Осмелься

Глава 28

Грязные маленькие секреты

Лохлан

Я жду, пока Стелла заснет. 1 Я слушаю, как ее сердцебиение и дыхание становятся ровными и спокойными под моим ухом. Я осторожно откидываюсь на спину с необъяснимой болью в груди. Она замирает, когда я осторожно затаскиваю ее обнаженное тело под одеяло и провожу тыльной стороной ладони по ее теплой щеке.

Накинув трусы, я тихонько пробираюсь к патио. Как только я открываю дверь, до меня доносится шум далеких волн. Есть что-то успокаивающее в их постоянном присутствии, днем и ночью. Я прислоняюсь к перилам, вдыхаю соленый воздух и удивляюсь, почему я чувствую себя таким пустым.

Я заснул в объятиях девушки моей мечты, и все же дыра, вырубленная в моем сердце, рыдает. Ее необработанные края — это ноющая боль, от которой я не могу избавиться.

Я достаю пачку сигарет, которую оставил здесь, и прикуриваю одну. Жжение, которое я вдыхаю, — просто мазь по сравнению с этим чувством. Я делаю ленивую затяжку и зацикливаюсь на клубящемся выдыхаемом дыме, наблюдая, как он соединяется со звездами, пытаясь понять, почему эта тонущая яма тянет меня вниз.

Я оглядываюсь через плечо на звук открывающейся двери. На Стелле одна из моих рубашек, и она босиком ступает на террасу. Подол едва прикрывает ее, а те несколько пуговиц, что застегнуты, неаккуратно притягивают мой взгляд к небольшой ложбинке между ее грудями.

"Что ты здесь делаешь?" В ее голосе слышны нотки дремоты, и мне хочется прижать ее к груди и держать так, пока она снова не заснет.

Она упирается бедром в перила рядом со мной. Слова вертятся у меня на языке, но мне с трудом удается их произнести. Она выглядит такой мягкой и довольной. Я не хочу это испортить. Я проглатываю свой вопрос, и ее брови задумчиво нахмуриваются.

Она проводит ладонью по моей руке и слегка сжимает ее, прежде чем отпустить. "Я буду рядом, если ты захочешь поделиться".

Мое горло сжимается от переполняющих эмоций, когда она молча садится позади меня на открытый диван. Ее присутствие обжигает мне спину, пока я докуриваю сигарету.

Я гашу окурок в пепельнице на столе и сажусь на диван напротив нее. Я наклоняюсь вперед, упираясь локтями в колени. Сидеть прямо слишком тяжело. Она устраивается на подушке, перекидывая ноги на другую сторону и поворачиваясь ко мне лицом.

Она готова слушать, но ничего не говорит. Это ее манера. Она позволяет мне решать, когда начинать, и я знаю, что если это займет всю чертову ночь, она будет сидеть здесь со мной, пока не взойдет солнце. Я знаю, что она любит меня, и от этого мне еще труднее говорить, потому что я не думаю, что люблю ее так же, как она меня.

Я чувствую себя как гребаный Сизиф, пытающийся вытащить этот булыжник из своего горла.

"Хорошо". Мой голос кажется хриплым и измученным, хотя я еще даже не начал. "Мне нужно спросить тебя кое о чем, и я хочу, чтобы ты была предельно честной. Каким бы ни был твой ответ, я обещаю, что не буду злиться. Я не буду реагировать, как раньше".

Она сглатывает, в ее глазах уже мелькает сожаление, и кивает. Черт, это будет больно.

"Зачем тебе это было нужно?" Я киваю на окно, в которое трахал ее. "Почему ты хотела, чтобы я заставил тебя принять это?"

Она морщит лоб. "Что ты имеешь в виду?"

"Это потому, что тебе легче смириться с тем, что ты со мной, если ты можешь притвориться, что не хочешь этого? Притвориться, что я заставляю тебя?" Я не могу скрыть обиду в своем тоне, она слишком грубая.

