Опаленные сердца

Глава 9

Выйдя в коридор, она огляделась по сторонам и увидела Далси.

– Энни!

– Что? – нервно спросила та, бросив взгляд на комнату.

Только бы он не проснулся. Кажется, ей удалось выйти незаметно. Перед уходом она посмотрела на Йена. Он улыбался во сне.

– Что? – переспросила Далей. – И ты еще спрашиваешь! Что вчера произошло?

– Вчера? От тебя не было никакой пользы, ты напилась.

– Я пыталась напоить его, как ты велела…

– И случайно напилась сама. Далси кивнула и вдруг засмеялась.

– Джои Уэзерли в моей комнате.

– Джои? – притворно удивилась Энн.

– Дай припомнить… да, вроде бы это Джои. Энн. Ты должна рассказать, что случилось. Ты исчезла, Макшейн тоже куда-то делся, и все одновременно.

– Одновременно? Послушай, я не хочу разговаривать в коридоре. Идем к тебе.

– Но ведь там Джои!

– Тогда идем к Коко, – сказала Энн, подталкивая Далей вперед, и постучала в одну из дверей.

– Войдите, – отозвался томный голос. Коко сидела на кровати нагишом, но отсутствие одежды, кажется, ничуть ее не смущало.

– Вы могли бы дать мне поспать, ведь защита форта легла вчера исключительно на меня. Все помощники куда-то разбежались.

Коко встала с ленивой грацией и взяла с кресла халат.

– Защита форта? – Энн вскинула брови.

– Ты уехала спасать мир, Далси до бесчувствия напилась, – доложила Коко, набрасывая кроваво-красный шелковый халат, такой же вызывающий, как она сама.

– Далси, как ты могла? – спросила Энн.

– Случайно!

– Макшейн куда-то уехал, занимался неизвестно чем, а ни одна из вас ничего не знает!

– За твоего мужа, Энни, вчера отвечала Далси.

– Но он уехал до того, как я спустилась в зал, – обиженно сказала та.

– К тому же он вернулся, – примиряюще добавила Коко.

– Ну? – спросила Далси.

– Что ну? – пробормотала Энн.

– Ну, Энни, расскажи нам о нем, – торопила Коко.

– Нечего рассказывать…

– Как нечего! – возмутилась Далей.

–Подумай, Далси, – усмехнулась Коко, – неужели этот полуиндеец похож на человека, который, женившись, как он считает, на шлюхе, проведет брачную ночь один в своей постели?

– Он только на четверть сиу, – пробормотала Энн.

– Далси, по-моему, наша любимая хозяйка, наша маленькая снежная королева вступила в права собственности.

– Энни! – взмолилась Далей. – Ну, скажи, он хорош?

– Пожалуйста… – запротестовала Энн.

– Похоже, она даже не знает, что приобрела, – с отвращением сказала Далси, обращаясь к Коко.

– Ах, напрасная трата железных мускулов и пыла, – со вздохом согласилась та.

– Если вы обе не возражаете…

– Возражаем. Мы хотим знать детали, – настаивала Далси.

– И что вы собираетесь с ними делать? – раздался насмешливый голос. – Картины рисовать?

Макшейн!

Энн испуганно оглянулась. Он стоял, небрежно облокотясь о дверной косяк. Покраснев до слез, она собралась уйти, но Йен взял ее за руку и притянул к себе.

Она уперлась ему в грудь, а он, не обращая внимания на девушек, легко поднял ее и начал целовать. Энн задохнулась, сердце у нее громко стучало.

Наконец он опустил ее на пол, продолжая обнимать за талию. Темные глаза вопросительно смотрели на нее, как бы стараясь проникнуть в ее душу.

– Макшейн, – начала она, пытаясь освободиться от его объятий. Гнев вернул ее к действительности. – Давайте…

Но он уже повернулся к девушкам.

– Она была великолепна. Просто великолепна! – сказал он и подмигнул. – А что касается деталей, то у нас будет время для совершенствования.

Оттолкнув его, Энн сбежала по лестнице, влетела в кухню и потребовала у Анри кофе.

– Сейчас, сейчас, таcheire, куда торопиться? Кофе был, как всегда, превосходен. Наслаждаясь ароматным напитком, Энн вдруг заметила любопытный взгляд француза, и ей показалось, что вся прислуга тоже не спускает с нее глаз. Любопытство Далси и Коко она еще могла перенести, но как смеют остальные…

– Доброе утро, Анри.

Макшейн придвинул стул к массивному деревянному столу, на котором повар обычно готовил свои блюда, и улыбнулся жене.

