Оно спрятано в крови

11 — Разрушенные мечты

— Хм… хех… хе-хе-хе. Ахахахах!

Подкатившая истерика на фоне последних событий как раз вовремя позволила отпустить эмоции и залиться смехом. Слезы навернулись на глаза, я искренне смеялась, сбивая дыхание и едва не падая с ног.

Риндзин, конечно же, мою радость не разделил. Сохранял относительное спокойствие, но внутри него все кипело от злости.

— Что смешного, женщина?

Мне едва удалось подавить приступ, я отдышалась и с откровенным вопросом во взгляде уставилась на гигантского змея-дракона.

— Ты?.. Ох, просто. Но ты? Узумаки? Человек? Ты себя хоть в зеркало видел? Ох, я, конечно, много чуши слышала, но не ожидала подобное услышать от демона.

Позволив словам слететь с языка, я как-то запоздало спохватилась, что озлобленный монстр может ударить меня хвостом или навредить, чтобы поставить на место. В конце концов, это наше объединенное подсознание, я не умру, но определенно получу неприятные ощущения. Риндизн действительно злился, но это напоминало злость родителя, чей ребенок все никак не возьмется за ум.

— Что в услышанном вызывает сомнения?

Интонация заданного вопроса заставила меня снять улыбку с лица. Собеседник сохранял серьезность, и пусть даже если его слова чистая правда, в них не так просто поверить.

— Все, — собравшись с мыслями, я решила разложить все по полочкам. — Ты — огромный демон-дракон с неимоверным запасом чакры. Как я могу поверить, что ты, уж прости, не первый красавец на деревне, можешь быть человеком? И твои слова о плане первого цучикаге… это какой-то вздор. История гласит, что после Мито Узумаки следующим джинчурики девятихвостого была Кушина Узумаки. О тебе вообще ни слова.

— История много что замалчивает, к тому же это правда. Я ведь и не был никогда джинчурики. Не получилось.

— Поправь меня, если чего-то не поняла. По завершении Первой Мировой Войны Шиноби, когда первый хокаге призвал совет каге, Исикава Камизуру, первый цучикаге, не поверил в благие намерения Хаширамы Сенджу. И для подстраховки решил выкрасть девятихвостого лиса. Бред, не находишь?

— Потому что кое-кто начал смеяться, как пьяный сельчанин, — зарычал Риндзин. — Со временем не осталось никаких манер.

— Ладно, ладно, — сложив руки на груди, предпочла не накалять более обстановку, хотя напыщенность демона не могла не забавлять. — Но даже если бы у вас все удалось, то смысл какой? Орочимару рассказывал, что после извлечения хвостатого зверя джинчурики умирает. План был убить Мито Узумаки и наслать гнев первого хокаге на деревню Скрытого Камня?

— В отличие от тебя, первый цучикаге мудрый и расчетливый человек. — Он помедлил. — В отличие от всего твоего семейства, если подумать.

Эта тварь вообще прекратит кидать камни в мой огород? Искренне хотелось сомкнуть пальцы на его шее и задушить, да только я своими руками в лучшем случае способна глаз ему выдрать. Один из восьми, упаси бог.

— Мы оставили все знаки отличия в деревне, эта миссия была тайной. В случае провала мы сами за себя. Первый цучикаге, несмотря на мудрость, все же, как и любой правитель, страдал от тщеславия и зависти к более сильным противникам. Хаширама на тот момент запечатал немало хвостатых чудищ, и никто еще не знал, какие у него были планы на них. Цучикаге хотел обрести наиболее сильного из монстров, однако мы понимали, что кидаться на жену хокаге — самоубийство. Поэтому предпочли отправиться за другим хвостатым.

— И вы знали, где его держат?

— Да, это я вычислил. Пусть Хаширама и запечатывал зверей, ему помогала Мито. Печатями клана Узумаки. В которых, как ты могла догадаться, я разбираюсь.

— Одного не могу понять — как тебя занесло в страну Земли? И к Кушинада.

