Опасная прогулка

Глава 7

Когда наступило время встать с постели и начать одеваться к ужину, Юдела почувствовала, что лучше бы ей было притвориться больной и остаться наверху. Но горничная, помогавшая ей одеваться, была настойчива. Занимаясь прической госпожи, она выплеснула на нее все новости, касающиеся церемонии похорон:

— Все было так торжественно и пристойно, мисс. Но в то же время, конечно, довольно скромно. Зато цветы были великолепны. Садовники постарались вовсю, и гроб был украшен на славу.

Юделу бросило в озноб от этого красочного описания гроба, в котором покоился лорд Джулиус. Но все же она смогла произнести несколько сочувственных фраз, и горничная не догадалась, что здесь что-то не так. Под конец служанка обмолвилась, что вдовствующая герцогиня чувствует себя неважно и, по выражению горничной, » выразила желание отдохнуть «.

Юдела понимала, что, хотя бабушка и недолюбливала своего беспутного внука Джулиуса, все же для нее было жестоким потрясением узнать, как бесславно закончил он свой жизненный путь. Джулиус был еще так молод и сколько мог сделать хорошего в жизни, обладая такими возможностями. Но он все упустил и растерял любовь и уважение даже самых близких ему людей.

Юделе было грустно вспоминать о печальной участи лорда Джулиуса, но, разумеется, ее мысли больше всего были заняты собственной судьбой. Предыдущая ночь — бессонная и горестная — оставила в ее душе неприятный осадок. Она стыдилась собственного поведения. Чего она добивается? Что ей надо? Она ведет себя словно ребенок, который требует, чтобы ему подарили луну. Ей самой было ясно, что она желает невозможного, поэтому сейчас она пыталась рассуждать трезво.

Утро она встретила такими мысленными заверениями:» Мне очень повезло в жизни! Невероятно повезло, что я встретилась с таким необыкновенным человеком, как герцог, и общалась с ним, пусть даже недолго «.

Однако тут же она подумала, что жизнь без него теряет всякий смысл и было бы, наверное, лучше, если б она не узнала, что такое истинная, но безответная любовь. Да, конечно, так было бы лучше! Но прошлое изменить нельзя, а будущее предопределено судьбой!

Когда Юдела оделась в одно из самых красивых платьев, подаренных ей герцогом, и взглянула на свое отражение в зеркале, то решила, что обязана насладиться каждым мгновением их последнего совместного ужина — последними минутами, секундами, часами, которые они проведут рядом друг с другом. Когда она покинет Освестри-хауз и очутится вдали от него, она будет перебирать в памяти все то, что ей довелось увидеть здесь, мысленно слушать его голос, представлять в воображении его лицо и то, как они сидели друг против друга за одним столом.

» Я люблю его! Я люблю его!«

Ей казалось, что она произносит эти слова вслух, и боялась, что кто-то услышит их.

Разумеется, у нее не было никаких шансов что-либо изменить в своей собственной участи. Ведь герцог не лукавил с ней, а с самого начала дал определенно понять, чего хочет от нее и как вознаградит за услуги. В ее воображении возникли строки, написанные его уверенным почерком.» Когда наступит время, вы немедленно удалитесь без всяких претензий «, — припомнила Юдела их разговор в библиотеке.

» Я не буду предъявлять никаких претензий, не буду жаловаться на судьбу, и не дай бог, чтобы он догадался, что я чем-то недовольна»— так мысленно заверяла она себя, стараясь собраться с духом для их последней встречи наедине. Она должна вести себя, как подобает настоящей леди, так посоветовали бы ей ее покойные родители. В тяжелых жизненных обстоятельствах они никогда не теряли присутствия духа. Все, что герцог делал, было вполне справедливо, и отец ее постыдился бы за свою дочь, если б она начала на что-то жаловаться и выражать свое недовольство. Договор есть договор, и она обязана беспрекословно выполнить его условия.

Единственное, о чем она сожалела, — это то, что леди Марлен так скоро вышла замуж, а лорд Джулиус так поторопился расправиться со своим старшим братом, что сам обрек себя на бесславный конец. Если бы этого не случилось, Юдела могла бы еще хоть немного времени побыть рядом с герцогом. Теперь ей уже не придется воспользоваться нарядами из своего гардероба, а их там было великое множество. Даже если б она переодевалась по три раза в день, обновок хватило бы надолго.

