Ошибки прошлого

ГЛАВА ПЯТАЯ

Мелани пристально рассматривала свое отражение в зеркале. Нужно быть волшебницей, чтобы в один миг сделаться моложе. Выглядеть на восемнадцать лет уже не удастся. Мелани даже не была уверена, что с этими морщинками около глаз и пополневшими бедрами сможет выглядеть на тридцать семь.

— Я, наверное, сошла с ума, раз согласилась на это, — сказала она Келли, изъявившей желание помочь ей с покупками в субботу утром.

Эмми подменила мать в кафе, дети Келли были у кузины на празднике, и обе женщины получили редкую возможность в течение пары часов свободно наслаждаться прогулкой по магазинчикам большого торгового комплекса. Хотя слово «наслаждаться» не совсем подходило к этому моменту. Мелани стояла перед тройным зеркалом в примерочной, и последствия слишком большого количества выпитого кофе и бессонных ночей были отчетливо видны на ее лице.

— Потрясающее платье, — заметила Келли, стоявшая позади Мелани. — Оно роскошно и возбуждающе. — Для наглядности она покачала бедрами, будто танцуя.

— Мне не нужно роскошное возбуждающее платье для вечера встречи. — Мелани резко повернулась с намерением сейчас же покинуть примерочную. Ей хотелось снять это платье и пойти поискать что-нибудь другое, привычное по стилю, что-нибудь прямо противоположное надетому на нее сейчас. Но, прежде чем она успела это сделать, Келли взяла ее за плечи и снова развернула к зеркалу.

— Посмотри на себя повнимательней, — сказала она мягко.

Мелани смотрела. Она всеми силами старалась отбросить сомнения. Ткань насыщенного красно-коричневого цвета плотно облегала ее формы, подчеркивая бедра и пышную грудь. Это было платье на бретельках, с глубоким вырезом и жестким корсетом, очень сексуальное и эффектное, из разряда тех, что носят женщины на десять лет моложе и в сотни раз современнее, совсем другие женщины.

— Ты выглядишь потрясающе, — улыбнулась Келли. — Если бы у меня после рождения двух детей осталась такая фигура, я была бы счастлива и не прятала бы ее, как это делаешь ты. — Она сделала шаг назад и снова стала изучать изображение Мелани в зеркале: — Тебе необходимо купить это платье!

— Я из тех девочек, которые всегда носят футболку и джинсы. Мне следовало бы надеть что-нибудь из одежды, которую я носила, выполняя обязанности жены Кейда-юриста. — Мелани отошла назад и провела руками вниз по скользкой ткани.

— Ты произведешь фурор на вечере встречи, — Келли обошла Мелани и встала между ней и зеркалом. — Если ты хочешь изменить свою жизнь, ты должна перестать одеваться по-старому и совершать прежние ошибки.

— Но… — попыталась возразить Мелани.

— Никаких «но», — перебила ее Келли. — У тебя на все хватало сил: на семью, на бизнес, но никогда — на себя. — Она одарила подругу понимающей улыбкой. — Мы с тобой находимся в одинаковом положении, мы отводим себе последнее место в жизни, после мужа, детей, и, черт, если говорить обо мне, то даже после собаки. Теперь пришло твое время, Мелани, и в этом платье ты засияешь так, что все ослепнут. — Она указала рукой на зеркало.

Теперь и Мелани посмотрела на себя другими глазами. Она отбросила мысли о том, что она слишком стара и слишком консервативна для этого платья. Улыбка появилась на ее лице.

— Вроде бы платье неплохо сидит, не так ли? — Мелани вертелась то в одну, то в другую сторону, наблюдая, как плавно колышется юбка.

Интересно, как Кейд отреагирует на мой новый наряд? Наверняка он ему понравится.

Мелани вдруг вспомнила Кейда, вошедшего в их спальню, когда она была уже почти готова к торжественному выходу в свет по случаю празднования их пятнадцатой годовщины. Она сосредоточенно застегивала бриллиантовые серьги, поэтому не слышала, как он вошел. Кейд, украдкой проскользнул сзади, обнял жену за талию, поцеловал в шею и стал медленно поворачивать к себе, пока ее губы не оказались рядом с его губами. Тогда они опоздали к началу обеда на двадцать минут.

Если я буду так одета в пятницу, не повторится ли все снова? Воспользуется ли Кейд случаем, чтобы поцеловать меня и стереть из моей памяти последний год, который закончился разрывом наших отношений? Заставит ли он меня почувствовать, будто я единственная женщина на свете?

