Останься только на время

Глава 9 Шайди

– Аарон, серьёзней, – поднимая голову от документации, ловлю весёлый взгляд мужчины.

– Шай, знаю я ответы на все эти вопросы, и как себя вести. Не в первый же раз, – закатывая глаза, отшвыривает от себя листы бумаги и встаёт.

– Я их выучил. Как себя подать тоже знаю, мне вдалбливают это по сей день, и это срослось со мной. У меня съёмки через полчаса, и я бы предпочёл отдохнуть или провести время с Тиной, – подходит к моему столу и упирается на него.

– Отдыхать будешь на том свете. Теперь свернул своё недовольство в трубочку и поместил в анальный проход. Поднял вопросы, и я слушаю тебя, – спокойно произношу, смотря в его прищуренные глаза.

– Чёрт, Шай, брось. Я не подведу, правда, обещаю…

– Живо. За работу, – перебивая его, возвращаю своё внимание к документам.

– Ты грубая, злая, и сейчас я тебя ненавижу, – бубнит он, но всё же, собирает с пола листы и плюхается на стул напротив моего стола.

– Ты только со мной, как с ребёнком, обращаешься. Другие занимаются со своими агентами.

– Если бы не я, то ты бы здесь не сидел. Радуйся, что я злая, грубая и не испытываю к тебе ненависти, Аарон. Работай. Ответишь на все вопросы так, как я этого хочу – будешь свободен, – мельком посылаю ему требовательный взгляд. Вздыхает, и его губы растягиваются в отработанную улыбку.

Качаю головой на его ребячество, хотя именно такую роль ему и написали. Вечно молодой и весёлый. Отзывчивый, мягкий, с шармом «своего парня». Отлично выучил свою новую жизнь, и волноваться не о чем. Но по просьбе подруги, и его жены, Аарон Грир, один из самых востребованных актёров, сидит в моём кабинете и раздражает своим присутствием.

Пока он проговаривает вопросы и ответы, сначала кривляясь, а затем уже серьёзнее, откладываю отчёты и щёлкаю мышкой. Сегодня стартовала запись на первый тур моего проекта. И теперь следует просмотреть тех, кого выбирает народ. К концу рабочего дня.

Конечно, люди предпочитают странный типаж. Слишком неинтересный, и первое, на что они смотрят – тело и мускулатура. Не понимаю этой политики выбора, потому что из любого человека можно создать бодибилдера, или подарить анорексию. Девушки меня мало интересуют, а вот мужчины… Именно они должны стать главной изюминкой нашего мира. Они должны подняться быстро и безболезненно для всех, особенно для меня.

Прокручивая страницу, бегло просматриваю имена и количество сердечек под ними. Но никто не знает, что чем больше «лайков», тем самым вероятность остаться на просмотр во втором туре снижается. Хочу самого худшего. Самого невостребованного. Хочу серого «мотылька», из которого вырастет невероятная «бабочка», которая принесёт нам миллиарды.

– Даже не сомневалась, – приподнимаю уголок губ, замечая в конце страницы и всего с двумя сердечками надоедливого, скучного и уже неприятного мне субъекта. Щёлкаю на его профиль. Хочется посмеяться, хотя не умею. Забыла, как это делается. Но всё же, сейчас издаю смешок от приторно глянцевых фотографий.

– Да он жив, как я посмотрю, – за спиной раздаётся голос Аарона. Тут же улыбка пропадает, и я оборачиваюсь к мужчине, с интересом разглядывающего «мотылька».

– Я не услышала последних вопросов, Грир, – приподнимаю бровь, на что он цокает.

– Отдых. Две минуты. Что здесь интересного? Ты думаешь, он пройдёт? А неплох, – ближе склоняется к столу.

– Вряд ли пройдёт. Хотя уже видно, что второй тур его. Он лезет туда, куда не следует, – отвечая, возвращаюсь к монитору и прокручиваю страницу к описанию.

