Осколки миражей (СИ)

Глава 5. Госпожа Вирузим

Элейн с нетерпением поглядывала на часы. Вечернее дежурство вместе с фрейлинами заканчивалось около десяти вечера, было уже девять, а во дворце все еще царило странное спокойствие. Король явно не успел обнаружить пропажу. Или же не стал поднимать шум.

Первое ее устраивало. А вот второе — не очень. Не подними Кервелин панику, не начни искать, кто мог проникнуть в его защищенный проклятием кабинет, — и другой возможности узнать, что он предпримет, не будет.

И еще следовало подбросить небольшую стопку бумаг Арн-Фальету, причем до того, как Кервелин заподозрит кого-то из своих приближенных в измене. А сделать это пока было совершенно невозможно, потому что фрейлинам полагалось неотлучно находиться возле королевы все время дежурства.

Элейн с надеждой подумала о сезоне развлечений. Он начинался с бала по случаю дня рождения принца. Ярмарка прошла, а бал планировался на послезавтра. Может быть, тогда будет больше свободы. Вседозволенность маскарадов, музыка, веселая суматоха, хмельной туман… О последствиях некоторых балов не раз горько жалели молодые незамужние девицы и их семьи. И дневные прогулки, далекие выезды на пикники, к морскому побережью, в отдельные облюбованные двором места в горах… Всегда можно отбиться от процессии, и никто ничего не заподозрит, потому что прогуливаться среди рощ и вдоль океана, конечно же, не запрещено.

Но пока — только замок с его жесткими правилами. И постоянная осторожность.

— Немедленно! Всем собраться в Нижнем зале! — Аверия вихрем ворвалась в гостиную и осеклась, увидев, что место королевы на диване не пустует, просто Вистария сидит в глубокой тени — от громкой музыки на ярмарке у нее разболелась голова, и она приказала фрейлинам потушить половину свечей и не разговаривать. Почему было просто не уйти в свою опочивальню, для Элейн осталось загадкой. Лишенные возможности болтать или слушать чье-нибудь чтение вслух, одновременно вышивая, как обычно по вечерам, фрейлины маялись от скуки. — Простите, ваше величество. Но я думаю, вас тоже позовут. Случилось что-то ужасное!

— Что именно? — Вистария приподняла веки. — Я не прислуга, чтобы меня звать. Кому нужно, придут сюда сами. Так что там такое?

— Не знаю, но мне приказали срочно собрать всех фрейлин в Нижнем зале, остальные придворные уже там, а в Высоком министры, даже те, кто живет в городе. И приехал Л'Аррадон!

Имя колдуна главная фрейлина произнесла с придыханием. Вистария же почти не изменилась в лице.

— Я слишком хорошо знакома с Л'Аррадоном, чтобы благоговеть перед ним. Когда выяснишь, что именно произошло, сообщи мне, Аверия.

Она снова прикрыла глаза. Фрейлины начали на цыпочках выходить из гостиной.

Элейн усмехнулась про себя. Началось…

Коридоры встретили суматохой и криками. Создавалось впечатление, что в замке пожар. Кажется, Вистарию с ее свитой побеспокоили последними, потому что все гудело, как растревоженный улей, а на лицах придворных через одного читалось недоумение.

— В чем дело? — поинтересовалась Элейн, пытаясь угнаться за Аверией, которая проталкивалась к Нижнему залу и нетерпеливо оглядывалась на остальных.

— Ты всегда задавала самые глупые вопросы, какие только можно вообразить! — злобно буркнула "тетушка". — Никто не знает, что произошло! Просто всех собирают в разных залах для инспекции!

— Для какой инспекции? — Коридор закончился, и фрейлины неровной цепочкой вошли в Нижний зал через огромную аркообразную дверь. Знакомая картина — пара магов, размахивающих вадритами, убирали мебель к стенам, заставляя треноги-пепельницы, небольшие столики и декоративные пуфики строиться в штабеля. Элейн узнала остальных своих товарок, которые топтались в сторонке, пока через распахнутую дверь в зал вливались новые и новые людские ручейки.

— Да в чем дело? — Определенно вся эта кутерьма как-то связана с тем, что она сделала днем. Инспекция — уж не собрался ли Л'Аррадон обыскивать каждого при помощи магии, уделяя внимание и содержимому карманов, и мыслям? Но Элейн примерно представляла, сколько времени на это уйдет. Тогда что?

Внезапно разговоры прекратились, и головы одна за другой повернулись к двери.

На пороге стоял Л'Аррадон.

А за спиной у него шел Кервелин, и вид этого тандема был одним из самых неприятных зрелищ, когда-либо виденных Элейн.

