Опасные леди

ГЛАВА 1

Ровно в семь тридцать Эбигейл Лемберт серьезно запаниковала. Еще полчаса, и он приедет, а ей так этого не хотелось!

Тысячу восточных проклятий на голову сестры за то, что ввергла ее в эту авантюру! Извольте! Теперь она должна принимать совершенно незнакомого человека, и все только потому, что из-за пустоголовости и бестолковости Джесс умудрилась опоздать на «конкорд» и не вылетела в срок из Нью-Йорка, а следовательно, не оказалась здесь, где сама должна была принимать к ужину Уильяма Уэббера.

Хотя Эбби и обожала свою фантастическую сестрицу, сейчас бы с удовольствием задушила ее подушкой. Она не знала этого малого и не особенно стремилась знать, да и вообще это дикость – принимать гостей и вести с ними учтивые беседы именно тогда, когда вам нужно спокойно собираться в Париж для завтрашнего собеседования и, главное, успеть к ночи в аэропорт!

В Хитроу опаздывать не годится, поскольку хорошо бы по прибытии в Париж поспать часов восемь, прежде чем проводить это зубодробильное собеседование в агентстве путешествий, которое обещало при первой же возможности отправить ее к Мальдивским островам на одном из своих великолепных лайнеров в качестве главной увеселительницы публики. Опоздай она на это собеседование, и останется без работы. А этого она себе позволить не могла.

– Проклятье, – раздраженно про ворчала она, взглянув на стол, изящно накрытый для ужина вдвоем.

Уотерфордский хрусталь сиял драгоценными гранями, мягко поблескивали серебряные приборы, тончайшие золоченые фарфоровые края «Королевского Доултона» загадочно посвечивали в полумраке. Одно плохо – кричащие, по спирали обкрученные канителью красные свечи в начищенных медных подсвечниках никуда не годились. Но где же взять время, чтобы сходить на Кенсингтон Найт-стрит и купить другие? Белые или натурального воска свечи здесь, на столе, сервированном подобным образом, были бы куда уместнее. Она в который уже раз посмотрела на часы. Нет, для покупок поздновато, и, если она выйдет, ей придется лететь за ними пулей, чтобы успеть вовремя вернуться.

Вдруг она опомнилась и принялась себя успокаивать. Смешно же в самом деле придавать такое значение паре неподходящих свечек. Тем более что гость может и не прийти. Замыслы Джесс вообще редко воплощались в действительность, а дружки и приятели любезной сестрицы так же необязательны, как и она сама. Но как бы там ни было, а красные свечи среди хрусталя, дорогого фарфора и серебра на кремовой камчатой скатерти неприятно резали глаз.

Накинув поверх своего лучшего шелкового платья вязаный жакет, она хотела подняться на второй этаж их квартиры, расположенной в престижном квартале Лондона, когда зазвонил телефон. Ах, это, должно быть, звонит компьютерный магнат, знакомый Джесс, чтобы отменить встречу. Хорошо бы, если так. Сбросив жакет, она поспешила к телефону, висевшему на стене кухни.

– Ох, Джесс, это опять ты! Ну? Что еще? – проговорила она со вздохом разочарования. – Я тут все приготовила. Правда, со свечами не очень… Дома нашлись только красные, видно те, что с Рождества остались, и я…

Эбби отдернула трубку от уха, так пронзительны были крики, прорвавшиеся сюда с той стороны Атлантического океана. Выждав паузу, Эбби сказала:

– О'кей! О'кей, Джесс! Я все поняла. Выбрось эти свечи из головы. Я просто старалась сделать все наилучшим образом, раз это тебе так важно. Откуда ты звонишь?

До этого Джесс в панике звонила из аэропорта, поняв, что опоздала на самолет и не поспевает домой к приему Уильяма Уэббера, но надеясь, что сестра примет его к ужину и не забудет передать программу игры. Ее звонок был поспешен и не давал точного представления о том, что она ожидает от своей сестры вечером. Просто принять его и передать программу было все, что содержали ее торопливые инструкции. Нужно надеяться, что хоть теперь, Джесс посвятит ее в подробности.

– Ты не поверишь, приходится торчать в этом привилегированном «Корона Стейтс Хоутел». – Джесс рассмеялась. – Знаешь, тут останавливаются даже сенаторы. Этакий роскошный загон, забитый хрустальными люстрами и французской стариной. Какой британец не ужаснулся бы, увидев подобное смешение всего со всем? Зато у меня есть оправдание, почему я опоздала на самолет, просто здесь подчас попадаешь в такие зоны, которые неизбежно приводят в умоисступление. Видишь ли, тут после ланча… Впрочем, долго рассказывать… – Джесс рассмеялась опять. – Короче говоря, я тут совершенно потеряла соображение, на каком я свете, вот и опоздала. Хорошо еще, что Британские авиалинии обещали отправить меня другим рейсом, но, к сожалению, это случится не раньше завтрашнего дня. Так вот и получилось, что я застряла в этом отеле.

– Я искренне надеюсь, что билет и счет за гостиницу тоже оплатят Британские авиалинии, – рискнула предположить Эбби, суеверно скрестив пальцы на телефонной трубке.

– Ох, Эбби; не смеши меня, их любезность не простирается до таких пределов. Я расплачусь сама, с нашего счета, потом… Да за это и не жалко, местечко выдающееся, ну и люди впечатляют не меньше. Кто знает, с кем здесь можно столкнуться.