– Биография у него хреновая, но написано грамотно. Если он тебе не нравится, то удали его или дисквалифицируй. Причины, ты с лёгкостью найдёшь, – хмыкает Аарон.

– Здесь нет «нравится» или «не нравится». Здесь есть «потенциал» или «его отсутствие». И он указывает на свою популярность в «Инстаграм», но это вряд ли ему поможет. Две минуты прошли. Возвращайся к вопросам, а у меня сегодня посещение вечеринки «Коламбии». Поэтому не задерживай меня и себя, – закрываю страницу и поворачиваюсь к мужчине.

Недовольно отходит от меня и продолжает работу. Пока он монотонно бубнит, видимо, желая вывести меня из себя, проверяю остальные файлы, присланные на согласование. Мистер Роксборро готовится к отлёту, поэтому волноваться за его безопасность нет нужды. Наконец-то, Аарон заканчивает терроризировать меня и покидает мой кабинет.

Мне нужна минута, чтобы побыть в тишине с закрытыми глазами. Иногда виски скручивает от боли, но она обманчиво потухает, позволяя мне расслабиться. Хотя это запрещено. Необходимо всегда и за всем следить. Но в этих четырёх стенах я могу вздохнуть и мысленно проверить своё расписание на сегодня. За последнее время предпочитаю игнорировать приглашения, выбирая только необходимые. Каждая вечеринка для меня подобна аду. Не люблю шум, галдёж и требование улыбаться, общаться, когда этого совершенно не хочется. Но я выбрала именно этот путь. Если надо, значит, надо.

Ухожу из офиса, когда он уже опустел. Самая последняя, как обычно. Именно в вечернее время лучше всего работать, когда никто не дёргает. Можно сконцентрироваться на графиках и продумать следующие ходы. И это здание мне нравится больше ночью. Тихо. Никто не норовит дотронуться или же подойти ближе.

Путь домой – всё отработано по схеме. Арендованные украшения, подаренное модным домом платье, дизайнерские туфли и сумочка. Я не вызываю ни визажистов, ни стилистов. Сама. Так должно быть. Никого не впускать к себе, кроме подруги и её мужа, живущих двумя этажами ниже. Никто не имеет права нарушать мой мир в квартире. Кивая Элеонор, выхожу из пентхауса и направляюсь к парковке. Не употребляю алкоголь, поэтому нет причин заказывать шофёра.

Вечеринка компании «Коламбия Пикчерз» закрытая, только для таких, как мы и минимального количества «бабочек», которыми хотят похвастаться агенты. Одни и те же лица, приглашающие влиться в разговор, но я прохожу мимо. Меня это не интересует. Я нахожусь здесь для другого. Должна понять, кто из этих людей может нам пригодиться. Но заведомо знаю, что трачу своё время зря. А это запрещено. Бокал с шампанским покоится в руке, когда останавливаюсь в углу огромного зала. Рассматриваю приглашённых, своих подчинённых, которые, замечая меня, нервно улыбаются и бегут. Не вызывает ничего такое отношение. Не волнует. Поэтому продолжая стоять там, где минимум света, ловлю компанию актёров, громко смеющихся недалеко от меня. Узнаю тех, кого мы когда-то обменяли. Усмехаюсь, понимая, что сделала всё верно. «Мотыльки» так и остались «мотыльками», даже миллионные вложения не помогают. Приятно. Авторы бестселлеров, которых слишком много в наше время, пытаются распиарить свои книги. Скучно. Однообразно. Вечер знакомств.

Оставляю своё укрытие и прохожу к балкону, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Хотя влажность, удушливое газовое облако и высотка, на верхнем этаже которой проходит сей великий праздник, приносят скуку. И это тоже предсказуемо. После статей во всех журналах и газетах про пятидесятилетие нашей корпорации, другие тоже решили последовать примеру и теперь пытаются перебить нашу популярность. Бессмысленно. Глупо.

– Прекрасный вид, не так ли?

