Селена
— Хочешь поедим на воздухе?
— Конечно,— я посмотрела по сторонам, наслаждаясь теплой осенней погодой. — Я думала речь шла только о том, чтобы выпить кофе.
Он встряхнул рукой и посмотрел на часы на запястье.
— Мы вполне можем съесть ранний ланч.
Ремингтон припарковал «Фантом» недалеко от «Хаятта», отеля «дю Лувр», и мы пошли в сторону площади Карузель. Движением подбородка он показал, что мы должны перейти на другую сторону улицы. Мой желудок выбрал именно этот момент, чтобы сообщить, насколько я голодна. Краска залила мои щеки, и я втянула живот, когда справа от себя услышала мрачный смешок.
— Пойдем, — позвал Ремингтон, указывая на небольшой ресторан слева от нас.
У меня создалось впечатление, что ему не хотелось прикасаться ко мне, как недавно, когда мы уезжали из Сент-Бернадетт, так как сейчас он держал руки прижатыми к бокам.
Через двадцать минут мы с Ремингтоном уже были в парке Тюильри и шли по дорожке, обсаженной деревьями с обеих сторон. В руках Ремингтон держал пакет, в котором был упакован наш ланч. Красно-оранжевые листья хрустели под ногами, пока мы шли к свободной скамейке возле фонтана. Был прекрасный день, и я была рада, что он предложил поесть не в ресторане. Я пока не уверена, что готова находиться в тесном помещении с Ремингтоном.
Он вручил мне пакет с ланчем, а сам направился к знаменитому восьмиугольному фонтану за стульями. Принес три стула и поставил напротив меня. Затем забрал у меня пакет и разложил еду на одном из сидений, пока я стояла рядом и наслаждалась видом того, как он сервировал наш ланч.
— У меня получается? — задал вопрос Ремингтон как только мы сели. Он наклонился вперед, упираясь локтями в колени.
— Хмм, давай-ка посмотрим. Я сижу в одном из самых красивых мест в мире, и ты угощаешь меня. Пока все идет хорошо. Ты заработал положительные очки,— я улыбнулась, и положила кусочек курицы-гриль в рот, затем немного запеченных овощей. — Пока ты кормишь меня, мы будем друзьями.
Он рассмеялся и его взгляд задержался на моих губах на мгновение дольше, чем следовало, затем он перевел его на еду.
— Я, несомненно, запомню это, Селена.
И вот оно снова. То, как он произносит мое имя. Эта его интонация на последних слогах моего имени. Его колено коснулось моего, и хотя нас разделяла ткань одежды, это не избавило меня от дрожи, которая спустилась от живота вниз и обосновалась между бедер. Было в нем что-то безумно возбуждающее. Всего один его взгляд или прикосновение, и я уже чувствую желание. Я была далека от этого шутливого флирта в течение долгого времени. Мы с Джеймсом были вместе еще со старших классов школы, и я никогда не встречалась ни с кем кроме него. Я не приняла этот момент во внимание, когда решила не раздумывая отправиться на свидание.
Мой желудок сжался, и я поерзала на стуле. Что если я сказала что-то не так? Но я взрослая одинокая женщина, у которой чертовски долго не было секса, и которая хочет развлечься.
Мы ели в тишине, периодически нарушая ее вопросами и ответами на них. Я рассказала ему, как хорошо проводила время в Париже, когда была популярной моделью. Мы поговорили об Адриане, удачно избегая темы о его матери.
Ремингтон рассказал, что Адриан посещает дошкольное учреждение здесь в Париже и в Провансе, в зависимости от того, где он находится на неделе. И каждый месяц одну неделю он проводит с бабушкой. Я наблюдала за Ремингтоном, зачарованная тем, как смягчалось его лицо всякий раз, когда речь заходила о сыне.
— Эндрю сказал мне, что ты художник. Кто же тебя вдохновляет?
В его глазах загорелся огонек. Он сделал глоток вина из своего пластикового стаканчика и поставил его обратно на стул.
— Караваджо.
Я, должно быть, выглядела растерянно, потому что он вытащил из кармана свой телефон и, нажав несколько кнопок на экране, вручил его мне. Он продолжал говорить, не отрывая от меня взгляд, заставляя чувствовать себя в центре его внимания, так что в итоге я окончательно забыла, где нахожусь.
Господи, этот мужчина такой хороший и красивый, особенно когда у него такое расслабленное выражение лица.
Я вернула ему телефон и отвела взгляд, неожиданно почувствовав, словно он может заглянуть внутрь меня и увидеть, что там происходит. Как так вышло, что моя защита начала рушиться, а сердце снова начало болеть при мысли об очаровательном сынишке Ремингтона. Неожиданно боль потери, которую я уже давно не ощущала, сильно ударила по мне. Месяцы терапии не помогли притупить ее. Она всегда была там, медленно кипятилась под поверхностью, ожидая, когда же ее выпустят. И бац!
Часто моргая, я отложила пластиковые столовые приборы на бумажную тарелку и, схватив стакан с вином, сделала несколько больших глотков, надеясь, что это поможет стереть боль, скручивающую мои внутренности.
