Опрометчивый поцелуй

6

Восьмидесятидвухлетний Улле Йенсен поджидал гостей на крыльце своего дома. Это был высокий сухопарый мужчина с коротко стриженными седыми волосами. Его прежнюю профессию выдавала безупречная военная выправка. А новую – загорелое обветренное лицо.

Дом его – светло-серый, очень чистенький, аккуратный снаружи, как, впрочем, прак

Маргарет удивилась.

– А почему не черепицей? Неужели твоему деду не хватает денег на нормальную крышу?

Но Ларс объяснил, что на самом деле такая соломенная крыша очень дорогое удовольствие. К тому же хозяевам домов под соломенными крышами приходится платить дополнительный налог пожарникам.

– Но ведь разведение лошадей весьма прибыльное дело, как ты знаешь, – ухмыльнулся Ларс. – Вот дед и позволил себе иметь дом, напоминающий ему старинное датское поместье.

Увидев Маргарет, Улле замер на месте. Потом, не говоря ни слова, взял ее за руку и провел в гостиную. Там он усадил ее в кресло, а сам принялся рыться в буфете. Наконец он нашел то, что искал: старый альбом с фотографиями. Открыв его, он вынул оттуда одну фотографию и протянул ее Маргарет.

– Это моя жена Лизе, – тихо сказал дед. – Такой я ее увидел в первый раз. Она тебе никого не напоминает?

Маргарет внимательно посмотрела на фото девушки, одетой по моде тридцатых годов прошлого столетия.

– Кажется, мы с ней похожи… – вырвалось у нее.

– Вот именно, моя дорогая, вот именно! Когда я увидел тебя, то даже растерялся. Ты действительно очень похожа на мою Лизе. Прошло уже тридцать лет после ее смерти. Ларс никогда не видел свою бабушку живой. А ты сейчас вернула меня в годы моей юности. – На глаза старика навернулись слезы. Но он справился с собой, вспомнив об обязанностях хозяина. – Надеюсь, Маргарет, тебе будет хорошо в моем доме. Я очень рад твоему приезду.

– Да, мне здесь нравится. Очень уютно, – ответила она. – А когда вы мне покажете своих лошадей, думаю, я буду совсем счастлива.

– Конечно, покажу! Только сперва угощу вас обедом и послушаю, что вы уже успели посмотреть в Дании. Вы, конечно, уже посетили Кронборг?

– Нет, дед, не успели, – вмешался в разговор Ларс. – Тут заварилась такая каша… – И он рассказал о том, что случилось с Маргарет в Бангкоке, и о шумихе, поднятой журналистами.

– Значит, вы просто сбежали? – Глаза деда неожиданно помолодели. – Что ж, я сумею вас спрятать! Ведь когда-то я служил в разведке.

В эту минуту зазвонил мобильник Ларса.

– Да, мама, мы доехали благополучно, и дед уже подружился с Маргарет. Говорит, что она очень похожа на бабушку Лизе в молодости. Что? И ты так считаешь? Значит, так оно и есть. А как дела у вас? Какие журналисты? И что ты им сказала? Правильно. Мы в замке Гамлета. А завтра будем осматривать замок Фредериксборг и его музеи. И все же скажи им, что Маргарет приехала с частным визитом, чтобы увидеть все главные достопримечательности Дании, и просит не создавать никакой шумихи вокруг своей персоны. Да, правильно… она считает происшествие в Бангкоке недостойным такого внимания прессы. Да, мама, ты хорошо все поняла. Ты у меня умница. Мы тебе еще позвоним. – Ларс дал отбой и воскликнул: – Ну мы и попали в переплет! Оказывается, когда мать с ребятами через час после нашего отъезда вышла из подъезда, их ожидала целая толпа репортеров. Они буквально набросились на нее, выясняя, является ли Маргарет Маккейн ее гостьей. Мама призналась, что да. А на вопрос, когда же Маргарет Маккейн выйдет из дома, ответила, что гостья находится замке Гамлета. А потом, возможно, прокатится на пароме до Швеции и обратно. Журналисты тут же бросились к своим автомобилям и умчались в Хельсингер. Остальное вы слышали. Если они снова начнут приставать, то завтра мать их отправит в Фредериксборг и музеи. Думаю, скоро журналисты устанут и сбавят обороты.

