Она моя (СИ)

Глава 20

— Может чаю? — жалобно протянула я, оглянувшись почему-то на так и лежавшую Алъеду.

Жалобно потому что представила, очередную двухчасовую лекцию от Зандера на тему того что мы с Императором даоров не пара. Совсем. Ни сколечки.

Словно я этого не понимаю.

— Я принесу. — в секунду вскочила Алъеда и метнулась к двери на запредельной скорости, успевая подхватить раскиданные тряпки и незамеченную мной пшыкалку с синей жидкостью. Миг и она буквально просочилась в приоткрытую дверь.

Я с завистью покосилась на двери и мягко отпрянула от Архарона, чьи пальцы при появлении архара сжались на моих плечах причиняя лёгкую боль.

— Это становится традицией. — чуть ворчливо повторил высказывание Императора архар, не слышно подступая ближе и властным жестом обхватил меня за плечи, притягивая к себе и почти вдавливая в своё тело.

Глаза Архарона не мигая следившие за действиями архара хищно прищурились:

— Ты возражаешь?

— Как можно? Архарону всегда рады в моём доме. — ровным тоном отозвался Зандер и склонил голову.

Он тоже выглядел менее парадно сегодня — чёрная сорочка с расстёгнутым воротом и похожие чёрные брюки. Уши беспокойно метались из стороны в сторону.

— Устроимся в библиотеке? — робко подала голос я, снова поймавшая это ощущение — между двух огней.

— Как Вам будет угодно, милая Соаль. — отозвался Архарон и Зандер мягко подтолкнув меня в спину указал на зону с уютными тёмно-зелёными кожаными креслами вокруг низкого столика тёмного дерева.

Я уже говорила, что библиотека архара обставлена шикарно? Это не преувеличение — помимо раритетной коллекции книг собранных наряду с широким многообразием современных изданий, помещение разделено на два этажа, с высоким потолком в центре и испускающей мягкий свет большой люстрой круглое основание зависшее прямо в воздухе и свисающие по периметру нити украшенные хрусталём, панорамные окна с видом на входную парковую аллею, кругом всё отделано тёмным тяжёлым деревом, паркет на тон темнее. На втором этаже резные перила искусно повторяющие лиственный орнамент, несколько мягких зон в тёмно-зелёных тонах и тяжёлые портьеры насыщенного изумрудного цвета.

Чистый восторг.

В очередной раз возрадовавшись что на территории даоров можно свободно носить брюки не нарываясь на косые взгляды и не рискуя породить ненужные сплетни, удобно устроилась в глубоком кресле, заботливо устроенная архаром и думала как бы уточнить, по какой причине тут оказался Император?

— Так ты рванул с тренировки сюда, чтобы насладиться чаепитием в компании моей жены? — снова меняя стиль общения и переходя на панибратское «ты», лениво уточнил архар, расслабленно развалившийся в кресле вытянув длинные ноги под стол.

Так они были на тренировке, вот откуда такой неформальный вид.

С затаённым удивлением оглядела худощавую долговязую фигуру Императора — глупо, но я почему-то не задумывалась над тем, что Архарон может тренироваться или сражаться. По сравнению с мощным Зандером, Император выглядел более утончённым и хрупким. Сложно представить их в сражении.

— Почти. — протянул Архарон, устроившийся почти в той же позе, что архар.

И одна я сидела вжавшись в спинку кресла и сложив руки на коленях, разглядывая коричневую ткань любимых брючек. Тёмно-зелёная блузка с широким жабо надетая сегодня, почти сливалась по цвету с креслами, вызывая лёгкую досаду. Хотелось выглядеть эффектнее, лучше. Даже думать не буду кто вызвал столь неожиданное желание.

За пару секунд до того как мягко скрипнула дверь впуская дао Нъеша с парящими подносами, Архарон повернул голову позволяя любоваться изящным профилем и твёрдой линией подбородка.

В полной тишине дао Нъеш быстро накрыл столик с мясными закусками и отдельно сладкими пироженками и фруктами. Мясные закуски поближе к мужчинам, сладкое и фрукты ближе ко мне. С благодарностью улыбнулась дао, чуть поклонившемуся и неслышно исчезнувшему за дверью.