Эбби издала сдавленный стон отчаяния и, потянувшись свободной рукой к холодильнику, выудила полбутылки шардонэ. Перед глазами ее будто наяву возник лист официального банковского уведомления о превышении кредита. Джесс свободно распоряжалась их общими деньгами и вела себя так, будто у них миллионы. Впрочем, ничему, что связано с ее сестрицей, удивляться не приходится.

– Послушай, Джесс, – начала Эбби, продолжая попытки одной рукой налить в бокал вина, ибо глоток-другой сейчас совсем не повредит. – Если бы ты получше представляла себе наше финансовое положение, то вряд ли сочла бы за большую мудрость останавливаться в роскошных сенаторских отелях, когда прекрасно можно переждать время до отлета на скамейке аэропорта. Дорогие отели, «конкорды»… Ради всего святого, научишься ли ты когда-нибудь экономить?

Ну, Эбби, это извечный твой пунктик.

Дальше экономии ты и подумать не способна. Небось, извела себя за эти дни. Ну представь, что появляется шанс потолкаться среди нужных людей, в местах, где они встречаются чаще, чем где-то еще. На том же «конкорде» их во много раз больше, чем на обычном рейсе. На конференции я не встретила никого интересного. В мрачном и унылом отеле, где она происходила, не было достаточно значительных постояльцев. Они все здесь, в «Корона Стейтс». А поскольку я все равно опоздала на самолет, то и решила до завтра перебраться сюда. Хоть немного побаловать себя, разве это не стоит того, чтобы промотать несколько жалких тысяч фунтов?

Эбби жадно отхлебнула вина. Что тут еще обсуждать? Джесс вольна в своих поступках. Ужас лишь в том, что ей постоянно не везло. Она порхала от одной затеи к другой, обычно промахиваясь, но всегда после каждого падения вскакивала на ноги и с завидным оптимизмом тотчас намечала новую цель, грозящую еще большим бедствием. Нестабильность их финансового положения и вынуждала Эбби наниматься время от времени на пароходные круизы, денег подзаработать и хоть немного передохнуть от кипучей деятельности сестрицы, которой, честно говоря, никак не удавалось воплотить в реальность свои грандиозные замыслы. За работу на пароходных круизах платили неплохо, так что, подзаработав деньжат, она и на этот раз выручит их обеих, тем более что дела Джесс идут из рук вон… Но Эбби понимала, что младшая сестра, более чувствительная и тонкая, чем она, никогда не примет этой ее приземленности и практичности.

– Как у тебя там насчет провизии? спросила Джесс.

Эбби оглядела пределы сияющей никелированными деталями кухни, и взор ее остановился на блюдах и подносах с едой фирмы «Приятного аппетита», доставленной на дом. Тоже недешево обошлось. Деньги, что отец оставил им в прошлом году, почти уже кончились, истраченные главным образом на безрассудные проекты Джесс, вроде этой ее последней поездки в Штаты.

– Не беспокойся. Все в лучшем виде. Для начала отварная севрюга в лимонном соусе, потом какие-то штучки из мяса ягненка, которые надо лишь разогреть, салат из молодого картофеля в замысловатом сливочном майонезе, а на десерт нечто, изготовляемое по рецепту Павловой, и…

– Звучит весьма аппетитно, – с облегчением вздохнула Джесс. – Остается надеяться, что парень не вегетарианец.

Эбби на этом конце провода смогла лишь присвистнуть. Потом завопила:

– Постой-ка! Ты что, даже не знаешь, вегетарианец он или нет?

Джесс там, в Штатах, рассмеялась, от чего рука Эбби нервно затряслась, чуть не расплескав вино.

– Дорогая, я никогда не встречалась с этим малым. Так откуда же мне знать о его вкусовых пристрастиях.

– Что?! – вскричала Эбби, чувствуя, что голова у нее пошла кругом. Ей даже показалось, что она сейчас хлопнется в обморок. – Ты никогда не встречалась с ним? – переспросила она.

– Никогда.

Господи, да ей даже в голову никогда бы не пришло, что можно пригласить в дом незнакомого человека. Тем более на ужин вдвоем, при свечах.

– Ты… ты хочешь сказать, что я должна принять этого мистера и продать ему твою сумасбродную идею новой компьютерной игры, о которой я толком ничего не знаю, в то время как сама ты с ним никогда даже не встречалась? Ну и стерва ты, Джесс! Как ты могла мне такое устроить? Я тут одна. Да он может оказаться кем угодно, какой-нибудь бешеный маньяк… Нет, я не могу принять его, Джесс, я решительно отказываюсь… А потом…

Она напомнила, что завтра должна быть в Париже, у нее там деловой разговор. И без того уж просьба сестры о приеме гостя ей не ко времени, а тут еще выясняются такие обстоятельства. Нет, она не может, бросив все дела, отдаться на волю переменчивых сестринских капризов.

– Нет, ты примешь его, – послышалось с той стороны океана. – Ты сделаешь это для меня, Эбби. Для нас обеих, в конце концов. Моя идея непременно принесет нам удачу. Если мной заинтересуется компьютерная фирма этого Уэббера, я буду на коне. Мне необходимо продать свою идею. Если нет, то нам придется расстаться с нашей роскошной квартирой.

– Ох, Джессика! – задохнулась Эбби. – Это жестоко! Ты шантажируешь меня.

