Опустошение (ЛП)

Глава 20

Селена

Когда Ремингтон закончил рисовать, он развязал шарф, прикрыл мое обнаженное тело тонким пледом, а сам направился в ванную за углом, чтобы смыть краску. Вернулся только через десять минут, вытирая волосы полотенцем. Он направился ко мне — босой, без рубашки, одетый только в другую пару джинсов, плотно облегающих его бедра.

Бросил полотенце на столик и подошел к кушетке. Приподняв плед, расположился рядом со мной и накрыл мои губы в захватывающем душу поцелуе.

Он прервал поцелуй, чтобы посмотреть мне в глаза, скользнул ладонью по моему животу, почти невесомо поглаживая пальцами вокруг пупка.

— Тебе было интересно?

Я подвинулась ближе к нему, желая ощутить его кожу как можно ближе.

— Это было потрясающе. Ты когда-нибудь рисовал еще кого-то, кроме меня? Обнаженной, я имею в виду.

Его взгляд помрачнел, он отвел глаза и процедил сквозь зубы:

— Мать Адриана.

Зависть стрелой пронзила мою грудь при мысли, что он делал это с кем-то еще. Я покачала головой, но все равно испытывала не самые приятные ощущения.

Боже, Селена, естественно, у него была жизнь до того, как он встретил тебя.

Он снова посмотрел на меня своим пронзительным взглядом, приподнимая мой подбородок вверх.

— Но никогда так, как сейчас. Ты единственная, с кем это происходило именно так.

— Я смогу увидеть картину, когда она будет готова?

Он улыбнулся мне.

— Конечно.

Мы замолчали, я тем временем пыталась собраться с мыслями и спросить его о том, что случилось сегодня днем. Мне было любопытно узнать и о других вещах, касающихся мужчины, который сейчас обернулся вокруг меня, как теплый непробиваемый щит.

— Ты хорошо ладишь с Адрианом, и ты явно ему нравишься. Спасибо тебе за это.

Я улыбнулась, прижимаясь ближе к нему.

— Он чудесный малыш, его легко полюбить. Кроме того, у него хороший вкус.

Он глубоко вздохнул, и от его теплого дыхания зашевелились волоски у меня на затылке.

— Почему нет никого, кто влюблен в тебя? — размышлял он, возможно, не осознавая, что задал вопрос вслух.

Я пожала плечами.

— Иногда одной любви недостаточно. Часто люди только спустя годы совместной жизни понимают, что не получили от своего партнера то, что им было необходимо. Я не знаю.

Я прикусила нижнюю губу. Почему мне так легко откровенно беседовать с Ремингтоном? Это из-за того, как он обнимает меня? Или из-за того, что дарит все свое внимание мне, не отвлекаясь на другие вещи? Или, может, дело в его голосе? Я не знаю. Знаю только, что могу с легкостью рассказывать ему обо всем.

— Мы с Джеймсом познакомились в начальной школе, так что мы выросли вместе в буквальном смысле этого слова. Я была полненькая, и другие дети постоянно смеялись надо мной из-за этого. Однажды появился Джеймс, как рыцарь на белом коне, и спас меня от издевательств. С тех пор, он стал частью «Команды Селены», — я рассмеялась, вспоминая, как гневно сверкали глаза Джеймса, когда он бросал вызов другим ребятам. — Благодаря ему и моей лучшей подруге Джене, учеба в школе, да и жизнь в целом, были вполне сносными. Мы поженились через два года после того, как я стала моделью. Мне тогда было двадцать один. Странно вдруг проснуться и понять, что человек, которого ты знал и любил всю свою жизнь, неожиданно стал совершенно чужим.

Ремингтон крепче прижал меня к себе и поцеловал мои волосы.

— Джеймс неплохой человек. Просто он хотел чего-то иного, того, что я не могла ему дать.

— Чего-то иного? — в его голосе слышалось непонимание.

— Мы знали друг друга много лет. Наверное, мне просто нечего было ему предложить. Не знаю. Любовь умерла, я полагаю, — я не собиралась рассказывать ему, что Джеймс нашел свою любовь в объятьях другой женщины. Мне даже думать об этом было слишком стыдно.

Он перевернул меня на спину, обхватив ладонями мое лицо.

— Любовь — это теория. Я верю, что… любовь не может умереть. У тебя есть что предложить. Я чувствую себя счастливчиком, когда открываю каждую новую крошечную частичку тебя.