— Я ощутил всплеск паники. — неожиданно произнёс Архарон и я даже сначала не сообразила к чему он это.

— Ты установил в них следилки? — диалог становился всё менее понятным, я переводила взгляд с резко выпрямившегося и сжавшего кулаки архара на невозмутимого Архарона.

И я честно очень хотела задать вопрос о чем вообще речь, но обострившейся интуицией чуяла, что лучше сейчас тему перевести. На что-то максимально нейтральное.

И почему я снова в такой ситуации? В следующий раз, когда мне придёт в голову предложить им чаю, прикушу язык. До крови.

Как на зло на ум не приходило ничего.

Я медленно подалась вперёд и не глядя ни на кого взялась за фарфоровый бело-голубой чайничек и, аккуратно придерживая крышечку, разлила ароматный напиток мужчинам, а затем себе.

— Лимон? Сахар? Сливки? — нейтрально, всё также глядя исключительно в стол уточнила я как могла медленно уставаливая чайничек обратно в середину стола.

— Лимон, пожалуйста, и два сахара. — после весьма затянувшегося молчания, всё время которого я подвинувшись на самый кончик чуть поскрипывающего кресла я разглядывала стол, хрипловато отозвался Зандер.

Кивнула, выполняя требуемое и с мягкой улыбкой взглянула на Архарона — почему-то не смогла поднять взгляд выше его подбородка.

— Сливки, любезная Соаль. — тёплая усмешка скользнула по губам Архарона и я спешно отвела взгляд, разбавляя янтарную жидкость в чашке сливками из фарфоровой плошки со специальным углублением-носиком.

Аккуратно водрузила тонкую просвечивающую бело-голубую чашечку перед Архароном, только собираясь завести ничего не значащую беседу на тему любви к чаю и его вариациям, как Архарон задал вопрос от которого неприятно засосало под ложечкой:

— Милая Соаль, мне очень хотелось бы прояснить один момент — Вы познакомились с Заном десять лет назад в Аруде? — чашка в моих руках дрогнула, благо чай я успела отпить. — Вы ведь оба были там около одиннадцати лет назад, так?

Я бросила непроизвольный взгляд на архара, с удивлением оглядывающего меня.

— Нет, мы встретились гораздо позже. А одиннадцать лет назад Соаль едва исполнилось семнадцать, как бы она там оказалась? — недоверчиво фыркнул архар и резко отвернулась, уже понимая, что лёгкой беседы не получится.

Секунду на вдох и выдох. И я подняла голову, зная что в глазах отражается боль неутихающих воспоминаний. Открыла рот, чтобы прояснить ситуацию самостоятельно и ощутила настойчивый ментальный призыв от одной из своих студенток. Пятый курс, предпоследний. Адептка Миловани.

— Прошу прощения, вероятно что-то срочное. — преступая все правила приличия, тем более в присутствии Императора, я выскочила из за стола и отойдя чуть в сторону настроилась на принятие связи.

Я бы не стала отвечать в любом другом случае, но не тогда, когда человек с «той стороны» пребывает в такой панике и ужасе. Что-то случилось.

— Адептка Миловани, я слушаю. — подпустив в голос строгости ответила я.

— Магистр Ваера, слава богам, Вы ответили! — с явными всхлипами торопливо забормотала одна из самых спокойных моих учениц. — Мы приехали на плановую практику…А тут… Их слишком много… Всё в дыму… И мы…

— Успокойся. — прикрикнула я внутри словно покрываясь коркой льда, дурное предчувствие захватило нутро скручивая желудок в узел. Но сейчас только строгий тон, прояви я сейчас хоть каплю сочувствия и её накроет истерика. — Коротко и по делу. Где Вы? Кто из магистров с вами? И что ты видишь?