Моргаю, проклиная себя за расслабление. Не заметила, как рядом появился кто-то ещё. Слабый ветерок доносит до меня приторно-сладкий аромат парфюма. Кривлю нос.

– Нет, не так, мотылёк. Шум от дорог. Панорама, которую можно лицезреть в любом мегаполисе, да и не только. Ничего особенного.

Сухо. Чётко. Резко.

Поворачиваюсь к мужчине, стоящему слишком близко ко мне, в арендованном костюме. Это я знаю наверняка. Модная щетина и лихорадочный блеск мутных глаз.

– Хотя, что ты можешь знать о других видах, не так ли? – Ехидно добавляя, решаю уйти, чтобы больше не встречаться с ним. «Мотылёк». Раздражающий. Преследующий меня.

– Это грубо, – прищуривается. Не волнует. Никто не смеет так со мной говорить, потому что именно от меня зависит его карьера. Очень наглый.

– Не испачкай пиджак, мотылёк, расплачиваться тебе нечем, – усмехаясь, оставляю его позади, направляясь к дверям.

– Миранда.

Шёпот. Долетает до меня за мгновение. Но на автомате продолжаю идти, а внутри образуется яркая искра, обещающая сжечь. Не сейчас. Нет. Чёрт!

– Не надоело ли тебе использовать чужое имя?

Не имею понятия как, не сумела проконтролировать, но он уже перекрывает мне путь. Приходится резко остановиться и посмотреть в его глаза. Ненависть. Превосходство в своих знаниях о той жизни. «Он знает». Это слово проносится в голове, и я пытаюсь продолжать держаться. Не выдать себя. Запрещено.

– Мне жаль тебя, мотылёк, – без эмоций, только бы уйти от него поскорее. Подумать. Просчитать.

– Чтобы запомнить своё имя у тебя ушло двадцать девять лет. Но всё же, ты страдаешь амнезией или же употребляешь запрещённые препараты, которые вызывают иллюзорное восприятие мира. Советую пересмотреть значимость твоей персоны, но лучше обратись к специалистам.

Обороняюсь. Именно так. Выдаю острую речь, равномерно распределяя спокойствие по телу. Две секунды. Много.

– Ядовито, Миранда, но у меня для тебя есть предложение, – в его глазах вспыхивает огонёк азарта, а внутри меня, уже тихо. Привычно.

– Не интересует, мотылёк. Ты, занимая слишком много моего времени, не приносишь с собой никакого результата. И вновь путаешь имена. Проверься, вместо того, чтобы выставлять свои скучные фотографии, не отличающие тебя от миллионов серой массы. Отойди, – не разрушаю зрительного контакта. Сломаю.

Приподнимает уголки губ, как шут, отскакивая от меня, указывает рукой на раздвижные двери. Приподнимая подбородок, делаю шаг. Накалённые иглы пронзают мой локоть, не защищённый тканью платья. Пальцы. Его рука крепко удерживает меня. Слышу щелчок, оглушающий меня, вновь поворачивающий невидимый ключ, ведущий в пламя. Нет. Нельзя.

– Круэлла. Это имя тебе подходит больше всего. Мне плевать, что ты хочешь скрыть от своего любовника или же от других придурков. Но я знаю многое о тебе. Сенаторская дочка. И я хочу место. В корпорации. Не стой у меня на пути.

Губы слишком близко к моему уху. Слишком горячее дыхание. Оно растапливает оболочку. Покалывает всё тело. Шипы, которые удерживают сейчас сознание, становятся острее… больнее…

– Отпусти, – едва слышно произношу. Крепче обхватывает мой локоть.

– Я не причиняю тебе физической боли, Круэлла. Я лишь хочу своё место. Дай мне возможность идти. Если не получится, то забудешь обо мне, как и я о корпорации. У меня досье на тебя, и тебя посадят за лжесвидетельство о смерти. Тюремное заключение. И никто не поможет. Ты обманула всех, притворившись мёртвой. Политика нашей страны не одобряет такие шутки, бабочка. Она спалит тебя, если сгорю и я.

