Остров Пантеры

Глава ВОСЬМАЯ

Да, она влюблена в него. Почему только сегодня ночью она поняла это? Ночные часы бежали один за другим, а Виктория беспокойно ворочалась, не в силах заснуть, и пыталась понять, что же произошло, как могло такое случиться с ней.

Ритм колдовских барабанов замедлился, ослабел, пока не превратился наконец в медленное, печальное биение ее сердца. Рорк, подумала она. Рорк… И слезы, которые она с таким трудом сдерживала, наполнили глаза и потекли по щекам. Теперь, даже больше, чем прежде, она знала, что должна покинуть этот остров. Приехать сюда было ошибкой, но куда большей ошибкой было оставаться здесь. Хватит, пора прекратить эту бессмысленную игру.

Голосом, одиноким и тревожным, как ее сердце, где-то в темноте закричала ночная птица. Виктория повернулась на живот и зарылась лицом в подушку. Как можно быстрее она должна уехать отсюда, и сделать это втайне от Рорка. Что бы он ни подумал о ней, узнав о ее внезапном отъезде, это все же лучше того, что он подумает о ней, если узнает правду.

Утром Рорк обычно отправлялся в свой офис около восьми. Что ей нужно сделать, так это дождаться в своей комнате, пока он уедет, а потом собраться и спуститься вниз. Если кто-нибудь из местных рыбаков захочет помочь ей, прекрасно, если нет, она свяжется с каким-нибудь агентством в Сан-Хуане, чтобы за ней прислали сюда быстроходный катер, — и плевать на расходы.

Она устало закрыла глаза, лишь когда заря уже окрасила небо. Остаться здесь еще хоть на день она позволить себе не могла.

Еще не было и восьми, когда Виктория услышала рокот вертолета, поднявшегося над крышей, — это означало, что Рорк улетел. Рыдания вновь подступили к горлу, но, переселив себя, она быстро встала и надела свой белый дорожный костюм. Потом кое-как затолкала свои вещи в дорожную сумку и огляделась вокруг. Самое трудное было впереди: она должна будет попрощаться с Констанцией и с Сюзанной. Страшно было даже подумать об этом, но нет, она сделает то, что должна.

Сюзанна уже поднялась. Девочка сидела на кухне с Констанцией и ела овсяную кашу. Она с улыбкой протянула руки, как только Виктория вошла в комнату.

— Доброе утро, Тория! — радостно воскликнула она.

Виктории страстно хотелось приласкать ребенка, но она не осмелилась из опасения, что, подержав девчушку на руках, может растерять всю свою решимость.

— Привет, Сьюзи, — сказала она, улыбнувшись грустно и нежно.

— Добрый день, сеньорита. Какое чудесное… — Констанция хотела сказать «утро», но невольно запнулась, когда увидела, во что Виктория была одета. Темные глаза экономки окинули ее туфли-лодочки, чулки, костюм, шелковую блузку и прищурились, остановившись на лице. — Вы куда-то собираетесь? — спросила она медленно.

— Да, — ответила Виктория живо. — Да, Констанция… — Но тут ее голос предательски задрожал. Она бросила беспомощный взгляд на экономку и быстро отвернулась. — Пожалуйста, — прошептала она, — будьте добры… будьте добры, проследите за тем, чтобы Сюзанна доела свой завтрак.

— Сеньорита, что с вами?

— Ничего. Я только… Я через минуту вернусь, Констанция.

Она быстро выбежала в холл и сразу бросилась в библиотеку. Слезы текли по ее щекам. Она должна была сделать это сейчас, как можно быстрее. Спуститься на пристань, расспрашивать и искать кого-то, кто захочет отвезти ее в Сан-Хуан, — на это может уйти половина утра, и весь остров узнает о ее намерениях. Нет, необходимо сделать иначе.

Она вытерла глаза тыльной стороной руки и подошла к телефону на столике в углу. Пальцы ее дрожали, когда она нажимала кнопки. Прошло несколько секунд, когда телефонист в справочной ответил.

