Остров-судьба

Глава шестая

На следующий день, вечером, позвонил Лоуренс и спросил, не видели ли они его жены.

— Сегодня утром она пошла гулять и до сих пор не вернулась. Ума не приложу, куда ее могло занести. Может, вы что-нибудь знаете?

— Мы ее не видели, — ответила ему Франциска. Но мы можем сходить поискать ее на болота. Она частенько там гуляет. Перезвоню тебе позже…

Девушка повесила трубку и озабоченно нахмурилась. Вчера вечером Тони была совершенно здоровой, но кто знает, что может случиться с женщиной, находящейся в подобном состоянии?

— Надеюсь, все будет хорошо, — надевая спортивные тапочки, сказала Франциска тетушке Лорель. Ты пойдешь со мной, Макс?

Франциска и Макс быстро вышли из дома и по тропинке устремились на болота. Через пару часов стемнеет, и, если до тех пор не удастся найти Тони, появится причина для серьезного беспокойства.

— Лоуренс испуган, — сказала Франциска. — Ему стоило быть внимательнее к своей жене.

— Да уж, — согласился Макс.

— Как он может отпускать ее одну?!

Они обошли все места, где, как думала Франциска, могла быть Тони. Они были школьными подругами и в детстве частенько вместе бродили по болотистой местности Кендала.

— Прекрасный вид, а? Какая живописная долина! — восхищенно проговорил Макс, остановившись перед пологим длинным склоном, будучи захваченный красотой пейзажа. — Знаешь, мне кажется, что ее здесь нет. Может, она обиделась за что-нибудь на Лоуренса и поехала к матери?

— Нет. Лоуренс это наверняка проверил с самого начала. Давай посмотрим еще немного и позвоним ему из первой же телефонной будки.

Выйдя на дорогу, они стали возвращаться. Макс порылся в карманах в поисках мелочи и позвонил Лоуренсу.

Им ответила сама Тони:

— Макс? А где все?

— Все ищут тебя, — ответил Макс. — Слава Богу, что ты дома. Что стряслось, Тони? Мы беспокоимся.

Голос Тони был усталым.

— Приезжайте ко мне, пожалуйста! Скоро вернется Лоуренс… Мне не хочется его видеть. Мне трудно одной. Приезжайте.

— Хорошо. Со мной как раз Франциска. Я только возьму машину, и мы тут же выезжаем к тебе, — бодрым голосом сказал Макс. — Не вешай нос!

Через четверть часа они уже были у Тони. Она примостилась в уголке дивана перед телефоном. Видимо, после их звонка Тони так и не сдвинулась с места. Улыбка, которой она приветствовала своих друзей, была вымученной. Черты побледневшего лица заострились.

— Как хорошо, что вы пришли…

— Что случилось? — спросила Франциска и тут же спохватилась: — Впрочем, не отвечай. Макс, по-моему, самое время позвонить врачу. Без него тут не обойтись. Ты выбилась из сил, да, Тони?

Тони заплакала. Медленные крупные слезы лениво катились по ее щекам.

— Что я буду делать, если потеряю ребенка?! Лоуренс никогда мне этого не простит!

— Не потеряешь. А с Лоуренсом мы сами разберемся, — попыталась успокоить ее Франциска. — Я напою тебя чаем, после чего ты сразу ляжешь в постель. Мы сами все объясним Лоуренсу. Не бойся его, он, видимо, напуган до смерти.

С этими словами Франциска тут же скрылась на кухне. Уже через несколько минут она внесла чай. Тони делала безуспешные попытки стряхнуть с себя усталость. Макс занимал ее разговором, пытаясь немного разобраться в ее сбивчивых, бессвязных речах.

— Пей. Сейчас тебе станет лучше. Врач будет, Макс?

Франциска испытывала чувство небывалого единения с Максом, которым была обязана Тони: они сейчас вместе помогали ей справиться с бедой.

— Да. Лоуренс приедет вместе с ним. Я отвлеку его, пока врач будет осматривать тебя, Тони, — сказал Макс и вышел из комнаты, в которую через несколько минут вошел врач.

Уже через час Тони стало заметно лучше, и доктор ушел. Лоуренс был необычайно подавлен и тих. Он ласково поговорил с женой, и кризис, похоже, прошел.

Франциска устало пошла обратно к машине.

— Мужья порой совершают поступки, совершенно не учитывая состояния собственных жен, — сказала девушка.

Макс внимательно посмотрел на нее.

— Ты так думаешь? Что ж… Полагаю, на этот раз все обойдется. Ведь они ждут ребенка.

— Она… Тони сказала, что вчера вечером Лоуренс опять напился, и она подумала, что все, конец их семье…

— До конца еще далеко, — суховато ответил Макс.

— Пьяница — проговорила Франциска, не заботясь о соблюдении правил вежливости, ибо она была рассержена на Лоуренса. — Выходит, брак — это еще не гарантия вечного счастья, да? — спросила она так по-детски, что Макс не смог удержаться от смеха.

— Это что, расхолодило мою невесту насчет брака? Вся эта история не стоит того, милая. Я не Лоуренс, а ты не Тони. У разных людей в этой жизни разные проблемы.

— Это так. Могу тебе признаться, что я сильно ревновала к Лоле, — смущенно прошептала Франциска.

Макс рассмеялся и подвинулся к ней ближе в полумраке кабины.

— Я рад что ты меня ревновала. Но Лола всего лишь друг нашей семьи…

— Хорош друг! — Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. — Ты говоришь, что я встречусь с ней, когда мы поедем к твоей матери?

— Не исключено. Слушай, давай закончим говорить о других и об их проблемах. Хватит. Милая моя… Любовь моя… Мне так не хочется завтра покидать тебя. Иной раз думаешь: «А может, уйти из газеты и устроиться здесь садовником, чтобы иметь возможность каждый день видеть ее?»

— Ты хотел бы этого? — Франциска решила немного поддразнить Макса.

— А ты?

— Нет, не терплю, когда мужчины проявляют слабоволие, даже если это объясняется их влюбленностью.

Макс вновь поцеловал девушку.

— Согласен. Я приеду так скоро, как только смогу. А ты думай обо мне ежеминутно, днем и ночью, до тех пор, пока мы вновь не соединимся.

Последние его слова были произнесены тихим голосом, в котором сквозила мольба.

— Мы ведь расстаемся ненадолго, Макс, — ответила Франциска. — По крайней мере, это нельзя сравнить с последним годом… — Они оба вспомнили об этом и посерьезнели. — Со времени той последней встречи много воды утекло.

— Да, но теперь я люблю тебя еще больше, чем тогда. А ты? Ты любишь меня?

— Люблю, — ласково проговорила Франциска. — И знаешь, что я придумала? Возьми с собой мою фотографию. Пусть лежит у тебя в бумажнике. И если я вдруг услышу, что ты положил глаз на какую-нибудь девушку…

В ее голосе слышалась шутливая угроза. Макс рассмеялся и принялся рассматривать фотографию, которую она достала из сумочки.

— Я должен буду это сделать, Франциска. Хотя бы для того, чтобы еще раз убедиться в том, что никому не дано сравниться с тобой.

На следующее утро Франциска поднялась рано, чтобы проводить Макса на лондонский поезд. Он решил оставить у них свою машину. Франциска махала ему рукой до тех пор, пока могла видеть его. Когда поезд ушел, на нее вдруг навалилось чувство одиночества. Странно, такое с ней бывало не часто… Она успокоила себя рассуждениями о том, что три недели пролетят быстро и что все это время у них займет визит к матери Макса. Франциска с нетерпением ждала этого.