Но эта горькая мыслишка о нарядах была опять же из области «претензий», которые в данном случае недопустимы. Она обязана сказать последнее «прости»с улыбкой на лице и быть благодарной за выпавший на ее долю счастливый жребий. Какой еще молодой девушке ее звания и положения досталось бы столько радости и удовольствий от такой пусть неразделенной, но прекрасной любви.

— Как вам идет это платье, мисс! — воскликнула горничная, напомнив Юделе этим своим замечанием, что время неумолимо уходит.

— Ее светлость спустится к ужину? — поинтересовалась Юдела.

— О нет, мисс. Ее светлость предупредила, что останется наверху, и просила ее не беспокоить. Она неважно себя чувствует.

Юдела догадалась, что это не правда и что герцогиня, ссылаясь на нездоровье, на самом деле хочет доставить Юделе удовольствие лишний раз побыть с герцогом наедине. Хорошо понимая, что ведет себя неподобающе и что их свидание ничего не может изменить, Юдела все-таки обрадовалась.

Бросив последний раз взгляд в зеркало, она яростно потерла щеки, чтобы они порозовели, и, покинув свою комнату, стала спускаться по главной лестнице, едва удерживаясь, чтобы не побежать стремглав в надежде поскорее увидеть любимого ею человека.

Ей удалось сдержать свой порыв, и она вошла в салон спокойно и даже несколько торжественно.

Герцог ожидал там и улыбнулся при виде ее так приветливо, что Юделе показалось, будто солнце согрело ее своими лучами.

— Надеюсь, вы совсем оправились, Юдела? — спросил он ласково.

— Да, я чувствую себя хорошо.

— Как мудро вы поступили, что раньше времени не встали с постели. Для того чтобы оправиться от шока, всегда необходимо время.

В ее мозгу зародилась крамольная мысль резко оборвать этот пустой разговор. Зачем этот обмен светскими любезностями, когда есть вещи, о которых надо говорить серьезно и не откладывая?

Он протянул ей бокал шампанского, она сжала пальцами тонкую хрустальную ножку и почувствовала на себе его изучающий взгляд. Юдела подумала, что он смотрит на нее так лишь потому, что сомневается, действительно ли она полностью восстановила свои силы после тяжкого испытания, выпавшего на их долю. Чтобы не выглядеть уж очень взволнованной и не раздражать этим герцога, она поспешно сменила тему разговора:

— Мне не удалось сегодня повидаться с вашей бабушкой, но, как я поняла, она не желает принимать никаких посетителей.

— Бабушка достойно вела себя все эти дни и отлично справилась со всеми переживаниями, — сказал герцог. — Но, увы, в ее возрасте такие потрясения очень опасны для здоровья.

— Да, конечно, — согласилась Юдела.

Удар гонга призвал их в столовую.

Герцог предложил ей руку, и, хотя она лишь слегка коснулась его, дрожь пробежала по ее телу. Юдела испугалась, что он догадается о ее чувствах. Теперь, когда его перстень с печаткой пропал, она заметила, что на руках его нет никаких драгоценностей. Вероятно, он очень жалеет об этой пропаже. Но Юдела не решилась спросить, предпринял ли он какие-нибудь попытки, чтобы отыскать фамильный перстень. Разумеется, нетрудно было бы пере — «ворошить вверх дном подозрительные лавчонки и притоны, где воры сбывают краденое. Для этого даже необязательно было устраивать охоту за убийцами лорда Джулиуса. Но ей почему-то казалось, что герцог не станет этим заниматься.

» Все, что случилось, должно быть забыто «, — грустно подумала Юдела.

А когда она навсегда покинет этот дом, то уже ничто не будет напоминать герцогу о жутком событии, в котором был замешан и так жестоко поплатился за свое участие его единокровный брат.

Однако, как бы ни печальны были последние дни в поместье, за столом герцог, к удивлению Юделы, был оживлен и явно предпринимал все усилия, чтобы развлечь и ободрить ее. Он рассказывал ей о своих путешествиях за границу, вспоминал забавные истории из жизни своих предков и семейные предания, описывал сокровища, хранящиеся здесь, во дворце, а также описывал другие свои владения, разбросанные в разных концах Англии. Юдела слушала его со всем вниманием, и не только потому, что это было действительно интересно, но и из желания как можно больше сохранить в памяти деталей ее короткого общения с таким удивительным и обаятельным человеком.

Как же он был красив, элегантен! Как привлекателен! Сама обстановка обеденного зала создавала вокруг него некий торжественный ореол.

Но вдруг ей подумалось, что они оба вновь разыгрывают спектакль с очень маленьким количеством действующих лиц. И с такой же малой аудиторией — лишь он и она.