Он поцеловал меня, проскальзывая языком в мой рот. Поцелуем он передавал мне свои чувства. Я почувствовала, как его член упирается мне в бедро, затем он легко раздвинул ногой мои бедра и втиснулся между ними. Он целовал меня в шею, посасывая и покусывая ее. Из его груди вырвалось рычание и внутри меня все затрепетало.

— Мне понравилось то, что ты вытворял своими руками и языком. Разве это не должно быть запрещено в каждой стране мира? Это было фантастически.

— Не во Франции. Это страна любви, и, несомненно, секса. Плюс у меня патент на него. Разве ты не рада, что ты во Франции? — поддразнил он.

Я рассмеялась, и когда наши взгляды встретились, поддразнивание резко оборвалось. Он смотрел на меня так, будто видел впервые. Я поняла, что он часто смотрит на меня именно так. Я разнервничалась от этого взгляда, поэтому подняла руку и притянула за шею к себе, оставляя дорожку поцелуев на его подбородке, второй рукой скользнула вниз по его животу между нашими телами. Мне никогда не надоест касаться его. Его рука накрыла мою, и потянула еще ниже, к огромной выпуклости на джинсах. Я начала водить по ней рукой вверх-вниз. Он отстранился, отбросил плед в сторону, и приподнялся на локтях так, что ни одна из частей его тела не касалась меня.

— Расстегни мои джинсы и вытащи его.

Я сделала, как он сказал и… О. Мой. Бог! Он был большой и твердый. Я робко провела ладонью по всей длине, наслаждаясь шелковистостью его кожи.

— Ты чудесный на ощупь, — прошептала я и взглянула на его лицо. Ремингтон неотрывно смотрел на мои руки, поглаживающие его член. Его дыхание было прерывистым, на шее вздулись вены.

Хм… Посмотрим, как долго он сможет контролировать себя.

Моя рука скользнула еще ниже, к основанию члена, и мягко сжала.

Он выругался по-французски несколько раз, но тем не менее не прижался ко мне.

— Вытащи презерватив из заднего кармана, — прорычал он.

Я быстро сделала так, как он просил. Затем, не дожидаясь дальнейших указаний, разорвала обертку и натянула презерватив на его напряженный член, после чего стянула джинсы вниз по его бедрам. Ремингтон одним движением сбросил их с ног.

— Разведи ноги для меня, Селена.

И мои ноги послушно раздвинулись. Он вклинился между ними, схватил меня за ноги и поместил их по обе стороны своих бедер. Он смотрел мне в глаза, пока направлял свой член к моему входу, и мой пульс участился в два раза, эхом отдаваясь в ушах. Дыхание стало прерывистым, я приподняла попу над кушеткой, желая почувствовать его.

Он не отрывал от меня взгляда, пока медленно входил в меня, сантиметр за сантиметром. Пот струился по его лбу, выдавая, как много усилий он прикладывал, чтобы не ворваться в меня одним рывком. Наконец он полностью погрузился в меня и застонал. Я вскрикнула, когда крошечные уколы боли разбежались по моей киске. Он огромный. Я судорожно искала, за что бы схватиться и мне удалось найти руку Ремингтона, в которую я вцепилась изо всех сил.

Ох, Боже, я готова взорваться. Так много ощущений… Я извивалась и стонала, приподнимая бедра в стремлении ощутить его глубже в себе. Его хватка на моем теле усилилась, предупреждая.

— Не шевелись, — резко сказал он; челюсть напряжена, глаза закрыты, как будто ему очень больно.

Прошло несколько секунд. Единственным звуком, раздававшимся в комнате, были наши судорожные вздохи и громкое биение моего сердца. Неожиданно, я напряглась, вспомнив, что в доме есть ребенок.

— Адриан, — прошептала я, не желая, чтобы мой голос разнесся по комнате.

Ремингтон медленно открыл глаза, светящиеся желанием.

— Он не проснется до утра, — он крепче вцепился в мои бедра, и начал лениво двигаться. — Ты так хорошо ощущаешься, Селена. Твое тело — моя слабость, ma belle. Я никак не могу насытиться тобой. Хочу до упора наполнять тебя своим членом. Смотри, Селена. Просто посмотри, как идеально мы соответствуем друг другу.

Его голос был грубым, диким. Внушал благоговение. Я была поражена. Ремингтон внутри меня превзошел все мои ожидания: он волновал меня и совершал такие движения, от которых мое тело выгибалось, моля о большем. Он переключил все свое внимание на то место, где наши тела соединялись. Улыбка, полная мужского превосходства, появилась на его лице, когда он в очередной раз погрузился в меня. Я задрожала в ответ на этот взгляд. Я сделала это. Добилась появления выражения животной страсти на его лице. Его бедра ритмично двигались, проникновения были яростными. Целенаправленными.