Их обожаемый папочка провел последние годы оживленной бытности на земле в великолепной квартире викторианских времен. Обе сестры, несмотря ни на какие трудности, выпестованы им в довольстве. Он арендовал эту квартиру для своего семейства в лучшие времена, еще до того, как его жена, мать девочек, покинула его с неким молодым человеком. Годами он учил дочек не идти по стопам вероломной матушки, внушал им, что иногда браки благотворно действуют на людей, несмотря на то, в какой форме они продолжают существовать. Иными словами, он учил их, что за брак, когда он у вас есть, надо держаться. Девочки обожали отца за его силу, за любовь к ним и даже за то, что он хоть чему-то их учит. Потому Эбби и слышать не хотела о том, что они могут лишиться этого прекрасного, доставшегося им от отца жилища, ей было страшно представить, что однажды, возвратившись из плавания, она не сможет войти в этот дом. Ведь здесь все просто переполнено счастливыми воспоминаниями.

Слушая Джесс, Эбби закатила глаза к потолку, вернее, к небесам, когда та призывала ее всей душой стремиться понять сестру, как завещано им обеим их батюшкой. Наверное, он удивился бы, узнав, что в данной ситуации она не хочет помочь сестре, ведь все же они одна семья, родная кровь и так далее, и тому подобное….

– Стоп, успокойся и остановись, наконец!

Эбби вынуждена была прервать словесные извержения сестры, ибо ни на минуту не забывала, что и этот телефонный звонок истощает их средства. К тому же, если Джесс не остановить, она будет говорить до тех пор, пока не придет ее званый гость, этот Уильям Уэббер.

– Так ты примешь его, Эбби?

– Только одно хочу спросить тебя, Джесс, прежде чем ты положишь трубку, – мучительно-напряженно проговорила Эбби. – Как это все у тебя так вышло? Я хочу сказать, как получилось, что ты пригласила этого парня поужинать, да еще при свечах, если ты с ним даже незнакома?

– Ну, обычно ты о таких вещах и знать не желаешь, – отозвалась Джесс с легким вздохом.

– В общем, да, действительно, – согласилась Эбби, нервно кивнув, ибо не было еще такого, чтобы у Джесс не оказалось наготове объяснения на самый невероятный случай. – Но сейчас я желаю знать, сейчас я бы тебя послушала…

Она сказала это строго, пытаясь даже звуком голоса утвердить непререкаемость своего авторитета.

– Я направила ему факс, вот и все. М прежде, чем ты начнешь ворчать, Эбби, позволь мне объяснить тебе кое-что насчет Уильяма Уэббера. Он один из наиболее видных деятелей в области компьютерных программ, его компания чуть ли не крупнейшая в мире, они просто не знают себе равных. С такими парнями невозможно выйти на контакт обычными способами, позвонить по телефону, попросить дать интервью и тому подобное. И вот… Ну, словом, приходится идти на всякие увертки, подчас заходить слишком далеко…

Заходить слишком далеко? Сердце Эбби вздрогнуло и учащенно забилось.

– Продолжай, – проворчала она.

– Так вот, как я сказала, я дала ему факс с кратким описанием своей блистательной идеи, ну, как ты понимаешь, без особых подробностей, только чтобы распалить его аппетит, а потом… Ну, потом я предложила ему обсудить со мной дальнейшее за изысканной трапезой у… у меня дома.

– Боже, – выдохнула Эбби, злясь на сестрицу.

– Это сработало, Эбби, – продолжала Джесс, – потому что он сразу же ответил мне по факсу, сообщив, что идея его заинтересовала, так что, думаю, тебе нечего опасаться. Спокойно с ним поужинаешь, и все будет прекрасно. Эбби, ты меня слышишь? Ты где там? Ау!

– Да я тут, просто поднимаюсь с пола, где лежала без чувств, – слабым голосом пробормотала Эбби.

Ох, ее сестрица способна лбом стену прошибить, да и этот ее Уильям Уэббер, как видно, тоже. У таких людей, как правило, все заканчивается нелепейшим образом, не успев начаться.

– Я что, так тебя шокировала? – вкрадчиво спросила Джесс.

Не больше, чем обычно, милая.

– Прости, Эбби, что втравила тебя в это дело, но я не думала, что все так сложится и тебе придется принимать моего гостя. Знай только, я затеяла это ради тебя и сделаю, что обещала. Ты ведь знаешь, как я ненавижу твои круизы. А если дело у меня выгорит, ты первая скажешь спасибо и пошлешь к черту все эти корабли и пароходы. Это ведь для нас, Эбби. Все, что от тебя требуется, принять его и поужинать с ним. Передашь ему мои извинения и вручишь конверт, о котором я тебе говорила. Он лежит в папином кабинете. Помнишь, как он любил забираться туда, когда болезнь его совсем доконала и он не мог уже выходить из дому?

Эбби помнила, и у нее защемило сердце от столь болезненного удара, нанесенного мелкой шантажисткой Джесс и вполне достигшего цели. Там, у себя в кабинете, отец часами сиживал за компьютером, И Джесс от него не отходила. Это была единственная полезная вещь, которую Джесс унаследовала от папочки, – умение колдовать в загадочных компьютерных пространствах. Кроме того, она унаследовала отцовскую эксцентричность, которая нередко заставляла Эбби восхищаться сестрой, но подчас, как, например, в сегодняшнем случае, грозила прямо-таки катастрофой.

– Постарайся понравиться ему, Эбби, это для меня важно, – продолжала Джесс. – Он обожает красивых женщин, вкусную еду и роскошную обстановку. Я ни минуты не сомневаюсь, что ты все сделаешь как надо, дорогая. – Голос за океаном звучал все более восторженно. – Ты способна и на более сложные дела.