Спектакль только для них самих и больше ни для кого!

» Завтра этому спектаклю придет конец «, — вспомнила она, и настроение ее резко упало.

Тем более было обидно, что в своем изысканном платье с цветами в волосах, с матово-бледным личиком, таинственно освещенным колеблющимся пламенем свечей, она сейчас так подходила для разыгрываемой ею роли.

А герцог! Он в данную минуту выглядел истинным героем пьесы, главным персонажем, — правда, эта роль всегда принадлежала ему — в любой пьесе и с любой партнершей, которая могла бы быть на месте Юделы.

Ужин близился к концу, а Юделе хотелось, чтобы он длился бесконечно… Чтобы не так скоро наступил момент, когда ей придется встать из-за стола и проследовать вместе с герцогом обратно в салон. И все же этот нежеланный момент наступил. Медленными нерешительными шагами она шла по мягкому ковру, и казалось, что из-за каждой драпировки шепчет ей чей-то печальный голос:

» Все это в последний раз… в последний раз…«

Она ожидала, что герцог отведет ее в салон, но он неожиданно предложил:

— Я думаю, что будет лучше, если мы перейдем в библиотеку. Там у меня хранится нечто, что я должен вам передать.

Юдела сразу догадалась, что означает это» нечто «. Это был смертный приговор ее счастью, который не подлежал обжалованию. Конечно, это будет тысяча фунтов стерлингов, обещанная им при подписании договора тоже в библиотеке, но только в городском доме.

Если б она могла отвергнуть его дар, сказать ему, как и прежде, что это слишком большая сумма, но Юдела знала наверняка: это только обидит его. Ведь контракт, заключенный между ними, не оговаривал продолжительность его действия. Три дня… три месяца… три года… — все это не меняло остальных условий контракта. И спорить с герцогом по этому поводу было бы излишней тратой слов.

Этим вечером в свете канделябров библиотека выглядела по-иному, чем днем, когда солнце сияло за высокими окнами. Сейчас занавеси были задернуты, и лишь одно окно, выходящее на обширную террасу, оставалось открытым.

Юделе не хотелось отвлекаться на красоту пейзажа в эти последние мгновения, поэтому она, не мешкая, заняла место на стуле спиной к окну в ожидании того, что ей скажет герцог.

— Я должен кое-что сказать вам, Юдела.

Он стоял в привычной позе, слегка опершись о каминную полку. Юдела уже знала, что он скажет. Выслушивать вторично условия контракта она была не в состоянии, поэтому она решилась прервать его и произнесла поспешно:

— Я знаю, это касается… леди Марлен. Ее светлость уже известила меня, что она вышла замуж.

— Так вы знаете? — воскликнул он. — Что ж, тем лучше;

Самое главное, что теперь она перестанет докучать мне своей нелепой ложью.

— Да, я все знаю, — тихо произнесла Юдела. После ее слов в библиотеке воцарилось неловкое молчание.

Юдела взяла на себя инициативу в разговоре.

— Я понимаю, что… отпала необходимость в продолжении нашей притворной помолвки. Я хочу… уехать завтра с утра.

— И куда вы направитесь? — поинтересовался герцог. Юдела беспомощно развела руками.

— Я как-нибудь устроюсь.

— Вы намерены жить совсем одна? Она уже собиралась сказать, что ей будет так одиноко, если арендует коттедж в родной деревне, но тут же вспомнила, что там она обязательно столкнется с молодым лордом Элдриджем, а этого ей хотелось меньше всего Он, по всей вероятности, знал, на какую стезю собирался направить ее покойный лорд Джулиус, и Юдела со страхом подумала, что отношение к ней местного сквайра будет соответственным. Никто не убедит его в том, что она благодаря счастливому стечению обстоятельств избежала коварной ловушки.

Лорд Элдридж да и остальные соседи вполне могли заклеймить ее позором.

Герцог терпеливо ждал, что она ему ответит. Юдела же колебалась.

— Я найду для себя что-нибудь подходящее.

— Я вижу, что вы не имеете никаких определенных планов. Не стоит так беспечно относиться к собственному будущему, — заметил герцог.

— Но, ваша светлость, вам не надо… беспокоиться обо мне. Вы и так были столь добры, столь великодушны, и мне так… неловко, что вы истратили на мои наряды такую огромную сумму, и совершенно впустую. Большую часть из них я даже еще и не примеряла.

— Но вы выглядели весьма привлекательно в тех, что я на вас видел.

