Опасные звезды

Глава четвертая. Он сказал — поехали…

При упоминании Чивера Кволера он отступил на шаг. Неожиданно потер лицо ладонями, потом тряхнул головой. Сказал тихо:

— Идите спать, Наташа. Завтра мы улетаем.

Горячие огоньки в его глазах быстро гасли.

— Иду! — Поспешно согласилась я.

И скорым шагом рванула к выходу из кухни.

— Ваша спальня дальше по коридору, с левой стороны. — Сказал мне в спину Скевос. — Возле кровати, в держателе, гель для снятия грязи с кожи. Оботритесь и переоденьтесь в одежду, которую найдете в шкафу. Она чистая, одноразовая.

Я влетела в указанную мне спальню и едва дождалась, пока дверь, плавно выехав из стены, закроется. Замка на створке не оказалось, и я попыталась подтащить к проему койку — исключительно ради того, чтобы сделать хоть что-то. Но та не поддалась. Похоже, была прикручена к полу.

Следующий мир, куда направлялся Скевос — и его обожаемая «Быстрая» — звался Фогинс-Лул. Или Фогинс-Зур, я не совсем разобрала. Те восемь дней, что отделяли этот Фогинс-Лул от Алиданума, я старалась поменьше встречаться со Скевосом.

К счастью, ему и без того было не до меня. Все это время он пропадал в рубке. Изредка я встречалась с ним в коридоре, когда он выходил из кухни. Мы благовоспитанно здоровались, он сообщал, что полет идет нормально — и мы расходились.

С устройством кухни Скевоса и тем, что пряталось в её ящиках и шкафах, я разобралась. Спала все больше урывками, поскольку часов, как и какого-то намека на компьютер, в своей комнате не нашла.

Взамен этого у меня был целый корабль. Я лазила по переходам, замирала перед странными машинами, открывавшимися в недрах отсеков на нижних ярусах, пытаясь угадать, что это такое и как оно работает.

На второй день полета мне попался отсек, где обнаружилось кое-что странное — громадные камеры, похожие на шкафы с прозрачными передними панелями. Внутри, повиснув в воздухе, стояли навытяжку тела. Где люди, а где и явные нелюди. Прозрачные панели на ощупь казались холодными, шкафы до ужаса напоминали холодильники. Четыре штуки стояли пустыми. Расставлены они были по периметру комнаты, ещё несколько выстроились в один ряд по центру.

Наверно, следовало явиться к Скевосу и спросить, что это такое, но я благоразумно решила не будить лихо. Все это слишком живо напомнило мне комнату Синей Бороды — ту самую, после посещения которой бесследно исчезали некоторые дамочки…

И особо следовало упомянуть гель, которым они счищали грязь с тела. Он оказался редкостной дрянью, но дело свое делал, даже слишком — кожу, едва я шлепнула на себя первую плюху, продрало холодком. Стрельнула струйка едва заметного пара, и место нанесения тут же порозовело, как будто по нему прошлись жесткой мочалкой.

После процедуры — назвать это мытьем язык не поворачивался — я шевелила руками-ногами с осторожностью. Почему-то казалось, что кожа на локтях и коленках, обработанная химией будущего, вот-вот лопнет. Волосы этой гадостью я решилась обработать только один раз, после этого они трещали и стояли дыбом, как наэлектризованные.

Одеваться приходилось в комбинезоны темных тонов, тянущиеся во все стороны. С первого взгляда материал походил на ткань из рыхлых нитей, только нити не переплетались, а сливались в нужных местах.

Одежки Скевоса оказались великоваты, и я подворачивала их в нужных местах, радуясь тому, что они висят свободно. Иначе пришлось бы мне гулять по кораблю, облаченной в нечто вроде огромного чулка на все тело.

На девятый день «Быстрая» опустилась в космопорту города Рирса. Момента посадки я не ощутила, но Скевос сразу после этого явился ко мне. Рявкнул громогласно за дверью:

— Наташа! Я собираюсь войти!

И тут же, едва дверь отъехала, влетел внутрь. Кожа на лице с ястребиным профилем подозрительно блестела и выглядела неестественно розоватой — видимо, хозяин корабля явился ко мне чистый и умытый на местный манер.

— «Быстрая» встала на грунт. — Объявил он с порога. — Хочешь посмотреть на космопорт и город с высоты корабля?

