдет!

Путаясь от волнения, не с первого раза, но набираю нужный адрес и вызываю машину. Плевать на Гену и его секретные переговоры, я сама все узнаю.

Лена видит, что я делаю, и испуганно хватает меня за руку:

— Подожди, нельзя туда. Одной…

— Все можно, — коротко отвечаю я, — Света, вы пока с Леной тут посидите, я быстро. Туда и назад. Проверю, есть ли на причале лягушки.

Гена, видя, как я решительно направляюсь к выходу, преграждает мне путь.

— Я в туалет, — рявкаю я. Гена, не отвлекаясь от разговора, только равнодушно машет на меня рукой. Видимо, проблемы, которые приходится ему в данный момент решать тоже требуют повышенного внимания.

Бегу по коридорам, не отрывая взгляда от экрана телефона. Такси уже подъезжает, а я не хочу терять ни минуты.

«Все будет хорошо», — шепчу я себе. О том, что делать дальше, я подумаю уже в машине.

41. Вечер перестает быть томным

Игорь

Ромка всегда отличался тягой к дешевой театральности. Вот и сейчас, стоит на причале, освещенном фонарями, в позе властелина мира. Руки скрещены на груди, взгляд в сторону, прическу ерошит свежий морской бриз. Лорд Байрон, епт… Так и представил, как он суетится, подыскивая наиболее эффектную позу и удачный ракурс.

Так и дал бы ему под зад, чтобы рухнул в воду. Может это охладило бы его пыл.

Иду к нему по пирсу, доски поскрипывают под ногами. Странно, этого звука не должно быть слышно. Здесь, обычно людно, гуляют толпы народа. Срип заглушается музыкой и гомоном. Сейчас поздно и погода пасмурная. Но, неужели, желающих прогуляться совсем не нашлось? Или Рома постарался, заранее очистил себе эффектную декорацию?

Останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам, не удивлюсь, если рядом прячутся Ромкины подхалимы. Вокруг тишина, улавливаю только плеск воды.

Подхожу поближе, и останавливаюсь на почтительном расстоянии. Ромка, встрепенувшись, поворачивается ко мне. Делает вид, что я, якобы, выдернул его из глубоких размышлений. Клоун, блин!

Идет навстречу, протягивая на ходу правую руку. Я в ответ демонстративно прячу руки в карманы брюк. Здесь освещение не такое яркое, не вижу выражения его лица, но и так знаю, что он ухмыляется.

— Игорь, дружище… Не скажу, что рад тебя видеть, но наша встреча была предопределена.

Меня передергивает от этого фамильярного «дружище» и дешевого пафоса.

«Предопределена», значит. Кем это? Тобой?

Демонстративно молчу, засунув руки в карманы и покачиваюсь с пятки на носок. Боюсь, что, иначе не выдержу и просто двину ему по морде, испортив все дело. Сдерживаюсь изо всех сил. Понимаю же, что после этого пойдет новый виток дерьма с его стороны. А мне нужно скорее разобраться с ним и забыть о том, что этот гад вообще существует.

— Не отвечаешь, типо обиделся? — Ромка подходит ближе и выдавливает из себя едкий смешок. — Ну-ну… Будто я не понимаю, что ты приехал, чтобы отомстить мне за прошлое.

Ага, делать мне нечего — кататься туда-сюда через пол мира. Продолжаю молчать, не собираюсь реагировать на его провокации, оправдываться или опровергать этот бред.

— Я же понимаю все. Какие еще причины были сюда притащиться, кроме мести? Сидел бы в своем Окленде, никому не мешал. У меня здесь бизнес, у тебя где-то там. Не пересекались бы до конца жизни. Нет, надо было филиалов по стране нашлепать и, конечно, совершенно случайно, один из них оказался в моем городе. Вставляешь мне палки в колеса?

— Это мой город тоже. Я здесь вырос. Открываю филиалы там, где есть необходимость.

— Все-таки диалог двух деловых людей завязывается, да? — хмыкает Ромка. — Слушай, я достаточно небедный человек, ты — тоже. Мне не нужен твой бизнес, я просто не хочу, чтобы ты рушил мой. Конкуренты мне здесь не нужны.

— Ну да, все логично. Поэтому ты пошел на шантаж, чтобы я подписал бумаги, где продаю тебе контрольный пакет акций? Необычное желание для человека, которому не нужен чужой бизнес.

— Ну ты же их не подписал?

— Ну ты же и сам справился, — парирую я. — Устроил мое смещение с помощью липового собрания акционеров…

— Да, пришлось пойти более сложным путем. Но я позвал тебя не для того, чтобы обсудить относительно честные способы отъема чужой собственности.

— Что ты хочешь? Давай кратко.

— Игорь, свали отсюда, а? — в голосе Романа появляются какие-то просящие нотки, или мне кажется? — Тебе же все равно здесь жизни не будет. Уезжай по-хорошему. Повторюсь, это мой город, и ты мне ничего не сделаешь. Живи в своей австралийской дыре, строй там хоть IT-империи, а сюда не суйся. Вот и все, что мне нужно.

— А, если я сам решу, что мне делать?

— Хм… Ну это вряд ли. Здесь все решаю я.

— А все-таки?

— Тогда ты пострадаешь. А, может быть, пострадает твоя сестра или подружка. Я еще не решил, с кого начать.

— Николая Сергеевича чем взял? Купил или шантажировал?

— Ни то, ни другое. Просто объяснил, что играть на моей стороне будет выгоднее. И безопаснее… Для тебя!

— Для меня?

