Оправданный риск

7

Носком ботинка Квентин толкнул входную дверь. Он вошел в ярко освещенное фойе, неся два дипломата, тубус с чертежами и вечернюю газету. Заметив настоящий хаос, от изумления выронил все это на мраморный пол. Это так соответствовало его душевному состоянию в последние двадцать четыре часа.

Четкий ритм ударов баскетбольного мяча возвестил о появлении Роба прежде, чем сам он весело поздоровался.

— Привет, па. Миссис Кроуфорд оставила большой кусок мяса, если ты еще не ужинал. — Но ему было достаточно бросить только один взгляд на пол и на мрачное выражение отца. — Тяжелый был день? — Он попытался улыбнуться. — Я хотел спросить тебя…

Квентин почувствовал прилив необыкновенной нежности. Он тяжело вздохнул. Это его кровь и плоть. Таким парнем может гордиться любой отец.

Как легко перед глазами вставало прошлое. Он вспоминал, как посыпал присыпками его попку, покрытую сыпью, как волновался, какую мазь лучше подобрать, чтобы избавиться от приставшей болячки. Он вспоминал, как изображал самолет, чтобы заставить мальчика привыкнуть к новым фруктовым пюре и сокам.

Были и страшные воспоминания: падения с велосипеда, синяки и шишки, полученные после первых драк, первая операция, когда ему наложили пять швов, после того как бейсбольный мяч попал в голову. Но самая яркая и ужасная картина вставала перед глазами, когда он вспоминал их визит в отделение скорой помощи из-за того, что Роб проглотил огромный каштан. Как он тогда испугался, что мальчик может умереть.

«Испугался». Квентин почувствовал, как в желудке затянулся еще один узел. Сегодня Роберту предстояло пережить очень неприятное зрелище. Квентин весь день размышлял о целесообразности и справедливости этой запугивающей тактики. Может быть, Стефи была права: вероятно, эта его последняя идея была глупой. Может, стоило…

— Отец, спустись на землю! — Роберт помахал рукой у него перед глазами. — Пап! Ты слышишь меня? Ничего, если весь уик-энд я проведу у Джека? Он договорился с родителями, и мы будем заниматься своими делами.

Квентин покачал головой.

— Погоди, погоди, — он положил руку на плечо сына. — Ты хочешь провести выходные с Джеком? — Он старался говорить небрежно. — А мне казалось, что вы со Стефи собирались поехать куда-то?

Роб беззаботно пожал плечами.

— Да, мы собирались, она хотела сделать мне какой-то особенный сюрприз. Но полчаса назад позвонила и предупредила, что на сегодня все отменяется, — он показал рукой на рюкзак. — А я уже собрался и готов пойти к Джеку. У него новая соседка: девочка по имени Томми, она приехала из Колорадо. У нее отличная камера. Могут получиться здоровские кадры. Так я пойду?

— Конечно, конечно, — рассеянно проговорил Квентин. Он засунул руку в карман и протянул сыну десятидолларовую бумажку. — Возьми, а то завтра захочешь есть.

— Спасибо! — Он толкнул мяч к двери. — Я вернусь к семи в воскресенье. А еще мы будем смотреть финальную игру нашей любимой команды.

Квентин смог подавлять свой гнев только до тех пор, пока Роберт не исчез из виду. Затем он быстро покрыл расстояние до кабинета, схватил трубку телефона и стал набирать номер.

— Как ты могла поступить так, не посоветовавшись со мной, — яростно бормотал он в трубку, сигналы раздавались, но ответа не было. Квентин нетерпеливо забарабанил пальцами по аппарату.

Ответил ее голос, мягкий и лиричный, но говорил автоответчик.

— Стефи, Стефи, почему же ты не отвечаешь? — Квентин надеялся, что аппарат включен на прослушивание. — Я сейчас же перезвоню и хочу получить ответы на некоторые вопросы. — Он попробовал снова. На этот раз линия была занята.

Набрав номер телефонистки, он справился, в порядке ли телефон. После проверки она ответила безразличным тоном:

— На линии никто не говорит, либо трубка снята, либо неисправен аппарат. Сейчас проверим, перезвонить вам позже?

— Спасибо, не надо.