— Да, — сказала она, как только услышала его вежливо-безличный голос. — Пожалуйста, мне нужен номер службы вертолетных перевозок. Нет, я не знаю названия, мне нужен только кто-нибудь, кто смог бы забрать меня с острова Пантеры и отвезти в…

— Положите трубку, Виктория…

Она повернулась с расширившимися глазами:

Рорк стоял у двери на террасу, наблюдая за ней.

— Вы слышали меня? Я сказал, положите трубку.

Голос телефониста еще звенел в ее ушах, когда она сделала то, что приказал Рорк. Сердце Виктории сжалось. Боже, как он сердит! Но нет, «сердит» — это не совсем то слово. Он был сердит, когда столкнулся с ней в своем офисе, и сердит в тот вечер на дороге, когда из-за нее разбил свою машину. Но никогда он еще не был таким, как сейчас, — он был просто взбешен. Его мрачный взгляд скользнул по ее ногам, обутым в изящные лодочки, ее дорожному костюму и остановился наконец на лице.

— Какая экипировка, — сказал он ровным голосом. — Обычно вы иначе одеваетесь, когда водите Сюзанну купаться, не так ли?

Виктория с трудом сглотнула.

— Что вы здесь делаете, Рорк?

Его губы изогнулись в холодной усмешке.

— Хороший вопрос. Но только я хотел задать его первым. Что делаете здесь вы, Виктория?

— Я… я только…

Он засмеялся.

— Ваша дикция была гораздо лучше, когда вы разговаривали с телефонистом. Ведь вы хотели вызвать воздушное такси, не так ли?

Она снова сглотнула.

— Рорк…

Он шагнул вперед, и его крепкая широкоплечая фигура, казалось, заполнила дверной проем.

— Как тщательно вы все распланировали. Короткое пылкое прощание на берегу прошлой ночью…

— Это неправда!

— …с последующим поспешным бегством наутро. — Углы его рта опустились, когда он подошел к ней. — Что за прелестный сюрприз был бы для меня сегодня вечером!

Глаза ее наполнились слезами.

— Это не так, Рорк. Я хотела сказать вам… я пыталась сказать…

— Вы хоть собирались оставить записку, Виктория? — Черты его лица исказились, когда он взял ее за плечи. — Или, по-вашему, это слишком много для меня? Вы решили все бросить и бежать…

— Рорк, пожалуйста…

— ..даже не сказав мне ни слова?

— Я… я только хотела сделать как лучше для нас обоих. Когда я услышала, что вертолет взлетел, то подумала… — Она запнулась и опустила голову. — Я ведь сказала вам прошлой ночью, что не моту оставаться здесь больше. Но вы не хотели слушать.

Он сжал руками ее лицо и заставил взглянуть на себя.

— Вот именно, черт возьми, я не хотел этого слушать!

— Я думала, что… что лучше уехать без всяких объяснений.

— А как же прошлая ночь? — Он невесело усмехнулся. — Или вы притворялись, когда я обнимал вас?

Виктория прикрыла глаза.

— Не надо, пожалуйста.

Но его руки лишь крепче сжали ее.

— Отвечайте мне.

— Вы не имеете права…

— Ну что ж, тогда я сам все выясню. Она вскрикнула, когда своими горячими губами он прижался к ее губам. Отчаянным усилием она попыталась освободиться, но он крепко держал ее в своих объятиях, и она наконец уступила, ощущая, что сопротивляться нет сил. Ее уступчивость смягчила его.

— Тория, — прошептал он, и, когда его губы снова коснулись ее губ, поцелуй был уже мягким и нежным. Он просил теперь, а не требовал, он давал столько же, сколько брал, и всякое желание сопротивляться ему исчезло. Она обвила его шею руками, сдаваясь на милость охватившей их обоих страсти, сердца их теперь бились в унисон.