Юдела удивилась этому его комплименту. Хотя почему не позволить себе комплимент женщине, с которой вскоре должен расстаться? Может быть, вообще он делает это автоматически, как воспитанный человек при разговоре с любой своей приятельницей.

— Сомневаюсь, — продолжал он, — что есть на свете хоть одна живая душа, с кем вы могли бы серьезно обсудить свои планы на будущее. Вы ведь, надеюсь, не говорили об этом с моей бабушкой?

Юдела поторопилась ответить:

— Нет, нет. Разумеется, нет. Пожалуйста, не считайте меня такой жестокой и бестактной по отношению к ней. Я ни в чем ей не призналась. А вот вы не могли бы… как-то помягче сообщить ей о том, что мы не станем мужем и женой…

— А вы думаете, это ее очень огорчит?

— Уверена, что да. Она была так рада… вашему обручению, что, когда новость дойдет до нее, это будет… горьким разочарованием для ее светлости.

Волнение охватило Юделу, когда она говорила о герцогине. Действительно, старая женщина вполне может впасть в отчаяние, узнав, что ее надежды увидеть при жизни правнука не оправдаются, тем более что лишь недавно она потеряла и младшего внука.

А ведь она была так добра к Юделе, так расположена к ней. Что, если она обвинит девушку в несчастливом финале помолвки ее любимого Рэндольфа?

Юдела успела так полюбить старую герцогиню, что сама мысль о том, что ее сочтут обманщицей и разрушительницей чужих надежд, была для нее мучительной.

— Итак, вы думаете, что бабушка будет расстроена? — вновь задал вопрос герцог.

— Да, я уверена в этом. — Юдела печально кивнула. — Именно поэтому я умоляю вас очень осторожно довести до ее сведения о нашем… разрыве. Надо как-то объяснить ей, подготовить ее, иначе последствия могут быть… ужасные…

У нее перехватило дыхание. Она сделала паузу, прежде чем продолжить:

— Может быть, вы скажете ей, что я уехала навестить кого-нибудь из своих родственников. А когда я не вернусь обратно, может быть, лучше ей сказать, что я… умерла. — На последних словах голос Юделы предательски дрогнул.

— Умерла?! — У герцога глаза полезли на лоб.

— Да, так будет лучше… Лучше для вас.

— Каким образом?

Юделе было нелегко подбирать слова:

— Я думаю… что ее светлость считает, что раз ваши… любовные связи… в прошлом были всегда так кратковременны, то это происходило… по вашей вине, а знакомые вам леди тут ни при чем.

Герцог погрузился в мрачное молчание. Юдела занервничала и заговорила поспешно:

— Пожалуйста, простите меня… что я коснулась этой темы. Конечно, я не имею никакого права вмешиваться в ваши дела, но мне невыносима сама мысль о том, что ваша бабушка будет огорчена.

— Почему вы так печалитесь о человеке, с которым только недавно познакомились? — полюбопытствовал герцог.

— Совершенно необязательно быть знакомым с человеком долгое время, чтобы полюбить его… или возненавидеть, — ответила Юдела. — Что касается любви, то она возникает внезапно, как вспышка молнии. Для того чтобы влюбиться, не требуется много времени.

Ее нежный голосок дрожал, потому что, говоря это, она думала о том, что любит герцога так, как будто знает его уже тысячу лет. За короткие дни их знакомства он заполнил собой весь ее мир, все ее мысли, и, когда они расстанутся, вокруг нее будет лишь жуткая пустота.

— Кажется весьма странным, что вы с таким знанием предмета рассуждаете о природе любви. Когда мы прошлый раз беседовали на эту тему, то вы заявили, будто не имеете никакого представления об этом, как вам кажется, зябком иллюзорном чувстве.

— Я не помню, ваша светлость, что бы мы когда-нибудь говорили о настоящей любви, а только о ее видимости — фальшивой и обесцененной. Любви, выставленной на продажу. В какой бы форме это ни происходило.

— А теперь, я так понимаю, мы говорим о совсем другой любви? О любви, которая возникает в сердце?

— Да-да.

— Что ж! Мне было бы очень интересно познакомиться подробнее с вашими взглядами на любовь.

Юделе вовсе не хотелось делиться с герцогом своими сокровенными мыслями. Это было бы ошибкой с ее стороны. А герцог мог усмотреть в ее исповеди поползновения нарушить условия контракта.

Как она могла признаться ему в чувстве, которое переполняет ее, мешает жить и дышать и в то же время так сладостно! И как она может сказать открыто, что это чувство обращено именно к нему.