– Но откуда ты все это о нем знаешь, если вы никогда не встречались? – почти обессилено спросила Эбби, поскольку голова ее все еще кружилась от неожиданного поворота событий.

– Слухами земля полнится, – со смехом ответила Джесс. – Во всех новостях только и разговора, что о компьютерных плейбойчиках. Послушай, дорогая, я должна идти, иначе рискую остаться с чашкой пустого кофе без ничего. У меня тут наметилось одно занятное знакомство. Ну, нежно целую тебя, светик мой. Удачи!

Положив трубку, Эбби не просто закрыла глаза, она стиснула веки, грустно размышляя о ТОМ, что вот и опять уступила сестре. Она готова признать, что попала в довольно нелепую ситуацию. Взять уж хотя бы одно ТО, что она, сидя дома, нарядилась, как дура, в свое лучшее облегающее орехового цвета шелковое платье… Надо, правда, признать, что оно как нельзя лучше подыгрывает отливам ее пышных каштановых волос, чьи пряди эффектно ниспадают на золотисто-коричневую ткань и упруго подрагивают при каждом движении. Но для кого, в конце концов, вся эта наведенная ею красота плюс расходы? Для человека, которого никто из них не знает, для компьютерного плейбойчика (как выразилась ее сестричка), от которого им обеим может быть польза? Нет, этот мир просто обезумел!

Прошло десять минут.

Может, он не придет? – со смешанными чувствами подумала Эбби. Хотя, если он не придет, что она будет делать со всеми этими деликатесными кушаньями? Съесть все самой? Но она сейчас в таком состоянии, что в горло ничего не полезет, да еще в таком количестве. А утром она никогда не ест того, что осталось с вечера. Да ее и не будет дома. Но все потери в этой жизни окупаются, так что, если он не придет, она вздохнет спокойно, пусть даже для Джесс это и будет огорчением…

Увы, домофон подал признаки жизни, и Эбби, заслышав три негромких гудка, впала в панику. Черт возьми! Этот ненормальный уже здесь! Он все-таки заявился!

Нервно окунув палец в центр розового десерта Павловой, она слизнула крем и решила, что сахара на это блюдо пошло, пожалуй, маловато. Потом, будто очнувшись, отправилась в прихожую, к переговорному устройству.

О Боже, что ей делать? Во что это Джесс ее втравила? Но быстро собравшись с мыслями и напомнив себе о пользе общения с компьютерными магнатами, Эбби решила показать себя во всей красе, тем более что с людьми старшего возраста она всегда ладила. В круизах ее больше всего любили именно пожилые пассажиры. К тому же она вспомнила, Джесс сказала, что он обожает красивых женщин. Ну чем не Аристотель Онассис! Правда, она не считала себя особенно красивой… Хорошенькая, пожалуй…

О Господи, как бы ей хотелось оказаться сейчас где-нибудь в другом месте.

– Уильям Уэббер к Джессике Лемберт, – прозвучал искаженный домофоном, но довольно приятный голос.

Эбби целиком положилась на свою способность действовать и организовывать действо, тем более что кое-какой опыт работы на публике у нее был. В жизни она кое-что перепробовала в смысле работы, но остановилась на карьере организатора досуга отдыхающих в пароходных круизах. Эту работу она предпочла другим за разнообразие и относительно спокойный режим – знай себе плавай и время от времени организуй развлечения, устраивай то какой-нибудь конкурс, то вечер комических скетчей или поэзии, то игру в бинго[1]. Эбби все это делать умела, более того, исполняла очаровательно. Что и удерживало ее и Джесс от нищеты, раз уж ничего другого не подворачивалось.

– Поднимайтесь, мистер Уэббер, – бодро ответила она. – Второй этаж, квартира три «А». – Выключив домофон, она договорила: – Жми давай, приятель, пока не упрешься в горшок с пальмой.

Ну вот, теперь он поднимается по лестнице или заходит в лифт. Уже, должно быть, на полпути. Эбби предпочла бы, чтобы он сейчас находился где-нибудь на полпути к Кенсингтон Гарденс.

В прихожей она бросила последний взгляд в зеркало. Слишком уж она принарядилась и приукрасилась, для такого случая даже чересчур, пожалуй.

– Ну подожди, любезная сестричка, ты у меня за это поплатишься, – пригрозила она Джесс, улыбающейся с фотографии в рамочке, стоящей на столике под зеркалом.

На этом снимке они очень похожи, разве что дикие волосы Джесс порыжее и попышнее. Разница между ними всего лишь два года, однако Джесс выглядит гораздо более искушенной и взрослой, чем Эбби. Она считала Джесс – несмотря на то что буйные волосы отражали ее буйный характер – более красивой, именно классически красивой, – правда, только когда она старалась выглядеть хорошо. Эбби будто наяву увидела ее теперь, с волосами, сколотыми на затылке в пучок, в красном костюме от Донни Кэрен, стоимость которого превосходила их реальные возможности, красивой уверенной походкой проходящей по холлу этого первоклассного нью-йоркского отеля, заставляя мужчин провожать ее взглядами.

– Идешь там к гостиничному бару, сестрица, и ИДИ, и не маячь у меня перед глазами во всем блеске своей неотразимости, пока я тут весь вечер должна изображать из себя невесть что.

Она поцеловала улыбающуюся на фото сестру и убрала рамочку со снимком в ящик стола, с глаз, как говорится, долой.