— Случайность, если подумать. В ту пору страна Водоворота находилась не в лучшем состоянии, меня, как и многих, не устраивало, что страна Огня, а точнее Коноха, решила использовать клан Узумаки в своих целях. Наших людей. Мито видела в этом великую честь, мне же это казалось подобием порабощения. Поэтому я решил искать силу, которая помогла бы противостоять врагу, и смог отыскать нестандартного учителя — белого змея-Мудреца в пещере Рьюичи.

— Рьюичи? — прожить больше года в компании Орочимару и не услышать это имя было нереально. — Это же змей, который когда-то обучал и Орочимару сендзюцу. Природная чакра… так вот как ты вырываешься из-за проклятой печати. Но… так, стоп, а причем здесь Кушинада?

— Ваши способности. Разрыв материи мира. В пещеру Рьюичи свалилась Суйко, практикуя способность перемещения. Ориентировалась на эпицентры мощной чакры, как я понял. Так, в общем-то, я и познакомился с Кушинада — спас их женщину от верной смерти.

— Говоришь так, будто и не любил ее никогда.

— Любовь сложная вещь, тебе ли не знать.

Мне ли не знать… А любила ли я вообще? Или попросту позабыла, что означает это чувство на самом деле, его истинную форму и вкус. Я люблю Хаято и своих племянников, особенно строптивого Каору. Но не уверена, что они могли бы ответить взаимностью, их сердца куда сильнее переполняла тревога в моем присутствии. А что касается…

Да, что же тебя касается, Орочимару? Ты уже в загробном мире, а я не могу отпустить тебя. Чего ради ты так со мной поступил? Поставил проклятую печать, а когда не оправдала твои надежды, запер в клетке. И зачем было целовать, ты же мог и другим способом отвлечь меня. Ехидства у тебя, конечно, не отнять. Хотя этот жест был довольно холодным, действительно обычной обманкой. Куда больше страсти проявил, прокусив мне шею. Я видела, как ты ставишь проклятую печать на «особо проявившихся подопечных»: раз-два и закончил, а от меня будто кусок хотел оторвать.

Ох… да что там, куда мне замахиваться на понимание других людей, когда самых близких не могу понять? Не могу доказать свою заботу. Быть отвергнутой, видимо, мое предназначение.

На душе стало паршиво.

— Но это не объясняет, как ты стал демоном. Хватит мне зубы заговаривать, давай к делу. Что в итоге случилось?

— А что еще могло случиться, если история помнит победителей? Мы допустили ошибку. И не просто ошибку — мы облажались.

Когда все началось…

— Это безумие, мы его не удержим!

— Замолчи, и делай так, как я говорил!

Проникнуть в храм, где Хаширама спрятал одного из запечатанных биджу, оказалось задачей довольно простой по сравнению с последующим испытанием. Печати, удерживающие зверя, были знакомы Риндзину — их использовали Узумаки. Понимание, что Мито во всем помогала деревне Скрытого Листа сильнее разозлило мужчину. Пусть старейшины и прикрывались радостью от выгодного союза, это все равно что рабство. Узумаки как никто другой подходили на роль джинчурики. Удивительно, что Хаширама не заточил оставшихся хвостатых зверей в людей своей деревни.

Сказками о мире во всем мире Риндзина не проведешь. Он обрадовался удачной возможности, знакомство с Кушинада и цучикаге приближало его к цели. Пусть даже если ему придется приклонить колено и подчиняться приказам Скрытого Камня, он ни за что не позволит Узумаки стать цепными псами Конохи. Даже не псами. А овцами для убоя.

— Черт, натяните цепи сильнее!

Асаро и Суйко послушно подчинились, не позволяя хвостатому принять свои истинные размеры. Существо, покрытое кипящей энергией, никак не могло подняться с пола. Техника сработала. Риндзин обучил Кушинада использованию цепных печатей, пришлось постараться, чтобы они были такими же действенными, как и его улучшенный ген. Своими же цепями чакры он намеревался поглотить монстра.

— Мы не сможем… его долго удержать, поторопись!