Юдела настолько разволновалась, что встала и подошла к окну. Она была не в том состоянии, чтобы любоваться природой, но, как нарочно, солнечный закат за деревьями парка был еще более прекрасен, чем в прошлый раз. Золотистые и алые блики сверкали на поверхности озера, а бледная голубизна неба манила к себе.

» Как мне все это запомнить? — твердила про себя Юдела. — Ведь в последний раз я вижу подобную красоту «.

— О чем вы задумались? — поинтересовался герцог.

— Я раньше не могла и вообразить себе, что на свете есть такая красота.

— У меня такое чувство, — произнес герцог очень спокойно, — будто вы прощаетесь сейчас со всем этим.

То, что он вдруг проявил такое понимание и что голос его в этот момент прозвучал особенно нежно, заставило Юделу прослезиться. Она по-прежнему стояла спиной к нему, не желая, чтобы он заметил слезы на ее глазах.

Да, конечно, она говорила сейчас последнее» прости «, но не великолепной природе, не солнечному закату, не роскошной библиотеке и дворцу, а человеку, который завладел ее душой и сердцем, но скоро навсегда уйдет из ее жизни.

— Мне кажется, — сказал герцог, — что нам следует обсудить множество важных проблем, а мы весь вечер уклоняемся от основной темы.

Юдела замерла.

— Во-первых, я должен поблагодарить вас за спасение из рук негодяев. Вряд ли кто-либо проявил бы столько ума, ловкости и самообладания, как вы, развязывая эти проклятые веревки. Вы нашли спасительный выход из положения, когда я сам, честно признаюсь, пребывал в полной растерянности.

— Я не хочу, чтобы меня благодарили, и не хочу, чтобы вы чувствовали себя чем-то обязанным по отношению ко мне, ваша светлость. Я действовала так лишь только потому, что очень боялась за вас. Мне было страшно подумать, что вы можете так нелепо и ужасно погибнуть.

— Итак, я мог погибнуть… Но ведь вы тоже были на грани гибели? Разве вы не подумали о своем спасении?

— Я не имею никакой ценности в этом мире. Я никому не нужна… Вы же, наоборот…

Герцог прервал ее:

— Не могу поверить, что вы говорите это серьезно. В голове Юделы мелькнула мысль, что для нее, может быть, было бы легче умереть вместе с герцогом, чем продолжать жить без него. Опасаясь, что у нее вырвется это признание, она упрямо рассматривала пейзаж за окном, не поворачиваясь к герцогу, хотя слезы застилали ей глаза и все казалось зыбким и нереальным.

— Вы проявили потрясающее мужество, — продолжал герцог. — Я не могу представить ни одну женщину из моего окружения, которая в подобных обстоятельствах вела бы себя так же, как и вы. Ваше умение владеть собой меня просто восхищает.

На его губах вдруг заиграла лукавая усмешка.

— Только на один миг, как мне кажется, ваш твердый характер дал трещину. Это произошло, когда вы умоляли меня не подвергать себя опасности уже после того, как мы выбрались на свет божий и увидели лежащего на дороге человека. Интересно, тогда вы тоже думали только обо мне?

— Конечно! — воскликнула, не подумав, Юдела. — Ведь это был с вашей стороны храбрый, но неразумный поступок. Там могла быть новая засада, и второй раз вы могли уже не избежать самого худшего.

— И когда вы обнаружили, что ничего подобного не случилось и я благополучно вернулся к вам, вы безумно обрадовались, не так ли?

— Я очень обрадовалась, — едва слышно произнесла Юдела.

И тут в памяти ее всплыло, как герцог поцеловал ее тогда и какое блаженство она почувствовала при этом. Слезы ослепили ее. Ей необходимо было вытереть глаза, но она боялась этим выдать себя, ей не хотелось, чтобы герцог узнал, что она плачет.

— Мне хочется кое о чем спросить вас, но очень трудно разговаривать, когда вы стоите спиной ко мне, — произнес герцог.

Юдела не откликнулась на его просьбу, потому что слезы текли по ее щекам и она стыдилась собственной слабости.

Юдела старалась оттянуть момент решительного объяснения и окончательного прощания. Сейчас он передаст ей ее вознаграждение, и, если у нее есть хоть капля гордости и самоуважения, она должна сказать ему» прощайте «. Именно этого он и ждет от нее.

— Подойдите сюда, Юдела, — попросил герцог.

Так как эта просьба скорее походила на приказ, Юдела не могла не подчиниться.

Она достала из пышного рукава платья крошечный, обшитый кружевами платочек и утерла слезы. Вскинув подбородок, чтобы выглядеть как можно более независимой, Юдела повернулась и медленно направилась к герцогу.