Вероятно, он успел помыться. Влажные волосы зачесаны назад, свежая рубашка оттеняет бронзовую кожу.

– Любовь моя, как насчет кофе? – беззаботно осведомился он.

– С удовольствием обслужу тебя.

Ее тон испугал Анри. Возможно, он решил, что благородный напиток сейчас окажется у Макшейна за шиворотом или на брюках, поэтому засуетился, стараясь избежать кофейного кризиса.

– Энн, пожалуйста, садись. Я уже приготовил свадебный завтрак. Нежнейшая ветчина, воздушный омлет, окорок и мои знаменитые круассаны.

Взяв Энн за плечи, он усадил ее рядом с Йеном, который продолжал улыбаться. Ей захотелось хорошенько стукнуть мужа, чтобы изменить выражение его лица, но она молча пила дымящийся кофе.

– Круассаны! – Анри поставил на стол тарелку, однако на Йена они не произвели особого впечатления.

«Настоящий хозяин не должен проявлять эмоций», – без обиды подумал француз.

Словно прочитав его мысли, Макшейн взял золотистый хлебец, попробовал и одобрительно взглянул на повара.

– Месье, вы можете открывать ресторан в любой части света!

Тот с достоинством наклонил голову.

– Мерси, но я вполне счастлив здесь, работая для мадмуазель Энн… мадам Энн.

– А кто еще работает на мадам Энн?

– Люди приходят и уходят… – начала та.

– А кто работает сейчас?

– Коко, Далси и Джинджер. У нее прекрасный голос, а Далси и Коко…

– Я уже знаю об их талантах. Кто еще?

– Эрон играет на пианино.

– Смазливый парень, с которым ты шепталась. Дальше.

– Бармен Гарольд, его помощник Марк Энгл, на кухне – Анри, Бетти и Лэлла, Сэмми-Джейн убирается наверху, а близнецы Игеры следят, чтобы игра была честной.

– Ясно.

– Еще у нас есть два профессиональных игрока. Майкл Тайлер и Трет Вильямсон. Сегодня суббота, и ты можешь увидеть их игру.

– А чем занимаешься ты? – небрежно спросил Макшейн.

– Я слежу, чтобы все было в порядке.

– Очень удобная работа.

– Что ты имеешь в виду?

– Можно найти время и куда-нибудь исчезнуть.

– У меня много дел, – пожала плечами Энн.

– Не сомневаюсь. Хотелось бы узнать, что это за дела.

– Напитки, игра… отдых клиентов. – Она отвернулась, чтобы муж не заметил ее волнения.

Сможет ли она теперь заниматься делами? Он, кажется, намерен следить за ней.

– Энн, налей мне еще кофе. Но Анри ее опередил.

– Мадам, разрешите мне.

И тут же объявил, что завтрак готов, прервав неприятную ей беседу.

Энн думала, что не сможет есть, однако при виде деликатесов Анри не устояла и слишком поздно заметила насмешливый взгляд Макшейна.

– Сегодня утром у вас превосходный аппетит, любовь моя.

– О! – простонала она, вскочив с места. – Прошу меня извинить, но я вынуждена закончить семейную трапезу. Меня ждут дела.

И она ушла в салун.

Эрон играл на пианино. Когда Энн остановилась рядом, он поднял глаза и вопросительно посмотрел на нее.

– Твой благоверный заметил, что тебя не было?

– Мой благоверный сам куда-то уезжал. Но мне нужно спрятать мужскую одежду и оружие. Он собирается осмотреть все заведение. Вдруг он найдет потайную лестницу?

– Тогда одну прелестную птичку запрут в клетке, кузина. – Эрон пристально глядел на нее, потом улыбнулся. – Я никогда не одобрял жизнь, которую ты ведешь.

– Эрон, ты знаешь…

– Я знаю, что ни твоя смерть, ни арест или виселица прошлого не изменят. Энни, если ты научишься жить в настоящем, это и будет твоей самой большой победой.

– Если бы я могла, – прошептала она. Эрон снова взглянул на нее и предупредил:

– Он здесь, разговаривает с Гарольдом. Хочешь что-нибудь спеть? Кстати, он знает, что мы родственники, или мне нужно опасаться за свою жизнь, если он решит, что ты со мной кокетничаешь?

– Тебе не нужно опасаться за свою жизнь.

– Он не знает, что мы родственники.

– Сыграй «Лорену», – попросила она и ее нежелание отвечать уже было ответом.