Стефи снова приняла свою обычную позу, удобно устраиваясь в гимнастическом кресле. Трубку она сняла, чтобы зуммер не мог нарушить ее спокойствия. Качания были такими успокаивающими и напоминали ей об океане и волнах, накатывающихся на берег. Лежа с закрытыми глазами, она перекатывалась вместе с волнами, надеясь обрести внутреннее спокойствие.

Хотя она судила о жизни только с позиции черного и белого, тем не менее, с годами стала понимать, что в ней присутствует и множество оттенков серого. У нее были свои принципы, своя этика и достоинство.

То, что от нее требовал сделать Квентин, она считала абсолютно неверным и недопустимым. Весь день она размышляла над этим, стараясь найти оправдание, и не могла.

Поэтому она и отменила «экскурсию» в шокирующие подвалы музыкального мира. Может быть, стоило позвонить Квентину и обсудить сомнения с ним? Но он показался ей таким догматиком, что ожидать изменения его позиции не имело смысла.

Когда раздался звонок в дверь, она закачалась еще быстрее. А когда по двери забарабанили кулаками, она закрыла уши и ускорила движение.

Квентин много раз видел, как это делают в детективах, демонстрируемых по телевизору. Но почему там у них все получается так легко и просто, а в жизни все гораздо сложнее. Он еще несколько раз попытался нажать на дверь, но ничего толком не выходило.

С отчаянием ударив по ней кулаком, он неожиданно вспомнил про запасной ключ. Она всегда прячет его в этом месте… рука протянулась и отыскала холодный металл.

— Стефи!

Ее имя, произнесенное так громко и совсем рядом, заставило ее вздрогнуть и сильнее прижаться к креслу. В спальню дверь закрыта, свет в доме потушен. Стефи решила сыграть в молчанку, может быть, он уйдет.

— Я знаю, что ты здесь.

Включив свет в коридоре, она с удивлением раскрыла глаза, заметив силуэт его высокой стройной фигуры. Ноги расставлены, руки на талии — так он стоял и в упор смотрел на нее.

— Надо сказать, что ты самонадеянный, — произнесла она. — Поскольку телефон не отвечает и на звонки никто не открывает, можно было подумать, что дома меня нет. — Ее беспечный вид вовсе не отражал тех эмоций, которые бушевали в душе.

— Я самонадеянный? — с сарказмом заметил он. — По-моему, именно ты имела наглость изменить наш уговор без моего согласия.

Стефи раздраженно стукнула пяткой по ковру.

— Ты поступаешь неразумно, вовлекая Роберта в опасное мероприятие. Иногда мне кажется, что тебе вообще не хватает культуры.

Он возмущенно задышал.

— Нет, подожди…

— Это ты подожди, Квентин Уард. — Ее палец уперся ему в грудь. — Две недели я занималась изучением твоего сына. Теперь я достаточно хорошо узнала его. Бобби воспитанный, чувствительный, добрый и заботливый мальчик. А ты хотел, чтобы я совершила глупость и, возможно, нанесла ему глубокую рану. Нет уж, Квентин, я полюбила твоего сына.

— Ты… ты что? — Ее слова нанесли ему жестокий удар. Он отшатнулся и, упершись ногами в кровать, медленно опустился на ее край. — Что ты хочешь этим сказать? Ты… я… — он обнаружил, что потерял мысль.

Голос ее был таким же нежным, как и ласковые руки.

— А почему я не могу любить твоего сына? — Она тихо гладила его упрямые скулы, затем опустила руки ниже и провела по подбородку. — У Роба такие же глаза, такое же лицо. — Пальцы скользнули по губам. — Такой же рот. — Глаза ее ярко поблескивали. Стефи глубоко вздохнула. — Я бы никогда не смогла причинить ему боль, так же как не могу причинить ее тебе. Я люблю твоего сына потому, что он воплощение тебя. — Ее пальцы продолжали гладить его лицо. — Я так люблю тебя.

Квентин заключил ее в свои объятия.

— Стефи! О, Стефи! — Он стал осыпать счастливыми поцелуями ее губы, щеки и шею. — Ты и представить не можешь, как я мечтал услышать от тебя эти слова. И боялся, что ты никогда не произнесешь их.

Стефи начала отвечать на его ласки. Ее пальцы блуждали по затылку, оставляя на нем интимные дорожки. Ее язык реагировал на чувственные прикосновения.

— Знаешь, как я люблю тебя? — прошептал он, целуя ее горло.