По пути домой она зашла к Тони. Лоуренс уехал на работу и обещал быть только к вечеру.

— Придется несколько дней проваляться в постели, — упавшим, но покорным голосом проговорила Тони. Она сидела, откинувшись на подушки в своей розовато-лиловой пижаме и выглядела очень мило. — Обидно, но ничего не поделаешь. Я буду лежать, сколько надо. Просто задумалась вчера и забрела дальше обычного. Слава Богу, подвез добрый человек до Кендала, а то не знаю, что бы случилось. Спасибо тебе, Франциска, за заботу. Лоуренс, кстати, стал сама предупредительность. Вчера вечером мы почти не говорили, потому что я была так расстроена… Но я думаю, что для него это было уроком.

— Рада это слышать. — Франциска приготовила подруге чашку кофе.

Вскоре, убедившись в том, что Тони ни в чем не нуждается и готовится опять заснуть, Франциска ушла.

— Блаженство, — на прощание сказала Тони, отпив горячего кофе и попытавшись сморгнуть слезы, которые застилали ей глаза. — Я так хочу ребенка, Франциска.

— Я знаю, милая. Теперь все будет хорошо, главное — не волнуйся.

Франциска попрощалась с подругой и отправилась домой.

Дома она застала только отца, который открыл лавку и был занят общением с покупателями.

— На озере было прохладно и свежо, — сказала вернувшаяся с прогулки Лорель. Она плюхнулась в гамак. Подошедший к жене Гомер укрыл ее пледом.

Сад был погружен в плавящуюся дымку зноя. Лето было в самом разгаре, поэтому цвета были подчеркнуто живые и яркие.

— Давайте соберем крыжовник, — предложил Гомер. — Пирог с крыжовником — мой самый любимый.

Франциска нагнулась, чтобы сорвать несколько сорняков, проросших сквозь камни дорожки.

— Как твоя подружка Тони? — спросила Лорель.

Франциска рассказала им о том, что случилось, не особенно вдаваясь в подробности.

— Ничего, переживут. Они, кажется, оба рады, что эта их размолвка закончилась.

— Появление на свет ребенка — хорошее лекарство от многих родительских болезней.

Лорель, выпрыгнув из гамака, с энтузиазмом присоединилась к Гомеру и доктору, собравшимся за крыжовником.

Франциска задумчиво смотрела на них. В среднем и старшем возрасте, наверное, легче решать семейные проблемы?

Держа в руке пирожок с крыжовником, Лорель вдруг заявила:

— Мы с Гомером думаем ехать завтра.

— Почему? Потому что мы собрались навестить мать Макса? — встревоженно спросила Франциска, боясь показаться негостеприимной.

— Нет, милая, что ты! Просто у нас есть планы. Мы надеемся, правда, что вы еще раз приютите нас, когда мы будем возвращаться с континента. У нас на очереди еще одно испытание гостеприимством родственников. Мы едем к детям Гомера, разве мы не говорили раньше? Он был женат до меня. Они от первого брака. Можешь представить: они до жути похожи на Гомера! Оба славные парни, — оживленно говорила Лорель. — И ко мне очень добры.

— Так что мы не хотим вас задерживать, — сказал Франциске и доктору Гомер. — Поезжайте. Мы все равно собирались уже скоро продолжать путь.

— Мы будем там не больше десяти дней, — сказала Франциска. — Макс очень хочет, чтобы мы познакомились с его мамой. Для тебя эта поездка, папа, тоже между прочим станет хорошей сменой обстановки.

— Значит, ты твердо решила взять меня с собой, — спросил ее доктор. — Кстати, этот пирог — шедевр кулинарного искусства, Франциска. Тут важно было точно рассчитать количество сахара, и ты с этим блестяще справилась.

— Насчет пирога — спасибо. Вон ты сколько его съел, не хватит ли? А еще врач! А насчет поездки к матери Макса — да, я твердо решила взять тебя с собой.

— Насчет того, что мне хватит пирога, я с тобой согласен, — тоном шутливого сожаления, пародируя дочь, сказал доктор, — а насчет поездки…

— Макс хочет, чтобы мы поехали на его машине. За руль сяду я. Доставлю тебя от дома к дому, так что ты и утомиться не успеешь.

Доктор был еще слаб, все еще хромал, но в последнее время здоровье его существенно улучшилось, и он надеялся, — Франциска не меньше его, — что однажды вылечится полностью.

На следующее утро они попрощались с Лорель и Гомером. Американцы выглядели бодрыми и подтянутыми.

— Увидимся в октябре, — весело сказала Лорель, помахав на прощание рукой.

После их отъезда Франциска стала активно готовиться к собственной поездке. Она решила взять с собой только самое необходимое. Все вещи легко вошли в багажник машины Макса. Машина была как бы связующей нитью между девушкой и ее любимым. Франциска все гадала, когда от него придет письмо. Вчера вечером Макс позвонил ей из аэропорта, но ограничился сугубо деловым тоном. На нежности не было времени. Сегодня он, возможно, уже достиг места своего назначения.

Смирившись с мыслью о том, что придется сопровождать Франциску в этой поездке, доктор также стал по-своему готовиться. Он помог дочери запереть дом, «законсервировать» его на время их отсутствия и вообще делал то, что необходимо делать в подобных случаях.

Два вечерних платья — хватит? Одно на первые четыре вечера, другое еще на четыре. Купальник, свитера, юбки… Франциска долго думала, что ей положить в дорожную сумку. Она решила ехать в белой блузке и юбке. Обуви она взяла много, так как привыкла иметь под рукой несколько пар. Кто знает, какая у них там земля… Надо быть готовой ко всему.

Перед самым отъездом пришлось выдержать еще одну атаку со стороны Джона, который не мог примириться со своей ролью отвергнутого возлюбленного. Он дождался отъезда Лорель и Гомера и явился для того, чтобы сказать Франциске свое последнее слово.

— Я полагаю, вы потеряли разум так же, как и она, — сказал он доктору, едва появившись в дверях. — Не понимаю, как вы могли уступить ей! Должно быть, болезнь не прошла для вас бесследно…

Эта язвительная реплика возмутила доктора, но он сделал скидку на горе Джона.

— Послушай, Джон, она ведь ничего не скрывала от тебя с самого начала.

— Я ее и не слушал, — высокомерно заявил Джон.

— Это мы поняли.

— Прости, Джон, — сказала Франциска, пытаясь мягкостью своего тона хоть немного сгладить нараставшую бурю. — Постарайся простить меня… Придет время и для твоего счастья.

— А то, что я потратил на тебя несколько лет своей жизни, это ты принимаешь в расчет? — воскликнул бывший жених.

Похоже, это сердило его больше всего.

— Милый… Я же не знала, что все так получится, — ответила грустно девушка. — Прими это и будь мужественным.

— Мне принимать нечего, — запальчиво сказал Джон. — Только не думай, что сможешь вернуться ко мне, если у тебя с ним опять что-то не заладится. Мы прощаемся навсегда.

— Я знаю.

К глазам Франциски уже подступили слезы, го она не хотела, чтобы он их видел.

— Я разочаровался в Джоне, — сказал доктор, когда они наконец выехали из дома.

Ему не нравилось сидеть на месте пассажира, так как он рассчитывал быть за рулем, но понимал, что в его состоянии это было пока невозможным.