И то верно. Благодаря технике искривления пространства они буквально свалились врагу на голову, сумев за считанные минуты избавиться от стражи. Стояла теплая ветряная ночь, шелест деревьев и бегущие под луной тучи прекрасно маскировали звуки и движения. Но когда они разрушили печать, хвостатый выплеснул такую волну силы, что крыша храма с грохотом обвалилась. Асаро успел открыть портал, чтобы им ничего на голову не свалилось. Только, если грохот еще можно проигнорировать, то убийственную чакру монстра — нет.

— Ладно, приступим.

Ниндзя Конохи наверняка уже неслись сюда на всех парах. Осторожничать нет смысла, поэтому, вспомнив, чему его обучил белый змей-мудрец, Риндзин воспользовался сендзюцу. По телу пробежал жар, природная чакра смешалась с его собственной. Под глазами проступили красные метки, часть волос потеряла пигмент, кожа стала белее молока. Из головы, как у черта, выросли рога.

Высвободив цепи чакры, Риндзин ударил ими по хвостатому, который завопил что есть мочи и ударил по округе мощным всплеском энергии. Ухватившись за цепи, парень смог удержаться, однако Асаро и Суйко с криками отлетели прочь, как и остатки стен храма. Пыль, смешавшись с чакрой монстра, поднялась обжигающим облаком. Похоже, цепные печати спали, но это не важно. Свои он прекрасно удерживал.

Дикий рев поднялся над местностью, вновь во все стороны хлынула обжигающая энергия, которую Риндзин не стеснялся впитывать вместе с природной чакрой. Ярко-горящий силуэт монстра появился на фоне вдребезги разрушенного храма, размахивая длинными хвостами.

— Треххвостый, значит. Или…

«Или еще не высвободил всю свою чакру. Ну да ладно».

Поправив перчатку, парень рванул с места и за долю секунды оказался перед биджу, наградив мощным ударом по голове. Тот отлетел, словно тряпичная кукла, пробив собой ряд лесной чащи. Не дав монстру время для восстановления, Риндзин вновь атаковал. Режим мудреца усилил его атаки, позволял двигаться быстрее, и даже когда хвостатый, рассвирепев, пытался напасть, не успевал. Цепи чакры значительно замедляли его движения, и в какой-то момент полностью обездвижили.

— Никуда ты не уйдешь, — заключил Риндзин, вложив в технику как можно больше чакры.

— Риндзин!

— Я уж думал, так и продолжите отдыхать.

Подоспевшие Асаро и Суйко с опаской глянули на извивающегося в цепях биджу, который успел подрасти. Цепи не позволяли ему принять истинные размеры в мгновение ока, но медлить нельзя.

— Я постараюсь как можно быстрее поглотить его энергию, а затем запечатать в себе. Не уверен, что получится, здесь требуется деликатная работа, но как минимум часть я точно заполучу.

— А не опасно это делать в режиме отшельника? — напряглась Суйко. — Ты выдержишь такое количество чакры?

— Ваше дело — задержать шиноби, а с этим я сам справлюсь.

Удивительно, сколь быстро сила джинчурики воспаляла злость. Риндзину становилось труднее контролировать себя, природная чакра вперемешку с чакрой биджу не просто лилась по венам обжигающей кислотой. Она отравляюще действовала на сознание, будто частица монстра пыталась поселиться в его голове.

Ощутив колыхание энергии, Риндзин резко обернулся и пустил волну в лесную чащу, от которой ближайшие деревья снесло, словно зубочистки.

— Они уже здесь.

— Что? Как?..

Но на полуслове Асаро оборвала дрожь под ногами. Секундой позже из-под земли пробились под мощным напором струи воды, одна из которых задела Суйко за бедро. Надо отдать девушке должное, боль не отвлекла ее, а только разозлила, заставив применить в ответ технику стихии ветра. Разящие порывы ударили в лес и иссохшую землю у разрушенного храма, подняв легкое облако пыли.

А биджу тем временем, отойдя от легкой взбучки, готовился броситься в бой. Нужно с ним заканчивать.

— Это… твою мать, это же!..

