Осеняя прогулка

Глава 4

Мама хлопнула его по руке.

— Что ты сделал?

Он уставился на женщину, когда она бросилась прочь, остро осознавая, что не расслышал ее имени.

— Это было в тот день, когда с Дженной что-то случилось. Когда ты позвонила мне, я бежал и пытался добраться до Дженны как можно быстрее.

— Ты действительно толкнул ее?

— Да. — Тогда он не заметил ее — был слишком рассеян и беспокоился о Дженне, — но сегодня заметил. Особенно ее блестящие темные локоны, развевающиеся на ветру. Ее янтарные глаза, в которых вспыхнуло раздражение, когда она узнала его. Длинные стройные ноги, обутые в высокие сапоги из телячьей кожи.

Он был идиотом.

— Что случилось? — Мама не разжимала рук — верный признак того, что она не оставит эту тему, пока не получит ответы на все свои вопросы.

Образы того момента всплыли в его памяти. Событие было как в тумане. Большая часть того, что он помнил, касалось его страха за жизнь Дженны.

— Ты передала телефон папе, и он пытался сообщить мне последние новости, пока я бежал обратно к своей машине. Я помню, как вытаскивал ключи из кармана и столкнулся с кем-то, пробормотал извинения, а затем продолжил свой путь.

— Ты не остановился, чтобы убедиться, что с ней все в порядке? — Ее осуждающий тон ранил сильнее, чем слова.

— Кажется, нет. — Он прикусил нижнюю губу, чувствуя себя полным идиотом. Даже если его отвлекли по уважительной причине, это не оправдывало его поведения.

Мама опустила руки.

— Есть только один выход. Иди, найди ее и все исправь.

— Прямо сейчас? — Он посмотрел на очередь, которая, наконец, сдвинулась с места. — Я не пропущу тыквенную грядку.

— Тебе двадцать восемь лет, а не восемь. — Мама фыркнула. — Я думаю, ты выживешь.

Он закатил глаза.

— Ради Майлы.

— Я знаю, но это входит в мои материнские обязанности — доставлять тебе неприятности. — Она шлепнула его по руке во второй раз. — И не закатывай глаза на свою мать. Я начинаю сомневаться, так ли уж хорошо я тебя воспитала.

— Люблю тебя, мам. — Он обнял ее и поцеловал в щеку. — Почему бы мне не поискать ее после того, как мы купим тыквы, а ты сможешь отвести Майлу в амбар на занятия декоративно-прикладным искусством.

— Звучит как план. — Она замолчала и пристально посмотрела на него. — Вообще-то, в идеальном мире ты бы не вел себя как имбецил, и тебе не пришлось бы извиняться в первую очередь.

— Я знаю, знаю. — Он похлопал по своему телефону в кармане и подумал об иронии судьбы: его всегда в первую очередь раздражали люди, у которых телефоны отнимали всю жизнь. Он даже сходил на несколько свиданий, после которых никогда не доходило до второго свидания, потому что девушка тратила слишком много времени на просмотр и печатание смс. Теперь он случайно присоединился к их числу. — Это больше не повторится.

Очередь продвигалась, но трактор заполнился, когда впереди оставалось еще пять семей. Им пришлось бы подождать еще немного, но девушка в комбинезоне заверила их, что это займет не больше десяти минут. Он умолчал о том факте, что к этому времени мог бы уже раз пять дойти до этого места пешком. Случались вещи, которые невозможно было предотвратить, и персонал делал все возможное, чтобы ожидание было терпимым.

Оглядевшись, он заметил девушку, стоявшую в очереди, и заметил ее сильное сходство с девушкой, с которой столкнулся. Если бы она была блондинкой, а не брюнеткой, и прибавить лет пять или около того, они могли бы быть близнецами. Они были сестрами? В любом случае, поскольку обе девушки работали на ферме, она должна была знать имя второй.

— Я сейчас вернусь. — Он взглянул на маму. — Ты присмотришь за Майлой?

В ее глазах появилось любопытство, но она не стала задавать вопросов.

— Мы будем здесь.

Широкими шагами он подошел к блондинке и похлопал ее по плечу.