— Из-за того, что он был в таком гневе? Это ничего не значит. Я знаю, какую боль ему причинила. Но я не могла принять окончательное решение раньше. Он вел себя по отношению ко мне всегда честно и… ведь результат мог быть совсем другим. Если бы Макс вновь не ворвался в мою жизнь, я со временем, быть может, полюбила бы Джона. Не упрекай его, папа. По-своему он любит меня…

Спустя два часа езды они значительно приблизились к месту своего назначения. Доктор наслаждался путешествием по сельской глубинке. День стоял отличный, небо было без облачка, воздух прозрачный и свежий. Настроение Франциски тоже стало подниматься по мере того, как они приближались к побережью. Деревенька, которая была им нужна, располагалась перед небольшой бухточкой, каких здесь было много, залитых солнцем и безмятежных. На море больно было смотреть, таким оно было бездонно-синим. Цвет был очень насыщенным. Тени почти не было, и Франциска была рада, что не забыла взять с собой очки с затемненными стеклами.

— Ну и жара… — проговорил доктор, потирая колено ноющей ноги.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Франциска, притормозив немного перед въездом в деревню.

— Нормально. Мне нравятся здешние места. Все здесь красиво. Макс — необычный молодой человек. Он мог бы, между прочим, и рассказать нам хоть раз об этом рае.

— Может, ему эта обстановка совсем не кажется раем, — возразила Франциска. — Он слишком свыкся с ней. Такое бывает. Знаешь, по-моему, все-таки это немного странно… Мы едем к нему домой в его отсутствие. Надеюсь, что все будет хорошо.

— И я надеюсь. На этот раз, — доктор подчеркнул эти слова, — все должно быть хорошо.

Франциска с улыбкой взглянула на отца.

— Осталось несколько миль. Может быть, уже следующая бухта будет наша. Удивительное мгновение… Словно подвешено между прошлым и будущим… Или я просто слишком романтично настроена? Я хочу, чтобы время остановилось и этот миг длился вечно.

Доктор внимательно посмотрел на девушку, а она задумчиво добавила:

— Я дура, да, пап?

— Нет, просто в тебе еще бродит молодость. Восхитительный возраст. Ты мне нравишься такой. Взбодрись, милая. Возможно, впереди нас ждет очередное приключение. А я-то, старик, думал, что все мои приключения в этой жизни уже закончились. Но смотрю на тебя — и кажется, что у меня еще будет шанс совершить скоростной заплыв с внуками.

По мере приближения к месту назначения настроение Франциски поднималось, а смущение и чувство неловкости проходили.

— Так… Сейчас будет ответвление дороги… как раз наше… — говорил доктор, внимательно изучая карту, лежавшую у него на коленях.

Он показал, дочери где свернуть влево, и уже через милю им открылся вид на огромный особняк, окруженный огромными лужайками, заросшими густой и сочной травой. От дома в сторону моря тянулся раскидистый сад. Волны едва не заливали его.

— Ого!.. Башня… С бойницами… Вот тебе и домик фермера… Вот это да!

— Сказка!.. — восхищенно проговорила Франциска. — А может быть, это мираж? — Она продолжала давить на газ, словно под гипнозом, и чувствовала, что не может остановиться. — И день какой выдался… Как будто нарочно для того, чтобы эффект от любования домом был наивысшим… Боже, папа, какая красота!

— Остынь, дочка. Если нам здесь будут не рады, мы сразу же возвращаемся, ты слышишь? Во всяком случае, отнесись ко всему спокойно и не терзайся, хорошо?

Франциска с достоинством посмотрела на отца.

— Ты за кого меня принимаешь, пап? Я сразу все пойму, впрочем, как и ты, старый плут! Я не теряю над собой контроля, просто не могу не восхищаться этой красотой. Как и ты, кстати.

Прошло еще пять минут, и они подъехали к этому великолепному старинному особняку. Когда-то это, возможно, был баронский замок, так как вокруг него можно было видеть заросшие остатки древнего рва. Мощные стены дома порозовели от старости.

— Мы, должно быть, выглядим бродягами с большой дороги, — сказала смущенно Франциска, оглядывая свой запыленный костюм.

К ним вышел маленький и худенький человечек. Франциска назвала себя и представила отца.

— Ага, это я понял. Смотрю, машина мистера Фэйртона. Меня зовут Майк. Вас ждут, так что следуйте за мной. — Человечек первым делом подхватил два чемодана и кивнул: — Я помогу.

Франциска перевела взгляд на отца, который медленно выбирался из машины. Оперевшись на руку дочери, доктор прошел в дом. Им сразу бросилась в глаза роскошь, которая царила здесь, однако, сейчас не было времени на то, чтобы различать детали. Они быстро шли за провожатым по коридору.

Наконец Майк открыл какую-то дверь и ввел их в большую комнату. Франциска сразу почувствовала аромат цветов, которые были здесь на всех подоконниках и столиках. Навстречу им из кресла поднялась высокая женщина. Она протянула руку для приветствия.

— Вы, должно быть, Франциска. А я мать Макса. Так рада видеть вас у себя!

«Это самое главное», — подумала с облегчением Франциска.

На лице матери Макса отражалась такая искренняя радость, что все сомнения у гостей тут же исчезли. Франциска почувствовала на себе взгляд, исполненный горячего любопытства.

— Здравствуйте, — сказала тем временем миссис Фэйртон, подходя к доктору и обмениваясь с ним рукопожатием.

Ее белые, как снег, волосы были уложены в высокую старомодную прическу. Глаза ее были темно-карими, брови — густыми и темными. Волосы и глаза создавали непередаваемый контраст. Мать Макса была красивой женщиной. На ней было синее оттенка гиацинта платье, без каких-либо ювелирных украшений. Франциска мгновенно прониклась к этой женщине доверием. Они внимательно и оценивающе смотрели одна на другую. Франциска поблагодарила судьбу за то, что с ней был отец, который отличался большой общительностью и мог сгладить все сложности в разговоре, которые могли возникнуть.

— Я рада видеть вас обоих. Макс сообщил мне телеграммой, что вы приедете сегодня. Для вас приготовлены две комнаты, куда вы можете пройти хоть сейчас. Я вас провожу. Располагайтесь, как у себя дома. Мне бы так хотелось, чтобы вы остались здесь вплоть до возвращения Макса!

— Спасибо, — ответила Франциска, бросив взгляд на отца, который заинтересованно смотрел на хозяйку дома. Это была действительно очаровательная и обаятельная женщина. И роскошь дома гармонировала с ее благородной внешностью. — Мы тоже очень рады побывать у вас.

Миссис Фэйртон повела гостей вверх по широкой лестнице.

— Майк позаботится о вашем багаже. Макс хорошенько его проинструктировал, когда был здесь.

Она засмеялась своим словам и, казалось, не замечала, с каким трудом за ее спиной по лестнице поднимается доктор. Франциска незаметно помогала ему, благо и ступеньки были пологими.

Лестница была застелена толстым ярко-красным ковром. Перила из крепкого дуба. Тщательно выбеленные стены. Несмотря на знойный день, в доме было прохладно. Они поднялись на второй этаж и прошли по коридору к своим комнатам, которые располагались рядом.

— Здесь есть гостиная, которая находится в вашем полном распоряжении, хотя я надеюсь, что вы будете проводить как можно больше времени внизу со мной. А здесь можно почитать или написать письмо…

Франциска поблагодарила миссис Фэйртон и ушла в свою комнату. Доктор пошел в свою.