— Ну да. Свою жизнь старик не ценит, а за тебя немного переживает. Даже не смотря на его ностальгическую привязанность к тебе, еле уговорил. Это было непросто. Но, как только Разумовский представил, что у твоего мотоцикла могут отказать тормоза, сразу стал намного сговорчивей.

Вот же гад! Выдыхаю, иначе чувствую, что разговора не получится. Просто швырну его в воду, как котенка. А мне очень нужно, чтобы он выложил всю подноготную.

— Но не переживай, — продолжает Роман, — я же ему компенсировал все моральные страдания, денег ему хватит до конца жизни. Мне достались все его патенты и симпатичный домик.

— Вот ты засранец!

— Прости, если бы он вдруг решил играть на твоей стороне, мне бы пришлось несладко. Твою коалицию с нашим бывшим шефом мне точно не обыграть. А так все было вполне мирно и спокойно. Вы сидели и жевали деликатесы, обсуждали дела, а я все слушал. Ну и немного подсказывал Разумовскому, что делать и что говорить. Не мог же я оставить ситуацию без контроля. Тебе ведь показалось, что старик слегка взвинчен и непоследователен?

Так вот в чем дело, Николай Сергеевич просто не мог поступить по-другому. Боялся за меня. Эх, подал бы какой-нибудь знак, мог записку написать. Мы бы с ним вместе что-нибудь придумали.

— Главное, что цель достигнута — продолжает Ромка. — Патенты мои, Разумовский больше не у дел, твои филиалы скоро сменят владельца.

— Ну это вряд ли. Это незаконно, а у меня хорошие юристы.

— Поэтому пришлось подстраховаться с похищением. Папаша дебил увез дочку, но мозгов не хватило спрятаться получше. Зато у тебя хватило, чтобы меня подслушать. Ход был неплохой, приложение вообще отличное. Полезная разработка, поделишься?

Я только хмыкаю и отворачиваюсь, вот придурок. Говори, говори… Чем больше, тем лучше.

Ромка разочарованно машет рукой в мою сторону.

— Ну не хочешь делиться, я сам возьму. Скоро же все будет моим. Не переживай Игорек, твою подружку я разрешаю взять с собой. Бери и дочку ее, и маму. Всех забирай и уматывай. Желательно поскорее. Кстати времени уже много, — Ромка демонстративно смотрит на часы, — собирайся-ка в аэропорт и садись на первый же рейс. Главное, чтобы я тебя здесь не видел. Или днем один из вас уже никогда и никуда не полетит. Даже не знаю, с кого начать. Может быть с собаки?

— Хорошо, я тебя понял. Я уеду. Если хочешь, прямо сейчас.

— Ну вот, и договорились. Молодец! И юристов своих притормози, нечего мне мешать.

Я отворачиваюсь от него и, не прощаясь, быстро иду по длинному пирсу к набережной. Вытаскиваю слегка вспотевшие руки из карманов и проверяю закрепленный на груди крошечный диктофон. Запись этого разговора попадет куда надо. Пусть в городе у Ромки везде связи, но его клешни не так уж далеко тянутся. И на него найдется управа. Он наговорил столько, что на несколько сроков тянет. Я уж постараюсь, чтобы он получил сполна.

Доски поскрипывают под ногами, я отхожу все дальше от этого мерзавца. Мне кажется, даже воздух вдали от него становится свежее и чище. И каждый мой шаг приближает меня к счастливому финалу, где Ромка будет сидеть за решеткой, а я строю здесь главный офис и восстанавливаю старое НИИ. А еще в этом будущем я покупаю дом, где хватит места моей семье. Надеюсь, что скоро она станет больше…

Две тени преграждают мне путь. Здоровые, почти, как Гена.

— Игорёк, куда же ты? — орет за моей спиной Ромка, — невежливо уходить, не попрощавшись со старым другом. Ты же не думал, что я просто так тебя отпущу после истории с приложением.

Ветер относит часть его слов, но я и так понимаю, что вечер перестает быть томным. Чёрт, всегда говорил себе, что нельзя загадывать вперед! Размечтался…

Мордовороты вразвалочку двигаются ко мне.

— Телефон на землю и раздевайся, — хрипло говорит один из них.

— Мы только проверим, если ты чист — спокойно идешь дальше, — ощерясь добавляет второй и выразительно поигрывает куском арматуры. — Сюрпризов не хотим, понимаешь?

42. Все будет хорошо

Игорь

Трезво оцениваю силы, понимаю, что одному будет справиться сложно. Вот я дурак, что один поехал, знал ведь, что от Ромки можно ожидать чего угодно.

— Спокойно, ребята, у меня с собой только телефон.

— Выкладывай, — говорит первый громила и смачно сплевывает на пирс.

Медленно и аккуратно вытаскиваю телефон из нагрудного кармана, при этом мордовороты так напрягаются, будто я, как в боевиках, выхвачу автомат и расстреляю их в упор. Идиоты! Присев, кладу телефон у своих ног и снова выпрямляюсь.

Амбалы переглядываются, видимо думают, что делать дальше. Нда, на более сообразительных помощников у Ромки денег не хватило?

Наконец, один из них решительно заявляет.

— Сюда телефон пинай.

Сзади слышен грозный окрик Ромки:

— Ты чо, совсем дебил? Он пнет сейчас так, что телефон в воду улетит. Вдруг там информация? Подойди и возьми. Не сломаешься.

Сам не подходит близко, сученок. Издалека контролирует. Боится под раздачу попасть?

Мордовороты снова смотрят друг на друга. Один из них делает два шага вперед и поднимает телефон, не спуская с меня подозрительного взгляда.