Втягиваю в себя с шумом воздух. Запрещено думать в критической ситуации. Потом. Сейчас же обезвредить. Убрать его. Подальше. Запереть дверь. Должна.

– Убери. От меня. Свою руку. Сделаю больно, – предупреждаю, потому что понимаю, насколько сейчас мои силы не равны с его. Но не боюсь. Бояться запрещено. Страшнее того, что находится в той комнате, закрытой моим разумом, ничего нет.

Пальцы разжимаются. А затем полностью освобождают меня из агонии ужасающего плена, едва не заточившего меня в свою дремоту и мрак.

– Шай…

Яркий свет после искусственного освещения на балконе сильно бьёт по глазам. Ослепляет, когда выхожу с террасы и, делая вид, как будто всё в порядке, киваю знакомым, направляясь к выходу. В голове уже выстаиваются тысячи вопросов, ответы на которые предстоит найти этой ночью. Не оборачиваться. Чувствую, что он где-то рядом. Охотится на меня. Думает, поймал? Нет, «мотыльки» глупы, и не знают, насколько деньги, которые я имею, могут всё. Даже стереть людей с этой планеты и поселить на Венеру. И я сделаю это. Где-то просчиталась. Где-то упустила. Где-то ошиблась. Запрещено. Система даёт сбой. Искрит, путает мои мысли, приходится крепче схватиться за руль «Ауди» и контролировать.

Как этот «мотылёк» получил доступ к закрытым файлам? Кто ему помог? Никто не в силах был это сотворить. У него нет таких знакомых. Проверить. Всё проверить. Рейден Броуд. Ты ввязался в опасную игру, и в ней нет правил.

– Шайди…

– Не сейчас, Элеонор, – бросаю ей в руки сумочку и, на ходу снимая туфли, оставляю позади себя.

– Милая, что случилось? – Обеспокоенно спрашивая, идёт за мной.

– Один мотылёк создаёт проблемы. Помоги мне снять платье. Быстро, – командую, прокручивая в голове людей, которые сейчас могут быть полезны.

– Ты меня пугаешь. Такое настроение в последний раз означало довольно сильное падение бывшего помощника мистера Роксборро.

– Просочилась информация, Элеонор. Он знает. Миранду знает, – шепчу и ловлю испуганный взгляд тёмных глаз домработницы.

– Матерь Божья, девочка моя…

– Не причитай, – обрывая, переступаю через платье и подхожу к постели, где ожидает меня белый шёлковый халат.

– Я всё улажу. Сделай мне кофе и оставь, – устраиваюсь за компьютером и ожидаю, когда она ринется выполнять приказ.

Пока просыпается монитор, поднимаюсь и быстро подхожу к картине. Ещё не пришло время, но должна быть уверена – всё спокойно. Достаю из сейфа мобильный и возвращаюсь к столу.

Открываю файл с паролями для прохождения идентификации и открываю федеральный сайт. Это незаконно. За это можно поплатиться. Не мне. Теперь я, действительно, заинтересовалась «мотыльком» под именем «Рейден Броуд». Настраиваю поиск по его фотографии, далее по имени и по счетам. Это займёт тридцать две минуты. И у меня есть время, чтобы смыть с себя его прикосновения. Ледяная вода, словно мягкий кокон для меня, она успокаивает, расслабляет и даёт возможность трезво мыслить.

Этот человек решительно настроен испортить столько лет моего труда. Забрать у меня смысл, который даёт дышать и жить. И ради него я готова на всё. Буквально на всё, даже оправдать своё звание. Готова. Меня не волнуют ничьи чувства. Меня волнует только одно – забрать своё.

Возвращаюсь к столу, расположенному рядом с балконной дверью. Душно. Влажно. Снимая полотенце, бросаю его на постель. Достаю пульт от кондиционера и настраиваю на минимальную температуру. Пять минут, и смогу думать.