— Надеюсь, что вам у нас понравится и вы хорошо проведете эти дни.

— Уже понравилось, — откровенно призналась Франциска, глядя через порог своей комнаты на хозяйку дома. — Как у вас здесь красиво. И места удивительные…

— Ваш отец выглядит усталым…

— Не думаю, что он устал больше обычного, — быстро сказала Франциска.

— Вам обоим нужно как следует отдохнуть. Я распоряжусь, чтобы вам принесли подносы с обедом. Так что можете оставаться у себя вплоть до ужина. Он у нас обычно в восемь часов.

Седовласая леди еще раз улыбнулась и посторонилась, пропуская Майка, который вносил в комнату Франциски ее дорожную сумку и коробки с обувью. Франциска покраснела при этом от смущения… «Надо было эту обувь хоть в пакет какой-нибудь положить…»

Оставшись одна, девушка наконец смогла в полной мере оценить окружающую ее обстановку. Выбеленные стены делали комнату еще больше, ярче, чище. Старинный ковер отливал выцветшей голубизной, шелковые шторы были ему в тон.

Вскоре в ее комнату внесли поднос с едой. Франциска перекусила и расслабилась. В свое время Макса, должно быть, сильно обижали ее сомнения, но почему же он сам не брался их рассеивать так долго? Теперь, находясь в этом доме и зная, что это его дом, Франциска стала гораздо лучше понимать Макса.

Он как-то говорил ей, что это родовой особняк Фэйртонов и принадлежал этому роду в течение многих поколений. Однако самого Макса не удовлетворяла умиротворенная и роскошная жизнь сельского джентльмена. Потому он и пошел в журналистику.

Франциска откинула шелковый полог и растянулась на кровати, закрыв воспаленные от напряжения глаза. Но заснуть было невозможно. Франциска поняла: Макс был прав, когда настаивал на том, чтобы она приехала сюда.

Позже она переоделась в свое вечернее платье и подошла к двери комнаты отца. Доктор к тому времени несколько отдохнул, хотя глаза у него все еще были покрасневшими.

— Привет, дочка, — сказал он, возясь с галстуком. — Помоги-ка мне с этим, милая. Я рад, что мы здесь, а ты? Какое красивое поместье! Я тут немного разведал обстановку вокруг. У них несколько машин в гараже, а на поляне пасутся кони… Правда, пока ситуация еще не полностью ясна мне. Должно быть, у них дикое количество денег. Очевидно, неанглийского происхождения.

Франциска засмеялась, услышав, каким тоном он все это говорит.

— Макс говорил, что его мать испанка. Похоже, правда? Может, это ее деньги? Удовлетворит тебя такое объяснение? Мне здесь нравится. Надеюсь, ты будешь тактичным, папа?!

— Постараюсь не забывать об этом. Ты готова?

Доктор взял дочь под руку, и они вместе медленно спустились вниз. Из комнаты, где, как они заметили, был сервирован стол для ужина, вышла молоденькая служанка и пригласила их войти.

— Сегодня мы одни, — сказала миссис Фэйртон. — Я подумала, что так будет для вас лучше, раз вы устали. Но завтра у нас будут гости и среди них — Лола… Кажется, вы уже знакомы с ней? Очаровательная девушка. Она будет вам подругой, Франциска.

Было ясно, что миссис Фэйртон не знала о том, что случилось. Франциска заинтригованно ждала этой встречи, она не хотела судить о человеке за глаза. Предупрежден, значит вооружен, так, кажется?.. Правда, Макс просил, чтобы она забыла о том неприятном инциденте с письмами…

— Кажется, вы познакомились и с Максом, и с Лолой на том острове, да? — спросила миссис Фэйртон.

Франциска вкратце рассказала ей об обстоятельствах знакомства, гадая, сколько рассказал матери сам Макс.

— Он спас мне жизнь. Тогда ведь Макс еще не до конца оправился от болезни, но у него не возникло сомнений по поводу того, бросаться в воду или нет.

— Так и подмывает сделать комплимент вашей поварихе, — сказал вскоре доктор.

— А вы, наверное, уже видели ее, — весело проговорила миссис Фэйртон. — Ей около шестидесяти. Не видели? Много потеряли! Гоняет всех служанок до седьмого пота. Со мной пререкается постоянно. Но на кухне творит чудеса!.. Она здесь родилась и выросла и ни разу не уезжала из деревни, можете себе представить? Я не знаю, как бы мы жили без нее. Кроме этого дома у меня сейчас другого нет. Макс, как вы знаете, живет в Лондоне. Конечно, когда он бывает в Англии.

— Вы волнуетесь за него? — спросила Франциска.

— Уже нет. Временами он исчезает из поля моего зрения на целые недели, и я узнаю о нем только из его публикаций в газете. Порой бывает даже интересно догадываться о том, где он объявится в следующий раз. Кстати, завтра он уже может дать первый материал.

Они прошли в гостиную, где был накрыт кофе. Вечерний воздух был свеж, ибо шел от моря. Разливая кофе по чашкам, миссис Фэйртон задумчиво сказала:

— Макс закончил свою новую книгу и начал другую… Вы знаете об этом?

— Да, он говорил как-то. Надеюсь, ей уготован успех.

— Я тоже надеюсь. Мой сын очень амбициозен. Думаю, он рассчитывает хорошо на ней заработать, — сказала миссис Фэйртон и с улыбкой посмотрела на Франциску.

— Изначально Макс стал писать, чтобы поскорее оправиться от болезни, да? — спросил доктор. — И вот пошло…

— Да. Им овладело честолюбие, — кивнула миссис Фэйртон.

— Хорошо, что он не бросил после того, как выздоровел, — весело сказала Франциска. — Это будет…

— Не загадывайте, — улыбнувшись, посоветовала миссис Фэйртон. — Макс надеется приехать домой и застать вас здесь. Он меня строго-настрого проинструктировал о том, чтобы я удержала вас.

Все рассмеялись, но разговор на этом иссяк.

Они разошлись по своим комнатам, а через некоторое время в дверь Франциски постучали. Девушка открыла, и в ее комнату вошла миссис Фэйртон.

— Я не поздно, Франциска? Конечно, я понимаю, что вы устали с дороги, но мне так хотелось поболтать с вами наедине… Не могла дождаться завтра. Макс так долго был несчастлив в любви, что теперь мне трудно поверить, что он нашел наконец свою судьбу. Вот его письмо… Прочтите.

Франциска предложила миссис Фэйртон стул и, смущенно порозовев, взяла в руки письмо.

«Милая мама, позаботься о Франциске. Она просто сокровище. И я люблю ее, чтоб ты знала. Надеюсь увидеться с тобой через пару недель. Твой Макс.»

— Для меня все это такой приятный сюрприз, Франциска, вы себе не представляете! Я ничего и не знала об этом до прошлой недели. Пока не приехал Макс и не рассказал мне обо всем. Первый его брак оказался неудачным…

— Я слышала о нем только в общих чертах и…

— Возможно, сам он никогда и не расскажет вам всего. Он похоронил это глубоко в своем сердце и не желает извлекать опять на свет. Садитесь и слушайте. Собственно, для этого Макс и послал вас ко мне, как мне кажется.

Франциска не знала, чем закончится этот разговор, но ей очень хотелось узнать во всех деталях о трагедии в жизни Макса, о которой сам он распространялся весьма скупо.