— Извините, мэм.

Она встретилась с ним взглядом и улыбнулась.

— Чем могу Вам помочь?

— Как зовут женщину, которая помогала Вам разносить закуски?

Нахмурив брови, она секунду колебалась, прежде чем ответить.

— Пейдж. Она координатор мероприятий на ферме. Все в порядке?

Он кивнул.

— Возможно, я был немного груб и хотел найти ее, чтобы извиниться.

— Ей будет приятно, но желаю удачи в ее поисках. — Девушка сделала широкий жест рукой. — В те дни, когда мы открыты для посетителей, ей приходится бегать по всей ферме.

— Спасибо за предупреждение и информацию. — Он начал поворачиваться и возвращаться к своей маме и Майле, но остановился, решив, что комплимент не повредит. — У вас отличное местечко. Моей племянницей здесь очень нравится проводить время.

— Рада это слышать.

Когда он снова встал в очередь, прошло всего несколько минут, прежде чем трактор вернулся. Майла выбрала стог сена с правой стороны и плюхнулась на него. Его мама села с одной стороны от нее, а он — с другой. Человек, управляющий аттракционом, давал указания через мегафон. На ферме действовали три правила: во время движения оставаться на месте, держать руки в пределах рамы фургона и веселиться.

Майла взвизгнула от восторга, когда трактор поехал вперед, а затем выровнялся, и ее затрясло на ухабах. Она схватила охапку сена и бросила в него.

Он моргнул, когда сено попало ему в лицо и защекотало в носу. Хотя он должен был это предвидеть, он был поглощен мыслями о Пейдж. Вспомнив, как весело было играть с сеном, он ухмыльнулся, собрал все, что смог, и бросил это в Майлу.

Его мама цокнула языком.

— Вас двоих невозможно куда-либо отвести.

На этот раз он был готов и сосредоточен, увидел блеск в ее глазах и руку, спрятанную за спину. Он приподнял подбородок.

— Что это у тебя там, мам?

— Вот что. — Она взмахнула рукой и бросила в него сеном.

Вся компания в фургоне присоединилась к веселью. В воздухе раздался звон смеха.

Уэс откинулся назад, наблюдая, как его мама и Майла общаются со своими соседями, которые сидели рядом с ними. Их широкие улыбки и заливистый смех наполнили его сердце счастьем. Последние несколько недель были тяжелыми. По правде говоря, месяцы. Если быть до конца честным, он мог бы даже сказать годы. Зависимость Дженны и ее жизненные проблемы сильно повлияли на них обоих.

Он давно не видел, чтобы его мама так радовалась жизни, и это давно следовало сделать. Даже Майла не выказала ни малейшего недовольства с тех пор, как они приехали, что само по себе было чудом.

Они подъехали к тыквенной грядке и стали ждать своей очереди на разгрузку. Он вышел первым, затем опустил Майлу на землю. Мама вышла последней и приняла его руку, чтобы он помог ей спуститься.

— Я хочу пройти в конец. Там по-прежнему все самое лучшее, потому что никто не хочет проделывать весь этот путь пешком, — убежденно заявила Майла.

Он не мог придраться к ее логике — она казалась ему логичной, — но не хотел, чтобы его мама перенапрягалась.

— С тобой все будет в порядке?

Она кивнула с улыбкой.

— Сегодня хороший день.

— Тогда давай найдем самую большую и вкусную тыкву в округе. — Он схватил Майлу за руку, и они пошли по тропинке между полями.

На полпути Майла вырвалась.

— Я нашла ее.

Они с мамой обменялись удивленными взглядами. Выбирать тыкву было все равно, что выбирать рождественскую елку. Половина удовольствия заключалась в поиске, и выбор первой попавшейся тыквы редко оказывался окончательным. Несмотря ни на что, они последовали за Майлой к краю поля.

В нескольких дюймах за линией, частично спрятавшись за большим зеленым листом, сидела тыква, весившая, по его оценкам, фунтов двадцать или больше. Она была симметричной, и с того места, где она лежала на земле, он не заметил никаких плоских пятен.