Эрон проиграл вступление, и Энн запела старинную балладу.

«Он – настоящий талант, – думала она, – любая песня звучит у него одухотворенно, берет за душу. Анри готовит лучшие на свете деликатесы. А девушки…»

Каждый из них – ее друг, каждый с нею и за нее. Но в самые опасные дела посвящен только Эрон.

Уже наступил полдень, и до Энн доносились привычные шумы: звон стаканов, хлопанье карт по столу, разговоры, смех. Обычный субботний день.

Внезапно двери салуна распахнулись, и яркий дневной свет на мгновение ослепил Энн. Но когда она разглядела вошедшего, холодок пробежал у нее по спине.

Шериф Бикфорд исподлобья оглядел присутствующих и направился к бару.

– Добрый день, Энни, вернее, миссис Макшейн. Прими мои поздравления.

– Спасибо, шериф.

Это был рослый человек крепкого телосложения, с седыми волосами, длинным лицом со скорбным, как у охотничьей собаки, выражением и темными проницательными глазами. Он принадлежал к тому типу людей, которые с особым уважением относятся к закону. На свою работу он смотрел просто и при каждом удобном случае цитировал Конституцию. Бикфорд не писал законов, с некоторыми даже не соглашался, но твердо верил, что преступником можно считать человека лишь тогда, когда его вина будет доказана судом присяжных.

Энн шериф нравился. Несмотря на медлительность, а временами даже наивность, Бикфорд был отнюдь не глуп, и с ним приходилось держать ухо востро.

– Гарольд, подай шерифу большую кружку пива.

– Благодарю, Энни.

Она молча кивнула, дожидаясь, когда шериср перейдет к цели своего визита.

– Энн, ты не видела в городе незнакомцев?

Она нахмурилась. Только одного, за котороговышла замуж!

– Нет. В среду, правда, несколько человек приехали с дилижансом. На этой неделе приедет еще больше. Но никто в городе не останавливался.

Бикфорд раздраженно покачал головой.

– В последнее время здесь творятся странный вещи. Сначала кто-то украл золото Кэша Уэзерли которое охраняли двое его лучших парней. Один убит, другой ранен, но ничего не знает. Он видел только силуэт мужчины в шляпе. Золото исчезло. А вчера наш уважаемый гражданин Грейнджер Беннингтон лишился поместья. Старик утверждает, что его кто-то оглушил, и, пока он находился без сознания, дом подожгли. Когда мы прибыли на место, то увидели лишь обгоревшие балки. Я слышал, в полнолуние всякое случается, но до него еще далеко. Зачем кому-то поджигать дом Грейнджера? Может, он сам уронил лампу или забыл погасить свечу? Поэтому мы должны благодарить Господа за твоего мужа, Энни.

– Благодарить Господа за… моего мужа? – удивленно повторила она.

– Макшейн, – позвал шериф, отхлебнув изрядный глоток пива.

– Шериф, здесь и говорить-то не о чем, – спокойно ответил подошедший Йен. – Мы с Ральфом случайно увидели, как с ранчо Беннингтона выезжают какие-то всадники, и, по-моему, я попал в одного. Найдите раненого, и вы узнаете, кто поджег ранчо.

Энн побледнела и оперлась рукой о стойку. Слава Богу, все были заняты разговором, и никто не обратил на нее внимания.

Шериф нахмурился.

– Мы не можем обвинять честных граждан этого города, не имея доказательств.

Макшейн знаком велел Гарольду принести кружку пива и тут увидел, что Энн буквально сверлит его глазами.

– Шериф, вы отказываетесь видеть то, чего не желаете видеть.

– Сэр, вы много сделали вчера для Беннингтона. Грейнджер – хороший человек, он рассказал мне, как вы, рискуя собственной жизнью, вытащили его из огня. Но будьте осторожны. Вы только приехали в город и уже пытаетесь о чем-то судить. – Йен холодно улыбнулся, а шериф продолжал: – До меня дошли слухи, что вы очень меткий стрелок.

– Шериф, в этих краях ни один стрелок не может быть слишком метким.

– Да, наши края опасны, но мы следим за порядком в городе и хорошо знаем каждого ковбоя и владельца ранчо. И я умею с ними обращаться.

– Шериф, никто не сомневается, что вы умеете с ними обращаться и преданы своей работе.