— Он женился на польке. Я думаю, что тут было настоящее чувство, иначе ни о каком браке не было бы и речи. Красивая была девушка, ничего не скажешь. Свадьба была не здесь. Сюда они приехали потом. Мне она понравилась. И даже очень. Однако вскоре Максу стало ясно, что она не может забыть своего прежнего возлюбленного, который в то время сидел у русских в лагере. Ей было одиноко, и она вышла замуж за Макса только из-за этого. Но вся ее душа и сердце стремились к бывшему жениху, который находился за Железным Занавесом. Она его, несомненно, любила. Если честно, мне было ее жаль. Я не сердилась, просто не понимала, почему Макс не женился на английской девушке, лишенной тех сложностей, которые изобиловали у Нины…

Франциска молчала и внимательно слушала. Теперь она поняла, что Макс этого никогда не скажет ей, хотя она и имеет право узнать об этом.

— У них все не заладилось с самого начала. Я знаю, что Макс делал все, что было в его силах, чтобы привлечь ее к себе, но она просто не любила его, а осознание этого убивает в мужчине все благие намерения быстрее всего. Они часто ссорились. Все у них было не как у людей, они оба были глубоко несчастны. Нет, она не была злой, просто безразличной. Я не хочу оскорбить ее память, когда говорю все это. Повторяю, я хорошо к ней относилась, она мне очень нравилась, я чувствовала ее несчастье и… его тоже. Словом, в конце концов Макс отчаялся.

Миссис Фэйртон сделала паузу, глубоко задумалась, настраиваясь на бесстрастность изложения. Франциска понимала, что следующие слова миссис Фэйртон будут косвенно относиться и к ней, и к истории ее отношений с Максом, вернее, к той основе, на которой завязались эти отношения. Франциска молчала и терпеливо пережидала паузу, будучи не в силах сократить ее и подбодрить миссис Фэйртон на дальнейшие откровения.

— Макс по своей природе нетерпелив во всем, и я боялась за исход этого брака. Особенно потому, что он сложился так несчастливо для них обоих. Макс сказал мне, что, если этот поляк каким-нибудь образом найдет Нину, она поедет с ним, куда он скажет, без оглядки. А его тогда русские уже освободили, или он сбежал, я точно не помню. Под конец страхи Макса оправдались. Поляк написал Нине еще из России через Красный Крест, и она решила лететь в Польшу…

— Да… — эхом отозвалась побледневшая Франциска.

— Для всех нас настали черные дни. Макс едва не обезумел, когда понял, что ничем не может удержать свою жену. Нина попросила у него развод… Ей было уже на все плевать, кроме своего поляка…

— Бедный Макс…

— Да, вы правы. Я держалась от всего этого в стороне, потому что он ни разу не обращался ко мне за помощью. Но я жалела его всем сердцем… Я обоих их жалела.

— И?

— К тому времени его чувство к ней, кажется, ослабло. Просто он не хотел, чтобы она разрушала свою жизнь. И его тоже. Однако она все-таки покинула его и улетела. Сначала в Париж. Мы не знали, куда конкретно она собралась, но стало точно известно, что самолет в место назначения не прибыл. Катастрофа произошла в воздухе. Это было страшно. — Миссис Фэйртон грустно вздохнула. — Теперь это уже является отдаленным прошлым, но Макс и сейчас никогда не говорит, не вспоминает об этом.

Франциска ужаснулась окончанию любовной истории польки Нины. Судьба подстерегала ее и того человека, которого она любила, разделив их навеки. Теперь-то Франциска поняла, почему Макс с такой неохотой говорил на эту тему. Ему и самому было тяжело, но его сердце вдобавок обливалось жгучей жалостью к жене.

— А через несколько месяцев его свалил полиомиелит. Я была очень обеспокоена, особенно первое время, так как видела, что он совершенно не сопротивляется этой напасти. Несчастная любовь подрывает человеческие силы почище любого яда, правда?

— Да, — задумчиво проговорила Франциска.

Теперь ей многое стало ясно в том, что раньше ее отцу и Джону казалось «подозрительным» в прошлом Макса.

Миссис Фэйртон внимательно посмотрела на девушку.

— Вы понимаете, что я хочу этим сказать, Франциска… Макс решил уединиться, скрыться от внешнего мира, избавить себя от всех контактов с людьми… А потом он познакомился с вами. В то время состояние его, как физическое, так и душевное, было все еще очень уязвимо. Лично мне совсем неудивительно, что он пытался всячески забыть о том, что смерть Нины ничем официально не была удостоверена. Поэтому он вел себя так скованно с вами, так неуверенно… На мой взгляд, в этом была его ошибка. Не знаю и сотой доли того, через что ему пришлось пройти, когда он подумал, что потерял вас. Для него разрыв с вами был тяжелейшим ударом, но я рада, что он сумел с этим справиться. Умом и сердцем он был абсолютно уверен в том, что Нина погибла в той катастрофе. Как вам известно, спустя некоторое время это удалось доказать и официально.

Миссис Фэйртон замолчала, ожидая каких-то слов, реакции Франциски, но, не дождавшись, мягко добавила:

— Должно быть, он вас сильно любит, Франциска. А вы?

— Да… О, да. Я люблю его. И всегда любила.

— Но вы отвергли его.

— А что мне оставалось делать? — грустно спросила ее Франциска.

Миссис Фэйртон кивнула.

— Макс, видимо, понимал, что вы поступили правильно, хотя для него это было такой болью… Но скажите мне сейчас одну вещь — и мы больше не будем к ней возвращаться… На мой взгляд, то, что вы прогнали его тогда, по большому счету пошло ему на пользу, ведь так? Звучит, конечно, парадоксально. Но он чувствовал, что он вам небезразличен, и осознание этого помогло ему прожить этот год. Верно?

— Странно… В то время я об этом, разумеется, и не задумывалась. Тогда у меня в голове был полнейший хаос. Я только знала, что Макс, возможно, женился бы на мне, не имея на руках твердых доказательств того, что он вдовец. Тогда меня это обижало, я не могла понять его, но теперь понимаю.

— Понять все — это, как правило, означает и простить все, — проговорила мягко и ласково миссис Фэйртон. — Вы мне нравитесь, Франциска. Я могу без колебаний доверить вам будущее сына.

Это было сказано так просто и одновременно так благородно, что Франциска тут же рассыпалась в благодарностях. Она смущенно проговорила:

— Если честно, не пойму, почему он в меня влюбился. Почему он сделал такой странный выбор…

— Вовсе не странный, Франциска. Вы красивы и умны. И так элегантны… Вы — олицетворение того типа девушки, какую бы я пожелала Максу с самого начала. Нина была переменчива в настроении, бедняжка, но это было связано с ее прежней любовью… Только являясь свидетельницей их несчастливой жизни, я поняла в первый раз, как же все-таки трагично может сложиться жизнь у людей… Но Нина умерла, и ее страдания закончились. Спокойной ночи, дорогая. Я очень рада что вам, девушке, которую полюбил мой сын, хорошо у нас дома. Я никогда не вмешивалась в его личные дела. Выбор он всегда делал сам. Но я и представить себе не могла, что наши вкусы совпадут в такой степени. В этом мне очень повезло.

— Спасибо за то, что вы все это рассказали мне. Сейчас я поняла, какую трагедию Максу пришлось пережить.

— Не жалейте его, Франциска. Он в этом не нуждается. Макс настоящий мужчина, и с жизненными трудностями он борется, глядя им в лицо. Он любит вас и… ему очень повезло.