Отходит обратно и рычит:

— Раздевайся теперь.

— Тебе девочки не дают чтоль? — бурчу я.

— Поговори мне тут, — рявкает тот, что с арматурой. — Раздевайся живо. Показывай, что на тебе ничего нет.

Медленно расстегиваю манжеты и ослабляю галстук. Тяну время, как могу. Хотя откуда мне ждать помощи? Гену я сам оставил в офисе. Решил, что он там нужнее, а здесь мне помочь некому.

Если прыгнуть в воду, я, конечно, спасусь. Только и запись будет уничтожена. Кто же знал, что так случится. Чёрт! Нужно обязательно вырваться и скрыться в парке. Главное, обойти этих двоих громил.

Терять мне нечего. Больше одного раза они меня не убьют. Можно попробовать хоть что-то сделать. А что, вдруг выйдет…

Снимаю часы и кладу перед собой, затем, присев на корточки, начинаю не торопясь расшнуровывать ботинки.

— Часы проверять не будете? Электронные, последняя модель. У них мозгов и функций больше, чем у вас.

Один из амбалов смотрит за мою спину и, видимо, получив утвердительный кивок от Ромки, подходит за часами. Начинает наклоняться…

Я резко выпрыгиваю вперед, и бью его снизу верх головой. Амбал отлетает, разбрасывая капли крови и зажав нос рукой. Его напарник с рыком бросается вперед на меня. Слышу, как за моей спиной материться Ромка.

Время замедляется. Я дерусь, ослепленный яростью. Вижу перед собой лишь мерзкие лица своих врагов и их горящие, как у зверей, глаза. Сосредотачиваю все внимание на этих рожах, все остальное перестает существовать. Ромка не принимает участия в побоище, но я опасаюсь нападения сзади и это отвлекает внимание.

Не чувствую боли, и только металлический привкус крови во рту, говорит мне о том, что мне неслабо достается. Наверное, все длится несколько секунд, не больше. Для меня это время растянулось в вечность. Единственная мысль, которая бьется в моем сознании — удержаться на пирсе и не рухнуть в воду. Иначе все будет зря!

В чувство меня приводит женский крик, и ловко увернувшись от летевшей мне в голову арматуры, я боковым зрением вижу бегущую по пирсу Веронику. Вижу ее так хорошо, будто она совсем рядом. Белая футболка, синие джинсы, развевающиеся длинные волосы, которые она знакомым жестом отводит от лица.

Хочу сказать ей, чтобы бежала назад, что здесь опасно. Но не успеваю…

Пропускаю удар и падаю на колени. Потом, словно в кино с замедленной съемкой вижу, как Вероника летит с высоты в черную воду. Слышу плеск и, напрягая последние силы, делаю рывок и сшибаю стоящего впереди амбала. Всего два прыжка и мои ссадины начинает щипать от холодной воды.

Ныряю глубже, пытаюсь разглядеть белое пятнышко. Держись, Ника.

Чуть-чуть… Еще глубже. Я иду.

Вероника

Такси останавливается довольно далеко от пирса — ближе по пешеходной зоне не подъехать. В моей голове до сих пор нет дельной мысли. Что я там буду делать? Лезть в их разговоры не буду, но вдруг Игорю грозит реальная опасность? Мне же просто убедиться, что все хорошо.

На всякий случай заранее набираю номер службы спасения и зажимаю телефон в руке. Если что, достаточно одного нажатия, и оператор получит вызов. Будем надеяться, что я зря перестраховываюсь.

Тихо крадусь, пытаясь выбирать неосвещенные участки под деревьями и проклинаю себя, что не догадалась надеть что-то черное.

Случайный прохожий с собакой, увидев мелькающее за деревьями белое пятно в испуге шарахается в сторону, его песик заливается лаем. Из меня сейчас ниндзя так себе, в темноте хлопок футболки прямо светится. Только слепой не заметит, а учитывая шум, который я создаю, когда ломлюсь по темноте сквозь кустарник — то и глухой.

Понимаю, что внезапность — не мой конёк, этими прятками только привлекаю повышенное внимание. Поэтому выскакиваю на освещенную дорожку, и гордо прохожу мимо застывшего пешехода. Пусть вместе с псиной теперь думают, почему я вылезла из кустов. У меня там свои дела.

Уже подходя к пирсу, слышу голоса и шум. Так как в моем случае прятаться бесполезно, ускоряю шаг, чтобы скорее увидеть все своими глазами.

На причале драка, я вижу, как Игорь в каком-то зверином прыжке разбивает нос головой здоровяку, не смотря на летний вечер, одетому в кожаную куртку. Потом со всего размаха бьет по лицу второго — уголовника в татуировках. Уголовник во время удара потерял какую-то железку, но по-змеиному изогнувшись хватает ее снова. Сзади к Игорю крадется Роман. Вижу, как в его руках что-то блеснуло, в тусклом свете фонарей играет металлический отблеск. В руках Романа пистолет, и направлен он прямо в спину Игоря! Я испуганно охаю и нажимаю кнопку вызова службы спасения.

Дальше все происходит будто во сне.

В этом сне я бегу со всех сил и кричу. Пусть он обернется. Прыгнет в воду! Все, что угодно сделает…

Вот Игорь удивленно смотрит на меня и вытирает заплывший глаз сбитой рукой. Губы в крови, на виске глубокая ссадина. Его лицо стоит передо мной так явно, что хочется дотронуться до него. Бедный… Я протягиваю руку, потому что во сне всё возможно. Затем слышен глухой звук выстрела и Игорь падает на колени. Только он летит неестественно вверх, а не вниз.