Живо вспомнилось утро бегства, мокрые горы, мокрая трава, панический ужас и потерянность, испуганный голос матери и молнии на кончиках пальцев колдуна. Этого колдуна, который мерзко улыбался сейчас своими толстыми ярко-алыми губами, а потом поднял обе руки, и люди в зале зашатались. А спустя мгновение и Элейн толкнул в грудь упругий порыв ветра, тем более странного, что ни один волосок на прическе стоящей впереди девушки, ни одна оборка на ее платье не пошевелились. Кто-то не сдержал вскриков, у кого-то вырвалось крепкое словцо.

Элейн не успела понять, что произошло. А Л'Аррадон обернулся к Кервелину, и слова в тишине разнеслись по всему залу:

— Никто из них не был в том коридоре. Ни на ком нет следов защитного проклятия.

— Значит, искать нужно среди Круга? — откликнулся Кервелин. Тут Л'Аррадон заметил, что к разговору с жадным любопытством прислушивается весь зал, и махнул рукой. Голоса тут же смолкли, и теперь король и его маг только беззвучно разевали рты.

Элейн нахмурилась. Значит, Кервелин быстро заметил вторжение. И расследовал его с помощью колдуна. Круг — тесная компания доверенных людей… Так и есть, зашевелились.

Если же проверка придворных ни к чему не привела, то этим Кругом займутся в следующую очередь. Арн-Фальет может в него и не входить, но нужно успеть подбросить ему какие-нибудь подходящие бумаги до проверки. Тогда их найдут, а это не может не сказаться на единстве и доверии короля и его министров.

Нужно попросить у Эреола вадрит для подслушивания… Элейн вдруг запоздало похолодела от ужаса.

Л'Аррадон пускал по залу какую-то выявляющую магическую волну. Лже-Эллин Тамеан была за волосок от разоблачения. А сколько таких моментов еще предстоит?..

Причем прямо сейчас.

Если всех придворных собрали в этих многочисленных залах, заставили теряться в догадках и ждать, пока Л'Аррадон не проверит всех… значит, их покои пусты. Более того, туда проверки еще не дошли. А смена фрейлин досрочно окончена.

И можно пробраться к Арн-Фальету.

Колоссальный лабиринт королевского дворца в недрах горы вовсе не был сплошным клубком нитей-коридоров и узлов-комнат.

На самом деле его архитектура больше напоминала некие причудливые соты. Каждой ячейке соответствовали отдельные покои — комнаты, гостиные, залы, объединенные в обособленное крыло в крыле. Существовало официальное деление замка на гроты, каждый из которых имел свое название, но обычно хватало сказать "у покоев Валимуса" или "в покоях Заррити", и все становилось ясно.

Покои же Арн-Фальета этой ночью были едва ли не самым опасным местом во дворце. По крайней мере, так казалось Элейн.

Успеть. Только бы успеть. Надо же, чтобы все совпало так не вовремя: бумаги она украла, но воспользоваться ими времени уже не оставалось. А если дождаться, пока все стихнет, и подбросить потом, то их обнаружат неизвестно когда.

Она взглянула на подвешенные к поясу на тонкой цепочке золотые часы. Всего-то десять.

Элейн осторожно пробралась подальше от Нижнего зала, на ходу активировала вадрит-хамелеон, позволявший сливаться с окружением, и опрометью бросилась вверх по лестнице. Две широкие лестницы с массивными резными перилами находились по обе стороны от тронного зала. Если пойти вниз, ступени выводили к Верхнему, а если спуститься еще на этаж — к Нижнему, получившему свое название именно из-за расположения. Элейн прислушалась — оттуда доносились голоса. С лестницы была видна галерея, создающая подобие второго этажа в коридоре с высокими потолками у Верхнего зала. Она сворачивала по верхней части стены прямо в зал, и, судя по беспорядочной толпе в пределах видимости, там тоже было людно. Восклицания, разговоры и команды сливались в общий гул. И массового исхода прочь пока что не наблюдалось.

Ничего еще не закончилось.

Элейн кивнула сама себе и снова побежала вверх по натертым воском ступеням. Этажом выше начинались покои министров.

Лестница вывела в просторный зимний сад, занимавший все пространство над тронным залом. Поговаривали, что магический зеленый оазис здесь устроили без согласования с тогдашним монархом, Реннерлем Первым, при котором был создан дворец в горе. Строители тогда, пять веков тому назад, будто бы были подкуплены одним из коварных министров Реннерля, нуждавшимся в свободном пространстве, откуда многочисленным соглядатаям было бы удобнее подслушивать и подглядывать за всем, что происходило в тронном зале за закрытыми дверьми. С тех пор секретные отверстия в полу давно заделали, а растения в зимнем саду привели в порядок, так что спрятаться между ними с шпионским вадритом уже не смог бы никто. Но предание осталось.