Мелани прикрыла глаза.

— Я возьму это платье, — сказала она, не в силах забыть прикосновения к телу роскошной шелковой ткани и отвлечься от мыслей о Кейде.

— Хорошо. А теперь давай заглянем в мой любимый магазинчик. — Глаза Келли заблестели от волнения. — В обувной.

Через полчаса Мелани и Келли покинули торговый комплекс с сильно облегченными бумажниками. Мелани несла новое платье, перекинув вешалку через плечо и поддерживая рукой свисающую из пакета юбку. В сумке Келли были две пары модных летних босоножек.

— Когда я попадаю в обувной магазин, я должна держать себя в руках, — рассказывала Келли, — иначе счет на моей кредитке сильно поубавится, ведь я никогда не ухожу с пустыми руками.

Мелани засмеялась:

— На меня точно так же действуют кофейные чашки. У меня их целая коллекция, она вывешена на задней стене кафе, ты видела. Некоторые из них антикварные, а некоторые просто куплены про запас.

Келли покачала головой:

— Все-таки ты слегка ненормальная.

Мелани опять засмеялась:

— Спасибо тебе, что вытащила меня побродить по магазинам, мне это было просто необходимо.

— Не за что. Пообещай мне заступиться за меня, когда Роджер увидит чек.

— Тебе просто необходимо надеть маленькое сексуальное платье, и он сразу же обо всем забудет, — улыбнулась Мелани.

Мелани вдруг осознала, что сама она никогда так не поступала с Кейдом. За исключением редких особых случаев, она никогда не надевала соблазнительных платьев лишь для того, чтобы увидеть улыбку мужа или отвлечь его от напряжения трудового дня. С самого начала все в их браке крутилось вокруг Эмми. Они с трудом сводили концы с концами. Кейд учился в юридическом колледже и карабкался вверх по служебной лестнице, Мелани не вылезала из униформы домохозяйки и матери: никакой косметики, собранные сзади в хвост волосы, джинсы и бесформенные футболки.

Потом, по мере того как Эмми росла, а Кейд становился все более занятым на работе, количество часов в сутках уменьшалось, и расстояние между супругами увеличивалось. И было уже не важно, накрасила ли Мелани ресницы. Возникшие между ними проблемы не решались никак, откладывались на потом. Постепенно они стали такими большими, что решить их с помощью одного маленького черного платьица стало невозможно.

О чем я думаю? Неужели это платье каким-то волшебным образом сотрет все наши разногласия? Этого не случится, как бы сильно я этого не хотела. Я должна реально смотреть на жизнь, не поддаваться воздействию роскошной шелковой ткани и некоторых воспоминаний прошлого.

На автостоянке Мелани распрощалась с Келли, затем села в свой автомобиль и направилась в кафе, твердо решив остаток дня не думать о Кейде.

— Привет, мам! Что ты купила? — Эмми передала Кутеру его ежедневный коктейль и сделала отметку в карточке постоянного посетителя, затем повернулась к Мелани, обходившей барную стойку.

— Платье. — Мелани нацепила передник и собрала сзади волосы в хвост.

— Я это знаю. — Эмми закатила глаза. — Подробности, мам, мне нужны подробности.

— Ну, хорошо, оно до колен, цвета выдержанного бургундского вина и… — Мелани замолчала и, стараясь избежать пристального взгляда дочери, ополоснула руки.

Эмми оперлась локтями о барную стойку:

— И что еще?

— Ну, оно весьма сексуально.

— Молодец, мам! — Эмми присвистнула. — Хотя мне казалось, ты не носишь такие платья.

— Почему же, я ведь когда-то тоже была молодой. — В словах Мелани прозвучало сожаление. В возрасте дочери она заботилась о своей внешности, часами бродила по магазинам, сосредоточенно изучала журналы мод и примеряла то одну, то другую вещь, пока не находила лучшую. Но с тех пор как Мелани вышла замуж, она себе ничего подобного не позволяла, ее приоритеты изменились, в них не входила косметика, парикмахер и, тем более, стильные платья.

Мелани вспомнила свое отражение в зеркале, то, как юбка облегала ее ноги, как каждый дюйм красно-коричневой материи подчеркивал роскошные формы ее тела, всегда спрятанные за фартуком. Возможно, пришло время пересмотреть список старых приоритетов. В конце концов, ей всего тридцать семь, еще не все потеряно.

— Держу пари, отцу понравится твой наряд! — заметила Эмми.

