Орочье наказание для воровки сладостей

Глава 10

Люди спешат на рынок, чтобы купить всё, что нужно, пока день не перешёл в серый, дождливый вечер. Листья кружат в воздухе, цепляясь за сапоги, а в лужах отражаются тяжелые тучи. Всё кажется таким же, как и всегда, за исключением двух орков, дерущихся у самого входа на рынок. Гонзо, ругаясь на чём свет стоит, бросается на меня. Я сжимаю кулаки, думая о том, что одного удара ему явно недостаточно.

Замахиваюсь снова. Гонзо перехватывает мой кулак и пытается вывернуть руку. Давит весом, полагаясь на грубую силу. Но я вырываюсь и, пользуясь его же приёмом, валю его на землю. Он рычит, пытается сбросить меня. Но у меня нет ни малейшего желания уступать ему.

— Неужели эта девка так тебе дорога? — бросает он презрительно. — Ради неё ты пошёл против старого товарища?

Я давлю ему на грудь коленом. Дышу тяжело, руки дрожат от напряжения. Зеваки с рынка наблюдают за нами издалека, опасаясь, что и им может случайно перепасть.

— Берта не просто какая-то девка, — отвечаю я, глядя на своё запястье. — Она подарила мне свой пояс. А по нашим обычаям это значит, что она сделала мне предложение.

На несколько минут повисает тишина. Крог хмурится, а Гонзо хлопает глазами изумлённо.

— Хочешь сказать, ты сделаешь её своей женой? — недоверчиво спрашивает Гонзо.

Я пожимаю плечами.

— А почему нет? Берта мне по нраву, хочу привести её в свой дом.

Гонзо фыркает и презрительно кривится.

— Воровку и бродяжку? — произносит осуждающе.

— Знаешь, ей, чтобы не быть воровкой и бродяжкой, достаточно перестать воровать и обрести дом, — отзываюсь я, глядя на него сверху вниз. — А ты, как был куском дерьма, так им и останешься.

Гонзо свирепеет от этих слов. Впрочем, возможно, он всё это время копил силы для решающего удара. Он хватает меня за ногу и роняет на землю. Бьёт огромным кулаком в нос, на пару мгновений дезориентируя меня. Я встряхиваю головой и хватаю его за ворот. Бью в челюсть один раз, другой. Потом ещё и ещё, пока не сбиваюсь со счёта.

Крог хватает меня за плечо.

— Дрозил, хватит! Ты его убьешь!

Тяжело дыша, я отпускаю Гонзо. Он уже не смеется, ощупывает своё лицо — разбитый нос и клыки, глядя на меня исподлобья.

— Убирайся отсюда, — бросаю я ему поднимаясь. — Мы вряд ли когда-нибудь снова сможем найти общий язык.

Гонзо рычит, но поднимается, стряхивает с себя пыль и уходит, не оглядываясь. Я смотрю на Крога вопросительно. Тот примирительно поднимает руки.

— Мне нет дела, до чужой постели, — отвечает он, слабо улыбаясь. — И я хотел бы остаться. Но если скажешь уйти…

— Спасибо, — обрываю я его на полуфразе. — За то, что предупредил.

Тот кивает, поджимая губы.

Я возвращаюсь на пост. Бока саднят после драки, а внутри всё ещё кипит гнев. Но как только вижу Берту, сидящую на краю стола, меня накрывают совсем другие чувства. Она дрожит, кутается в мою рубаху и смотрит на меня испуганно. Её глаза зарёванные, а лицо и нос красные, словно бы она долго тёрла их.

— Идём-ка ко мне, голубушка, — говорю я мягко, распахивая объятия.

Берта не раздумывает ни секунды. Бросается ко мне, и я сжимаю её в своих руках. Глажу успокаивающе по спине и рыжим волосам. Она, всхлипывая и заикаясь, пытается объяснить мне всё:

— Я… я пришла к тебе поговорить, но тебя не было. Я хотела уйти, но он не дал…

Голос её срывается. Она прижимается ко мне.

— Прости меня, Берта, — шепчу я, зарываясь носом в её рыжие вихры. — Я должен был сразу объяснить этому болвану, как ты мне дорога.

Берта поднимает голову. Смотрит на меня широко раскрытыми глазами, полными удивления и надежды.

— Я тебе дорога?

Я киваю, чуть улыбаясь.

— Дороже всех на свете.

Берта вздрагивает, а потом неожиданно начинает плакать.

— Прости, что я тогда убежала… Я испугалась. На самом деле мне очень нужна твоя помощь. Эрих ушёл из леса насовсем. Мы с братьями остались одни, и…

Она не заканчивает фразу, закатывает глаза и вдруг обмякает в моих руках без сознания. Сердце уходит в пятки. Да что же это? Я трясу её за плечи.

— Эй! Берта!

Никакой реакции. Только сейчас замечаю, что она вся горит.

Крог заглядывает в приоткрытую дверь и видит нас.

— Да не тряси ты её так, голову оторвёшь! — усмехается он по-доброму.

— Но она потеряла сознание и не приходит в себя!

— Давай я лучше за лекарем сбегаю, — предлагает Крог.

Я киваю и осторожно укладываю Берту на стол. Она тихо дышит, лоб у неё весь мокрый от пота. Будь проклят Гонзо! Впрочем, я от него недалеко ушёл — не заметил раньше, что Берте нездоровится!

Пока я ругаю себя, Крог успевает вернуться и привести с собой лекаря, худого старика с опухшим лицом и лёгким запахом медовой настойки. Он осматривает Берту, щупает лоб, проверяет пульс. Поглядывает подозрительно на её грудь, прикрытую моей рубахой. Вопросов не задаёт, и только это и спасает его от моего кулака.

— Это простуда, — наконец заключает он. — Сильная, но не смертельная. Поите её травяным настоем и дайте отдохнуть.

Я киваю и даю старику пару монет. Потом осторожно подхватываю Берту на руки.

— И что теперь ты будешь делать? — спрашивает Крог, провожая меня до двери.

— Заберу её к себе, — отвечаю я. — Присмотри сегодня за рынком, а завтра я постараюсь найти замену Гонзо.

— Можешь не спешить. Я готов работать и за двоих, если плата будет соответствующая, — усмехается Крог.

Я же вздыхаю, а после ухожу прочь, прижимая к груди хрупкое тело рыжей лисицы. Воровки, которая, сама того не зная, украла моё сердце.