Майла провела рукой по оранжевой мякоти.

— Видите, эта самая классная.

— Это очень мило, но не хочешь ли ты поискать еще? Возможно, найдется что-то гораздо лучше. — Нежные мамины наставления остались без внимания.

Дерзкий изгиб подбородка Майлы подсказал им, что она выбрала именно эту тыкву и никакая другая не подойдет.

— Эта идеальная.

Он наклонился и жестом пригласил Майлу присоединиться к нему.

— Хочешь сорвать ее с ветки?

— Да. — Она обхватила пальцами зеленый стебелек и сломала его. — Можно мне ее сорвать?

— Дерзай. — Улыбка расплылась по его лицу, когда он наблюдал, как Майла пытается поднять тыкву.

Ему пришлось отдать ей тыкву — она так просто не сдавалась. Даже когда у нее ничего не получалось, она отступала, наблюдала и придумывала новый план. Для своего шестилетнего возраста она обладала необычайным упорством, и его мама запечатлела все это на камеру.

Через несколько минут Майла подняла на него глаза.

— Ты можешь мне помочь, дядя Уэс?

— Конечно. — Он согнул руки и просунул ладони под тыкву. Поднял ее на вытянутых руках Майлы, в то время как его руки приняли на себя основной вес. — Эй, мам, сфотографируй нас.

— Посмотри на бабулю, Майла. — Мама подняла фотоаппарат и сделала несколько снимков. — Готово.

Он подмигнул Майле.

— Хочешь подержать сама?

— Я… Я думаю, лучше ты. — Ее лицо стало серьезным. — Я могу уронить ее, и она разобьется, и тогда я расплачусь.

— Ну, нам бы этого не хотелось. — Он потащил тыкву с грядки к выходу, где их должны были забрать.

Пройдя несколько сотен футов, он решил, что тыква весит больше, чем он предполагал изначально — двадцать фунтов. Он не считал себя слабаком, но к тому времени, как трактор развернулся, его руки начали гореть. Забравшись в трактор, он с радостью положил тыкву на фанерный пол.

Мама толкнула его локтем.

— Сколько они стоят за фунт?

— Больше, чем я когда-либо потратил бы на такую же для себя. — Он расхохотался и перевел взгляд на Майлу, которая сидела на полу, обнимая тыкву. — Но я с радостью заплачу достаточно, чтобы сохранить улыбку на ее лице.

— Прийти сюда было отличной идеей. — Прислонившись к окрашенной в красный цвет металлической раме, она вздохнула. — Нам всем нужно было отвлечься.

— Все еще впереди. — Он вытащил из кармана брошюру. — Я и не подозревал, что у них так много мероприятий. Если бы я знал, мы могли бы прийти раньше.

— Будет еще время. Если нет, то это повод вернуться, когда твой папа будет дома. — На ее губах появилась мягкая улыбка. — Ему нравилось это время года, и он любил проводить все время с тобой и Дженной. Когда родилась Майла, он был так рад, что у него снова будет ребенок.

— Я помню, как нам было весело. — Воспоминания подтолкнули его на путь, на который он старался не сворачивать.

Его родители все делали правильно, подарили им гармоничное детство, полное любви и приключений, но при этом не испортили их. У Дженны все было хорошо, так почему же она стала употреблять психоактивные вещества? В глубине души он понимал, что она сама отвечает за свои поступки, но, как ее старший брат, он не мог перестать сомневаться, мог ли он что-нибудь сделать, чтобы защитить ее.

Трактор привез их туда, где они впервые выстроились в ряд, и их поездка на ферму подошла к концу.

Майла все еще обнимала свою тыкву и смотрела на Уэса, широко улыбаясь.

— Спасибо вам, бабушка и дядя Уэс, что привезли меня сюда.

Уэс улыбнулся. Его племянница иногда бывала вспыльчивой, но в то же время очень милой.

— Всегда, пожалуйста.

Он наклонился, поднял тыкву и осторожно спустился с повозки. Поскольку руки у него были заняты, мама спустилась сама и помогла Майле выбраться. Он не забыл, что обещал сделать, потом, хотя в этом не было ничего привлекательного. Кому-нибудь когда-нибудь нравилось извиняться?