В эти мгновения герцог, пока она приближалась к нему, казалось, вырастал на глазах. Его жесты и осанка приобрели властность, которая раньше ей не так бросалась в глаза.

Как мог мужчина быть таким красивым? Таким импозантным? Какое счастье выпало на ее долю, что она хоть короткое время общалась с ним.

Он не сделал попытки пойти ей навстречу, а ждал, когда она сама приблизится к нему.

Юдела остановилась в шаге от него. Долгое время он рассматривал ее, глядя сверху вниз, потом спросил:

— Почему вы плачете?

Она сочла этот вопрос весьма бестактным и поэтому не стала отвечать на него. Вместо этого Юдела тихо сказала:

— Если б вы соблаговолили устроить так, чтобы я могла уехать пораньше утром, прежде чем ваша бабушка проснется.

— Я собирался рано утром отправиться на верховую прогулку. Поэтому, вероятно, нам следует попрощаться сейчас.

Она почувствовала, что дыхание вот-вот покинет ее, и произнесла шепотом, который он вряд ли мог разобрать:

— Прежде чем… могу я попросить вас… кое о чем? Казалось, герцог был удивлен ее вопросом. Пожав плечами, он произнес:

— Конечно. Что вы желаете?

Собственный голос показался Юделе чужим:

— Не поцелуете ли вы меня один раз. Чтобы это осталось мне на память…

Она произнесла это вслух! Казалось, она совершила невозможное, но ей хватило сил попросить его о поцелуе!

Ей хотелось бы увидеть выражение его лица, но этого Юдела уже не смогла сделать. Хотя она подняла голову, глаза ее закрылись от смущения за собственную дерзость.

В какой-то ужасный момент она подумала, что он или расхохочется, или откажет ей в просьбе. Но тут она почувствовала, что его руки обвились вокруг ее талии, а губы коснулись ее губ.

Если их поцелуй в лесу был вызван радостью от чудесного спасения и сочувствием герцога к ее женской слабости, то сейчас в нем была горечь неминуемого расставания.

И все же он был восхитителен, как и золотой закат за окном, и голубизна небес, и серебристая гладь озера в дворцовом парке.

Если б можно было остановить время и забыть о том, что подобное мгновение больше никогда не повторится!

Но поцелуй не мог длиться вечно. Их губы расстались, и герцог, глядя ей прямо в глаза, спросил:

— Вы довольны? По-моему, я выполнил вашу просьбу. Что вы еще хотите?

» Я хотела бы умереть!«— Разумеется, она не произнесла эти слова вслух.

Резко отвернувшись, Юдела освободилась из его объятий и пошла к двери. Теперь самым большим желанием ее было поскорее исчезнуть, любым способом скрыться из этого дома.

Он любезно выполнил ее просьбу, а она же должна выполнить условия договора.

Путь до двери показался Юделе необычайно долгим. Каждый шаг давался ей с трудом, — и все же она уже была почти у выхода и взялась за бронзовую ручку, когда услышала, что герцог окликнул ее:

— Вы кое-что забыли, Юдела.

Она замерла на месте, не решаясь оглянуться, но он настойчиво повторил:

— Вы кое-что забыли. Вернитесь, пожалуйста, я хочу вручить вам это из рук в руки.

Склонив голову, как покорная рабыня, Юдела отправилась в нелегкий обратный путь. Может быть, ей бы и не хватило сил, чтобы пересечь все пространство, отделяющее ее от камина, где стоял герцог, но он, к счастью, сам двинулся ей навстречу.

Почти ослепшая от непролившихся слез, Юдела внезапно наткнулась на его протянутую руку. Что-то белело в его пальцах. Это был конверт.

— Вот это я приготовил для вас.

Ей ничего не оставалось делать, как забрать у него этот дар. Она была уверена, что это — чек на тысячу фунтов.

Юдела держала этот конверт за уголок, понимая, что ведет себя невежливо и должна хотя бы произнести слова-благодарности, но уста ее словно онемели.

— Я хотел бы, чтобы вы заглянули внутрь. Неужели ей так необходимо именно сейчас проверять правильность суммы, начертанной на банковском чеке? Разумеется, там не должно быть никакой ошибки.

— Не думаю, что это нужно, — пробормотала она.

— Вскройте конверт, Юдела!

Ей ничего не оставалось делать, как выполнить его приказание, иначе она бы выглядела в глазах герцога глупой девчонкой, готовой вот-вот упасть в обморок к его ногам.