Она вздыхает. "О, Лох…"

"Потому что я чувствую себя твоим маленьким грязным секретом, Стелла. А ты… ." Я опускаю взгляд на свои руки и сглатываю узел колючей проволоки. "Ты чувствуешь себя всем моим миром". Я скрежещу костяшками пальцев по ладони и заставляю себя встретиться с ней взглядом.

"Я не знаю, почему я этого хотела, но знаю, что это точно не причина". Она выглядит искренней, но все равно мой разум бунтует.

"Я так…" Я стучу себя по вискам, пытаясь найти слова. "Мне так хреново на душе. Мы все, мои братья и я. Как мы можем не быть такими?" Я издаю сдавленный смешок. "Эта жизнь научила меня, что ничего не существует, кроме боли, страдания и смерти. Вот почему я никогда не воспринимаю ничего всерьез, потому что это не реально, а это, — я делаю жест между нами, — слишком хорошо, чтобы быть настоящим. Когда мне больно, когда я причиняю тебе боль, когда я забираю, это реально, потому что именно это я и делаю. Я причиняю боль людям и беру то, что мне не принадлежит. Но когда ты говоришь, что хочешь меня, когда ты просто отдаешь себя мне, это не похоже на реальность. Но, черт возьми, Стелла, я хочу, чтобы это было так".

Наступает короткое молчание, и я вижу, как почти все эмоции мелькают в ее глазах. Я стараюсь не задерживаться ни на одной конкретной. Я так привык к ее отказам, что знаю, что не стоит доверять тому, что я думаю, что вижу на ее лице. Но ничто не может подготовить меня к тому, что она скажет дальше.

"Все в тебе настоящее, Лох. Ты такой яркий, такой полный жизни, такой полностью и безоговорочно настоящий, и именно это я чувствую, находясь рядом с тобой. Я не планировала этого, и это меня пугает. Но я поняла, что больше всего меня пугает идти по жизни, думая только о том, что будет дальше, и никогда не ценить настоящее. А с тобой… ." Она потирает уголок глаза костяшкой пальца. "Я живу и чувствую каждую секунду. Нет ничего более реального, чем время, проведенное с тобой".

Я опускаю голову на руки. Почему мне так больно слышать эти слова, ведь это все, чего я когда-либо хотел?

Я поднимаю подбородок и опираюсь на сложенные руки. "Я хочу, чтобы это было правдой".

Ее плечи сгибаются, а глаза полны заботы. Я знаю, что она понимает, что это не потому, что я ей не верю. "Как мне сделать так, чтобы ты почувствовал, что это правда?"

"Скажи мне, что я не просто твой маленький грязный секрет".

Она подходит ко мне, и я откидываюсь на спинку кресла. Устроившись у меня на коленях, она обнимает мое лицо ладонями. "Ты никогда не был таким, но я не просто скажу это. Я докажу это".

На следующий день, пролежав в постели половину утра, я выскальзываю из дома, чтобы пойти в спортзал, надеясь, что это поможет остановить вчерашний разговор, который снова и снова звучит в моей голове. Я как раз заканчиваю тренировку, добившись определенных успехов, когда Стелла пишет мне сообщение.

Стелла:

Встретимся в баре на пляже.

Сегодня снова начнут ходить паромы, и я уверен, что она придумала десять разных способов использовать это в наших интересах. Легко забыть о том, что нужно поймать убийцу, когда все мои мысли заняты тем, что происходит между нами. Хотя с каждым днем меня это волнует все меньше и меньше.

Оказывается, гораздо веселее быть убийцей, чем охотиться на него.

Я быстро принимаю душ в спортзале, прежде чем отправиться к ней. С площадки у бассейна я смотрю вниз, на пляжный клуб. Осмотрев все столики, я не вижу Стеллу.

Я не вижу тебя. Где ты сидишь?

Стелла:

Я у сцены. Я тебя вижу.

Я думаю, ты трахаешь меня вслепую, потому что я тебя не вижу.

Стелла:

Это не так.

Я улыбаюсь, представляя, как она закатывает глаза, когда печатает это.

Стелла:

Просто встань у средних столиков и увидишь меня.