Они сели за стол. Дед угостил их рыбой, которую собственноручно выловил утром в море, салатом и цветной капустой со своего огорода, а потом предложил горячий яблочный пирог, к которому подал сметану. Затем на столе появился обязательный в Дании кофе.

– Датчане очень любят к кофе марципановое печенье, – заметил дед. – Но в такую жару можно поесть и мороженое, мне кажется. Как вы считаете? Кстати, какая погода сейчас у вас на Тасмании? – спросил он Маргарет.

– Господин Йенсен… – начала она.

– Улле. Просто Улле. И на «ты». Так принято в Дании, когда люди чувствуют симпатию друг к другу, – попросил дед. – А ты, дочка, мне понравилась с первого взгляда. Как видишь, в этом я не отличаюсь от своего внука, – хмыкнул дед.

Маргарет покраснела.

– Хорошо, Улле. Итак, Тасмания… Мы там живем как бы вверх ногами. У вас лето, у нас сейчас зима. Где-то градусов четырнадцать. Конечно, плюс четырнадцать, но нам кажется, что это холодно. А самые теплые месяцы у нас декабрь, январь и февраль. Снега у нас никогда не бывает. А у вас тут выпадает снег? Я его видела только один раз, в Нью-Йорке, и мне очень понравилось.

– Выпадает, но уже не так часто, всему виной глобальное потепление. А вот раньше в Дании были холода, настоящие сибирские морозы.

– Скажешь тоже, сибирские! – засмеялся Ларс. – Где-то минус два-три градуса, не ниже. А в Сибири бывает и за минус пятьдесят.

– Я бы такого холода не выдержала, – протянула Маргарет. – На Тасмании климат в общем-то умеренный, приятный для жизни, и море, повсюду море. А вода в нем прозрачная как слеза. Впрочем, вам все это знакомо. Вы ведь тоже живете на острове.

– Да, Тасмания экзотическое место. Я очень много о ней прочитал, когда Ларс признался, что встретил девушку своей мечты в Тасмании, – сказал дед. – Так что можешь устроить мне экзамен, Маргарет, и выяснить, знаю ли я твою родину. Да, датчане и тасманийцы в чем-то похожи. И те и другие живут на острове. А скажи, Маргарет, что ты любишь, кроме лошадей?

Зеленые глаза девушки загорелись.

– Я очень люблю театр, особенно оперу. В Хобарте находится старейший в Австралии театр – «Ройял театр». Но иногда мы выбираемся в Сидней послушать оперу. И в Копенгагене, я слышала, тоже есть известный оперный театр. Вот бы туда попасть!

– Обязательно попадем, не сомневайся, – улыбнулся Ларс. – У меня, кстати, уже и билеты куплены.

– А как называется ваша ферма? – обратился Улле к Маргарет.

Ее глаза заблестели. Она явно оживилась. Да, Улле задал правильный вопрос!

– «Розамунда».

– Редкое имя.

– Так звали возлюбленную английского короля Генриха Восьмого. Он называл ее своей деревенской простушкой и был сильно к ней привязан. Особенно в молодые годы. Розамунда была красивой, доброй, а главное, рачительной хозяйкой своего поместья. Мама, прочитав в одной книге о Розамунде, решила назвать нашу ферму в ее честь. Мама часто повторяет: «Побольше бы таких деревенских простушек – и жизнь на земле была бы богаче».

– Пожалуй, миссис Маккейн права, – согласился Улле. – В Дании тоже очень серьезно относятся к сельскому хозяйству. Даже если вы вдруг получите ферму в наследство, вы сможете на ней трудиться, только имея специальное образование, официальный диплом и сдав особые экзамены. Такое серьезное отношение к делу дает свои плоды. Главные доходы Дания получает от экспорта своей сельскохозяйственной продукции. И только в самые последние годы к ним добавился экспорт нефти и газа. И хотя у нас считается нескромным хвастаться своим богатством и успехами, датчане, надо признать, живут весьма неплохо. У нас бесплатная медицина, практически нет частных клиник, бесплатное среднее и высшее образование. А социальная политика Дании вообще вызывает большой интерес. Пенсионеры и старики окружены заботой государства, особое внимание уделяется инвалидам. Они чувствуют себя и действительно являются полноценными членами общества. Датчане толерантны, любят путешествовать по миру. Мы оказываем бесплатную гуманитарную помощь огромному количеству стран, но всегда рады возвращаться на родину. Мы любим свою маленькую Данию!