Мелани начала пополнять запасы молока и сливок в небольшом холодильнике под прилавком.

— Я наряжаюсь не для него, — ответила она.

Лгунья! Обманула собственную дочь! Ведь на самом деле я наряжаюсь для Кейда, потому что какая-то частичка меня все еще страстно желает увидеть его потрясающую улыбку и блеск в его глазах.

— Угу, — промычала Эмми.

Мелани постаралась отбросить ненужные мысли. Думать о том впечатлении, которое она произведет на Кейда, означает вернуться на дорогу, которую она покинула в прошлом году. В последнее время Эмми игнорировала родительский разрыв, считая, что этот период в отношениях Мелани и Кейда обязательно пройдет.

— Эмми, — сказала Мелани мягко, положив руку на плечо дочери. — Папа и я собираемся разводиться. Пожалуйста, не ищи никакого подтекста в покупке этого платья.

Эмми бросила на нее сердитый взгляд:

— Вы всегда учили меня не сдаваться, добиваться того, чего хочу. Почему же вы сами испугались трудностей?

— Я не испугалась.

— Зачем же ты говоришь о разводе? Почему бы вам не сесть и все не обсудить?

— Мы уже обсуждали, дорогая, — ответила Мелани, но внутренний голос шепнул ей: а так ли это?

— Может быть, этого было недостаточно? — выпалила Эмми в гневе.

Мелани вздохнула:

— Все так запуталось, что разговорами ничего не поправишь.

— Мне очень тяжело жить то у тебя, то у отца и видеть вас обоих совершенно несчастными. Вы всегда говорили, что конфликты нужно уметь улаживать, почему же в жизни вы не соблюдаете это правило? — Эмми фыркнула и выбежала из комнаты, не обращая внимания на оклики матери.

Мелани, чтобы снять напряжение, помассировала шею. Эмми не знает всей истории, и рассказать ей пропущенные подробности невозможно. Мелани закрыла глаза, на нее с новой силой нахлынули воспоминания. Она слишком хорошо помнила тот день в больнице, тогда она была испугана и плакала от одиночества.

Мелани всегда оставалась одна, потому что у Кейда на первом месте была работа. Эмми, с присущим ее возрасту идеализмом, видела ситуацию или только в черном цвете, или же только в белом, а Мелани знала: кроме этого существует множество оттенков серого. Даже если иногда ей кажется, будто все еще может быть.

Может быть, мы смогли бы…

— Настоящий взрыв возмущения, — сказал Кутер, показывая чашкой с кофе в сторону, куда ушла Эмми.

Мелани вежливо улыбнулась:

— Да уж.

— В этой связи мне пришла на ум одна интересная история. — Он встал из-за столика, за которым сидел, и пересел на один из табуретов бара, потом провел рукой по своей белой бородке, как бы вспоминая.

— Кутер, я… — постаралась прервать его Мелани, но не успела.

— Жили две старые женщины, настоящие сплетницы, из тех, кто целыми днями греется на солнышке и судачит обо всем на свете. — Кутер подождал, пока Мелани кивнет в знак согласия. — У одной из них была собака, и вот однажды она внезапно начала жалобно скулить. Другая женщина спрашивает: «Что случилось с твоей собакой?» Первая женщина посмотрела на дворняжку как на ненормальную, и ответила: «Она наелась деревянных щепок, и теперь они разрывают ей брюхо». Собеседница покачала головой в недоумении: «Почему же она так поступила, ведь это, должно быть, очень больно?» Хозяйка собаки всплеснула руками: «Ума не приложу. Думаю, если бы она знала, что ее ждет такая жгучая боль, этого было бы достаточно, чтобы не есть щепки».

Кутер улыбнулся Мелани так, как будто только что открыл ей самый главный в жизни секрет.

— Да, весьма поучительная история, — согласилась Мелани.

— А это значит, — продолжил Кутер, наклоняясь вперед и глядя на нее светло-голубыми глазами, — вы до тех пор совершаете глупости, пока не будет слишком больно, только тогда у вас хватит сил остановиться. — Он кивнул ей, затем опять вернулся к кофе и чтению газеты.

Мелани покачала головой. У Кутера есть ужасная привычка делиться житейской мудростью в аллегорической форме. Мелани совсем не была уверена, что его сегодняшняя история подходит к их с Эмми или с Кейдом взаимоотношениям.