А еще отсюда брали начало несколько десятков коридоров, ведущих к разным покоям.

Элейн припомнила карту замка, выученную наизусть еще в четырнадцать лет. Уже с учетом нового двора, занявшего жилища прежних обитателей. Как они с Эреолом тогда сидели под сплетенными ветвями лаймир, бросавшими глубокие сумеречные тени и придававшими всему вокруг загадочный вид… И тогда, рядом с Эреолом, все было просто и казалось, что можно сдвинуть горы. А ведь он был таким же бесправным изгнанником, как она.

Элейн тряхнула головой и отодвинула штору из живых пушистых лиан, закрывающих вход в крайний справа коридор.

И вдруг услышала голоса.

Кервелин и Л'Аррадон, уже не скрываясь, переговаривались, и звук все приближался. Они явно направлялись сюда, к покоям Арн-Фальета.

Элейн вздрогнула, осознав, в какой ловушке оказалась. Из этого коридора было только два выхода. В комнаты Арн-Фальета и в зимний сад. Она взглянула в глубину ярко освещенного магическими лампами коридора, похожего на вечернюю улицу, где над головами кружили светящиеся снежинки-огоньки. Ни одной ниши, ни одного гобелена, ничего, где можно было бы спрятаться. Что ж…

Элейн подобрала юбки и бросилась бежать к виднеющейся впереди двери. За ней должна была начаться гостиная, из которой, в свою очередь, отходили коридоры и переходы к другим комнатам. Оставалось только надеяться, что там окажется пусто.

Она бежала и чувствовала, как замирает сердце. Но это был не страх, не липкое оцепенение перед неизбежностью. Ее гнал интерес, азарт, ощущение близости намеченной цели, и лишь чуть-чуть, на краю сознания, плескалось беспокойство.

Хоть бы в покоях Арн-Фальета никого не оказалось. Но зачем-то ведь идут сюда король и его первый поверенный колдун вдвоем. Может быть, знают…

Вадрит всепроникновения заставил тугой замок легко щелкнуть. Элейн кубарем вкатилась в прихожую и захлопнула за собой дверь. Судорожно осмотрелась — никого. Прислушалась — тишина… только из коридора приближаются шаги.

Обстановка здесь разительно отличалась от королевских покоев. Если дерево, то не темное и массивное, с почти черной резьбой, а легкое, светлое, тонкие доски с естественными разводами. Вместо тяжелых плотных портьер — почти невесомые занавески. Вместо слишком большой мебели, всех этих гигантских диванов и кресел, на фоне которых любой показался бы карликом, — обтянутый бледно-голубой тканью со светлым рисунком гарнитур с деревянными деталями в тон шкафам… Такой же голубой ковер на полу заглушал шаги.

Больше Элейн не стала разглядывать комнату.

Кроме входной двери, здесь было еще пять других, того же светлого дерева с тонкой серебряной ковкой по краям. С потолка источали мягкий свет мелкие огоньки, такие, как и в коридоре.

Только бы успеть… только бы у этого Арн-Фальета оказался в покоях его собственный кабинет, как у всех порядочных министров… только бы не попасться Кервелину с Л'Аррадоном на глаза… интересно, что они с ней сделают, если увидят?.. только бы…

Третья дверь оказалась входом в кабинет. В отличие от других — прямиком из гостиной, без дополнительных коридоров. Все стены были закрыты книжными полками от пола до потолка — когда можно успеть перечитать все это?

Элейн ворвалась туда, точно за ней гнались демоны. Что не слишком расходилось с реальностью. Выхватила из корсажа нужные бумажки, путаясь в золотистых нитях декоративной шнуровки. Подскочила к большому полукруглому столу из голубоватого мрамора — над ним огоньки-лампы образовали целое скопление. Подергала ящики — заперты, все заперты… Она выпрямилась, заозиралась. Спрятать небольшую стопку негде — не на столе же, под пресс-папье… Тогда Элейн выхватила с нижних полок какую-то толстую книгу, сложила бумаги вдвое, вложила между страниц и аккуратно поставила книгу на место. Конечно, такой человек, как Арн-Фальет, нашел бы, наверное, место получше… но в книге — тоже неплохо, особенно учитывая, сколько их здесь.

Она подбежала к двери и прислушалась, пересиливая желание спрятаться куда угодно, хоть под ковер, лишь бы поскорее.