– Да у вас просто идеальная страна, – улыбнулась Маргарет.

– Увы, далеко не все так идеально, – вздохнул Улле. – И, конечно, очень многие недовольны высокими налогами, за счет которых и финансируются все социальные программы. Но мы открыто обсуждаем в обществе свои проблемы и стараемся решать их. Мы любим проводить референдумы, и зачастую их результаты удивляют мир. Как, например, по вопросу о введении евро. Почти все страны Евросоюза давно и единодушно перешли на евро, а мы, датчане, несмотря ни на что, сохранили свою старую датскую крону. На ней изображена наша королева Маргрете Вторая. Она – популярный правитель. И хотя большинство населения страны придерживается демократических взглядов, мы одновременно с уважением относимся к своему монарху.

– Что ж, мне это понятно, – опять улыбнулась Маргарет. – На Тасмании живут, может быть, самые свободолюбивые люди, потомки тех самых закоренелых преступников, которых безжалостно ссылали туда, и свободных поселенцев. Но как член Британского Содружества, Австралия чтит и английскую королеву Елизавету Вторую. Да что мы все о королях и королевах? – шутливо заметила она. – Давайте перейдем к самой для нас всех любимой теме – к лошадям. Сколько их у вас сейчас? – обратилась она к Улле.

– Тридцать. Не так уж и много. Но каждая само совершенство. Английская чистокровная порода. А у вас?

– У нас шестьдесят лошадей и тридцать пони. «Розамунда» большая ферма. Там трудится вся наша семья, двенадцать конюхов и имеется свой собственный ветеринар. Кстати, разведение пони становится очень популярным в Австралии. Это к тому же весьма выгодное дело. А тебя не привлекает разведение пони, Улле?

– Как-то не думал об этом, – покачал головой старик – Ты же видишь, я уже не молод. И хотя мне помогают два конюха, любые нововведения мне уже не по силам. Вот если бы ты, Маргарет, жила и работала здесь со мной, тогда другое дело. – Слегка выцветшие голубые глаза Улле внимательно посмотрели на нее.

– Во-первых, Улле, ты молод. Во всяком случае, душа у тебя, как у юноши, – сделала комплимент Маргарет, и было видно, как он обрадовал старика. – А что касается твоего предложения, то оно для меня полная неожиданность. Хотя звучит заманчиво. Но мне сначала надо вернуться домой, закончить колледж…

– И все же подумай над моим предложением, дочка, – похлопал ее по плечу Улле.

– Обязательно подумаю. И не одна, а вместе с семьей. Мы такие вопросы всегда решаем на семейном совете, – объяснила Маргарет. – Делами на ферме в основном заправляет мама. Она – самая энергичная женщина на свете. Конечно, ей помогает вся остальная семья и конюхи. Папа тоже ухаживает за лошадьми. Но он еще и охотник. И когда открывается сезон, он дома усидеть не может – удирает в горы. А недавно у него открылся талант – он стал рисовать. Правда, только лошадей. Но пошел учиться, закончил изобразительную студию в Смиттоне, и теперь его работы даже выставляют в городской галерее. Они стали очень популярными и раскупаются туристами за считанные часы. А недавно он подписал контракт с известной галереей в Мельбурне. Так что папа среди нас натура, пожалуй, самая творческая. – Маргарет встала. – Спасибо за еду, Улле. Ларс научил меня, что так следует благодарить в Дании, когда встаешь из-за стола.

– Да, это верно. И хозяин тут же должен ответить: «И вам спасибо».

– Но я просто сгораю от нетерпения! – воскликнула Маргарет. – Ведите меня скорее к своим подопечным!

Лошади паслись на пастбище. Маргарет сразу приметила черного как ночь скакуна и подошла к нему.

– Как его зовут?

– Гром. Он ведет свою родословную от знаменитого Эклипса. Но будь осторожна – Гром чужих к себе не подпускает.