Она взяла его лицо в свои ладони, ее глаза выражали больше, чем слова.

— Покажи мне. — Стефи нашептывала провоцирующие слова. — Мечтаю проснуться в твоих объятиях.

Он издал стон удовольствия, жадно схватывая ее губы, язык его совершал таинственный танец соблазнения. Крепкие мужские руки ощупывали каждый сантиметр ее упругого тела.

— О-о, — издала она еле слышный стон, шедший из глубин ее существа и говорящий о том, какое стремление томилось в ней. Тело было как в огне, кожа пылала от его прикосновений.

Проворные пальцы быстро справились с пуговицами и освободили ее тело, спрятанное за ночной сорочкой, упавшей к ногам.

— Ты прекрасна. — Голос его дрожал от волнения. Он окунул лицо в ее волосы, вдыхая волшебные ароматы. Ее духи завладели его разумом, опьяняя, как наркотики. Он легонько наклонил ее, прижимая крепче и увлекая на постель.

Квентин освободил ее только на мгновение, чтобы сбросить на ковер одежду. Потом прижал ее к себе еще сильнее.

— Как приятно коснуться твоего тела.

Стефи почти замурлыкала, почувствовав, как его руки обосновались на ее груди. Она с удовольствием познавала ландшафт мужского тела. Ее пальцы задержались и поиграли на волосатой груди и, колеблясь, проделали дорожку ниже.

Губы его были горячими, когда он страстными поцелуями покрывал груди. Язык с влажной нежностью ласкал застенчивые бугорки, постепенно превращающиеся в прекрасные пики. Он провел ладонью по бархатистому животу, лаская нежную кожу бедер.

Она с наслаждением раздвинула ноги, позволяя его исследующим пальцам пробраться к заветному месту. Ощущая, как ее пронизывают волшебные чувства, она застонала.

В своем желании доставить подобные ощущения ему, она провела рукой ниже, нежные пальцы окружили его мужественность и легонько массировали, а она расцветала сильнее и сильнее. Его страстные вздохи еще больше распалили ее.

Квентин забрался на нее и обнял за ягодицы, предоставляя ей возможность принять его тело. Стефи затаила дыхание, восхищенно вбирая ту часть его, которая теперь принадлежала и ей. Два разных тела в одно мгновение стали одним целым в порыве взаимной любви и расположения.

Некоторое время они купались в личных переживаниях, заставлявших тела соединяться ближе и ближе. Казалось, Квентин инстинктивно знал тот ритм, который доставлял ей наибольшее наслаждение. Он предавался любви щедро и бескорыстно, и она отвечала ему тем же.

Желая почувствовать твердость и надежность его губ, она склонила его голову к себе. Все тело подрагивало от внутренних радостных взрывов. Стефи вдавила пальцы в его плечи, когда волны удовольствия начали захлестывать ее.

Квентин не сознавал происходящего, полностью покорившись своим ощущениям, и закричал, потеряв контроль над собой. Его любовная сила излилась в глубинах ее существа.

— О Господи, как я люблю тебя, — она едва слышала слова, потому что сердце бешено колотилось и дыхание было просто буйным.

После они лежали в мирном упоении. Стефи с благодарностью поцеловала его плечо, ощущая соленость кожи.

— Я люблю тебя, Квентин Уард. — На нее снизошло умиротворение.

Он гладил ее волосы, приговаривая:

— Я люблю тебя еще больше.

Она прижалась вплотную, груди касались волос на мощном торсе, руками она обнимала его.

— Когда это случилось? Как ты понял?

— Когда мы сидели за пиццей. — Он проделал пальцами чувственную дорожку от талии к плотным ягодицам. — А еще точнее, когда счищал ту резинку. — Подшучивание прекратилось, и он заговорил серьезным голосом: — По правде говоря, все произошло как-то странно: мне просто хотелось быть с тобой каждый день, видеть тебя постоянно. И тогда весь мир изменился. Солнце стало ярче, в небе появилось больше голубизны, облака стали казаться пушистее, все и все вокруг выглядело краше. Ты понимаешь меня?

— Да. — Она дотронулась до его шеи. — Я тоже постоянно о тебе думала, — призналась Стефи. — Раньше со мной такого никогда не было. Ты, конечно, жутко ворчливый тип, но замечательный, чувственный и страстный мужчина. — Подняв голову, она посмотрела ему в глаза. — Больше всего мне это в тебе и нравится. Невозможно не любить мужчину, который может так чувствовать и выражать свои эмоции.