— Почему их не должно быть дома, Л'Аррадон? — беспокойно вопрошал Кервелин. — Мне кажется, наоборот, нужно собрать всех у себя, обыскать сразу и людей, и жилища.

Голос его был заметно заискивающим. Колдун отмахнулся:

— Так нужно. Спальня, где здесь его спальня… Эти создания еще и женятся между собой, надо же, — насмешливо хмыкнул он, и в ответ донеслось недоуменное блеяние Кервелина. Тот, как и Элейн, был слегка ошарашен подобным отношением к людям. Интересно, Эреол тоже смотрит на смертных, как на занятных зверьков?

— Зачем тебе осматривать его спальню? — наконец выдавил король. Даже по звучанию голосов становилось ясно, что главный в этом тандеме отнюдь не он.

— Ты хотел узнать, не члены ли Круга украли твои бумажки? — бросил Л'Аррадон. — Так дай мне проверить это.

— Разве не для этого ты потребовал собрать всех придворных в парадных залах? Все равно от членов Круга мои покои не защищены, проклятие на них не распространяется, только на весь остальной двор… — растерянно пробормотал Кервелин. Ответом ему послужил щелчок замка.

И голоса стали затихать, делаться глуше. Элейн поняла, что король с колдуном вошли в спальню.

Нужно было убегать из кабинета, пока они не явились и сюда.

Она выскочила за дверь и ринулась к выходу.

— …Не он? — Она не ожидала, что эти двое вернутся так быстро. Но смолкнувший диалог внезапно возобновился у самой двери спальни. Элейн поняла, что не успеет добежать до коридора, снова судорожно осмотрелась…

Деваться было некуда. И она в отчаянном рывке бросилась за стоявший у стены диван. Больно ударилась бедром о небольшой столик рядом, успела подумать, что не успевает, не успевает… и камнем рухнула на пол между спинкой дивана и стеной.

Как раз когда дверь спальни открылась.

— Он этого не делал, — безапелляционно заявил Л'Аррадон. — Я когда-нибудь обманывал тебя, никчемный король?

Кервелин молчал. Элейн снова прислушалась. Почему колдун так уверен? Как он мог проверить помыслы человека в его отсутствие, взглянув лишь на спальню?

Наконец король осторожно проговорил:

— Я думаю, нужно все же обыскать кабинет.

— Ладно, — бросил Л'Аррадон. Больше не прозвучало ни слова. Только недовольное молчание и хлопанье дверей.

Элейн приподнялась, потирая ушибленную ногу. Попробовать уйти? Или дать уйти этим двум, чтобы не рисковать?..

А в следующий момент тишину прорезал вопль.

Не вопль даже — яростный рев взбешенного животного. Голос ли, магия — но звук был осязаемым, от него вибрировал воздух, дрожали стены, а этот вой, по которому невозможно было разобрать, издает его Кервелин или Л'Аррадон, разлегся над покоями Арн-Фальета, и казалось, это не звук, а плотное густое облако, накрывшее все кругом. А потом это облако стало видимым, черным, душным, опустилось ниже и поглотило гору с ее лабиринтами и людей с их мелкими секретами.

Элейн съежилась за диваном. Она почти оглохла, ничего не видела перед собой. Черные клочья тумана или черные комья земли, удушье от боли, от угара, от черной, как этот туман, магии — так ли это важно, если ты не можешь вздохнуть, а сердце рвется на части от боли?.. Рев умолк, и теперь только свист черного вихря резал слух, казался немыслимо громким…

Потом свист начал стремительно утихать, и черное облако рассеялось так же резко, как и свилось из воздуха.

Элейн снова осторожно подняла голову и сдавленно ахнула от увиденного.

Перед глазами были руины.

Старые руины. Древние, давно заброшенные останки некогда полного жизни замка.

Разрушения явно были не новыми. Их причинил не этот странный рев и густое облако, похожее на спонтанный выброс магии. Будь они результатом выброса, здесь лежали бы клочья мягкого голубого ковра, обломки светлой мебели, обрывки книг и обоев… но нет.

То, что увидела Элейн, было покинуто много лет назад. Поросшие мхом и лианами-сорняками стены, молодые деревца в щелях пола… Присыпанная густым слоем пыли мебель — тоже старая, не та щегольская и легкая, какой были обставлены покои Арн-Фальета. И та же пыль на крупных обломках стен.

И свет, льющийся сквозь неровную дыру в потолке, через которую сюда свешивалось еще несколько зеленых побегов. И белые пылинки в потоке закатных солнечных лучей.