— Спасибо. — Перед тем как расстаться, Франциска, движимая внезапно возникшим импульсом, поцеловала миссис Фэйртон. — Спасибо вам еще раз за то, что вы мне рассказали. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Вам уютно в этой комнате? Ничего не нужно? Зовите меня по имени — Анна. Это будет способствовать нашему скорейшему сближению, правда? В восемь утра вам принесут чай. Спокойной ночи, моя милая.

Франциска сердцем чувствовала, что в лице Анны обрела еще одного друга. То, что сообщила ей Анна просто и откровенно, многое добавило к пониманию Франциской Макса и своих с ним отношений. Девушка еще раз убедилась в том, что поступила правильно, приехав сюда. Теперь она была уверена и преисполнена надежд относительно их совместного будущего. Интересно, где сейчас Макс? Наверное, он уже доехал до места и приступил к своей работе.

Франциска оставила окно открытым, чтобы в комнату проникал свежий ветерок, легла в постель и заснула. Перед тем как закрыть глаза, она посмотрела в ночное небо за окном, на ломаную береговую линию, послушала шорох морской волны. Все здесь казалось таким мирным в это время года, но каково здесь бывает зимой? В шторма? Девушка невольно поежилась.

Какая все-таки странная вещь — любовь между мужчиной и женщиной. С того времени, как она познакомилась с Максом, жизнь ее полностью изменилась. Он захватил в их отношениях инициативу, он любил ее. Он покорил ее именно своей любовью. Впрочем, произошедшие в ней перемены Франциска склонна была объяснять причинам еще более глубокими. Настоящее чувство родилось вследствие тех обстоятельств, в которых они оказались. Любовь появилась на основе той симпатии, которая возникла вначале.

Девушка вздохнула и закрыла глаза.

На следующее утро Франциска отправилась с отцом на прогулку по поместью.

В полдень они заметили лодку у крохотного причального плотика в маленькой бухте и решили прокатиться. Доктор греб, наслаждаясь этим упражнением, от которого за последние годы уже порядком отвык. Франциска быстро запросилась на берег, не желая, чтобы отец утомился раньше времени.

— Господи, когда же я в последний раз держал в руках весла! — восклицал доктор.

На душе у Франциски было удивительно покойно и мирно. Бухточка была окружена низкими холмами, и, кроме дома Фэйртонов, других построек видно не было.

— Я буду скучать по этой идиллии, — продолжал доктор. — Твое положение, Франциска, еще более незавидно. Макс ведь живет в Лондоне, а какая там жизнь?

— Я буду настаивать на том, чтобы часто ездить сюда или на озера, — беззаботно откликнулась девушка. — И потом, я буду приезжать сюда, когда он будет в командировках.

— Ты так думаешь? А Макс, возможно, захочет брать тебя с собой в свои поездки.

— Еще лучше! О, папа, мне все это кажется какой-то дивной сказкой, сном! — воскликнула Франциска. — Кстати, ты уже завтракал?

— Завтракал. Нектар, мед, амброзия! — быстро ответил доктор и улыбнулся. — А потом я спустился в кухню, чтобы познакомиться с поварихой. Ты ее еще не видела? Она невероятно толстая, у нее, видно, что-то с обменом… Но летает по кухне, как бабочка, не поверишь! Значение хорошего повара трудно переоценить, Франциска. Скольких мировых проблем можно было бы избежать, если бы все люди питались так, как питаются здесь!

Вскоре они услышали мелодичный звон колокольчика, что означало приглашение в дом.

— Мне нравится здесь, Франциска. А сейчас нас еще попотчуют каким-нибудь сказочным блюдом, слышала колокольчик?

Отец и дочь вернулись в дом, где их встретила встревоженная Анна.

— Вы уже видели газеты? Нет, конечно, вы же уже ушли, когда Майк принес их. Господи… — В руках у нее был номер той газеты, где работал Макс. — Похоже, у Макса — впрочем, как обычно — большие проблемы.

— Неудивительно, что он не пожелал сообщить о том, куда едет, — проговорил доктор, изучая заголовки материалов на первых полосах. — Землетрясение?..

— Он был проездом в той стране и не мог знать… — проговорила Анна. — Жертв так много!.. О, Господи, тысячи остались без крыши над головой… Ужасно!

Франциска бледнела по мере того, как ее взгляд бегал по строчкам первой статьи Макса из командировки. У Макса был очень выразительный слог, и сцены несчастья словно оживали перед читателем. До сих пор Франциска как-то не задумывалась об опасности избранной им профессии. Землетрясения, эпидемии, смерть…

К вечеру их тревоги усилились. В вечерней сводке новостей сообщили, что из-за последствий землетрясения связь и транспортная системы в той стране разрушены. До нее невозможно добраться, и из нее невозможно выехать.

— Все будет хорошо. — Анна пыталась убедить в этом и себя, и гостей. — Давайте не будем паниковать, пока для этого нет оснований. Посидим немного в саду и подождем гостей, которых я на сегодня пригласила. Конечно, можно было бы провести день одним, как вчера… но это такие обаятельные люди… И Лола приедет. Вы ведь знаете ее, не правда ли?

«Да, я знаю Лолу», — подумала Франциска, вступая на извилистую дорожку сада. Здесь плодоносили многие деревья, и аромат стоял одуряющий. У Франциски не было никаких мыслей, словно время остановилось в ожидании новостей от Макса.

Впрочем, Макс не стал бы скрывать от своих читателей, — или по крайней мере от матери и от Франциски, — если бы ему угрожала реальная опасность.

Вскоре к Франциске присоединилась Анна.

— Сейчас мне позвонил редактор Макса. Он говорит, что причин для беспокойства нет. С Максом наверняка все в порядке, правда, вестей от него пока нет, так как связь в стране нарушена. Он сообщил, что до завтра они ничего от него не ждут. Опасность, наверное, уже миновала, так как эта статья, которую мы сегодня прочитали, была послана в редакцию еще два дня назад.

— Это продиктовано его заботой о нас? — спросила Франциска, которая пребывала по-прежнему в растерянности.

— Да. Он знал, что мы будем волноваться, когда прочитаем его статью, поэтому написал обо всем мягко. Вопрос только в том, не слишком ли он смягчил истину? Будем надеяться, что на самом деле все так, как он описал, и, по крайней мере, ему самому ничто не грозит. Взбодритесь, милая. Все будет хорошо. Завтра мы все узнаем. Впрочем, не прячьте свои чувства из приличий, я думаю, гости с пониманием отнесутся к нашему беспокойству.

Анна говорила как-то отстраненно, как будто думала сейчас о чем-то другом. Франциска поняла, что мать Макса встревожена не меньше ее самой, только скрывает это. Она вернулась в дом, а спустя несколько минут к крыльцу подъехала машина, полная гостей, приехавших из Ньюкасла. Франциска быстро познакомилась с ними, будучи представленная Анной, а вскоре к ним присоединился и ее отец. Анна объяснила, в какую переделку попал Макс, и тон последовавшего за этим разговора был сочувственным. Впрочем, общительность доктора сыграла свою роль, и вечер начался хорошо.

«И все же, я хотела бы остаться сейчас одна», — думала Франциска, будучи не в состоянии обрести душевное равновесие.

Однако она улыбалась гостям, которые по достоинству оценили ее очарование. Голубой оттенок ее платья гармонировал с ее белокурыми волосами, и девушка в первые же минуты была засыпана комплиментами.