Асаро заметил приближающихся людей, на которых атака Суйко не произвела впечатления. И среди них оказался человек, чье быстрое появление стало вполне объяснимо.

— Задержите их, я сейчас закончу!

— З… задержать? Чем мы задержим брата хокаге?!

Ответить на возмущение соратника Риндзин не успел, Тобирама Сенджу возник перед ними, словно из ниоткуда. Его первая атака пришлась на Асаро, одним ударом ноги он отправил его за несколько метров прочь. Суйко, отступив, прыгнула в открывшийся портал и очутилась рядом с братом. Поэтому гнев светловолосого демона Конохи пришлось принять на себя Риндзину.

Противник, вложив немало сил в удар, тем не менее не смог даже сдвинуть его с места. Пребывая в режиме отшельника, да питаясь чакрой биджу, Риндзин без труда мог противостоять обычным техникам. Оказавшись практически лицом к лицу, парень детально рассмотрел лицо неприятеля, скрытое злостью.

— Кто вы такие, что у вас хватило наглости напасть на нас? — зарычал младший брат хокаге.

Отвечать Риндзин посчитал неуместным, к тому же собеседником Тобирамы возжелал стать биджу, с воем кинувшийся на противников. Замахнувшись лапой, зверь ударил обжигающей волной энергии, заставив шиноби Конохи отступить. Тобирама переместился в ту же секунду, использовав технику летящего бога грома. Чем-то похоже на способность Кушинада по результату.

— Риндзин! — из открывшегося портала появился Асаро, следом выскочила Суйко. — Нам надо убираться отсюда, против Тобирамы у нас нет ни шанса.

— Я не уйду отсюда без биджу.

— Идиот, они нас видели, они видели тебя, составить два и два…

— В режиме отшельника я ни разу не похож на представителя своего клана. Вы сняли протекторы, а болтать о наших планах посреди поля боя вообще не лучшая затея! — ударив через цепи чакры обжигающей энергией, Риндзин заставил монстра зарычать от боли. — Я поглощу его… если не запечатаю, то как минимум заберу часть его силы.

— Мы не сможем справиться с ним, Риндзин, — подключилась к разговору девушка, — нас убьют.

— Вас убьют, — сощурившись от злости, парень сконцентрировался на монстре и принялся втягивать его силу.

Ему было абсолютно плевать на перекошенные гневом лица союзников. Чакра путала его мысли и эмоции, злость буквально сочилась через поры вместе с потом, ему хотелось обратиться бушующим демоном. Он отправился в большие земли не для того, чтобы пасть в битве, защищая интересы страны Земли, цучикаге или Кушинада. Страна Водоворота и его собственная семья нуждалась в защите, и с силой хвостатого у них появится шанс дать отпор Конохе и другим странам. Не придется идти «на мирные уступки» ради банального выживания. Как бы Мито не называла свое замужество, как бы не оправдывали этот союз старейшины… пошли они все к черту!

Только злость ослепила его настолько, что Риндзин и не увидел очевидную вещь — не только он хотел выжить.

Металлическая цепь обвилась вокруг него толстой змеей, а затем ударила леденящим душу потоком. Будто его руки отсекли огромным тесаком. Закричав от боли, от того, сколь грубо его оторвали от потока природной энергии, Риндзин упал на колени.

— Вы… вы что творите?!

— Суйко!

— Да!

Открыв портал, девушка пропустила вперед брата, который за шиворот толкнул в открывшуюся брешь Риндзина. У парня от ужаса упало сердце, он не смог выговорить ни слова, немой крик застрял в горле. Не столько от понимания упущенной силы, а потому, что в момент, когда захлопнулся разрыв реальности, разорвались цепи чакры, связывающие его с биджу. И боль, испытанная мигом ранее, показалась ему сущим пустяком.

Я могла лишь догадываться о боли, которую испытал Риндзин, когда разорвались цепи чакры. Имея за плечами довольно богатый опыт в страданиях, предположу, что чувство похоже на то, как разрываются сухожилия. А вот волна, накрывшая меня в данный момент, оказалась чем-то новым.