Прошло довольно много времени, прежде чем Рорк ослабил объятья и слегка отстранил ее от себя. Он смотрел на ее разгоряченное лицо, на ее взволнованно дышащую грудь, и торжествующая улыбка пробежала по его губам.

— Ты никуда не поедешь, — сказал он.

Виктория собрала в кулак всю свою волю, чтобы ответить спокойно:

— Ничего не изменилось, Рорк. Я уезжаю.

— Ты не посмеешь. Все, что ты сейчас сделаешь, — это пойдешь в свою комнату и переоденешься.

— Только потому, что вы поцеловали меня?..

— Почему бы нам не прогуляться? На катере. — Он взглянул на часы. — Даю тебе пять минут на то, чтобы переодеться, если не хочешь провести весь день на воде в этой одежде.

Она уставилась на него.

— Вы что, не слышали, что я сказала?

— Я слышал. — В его голосе прозвучало самодовольство. — Но доказал, что все это не серьезно.

Виктория почувствовала мгновенный прилив гнева.

— Возможно, ваши приемчики и действовали на вашу жену, Рорк, но…

Его глаза предостерегающе блеснули.

— Не говори о том, чего не знаешь.

— Я все знаю. Констанция рассказала мне, и если… если вы так обращались со своей женой…

— Две минуты, — сказал он мрачно, снова взглянув на часы. — А потом на катер, и в том, в чем есть.

— Идите вы к черту! Вы что, оглохли? Я уезжаю с этого острова, и уезжаю прямо сейчас.

— В самом деле? — Он сунул руки в карманы. — И как ты собираешься это сделать?

— Я вполне могу нанять…

Он засмеялся.

— Вертолет? Если наскребешь три сотни баксов.

— Ну, катер в таком случае. Наверняка здесь есть катера…

— Возможно. Но едва ли найдется человек, который приедет сюда, чтобы забрать тебя.

Виктория заскрежетала зубами.

— Я найду другой способ.

— Другого способа нет. — Он поднял брови, забавляясь выражением ее лица. — Если ты думаешь, что кто-нибудь из жителей этого острова отвезет тебя в Сан-Хуан, то можешь забыть об этом. Ты не найдешь человека, который бы посмел сделать это без моего разрешения.

Она изумленно взглянула на него. Этот властный тон, эта высокомерная улыбка — все говорило, что именно он повелитель этого острова, он, Рорк Кемпбелл. И каждый обязан повиноваться ему здесь, в его маленьком королевстве.

— Вы чертовски самоуверенны, — сказала она резко.

— Да, это так, — засмеялся он.

— Боже мой, — сказала она тихо. — Так вот в чем дело! Вы считаете себя королем этого клочка земли, а я имела безумную дерзость бросить вам вызов.

Рорк скрестил руки на груди.

— Думай все что хочешь. Но ты не покинешь этот остров без моего разрешения.

Она вскинула голову.

— Прощайте, Рорк.

— Виктория!

Она слышала мягкое предупреждение в его голосе, видела боль в его глазах. Но слишком поздно отступать от своего, она уже приняла решение, и оставалось лишь выполнить его — уехать как можно быстрей. Она гордо расправила плечи и решительно зашагала к двери.

— Виктория! — Голос Рорка раздался за ее спиной, и сердце ее бешено забилось. Все это блеф, сказала она себе, что он может сделать, чтобы остановить ее?

Но не успела она дотронуться до ручки двери, как Рорк сжал ее плечи. Ни слова не говоря, он решительно поднял ее на руки и быстрым шагом направился через распахнутую дверь на террасу.

— Вы с ума сошли! — Виктория пробовала вырваться, но тщетно. Он шел, не замедляя шага, но и не ускоряя его, прямо через травяной газон к подъездной аллее, где, припаркованный в тени пальм, стоял его джип. Он усадил ее в машину безо всяких церемоний и сам тут же уселся за руль.