Данные уже готовы и расположились в «Документах». Следующее, что делаю – вбиваю своё имя и прогоняю себя по базам. Я должна проверить снова.

Сейчас ловлю себя на мысли – слышу буквально всё. Как мягко ступает Элеонор и через девять секунд будет в моей спальне. Как крутятся винты от кондиционера на улице. Даже ощущаю нервозность домработницы, уже входящей в мою комнату. А вот в тот момент ничего. Почему? Где произошёл сбой, и по какой причине?

Элеонор ставит кофе и чашу со льдом рядом с мобильным. Щёлкаю на «документы», где содержится информация, не обращая внимания, как женщина перекатывает между пальцами кубики льда.

Быстро прохожусь взглядом по данным. Ничего особенного. Рос с матерью в Голливуде, начал работать с девятнадцати на агентство, которое я бы назвала «дном» и никогда не слышала о таком, вообще. Ничего не достиг. На счёте – ноль. Хотя снимает довольно хорошую квартиру с высокой рентой. Не женат. В отношениях с некой Лорейн Дэйсмал.

Ледяные подушечки пальцев касаются моих кипящих висков и мягко массируют их. Закрываю глаза на секунду от блаженства. Элеонор одна из немногих, к чьим прикосновениям привыкла, и порой они необходимы мне, чтобы восстановить равновесие в теле, подаренное природой. Она со мной с того момента, когда увидела меня. Благодаря Роксборро, она оставила место в частной клинике и посвятила своё время уходу за мной. И я хорошо оплачиваю её работу, потому что не представляю, как бы справлялась с днями, когда прошлое подавляет меня, когда пытается взять власть в свои ядовитые пальцы. Отравляет. Элеонор не позволяет. Никогда. И сейчас она точно знает, что мне необходимо.

– Что-нибудь интересное есть? – Интересуется она, и я распахиваю глаза.

– Ничего. Сейчас «прогоним» его подружку, – отзываюсь и отмечаю время. Ещё двенадцать минут, и наступят секунды настоящего.

Массаж благоприятно сказывается на мне, пока программа ищет иные сведения. В это время открываю собственное досье.

– Чёрт. Чёрт возьми, – прищуриваюсь, когда взгляд цепляется за место рождения.

Эти данные были изменены мной. А сейчас же вновь стали теми, как и раньше. Проклятый Вашингтон.

– Я ведь предупреждала их. Спокойно. Мирно. Но не поняли, – открываю почтовый ящик и нахожу человека, который хранит для меня информацию.

– Не переживай, всё будет хорошо, – мягко заверяет Элеонор, продолжая массировать теперь уже голову.

– Будет. Непременно будет. Не у них.

Меняю свой айпи-адрес, открывая почту, создаю новый аккаунт и печатаю всего несколько слов: «Первое дело. В работе». Отправляя письмо, удаляю почтовый ящик.

– Достаточно. Прибери здесь, – дёргаю головой и поднимаюсь с кресла. Подхватываю мобильный и перехожу в другую спальню.

Никто не должен видеть меня в этот момент, даже Элеонор. Никто не должен знать, что умею жить всего пару минут. Никто.

Сообщение приходит ровно без пятнадцати двенадцать.

«Привет, я скучаю. Как прошёл твой день?»

«Привет. Скучный. Однообразный. С тобой всё хорошо?», – отвечаю я.

«Они планируют меня отправить в Европу. Они догадываются о тебе. Они прячут меня. Я не хожу на занятия», – закрываю на секунду глаза, понимая, что этот «мотылёк» создал проблемы не только мне.

«Не волнуйся. Всё хорошо. Я заберу тебя. Найду. Для меня это не составит труда. Потерпи немного»

«Знаю, Шай. Я люблю тебя и очень скучаю. Храню твой поцелуй»

«Молодец. Храни его, чтобы вернуть мне. До завтра»

«До завтра»

Сердце сдавливает. Тиски. Больно. Отвратительно. Горько. Моя бабочка. Мой смысл. Моя жизнь.