В отличие от Франциски, у Анны не было и следа скованности, несмотря на внутреннюю тревогу за Макса. Все-таки хозяйка дома хорошо знала гостей…

Когда в комнату вошла Лола, у Франциски невольно перехватило дыхание. Эта девушка своим поведением и одним своим именем вызвала в свое время у Франциски столько сердечных страданий, что видеть ее было тяжело. Сразу вспомнился тот солнечный день на острове год назад… С тех пор они не встречались.

Анна подвела ее к Франциске, чтобы официально представить, как того требовали правила приличия. Стало сразу ясно, что Лолу здесь действительно держат за близкого человека. Длинные черные волосы девушки были красиво подколоты сзади, и это придавало дополнительное очарование всему ее облику.

Франциска думала: «Неужели она меня не вспомнит?»

По виду и поведению Лолы ни о чем нельзя было догадаться. В первые минуты она вела себя ровно и абсолютно индифферентно. Лола была актрисой. После короткого представления они разошлись в разные концы зала.

— Ну как Лола? — спросил доктор Франциску. — Она сделала себе имя на сцене, не так ли?

— Ну и что, подумаешь! Мне все равно, — надменно отозвалась Франциска.

— Рад за тебя, — ответил доктор и ушел с одним из гостей в столовую, где вскоре закипел оживленный разговор на тему покорения Эвереста.

За столом Лола все спрашивала о Максе, о землетрясении и о тех бедствиях, которые оно породило. Впрочем, эта тема занимала всех.

— Не думаю, что нам следует говорить сейчас об этом, — с улыбкой сказала Анна. — У меня от этих мыслей портится настроение.

Разговор о землетрясении тут же прекратился, и Лола стала забавлять всех смешными историями, которые приключались с ней в разных странах, где ей доводилось выступать с гастролями. Франциске не очень нравилось то, что эта девушка стала центром всеобщего внимания. Она была абсолютно лишена скромности, что, возможно, и снискало ей славу в хореографии. Вот и сегодня она была звездой, то и дело вызывая у гостей взрывы смеха своими ужасными остротами. Впрочем, у нее была очень развита мимика лица и жестикуляция, и вообще, она обладала несомненным артистическим даром.

Франциске понравилось ее представление. Она поняла: им повезло, что за обеденным столом есть такой интересный человек, который умеет развлекать других.

После еды все перешли в другую комнату, на кофе. Вечер был жарким и душным. Во всех углах комнаты стояли цветы, которые были страстью Анны.

Лола сразу же подошла к Франциске. Девушки сели рядом.

— Теперь я вспомнила, где вас видела. На острове. Вы тогда приезжали к Максу, да? Правильно?

— Да. Я вас сразу узнала, — сказала Франциска.

— Как это странно, что мы снова сегодня встретились, — сказала Лола, изучающе взглянув на свою собеседницу.

— Почему вы не сказали мне тогда, что являетесь подругой Макса? В результате я была поставлена в неприятное положение, когда пришлось объясняться с ним… много позже. Он, похоже, всерьез обиделся на меня.

— А почему вы не передали ему, что мы приплывали? — в свою очередь спросила Франциска.

Лола рассмеялась. У нее был звонкий, мелодичный смех.

— Почему? Потому что мне показалось, что лучше ему ничего не говорить. Я же не знала, кто вы ему. Анна сообщила мне, что вы с Максом… решили пожениться. Это правда?

Лола прищурила свои яркие карие глаза, словно стремилась увидеть в ответе Франциски нечто большее, чем просто слова.

— Правда.

— Тогда вы должны также обидеться на мое поведение тогда на острове. Помните, я ведь сказала вам, что являюсь его невестой? Чепуха, конечно… Хотя признаюсь откровенно, что всегда надеялась на то, что так когда-нибудь и будет… Но, увы. У меня и жених уже есть. Вот он! — Лола махнула рукой смуглому крепкому мужчине, который передавал гостям чашки с кофе. — Родди просто ангел и к тому же работает моим агентом. Он богат и добр ко мне, так что я думаю выйти за него как-нибудь… — Она зевнула, как котенок. — Как вам это нравится?

Франциска не знала, что ответить. Все это было выражено Лолой так небрежно, что она даже подумала на секунду, что миниатюрная танцовщица разыгрывает ее. Когда к ним подошел Родди, Лола сказала:

— А я только что рассказывала о нас Франциске, милый. Смотрите… — Она обернулась к Франциске и показала ей большое бриллиантовое кольцо, которое сверкало у нее на руке. — Алмаз — мой любимый камень, — серьезным тоном сообщила она.

Родди приветственно улыбнулся Франциске. Он понял в этих словах своей невесты больше, чем Франциска, это было очевидно. Он протянул девушкам по чашке кофе и задержался поболтать.

— Надеюсь, ты меня тоже любишь, Лола?

— Конечно, дорогой! — воскликнула Лола и по-детски схватилась за его большую руку.

Все это показалось Франциске очень необычным, но она приняла это за чистую монету. Вскоре жених Лолы ушел и оставил их вновь наедине.

— Вы давно знаете Макса? — спросила Лола, помешивая ложечкой кофе.

— Теперь можно сказать, что давно.

— Анна сегодня очень встревожена, правда? А вы?

— Тоже. — Франциска не посчитала нужным скрывать свои переживания.

— Бедняжка Макс, — жалостливо проговорила Лола. — Надеюсь, что все обойдется. А знаете, почему я оказалась на острове в тот день, когда познакомилась с вами?

— Если хотите — скажите, а не хотите — не говорите, — ответила Франциска бесстрастно.

Лола рассмеялась.

— Вы забавная. Просто я была на гастролях в Барселоне и решила заглянуть к нему. Я приехала на остров, но Макса там не было, и я просто решила подождать. А тут появились вы. А потом он вдруг как-то спешно прогнал меня с островка. Знаете, я бы осталась, честно говоря, если бы он захотел… И тогда, и сейчас.

Франциска растерялась.

— А я думала… Вы ведь только что говорили, что обручены с Родди…

Улыбка Лолы стала еще шире.

— Мне нравится разыгрывать вас. Я представляла, что творилось в ваших английских головах в тот день, когда вы приплыли на остров. Надеялась вызвать у вас небольшое потрясение. Удалось ведь, правда?

— Это верно…

— Я умею проигрывать, — весело щебетала Лола. — Не беспокойтесь. Кстати, когда вы его ждете?

— Теперь уже дней через десять… если все будет хорошо.

Это был самый странный разговор, в котором Франциске когда-либо приходилось принимать участие. Живость этой девушки начинала ее утомлять.

— Все будет хорошо, — сказала Лола. — Ладно… Желаю счастья, как говорится. Пойду. Сегодня я буду танцевать для Анны. Она вам говорила? Я часто здесь танцую.

«Может, все это только поза?» — спрашивала себя Франциска. Или Лола действительно любила и любит Макса? Если так, то она является опасной соперницей. Макс уже определил то место, которое она занимает в его жизни, но в ней столько энергии, изобразительности, авантюризма… Кто знает, выдержит ли Макс ее атаку, если таковая состоится? Франциска не была уверена. Ясно, что Лола не просто так поехала к нему на остров, когда он поправлялся после болезни. Она желала пробудить в нем интерес к себе.

«Ах, если бы только Макс сейчас был здесь», — подумала девушка, и тревога вновь начала одолевать ее.

Франциска сидела неподвижно до тех пор, пока к ней не подошел ее отец. Лола готовилась к выступлению, а в зале гости ждали ее появления.