— Пристегни ремень, — бросил он, включая зажигание.

— Мы уже разыгрывали подобную сцену. — Виктория дрожала скорее от гнева, чем от страха. — Меня она не впечатляет.

— Я не стараюсь производить на людей впечатление. — Он потянулся и пристегнул ей ремень безопасности. — Уж, кажется, это ты могла бы заметить.

Джип неудержимо рванулся вперед, разбрасывая шинами гравий на дорожке, и стволы пальм замелькали по сторонам.

— Ради Бога, зачем вы это делаете?

Внезапно он нажал на тормоза, заставив джип с визгом остановиться, и положил ладони на руль. Он старается совладать с собой, подумала Виктория, взглянув на его лицо. Невероятно! Но еще невероятнее было то, что произошло потом.

Рорк глубоко вздохнул и повернулся к ней.

— Да, — пробормотал он. — Пожалуй, я должен был с самого начала сказать тебе это. Я делаю все это потому, что не хочу, чтобы ты покидала остров.

Виктория недоуменно вскинула брови.

— Это я уже слышала.

Он улыбнулся, но как-то очень странно, и трудно было понять, улыбка это или нет.

— А все потому, что я полюбил тебя, — сказал он. И, прежде чем она успела понять, были ли сказаны на самом деле или же ей всего лишь почудились эти тихие слова, он отвернулся, нажал на газ, и джип помчался вниз по узкой извилистой дороге, ведущей к пристани.

Ни один из них не обронил ни слова, пока катер направлялся в открытое море. Да и что можно сказать, думала Виктория, когда мужчина, в которого ты влюблена, признался только что тебе в любви? Легко было сердиться на него, когда она считала, что он разыгрывает перед ней роль Господа Бога, но, услышав от него признание в любви, увидев, как он смотрел на нее с этой трогательной беззащитностью, неожиданно мелькнувшей в его глазах, она переменилась.

Однако по мере того как земля все дальше и дальше отдалялась, ею снова овладели сомнения. Признание Рорка ничего не меняло; ей все равно надо уезжать. Сейчас это было даже более необходимо, чем прежде.

— Тория?

Она подняла голову. Рорк стоял за штурвалом и смотрел на нее. Но за темными стеклами очков она не могла различить выражение его глаз.

— Там в каюте, в шкафу, есть кое-какая одежда. Мои потрепанные шорты и, кажется, майки. — Он улыбнулся. — Это, конечно, не самые элегантные вещи, но в них все-таки будет удобнее, чем в той одежде, что сейчас на тебе.

Виктория облизнула пересохшие губы.

— Я думаю, нам следует вернуться, — сказала она спокойно.

Рорк отрицательно покачал головой.

— Нет, пока мы не поговорили.

— Рорк…

— Для этого я и увез тебя. — Он кивнул в сторону темной линии на горизонте. — Там впереди островок. Он необитаем, на него почти никто не заглядывает, там мы и поговорим, а пока пойди и переоденься. К тому времени, как ты будешь готова, мы пристанем к берегу.

Она открыла было рот, чтобы возразить, но передумала. Какой в этом смысл? Она была на его катере в открытом море, и он вернется обратно лишь тогда, когда сочтет нужным. Вздохнув, Виктория поднялась и отправилась в каюту.

Она выбрала, что могла, из той одежды, которую нашла в шкафу, но чувствовала, что выглядит по-дурацки, когда возвращалась обратно на палубу. Его шорты вполне подходили ей в бедрах, но были широки в талии, а самая маленькая майка, которую там удалось найти, была ей почти до колен. Насчет обуви она не беспокоилась — просто не стала ничего надевать.

Она вышла на палубу и остановилась у выхода из каюты. Они стояли на якоре в крошечной бухте, окруженной с трех сторон каменистым берегом, поросшим темно-зелеными пальмами. Рорк улыбнулся, когда поднял глаза и увидел ее. Она тоже смущенно улыбнулась, запустив пальцы в свои спутанные ветром волосы и откинув их с лица.