Не столько боль, сколько ужас вырвал меня из глубин подсознания. Грубо и бесцеремонно, словно протаскивая за шиворот через колючий кустарник. Дыхание сперло, по телу разлился холод, уши заложило шипение. Ни единого слова не разобрать, это напоминало немой крик.

— Что за чертовщина?

Рухнув на колени, с трудом удавалось сделать вдох полной грудью. Только собравшись с мыслями, осознав себя и окружающий интерьер камеры, поняла, что пульсация исходит от проклятой печати. Пальцы нащупали метку, которая, казалось, горела огнем. Очередные фокусы? Нет, это что-то ненормальное, и вряд ли Орочимару захотел поиздеваться надо мной. Его чакра внутри меня буквально взбесилась, заставляя сердце биться быстрее. Чувство на самом деле оказалось невероятно знакомым — реакция на опасность, и не абы какую. Смертельную опасность.

Поддавшись импульсу страха, вскочила на ноги и бросилась к решетке, но едва схватившись, с криком отлетела назад — руки обожгло невидимым огнем. Чертов ты ублюдок, Орочимару, а-а-а! Удивительно испытывать одновременно желание броситься человеку на помощь, а также задушить собственными руками.

Но миг ясного мышления вновь испортил приступ головной боли, и на этот раз причиной стала не чакра Орочимару, а Риндзин.

«Прекрати паниковать, не наделай глупостей!»

— Вот твое мнение хочу услышать в последнюю очередь!

Игнорируя дикую мигрень от роя голосов и вспышек чакры, одна из которых бесновалась, а другая пыталась парализовать меня, я не выдержала и закричала. Поток энергии вырвался наружу и, отразившись от стен, вернулся обратно, отбросив меня в дальний конец камеры. Чувство боли злило сильнее.

«Ты убьешь себя, хватит заниматься ерундой».

Игнорируя голос Риндзина, переполненный пренебрежением, открыла двойной портал, однако вторая мембрана за пределами камеры так и не появилась. Вспыхнули едва уловимые искры, на этом дело и закончилось. Твою мать, насколько же сильные печати Орочимару здесь поставил?

Но какими бы сильными они ни были, нужно выбираться. Что бы там с мужчиной не происходило, ему грозила опасность. В последний наш разговор он выглядел болезненным, и могу поспорить, что план захватить тело Саске прямо сейчас терпел фиаско. Идиот! Как он собирался одолеть парня, не убив, в своем состоянии, да еще и один?!

— Господи боже, что же вы, мужчины, такие горделивые бараны?

«Тебе просто не понять».

— Чего, извини?

«Хм, — усмешка Риндзина подпалила меня ничуть не хуже горячего пламени, — вы, женщины, мыслите узко, довольствуйтесь малым. А с малым о тебя всегда будут вытирать ноги».

— Ага, только угадай, кто здесь чья ручная собачка на цепи? — не скрывая злости, я поднялась на ноги и постаралась вложить в голос максимум угрозы: — Женщины никогда не довольствуются малым, мы знаем свой лимит. А вы всегда пытаетесь проглотить кость, не разжевав. И подыхаете, потому что она застревает у вас поперек горла. Те, кто не подох — счастливая случайность.

«Хех. Зато сытая».

Выслушивать насмешки демона я не собиралась, напитываясь чакрой и природной энергией, от которой начинало покалывать кожу. Да, в основном мужчины, сражаясь за главенство, пытались проглотить самый большой кусок, рискуя задохнуться. А женщины предпочитают не рисковать, понимая свой лимит. Но когда опасность дышала в затылок, пол не играл значения. Все пытались затолкать себе кость в горло, потому что бездействие в любом случае повлечет смерть.

Кожа покрылась серой бледностью, кости затрещали в основании черепа, в глаза будто песок бросили. Но боль быстро исчезла, уступив место струящейся по венам силе. Шепот в голове уже напоминал оглушающий белый шум — чакры Орочимару и Риндзина, как и частицы их сознания, не могли ужиться вместе, каждая пыталась вытеснить другую. А страдала я. Схватившись за голову, попыталась силой воли приглушить голоса. Не получилось. Только обнаружила, что под действием сендзюцу голова обзавелась двумя отростками, похожими на рога. Потрясающие мутации.