Нервничая, Эбби открыла входную дверь, и первое, что увидела, это огромный букет сладостно благоухающих белых лилий и огромных подсолнухов, желтых, присыпанных пыльцой. Она тотчас принялась чихать и потому не сразу смогла разглядеть человека в черной униформе, находящегося за этим комично составленным букетом.

Ее зеленые глаза поднялись от начищенных до сумасшедшего блеска ботинок к узким, тщательно отглаженным брюкам, сидевшим почти в обтяжку на сильных мускулистых ногах, уместных скорее где-нибудь на пляже Малибу, где самодовольно прохаживаются доморощенные йоги. Форменный пиджак украшали сияющие медные пуговицы и эполеты, свисающие с плеч витыми шнурами. Завершала фантастический, чуть ли не ливрейный, наряд пара белых перчаток, одна из которых торчала из-под эполета, а другая едва виднелась на руке, держащей букет.

Ошеломленная, Эбби огорчилась за сестру и в то же время обрадовалась за себя. По крайней мере, ей не придется ужинать с незнакомым человеком. Компьютерный магнат Уэббер прислал, с извинениями за то, что не смог прийти, своего шофера!

Пара удивительно проникновенных голубых глаз вдруг появилась из-за букета, и Эбби с удивлением отступила назад. Этот шофер – нечто! Великолепный, воистину великолепный экземпляр. Просто невероятно хорош. Правда, черные как смоль вьющиеся волосы не очень хорошо смотрелись, выбиваясь из-под форменной фуражки. Зато ровный загар говорил кое-что о его нанимателе, Уильяме Уэббере… Компьютерный магнат, очевидно, много путешествовал, что давало его шоферу возможность и время при обрести столь роскошное бронзовое покрытие.

Разглядев того, кто принес букет, его униформу, глаза, волосы, Эбби обратила внимание и на правильные черты лица, особенно ей понравился благородных очертаний рот, скорее мрачный, чем улыбчивый. Но этот даритель нелепых букетов, по всему видно, человек с гораздо большим чувством юмора, чем может себе позволить простой доставщик цветов.

И вдруг на его красиво очерченных губах заиграла улыбка, демонстрирующая не только совершенство зубов, но и необъяснимое, притягивающее взгляд очарование в приподнятых уголках губ. Если бы Эбби была к тому склонна, ей бы следовало тотчас свалиться в обморок, но слабой ее никак не назовешь. Путешествуя по всему миру, она повидала достаточно великолепных мужских особей и пришла к заключению, что слишком красивые мужчины обычно гораздо менее сердечны, чем их заурядные внешне собратья. Но, как бы там ни было, она улыбнулась в ответ, что, казалось, позволило ему немного расслабиться.

– Джессика Лемберт? Мистер Уэббер просил передать вам свои извинения, что не смог прибыть на деловое свидание. Обстоятельства в последнюю минуту, увы, изменились…

Когда он говорил это, его распутные голубые глаза как бы и вправду выражали искреннее сожаление о том, что обстоятельства босса столь неожиданно роковым образом переменились.

Эбби в знак того, что извинения приняты, слегка пожала узкими плечиками и легко сказала:

– Что ж поделать, жизнь есть жизнь.

Да, вот именно, жизнь есть жизнь, и она непредсказуема. Бедняжка Джесс, опять ей не повезло. Эбби представила, каково было бы ее сестре, если бы ей самой пришлось стоять здесь и принимать эти извинения. Будто наяву увидела она несчастное лицо сестры, ее огорчение при известии о крушении очередного замысла, благодаря которому, как она надеялась, осуществила бы сделку века и стала бы жить в блистательной роскоши, не опасаясь будущего. Эбби наряду с огорчением за Джесс не могла не испытывать облегчения, оттого что она спаслась от непонятных обязанностей хозяйки странного ужина, тем более что ужин этот вряд ли решил бы ее собственные проблемы.

Последовало неловкое молчание, будто никто из них двоих не знал, что говорить и делать дальше. Эбби взглянула на цветы, и… Ох, а это что? Коробка дорогих шоколадных конфет выглядывала из-за букета. Да, мистер Уэббер понимает, как следует приносить извинения.

Глаза шофера опустились к цветам, он все еще стоял у дверей и чувствовал себя неуверенно.

– Прошу вас, внесите это сюда, – заговорила наконец Эбби. – Со стороны мистера Уэббера весьма любезно принести свои извинения столь остроумным способом.

Она отступила еще на шаг, пропуская посланца в широкую прихожую и непроизвольно издав легкий вздох облегчения. Он вдруг повернулся и взглянул на нее.

– Вы, очевидно, сильно Огорчены, что мистер Уэббер не смог появиться здесь сам? – спросил он, не угадав значения этого вздоха.

– Ну, в общем, да, скорее огорчена…

Закрывая дверь, Эбби удивленно предположила, что этот шофер, похоже, знает, что Джесс и Уильям Уэббер раньше никогда не встречались и все происходит только потому, что какая-то полоумная пригласила его босса отужинать, дабы обсудить кое-что, без чего, тоскливо подумала Эбби, магнат скорее всего прекрасно мог обойтись. Несомненно, у этого Уэббера целый штат работников, и там, в его обширной империи, наверняка есть кому разрабатывать новые идеи. Но попробуй скажи такое Джесс, этой одержимой!