— Ты был прав насчет того, что эта экипировка удобнее, — сказала Виктория, неожиданно перейдя с ним на «ты». — Но для показа мод она не годится.

— Ты выглядишь очаровательно и одета в самый раз для острова Дельфинов.

Пока она была в каюте, он тоже переоделся в старенькие шорты, такие же выгоревшие и непрезентабельные, как и у нее, и снял рубашку. Его золотистое от загара тело с выпуклыми, точно отлитыми из бронзы мускулами было изумительно. Тонкая струйка пота спускалась от впадинки на горле к темным шелковистым волосам, которые кудрявились на его груди. И вдруг она ощутила неодолимое желание оказаться в его объятьях, прижаться губами к его шее, ощутить жар и солоноватый вкус его кожи…

— В чем дело, Тория?

Она покачала головой.

— Ничего. Я просто… Я хочу вернуться, — сказала она, отводя взгляд в сторону.

Он сделал несколько шагов к ней, остановившись так близко, что можно было дотронуться рукой. Она даже чувствовала тепло, исходящее от его тела.

— Тория. — Он коснулся ее волос, и она медленно повернулась к нему. Он снял свои солнцезащитные очки. Теперь она могла видеть его глаза, и от того, как они смотрели, у нее перехватило дыхание. — Почему ты никогда не спрашивала об Александре?

Она проглотила комок в горле.

— О ком?

— О моей жене. — Он скривил губы. — Моей бывшей жене. Ты расспрашивала о ней Констанцию, но не меня.

— Мне просто казалось, что это не мое дело.

— Ты решила, что достаточно знаешь о ней и наших с ней отношениях?

Виктория вспомнила, что сама сказала ему не так давно об этом, и краска залила ее лицо.

— Я не имела права так говорить, — сказала она быстро. — Мне казалось, что я понимаю, но…

Рорк снова коснулся ее волос, пробежавшись пальцами по спутанным шелковистым кудрям.

— Казалось, что понимаешь?.. — Его голос стал слегка хрипловатым. — Занятно. А я-то думал, что ты не слишком много понимаешь в страстях.

— Это так. — Она облизнула пересохшие губы. — Я имею в виду, что я никогда не чувствовала… я никогда по-настоящему не хотела… — Она шумно выдохнула. — Ты многого не знаешь обо мне, — сказала она упавшим голосом.

Его руки легли ей на плечи.

— Но я хотел бы знать.

— Рорк… — Ее сердце учащенно стучало в груди. — Рорк, пожалуйста. Я… я польщена тем, что ты сказал, но…

Он хрипло рассмеялся.

— Не хочу слышать, что ты польщена, — сказал он, склоняясь к ней и целуя в висок. — Я хочу услышать, что ты тоже любишь меня.

Она закрыла глаза, когда он поцеловал ее в щеку.

— Не делай этого. Не надо.

— Почему? Тебе не нравится, когда я дотрагиваюсь до тебя. Тория?

Она вздрогнула, когда его рука коснулась ее шеи и пальцы мягко легли на трепещущий пульс. О нет! Он не имел никакого права так поступать с ней, черт побери. Они собирались лишь поговорить, поэтому и приехали сюда.

Она отпрянула, когда его рука скользнула под ее просторную майку.

— Нет, — сказала она, — пожалуйста, не надо. Ты сказал… что хочешь поговорить со мной.

— Я и разговариваю, — возразил Рорк. Он убрал локон с ее виска и дотронулся губами до уха. — Только вслушайся — и услышишь каждое слово.

— Рорк!.. — Виктория уперлась ладонями ему в грудь, такую широкую, такую мощную, но вместо того, чтобы оттолкнуть, вдруг потянулась к его плечу. — Рорк… — уже не проговорила, а выдохнула она.