Когда он снова посмотрел на меня, выражение его лица изменилось, и я поняла, что он не продержится долго. Мне хотелось доставить ему удовольствие, заставить его почувствовать себя так же хорошо, как чувствовала себя я, когда он ласкал меня ртом.

Он резко толкнулся вглубь меня.

— Прекрати думать, Селена, — проскрежетал он, — я хочу, чтобы ты была здесь со мной. Сделай это для меня, и ты не пожалеешь, хорошо?

Я кивнула.

Он вышел из меня и взял в руку свой член, поглаживая его.

Черт, как это сексуально.

Ремингтон сел на край кушетки, схватил меня за щиколотку и потянул к себе, посадил себе на колени так, что моя спина прижалась к его груди. Сжал мои бедра в своих больших сильных руках, я приподнялась на цыпочки, и он насадил меня на свой член. Мы одновременно застонали, когда он полностью вошел в меня. Боже, как хорошо это ощущалось. Одна сильная рука обхватила мою талию, крепко прижимая к себе, другая потянулась к моей груди, сжимая ее, а затем он потянул за сосок. Острая боль прострелила молнией и отозвалась приятной сладкой болью там, где его член наполнял меня. Он проделал то же самое с другой грудью, и я задрожала, застонав. Я почувствовала его губы на своей спине, он поцеловал меня, перед тем как начать медленно двигаться. Затем его проникновения стали более сильными, и я облокотилась на него, принимая его яростные толчки. Он прикусывал мою кожу, затем ласкал места укусов, целуя меня. Это была приятная боль. Единственная боль, смешанная с удовольствием. Если бы только такие моменты могли продолжаться вечность. Но рано или поздно, это ощущение, этот момент заканчивается. Красивая боль, и, черт возьми, мне она нравилась. Это был дикий, безудержный секс.

Он двигал бедрами, вынуждая меня стонать и хныкать. Моя спина выгнулась дугой, отрываясь от его груди, но он быстро притянул меня обратно к себе, прижимаясь тазом к моей попе.

— Ты так хорош, Ремингтон. Такой большой. Еще. Я хочу еще. Дай мне еще, — в отчаянии сказала я.

— Тебе нравится, когда тебя трахают жестко, ma belle? Ответь мне, Селена. Я хочу услышать, как ты говоришь это.

Я кивнула, так как не могла выразить словами, чего действительно хочу. Для меня все это было в новинку, и я смущалась даже произносить такие слова.

Он продолжал мучительно медленно двигать бедрами, обжигая своим горячим дыханием, когда скользнул губами по раковине моего ушка и больно прикусил мочку.

— Скажи. Это, — прорычал он.

— Мне нравится, — слова слетели с моих губ. — Да, я хочу, чтобы ты трахнул меня жестко.

Он выразил свое одобрение рычанием. Его рука соскользнула с талии, он грубо ласкал мое тело пальцами, помечая свою территорию, исследуя изгибы и мягкие выпуклости каждой части тела. Его пальцы двинулись вниз и нежно раздвинули складочки, другую руку он убрал с груди и схватил меня за подбородок, поворачивая мое лицо к своему. Его рот обрушился на мой, сминая губы и глубоко проникая языком в мой рот. Я жадно принимала его ласки, желая еще и еще.

— Черт подери, ты приворожила меня, Селена. Я не могу дождаться, чтобы брать тебя снова и снова, потому что для меня одного раза недостаточно.

Его рука отпустила мое лицо, и он обхватил мою талию обеими руками, резко дернув меня на себя. Его движения становились яростнее, с губ срывались все более пошлые слова, я становилась все мокрее. Он еще плотнее прижал меня к себе, и я почувствовала, что близка к финалу. Закрыла глаза и растворилась в ощущениях, в запахе секса, окружающем нас, в крепком теле Ремингтона, в стонах и словах, срывающихся с его языка. Он довольно красноречивый мужчина.

Он неистово вдалбливался в меня, полностью погружаясь. Один раз. Второй. Его тело напряглось, и он прижался ртом к моей спине, чтобы заглушить крик. Я чувствовала, как он дрожал внутри меня. Мы цеплялись друг за друга, пока наши тела дрожали от эмоций после секса. Я улыбнулась. Вот теперь это был отличный секс. Теперь во фразе «перевернуть мир» для меня кроется новый смысл.