Все происходящее казалось ей нереальным. Разве этот магнат не мог просто позвонить и отменить встречу? После того как он принял приглашение Джесс, чем весьма обнадежил ее, он берет и в последнюю минуту присылает шофера с извинениями и дорогими дарами. Он что, решил именно так отделаться от Джесс? Или это значит, что он сюда и сам однажды заявится? Эбби не знала, что и подумать. Ох, дорогая сестричка, неизвестно, до какой еще нелепости или несчастья доведет тебя твоя бесшабашность. Зачем бы ему посылать извинения и цветы, если он не намерен все же однажды здесь появиться?

– Проходите на кухню, – сказала она. – Я поставлю цветы вводу.

Широкой, но легкой поступью он прошел за ней на кухню и положил цветы и шоколад на крышку отделанного хромированной сталью буфета. Он с явным удовольствием избавился наконец от всего того, что занимало его руки, как человек не особенно довольный порученной ему нанимателем грязной работой. Но во время этого маневра его фуражка свалилась на пол, ибо он, похоже, забыл, что прижимает ее локтем к боку, а эполет зацепился за ручку одного из кухонных ящиков. Перчатка, заткнутая за эполет, выскользнула и бесшумно спикировала на фуражку.

От всего этого Эбби не могла не разразиться смехом.

– Сегодня, кажется, не ваш день?

К ее величайшему изумлению, он ответил не так, как она ожидала, не какой-нибудь смущенной улыбкой. Напротив, помрачнел и посмотрел на Эбби настолько сердито, что она подумала – малый на этой работе недавно, и если так пойдет дальше, то особенно долго на ней не задержится. А он поднял аксессуары своего сложного облачения, раздраженно отряхнул их и положил на стул, стоящий рядом С кухонным столом.

Что-то подсказал о Эбби предложить ему чашку кофе, скорее для того, чтобы помочь справиться со смущением, чем из желания просто угостить.

– Это все, что я могу предложить вам за ваши хлопоты. Мне кажется, выполнение подобных поручений совсем не то, чем вы обычно заняты.

– Что вы хотите этим сказать?

Удивившись его грубоватому тону, Эбби отвернулась от чайника, в который наливала воду, посмотрела на него и пожала плечами. Боже, неужели этот человек обиделся?

– Я хотела сказать, что шоферы заняты обычно только вождением машины, разве не так? Знай себе, сидят за рулем и весь день колесят, колесят по городу, зачастую не без удовольствия.

Он взглянул на нее так сурово, что она задалась вопросом: а как у него, вообще говоря, обстоит с чувством юмора? Не ошиблась ли она, предположив такое чувство у человека, заявившегося со столь симпатично нелепым букетом? Эбби улыбнулась и еще раз попыталась разрядить обстановку, ибо ощутила, что возникает чрезмерная напряженность в общении. Он явно новичок в своей работе, так что не знаешь, где и чем его можно задеть. Она для него неизвестная женщина, какая-то Джессика Лемберт, вторгшаяся в поле деятельности его босса, а следовательно, и в ход его жизни.

– Вы ведь недавно работаете? Я имею в виду, шофером? – мягко спросила она, хотя в глазах ее прыгали чертики.

– Нет, довольно давно, – ответил он, немного расслабившись и глядя, как она ставит чайник на плиту.

– Вы, должно быть, встречаете множество интересных людей, – старательно продолжала Эбби рассеивать напряженность.

С ним, однако, это было непросто, он все еще хмурился и ничем не облегчал ей задачу.

– Да, много интересных, – буркнул он, оглядывая кухню.

Глаза его остановились на хромированной поверхности столика в дальнем углу кухни, где стояли блюда с угощением для его шефа.

– Это все для мистера Уэббера? – тихо спросил он.

Эбби заметила, что мрачность его рассеивается, он даже будто развеселился, и взгляд его явно потеплел. И опять она, удивившись его осведомленности, не знала, что и подумать. Магнаты, по ее представлению, не рассказывают шоферам подробности своей личной жизни, впрочем, как и подробности служебной деятельности, от шоферов требуется лишь возить своих шефов, помалкивая, если их не спрашивают.

– Да. Мне тоже досталось хлопот, – ворчливо проговорила она.

Почему бы в самом деле не дать ему понять, что она целый день горбатилась, готовя этот миленький маленький ужин? Пусть пойдет и расскажет своему боссу, чего тот лишил себя.

– Выглядит весьма изысканно. У вас, я вижу, талант к стряпне, мисс Лемберт, – решил он ее похвалить.

На кончике языка у нее вертелось признание, что эту еду она сама не готовила и что вообще она не та мисс Лемберт, за которую он ее принимает. Он принял ее за Джессику, с которой намеревался поужинать его босс. Но вдруг ей пришло на ум: не стоит спешить с сообщением, что она не Джессика, а лучше постараться как-нибудь и чем-нибудь помочь Джесс. Пусть думает, что она Джессика Лемберт, и пусть доложит хозяину, что мисс Лемберт весьма внимательная особа, любезно предложила ему выпить кофе, а ужин приготовила просто превосходный и очень расстроилась, что его босс не смог прийти и отведать ее стряпни. Уильяму Уэбберу останется только почувствовать себя страшно виноватым, что он доставил ей так много хлопот, и он обязательно примет решение с ней увидеться. У него не может возникнуть никаких сомнений относительно ее розыгрыша, поскольку Уэббер никогда раньше с сестрами не встречался, а шофер вряд ли будет присутствовать при его встрече с Джессикой, так что эта игра прекрасно может пройти.

Эбби похвалила себя за сообразительность. Да, этот вечер не совсем еще потерян. Все еще может прекрасно устроиться, и Джесс. получит какой никакой шанс. Итак, решено. Сегодня вечером она будет Джессикой Лемберт, а не Эбигейл. В конце-то концов, разве она не артистическая натура?