– Я хорошо знаю об Эклипсе, родившемся в тысяча семьсот шестьдесят четвертом году, которого называли конем века, – серьезно ответила Маргарет. – Он двадцать три года выступал на разных скачках и никогда и никем не был побежден. Вскрытие показало, что сердце Эклипса было просто огромным – целых шесть килограмм триста грамм вместо обычных пяти. Кстати, одного из наших коней мы назвали в его честь. А что касается вашего Грома, – Маргарет перевела глаза с Улле на Ларса и обратно на Улле, – то я его укрощу.

– Укротишь? Навряд ли, – усомнился Улле и покачал головой. – Но если у тебя получится, то конь твой.

– Правда? – И солнечная улыбка осветила лицо Маргарет. Она взяла кусочек сахара и осторожно приблизилась к коню. Он беспокойно заржал и стал косить на нее глазом. Но она что-то прошептала ему на ухо, приблизилась к нему, погладила его блестящую гриву, и конь постепенно успокоился. Она протянула ему руку, он осторожно взял кусочек сахара с ее ладони и преданно посмотрел на нее. Она потрепала его по холке. – Можно на нем покататься? – спросила она у Улле.

– Попробуй. Но пусть впереди поедет Ларс на своей лошадке. Ведь места тебе незнакомые. Лошадку зовут Лиана, и Гром относится к ней с нежностью.

Ларс вскочил на гнедую лошадь красивого шоколадного цвета и повернулся к Маргарет.

– Посмотрим, позволит ли Гром…

Но не успел он закончить фразы, как Маргарет уже была в седле.

– Вот это да! Вот так тасманийка! – воскликнул потрясенный Улле. – Да ты волшебница, Маргарет!

– Совсем нет, – засмеялась та. – Просто я люблю лошадей. А они это всегда чувствуют. И Гром не исключение.

Они поскакали к лесу, а потом дорога свернула к морю. Пляж был пустынным, море – спокойным. Синяя гладь приветливо сверкала на солнце и манила к себе.

Маргарет привязала лошадь к загородке и растянулась на теплом песке.

– Как здесь хорошо! – воскликнула она и засмеялась. Ее темно-рыжие волосы горели на солнце. – Я чувствую себя счастливой и даже забыла про журналистов. – Она замолчала и несколько минут лежала, глядя в небо. – Знаешь, – она повернулась к Ларсу и внимательно посмотрела в его голубые глаза, – пройдет время, но, мне кажется, я буду помнить сегодняшний день: как познакомилась с Громом, как мы неслись с тобой по дороге, как я лежала на теплом песке и смотрела в небо. А оно такое бездонное…

Ларс посмотрел в ее прекрасные глаза.

– Ты правда счастлива здесь, Маргарет? Я так рад, что тебе здесь хорошо. – Он на мгновение замялся. – А могу я задать тебе вопрос?

– Пожалуйста, хотя я, кажется, догадываюсь какой. – Она улыбнулась.

– Я тебе хоть немного нравлюсь?

– Конечно, нравишься. Ты надежный и простой, с чувством юмора, мне с тобой легко. Ты солдат, значит, защитник, но…

– Но ты не любишь меня, – с горечью констатировал Ларс. Лицо его стало печальным.

– Пока не люблю, – поправила его Маргарет. – Не торопи события, Ларс, не торопи меня. Ведь мне всего двадцать. Столько дел, забот – надо учиться, помогать на ферме. Вообще-то у меня характер не очень…

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, я не терплю, когда на меня давят. Наверное, я слишком независима.

– Да у нас в Дании все девушки слишком независимы. Мы, парни, к этому привыкли. – Он посмотрел на Маргарет. – Скажи, а у меня есть шанс?

Она засмеялась.

– Шанс есть всегда. Не торопи меня, ладно?

Он снова загрустил, а потом посмотрел на море и сказал:

– Погода сегодня просто чудо. Давай искупаемся?

– Да я без купальника.

– А мы так, голышом… как дети. Ведь на пляже нет ни души. Кстати, Улле всегда купается голышом. Говорит, что это полезно для здоровья. Идет?

– Идет. Только ты отвернись, когда я буду раздеваться. И в воде ко мне не приставай! Идет?

Вместо ответа раздался тяжелый вздох.

Маргарет быстро вбежала в море и поплыла вперед. Какой же здесь чудесный пляж и белый снег! Не хуже, чем у нас, подумала она.

Сзади послышался плеск воды – это приближался Ларс.