Он держал меня в своих объятьях, пока мы оба приходили в себя после нашего оргазма, а затем уложил на кушетку. Взял плед оттуда, куда тот был отброшен, и накрыл им меня, перед тем как выйти из меня. Сняв презерватив, Ремингтон снова ушел в ванную, чтобы выбросить его. Вернулся несколько минут спустя и проскользнул ко мне под плед. Он притянул меня к себе, повторяя мою позу, уткнулся в изгиб моей шеи, и вздохнул.

Боже мой, этот звук. Если бы можно было описать его, я бы сказала, что это тысяча невысказанных слов, выраженных одним хриплым вздохом.

Звук дверного звонка вырвал нас из нашего маленького пузыря. Ремингтон нахмурился, тряхнул рукой и бросил взгляд на часы на запястье, после чего медленно отодвинулся от моего тела. Схватил с пола свои джинсы и натянул их. Я задрожала, уже скучая по его теплому телу, и поплотнее укуталась в плед.

— Уже почти десять вечера. Кто может прийти с визитом в такой час? — пробормотал он, когда выходил из комнаты, чтобы посмотреть, кто звонит.

Я уронила голову на мягкий бархат кушетки, вспоминая последние два часа, и улыбнулась как идиотка. Боже, быть с Ремингтоном это совершенно другой уровень развлечений. Мое сердце сжалось, когда я подумала о нем. Отличный отец и любовник, и что я узнала совсем недавно, измученный мужчина.

Я потянулась, повернулась и посмотрела на дверь, желая, чтобы он скорее вернулся ко мне. Когда я прождала достаточно, а его все не было, я обернулась пледом и отправилась на его поиски. Он стоял в коридоре спиной ко мне, склонив голову, мышцы его плеч были сильно напряжены. Дыхание хриплое и прерывистое, одна рука, сжатая в кулак плотно прижата к боку.

Сердце упало в пятки, когда я подошла ближе, краем глаза заметив в его руках белый лист бумаги.

— Ремингтон?

Он резко обернулся — глаза широко раскрыты, подбородок напряжен. В глазах сверкает гнев. Мой взгляд опустился на его руку и меня затошнило. Он отдернул руку, когда я шагнула к нему, чтобы прочитать, что написано в письме.

— Ремингтон? — я снова позвала его. — Мне нужно знать, что в этом письме.

Он продолжал смотреть на меня, в его глазах я видела неуверенность, гнев и решимость. Впрочем, я тоже не пошевелилась. Я вцепилась в плед и тоже посмотрела на него.

Наконец, он выдохнул, провел рукой по волосам и затем протянул листок мне. Я старалась не улыбаться, когда брала письмо из его рук. Затем я застыла.

Меня вот-вот вырвет. Или я упаду в обморок.

Но не случилось ни того, ни другого.

Я часто дышала, всматриваясь в буквы, вырезанные из газет, и перечитывала слова на французском языке.

Ты думаешь, что сможешь вернуть жену, используя женщину, которая похожа на нее?

Подумай еще раз, Ремингтон. Избавься от нее, или ты пожалеешь.

Я моргнула, подняла голову и изо всех сил пыталась не дать боли и страху, разрастающимся в груди, задушить меня.

— Это правда? — обреченно прошептала я. — Я нравлюсь тебе, потому что напоминаю ее?

Он энергично замотал головой и протянул ко мне руки в отчаянной мольбе.

— Селена, послушай. Все не совсем так, — он замолчал и тяжело вздохнул. — Помнишь первый раз, когда я увидел тебя в отеле? Я был в замешательстве, мне было больно, я был зол. Но ты не та женщина. Ты не она, — последнее предложение он произнес шепотом.

Мой мозг усиленно работал, пытаясь связать все воедино.

— То, что произошло днем, как-то связано с этим письмом?

— Жиль полагает, что да.

Я покачала головой.

— Кто бы ни был этот человек, он или она не сдастся. Если я останусь… Боже, Ремингтон, если что-нибудь случится с тобой или Адрианом, я никогда себе этого не прощу.

Что если человек, приславший письмо, следит за домом, выжидая? Борьба или бегство? Ответ пришел мгновенно. Если это делает меня эгоистичной, пусть так и будет, но они будут в безопасности.