Нет, это не он летит. Это я падаю…

Холодная вода обволакивает меня, и я проваливаюсь в кромешную темноту.

43. Относительно здоровы

С трудом разлепляю глаза. Сквозь мелькающие «мушки» виден белый потолок и капельница, которая тянется к левой руке. Спина ужасно затекла, но при попытке повернуться на бок, плечо отзывается ноющей болью. С удивлением ощупываю тугую повязку.

Мою ладонь перехватывает чья-то рука.

— Тс-с-с… Лежи, не трогай ничего, — голос раздается будто издалека.

Надо мной склоняется добродушная пожилая женщина в белом халате. Говорит мне с улыбкой:

— Повезло тебе, пулей только поцарапало. А вот воды ты хорошенько нахлебалась, еле откачали.

Не сразу понимаю, что слова адресованы мне. Может быть здесь неподалеку лежит героиня блокбастеров? Или хотя бы жена криминального авторитета? Стрельба и утопления… При чем здесь я?

— Напугала же ты всех. Родственники в коридоре всю ночь просидели…

Родственники? В голове тут же всплывают образы мамы и Светки, и меня накрывает воспоминаниями о прошедшей ночи.

О, боже! Куда я неслась, дурочка? Чуть головы не лишилась! Бедные, они же с ума могли сойти.

Чувствую тошноту, то ли от лекарств, то ли от собственной глупости.

— …Скоро придет врач, если все хорошо, их к тебе пустят ненадолго, — продолжает медсестра.

Слабо киваю. Хочу спросить про Игоря. Открываю рот, но вместо вопроса получается слабое сипение. Женщина терпеливо гладит меня по ладошке.

— Не волнуйся, такое бывает. Я родным передам, что ты очнулась, там толпа стоит в коридоре. Я их выгоняю. Говорю, идите домой, не топчитесь здесь. А они стоят…

Она болтает и болтает, с деловым видом поправляя подушку, проверяя капельницу. Я прикрываю глаза, тошнота и слабость становятся нестерпимы. Сознание ускользает, но я прислушиваюсь к ее стрекотанию. Мне очень нужно узнать, как там Игорь.

Из последних сил, напрягая голосовые связки, снова пытаюсь узнать о его судьбе, но медсестра шикает на меня.

— Не пытайся говорить. Главное сейчас — отдых и сон.

Как же там Игорь? Я сойду с ума, если не узнаю.

Уже прикрывая за собой дверь, женщина вдруг просовывает в щель голову и сообщает:

— Кстати, парень, который тебя вытащил, в порядке. Ему нормально досталось, но сейчас все хорошо. В соседней палате лежит.

Я с облегчением проваливаюсь в глубокий сон. Игорь в порядке, поэтому мне обязательно нужно проснуться здоровой.

***

Просыпаюсь от того, что седой врач, заботливо берет меня за руку и считает пульс, забавно шевеля губами. Я вся обвешана датчиками, но настоящее теплое прикосновение мне приятно.

— Что же вы, Вероника Викторовна, по ночам шарахаетесь чёрти где, пули шальные хватаете? — ворчит доктор. — Напугали всех. Тут родня ваша чуть больницу не разнесла…

С удивлением прислушиваюсь. Опять про какую-то стрельбу. Неужели из-за этого так болит плечо?

— Сейчас все хорошо, но вы бы поберегли себя. Чуть близких ваших не пришлось откачивать.

— Что с ним? — фраза отдается болью в горле, не узнаю свой голос, глухой и хриплый. Но, хотя бы не сиплое мычание.

— Спасатель ваш? Жив. Относительно здоров, также, как и вы. Крепкий парень. Лежит и ругается вовсю.

Я улыбаюсь. Игорь жив, и даже относительно здоров — это главное.

— Думаю, что вас еще несколько дней понаблюдаем, и отпустим домой долечиваться.

— Можно к нему?

— Ну погодите, милая моя. Вы еще сами на ногах не держитесь. Вот посетителей разрешаю. Только по одному. И чтобы к обеду никого в палате не было, понятно? — доктор сурово супит брови, и я слабо киваю. Я готова пообещать сейчас все, что угодно.

Мне страшно увидеть Светку и маму, стыдно смотреть им в глаза. Устроила качественную нервотрепку, они же места себе всю ночь не находили.

Только первой в палату влетает Танька.

Я так рада ее видеть, что готова простить ей все: авоську с апельсинами и букет чахлых гвоздик. Даже не морщусь, когда она с размаху плюхается на кровать.

— Семенова, как же ты напугала всех, — с ходу открывает серию своих причитаний подруга. — Ну куда ты поперлась? Ты морской котик, спецназовец или, может, Лара Крофт? Или у тебя девять жизней? И без тебя бы справились. Кстати, если что, я твоя сестра, а то просто подруг не пускали, прикинь? Твоя мама уже подтвердила генетическое родство.

— Привет, — расплываюсь в улыбке. — У меня на цитрусовые аллергия.

— Пф… Будто я не знаю! Это я специально принесла, чтобы тебя раньше Игоря не выписали. Спрячешь в тумбочку, если что — пожуешь немного и еще на денек останешься.

Сотрясаюсь в беззвучном смехе, и тут же хватаюсь за плечо. Больно.

— Ты, давай, не хихикай тут у меня. И, главное, не нервничай. Доктор твой, такой строгий, сказал нам сто раз, чтоб без волнений. А то выгонит. Поэтому информацию даю тебе дозировано, и так прорвалась в первую очередь. Сказала твоим, что я тебя подготовлю. И вообще, я быстренько…

— Что было? Я плохо помню.