Я хотела.

Зрелище оказалось фееричное. Вокруг нас тянулись к небу другие звездные корабли, все разные, объединенные только одним — стремительными, заглаженными очертаниями. За ними вдали вставал город, укрытый сверху белесым небом, где плавало закутанное в туманную дымку голубоватое светило. Отсюда Рирса напоминала горную цепь, составленную из небоскребов — синевато-розовых, издалека тоже похожих на звездолеты…

— Нравится? — Спросил за спиной Скевос.

Я молча кивнула, не отрываясь от обзорного экрана рубки, мягко перетекавшего со стен на потолок. Если не приглядываться к углам, где картинка немного надламывалось, кажется, что стоишь на квадрате темно-серого настила, подвешенном на высоте птичьего полета посреди чужого мира.

Ощущение это не портил даже ложемент, воткнутый в центре рубки.

— Я сейчас уйду по делам. — Объявил Скевос. — Вечером выйдем в город. Но не просто так, а чтобы сделать кое-что для нашего будущего дела. Я не зря гнал корабль от одного прыжка к другому в ускоренном темпе. Как раз сегодня здесь будет праздник, с конкурсом. Наташа… можешь обернуться, чтобы я видел твое лицо?

Я крутнулась на пятках, матерчатые боты, прилагавшиеся к каждому комбинезону и похожие на носки с подошвами, едва не слетели с ног. Все-таки они принадлежали хозяину корабля — и по размеру были великоваты.

Скевос с почти безразличным видом скользнул взглядом по моей груди.

— Это касается нашего дела, Наташа. Я хочу, чтобы слух о тебе достиг Зейтула до того, как мы туда прибудем. Чтобы Чивер Кволер узнал о тебе не в тот момент, когда я поставлю тебя перед ним, а раньше. Так будет легче и проще.

— Ага. — Я кивнула, соображая. — И что за конкурс?

— Конкурс, — Скевос хитро улыбнулся. — Почти на тему антропологии. Во всяком случае, с моей точки зрения. В честь отцов-первооткрывателей Фогенс-Лула, канцлер-фрей этого мира проводит ежегодный прием. С живым показом, так сказать, с живыми картинами. Дамы, пожелавшие принять в этом участие, отправятся на природу. Они проведут три часа в девственных условиях, сами разведут костер, сварят на нем еду, а потом им нужно соорудить на скорую руку наряд из предложенных тканей. Именно по нему дам и будут оценивать на конкурсе…

— Как я понимаю, оценивать дамочек по приготовленной еде никто не рискует? — Невзначай поинтересовалась я.

— Как вы жестоки к местным мужчинам, Наташа. — Широко улыбнулся Скевос. — Нет, так далеко никто не заходит. Все, что делают дамы, транслируется прямо в зал приема. Так вы согласны пойти на этот конкурс? Там ежегодно присутствует специальный посол Зейтула. Мы привлечем его внимание, публично назвав вас дальницей и дочерью человека, управляющего одной из планет альянса Даль. Надо только придумать вашему несуществующему отцу какой-то титул, что-то, звучащее одновременно чуждо, экзотично и волнующе…

— Царь. — Ляпнула я, даже не подумав.

— Сарь? — Переспросил Скевос, отчаянно коверкая слово. — Великолепно. Вполне волнующе и грозно, я бы сказал. Значит, вы дочь саря…

И тут меня понесло.

— Ивана Васильевича. — Заявила я. — Ивана Васильевича Грозного.

— Хорошо. — Он наклонил голову, темные глаза сверкнули из-под бровей. — Значит, вы — Наташа, дочь сара Ивана.

— Наталья Ивановна я. — На этих словах у меня почему-то даже грудной басок прорезался. Я фыркнула и спросила уже серьезно: — А не боитесь, что вас поймают на этой авантюре?

— Кто? — Искренне изумился он. — Дальники слишком далеко. Многие правители вообще проживают всю свою жизнь, так и не разу и не увидев живого дальника. Галактика велика. Зато посол Зейтула непременно доложит обоим Кволерам о некой девице, дочери сара планеты… кстати, ей тоже нужно дать имя.

Здесь воровать нечто слишком великое не хотелось.

— Небыль. — Серьезно сказала я.