— Я должна уйти, — я уронила письмо на его ладонь, развернулась и пошла обратно в студию. Все внутри сжималось от боли из-за того, что я только что узнала, и от страха, что может случиться с ним или Адрианом, если я останусь.

После того как я оделась, я поспешила обратно в гостиную в поисках своей сумочки.

— Она в моей комнате, — тихо сообщил Ремингтон. — Пожалуйста, выслушай меня, Селена. Это не впервые, когда этот человек, кем бы он ни был, присылает мне письма. Скорее всего, он шлет их, чтобы запугать меня.

Это привлекло мое внимание. Я вытерла рукой свое заплаканное лицо, недоумевая, почему же так больно. Мы с Ремингтоном знакомы не так уж долго, но все равно, черт подери, больно. Двумя большими шагами он сократил расстояние между нами, обхватил своими большими ладонями мое лицо, и его измученный взгляд встретился с моим.

— Что ты имеешь в виду под «не впервые»?

Он прикоснулся губами к моим щекам, поцелуями стирая слезы.

— Всякий раз, когда я пытался начать отношения с женщиной, начинали приходить послания. Обычно это смски, а теперь вот письма.

— А эти женщины, ну, знаешь… похожи на твою жену?

Он смотрел на меня чуть дольше, чем требовалось, а затем убрал руки от моего лица и покачал головой.

Мои плечи слегка расслабились.

— Что с ними случилось?

Он колебался с ответом.

— Я прекращал контактировать с ними, когда угрозы становились серьезными.

Я выпрямилась, рукой вытирая свое мокрое лицо.

— Я не могу остаться здесь, Ремингтон. Кто бы ни был этот человек… я не могу подвергать тебя или Адриана опасности. Мне следует уйти сейчас, — я сделала несколько шагов к двери, но он неожиданно оказался прямо передо мной, перекрывая мне дорогу.

— Нет.

— Нет? Это мое решение, Ремингтон. Я ухожу, — я остановилась, чтобы обдумать, на чем уехать отсюда, затем посмотрела на него. — Я могу вызвать такси?

— Ты… не… уходишь, Селена! — он схватил меня за руки и притянул к своей груди. — Ты не можешь уйти.

— Не делай этого, Ремингтон. У тебя есть сын, о котором ты должен заботиться. Ты знаешь меня недостаточно хорошо, чтобы так рисковать.

— Я знаю тебя достаточно, чтобы защитить любым доступным мне способом.

Я затихла, оглушенная этим заявлением.

— Ты заканчивал отношения с теми женщинами. Я хочу, чтобы сейчас ты сделал то же самое. Пожалуйста, пожалуйста, Ремингтон, — я взяла его лицо в свои ладони, прижалась своим лбом к его. Лицо, которое скрывало шрамы, находящиеся гораздо глубже, чем вены, по которым текла кровь.

— Ты не те другие женщины. И я ничего не заканчиваю.

Я поднялась на цыпочки и прижалась губами к его губам, но он быстро углубил поцелуй, крепко обнимая меня руками.

— Я не буду рисковать вами двумя, — я отстранилась и пошла к двери. — Не мог бы ты попрощаться за меня с Адрианом?

— Подожди!

Я остановилась и посмотрела через плечо, мое сердце разрывалось, когда я увидела поражение в его глазах.

— Я позвоню Жилю и он отвезет тебя в отель, — он взял свой телефон со стола и начал набирать номер, пока поднимался наверх. Он вернулся спустя несколько минут с моей сумочкой. — Можешь сделать одолжение? Позвони мне, пожалуйста, когда будешь у себя в номере, хорошо?

Я кивнула и протянула руку за сумочкой.

Через несколько минут приехал Жиль. Я, не оглядываясь, села в машину. Когда машина тронулась и отъехала с подъездной аллеи, я, наконец-то, обернулась, посмотрела в окно и увидела Ремингтона. Он стоял на дорожке перед домом, его плечи были опущены. Я помахала рукой. Он помахал в ответ, расправил плечи, на его лице застыла решимость.

Я отвернулась, мои глаза заволокло слезами, тело было тяжелым как свинец. Все шло так хорошо, пока какой-то сумасшедший не ворвался в мою жизнь. И это чертово письмо.

Какая же я глупая, как и мое сумасшедшее сердце.

Я чувствую полное опустошение, но справлюсь с этим. Я не так уж долго знаю Ремингтона. Я преодолею это. Просто должна. Продолжу жить без него. Уже проходила через это раньше.

Но почему тогда мне кажется, что я оставила частичку души в этом доме?

Продолжение следует…