— Да, любовь моя, — прошептал он. — Обними меня… О, Виктория. Твоя кожа горяча, как солнце. Ты как будто…

— Нет. Не… — слабо воспротивилась она, когда он коснулся ее обнаженной груди. Но в тот же миг она невольно изогнулась и прикрыла от удовольствия глаза.

— Боже, — простонал он. — Тория! Позволь мне…

Позволить ему? Да она могла остановить его не больше, чем остановить волны океана. Это было то, чего она желала сама с того самого момента, когда впервые увидела его. Он стянул с нее бесформенную майку, и она услышала его восхищенный вздох.

— Я знал, что ты такая… — прошептал он. — Такая нежная, такая теплая. — Он слегка отстранился и взял руками ее лицо. — Взгляни на меня, — сказал он. Ее дыхание пресеклось, когда она открыла глаза: его лицо было напряженным от желания, а глаза потемнели от страсти. — Скажи, что ты хочешь меня.

— Да, — сказала она, позабыв о стыде. — Да…

Торжество мелькнуло в его глазах.

— И ты любишь меня. Тория?

Солги ему, солги, подумала она, солги ему так же, как ты лгала обо всем остальном. Но как сделать это после его поцелуев? Его ласк? Как сделать это, когда ее сердце и душа так жаждали отдаться ему?

Он поднял ее лицо к своему и заглянул в ее глаза.

— Скажи мне! — страстно просил он.

— Я люблю тебя, — ответила она. И, видя, каким блаженством засветились его глаза, ощутила прилив радости, какой не испытывала никогда раньше. — О, Рорк, я люблю тебя!..

— Тория, — прошептал он и медленно опустился вместе с ней на нагретую солнцем палубу.

Солнце палило нещадно, но взгляд Рорка, которым он смотрел на нее, обжигал куда сильнее. Она чувствовала, что плавится от страстного света его глаз. Но стоило ему дотронуться до застежки на шортах, волна паники вдруг охватила ее.

— Не надо, — сказала она еле слышным шепотом. Рорк остановился, и глаза его потемнели, когда он взглянул на нее. Он сел рядом с ней и спросил:

— В чем дело, Тория?

Она замотала головой. Как могла она сказать ему, что внезапно, на какой-то миг — ужасный миг! — она увидела не его лицо, а лицо другого человека и ее сковал страх?

Но он каким-то образом догадался. Его лицо исказилось, в глазах загорелась ярость.

— Так вот в чем дело? Вот, значит, почему ты набросилась на меня в тот день в лифте? Скажи, кто тот подлец, что посмел обидеть тебя? Клянусь, я убью его!..

Она прильнула к нему и уткнулась лицом в его плечо.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Ради нас обоих, отправь меня сегодня же в Сан-Хуан. Позволь мне сесть на самолет и улететь назад в Штаты.

Рорк обнял ее и крепко прижал к себе.

— Ты не должна меня бояться, неужели ты не понимаешь этого? — Он наклонил голову и прижался губами к ее волосам. — Я никогда не смог бы причинить тебе боль.

Слезы потекли по ее щекам.

— Дело не в этом, Рорк. Дело в том… в том… что ты многого не знаешь обо мне…

Он улыбнулся и мягко отстранил ее от себя.

— Верно, — сказал он ласково. — Но хочу узнать, Тория. — Он опять наклонился и поцеловал ее. — Я хочу узнать тебя как можно лучше. — У нее снова перехватило дыхание, когда его рука мягко прикоснулась к ее обнаженной груди. — Я хочу видеть, что ты почувствуешь.

— Рорк…

— Я хочу видеть, как твои глаза потемнеют от страсти, услышать, как ты выкрикнешь мое имя…

Он склонился над ней и поцеловал сладким, дразнящим поцелуем, который унес страх из ее сердца. Его руки, чуткие, нежные, ласкали ее так умело, что вскоре Виктория позабыла обо всем. Обжигающая страсть поглотила их обоих. Сейчас на целом свете не существовало никого, кроме них двоих, и не было цели важнее, чем любить друг друга.