Энергия завертелась вихрями, давление на опечатанные стены усилила стихией ветра. Поток бушевал, я едва стояла на ногах, усиливая отдачу. Сломав одну из цепей, удерживающую Риндзина, я теперь могла пользоваться куда большим количеством энергии, но это также ослабило контроль над демоном. Поэтому шумы в голове усилились. Только этого мало, недостаточно. Пришлось пробудить стихию молнии, от вспышек которой начинала нарушаться целостность сдерживающего барьера.

Но этого мало. А энергия, которая все ближе подбиралась к очередной границе, начинала отдавать в теле знакомой болью. Новый порог. В действительности ли мне это нужно? Глотать кость в надежде, что она не застрянет поперек горла?

«Тогда о тебя продолжат все вытирать ноги, — эхом послышался отголосок мыслей Риндзина. — Вначале своего пути ты не позволила людям вытирать о себя ноги. Так чем эта ситуация отличается?»

Может, и ничем, а, может, и всем. Ведь я не просто хотела освободиться, чтобы выжить… Сейчас я хотела жить.

Хруст разлетающейся вдребезги цепи исчез за криком и болью, которые в свою очередь поглотил оглушительный взрыв. Земля под ногами задрожала, пространство наполнилось едким дымом, я понимала, что на меня рушится потолок, только ничего не ощущала. Меня оглушило вновь сорванной печатью.

Невидимые руки потянулись к моему сознанию, желая выкинуть с места водителя, намереваясь усадить не просто в роли пассажира, а затолкать в темный угол. Только в этот раз я была готова к подобному. Несмотря на кашу в голове, я смогла различить жадные до контроля сознания, и прорвалась в реальный мир куда быстрее них. Злобное шипение заложило уши, проигравшие твари неугомонно зашевелились на заднем фоне. Не победить, так насолить победителю.

Тело оказалось зажато под завалом, но благодаря силе природной чакры выбраться не составило труда. В горле только стоял ком из пыли. Меня окружала кромешная тьма, вместе с потолком и стенами исчезли и ближайшие источники света, поэтому пришлось двигаться по уцелевшей части коридора наощупь.

Думала, что все будет теперь замечательно, но неожиданный спазм в груди поставил меня на колени. Проклятая печать вспыхнула болью, а затем погасла, забирая с собой эффект техники мудреца. Чакра Орочимару не исчезла, но ее будто отсекли от основного источника энергии. Я бы могла вновь активировать проклятую печать, используя силу Риндзина, но что-то меня остановило… Не страх. Предчувствие чего-то неизбежного и ужасного.

У меня все похолодело внутри. Я не то что боялась двинуться навстречу неизбежности, сколько позволить себе мысль в данном ключе. Но этот страх, внезапное угасание чакры могли говорить лишь об одном.

Меня даже не тронул глумливый смех Риндзина. Ничего не тронуло. Просто сидела, оглушенная вероятностью, что Орочимару мертв. Мертв — это такое странное слово, вес которого я до сего момента не воспринимала всерьез. Нет, не может он быть мертв, только не этот хитрый ублюдок. Но что, если все действительно так? Что теперь делать?

Холод внутри груди обратился тяжелым льдом, тянущим к земле.

Нет. Нет, нет, нет, нет, не поверю, пока не увижу своими глазами. Частица его сознания и чакры все еще живы благодаря проклятой печати, звенящее шипение в мыслях никуда не исчезло. Только это не имело никакого значения.

Собравшись с духом, поднялась на ноги и продолжила путь, переходя с медленных шагов на бег. Сколько вообще прошло времени с нашего последнего разговора? Я могла провалиться в беспамятство, и короткой разговор с Риндзином затянуться на несколько дней. Так что не мудрено, если Орочимару находился в другом убежище.

— Черт возьми!