– А ты хорошо плаваешь, солдат, – съехидничала Маргарет, но я лучше! – И она энергично заработала руками. Ведь, кажется, совсем недавно она завоевала титул чемпионки школы.

Но Ларс не отставал, и вскоре его белокурая голова оказалась впереди.

– Не будь слишком самоуверенной, тасманийка, ведь ты имеешь дело с викингом, – слегка задыхаясь, парировал он.

Маргарет подплыла к нему и ударила кулачком по плечу.

– Так нечестно! Ведь это твое море, и оно тебе помогает.

– Ну ладно-ладно, будем считать, что мы оба плавали на равных, – миролюбиво согласился Ларс. – Ты моя гостья, и я должен быть великодушным хозяином.

Маргарет быстро развернулась и поплыла обратно к берегу. Но, увидев красивую ракушку, она остановилась и потянулась к ней. Ларс с разбегу налетел на нее, и они оба упали на теплый песок.

– Извини, я не хотел… – Ларс нежно погладил ее по щеке.

Маргарет смутилась.

– Мы лежим абсолютно голые…

– Как Адам и Ева, – подхватил Ларс. Он заглянул в ее колдовские зеленые глаза и прошептал: – Можно я поцелую тебя?

Маргарет ничего не ответила и, протянув руку, погладила его волосы.

– Какие белые. Как лен…

Внезапно Ларс обнял ее и начал целовать. Сначала – глаза, потом кончик носа, потом нежно коснулся ее губ. Его поцелуи становились все настойчивее, и по телу Маргарет пронесся безудержный трепет. Она откинулась назад. Ее зеленые глаза блестели.

Ларс тесно прижался к ней. Ее руки сплелись у него на шее, и Ларс с удивлением почувствовал, как ее язык скользнул вдоль его губ.

Мягко, но настойчиво он раздвинул губы Маргарет и, ворвавшись к ней в рот, принялся ласкать ее язык. Тело Маргарет задрожало, она попыталась вырваться, но Ларс крепко держал ее – до тех пор, пока сам не захотел отпустить.

– Ларс… – Только и сказала она задыхаясь и вдруг разразилась потоком слез.

Он стал успокаивать ее.

– Ну что ты, моя тасманийская волчица, что ты, – нежно шептал он, поглаживая рукой ее роскошные темно-рыжие волосы. – Не плачь, любовь моя, я не хочу обидеть тебя. И никогда не обижу. Ведь я люблю тебя с той самой минуты, когда впервые увидел. Помнишь?

В ответ раздался смех.

– Разве это можно забыть? Ты был такой смешной. «Девушка, вы не скажете, который час?» А у самого часы на левом запястье.

– А ты была такой красивой и такой неприступной.

– Я и сейчас стараюсь. Очень стараюсь оставаться неприступной, – тихо прошептала она. – Но моя решимость тает с каждой минутой.

– А я пытаюсь растопить твое сердце, хочу, чтобы ты полюбила меня! – воскликнул Ларс. – Давай завтра поедем на Ютландию. Мы переедем по мосту через пролив Большой Бельт и окажемся на Ютландском полуострове, а оттуда доберемся до Скагена.

– До Скагена? Никогда не слышала об этом городе. Расскажи мне о нем, – попросила заинтересованная Маргарет.

– Это сказочное место на самом кончике полуострова Ютландия. Там сливаются в один поток воды Балтийского и Северного морей. Считается, что если окунуться в этот поток и задумать желание, то оно сбудется. Многие датчане совершают паломничество в Скаген. А когда-то давно, очень давно здесь жили жестокие люди. По ночам они зажигали на берегу огни, и корабли шли прямо на них и разбивались о скалы. А местные жители грабили их. А сейчас туристы любуются там восходом и закатом, смотрят, как клокочет и пенится вода при слиянии двух морей, восхищаются особым состоянием воздуха и света. Недаром этот городок облюбовали художники. А по дороге в Скаген я покажу тебе место, где родился Амлет – только с ударением на последнем слоге. Вернее, несколько мест, которые претендуют на звание его родины.

– Омлет? – удивилась Маргарет. – Да вроде его родиной является Франция.

Ларс засмеялся.