С ужасом Юдела обнаружила, что куда-то дела свой платочек по пути к двери и обратно. Поэтому утереть слезы ей пришлось тыльной стороной ладони.

Когда она вновь обрела способность видеть, то решилась вскрыть конверт.

Разглядывать бумагу, вложенную в него, ей совсем не хотелось. Что там могло быть для нее неожиданного? Может быть, лишь сумма, проставленная герцогом, была больше или меньше, чем они договаривались. Но ей было уже хорошо известно, что спорить с ним на эту тему бесполезно. Все ее возражения он сочтет оскорбительными для себя.

Герцог стоял рядом с ней, не отрывая от нее взгляда, и она, словно загипнотизированная, вытянула из конверта лист плотной бумаги, на которой не было ни водяных знаков, ни гербовых печатей, а на чистом листе Юдела разглядела всего лишь три слова.

Это был, несомненно, его почерк — ясный, четкий и размашистый. Но буквы прыгали перед ее глазами, и она медлила, ожидая, когда глаза приобретут зоркость.

Когда же она все же прочитала написанные слова, то не поверила себе:» Я люблю вас!«

Юдела прерывисто вздохнула и пошатнулась, но герцог не дал ей упасть, подхватив на руки. Когда она спрятала лицо на его груди, до нее донесся его спокойный голос:

— Как вы могли подумать, что мы можем расстаться, моя дорогая!

— Это… не может быть правдой… — прошептала она.

— Вы о чем?

— О том, что тут… написано.

— Это правда, — сказал герцог. — Это стало правдой уже давно. Только я опасался открыто признаться вам в этом.

— Почему?

— Потому что я не был уверен в вашей любви. Мне было бы мучительно осознавать, что меня снова водят за нос и насмехаются надо мной.

— Как вы могли такое обо мне подумать? Юделе хотелось выкрикнуть эти слова, но она сдержалась.

Герцог взял ее за подбородок и слегка приподнял личико Юделы вверх.

— Взгляни на меня, моя ненаглядная. Она подчинилась. Лучи солнца из далекого окна коснулись ее глаз, и слезы на ресницах сверкнули.

— Теперь скажи мне, — произнес он тихо и ласково, — какие чувства ты испытываешь ко мне?

— Я… вас люблю, — произнесла Юдела. — Вы, наверное, об этом догадываетесь. Но я… не могла даже мечтать о том, что вы… тоже полюбите меня.

— О твоей любви ко мне я догадался, когда поцеловал тебя в лесу, — сказал герцог. — Но я все время убеждал себя, что заблуждаюсь, а тебя лишь привлекают мой титул и мои деньги, как и других женщин, с которыми я имел дело в прошлом.

— Как вы могли так подумать? — прошептала Юдела.

— К сожалению, жизнь научила меня быть недоверчивым. — Герцог пожал плечами. — Я должен был оградить себя от новой сердечной раны.

— Но я не могу… я не способна ранить вас…

— Теперь я это знаю, — сказал он. — Я уже почти поверил в тебя, когда ты так мужественно, ловко и с такой страстью освобождала меня от пут в этом отвратительном подвале. Мне тогда показалось, что ты больше думала о моем спасении, чем о себе.

— Я больше всего боялась, что вы можете умереть.

— Любимая моя, ты так отличаешься от всех женщин, с кем я встречался прежде.

Его губы вновь отыскали губы Юделы, и ей показалось, что она пребывает на небесах.

Через некоторое время он, обвив сильной рукой ее стан, подвел к обитой бархатом софе, и они сели рядом. Разве она могла когда-нибудь мечтать об этом!

— Как скоро ты выйдешь за меня замуж, дорогая? Она не смела поднять на него взгляд.

— А вы уверены, что я… должна стать вашей женой? Вы пользуетесь таким влиянием в свете, что я всегда буду бояться, что разочарую вас и доставлю вам огорчения.

— Всю свою жизнь, — ответил ей герцог, — я знал, что ты где-то существуешь, но не мог найти тебя. Я провел многие годы в поисках и столько раз терял все иллюзии, что утратил всякую надежду.

— А почему вы разочаровались?

Герцог колебался, не зная, стоит ли отвечать ей на этот вопрос. Чтобы избавить его от замешательства, она поспешно произнесла:

— Если вы не хотите, не надо мне ничего рассказывать.

— Нет-нет, моя дорогая, — сказал он. — Я помедлил только потому, что не хотел расстраивать тебя. Та история, о которой ты мне напомнила, сейчас выглядит такой нелепой, даже смешной.