— Мы прибыли на высоту в десяти километрах от поселения Лавеле. Магистр Хонор наш куратор, в последний момент был вызван в штаб по срочному делу и направленным порталом переместил нас к подножию высоты. — чётко проговорила Мила, и я незаметно перевела дух. — Со штабом полноценную связь установить не удалось, но сигнал направили. Мы прибыли для прохождения плановой практики с прикреплением к отряду командора Сантьяго, несущему караул на высоте. Нёсшему. — её голос задрожал.

— Лавеле — это на границе, так? — дождавшись согласного угука, продолжила. — От штаба был ответ?

— Д-да. Они получили. Кажется… Магистр их тут сотни… тела… друг на друге… — хриплое рыдание вырывается из её горла и я стиснув зубы глотаю вязкий ком в горле.

Так, адептка Миловани на грани, если с ними нет магистра — свяжусь потом с ректором, это против всех регламентов — то вполне вероятно, что все более менее в одинаковом состоянии.

— Насколько я помню у тебя одно из сильнейших направлений менталистика, так? — сжав кулаки до впившихся в ладони ногтей, застыла я, смотря вперёд невидящим взглядом. Связались со штабом это хорошо. Значит скоро прибудет подмога для адептов и пострадавших.

— Т-так. — заикаясь прошептала Мила.

— Сможешь воссоздать плетение «Направленный взгляд»? — других вариантов я не видела, морально готовясь к тому что сейчас увижу.

— Да, магистр.

— Действуй. — сейчас я как никогда жалела, что не могу подпитывать никакие плетения кроме целебных, потому что силы адептке понадобятся в полном объёме. А «Направленный взгляд» очень ресурсозатратное плетение.

Лёгкая резь в глазах, мутная пелена и шикарная библиотека окончательно исчезает из обзора. Цветные пятна в доли секунды складываются в ужасающую картину. Удивительно, что адептке хватило сосредоточенности достучаться до меня в такой ситуации.

Прикусив губу удерживая эмоции внутри себя изо всех сил медленно оглядела пространство через глаза адпетки Миловани. На небольшом участке высоты не больше ста метров по диагонали в чёрно-сером клубящемся дыму буквально на каждом метре земли лежали тела. Мёртвые и раненные вперемешку. Искорёженные. Искалеченные. Слившиеся в сплошную грязно-буру массу с торчащими конечностями. Вот так выглядит война. Вот что остаётся после сражения. За правое дело или за «левое». Каждое сражение. Каждый раз когда кто-то начинает рассуждать «что мы могли бы», «вот мы бы сумели», «повторили бы подвиг» мне хочется кричать. Орать во всю мощь лёгких о том что в смерти, в любой геройской, или случайной, нет никакой романтики, любви, поэзии. Есть только — грязь, вонь, кровь и обрубленные судьбы. И сейчас мы видим сотни людей, искалеченных, израненных или убитых. И никто не поёт бравых гимнов. Никто не кричит никаких лозунгов. Мы застыли в ужасе и отчаянии. Наблюдая результат к которому приводит неумение и нежелание договариваться и искать компромисс.

Обернулась цепко оглядывая застывшую группку адептов целителей. Всего двенадцать считая Милу. Маловато, на такое количество пострадавших. Но что имеем.

Мои студенты с одинаково потерянным видом оглядывались по сторонам. Кто-то плакал, кто-то хмурился, а кто-то просто оглядывался, с недоверием, словно в надежде что всё это, весь этот ужас ему кажется.

И я их понимала. Но сейчас нет времени на сантименты. Каждая секунда промедления может стоить кому-то жизни.

— У вас ленты с собой? — Мила вздрагивает.

— Мы что же будем…

— Да. Передавай управление. Как почувствуешь, что выдыхаешься, скажешь. — сейчас это единственно верное решение. Да, мы исключаем минус одного целителя, но им сейчас нужен тот кто знает, что делать. По поводу того, где обретается их куратор я спрошу позже. И не у них.