— Селена?
Я не могла поднять голову. Боже мой, я не могла. Если бы я сделала это, я бы точно разрыдалась.
Ох! Как же я ненавидела моменты, когда случалось подобное. Резкие смены настроения у меня случались крайне редко, но все же случались.
Сильные пальцы обхватили мой подбородок и деликатно приподняли его. К моим глазам приблизились живые зеленые глаза, потемневшие от волнения. Его способность понимать меня была почти пугающей.
— Я слишком быстро выпила вино,— объяснила я, смеясь и аккуратно вытирая слезы с уголков моих глаз.
— Вино, да? — он недоверчиво склонил голову набок, и мне захотелось спрятаться от его изучающего взгляда.
Что-то завибрировало неподалеку, и я потянулась за своей сумочкой, надеясь сменить тему, но Ремингтон убрал руку с моего подбородка и вытащил телефон из кармана брюк.
— Мама.
Выражение его лица немного смягчилось, пока он слушал собеседника на другом конце линии. Разговор продолжался, переключаясь с английского на французский и обратно. Ремингтон выглядел счастливым, иногда посмеиваясь над тем, что говорила ему его мать.
— Я сейчас обедаю. Давай я перезвоню тебе позже, когда буду дома?
Он откинулся на спинку стула, его глаза встретились с моими.
— Да, мама, с женщиной. Ее зовут Селена, — пауза, затем… — да… нет, ты не можешь поговорить с ней... Да, не вовремя.
Он закатил глаза, и вдруг показался мне совсем мальчишкой, полным жизни.
Несколько минут спустя он закончил разговор, убрал телефон в карман и, взъерошив волосы, оставил руку на затылке.
— Мамочка замучила вопросами? — поддразнила я.
Он усмехнулся.
— Она уже некоторое время подталкивает меня к тому, чтобы я нашел себе кого-нибудь. Когда моя мать слышит, что я обедаю с женщиной, ее воображение делает десятиметровый скачок вперед, и она уже видит, как я надеваю кольцо на палец.
Я рассмеялась. Это был совершенно не тот Ремингтон, которого я встретила вначале, скорее тот, о котором мне рассказывал Эндрю.
— Ты вообще ни с кем не встречаешься? Где мать Адриана? — я сдержалась и не стала задавать последний вопрос. Мы так хорошо проводили время, и мне не хотелось портить настроение подобными вопросами.
Какое-то выражение промелькнуло на его лице, но еще до того, как я успела понять, что оно означало, все исчезло.
— Время от времени. Ну что, пойдем? — он сменил тему, встал, собрал тарелки и выбросил их в ближайшую урну, ввинтил пробку в бутылку с вином и протянул мне руку. Я сидела и смотрела на нее, пока он не приподнял вопросительно одну бровь. Возможно, это был вызов.
Я собиралась прикоснуться к нему. Действительно прикоснуться к нему.
Мой пульс стучал в ушах, и я схватила свою сумочку. Когда моя рука прикоснулась к его, я закрыла глаза на несколько секунд, наслаждаясь прикосновением наших ладоней. Он крепко взял меня за руку, и я почувствовала себя в безопасности. Глупо, конечно, но это было действительно так.
Как только я встала, он сжал мою руку и затем отпустил. Мне хотелось, чтобы он снова взял меня за руку, держал ее, но я не могла сама предложить ему это.
— А мать Адриана существует? — все-таки спрашиваю я.
— Нет, — сказал он ледяным голосом, остужая мой пыл. — Она умерла.
Я замерла на середине шага, повернувшись, чтобы посмотреть ему в лицо.
— О, Господи, мне так жаль.
Он изучал мое лицо некоторое время, затем покачал головой и горько рассмеялся.
— Нет необходимости извиняться.
Вот черт. Мне не нравилось, что именно я была виной хмурого выражения на его лице.
По пути к машине мы молчали, я покусывала нижнюю губу, пока Ремингтон молча размышлял о чем-то.
— Я снова потерял несколько очков, да? — спросил он.
Я покачала головой.
— Боюсь, это я потеряла свои. Спасибо за ланч. И мне правда очень жаль, что я спросила тебя о ней.
Он махнул рукой, давая понять, что не желает это слышать, и засунул руки в карманы.
Впереди нас стояла тележка со сладостями, и мне вдруг нестерпимо захотелось сладкого. Надеюсь, мне смогут предложить там что-нибудь вкусненькое.
— Ты не мог бы подождать меня? Мне нужно кое-что купить.
Он кивнул, и я оставила его стоять в тени дерева.
После того как я заказала сладкую вату и отошла в сторонку, пока готовили мой заказ, я вдруг вспомнила о клочке бумаги, который подобрала с пола в лицее. Я вытащила его и нахмурилась, увидев вырезанную из газеты букву К.
И что это, черт возьми, такое? Что может означать эта буква?
Я бросила взгляд через плечо на Ремингтона и убрала бумажку обратно в сумку. Эндрю и тот крупный мужчина выглядели взволнованными, а когда поняли, что я нахожусь поблизости, не захотели продолжать разговор.