Направляясь к пляжу, я пробираюсь через столы с людьми, пока не дохожу до центра, обращенного к пустой сцене. Я достаю телефон, чтобы позвонить ей, когда из колонок начинает звучать музыка.

По первым нескольким аккордам я сразу узнаю песню "Dive" Эда Ширана. Когда вышел этот альбом, Стелла целый месяц отказывалась играть что-либо еще в "Дене". Я смеюсь, вспоминая ее оправдания.

"Он рыжий, а это ирландский паб. Не вижу проблемы".

Я начинаю произносить первые слова песни на несколько секунд раньше, чем она, так как продолжаю сканировать клуб в поисках ее.2 Моя голова взлетает вверх, когда вместо характерного голоса Эда Ширана поет женщина. Сердце подскакивает к горлу, когда я замечаю Стеллу, нервно покачивающуюся за микрофонной стойкой.

Ее глаза находят мои, и на ее губах появляется улыбка. Она хватает микрофон обеими руками и встает во весь рост. Моя грудь вздымается, а на лице появляется огромная ухмылка.

Почти все повернулись на своих местах, чтобы посмотреть на ее импровизированное караоке, и каждый раз, когда она оглядывается по сторонам, ее голос становится все мягче. Но когда она снова находит меня, голос снова становится мягким, как будто она сияет только для меня.

Я притопываю в такт песне и замираю, когда понимаю, что она изменила слова припева.

"Так что, пожалуйста, будь моей малышкой,

Обещай, я серьезно,

Ты нужна мне, как и я тебе,

Надеюсь, ты в это поверишь,

Я клянусь говорить правду,

Я хочу погрузиться прямо в тебя".

Моя улыбка становится хрупкой, а на глаза наворачиваются слезы. Я чувствую, как дыра в моем сердце закрывается, пока она доказывает мне, что это реально.

Постепенно она становится все увереннее, и к концу ее голос становится проникновенным и сильным. Она в последний раз поет свою измененную песню, и я чувствую, как в моей груди что-то щелкает и расцветает.

Когда она заканчивает, раздаются аплодисменты. Она улыбается кротко и в то же время задорно, словно не может поверить, что только что сделала это. Прежде чем поспешно покинуть сцену, она быстро и тихо говорит в микрофон слова благодарности. Я подбегаю к лестнице и ловлю ее, когда она спрыгивает с нижней ступеньки.

Она визжит, когда я кручу ее вокруг себя, утыкаясь носом в ее шею и сияя от уха до уха. Поставив ее на ноги, я сжимаю ее лицо обеими руками, а затем прижимаюсь к ней губами. Я забываю дышать, полностью поглощенный поцелуем, ею, этим моментом.

Я отстраняюсь, но одной рукой крепко обхватываю ее талию. Все еще обнимая ее за щеку, я наклоняю ее лицо вверх, чтобы заглянуть в ее великолепные глаза. Я так много хочу сказать, но все, что мне удается, это "Стелла Мэй…". ."

"В прошлый раз мы были здесь, когда ты пел", — объясняет она. "Это был такой прекрасный солнечный день, и я помню, как подумала, что не могу представить себе другого солнечного дня без тебя".

Я наклоняю голову, не совсем понимая ее, но все равно глубоко тронутый. Она отнимает мою руку от своей щеки и прижимает ее к груди, над сердцем. "Вот насколько это реально, Лох. Моя жизнь без тебя была бы жизнью без солнца".

Пустота, оставшаяся после прошлой ночи, заполняется бурным потоком эмоций. Мне кажется, что мои ребра могут сломаться от попыток сдержать их. Ее сердце бьется под моей ладонью, и я обещаю: "Я буду солнцем для твоей звезды в любой день, красотка".

Она подносит мою руку к губам и целует костяшки пальцев. Игривая улыбка озаряет ее лицо. "Никто не заставляет меня сиять так, как ты, Лохи, детка".

1. Play “Unknown (To You)” by Jacob Banks

2. Play “Dive” by Ed Sheeran