— Но все же скажите мне…

— Мне стыдно в этом признаться… Его плечи горестно ссутулились. Он продолжил глухим голосом:

— Когда я был очень молод, то влюбился и боготворил прекрасную девушку — юную и невинную. Она была даже на год моложе тебя, Юдела.

Юдела ощутила легкий укол ревности, но промолчала.

— И по всем статьям она годилась мне в супруги. Наши родители уже договорились о предстоящей свадьбе. Оставалось совсем немного — подождать, когда мне исполнится двадцать один год. Но…

— И что же случилось?

— Девушка, в любви которой я был уверен и в которую был влюблен без памяти, нашла для себя более выгодного жениха.

Юдела подумала, что это невозможно. Она не поверила в его рассказ. Но герцог тотчас же поведал ей:

— Моим соперником оказался германский князь, властитель крошечного государства, но он был королевских кровей, а я всего лишь герцог.

— И она… разорвала помолвку? — затаив дыхание, спросила Юдела.

— Она заявила мне очень спокойно, что хотя и любит меня, но желает быть супругой владетельной особы, а не просто герцогиней. На этом мы расстались.

Юдела от изумления потеряла дар речи, а герцог печально продолжил:

— Вот поэтому твои рассуждения о любви, выставленной на продажу, меня так заинтересовали. Моя возлюбленная продала любовь за корону. Даже за картонную.

Юделе захотелось сочувственно обнять его, и она едва удержалась от этого порыва.

— Как я могу доказать вам, что люблю вас не за титул и богатство, а потому что вы… такой, какой вы есть?

Сдавленные рыдания не давали ей говорить. Она с трудом овладела собой.

— Если б я встретила вас там, где жила со своими родителями, и не знала, кто вы, я все равно бы вас полюбила… — призналась она.

В благодарность за эти слова он вновь коснулся ее губ, а потом расцеловал глаза Юделы, еще мокрые от слез.

— Не знаю, достоин ли я буду твоей любви, но я постараюсь заслужить ее. А сейчас одно я могу тебе обещать никакая опасность тебя больше не коснется Я встану стеной и буду защищать тебя от всех горестей и невзгод. И, кстати, — тут он улыбнулся ей своей обаятельной нежной улыбкой, — не бойся повторить нашу лесную прогулку верхом. Дракона в дальнем пруду моего детства давно не существует, а привидений из старого дома мы изгнали вместе с тобой, не правда ли, дорогая?

Он нежно коснулся ее лба губами и продолжил:

— Не будет больше ужаса, не будет больше страха. Я хочу, чтобы ты всегда улыбалась и твой смех звенел бы в этом доме. Я хочу, чтобы ты так же сильно любила меня, как я люблю тебя — Так, как мне виделось во сне? — робко спросила Юдела.

— А разве я являлся тебе в твоих снах? — поинтересовался герцог.

— Каждую ночь после нашей первой встречи. А когда я просыпалась, — тут Юдела зарделась румянцем, — мне все равно казалось, что вы целуете меня Это было так ужасно, когда я понимала, что такого никогда не произойдет в действительности. Ведь вся наша любовь была мнимой и притворной.

— Но теперь нам незачем притворяться. Мы немедленно поженимся и отправимся в свадебное путешествие за границу, в далекие края, где нас никто не знает и где мы не встретим докучливых знакомых-сплетников.

— Как это будет чудесно — воскликнула она.

— А моей бабушке мы тоже доставим радость, — с лукавой улыбкой произнес герцог. — Раз она так мечтала увидеть меня женатым, то пусть возьмет на себя заботу сообщить всем родственникам и всему лондонскому свету об этом знаменательном событии. Это занятие, надеюсь, будет ей по душе и займет ее досуг на несколько недель. А ты, моя дорогая, простишь ли мне, что у нас не будет грандиозного венчания в столичном храме Святого Павла?

— Мне все равно… я лишь только хочу быть рядом с вами…

— Значит, у нас нет предмета для спора?

— Я никогда не посмею возразить вам.

— В этом я не уверен. Такой женщины на свете просто не существует, чтобы не поспорила со своим супругом. Но я к этому готов, потому что люблю тебя.

Он опять поцеловал ее и целовал до тех пор, пока Юделе не показалось, что сияющие звезды спустились с небес и закружились вокруг них в волшебном танце.

Обнимая Юделу, герцог ощущал себя бесконечно счастливым. Ведь далеко не каждому мужчине, как бы ни был он богат и знатен, выпадает удача отыскать в жизни истинную любовь.