Танька делает серьезное лицо и подвигается ближе ко мне. Кровать прогибается, я снова морщусь от боли, но та будто не замечает и горячо шепчет мне на ухо. .Ч.и.т.а.й. н.а. К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.

— Ох, и заварили вы кашу. По всем каналам показывают, по радио передают, чаты разрываются, — Танька поднимает голову и театрально разводит руками, показывая масштаб громких заголовков. — «Провал рейдерского захвата», «Передел рынка IT-технологий в стиле 90-х». И финалочка, погоди… «Громкие посадки — это не про дачный сезон».

Танька, волнуясь, энергично подпрыгивает, а я издаю тихий стон.

— Да, мне последнее тоже не нравится, — жизнерадостно продолжает подруга, неверно истолковав мою реакцию. — Зато, правдиво!

— Ты знаешь про Игоря?

— Конечно! У меня муж кто теперь? Начальник службы информационной безопасности, — гордо заявляет Танька. — И, практически, твой спаситель. Ну не совсем твой. Ваш. Общий.

— Спасатель, Тань…

— Нет, именно спаситель! Потому что спаситель — это не просто человек, а явление, — Танька возводит глаза вверх, обозначая сверхъестественные способности своего Жорика. — Руками не вытаскивал, но от беды избавил. Чувствуешь разницу?

Я в состоянии только согласно прикрыть глаза в ожидании, когда закончится сеанс супружеского восхищения.

— Он же слышал весь разговор на пирсе. И не только слышал. Записывал, представляешь? — Я ничего не понимаю, но молчу, опасаясь новой тряски кровати. — Его никто не просил, сам догадался. Как только услышал все, что этот Аль Капоне местного разлива вещал, сразу все понял. Если бы не он, все утонуло бы, представляешь?

— Представляю, — вяло соглашаюсь я. Что там еще кроме меня могло утонуть? Ладно, потом выясню подробности у Игоря.

— Он же вешал диктофон на Игоря твоего, и уже понимал, что может быть заварушка. Подстраховался на всякий случай. Вот ведь человечище, правда?

Ничего особенного в этом не вижу, но показываю ей большой палец. Да, пусть считает, что Жорик крут, без сомнений. Похоже, что в семье лучшей подруги намечается второй медовый месяц, главное, чтобы Танька не задушила своего героя в объятиях.

В дверь стучат, новая молоденькая медсетричка, доброжелательно напоминает:

— Вероника Викторовна, у вас скоро процедуры…

— Я быстро, две минуты, — машет в ее сторону Танька. — Слушай. В общем, Ромка стрелял в Игоря, но промахнулся и попал тебе в плечо. Ты упала в воду, Игорь прыгнул за тобой. Кстати, выглядит он не очень, я в дверь заглянула… Морда такая побитая, не красавчик больше. Ну да ладно. О чем это я?

— Он прыгнул за мной… — вяло откликаюсь я.

— Да. Он прыгнул, и тебя почти вытащил. Хотя ему крепко досталось. У него перелом ноги, сотрясение и множественные ушибы. Хорошая новость — его породистый нос цел. Не будет у тебя мужа с дыней на лице.

— Танька… — я снова хихикаю.

— Я говорю «почти вытащил», потому что не известно, как бы все случилось, если бы не приехал его охранник.

— Гена?

— Да, точно… Гена! Жорик так и сказал: «Гена с Никой чуть-чуть разминулись». Если бы ты не неслась по пирсу, собирая пули, то Гена все равно приехал бы, и разобрался бы с этими придурками.

Я молчу, потому что у меня нет сил объяснять, что скорее всего, именно мое присутствие и отчаянный крик не позволили Роману нормально прицелиться. Так что еще не известно, кто кого спас.

Тихо улыбаюсь от этой мысли, мне приятно думать, что не случайно я появилась там в эту самую минуту.

— Вероника Викторовна, я несу магнитолазер, освободите палату — молодая медсестра снова заглядывает к нам.

— Все, я побежала. — Танька в последний раз зверски сотрясает кровать, чтобы чмокнуть меня в щеку, и убегает.

В приоткрытую дверь пытается протиснуться лохматая Светкина голова, но медсестра цыкает, и успев махнуть мне рукой, дочка исчезает.

Ничего, дочка, подожди. У нас впереди много времени. Вся жизнь.

44. Через пять дней

Ника

— У тебя усы от кефира, — говорю я Игорю и тянусь, чтобы вытереть их салфеткой.

— Не трогай мои усы, — немного шепеляво, но грозно заявляет он, и взмахивает рукой с воображаемой шашкой так энергично, что я еле успеваю подхватить падающий горшок с гортензией. После чего заливаюсь смехом так, что с поста прибегает дежурная медсестра и кричит на весь коридор:

— Семенова, Карпинский! Быстро по палатам!

Я сползаю с подоконника, придерживая руку, замотанную в лубок. И, послушно вытянувшись, готовлюсь принять порцию нотаций о поддержании дисциплины в медицинском учреждении.

— Ангелина Александровна, я так люблю ваш громкий голос, — приветственно машет ей костылем Игорь. — Когда вы разрешаете пациентам шляться по коридору в сон час, ангелы на небе улыбаются. Хотите шоколадку?

Грозная медсестра, не выдержав, издает смешок.

— Давайте свою шоколадку, — кокетливо оттягивает кармашек. — Сидите, что с вами делать.

— Везде коррупция! — с наигранным возмущением заявляет Игорь.

— И в палате не уединяться, а то знаю я вас… — строго добавляет медсестра.