— Нашла то, что хотела? — сексуальный голос Ремингтона раздался прямо возле уха, ворвавшись в мои мысли. Его щетина слегка царапнула по моей коже, когда он заглянул мне через плечо.
Я кивнула, указывая на сладкую вату, которую наматывали в огромный шар.
— Сладкая вата — решение всех проблем.
Я забрала вату из рук продавца и расплатилась за покупку. Затем оторвала кусочек и положила себе в рот. Глаза Ремингтона проследили за моими пальцами, как только сладкая вата исчезла у меня во рту.
Он отвел взгляд от моих губ и рассмеялся.
— Это касается и мировых проблем тоже?
— Особенно мировых проблем. Если бы кто-нибудь когда-нибудь только выделил время и послушал меня, мир мог бы стать гораздо лучше,— я улыбнулась, отрывая кусок ваты и протягивая его ему. — Хочешь немножко?
И не успела я убрать руку, как его губы, теплые и влажные, сомкнулись на моих пальцах. Он облизывал их языком, его глаза были темными и игривыми.
О. Мой. Бог.
— Вкусно? — поинтересовалась я хриплым голосом, когда он освободил мои пальцы из их чудесной темницы.
— Отличный вкус, — он облизнул губы, не отрывая от меня взгляда, его лицо находилось гораздо ближе, чем раньше. Я могла разглядеть каждую золотую крапинку в его глазах.
Я автоматически наклонила голову так же, как и он. Мы собирались поцеловаться? Не слишком ли рано для этого? О, Боже. Почему я задаю так много вопросов по любому поводу? Именно в тот момент, когда сексуальный парень выглядит так, словно готов немедленно проглотить меня живьем, я раздумываю?
Я мысленно себя пнула, когда он немного отстранился, изучая меня,и перевела взгляд на его подбородок, пытаясь собрать мысли, которые разлетелись в разные стороны. Я была так поглощена им, не замечая, что скрывалось за этой легкой щетиной.
— Это что… ямочка? — мой палец неожиданно оказался прямо на ней. Я обнаружила, что когда нахожусь рядом с Ремингтоном, совершаю поступки, ни секунды не обдумывая их. До того как я успела убрать руку, он схватил ее и поднес ко рту.
Снова.
— Если одна маленькая ямочка сводит тебя с ума, ты должна увидеть вторую,— и он повернул голову.
Господи. Кажется, я только что кончила.
Он облизал мой палец со всех сторон, нежно покусывая его кончик. Я застонала, пытаясь вырвать руку, пока еще не поставила себя в неловкое положение перед всеми этими людьми, хаотично обступившими тележку.
Мое сердце бешено стучало, мне нечем было дышать. А он всего лишь показал мне свои ямочки и пососал мой палец.
Вот дерьмо, я, кажется, влипла.
— А ты опасный человек, Ремингтон Сен-Жермен.
Он рассмеялся, и все снова стало казаться правильным.
— Разве это плохо?
— Нет, — ответила я, размышляя, как, наверное, замечательно это могло бы быть, хоть разок пожить опасной жизнью. И неважно, кто что подумает. — Это очень даже хорошо.
Пока мы шли к машине, наши тела, словно притягивало друг к другу, наши плечи слегка соприкасались и мы задевали друг друга руками.
В отеле он остановился перед лифтом.
— Я еще не заработал максимальное количество очков?
Я кивнула, наслаждаясь искорками в его глазах.
— Почти. Могу я спросить тебя кое о чем? Пообещаешь сказать мне правду?
— Все что угодно. Я всегда буду стараться говорить тебе правду.
— Мне показалось, что ты был очень удивлен, увидев меня в первый раз.
Выражение его лица стало замкнутым.
— Это вопрос или утверждение?
— И то и другое, я думаю.
— Да. Ты напомнила мне кое-кого из моего прошлого.
Кого-то из его прошлого? Кого? Подружку? Жену?
— А теперь? — спросила я. — Что изменилось?
— Я понял, что вы разные как день и ночь. В тебе много света и доброты. Любая другая девушка, наверное, уже послала бы меня за то, как я обращался с тобой с самого начала. Но ты, ты удивила меня.
— А вы, сэр, хорошо влияете на мое эго,— я рассмеялась, но его лицо сохранило серьезное выражение.
— Мне искренне жаль, что я вел себя так с тобой, Селена. Простишь меня?
Я кивнула, размышляя, что же на самом деле случилось с матерью Адриана, поскольку настроение Ремингтона успело смениться с хорошего на плохое ровно за одну секунду после моего вопроса.
И как будто это было для него также естественно как дышать, его пальцы обхватили меня за затылок, притягивая ближе. Мои губы приоткрылись. Я предвкушала поцелуй, но он только поцеловал меня в обе щеки.
— Спокойной ночи, Селена, — прошептал он возле моего уха, после чего развернулся и ушел.
— Спокойной ночи, Ремингтон, — пробормотала я, потирая пальцами то место, где только что были его губы.