Звякнул колокольчик над входной дверью, и Мелани оглянулась, ожидая увидеть очередных студентов колледжа. Вместо этого в дверном проеме возник Кейд, одетый все в тот же костюм, но уже несколько помятый. Его темно-синий галстук был ослаблен, и это давало ему возможность дышать свободнее. Кейд был похож на маленького мальчика, который старается как можно быстрее избавиться от своего лучшего выходного наряда.

Внутри у Мелани что-то перевернулось, и желание, которое, как она полагала, давно ушло, захлестнуло ее с новой силой.

— Привет, Мелани! — поприветствовал жену Кейд.

Всего два слова — и внутренняя дрожь прекратилась.

Несносный Кейд, он все еще обладает властью надо мной! Год врозь, а всего лишь один его взгляд способен разбудить во мне искру чувства, первоначально притянувшую меня к нему.

Однако этой искры было недостаточно, чтобы возродить и поддерживать огонь любви, столь нужный и Мелани, и Кейду. Если бы это произошло, они легко преодолели бы все шероховатости отношений, и не было бы тех дней, когда каждый из них так нуждался в другом, но все-таки оставался один.

— Хочешь кофе? — спросила Мелани и поспешила зайти за стойку бара, чтобы их разделяло хоть какое-то расстояние.

— Конечно, — ответил Кейд, плавно усаживаясь на один из высоких табуретов.

Он выглядит очень утомленным.

Мелани до боли хотелось протянуть к Кейду руку, коснуться его лица и стереть следы усталости. Вопреки всему, что произошло между ними, она все еще волновалась за Кейда. Некоторые чувства не могут исчезнуть в одно мгновение, подобно тому, как невозможно сразу же завернуть воду в кране: все равно будет какое-то время капать.

Тем не менее Мелани сдержала свой порыв. Она спокойно приготовила кофе, налила его в чашку и подала чашку Кейду. За девятнадцать лет совместной жизни она досконально изучила вкусы мужа.

— Вот, пожалуйста, кофе по-домашнему, — проговорила Мелани.

— Спасибо, — поблагодарил Кейд.

— Итак, — начала она, когда он сделал глоток кофе, — зачем же ты заглянул к нам сегодня?

Кейд уже дважды за минувшие два дня посетил кафе Мелани, хотя за весь год раздельной жизни они виделись всего пару раз, и то в связи с Эмми. Для такого поступка должна быть причина, ведь Кейд Мэттью — человек, который не потратит свое время напрасно и не совершит получасовую поездку, если у него нет определенной цели.

Кейд провел пальцем по краю чашки и в течение нескольких секунд пристально разглядывал свой кофе, затем он поднял глаза и встретился взглядом с Мелани.

— Ты счастлива здесь?

— Да, — ответила она без колебаний. — Мне нравится работать на себя.

— Хорошо.

Кейд замолчал, и Мелани приказала себе не поощрять его к продолжению беседы, но потом вдруг обнаружила, что ее рот все-таки открылся, то ли в силу привычки, то ли по другой, неизвестной ей причине:

— Что тебя беспокоит, Кейд?

Он тяжело вздохнул, затем отодвинул чашку в сторону:

— Я не знаю, Мелани. Может, в последнее время я потратил огромное количество сил или же у меня было слишком много тяжелых судебных разбирательств.

— Ты больше не получаешь удовольствия от своей работы? — спросила Мелани с удивлением. Она знала, что не было дня, когда бы Кейд не спешил в офис.

Возможно, поэтому он и хочет побеседовать с Биллом: ему просто необходимы новые перспективы? А может быть, он, наконец, устал работать в отцовской фирме?

— В следующем месяце у меня важный судебный процесс, — продолжал Кейд. — Дело о нарушении авторских прав. Мне предстоит настоящая баталия, я должен быть в отличной форме.

— Но сегодня ты не чувствуешь себя достаточно хорошо?

Он пожал плечами:

— У меня уже было похожее дело, но я не знаю, может быть, если присмотреться, есть отличия…

Неуверенный Кейд? Кейд, спрашивающий совета? Или же это инопланетянин в образе Кейда? Не может быть никаких «или». Кейд, каким я его знаю, не ведает сомнений. Может, он почувствовал себя не в своей тарелке, так как развод становится реальностью?

— Я зашел потому, что у меня появилась идея, она касается нас с тобой, — сказал он. — Не отказывайся, пока до конца меня не выслушаешь.

— Хорошо. — Мелани прислонилась спиной к маленькому холодильнику и скрестила руки на груди. Холодильник дребезжал и нервно подпрыгивал.