– С которой я привык тоже справляться сам, Макшейн. Но если мне понадобится помощь, я обращусь к вам. У нас здесь много всякого сброда – бродяг, разбойников, грабящих почтовые дилижансы. Ограбили Кэша Уэзерли, а он наш почетный гражданин. И, мистер Макшейн, я не желаю это обсуждать, сэр. Я пришел, чтобы поблагодарить вас за то, что вы сделали для моего друга Беннингтона. В субботу я решил созвать жителей города, чтобы помочь Грейнджеру восстановить хозяйственные постройки и загон для скота. Мистер Уэзерли обещал дать скот. Мы поставим Грейнджера на ноги, и вы сами убедитесь, что зло нужно искать не в городе, а за его пределами. – Шериф допил пиво и вернул Гарольду пустую кружку. – Благодарю вас и желаю всех благ. Может, теперь, став женатым человеком, вы захотите построить собственный дом и купить ранчо. Это было бы прекрасно, Энни.

– Мне нравится хозяйничать в салуне, шериф.

– Но, может, вы захотите сделать из Энн настоящую леди, мистер Макшейн, ведь она теперь ваша жена.

– Шериф, – Энн почувствовала, как вспыхнули ее щеки, – надеюсь, мои девушки – леди, и меня устраивает их общество.

– А малыши, Энни? Ты хочешь, чтобы они тоже выросли в салуне?

– У меня нет никаких малышей, шериф.

– Нужно думать о будущем.

Лениво облокотившись о стойку бара, Макшейн с улыбкой слушал их разговор.

– Вы совершенно правы, шериф. У Энн должен быть красивый дом… и куча малышей, чтобы ей было чем заняться.

– Я и сейчас очень занята, – возмутилась Энн. Бикфорд поклонился обоим, явно довольный своей идеей сделать из Энн настоящую леди.

– Еще раз желаю вам всего наилучшего.

Когда шериф, махнув им шляпой, покинул заведение, Энн обернулась к Макшейну.

– Это мой салун.

– Ну, вопрос спорный. Я владею большей частью.

– Могу избавить тебя от лишних хлопот. Я давно управляю этим заведением, дела идут хорошо…

– Эдди Маккестл умер две недели назад, значит, ты управляешь салуном не так уж долго.

– Я заведовала всем при жизни Эдди! Макшейн подошел ближе, и она неожиданно вспомнила подробности их вчерашней ночи.

– Как удавалось моей прелестной невинной жене столь талантливо управляться с целым сборищем негодяев, игроков, воров и шлюх?

– Не твое дело!

– У нас союз, любовь моя, помнишь?

Энн молча направилась к выходу, но, вспомнив о цели прихода шерифа, остановилась.

– Зачем ты ездил на ранчо Беннингтона?

– Мой друг рассказал о грозящей старику опасности, я поехал с ним.

– О, друг? Ральф? Адвокат, который хочет оставить меня без гроша?

– Да, Ральф.

– И ты запросто уехал в день твоей свадьбы?

– Я не думал, что ты будешь меня искать. К тому же я вернулся, и ты слышала шерифа, мы спасли человеку жизнь. Или Грейнджер тебе безразличен?

– Нет, он мне нравится. Он джентльмен. Порядочный, вежливый.

– И, наверное, распускает слюни, когда заходит в салун и видит тебя?

– Я очень рада, что Беннингтон жив и здоров, – ответила Энн с достоинством. – Просто я немного удивлена. Ты сваливаешься, как снег на голову, настаиваешь на свадьбе, чтобы потом уехать куда-то с другом.

– В следующий раз, когда получу приглашение, я не забуду, что ты по мне скучаешь, – пообещал он.

– Не стоит. Ты можешь уезжать со своим другом Ральфом куда угодно и когда захочешь. Чем чаще, тем лучше. Ну, а теперь я могу идти? У меня дела.

– Продолжай, – сказал Макшейн, удерживая ее за руку.

– Что?

– Кричи, визжи, дерись… продолжай.

– Зачем ты это делаешь?

– Потому что я не люблю, когда мне угрожают.

– А я не люблю, когда меня тащат против моей воли. Да еще мучают и насмехаются надо мной!

К удивлению Энн, ее слова возымели действие. Макшейн отпустил ее руку, хотя продолжал внимательно смотреть на нее, как будто его темные глаза хотели проникнуть к ней в душу.

– Видимо, ты больше любишь командовать.

– То же самое можно сказать и о тебе. Его улыбка стала язвительной.

– Может быть. А может, я хочу тебя предостеречь.

– О чем?

– Если дело коснется власти твоей и моей, Энн Макшейн, моя власть одержит верх. Кажется, дела в салуне…

– Дела в салуне идут прекрасно…

– Возможно, хотя не уверен.