Она порывисто вздохнула, обнимая его за плечи, и раскрылась перед ним, отдавая ему всю любовь, на которую только была способна, а он не замедлил принять столь щедрый дар.

— Рорк!..

— Любовь моя, — выдохнул он и одним порывом соединился с ней.

Взрыв! Фейерверк! Виктории казалось, что она рассыпалась на тысячи мельчайших осколков, а Рорк без сил упал на нее. Она притянула к себе его голову, покрывая поцелуями.

— Прости, любовь моя, — произнес он. — Я так хотел, чтобы все было совершенно.

— Это и было совершенно, — прошептала она ему в плечо.

— Но чересчур быстро. — Он нежно поцеловал ее в шею. — Я был сегодня не лучше школьника. Я хотел тебя так сильно, так давно…

Эти слова вернули Викторию к реальности. Она невольно вздрогнула, а он приподнялся на локтях и взглянул на нее.

— Что с тобой. Тория?

— Ничего, — сказала она. Слезы неожиданно подступили к глазам, и она отвернулась.

— Дорогая, скажи мне. В чем дело? Что-то не так?

Она вздохнула и покачала головой. Что она могла сказать ему? Боже милостивый, разве могла она что-то сказать ему?

Рорк мягко приподнял ее голову за подбородок.

— Я сделал тебе больно?

— О нет. — Она улыбнулась. — Ты был восхитителен.

Он улыбнулся в ответ.

— Как раз эти слова каждый мужчина мечтает услышать.

Ее улыбка внезапно померкла.

— Только… только ничего не изменилось, ты видишь. Я все еще… я все та же Виктория… — Она запнулась. «Виктория Винтерс», — хотела было сказать она, едва не выдав себя — ведь даже ее фамилия, которую он знал, была ненастоящей.

Рорк поцеловал ее.

— И все такая же хорошая, — сказал он ласково. — Мне не хочется, чтобы ты хоть в чем-то в моих глазах изменилась. Но я буду любить тебя, даже если это произойдет. Виктория прикрыла глаза.

— Рорк…

— А теперь, что это за секреты ты таишь от меня? — Он мягко рассмеялся и лег на бок, повернув и ее. — Может, ты подсунула украдкой конфеты в нашу постель или посыпала подушку крошками от печенья?

Нашу постель! — подумала она. Нашу постель!

— Или, быть может, выдан ордер на твой арест? — Ее глаза удивленно раскрылись, и он весело рассмеялся. — Может, ты зарубила кого-нибудь топором? Нет? Или ограбила банк?.. — Он насмешливо щелкнул ее по носу. — Ну, тогда в библиотеке тебя обязали выплатить штраф за просроченные книги.

Сама того не желая, она улыбнулась.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты ненормальный?

Его усмешка исчезла.

— Единственное, что я хочу, чтобы мне сказали, — проговорил он неожиданно севшим голосом, — это то, что ты меня любишь.

Губы Виктории дрогнули.

— Ты знаешь, что люблю.

Рорк притянул ее к себе и поцеловал. Он целовал ее снова и снова, и каждый поцелуй был слаще предыдущего, пока она не почувствовала, что еще немного, и она утонет в море наслаждения.

— Это все, что мне нужно знать, — прошептал он, обнимая ее. — А все остальное пусть отправляется ко всем чертям. Помнишь, что я сказал тебе вчера ночью? Все события в прошлом — уже история. Имеет значение только то, что ждет нас впереди.

Как все просто, и как хочется поверить в это, но рассудок беспрестанно твердил ей, что все совсем не так. Холодный голос рассудка против чар мужчины, который держит ее сейчас в своих объятьях. Разве можно устоять от его поцелуев и ласк? Рассудок был здесь бессилен, потоплен в потоке страсти, в который увлек Викторию Рорк.

— Я люблю тебя, — прошептал Рорк, и голосу его вторил негромкий шум волн.