— Нет, любовь моя. — Квентин прижал ее. — Это тебя нельзя не любить. — А потом серьезно предупредил: — Стефи, я говорю абсолютно серьезно. Я всю жизнь буду рядом с тобой и должен знать, что и ты хочешь быть со мной.

Она нежно поцеловала его в уголок рта.

— Навсегда, — пообещала она. — Теперь я не могу понять, как жила без тебя. — Глубоко вздохнув, она произнесла фразу, едва не нарушившую их волшебный, уединенный покой: — Что касается Бобби…

— Шшш, — он ладонью закрыл ее рот. — На выходные Роберт отправился к приятелю. Завтра я загляну домой и на всякий случай оставлю твой номер. — Он спрятал лицо у нее на груди. — Этот уикэнд только для нас. Для тебя и для меня.

Он натянул одеяло, и оба почувствовали себя в стране блаженства, поддавшись сну.

Запах кофе защекотал ее ноздри и вырвал из объятий Морфея. Не раскрывая глаз, она потянулась под одеялом, как довольный котенок. Коснувшись щекой подушки, она уловила запах Квентина.

Стефи потянулась к нему, но обнаружила кровать пустой.

— Квентин! — Она присела, моргая и осматривая комнату. — Квентин! — Беспокойство возрастало.

— Оставайся в постели, — послышался его голос. — Не двигайся, иначе испортишь сюрприз.

Посмеявшись над своей паникой, она подложила подушку под голову и натянула одеяло, чтобы прикрыть наготу.

— Чем ты занимаешься? Дверь распахнулась.

— Завтрак в постель, — усмехнулся он, демонстрируя большой белый поднос, покрытый салфеткой. — Пока ты мирно посапывала, — он весело приподнял брови, — я немножко поколдовал над плитой, чтобы доставить тебе удовольствие.

Она с любопытством посмотрела на длинный велюровый халат цвета спелой клюквы.

— Ты успел побывать дома?

Квентин поставил поднос рядом с ней и сел на край постели.

— Я старался успеть, чтобы не прерывать наше уединение. — Он восхищенно смотрел на ее заспанное лицо.

Квентин распушил ее кудри и тысячью поцелуев покрыл ее губы и шею.

— Не мог спать ночью, — прошептал он, отросшей щетиной покалывая щеку. — Хотел обнимать тебя, дотрагиваться, целовать. И боялся, что это всего-навсего сон.

— Это был не сон, дорогой, — обнимая его за шею, проговорила она, и теплые, страстные губы соединились с его губами.

— А сегодня утром мне показалось, или мы действительно… — Он нежно надавил на кончик ее прямого носа. — Мне требуется какое-то поощрение, иначе ты никогда не увидишь этот замечательный завтрак. — Он с цветущим видом откинул салфетку. — Горячие булочки, кофе по-французски, мимозы и веточка жасмина из моего сада.

Стефи взяла желтый цветок и, поднеся к лицу, вдохнула пряный запах. Потом улыбнулась.

— Я и не предполагала, что ты такой гурман.

Квентин положил цветок ей за ухо.

— Откровенно говоря, любовь моя, я совершил набег на собственную кухню. Домоправительница найдет холодильник несколько опустевшим по сравнению с прошлым вечером. — Обойдя вокруг постели, он скользнул под одеяло.

Они кормили друг друга горячими булочками с маслом и черносмородиновым джемом. Кофе был густой и душистый, но не из-за него они пронежились в кровати вплоть до обеда.

— Теперь, Квентин Уард, ты знаешь обо мне все, начиная с рождения и кончая нашим знакомством. — Она наклонилась, чтобы поцеловать его. — Квентин! Квентин! — она вгляделась в его спящее лицо. — Вот тебе раз! — Она изобразила рассерженность. — Попросил поведать о моей жизни и посмел заснуть. Неужели это было так скучно?

— Я не сплю. — Глаза он не открывал, только улыбнулся. — Просто даю возможность отдохнуть глазам. С тобой мне никогда не будет скучно.

Стефи перевела взгляд на его распростертое тело. Воспоминания об их любовной игре возбуждали ее чувственность. Она вновь ощутила прилив желания.