— Конечно, Ангелина Александровна, мы послушные пациенты, — улыбается Игорь и подмигивает мне, как только медсестра отворачивается. — Через час у меня или у тебя?

— У тебя, — хихикаю, — я на двух ногах быстрее добегу. Приподняв повязку, чмокаю Игоря в заросшую щеку. — Мне скоро на перевязку, обещали снять бандаж и отпустить домой.

— Мне еще недельку, минимум. Может задержишься? Как там твоя аллергия на апельсины, все еще действует?

— Не, — смеюсь, — у меня же Светка. И качественный душ, пусть даже в старенькой хрущевке.

— Карпинский, в процедурную подойди — у тебя перевязка, — раздается опять громовой голос Ангелины Александровны.

Чмокаю своего Игоря в левую щеку. Это единственное доступное место, куда он может принимать поцелуи. Выглядит он до сих пор живописно. Губы разбиты, на щеке свежий шрам, скулы переливаются всеми оттенками сине-зеленого.

— Не переживай, тебе не дадут в полной мере насладиться одиночеством. Иди уж, герой! Перевязывайся.

Смотрю, как Игорь браво постукивает костылями по коридору — нога у него в гипсе, и сердце замирает — не от жалости, от счастья. И даже сейчас я думаю: «Господи, какой же он сильный и красивый». Каким бы он не был — больным или бедным, мне все равно. Он мой Игорь, и этим все сказано. Я приму его любым.

Вообще, не узнаю здесь прежнего олигарха. Куда делся его пафос? Рядом со мной теперь не хозяин мира! Обычный веселый парень, с которым мне хорошо и уютно. Все эти простые мелочи, которые трогают до слез — от передачи больничной булочки до организации свидания на больничной крыше.

Моя искренняя радость и восхищение не стоят денег, они бесплатны. И, кажется, Игорь понял, что по-братски разделённые больничные «деликатесы» стоят дороже, чем роскошный ужин в лучшем ресторане. Даже не так… Они бесценны! Удивительно, я никогда столько не улыбалась! И, чтобы начать улыбаться, мне надо было попасть сюда.

Мы не говорим о прошлом и будущем, мы просто живем. Есть только сейчас, и мы находимся в этом моменте. Самом лучшем моменте моей жизни.

Я так счастлива, что упала бы на свою скрипучую пружинную кровать, раскинув руки. Жаль, что правое плечо надежно зафиксировано повязкой.

Как бы я не скучала по родным, домой не хочется — страшно разрушать очарование этих дней. Только все равно рано или поздно нам придется расстаться. А что будет дальше? Не знаю.

Он мужчина, ему и решать. А я просто поддержу его выбор.

Игорь

Как хорошо! Я спокоен и счастлив впервые за много лет. Оказывается, я даже забыл, что это такое. Работал, как проклятый, чтобы доказать всем, что заработал деньги честно, а не предательством и обманом. Покупал лучшие машины, дорогие дома… Да что греха таить, покупал даже знаменитых друзей и самых красивых женщин. Чтобы все видели, что я могу позволить себе самое лучшее.

А все оказалось так просто… То, что делает меня счастливым — бесплатно. Любовь и восхищение, которые светятся в глазах Ники, веселый смех ее маленькой дочки, радостная улыбка сестренки.

И реально, я чувствую себя от таких простых вещей всемогущим. Я по телефону удаленно и то таких гениальных дел наворотил, а сколько еще планов!

Я мог бы перевезти нас в лучшую больницу страны, в отдельную палату под надзор светил медицины и даже негров с опахалами поставить у входа. Но зачем? Мне так хорошо и уютно здесь. Пить кефир, смеяться с Никой, планировать и мечтать.

Да я быстрее поправлюсь здесь! Потому что я наконец-то могу быть собой. Не раздувать щеки от важности и не изображать важного дядьку. И это такое облегчение! Я даже не замечал раньше, сколько сил и энергии у меня уходило на то, чтобы СООТВЕТСТВОВАТЬ. Соответствовать всему — статусу, материальному положению.

Я почему-то всегда был должен. А сейчас я — это просто я! Как бы это пафосно не звучало, но Вероника помогла мне найти себя прежнего. Она принимает меня таким, какой я есть. Со всеми заморочками, недостатками, даже шрамами. И это впервые в моей жизни!

Ее выписывают раньше и очень интересно, что со мной будет, когда она уйдет. Меняюсь ли я только в ее присутствии под или теперь офигительное состояние «властелина мира» со мной навсегда?

45. Режь его!

Через месяц

Что может быть громче топота детских пяток над головой? Только лай собаки под дверью!

— Светка, Чарли, дайте поспать! — кричу я, накрывая голову подушкой.

Бесполезно! Топот и лай только усиливаются.

— Скоро сентябрь, изверги. Мне каждое утро вставать на уроки, — бормочу я, поудобнее устраиваясь на подушке.

Игорь тихонько целует меня, чтоб не потревожить, одевается и выходит, аккуратно прикрыв дверь. Он любитель ранних подъемов, обычно долго не валяется. Хотя, несколько раз замечала, как он утром смотрит на меня. Будто не верит, что я рядом. Так смешно, лежит и охраняет, как дракон — свое сокровище.

Как только он выходит, крики и лай прекращаются. Уверена, даже Игорь, с его силой волей и характером, не сможет остановить нашествие хаоса в виде собаки и ребенка. Только сдержать на время. Минут на пятнадцать, не больше.

Прекрасно, есть время помечтать.