– Какая жалость, что все испортится. Услышав эти слова, Эбби будто очнулась.

– Простите, не поняла, о чем вы? – спросила она удивленно.

Глаза ее расширились, когда она посмотрела на высокого, смуглого и красивого шофера.

– Об этих яствах. Говорю, какая жалость, что они испортятся.

На лице его появилась та самая обворожительная улыбка, от которой сердце Эбби сжалось. Она вдруг подумала, что он, вероятно, проголодался. Бедный малый, в это время он мог бы уже быть дома и ужинать с…

– Да, скорее всего так и будет, – согласилась она. – Одной мне всего не съесть… Может, вы поможете мне? Если, конечно, вас к ужину не ждет жена.

Он рассмеялся.

– Не очень тонкий способ выяснить, женат человек или нет.

Улыбнуться Эбби еще смогла, но сразу почувствовала, как жарко вдруг стало в кухне. Но не в кухне, конечно… Это внутренний жар разгорался в ней все сильнее. Он действительно очень красив, и она осознала, что и вправду хотела выяснить его семейное положение. Но он не стал томить ее, вынуждая на мелкие хитрости, а сразу же все прояснил, сказав:

– Нет, мисс Лемберт, у меня нет ни жены, ни подружки.

Эбби догадалась, что он понял, как жадно, затаив дыхание, она ждала ответа, и мысль эта смутила ее, заставив от него отвернуться. Нельзя же показать ему, что она, словно девочка-подросток, мгновенно залилась румянцем.

– Ну, значит, все в порядке, – выдохнула она.

Набравшись храбрости, она повернулась к нему, отложив приготовление кофе, слегка пожала плечами и улыбнулась. В холодильнике охлаждал ось шампанское, так почему бы не?

– Может, не обязательно кофе? – спросила она. – Я имею ввиду, у меня есть шампанское, правда, вы за рулем и…

– Да нет, кофе, пожалуй, будет лучше. Я могу чем-то помочь? Хотя бы открыть для вас вино?

Мысль осушить бокал шампанского показалась ей забавной. Разве она не заслужила этого? Но что делать дальше? Предложить в самом деле красивому холостому шоферу Уильяма Уэббера поужинать с ней? Мысленно же она продолжала проклинать Джесс за все то, во что та ее втравила.

– Да, откройте… Оно в холодильнике. Сказав это, она пошарила в буфете, нашла чистое полотенце и достала его на тот случай, если шампанское забьет струей. Когда она повернулась, шофера на кухне не оказалось. Он обнаружился в их изящно обставленной столовой, расположенной рядом, за красивыми, от пола до потолка, старинными складными дверями, сейчас сдвинутыми в сторону. Он стоял спиной к ней и внимательно осматривал великолепный обеденный стол, который она так старательно накрывала для ужина с гостем Джесс.

– Вы, я вижу, и вправду немало постарались, готовясь к приему мистера Уэббера, – с мрачной ухмылкой проговорил он, поворачиваясь к ней.

Что такое? То и дело в его тоне пробивалось нечто обидное, если не сказать оскорбительное. Вот и сейчас… Можно подумать, что встреча Джесс с его боссом задумана для обольщения последнего, а не для дела. Но потом Эбби решила, что этот человек, вероятно, просто ничего не знает, вот и предположил, что это все приготовлено для обольщения. Что там говорила Джесс об этом УУ? Он обожает красивых женщин, добрую еду и роскошную обстановку? Ну, Эбби не считала себя ослепительной красавицей, но все же она не какая-нибудь престарелая уродина, и пища достаточно хороша, и квартира великолепна, исходя из ее собственных представлений о великолепии жилища. Если Джесс узнала об Уэббере из бульварных газет, то шофер-то его мог знать все это из первых, как говорится, рук, поскольку перевозил его с одной экзотической встречи на другую. Вот и неудивительно, что ход его мыслей обрел такое направление.

Так и вышло, что, разгадав, как ей казалось, его мысли и испытывая вполне понятное огорчение, Эбби тихим голосом предложила гостю поужинать на кухне, в буфетном, что называется, стиле.

– Почему? Вы считаете, что ваша столовая недостаточно хороша для шофера? спросил он холодно, остановившись прямо против нее.

Он стоял теперь так близко, что она чувствовала запах качественной дорогой шерсти его униформы и чего-то еще, напоминающего лимонный крем после бритья, знакомый ей по опыту общения с богатыми пассажирами пароходных круизов. Это побудило ее к мысли, что она здорово промахнулась, предложив этому человеку поужинать, правильнее было бы поскорее отделаться от него и собираться к вылету в Париж, где ей предстоит серьезный разговор с работодателями. Хотя промашка ее бесспорно связана с его красотой, покорившей ее сердце. Но, как она теперь понимала, надо было пренебречь этим. .

Эбби вскинула подбородок. Ей было неловко еще и оттого, что она предложила этому человеку перекусить на кухне. Что ни говори, а этот шофер возит не кого попало, а нужного Джесс человека. К тому же он, судя по всему, никуда не спешил и не был особенно занят. Меньше всего ей хотелось бы чем-то обидеть его, задев самолюбие.

– Простите, если предложение поужинать на кухне показалось вам обидным. Просто я подумала, что с вашими эполетами ужинать в столовой опасно, того и гляди можно зацепиться за какой-нибудь канделябр.