Передвинув тыкву в более устойчивое положение, он встретился взглядом со своей мамой.

— Ты отведешь меня в мастерскую? Хочу взвесить это чудище и заплатить за него, а потом найти Пейдж и извиниться.

Мама подмигнула.

— Удачи.

— Смешно. — Он застонал, затем посмотрел на Майлу. — Веди себя хорошо ради бабушки.

— Да. Обещаю. — Она переключила свое внимание на бабушку. — Можно нам взять немного попкорна? Я увидела его, когда мы шли сюда.

Наблюдая, как его мама и племянница идут к палатке с попкорном, он рассмеялся и представил себе Майлу с пакетом попкорна, липкими от яблока в карамели и сахарной ваты пальчиками и сувенирной кружкой сидра, когда они снова встретятся.

Он отнес тыкву на весы, подавил удивление от общей цены — вполне приемлемая цена за фунт, но тыква оказалась еще тяжелее, чем он предполагал, — и отнес ее к своей машине. Он открыл багажник, потом передумал и положил ее на заднее сиденье, зная, что Майла захочет, чтобы она была рядом с ней.

Глубоко вздохнув, он мысленно приготовился к предстоящему разговору. Он едва ли осознал, что столкнулся с Пейдж в тот день, когда это произошло, но теперь, когда ему сообщили, он почувствовал себя ужасно. При других обстоятельствах он не стал бы так с ней обращаться и убедился бы, что не причинил ей никакого вреда, прежде чем двигаться дальше. Зная себя, он, вероятно, поделился бы с ней контактной информацией и предложил бы профессиональную чистку ее обуви.

Скорее всего, ему не удалось бы убедить ее, что он не такой придурок, каким казался, и что он не был прикован к своему телефону, но, по крайней мере, он поступил бы правильно. Через две недели после этого, но лучше поздно, чем никогда, верно?

Он направился к входу и показал свой браслет, чтобы его пропустили. Как только служащий махнул ему рукой, Уэс повернул направо и начал поиски Пейдж. Десять минут спустя он заметил, как она выходит из ресторана. Он бросился догонять ее, пока она не растворилась в толпе.

Ее лицо напряглось, когда он встал перед ней.

— Снова Вы.

— Я. — Он поморщился. Не самое удачное начало. — Уэс Колдуэлл, но я уверен, Вы это поняли, когда моя мать отчитывала меня за мое поведение.

Она ухмыльнулась и неуверенно приняла его протянутую руку.

— Пейдж Хопкинс.

— Хопкинс, как «Ферма Хопкинса»?

— Да. Она принадлежит моей семье на протяжении многих поколений.

От него не ускользнуло, что в выражении ее лица промелькнул лед. Он нашел ее слабое место.

— Это фантастическое место. Моя семья прекрасно проводит время у вас.

— Хорошо. — Она повела взглядом из стороны в сторону, словно ища спасения. — Могу ли я Вам чем-нибудь помочь? Не хочу показаться грубой, но у меня много работы, которую нужно закончить.

Вот вам и слабое место. Он должен был поторопиться, иначе упустил бы свой шанс.

— Я хотел извиниться за то, что произошло на пешеходной дорожке. Обычно я так себя не веду.

— Все в порядке. — Скучающее выражение на ее лице говорило о том, что у нее сложилось о нем плохое мнение. — Как я уже сказала, что было, то прошло.

— Нет. Это не оправдывает моего поведения, но я хотел бы объяснить.

— Вы не обязаны. Ваши извинения уже приняты.

На него нахлынуло разочарование, порожденное гордостью. Он должен был принять ее прощение и забыть об этом, но он хотел, чтобы она знала, что в тот день были смягчающие обстоятельства, что в душе он был порядочным парнем. Он открыл рот, чтобы заговорить снова, но она уже повернулась, чтобы уйти.

Он глубоко вздохнул и секунду смотрел ей вслед. Что еще он мог сделать? К несчастью для него в данном случае, казалось, что его первое впечатление действительно будет неизгладимым.