Моя жизнь стала за эти несколько дней настолько другой, что я не могу поверить в то, что такое возможно. И так приятно начинать утро с предвкушения, что впереди — долгий день, наполненный радостью, искренним теплом и настоящей трогательно-нежной любовью.

Я так боялась, что после выписки отношение Игоря ко мне изменится. Когда больничный флирт является единственный доступным способом развлечений, то можно ожидать феерии чувств. А вот дальше…

В какой-то степени я была права, потому что отношение, действительно, изменилось — стало еще более теплым и осознанным. Мне даже не верится, что это все происходит со мной!

Из мечтаний меня выдергивает бряканье телефона. Этот звонок окончательно убеждает меня, что поваляться сегодня не удастся.

— Ника, еле утра дождалась, чтобы тебе позвонить.

— Таня, семь утра, выходной день. Где твоя совесть?

— Совесть спит, а я вот не спала, чтобы тебя обрадовать.

— Лучше бы ты спала, я могу обрадоваться и попозже.

— Да ну тебя… Ролик с «гипсовой» вечеринки готов. Та-да-а-ам!

— Здорово, быстро ты. Вчера вот только все прошло.

— Я же говорю, не спала… А ты бухтишь.

— Нет, я рада. Что там, хорошо получилось?

Я рада, что у меня есть видео и возможность еще раз прожить этот день. Название для вечеринки придумала Танька и идея снять ролик — тоже ее. Они с Игорем вместе еле уломали меня на дружеский междусобойчик в честь снятия гипса. Я ведь отказывалась, мне было так хорошо и спокойно, что пирушки даже в дружеской компании не входили в мои планы.

Как же хорошо, что они меня все-таки уговорили! Потому что «гипсовый» день стал самым счастливым в моей жизни. Надеюсь, что этот рекорд по количеству счастья будет скоро побит.

— Супер вышло. Я тебе ссылку сбрасываю, смотри на здоровье!

В нетерпении кликаю на ролик, и снова погружаюсь в недавние события. Ого, да Татьяна-то у нас талант, будто целая студия работала.

Под бодрую музыку понеслись кадры суетливой подготовки, Таня специально сделала ускорение, чтобы выглядело, будто мы носимся все, как ошпаренные.

Мама печет пирожки для «фуршета», и цыкает на бегающего под ногами Чарли. Явно ругается, что он ей шерсти в начинку натрясет. Прибегает Светка и уводит обиженного песеля. Я закусываю губы, чтобы не рассмеяться, у этой парочки такой оскорбленный вид, будто бабушка отправила их в ссылку, а не во двор.

На следующих кадрах мы с Леной обдираем шторы в гостиной и потом тащим их на улицу — на нашу импровизированную сцену. Потом Жорик, видно по лицу, что очень недовольный нашим поручением, стоя на стремянке пытается их повесить на входе в беседку. Мы стоим внизу, размахиваем руками, как два бывалых прораба. Нам многие говорят, что мы с Ленкой чем-то похожи. Да, сейчас я вижу это… Выглядим, как сестры.

А вот это я сама снимала, помню. Таня с Леной превращают гипс в арт-объект. Ленка давно просила расписать гипс под хохлому, но брат ей не разрешал, чтоб не пугать партнеров на деловых встречах. И вот, наконец, девчонка дорвалась. Оператор из меня не очень, изображение постоянно трясется — это я пыталась сдержать смех. Таня отвечала за идею, Лена — за визуальную составляющую. В итоге они украсили гипсовую ногу комиксами про двух супергероев. В заключении Игорь устроил дефиле, эффектно прошел с разрисованной ногой туда обратно по лужайке и даже пнул на камеру футбольный мяч, продемонстрировав высокие эстетические и функциональные свойства своего геройского гипса.

О, а вот этого я не видела. Ленка со Светой сидят на лужайке, только у Лены на лице написано волнение, а Света показывает куда-то пальцем. Через секунду в кадр влетает Чарли и прыгает через них. Хоть сверху не приземлился! Причина всей этой кутерьмы становится понятна, когда появляется разъяренная мама, а Чарли поворачивается так, что видно — у него в пасти пирожок. Искренне хохочу, напоминает кадры из мультфильма «Том и Джерри».

Еще что-то новенькое… Игорь с Жориком общаются, размахивая руками. Не известно, о чем идет речь, но судя по накалу эмоций, явно о супер-мега проекте мирового масштаба. Жорик хлопает себя по лбу, видимо, давая понять собеседнику, что признает свои заблуждения. Игорь перестает жестикулировать и улыбается, а мимо прохожу я.

Быстрая громкая музыка сменяется на тихий блюз. Становятся слышны голоса. Ага, ну это я уже помню, приближается кульминация! Вся превращаюсь во внимание и слух.

Игорь стоит на импровизированной сцене и произносит речь:

— …И сегодня почетное право разрезания гипса поручается Веронике Викторовне Семеновой. Моей верной соратнице в борьбе с капельницами и уколами, которая всегда поддерживала меня в распитии кефира и отдавала последние котлеты на благо моего здоровья! — Игорь торжественно приподнимает костыль.

— Котлеты были невкусные, а вот булочками я не делилась, — со стороны доносится мой голос, я подхожу к Игорю и становлюсь рядом с ним. Он приобнимает меня за талию, и я поневоле любуюсь, глядя на нас со стороны. Красивая мы все-таки пара.

— Режь его! — кричит оператор и режиссер в одном лице.