— Мы прожили целый год врозь, и если бы нам нужно было идти на вечер встречи прямо сейчас, это было бы заметно.

— Я думаю иначе, — возразила Мелани.

— Но я прав, Мелани, мы уже не так близки, как раньше.

— Мы никогда не были близки, Кейд, — сказала она, и произнесенные слова будто повисли в воздухе между ними.

Мелани подумала, что все-таки с самого начала близость была, но потом потерялась, растворилась в бесконечной работе Кейда и в серых буднях самой Мелани. Вечерами она тосковала по этой близости, тосковала по Кейду, по тем дням, когда он ложился в постель и крепко обнимал ее, и тогда казалось, что в мире нет ничего невозможного.

— И еще, — продолжал Кейд, — мне бы не хотелось прийти на этот вечер лишь для того, чтобы весь класс узнал, что у нас есть проблемы.

Все увидят это, несомненно. Прежние Кейд и Мелани были как будто приклеены друг к другу, всегда старались друг друга коснуться и на людях так явно демонстрировали свои чувства, что любой в радиусе пяти шагов мог сказать, что они влюблены.

— С каких это пор ты стал волноваться о том, что думают о тебе другие?

Глаза Кейда встретились с глазами Мелани, и в них она увидела намного больше, чем только усталость. Там было одиночество, сожаление… Но Кейд сделал глоток кофе, и все исчезло, появился прежний исполнительный и энергичный Кейд. На какое-то мгновение Мелани почувствовала разочарование.

— Я только хочу, чтобы у Билла не возникло никаких сомнений.

Она заставила себя улыбнуться:

— Конечно.

Карьера, только карьера! Последняя сказанная Кейдом фраза говорит только о том, что он ничуть не изменился.

— И чтобы все было правдоподобно, я думаю, нам нужно хотя бы некоторое время провести вместе.

Провести время с Кейдом? Это ничем хорошим не закончится!

— Ты имеешь в виду свидание? — спросила Мелани, чуть не разбив сахарницу. — Я не думаю, что это хорошая идея.

— Почему?

Она вздохнула. Почему он такой бестолковый? Разве ее уход, бумаги о разводе, год жизни врозь, разве этого мало, чтобы понять, что все кончено?

— Кейд, мы разводимся. Пожалуйста, не делай этот процесс еще более мучительным.

— Это тяжело и для тебя, Мелани? — спросил Кейд.

В глазах мужа Мелани увидела крах всех его надежд и жгучую боль.

— Что-то не похоже, — добавил он.

— Конечно, тяжело. — Она отвернулась, не в силах выносить этот вспыхнувший надеждой взгляд.

Неужели Кейд думает, будто я разрушила наш союз импульсивно, необдуманно, что это было легким, сиюминутным решением?

Мелани принялась вытирать абсолютно чистую барную стойку, внутри у нее бушевала буря, вызванная присутствием Кейда. Когда она снова взглянула на мужа, он уже смог погасить вспышку эмоций. Кейд снова стал невозмутимым, спокойным и собранным. Никогда не проявляй свою слабость, особенно в зале суда, так он всегда говорил. И он никогда не проявлял слабость, особенно с Мелани.

— Как бы то ни было, — сказал Кейд, прокашлявшись, — я подумал: может быть, мне стоит поработать в твоем кафе несколько дней? Как говорит Эмми, здесь более оживленно, чем в зоопарке. Ты могла бы воспользоваться моей помощью. Эмми сказала, что студент, который помогал тебе, недавно уволился. — Он улыбнулся, и сердце Мелани, которое никогда не слушалось разума, чуть не выпрыгнуло из груди. — И плюс мне не нужна оплата, — добавил он.

— Поработаешь здесь? — Мелани запнулась. Пена с губки, которой она мыла посуду, закапала ей на пальцы ног. Она все правильно расслышала? — Почему ты хочешь так поступить?

— Я же объяснил тебе, нам необходимо провести какое-то время вместе, а это обоюдовыгодный вариант.

Мелани во все глаза смотрела на человека, с которым она прожила всю свою сознательную жизнь, и хорошо понимала, что он что-то скрывает. Все это задумано явно не только для того, чтобы правдоподобно выглядеть в глазах Билла Хендриксона на вечере встречи.

Мелани было интересно, не собирается ли Кейд при помощи этого «обоюдовыгодного варианта» опять завоевать ее сердце. Тем более, что значительная ее часть — одинокая, страдающая, делившая кровать с лишними подушками вместо мужа — хочет этого.