– Нет, это не блюдо из яиц. Я говорю о персонаже, которого знает весь мир. Гамлет, принц датский. Считается, что Шекспиру моряки рассказали легенду об Амлете – сыне вождя одного из племен данов на Ютландии, жившем в девятом веке. Чтобы достичь своих целей, этот принц часто притворялся слабоумным. Великий Шекспир наслушался этих рассказов, и в его голове возник образ Гамлета, живущего в замке Эльсинор. Замок мы с тобой посетим позже, а завтра – в путь, в Скаген!

Вечером Улле пригласил их в итальянский ресторан «Доменико», который находился неподалеку от фермы.

– Сюда приезжают из самого Копенгагена, хотя в столице немало своих итальянских ресторанов, – заметил дед. – А все дело в том, что настоящее «спагетти болонезе» готовят только в «Доменико».

Маргарет улыбнулась.

– А что тут трудного? Отварил спагетти, приготовил густой мясной соус с фаршем, смешал и…

– Не скажи, – заметил Улле. – Хороший соус «болонезе» дело хлопотное. И здесь есть одна хитрость. После того как вы деликатно, до золотистой прозрачности поджарите на небольшом огне на оливковом масле лук, чеснок, морковь и сельдерей, а затем по отдельности говяжий и свиной фарши, кусочки дичи, все это сложите в кастрюлю и поставите на средний огонь, надо влить в нее много молока.

– Молока? – удивились Маргарет и Ларс.

Дед хитро прищурился и продолжил:

– Когда молоко тушится вместе с мясом, оно, выпариваясь, дает бесподобную сливочную кремовость. А потом еще несколько операций – в том числе добавить белого вина, мускатного ореха и оставить соус еще на малюсеньком огне часа на три. А за пятнадцать минут до финала надо бросить в кастрюлю итальянскую смесь пряных трав, перемешать и попробовать. И что же у нас получится?

– Что?! – хором воскликнули Маргарет и Ларс.

– Э, да я вижу, вы уже спелись, – подмигнул им дед. – А получится у нас «болонезе», крепкий, густой, гладкий и блестящий как шелк. И очень-очень ароматный. Это и есть настоящая Италия. И чтобы ее почувствовать, совершенно не обязательно туда ехать. Можно просто пойти со мной вечером в «Доменико» и съесть «спагетти болонезе».

Маргарет захлопала в ладоши.

– Улле, да ты настоящий гурман и истинный соблазнитель. Так образно и вкусно рассказывал, что у меня просто слюнки текли и разыгрался бешеный аппетит. Но как мы попадем в ресторан? Раз туда приезжают, как ты говоришь, даже из Копенгагена, значит, столик надо обязательно заказывать заранее…

– Это верно, – вздохнул Улле и грустно посмотрел на их расстроенные лица. – Но… – он сделал эффектную паузу, – у меня там личный столик. Который всегда ждет меня и моих друзей.

Молодежь обомлела. Первым пришел в себя Ларс.

– Дед, ты мне об этом никогда не говорил! – закричал он. – За что тебе такая честь?

– Конечно, не говорил. А чего хвастаться? – скромно потупился Улле.

– Дед, ну скажи, не томи!

– Дело в том, что я поставщик экологически чистого лука, чеснока и других овощей, совершенно необходимых для приготовления соуса «болонезе». Причем по весьма умеренным ценам, что в «Доменико» тоже очень уважают. А когда я мог тебе это сказать? Ведь в последние полгода тебя ничего не интересовало, кроме Тасмании и отдельных ее представительниц с изумрудными глазами. – Улле ласково посмотрел на Маргарет. – Девочка моя, ты приехала сюда всего несколько часов назад. А все уже чувствуют себя счастливыми – и я, и Ларс, и даже Гром.

– Я тоже чувствую себя счастливой, Улле, – призналась она. – Только…

– Что только? Кто тебя обидел? Он? – И Улле грозно ткнул пальцем в грудь внука.

– Нет, Улле, твой внук меня не обидел и даже пообещал, что никогда не сделает этого.

– Так что же? – недоуменно спросил старик.

– Только я очень хочу поскорее попробовать «спагетти болонезе».

– Тогда в машину! – скомандовал Улле.

Вскоре они уже мчались по идеально ровной и удобной асфальтированной дороге в ресторан.

– Правду мне сказали – в Дании нет плохих дорог. Ни в столице, ни в глуши, – сказала Маргарет.