Светка приносит секатор и ножницы, и я, присев на стул, начинаю процедуру снятия. Я помню, что это было не так-то просто, и боялась, что со стороны это будет выглядеть так, будто я разделываю дичь. Вовсе нет! Из-за того, что Танька усилила фоновую романтическую музыку и сделала фокус на лице Игоря, мои муки остались за кадром. А у него, оказывается, была такая хитрая мордаха! Я ведь не замечала, усиленно делала разрез как раз по рисунку, где злобный бандит целится в девушку, бегущую по пирсу.

Вместе с остатками гипса с ноги падает что-то блестящее. И Игорь, опустившись на колени, поднимает кольцо, бережно отряхивает его от белых крошек и протягивает его мне.

Музыка на время стихает и слышно, как Игорь произносит:

— Ты нашла кольцо, и нашла меня настоящего. Ты жила своей жизнью, а я своей. Теперь пришло время жить вместе. Вероника, ты выйдешь за меня замуж?

— Даааа! — Слышно, как восторженно вопит моя дочь. И мне, кажется, что к ее голосу примешивается и мамин возглас.

Я вижу себя со стороны — худенькая девушка прячет лицо в ладонях, от нахлынувших на нее чувств. У меня на глаза наворачиваются слезы от радости за нее. И за себя. Мне же до сих пор не верится, что так было. Но вот оно… доказательство у меня сейчас перед глазами. Все это правда!

Я смотрю на левую руку и кручу изящное колечко с маленьким бриллиантом.

Ну как можно было от такого отказаться? Как сказал Игорь, я же сама его нашла.

Эпилог

Раз, два, три… Игорь срывает с моих глаз повязку, и я охаю от восторга. Вот это сюрприз! Дом, о котором я мечтала. Свой! Большой, просторный с зеленой лужайкой. Прямо, как с картинки!

— Ну как, угодил? — Игорь смеется. — Или ты все еще думаешь, что я живу над водопадом? Только представь, какая бы там была сырость.

— Нет, я давно поняла, что ты совершенно нормален. Но год назад чего еще можно было ожидать от взбалмошного идиота, который решил устроить кастинг невест?

— Идея была так себе, зато какой результат!

Прижимаюсь к его боку и чувствую себя самой счастливой женщиной рядом в мире. Только рядом с Игорем, я стала понимать, как должен выглядеть и вести себя настоящий мужчина. И, самое главное, как себя должна чувствовать я рядом с ним. Надежно и спокойно. Только так.

Увидев знакомое место, Чарли, не выдержав, срывается с поводка и с громким лаем несется по газону. Светка летит за ним.

Я улыбаюсь и обнимаю мужа за талию:

— Здесь чудесно! Но, знаешь… Я уже скучаю по маме и Ленке.

— Мы обязательно вернемся к ним, только нужно закончить дела. Зато наш сын родится здесь, — Игорь гладит меня по округлившемуся животику, — а ты попрактикуешься в английском. Тебя потом на родине с руками оторвут! Такой ценный специалист вернулся из страны кенгуру…

Прищурившись из-под ладони, я смотрю, как Светка тащит упирающегося Чарли обратно к нам. Под ярким солнцем на фоне изумрудной травы мелкие детали смазываются, но я и так представляю упрямое выражение лица моей дочурки и возмущение пёсика.

Чувствую себя, как Алиса в стране чудес — прыгнула в кроличью дыру, и очнулась на другом конце света. Все кажется непривычным к незнакомым. Даже небо, будто с другой планеты. А такие газоны я видела только в сериалах про миллионеров. Оказывается, эти сериалы не врут.

Лена осталась в России. Как мы не уговаривали ее, она наотрез отказалась возвращаться. поступила в архитектурный институт и решила пробиваться без поддержки брата. Игорь, хоть и переживает за сестру, но в глубине души гордится ее поступком. Говорит, «Она же Карпинская», подразумевая, что она способна добиться успеха и без сторонней помощи. Я думаю, что здесь не обошлось без дел сердечных, но тактично молчу. А то с Игоря станется привезти ее сюда насильно и посадить под замок или сдать в монастырь.

Взрослеть Лене лучше без его строгого надзора, она девушка неглупая, сама со всем разберется и выберет самого достойного — в этом я не сомневаюсь.

Не знаю, как долго придется нам задержаться здесь, в Окленде. Конечно, я могу приезжать в гости к маме, но долгий перелет очень утомителен. К тому же на шестом месяце беременности. А еще я даже представить не могу, что мне придется расстаться с Игорем, хоть на сутки.

Ничего, я подожду, а потом мы полетим домой все вместе. На каникулах, например. А может быть, вернемся навсегда. Это, как Игорь решит.

— Без тебя я теперь никуда. Как закончишь все дела, так и съездим в гости.

— Я люблю тебя, — говорит Игорь и целует меня в щеку.

Светка подволакивает упирающегося лабрадора и ревниво интересуется:

— А меня?

— Тебя еще больше, — Игорь, расставив руки с шутливым рыком, Светка с визгом уносится прочь, а он бросается за ней.

— И я тебя люблю, — говорю очень тихо, но Игорь останавливается, оглядывается и смотрит прямо мне в глаза.

Если мне будет грустно, тревожно или одиноко, я буду вызывать в памяти эту картину: белоснежный дом на зеленой лужайке, к которому несется девочка с собакой. А обернувшись ко мне, стоит самый лучший мужчина на свете.

Чувствую легкий пинок в живот и иду по направлению к мужу. Кажется, наш сын хочет, чтобы мамочка скорее уселась в уютное кресло.

Многие вещи можно понять только в сравнении. Мы жили по отдельности спокойно, потому что не знали, как это — быть вместе. И теперь мы оба не сможем жить без этого чувства, потому что знаем, именно так и должно быть! И по-другому жить невозможно.