Пальцы заплясали на его могучей груди, то опускаясь, то снова поднимаясь.

— Что ты делаешь? — с хрипотцой спросил он.

— Ничего, — нежно прошептала она.

— Хм-м. Тогда продолжай это.

Ее язык проделал влажную дорожку вокруг губ, делая быстрый выпад в глубину рта. Она ласкала его шею, потом грудь. Хрипловатые и продолжительные стоны удовольствия еще больше распалили ее. Стефи опустилась еще ниже, ее волосы рассыпались по его животу. Ее дразнящие пальцы прошлись эротическими движениями по его бедрам, пока не замерли на восставшей между ними плоти.

Его реакция была незамедлительной и поразила ее. Она уже не подчинялась своему разуму, целиком поглощенная желанием, и вставила мужскую твердость в свое мягкое тело. Их вздохи слились воедино. Стефи устроилась поудобнее и влилась в томный ритм, вызывающий дикие, непередаваемые ощущения.

Квентин туманным взором всматривался в ее охваченные страстью черты. Его руки прижимали ее ягодицы, чтобы достигнуть более тесного контакта. Изредка он приподнимал голову и ласкал ее груди.

Они задвигались быстрее навстречу друг другу в предвкушении кульминации, и во взаимном удовлетворении откинулись на покрывала.

Воскресный завтрак был прерван внезапным телефонным звонком. Стефи секунду колебалась, прежде чем взять трубку, она встретилась глазами с ним и решилась.

— Алло! — Она одобрительно кивнула головой, показывая, чтобы он наполнил кофе ее чашку. — Привет, Мэри. Что случилось? Нет. Скажи Дугу, чтобы он оставался дома и лечился. Правда, нет проблем. Я сама поеду в студию и посмотрю за записью. Пока.

Квентин положил на место трубку.

— Что-то случилось? — Он придвинул свой стул ближе к ней и конфисковал последнюю булочку.

— Еще один мой сотрудник заболел, — произнесла она, поворачиваясь, чтобы взглянуть на кухонные часы. — Квентин, извини, но, похоже, что обстоятельства и работа вмешиваются в наш уик-энд. Через полчаса мне необходимо присутствовать на записи в студии.

Он наклонил голову и потерся носом о ее нос.

— Нет проблем, любовь моя. К тому же посмотрю тебя в работе.

— Надеюсь, тебе понравится, — последовало ее замечание.

Квентин с изумлением наблюдал за невиданным ранее зрелищем. Судя по всему, это было в самых современных традициях индустрии развлечений. Четверо клиентов Стефании записывали клипы для местного телевидения.

Квентин решил, что они кривлялись перед зеркалами. Это было что-то несусветное: ломались гитары, взрывались петарды, специальные дымовые и световые машины создавали эффекты, как в кошмарных фильмах. Чем-то все это напоминало экскурсию в музей дешевого сюрреализма.

Хотя сами клипы занимали в эфире мизерное время, съемки продолжались больше шести часов. В конце концов, разгорелись страсти, посыпались неоправданные требования, начались взаимные обвинения, атмосфера накалялась. Квентин узнал, что Стефи может быть весьма жесткой, если не сказать грубой.

— Совсем не так я планировала провести последний день уик-энда, — проворчала она в десятый раз.

Не успели они вернуться к ней домой, как Квентин начал прощаться.

— Извини, мне пора, — его слова прозвучали как-то неубедительно.

Он увидел, что она разочарована его словами.

— Мне понравилось. Правда. — Он поднял ее подбородок. — Черт с ним! Никуда я не пойду. Просто не смогу.

— Нет, дорогой, — она ласкала его мужественный подбородок, — Бобби будет дома через двадцать минут, и ты должен быть там еще раньше — ради своего сына. Он нуждается в тебе так же, как и я.

— Если он когда-нибудь узнает… Она закрыла ему рот.

— Именно поэтому ты и должен быть дома и вполне нормально себя вести. Скажи ему, что ты все время работал над проектом клиники.

Он тяжело вздохнул.

— Когда мы увидимся?

Стефи улыбнулась и хитровато поморгала ресницами.

— В понедельник у меня по плану обед с клиентом, боюсь, он протянется слишком долго. Как ты смотришь на ланч?

— Конечно. — Запустив ладони в волосы, он притянул ее к себе. И губы их соприкоснулись в удивительном поцелуе.