Безысходность. Только лишь давно позабытое чувство ошпарило пятки, я вскочила с места и, разозлившись, открыла портал. Раз уж помимо своей чакры я могла ориентироваться и на чакру Орочимару, оставалось лишь сосредоточиться на самом сильном из ее источников. Я бросилась в разрыв реальности очертя голову, запоздало сообразив, что могла оказаться посреди поля битвы.

Но провалилась в знакомую темноту коридоров, где первым меня встретило не лезвие возможного врага, а ужасно резкий запах кислого металла. Он оказался столь мощным, что глаза заслезились. А вот увидев источник запаха, в шоке растерялась.

— Что?.. Что за?..

Я просто не поняла, что увидела. Массивная туша белой змеи, изрубленная в клочья, заполняла практически всю комнату. Крови с нее натекло столько, что я буквально стояла в лужах по щиколотку. Теплая, горячая кровь существа, которое меньше минуты назад еще было живо.

Глумливый смех в голове заставил меня отойти от наваждения, сложить два и два. У меня все сжалось внутри, замерзло, покрылось ледяной коркой, и я испугалась, что впаду в истерику. Только от шока, похоже, выгорели эмоции. Мысли не успели сложиться в логическую цепочку, я отвлеклась на шум позади, донесшийся из коридора.

Я была не одна.

Ощущая себя деревянной куклой, чьи суставы заржавели от сырости, обернулась и заметила две фигуры. Первым я заметила Кабуто, напряженного, как струна скрипки, и опасливо поглядывающего в моем направлении. Чего нельзя сказать о Саске, который молчаливо ожидал моей реакции. Так смотрел царь, к которому на поклон приходила челядь. Так обычно на всех смотрела я.

— Это ты сделал? — задала я первый, пришедший на ум вопрос.

Он не спешил с ответом, хотя слова были бы излишни. Парень лишь наблюдал и обдумывал дальнейший план действий, пока я отходила от шока. Поэтому верный вывод он успел сделать быстрее меня, тут же изъяв меч из ножен и бросившись в мою сторону.

Я отпрыгнула, но поскользнулась на липком от крови полу — холодное лезвие рассекло плечо. Завалившись на спину, наотмашь ударила режущими порывами ветра. Кровь брызнула в лицо, мгновенно пропитала одежду и волосы. Сердце бешено забилось, оглушая стуком, а вместе с ним сознание сотрясал истеричный смех Риндзина.

Страх навалился волной, и видя, что Саске вновь бросился в атаку с горящей в руке чидори, меня хватило лишь на инстинктивное бегство. Открыв перед собой портал, бросилась в него, лишь за мгновение сфокусировавшись на конечной остановке.

Вышло сумбурно, но мне удалось избежать расправы, а падение на деревянный пол привело в чувство. В помещении оказалось довольно ярко, по испуганным крикам лишь поняла, что здесь кто-то находился.

— М… Мэйкум?

Мертв… он мертв… нет…

Встав на четвереньки, уставилась на следы крови и капли, стекающие с меня ручьями. Глубокий вдох, глубокий выдох. До боли сжала кулак и затолкала рвущиеся на волю эмоции. Стиснув челюсти, поднялась, как ни в чем небывало, и окинула холодным взглядом опешивших от моего неожиданного появления родственников и старейшин.

— И опять проводите собрание без меня?

Холод моего голоса заставил стариков сжаться подобно бересте, брошенной на угли. Парочка из них стала белее снега прямо на глазах, едва в обморок что не падала. А вот Хаято с Хидеки роняли челюсть, похоже, просто от моего внешнего вида.

— Что… что произошло? — с трудом выдавив из себя слова, спросил младший брат.

Что произошло?..

— Прошу прощение за неподобающий вид, — я вытерла о края рубашки пальцы и направилась к выходу, — дайте мне час, чтобы привести себя в порядок. Я так хотела попасть на совещание, что меня, как видите, не удалось никому остановить. Как можете заметить, возражения я сейчас принимаю лишь с одним исходом.

Оставив людей обдумывать мрачную шутку, двинулась прочь на негнущихся ногах по коридору. И очень надеялась, что по щекам угрожающе стекали остывшие капли крови, а не горькие слезы.