— Ну вот у нас и готова легенда. — Скевос сложил руки на груди, оглядел меня сверху вниз, оценивающе. — Теперь о том, в чем вы явитесь на прием. Ваше одеяние я хочу поберечь до Зейтула. Поскольку посол отправит записи Кволерам… сами понимаете, дочь властителя не может везде ходить в одном и том же. Я могу потратиться на готовое платье, однако это будет слишком обычно. А вы должны выделяться. Сможете соорудить что-нибудь из настоящей ткани?

Вот тут он прогадал, с грустью подумала я. Максимум, что я способна соорудить из ткани — парео на бедра. Кусок ткани и один узел.

Разве что, как те гаитянки, завяжу узел на шее. Конечно, эта штука будет распахиваться на груди, про живот я и вовсе молчу. Но если накрутить ещё один кусок ткани на талию…

— Слушайте, Скевос. А насколько сильно здесь обнажаются на званых приемах?

Он улыбнулся, прищуриваясь — но взгляд у него при этом стал каким-то мягким, обволакивающим.

— Климат на Фогинс-Луле теплый, поэтому одеваются здесь легко. Ни покрой, ни стиль неважны, главное — выделяться. Потом, кстати, вы сможете повторить этот процесс — в парке канцлер-фрея, куда вас отправят для конкурса…

Скевос вдруг споткнулся, шагнул ко мне. Сказал:

— Знаете, Наташа, вы первая женщина, которой я позволил зайти в рубку моей «Быстрой».

— Да-да. — Пробормотала я. — Именно это и говорят женщине, когда хотят, чтобы она уступила. Ты первая тут, там и везде — и вообще собой красавица…

Он кивнул, глаза его смеялись. Сказал, не сводя с меня взгляда:

— Вы красавица, Наташа.

— Дело прежде всего, разве не так? — Чертов ложемент, раскинутый почти горизонтально, все время лез на глаза. Или я начала поддаваться обаянию этого наглеца, у которого внизу, в шкафах, хранятся люди, то ли мертвые, то ли замороженные? — Кстати, вы собирались в город по делам.

Скевос отступил на шаг, освобождая дорогу к выходу.

— Какая вы заботливая, Наташа… учтите, пока меня не будет, в «Быструю» никто не войдет. И не выйдет. Если захотите бежать, вам придется дождаться моего возвращения.

— Учту. — Кротко отозвалась я. — Кстати, давно хотела спросить — как вы пользуетесь…

И тут я осеклась, потому что спросить хотела о компьютерах — но хозяин корабля вполне мог решить, что подбираюсь к управлению здешней машинерией.

— Дело в том, что я хотела бы выучить ваш язык, но не знаю, как вы пользуетесь пособиями для обучения. И какие они у вас…

Ровный голос механического переводчика, сопровождавший каждый наш разговор, и доносившийся словно бы из неоткуда, споткнулся — а потом застрекотал с новой силой.

— Это подождет. — Скевос дернул бровью, а потом, мгновенно переменившись, взглянул по-другому. Не злее, но как-то жестче и строже. — Раз уж зашла речь о твоих желаниях… есть ещё кое-что. Я знаю, что ты бродила в нижних отсеках. И заходила кой-куда.

Добродилась, называется, мелькнула мысль. Вон Скевос с «вы» одним махом на «ты» перескочил. Рассержен? Да вроде не похоже. Скорее, как-то странно напряжен. Но раз уж пошла такая пьянка, все карты на стол…

— Я рада, что вы знаете, что я знаю. Там, в нижних отсеках, стоят какие-то шкафы с людьми… и другими существами.

— Ты их открывала? — Бесцеремонно перебил он.

— А что, можно было? — Встрепенулась я.

Скевос скривился.

— Значит, не открывала. То, что ты видела, мой товар. Очередной.

Что-то тут было не то.

— Скажите-ка, Скевос. — Протянула я, отчаянно гадая, в какую сторону копать, чтобы докопаться до истины. — Так это к лучшему, что я их не открыла — или к худшему? Или…

На лице у него что-то такое прорисовалось — очень похожее на легкую тень смущения.

Он бы предпочел, чтобы я в эти шкафы залезла, с замирающим сердцем поняла я. Так что же это за шкафы? И существа в них?

— Я тороплюсь. — Резко объявил Скевос. — Пойдемте, Наташа — рубка в отсутствие хозяина должна быть закрыта…