– Ты не имеешь права вмешиваться…

– Очень даже имею. Я владелец большей части заведения. Или ты что-то скрываешь, Энн?

– Ничего, – поспешно ответила она. – Абсолютно ничего. Просто я делаю то, что считаю нужным. Я независима в своих решениях и своем мнении.

– Слишком независима.

– Нет, не слишком. Здесь все сделано моими руками. Я создала этот бизнес, причем настолько прибыльный, что могу рискованно играть. Я…

– Ты, – мягко прервал он, – занимаешься опасными делами. Я еще не знаю всего, что здесь происходит, но хочу тебя предупредить: или ты добровольно откажешься от своих рискованных затей, или мне придется тебя заставить. Я немедленно уберу тебя отсюда, иначе нас обоих убьют. Куда-нибудь на ранчо или в прелестный маленький домик. От греха подальше.

– Подальше от тебя, чтоб не мешала?

– Возможно, – согласился Макшейн. – Ведь я наблюдал, как ты слушала шерифа. Сплошное обаяние, приятная улыбка, широко раскрытые невинные глаза. Кажется, мне действительно нужно разобраться, что здесь происходит.

– Ничего здесь не происходит, – раздраженно воскликнула она. – Не мог бы ты оставить меня в покое?

Энн повернулась, чтобы уйти, но он опять схватил ее за руку.

– Я хочу, чтобы ты дожила до почтенного возраста. Я о тебе беспокоюсь.

– Ты едва меня знаешь!

– Но я ведь твой муж. И, черт тебя побери, Энн, волнуюсь за тебя, понятно?

– Кто сам ищет себе волнений, тот обязательно их найдет.

– Не зли меня, Энн.

Она вырвала руку и, чтобы прекратить разговор, заторопилась в кухню, где вместе с Анри проверила запасы и составила список того, что нужно купить в ближайшее время.

За работой время пролетело незаметно.

Энн радовалась, что надолго избавилась от опеки Макшейна, не видит его, не знает, чем он занимается.

Из кухни она поднялась в свою комнату.

Здесь уже побывала Сэмми-Джейн, сменила простыни, взбила подушки, помыла ванну, налила в кувшин свежей воды.

Энн первым делом открыла шкаф и облегченно вздохнула. Макшейн сюда не заглядывал. Пока. Нужно получше спрятать оружие и мужской наряд. Она набросала на них шали и нижние юбки, прислонила китайскую ширму к стене и вернулась в салун.

Макшейна там не было.

– Ты его не видел? – спросила она у Эрона.

– Снова потеряла мужа, кузина?

– Жаль, что я не могу дать тебе подзатыльник на виду у всех, – улыбнулась Энн. – Мне нужна твоя помощь, Эрон.

– Он был здесь. Потом спустился Джои, они с ним выпили, после чего Макшейн сказал Гарольду, что отлучится на несколько часов, и ушел.

– Он не возвращался?

– По крайней мере, я не видел. Трудно играть на пианино и одновременно смотреть, что делается у тебя за спиной. Дорогая моя Энни, присматривай за мужем сама.

Поднявшись в свою комнату, она некоторое время шагала взад-вперед, затем выглянула в окно, посмотрела на безлюдную улицу и села в кресло.

Война, которую она вела с Макшейном, изматывала ее. Она закрыла глаза и стала думать о муже.

Если он узнает, что здесь происходит на самом деле… У них с Кэшем Уэзерли какое-то странное соперничество. Поэтому он и женился на ней. Теперь она, можно сказать, прыгнула с горячей сковородки в огонь.

Но…

Он волновал ее, возбуждал ее, неумолимо притягивал. Следующей ночью, после того… шока ей кое-что понравилось. Упругость и сила его мышц, огонь его тела. При одном воспоминании о том, что они делали, Энн бросило в жар. Она не могла забыть интимные прикосновения рук и губ к ее телу… и, конечно, его потрясение, когда он понял, что его распутная жена оказалась чистой, как первозданный снег, неискушенной девушкой.

Ей нужно было сказать ему, ведь она знала, что он считает Эдди Маккестла ее мужем. Но ей вообще нелегко рассказывать о своей жизни, тем более чужому человеку.

«Он больше не чужой», – напомнила себе Энн. Ей вдруг захотелось, чтобы он оказался рядом, ощутить его поцелуи, снова почувствовать жар его тела.

Ее первая брачная ночь могла быть совершенно иной! Вся ее жизнь могла быть иной, если бы не тот необыкновенный дикарь Плывущее Облако.