Сама Элейн сидела за… Это уже не было диваном. Просто большой камень непонятного происхождения. От стен, разделяющих комнаты, оставались отдельные части. Из-за одного такого остова виднелись две темные фигуры.

Кервелин и Л'Аррадон.

Король панически озирался, глаза его были выпучены так, что даже Элейн из своего ненадежного убежища могла это различить. А колдун… колдун выглядел раздосадованным.

Он задрал голову, обозрел дыру в потолке, потом обвел глазами развалины и начал бормотать.

Медленно, низко, убаюкивающе… быстрее, живее, бодрее… перешел на скороговорку… снова снизил темп… начал наговаривать нечто вроде речитатива… Потом вскинул руки, и с кончиков пальцев сорвались ослепительные белые молнии… и все исчезло.

Элейн осторожно отняла от лица ладони, которыми в последний момент рефлекторно закрылась.

Она снова сидела за диваном в отделанной в нежно-голубых и латунных тонах гостиной министра Арн-Фальета. И не осталось ни следа той древней развалины, которой предстало это место всего минуту назад.

— Что случилось? — в голосе Кервелина явственно прозвучала паника. Теперь Элейн уже не видела ни одного, ни другого. Все вернулось на круги своя.

Л'Аррадон помолчал. А потом донесся его глухой севший голос:

— Ты… ничего… не запомнишь…

Повисла пауза. Элейн затаила дыхание.

— Так значит, это не Арн-Фальет? — поинтересовался наконец король как ни в чем не бывало.

— Нет. Кто-то из Круга — возможно. Приказ подделал тоже не Арн-Фальет. Здешний магический фон указывает на его невиновность, — произнес Л'Аррадон. — Ищем дальше.

Снова хлопнула дверь. Шаги затихли вдали.

Элейн глубоко вздохнула и выпрямилась. Повертела головой, невольно видя в светлой, со вкусом обставленной комнате пыльные руины в золотых закатных лучах.

Что ж… Арн-Фальет сохранил свое положение, но сомнения посеяны. Наверное, замысел воплощен удачно.

Вот только триумфа эта мысль уже не вызывала.

Ослепительные горячие лучи солнца поблекли, а потом и вовсе исчезли с бежевого ковра, заставив тонкий узор золотистой вышивки по краю потускнеть и стать бледно-бронзовым. Потом город накрыла густая тень горы, потом начало смеркаться. На подоконник упали первые капли пожирающего разум дождя, и София закрыла окно. А никто из реваншистов так и не появился.

Она ходила по полутемному помещению взад-вперед. Отыскала старый бытовой вадрит, зажгла лампу — масла там оставалось совсем немного — нашла какую-то книгу, стала читать, не вникая в содержание. Тревога пополам с яростью затмевали все остальные чувства. Зачем, в конце концов, им понадобилось закрывать ее здесь? Или это был такой хитрый план — вывести принцессу на чистую воду, убедить довериться новым соратникам, а потом заманить в заточение и заморить там голодом? Это было бы смешно, если бы не казалось правдой все сильнее с каждым часом.

И только в одиннадцать вечера лязгнул замок и дверь отворилась, пропуская Итилеана. Выглядел тот растерянным.

— Простите, что заставил вас ждать, — сказал он. — В замке творится что-то невообразимое… Наверное, вам лучше вернуться на кухню. Соберемся здесь позже, когда все уляжется.

— А в чем дело? — София отложила книгу. — Где остальные? Что случилось?

— Король подозревает крупную государственную измену. Вот только изменника так и не нашли. Зато теперь здесь Л'Аррадон, который просвечивает магией всех поголовно и отчего-то бесится… странно, беситься должен был бы король… и невозможный кавардак. Простите за задержку. Бегите на кухню.

Итилеан подошел ближе. София поежилась. Он все еще не вызывал никакой симпатии, лишь смутное опасение.

— Скажите, — ум, весь день бурливший от мыслей о реваншистах, переворотах и стратегиях, теперь с готовностью ухватился за новую пищу, — а мы можем что-то извлечь из этой измены? Повернуть ее себе на пользу?

— Я бы сказал, нет. Такое впечатление, что при дворе завелось еще одно гнездо интриганов с неизвестными целями. Пусть их. Нам нет до них дела, пока их действия не затрагивают нас.

Он слегка улыбнулся.

— Л'Аррадон доберется и до слуг, когда успокоится и проверит придворных. Идите. Только ожерелье оставьте. Здесь ваше зелье будет в большей сохранности.

София поднесла руку к шее, готовая послушаться, но остановилась:

— Нет. Я вам не доверяю.

Она ожидала спора, ссоры, вспышки бешенства, угроз — чего угодно, кроме негромкого смеха в ответ.