— Адепты. Всё внимание на меня. — спокойным властным тоном проговорила я голосом Миловани. — Адептка Миловани связалась со мной не для того чтобы я вместе с вами потерянно оглядывалась по сторонам. Вы здесь для того чтобы спасти всех, кого сможете. — так, внимание каждого приковано ко мне, в глазах появляется осмысленность. Хорошо. — В подобных ситуациях первое, что вы должны сделать это оценить обстановку. Судя по всему, бой завершился около получаса назад, в радиусе километра-двух ощущается скопление разумных?

Перевела взгляд на адепта Саливани, в ответ на мой взгляд хмурый блондин блеснув помертвевшими глазами покачал головой. Хорошо. А серые глаза еще заблестят снова. Главное сейчас сделать всё необходимое.

— Это ужасно, магистр Ваера. Все эти люди… — зажав себе рот рукой подавляя рыдания проговорила адептка Сонника. Милый хрупкий ангелочек, полтора метра ростом и с вечным недовесом около десяти килограмм до нормы. На первом курсе коллеги-преподаватели даже ставки делали на каком моменте адептка покинет Академию, но у хрупкой девицы оказался стальной характер.

— Все эти люди нуждаются в помощи прямо сейчас. Не тогда когда вы успокоитесь и вспомните базовые шаги по работе с массовыми скоплениями пострадавших, а сейчас. — жёсткий тон и холодный взгляд и адептка испуганно закивав, уже не рыдает, а вцепившись в сумку переброшенную поперёк туловища ждёт. — Итак, достаём ленты. — адепты переглянулись друг с другом. — Время. — коротко напоминаю я, и каждый торопливо ныряет в сумку, доставая пучки лент трёх цветов чёрный, красный и жёлтый. И Белую с чёрным нулём. — Делимся по двое по мощности лечебных потоков — больший к меньшему. Адепт Саливани, со мной. — он самый сильный в группе, ему предстоит вытаскивать самых «тяжёлых» сегодня.

Адепты закончили распределение. На лицах сосредоточенная решимость. То что нужно в данный момент.

— Расходимся веером. Напоминаю, зафиксированный мёртвый обозначается нулём. Чёрная лента — тяжёлые с вероятностью выживания менее пяти процентов. Красные — тяжёлые и очень тяжёлые. Жёлтые — лёгкие раны. Пока оказываете помощь только красным. Кто закончит с красными подходит ко мне.

— Что будет с «чёрными»? — староста группы адепт Дорони, огромный детина под два метра ростом сведя чёрные брови на переносице с угрожающим видом двинулся на меня. Бас, угрюмый вид и сжатые в пудовые кулаки огромные ладони. Я могла бы испугаться такой очевидной ярости.

Но две влажные полосы на бородатом лице, говорили о слишком многом.

Это гнев от ужаса окружающего нас. От непонимания, можем ли хоть как-то помочь. Кажется что тела в дыму за спиной уже все потеряны для нас. Но это не так. По опыту знаю, что так жутко лишь вначале. Когда приступаешь к работе ощущение ужасающей беспомощности и бессмысленности вытесняется и приходит бешенная работоспособность. И вытаскиваешь одного за другим. Их много. И они ждут.

— Ими займёмся мы с адептом Саливани. Пошли! — гаркнула я.

Притихшая адептка Миловани ощущалась тугим комком страха и облегчения в уголке сознания. Ненавижу это ощущение, любая яркая эмоция и мгновенная потеря концентрации.

Запретив себе чувствовать. Запретив воспринимать происходящее как бы то ни было. Я развернулась и приготовилась делать то что умею лучше всего. Спасать жизни.

— Сали, потоки на тебе, контролирую я. Идём. — вооружившись лентами на пару с молчаливым адептом, первым красавцем университета, флиртующим с лёгкостью дыхания со всеми от самых юных наших пациенток до пожилой кастелянши в общежитии. Сейчас с плотно сжатыми губами, с кожей натянувшейся на скулах, с глазами полными пепла уничтоженной простой и понятной картины мира. Мы приступили к осмотрам.

Работы предстоит много. Дайте боги, чтобы Миловани хватило сил продержать плетение, пока не прибудет подмога. Не хотелось бы оставлять своих адептов наедине с такой трагедией. Первой и надеюсь последней бойней в их жизни.