Она попыталась обратить все это в шутку, хотя и начала уже сомневаться в том, что у этого человека есть чувство юмора. Вот и сейчас, слушая ее, он выглядел замороженным и определенно не хотел оттаивать.

– Если хотите, поужинаем здесь. Просто мозги у меня заняты другим, я ведь скоро должна вылететь в Париж, а если. мы соберемся ужинать здесь, в столовой, то все выйдет гораздо дольше, и я могу опоздать… Это единственная причина, почему я предложила поесть на .кухне, на скорую, как говорится, руку. Мне и посуды потом придется мыть меньше, ведь на кухне можно обойтись парой тарелок, а тут этот хрусталь, дорогой фарфор и…

– Хорошо, хорошо, я все прекрасно понял, – прервал он ее, подняв руки и как бы защищаясь от ее оправданий. – Знаете, если хотите, я просто заберу пакет, который вы хотели передать моему боссу, и исчезну.

– Па… пакет? – тупо переспросила Эбби.

Он несколько удивленно посмотрел на нее голубыми глазами, взгляд которых, казалось, проникал в самую душу.

– Выведь вышли с идеей новой компьютерной игры, – напомнил он ей, как если бы она забыла цель сегодняшней встречи. – Выпредложили обсудить это с мистером Уэббером за ужином, разве не так? Речь шла о пакете игры «Космический купол»…

Эбби с перепугу чуть не сказала: «Не знаю».

– Мистер Уэббер поручил мне взять этот пакет. Он просмотрит его и сообщит вам свое мнение, и если это действительно нечто интересное, то обязательно встретится с вами. Да, таково поручение, полученное мною. Больше ничего. Так что, если вы торопитесь, я заберу пакет и пойду восвояси.

Эбби почувствовала облегчение. Теперь наконец ситуация прояснилась. Этот чело

век знал, что она – то есть Джесс – небанальная соблазнительница, а у нее к УУ серьезное дело. И Эбби обрадовалась этому обстоятельству. Значит, у Джесс все еще есть шанс, если УУ поручил своему шоферу забрать у нее материалы. У нее просто гора с плеч свалилась, когда она осознала это. Но другая мысль заставила ее испытать неловкость. Она не разбиралась ни в компьютерах, ни в программах к ним, но этого нельзя показать, ибо, если это дойдет до Уэббера, то покажется ему весьма непрофессиональным. А она должна дать Джесс шанс, ничего ей не напортить. Да, все оборачивается гораздо лучшей стороной, чем она надеялась. Потрясение и последовавшее за ним облегчение подсказали слова, ей самой показавшиеся неожиданными:

– Ну, пожалуй, причин для столь бешеной спешки у меня нет…

Она даже подумала, не перехватывает ли через край, позволяя себе проявлять такое дружелюбие по отношению к шоферу… Впрочем, это, наверное, от эйфории облегчения, и тут уж ничего не поделаешь. Да, она чувствовала себя поначалу несколько неуверенно, но когда догадалась, что он с самого начала не предполагал, будто ее цель – соблазнение… Ведь это, в конце концов, лишь недоразумение… Господи, что же так путаются мысли? Он действительно очень привлекателен, а она никогда не ужинала с человеком просто так, дружески, поскольку вечно занята этими кругосветными плаваниями. Тем более, убеждала она себя, речь не идет о каких-либо отношениях с ним в дальнейшем. Просто взять то, что тебе дается сегодня, как нередко говаривает Джесс. Да почему бы в самом деле не порадовать себя приятным обществом?

Пожалуйста, поешьте со мной, – сказала она простосердечно. – Ужасно будет обидно, если еда пропадет, да и в самолете, когда я полечу в Париж, никто, полагаю, не бросится кормить меня деликатесами, а я и в самом деле проголодалась.

Теперь она действительно захотела есть, так что в словах ее не было никакой натяжки.

Он расслабился. Эбби заметила это по смягчившемуся выражению его глаз и чуть приподнявшимся уголкам рта, обещавшим появление его обворожительной улыбки.

– С удовольствием, Джессика, – тепло ответил он.

И сердце Эбби опять слегка и очень забавно скакнуло, но это скорее всего от внезапного опасения, как бы не поставить себя перед ним в дурацкое положение… Ведь на самом деле она Эбигейл Лемберт, а не Джессика, вот о чем не следует забывать.

– Меня зовут Оливер, и я рад встрече с вами.

Он протянул ей руку, и Эбби подала ему свою, почувствовав в его рукопожатии тепло и сдержанную силу, которую и предполагала в нем с самого начала. Но от этого прикосновения кровь бросилась ей в голову, и, когда их глаза встретились, она подумала, что он весьма опытен и, пожалуй, слишком стремителен.

Затем Эбби с удивлением подумала, что испытывает гораздо большее смятение, чем могла ожидать в начале этого необычного вечера. Она достаточно взрослая и достаточно умудренная жизнью, чтобы предвидеть приближение чего-то из ряда вон выходящего. Возникала угроза: по каким-то странным причинам взамен восхитительного ощущения чувственной взволнованности Эбби почувствовала озноб, пробежавший по ее спине. Почему? Она не знала. Возможно, просто потому, что он принимает ее за другого человека, в чем, впрочем, виновата она сама. Или она неправильно понимает его? Но как бы там ни было, преданность сестре сейчас преобладала над всем другим. В дальнейшем она будет иметь возможность послать тысячу проклятий на голову Джесс, втравившей ее в эту историю, но пока, пока…

Ах, если бы знать…