— Правильно делаете. Впрочем, как пожелаете, ваше высочество, — тихо проговорил Итилеан. — Кроме того, за вами еще пара ответных ударов…

Он легко взял ее за плечи и развернул к двери.

И, поспешно направляясь на кухню и с трудом ухитряясь не запутаться в бесконечном лабиринте дворцовых коридоров, София подумала, что не знает толком, о каких ударах он говорил, но за свою наглость вполне заслужил любых.

Узкая тенистая улочка извивалась змеей, изгибалась под неожиданными углами. Там, за задними стенами этих скромных трехэтажных домов, простирались обширные сады и задние дворы имений богачей. Пыльный переулок, так называли это место. Обиталище малоимущих и экономных. Ему позволили разделить тылы двух богатых кварталов, чтобы взоры владельцев тех роскошных домов, которые порой проглядывали из-за пестрой листвы садов и живых изгородей вдали, не смущал вид изнанки имения соседа.

Поэтому из тех окон, что выходили во двор, можно было увидеть высокий каменный забор почти вплотную к дому, а дальше — только листву и цветы, острые крыши и шпили, фигурные дымоходы и гребни.

А из тех, что выходили на улицу, — серые неброские фасады зданий напротив, маленькие магазинчики и скудную зелень. И задерганных усталых людей в одежде такой же пыльной, как и тонкая полоска дороги между домами.

Помещений в квартире было всего два. Узкая длинная комната окнами на улицу и нечто совмещенное, эдакая прихожая-кухня, разделенная символическими перегородками и смотрящая окнами на чей-то сад из пушистых нежно-салатных деревьев.

В главной комнате висели плотные сине-зеленые шторы с геометрическим орнаментом, на полу лежали потертые дорожки из похожей ткани, вся обстановка ограничивалась полосатым зеленым диваном и парой таких же кресел, а у окна на незастеленном столе стоял единственный предмет. Печатная машинка.

Именно такой незамысловатый интерьер открылся Элейн, когда Эреол распахнул перед ней двери этого безликого жилища.

— Неужели все так серьезно? — спросила она, продолжая начатый разговор. — Настолько, что ты решил выбраться из убежища, чтобы быть ближе к событиям?

— То, что ты рассказала… оно настораживает, — отозвался колдун. — Особенно о видении разрушенного замка. Купания Кервелина под дождем, вспышка ярости Л'Аррадона — мелочи, по большому счету. А руины — это что-то посерьезнее.

— Тебе опасно жить в городе. Это тоже серьезно, — Элейн передернула плечами. Она в упор не видела причин, по которым померещившиеся ей руины были бы важнее остальных странных событий. Конечно, в замке определенно происходило что-то ненормальное. Но все это было для нее явлениями из одного ряда, а вот Эреол… Эреол видел больше. Неудивительно, впрочем. Эреол всегда видел больше. И если бы считал нужным, то уже рассказал бы.

— Очень похоже, что видение на самом деле было обнажившимся кусочком истинной картины, — он точно прочитал мысли Элейн. — Не исключено, что на самом деле замок или его часть — и есть та руина, которую ты видела. И это, как ты понимаешь, оставляет больше вопросов, чем ответов.

Элейн воззрилась на своего наставника.

— Тогда, будь все иллюзией, половина придворных давно погибла бы от дождя. Если на самом деле крыша разрушена…

— Не то, — поморщился Эреол. — Ты смотришь с практической позиции. При создании подобных иллюзий задействована другая магия. Часть мироздания заменяется другой. Да и рано еще об этом говорить. Увидим со временем. Все странности начались, когда ты начала расшатывать лодку. Продолжай в том же духе — кто знает, что обнажится следующим. А теперь рассказывай, что там у тебя за идея, достойная "Гранд-Газеты".

По дороге сюда Элейн уже успела поделиться с ним замыслами.

Еще там, в нише мира, продумывая план свержения Кервелина, они собирались использовать этот прием — распространение слухов и сплетен, порочащих доброе имя короля и бросающих тень на его авторитет. Кервелину удалось добиться немыслимого — почета и уважения в народе. Том самом народе, который он завоевал силой всего десять лет назад. Эреол подозревал, что не обошлось без вмешательства Л'Аррадона — то ли особый заряд в каждом проданном вадрите, то ли массовые чары… Однако тут же возражал сам себе, что даже Л'Аррадон, даже в пору подъема, даже на пике магических сил не способен постоянно контролировать такое количество людей. Да и Кервелин правил грамотно и вовсе не был чудовищем — ни разу с того самого памятного утра своей победы.