– Что верно, то верно, – согласился Улле. – Да и глуши у нас в прямом значении этого слова нет. На любой удаленной от больших городов ферме вы встретите человека, даже ребенка, который вам все объяснит на хорошем английском. Вот почему нашу страну так любят иностранные туристы. – И, посмотрев внимательно на Маргарет, добавил: – Конечно, если ты решишь приехать и работать на моей ферме, то легко объяснишься по-английски, но и датский тоже выучить неплохо.

– Но, говорят, он очень трудный, – заволновалась Маргарет.

– Ну-у… – протянул Улле. – Ведь ваша Мэри Дональдсон выучила его и теперь говорит на прекрасном датском.

Вечер в ресторане прошел весело. Столик Улле был у самого окна, и можно было, вкушая «спагетти болонезе», любоваться одновременно и морем, и звездами.

На столике горели свечи, как это принято в Дании, и Маргарет решила ввести этот обычай дома. Это и уютно, и романтично. Она вспомнила о Тасмании, о родных, но ни на минуту не почувствовала грусти. Ей было хорошо с Ларсом и его дедом.

Уже было темно, когда они вышли из ресторана.

– Дед, ты поезжай домой, а мы пройдемся пешком, – предложил Ларс. – Ужин был очень обильным, а мне нельзя толстеть. Сам знаешь – служба.

Когда молодые вернулись домой, дед уже спал.

– Я покажу тебе твою комнату, – сказал Ларс и повел Маргарет на второй этаж.

В ее комнате стояла кровать красного дерева светлого оттенка, комод и старинный сундук. На маленьких окнах висели ситцевые занавески в цветочек.

– Очень уютно, – похвалила она. – И немного похоже на мою комнату. У меня тоже ситцевые занавески в цветочек, только мебель из красного дерева более темного оттенка.

– А светлый оттенок типичен для Скандинавии, – объяснил Ларс. Он наклонился к Маргарет и нежно поцеловал ее. – Спокойной ночи, зеленоглазка! Завтра встаем очень рано и едем в Скаген.

Маргарет внимательно посмотрела на него.

– А ты терпеливый, Ларс. Мне это нравится.

– Ведь я же солдат, – усмехнулся тот.

Когда он вошел в ее комнату в шесть утра, Маргарет спала на правом боку, положив ладонь под щеку, и улыбалась. Во сне она показалась ему еще красивее.

– Пора вставать, соня, – разбудил он ее после секундного колебания.

Маргарет открыла глаза.

– Я не соня. Дома я встаю в пять утра. Просто столько впечатлений, что голова идет кругом.

– Скоро их станет еще больше, – улыбнулся Ларс.

Они спустились на кухню, где уже хлопотал Улле. Здесь пахло свежемолотым кофе и булочками.

– Во всем мире их зовут датской сдобой, – объяснил Улле. – А мы ее называем «винебро», то есть «венский хлеб». Когда-то давным-давно один датский пекарь побывал в Вене, попробовал сладких булочек из слоеного теста и решил сделать такие же. Его начинание имело необыкновенный успех. Они бывают и с ванильным кремом, и с малиновым вареньем, и с шоколадом. Ни одна семья в Дании не садится за завтрак без винебро.

– Да, очень вкусно, – согласилась Маргарет, попробовав. – Я их однажды уже ела в Нью-Йорке. Но они там другие – приторно-сладкие. Эти мне нравятся больше. А датчане вообще любят сладкое?

– Очень, – ответил Улле. – И, что интересно, даже курящие мужчины обожают торты и пирожные со взбитыми сливками. Хотя, как известно, в других странах курильщики не жалуют сладкое.

– Я заметила, что в Дании много курят, – с гримаской неодобрения промолвила Маргарет. – Я даже видела женщин с сигарой.

– Я тоже курил, – признался Улле, – но уже двадцать лет не притрагиваюсь к сигаретам. А наши женщины дымят, может быть, даже больше мужчин. Нередко видишь такую сценку: молодая женщина делает в парке серьезную зарядку, а потом садится на скамейку и как ни в чем не бывало достает из спортивной сумки пачку сигарет. Это один из парадоксов нашей действительности, хотя датчане в принципе придают огромное значение здоровому образу жизни и тратят на него серьезные деньги.