Маскировал свою суть. Все маскировали.

А любое доброе имя можно замарать. Тем самым подрывая доверие к такому правителю. Чтобы получить расшатанное общество, которое легко будет взорвать.

А потом заняться организацией этого взрыва.

Так говорил Эреол…

— Ты говорил, нужно выбрать то, что порочит короля с министрами, и донести до как можно большего количества людей. Если мы возьмем казначейские отчеты, покажем, сколько проедает двор, сколько денег тратится на всю эту мишуру вроде деликатесов, драгоценностей, тканей на парадные мантии на каждый день, ковры, зеркала, люстры, то многие возмутятся, — начала Элейн. — Плюс нужно добавить переписку Кервелина с Л'Аррадоном. Несамостоятельный король, который шагу не может ступить без своего колдуна… И плевать, что у королей обычно куча советников, если правильно подать, никто об этом не задумается. Простой люд не задумается точно. И я знаю, как сделать, чтобы все это дошло до большого количества народу сразу.

Эреол смотрел на нее с легкой улыбкой. Той самой, озорной и молодой. Отвлекшись на миг от изложения своих догадок, Элейн вдруг подумала, что его методы воспитания дали самые неожиданные плоды. Отказавшись от роли приемного отца или даже старшего брата, он выглядел в ее глазах все привлекательнее в роли друга. Именно такого, какого ей всегда хотелось иметь.

— Будешь развешивать плакаты или раздавать прокламации? — Он сел на продавленный диван и закинул руки за голову, приготовившись слушать.

— Я говорила о "Гранд-Газете", - напомнила Элейн. — Так вот. Я буду выпускать информационные листки с текстами указов или писем, с их копиями. Но не раздавать и не развешивать, а распространять с ее помощью.

Колдун хмыкнул, подавшись вперед.

— Подбрасывать в выпуски? Так это пресекут после первого же листка.

— Зато какой будет скандал, — хихикнула Элейн. — В самой популярной газете, можно сказать, рупоре власти — и вдруг подобный вкладыш. Я бы заинтересовалась, где можно достать следующие. А в Угларском королевстве, к счастью, еще много газет.

— И во всех редакциях будет дополнительная охрана, которую не пройдешь на одних вадритах, как только там поймут, что следующей жертвой может стать их репутация, — скептически заметил Эреол. — Нужно действительно заинтересовать публику первым листком, чтобы она сама искала следующие. А потом можно хоть на улицах их раскладывать, интерес обеспечен. Ход ненадежный, но другие нам все равно недоступны, так что…

— Так что — давай мне письма Кервелина. Как думаешь, с какого начинать? Я бы начала с того, где он спрашивает, что как быть с разломом после Кадмарского землетрясения в прошлом году, отстраивать дома или переселять весь Южный район, а Л'Аррадон обещает прислать некий "разравнивающий вадрит". И правда, разлом потом закрылся, только вместе со всеми домами и со всеми, кто требовал компенсации. На месте Кервелина я не стала бы хранить это письмо, — Элейн сбросила уличную накидку.

Время у нее было только до обеда. В двенадцать начиналось дежурство при королеве, а вечером — перенесенный на день из-за вчерашнего переполоха бал в честь принца. Самого принца она до сих пор видела только издали. Все внимание занимал король и его Круг — а ведь двадцатилетний Веин тоже должен бы уже участвовать в политике и играть какую-то роль. И с ним нужно будет что-то решать, когда придет время убить Кервелина. Элейн мысленно сделала пометку в уме — разузнать побольше о принце — и принялась перебирать протянутую Эреолом пачку писем.

Спустя полчаса образец листовки был готов.

Вверху страницы выделялась жирная надпись тушью "Листок госпожи Вирузим". В качестве псевдонима было выбрано имя персонажа-рассказчицы доброй части сказок Детей моря, популярных и на континенте.

Только сказки эти были поучительными высокоморальными историями о дальних странствиях, чуждых нравах, понимании, взаимовыручке и сострадании, а "Листок"… Элейн, подумав, добавила подзаголовок "Пришло время положить конец сказкам о добром короле Кервелине. Госпожа Вирузим поделится правдой".

"Правда и только голая правда, — начиналась листовка. — В распоряжение госпожи Вирузим попали ценные документы и письма нашего повелителя, короля Кервелина Четвертого. И мир госпожи Вирузим просто рухнул, ведь то, о чем удалось узнать… Однако все по порядку.

Одна блестящая птичка из королевского дворца, попросившая держать в тайне свое сиятельное имя, передала вашей покорной слуге то, что вы можете видеть на обороте, и много чего еще. Каково же было мое потрясение, когда я узнала, что на самом деле обвал в Южном округе Кадмара, унесший жизни нескольких сот людей, вовсе не был случайностью! Августейший монарх устроил его по подсказке своего любезного советника, чтобы избавить казну от необходимости выплачивать компенсации и пустить деньги на более важные государственные дела. К примеру, на закупку большой партии орталинских вин. Они были заказаны в том же декателе, в начале осени, вскоре после землетрясения и обвала, о чем нам беспристрастно сообщает казначейская запись.

Кто же этот советник, спросите вы? К сожалению, он никогда не подписывается. Но, возможно, вам удастся догадаться о его личности, прочитав такую строку в его послании королю: "Я изготовлю выравнивающий вадрит, и проблема будет решена самым радикальным образом, как ты и хотел". Знаете, что такое выравнивающий вадрит? А кто в нашем славном Угларском королевстве их делает? Вот и ваша покорная слуга знает, и знание это ее вовсе не радует…

А теперь я замолкаю, предоставляю слово его величеству королю и сухим казначейским отчетам, а тем, кто захочет почитать следующие выпуски, говорю: ищущий да найдет. Спасибо "Гранд-Газете" за возможность поговорить".

Элейн перечитала текст. Кажется, выбранный тон — ироничных сплетен, какими дамы делятся на званых вечерах, прикрываясь веерами, — выдержан до конца.

Дальше на странице расположилась копия того самого казначейского отчета, а на обороте — письмо Кервелина с ответом Л'Аррадона. Эреол кое-как изготовил типографские вадриты, подобные тем, на которых работали редакции газет, — для изображений, для копирования… Магия, по его словам, в них заключалась несложная. Еще десять минут — и Элейн получила увесистую стопку листовок.

— А можешь сделать что-то такое, чтобы не пришлось вручную рассовывать эти бумажки по всему тиражу? — попросила Элейн, поспешно надевая накидку и поглядывая на часы. До дежурства оставалось всего ничего.

— Тиражи не станут перебирать после прошивки. Заряди листки дополнительной страницей в конвейере… знаешь, как работает печать газет на вадритах?

Элейн покачала головой. Эреол вздохнул.

— Ладно, не будем останавливаться на полпути. В здание редакции пойду я, если там не будет дополнительной защиты Л'Аррадона. Только одолжи мне вадрит-хамелеон.

Он забрал листки. Элейн замерла.

Сам? Колдун, которому по-хорошему нельзя и носа показывать в Кадмаре? Который едва-едва защищается мороком, таким же надежным, как модная в этом сезоне сетчатая вуаль на вечерних шляпках?! Но другого выхода действительно не было. На нее накатила злость. На ситуацию, но еще больше — на себя. Как можно быть такой беспомощной? Даже более того — глупой, ведь печать газет — это не какое-то тайное знание для избранных?! Почему Эреол должен теперь рисковать из-за того, что она не удосужилась узнать получше?

Тут Элейн приказала себе прекратить домысливать лишнее. Эреол рискует не столько ради нее, сколько ради собственного возрождения. Взаимная выгода.

Не стоит видеть в чужих действиях несуществующего благородства.

Он сам всегда это повторял.

— Только не геройствуй. Если там есть защита, пусти меня, я разберусь, разве что на это понадобится больше времени, — сухо сказала Элейн, выходя из квартиры вслед за ним и дожидаясь, пока он закроет дверь.

— Я не собирался геройствовать. Быть пойманным не входит в мои планы. — Эреол пристально взглянул ей в лицо, и Элейн в который раз убедилась, что он видит ее насквозь, даже не давая себе труд намеренно читать мысли. Нескольких сотен лет жизненного опыта хватало для такой мелочи.

И все же ожидание в сквере в нескольких шагах от круглого здания редакции оказалось невыносимым. Элейн сидела на скамейке, сверлила взглядом декоративную башенку, видневшуюся из-за залитых солнцем красновато-зеленых крон, нервно сжимала руки и думала, что лучше лично станет расклеивать на домах следующий выпуск листка, чем допустит повторения подобного.

Хотя повторения, наверное, не допустят и сами владельцы газет. Что ж, можно придумать еще тысячу способов донести листки до людей. Лишь бы только не пришлось позволять Эреолу…

…Позволять человеку, прожившему несколько сотен лет, пойти на сравнительно небольшой риск. Ему следовало не держаться с ней на короткой ноге все это время, а поддерживать больший авторитет. Определенно.

И лишь когда спустя вечность Эреол появился на аллее, ведущей через сквер, Элейн перевела дыхание.

Пришло время подумать о том, что можно будет сделать вечером.