Родди вдруг подошел к фортепиано и, словно по чьему-то сигналу, взял первый, волнующий аккорд.

В дверях появилась Лола, которая бесшумно, будто кошка, проскользнула в центр комнаты. Она двигалась с легкостью и изяществом и, казалось, даже не дышала, выполняя сложнейшие па танца, который походил на витиеватый и плавно вычерчиваемый узор. Тончайший, колышущийся шарф, лежавший на ее плечах, подчеркивал ее хорошо натренированное тело и плавные, текущие, как ртуть, движения. Франциска смотрела на танец Лолы. Зачарованно, грация и мастерство девушки пленили ее. Техника танца, казалось, давалась ей без всякого труда и напряжения, что говорило о том, что перед гостями выступала танцовщица недюжинного дарования. Когда Лола завершила последнее движение и замерла, со всех сторон раздались бурные аплодисменты, и, на взгляд Франциски, в этом не было ничего лицемерного. Она и сама присоединилась к восторгам зрителей совершенно искренне.

Макс говорил как-то, что эта девушка уже знаменита, хотя еще и очень юна.

Лола исчезла так же неслышно, как и появилась, а через несколько минут она вновь вошла в зал в своем прежнем платье. Франциска разговаривала с Родди и одновременно пыталась подстроиться к его игре на фортепиано, чтобы получилось «в четыре руки».

— Она была очаровательна. Вы счастливец!

— Как будто я этого не знаю! — воскликнул Родди весело и закрепил перед своим лицом партитуру. — Однако привлечь — это только полдела. Важно удержать. А как тут удержишь, если она словно мелкий песок, который просыпается между пальцев? Не сидит спокойно. Натворит что-нибудь здесь, и пока ты будешь соображать, что же случилось, она уже наломает дров там!

Значит, он тоже сомневался. Франциска была обеспокоена своими проблемами, но понимающе кивнула Родди.

Подошедшая к ним Лола небрежно положила руку на плечо жениху.

— Милый, а тебе известно, что Франциска и Макс обручены?

— Мы… пока еще нет… — проронила Франциска.

— Значит, скоро обручитесь. Как это мило, да, Родди?

Лола то и дело бросала на Франциску короткие взгляды, явно вызывая на разговор.

Родди поднял на свою невесту взгляд и сжал губы.

— Очень мило, дорогая.

— Вы бывали «У Максима» в Барселоне? — живо спросила Лола, тут же сменив тему. — Я обожаю бывать там. И еще люблю шоу в ресторанах и кабачках. Родди меня иногда водит. И танцы тоже — вещь! Одно время мы с Максом постоянно туда ходили.

Все эти излияния казались ее собеседникам совершенно излишними, и Родди торопливо попытался перевести разговор на другое.

«Она хочет, чтобы я ревновала», — с отчаянием подумала Франциска.

Ей хотелось как можно скорее покинуть эту заполненную народом комнату, так как она чувствовала, что «не вписывается» в вечеринку. К тому же, она жаждала уединиться для того, чтобы спокойно обо всем подумать. Франциска понимала, что Лола сказала отнюдь не все, что хотела, и поэтому терзалась мрачными предчувствиями.

— Давай на «ты», а? — вдруг раздался за ее спиной голос неслышно подошедшей Лолы.

— Давай… — рассеянно отозвалась Франциска.

— Хочешь завтра прокатиться верхом? — предложила маленькая танцовщица. — Я вижу, ты тоже волнуешься за Макса. Развеешься на часок-другой, а?

Франциска попыталась стряхнуть с себя уныние.

— Спасибо за предложение. Да, верховая прогулка… Это было бы неплохо… Вообще-то я хорошо держалась в седле, но за последний год ни разу не садилась на лошадь…

— Значит, договорились? Надо выехать пораньше. В шесть? Или это слишком рано для тебя? Я приеду на машине. Анна всегда предоставляет в мое распоряжение своих лошадей. Я сейчас же скажу Майку, и он все подготовит сегодня, чтобы мы завтра сразу же выехали, хорошо?

Лола умела убеждать. Не дождавшись окончательного ответа Франциски, она отправилась к Майку. Франциска осталась сидеть за фортепиано, тихая и печальная. Родди, который все еще бегал пальцами по клавишам, словно не мог придумать ничего более интересного, медленно сказал:

— Не волнуйтесь вы так, Франциска. А насчет Лолы… Она непосредственная натура, но хороший друг.

Франциска рассеянно посмотрела на него. Что тут скажешь? Конечно, жених всегда встанет на защиту своей невесты. Вечер был потерян, и Франциска еще несколько часов бродила между гостями как чужая.

Анна быстро подружилась с доктором. У них оказалось много общих тем для разговора. Они находились в старшей группе гостей, которые играли в бридж. Франциска подумала, что молодость, возможно, не такая уж прекрасная пора, какой ее расписывают. В молодости так легко впасть в уныние и тоску.

Когда на следующее утро Франциска проснулась, Лола уже ждала ее внизу. Майк оседлал для них двух лошадей, и девушки сели верхом. Никто не вызвался прокатиться с ними в такую рань. Только Майк провожал их, маша рукой.

Они неслись рысью по сельской дороге, в сторону видневшихся вдали холмов. Лошади были свежие и горячие, и у Франциски в первые минуты не возникло никаких проблем. Вскоре всадницы оставили у себя за спиной длинную изгородь, за которой открывалась холмистая местность, пересекаемая узкой тропой. Девушки направили лошадей по этой тропе на вершину высокого холма. Окружающий их пейзаж был прекрасен, и настроение Франциски постепенно улучшалось. В душе она уже была благодарна Лоле за то, что та организовала эту прогулку. Она неслась вперед, подставляя лицо свежему ветру и оставляя позади все свои тревоги.

— Ты что, всегда берешь с собой фотоаппарат? — спросила Лола вскоре, заметив, как Франциска время от времени останавливается и снимает все, что было вокруг нее.

Да, когда уезжаю куда-нибудь отдыхать. У меня дома уже целая коллекция фотографий тех мест, где я была. И еще я рисую. Очень увлекательное занятие.

— Да, наверное. Я и не знала, что ты такая одаренная.

Были ли саркастические нотки в голосе Лолы или Франциске только послышалось? Она решила выяснить это. Лола заявила, что она сказала это серьезно и что, как она знает, у нее самой нет никаких талантов, кроме хореографического.

— Макс очень высокого мнения о тебе, — объяснила она.

Впереди начинался крутой подъем на вершину холма. Лола решительно пришпорила свою лошадь, рассчитывая, видно, на то, что Франциска последует за ней. Когда они взлетели на вершину, Лола спешилась и бросила поводья. Она, с зачарованным видом осмотрелась вокруг. Франциска оставалась в седле, но также обводила восхищенным взглядом открывающуюся оттуда великолепную панораму побережья.

— Вчера я спрашивала о Максе, и Анна сказала, что сегодня она уже будет знать, в безопасности он или нет. Интересно, каково это находиться в эпицентре землетрясения?

— Ужасно, на мой взгляд, — проговорила Франциска и невольно содрогнулась.

Отсутствие известий с места нахождения Макса вылилось для всех в этом доме в бессонную ночь.

— А можно тебе задать личный вопрос?

— Можно… — с сомнением в голосе ответила Франциска.

— Ты правда любишь Макса?

— Да.

— Я так и думала… Он очень милый, не правда ли?

— Да.

Франциска считала, что Лола не имеет права соваться не в свое дело, но ответила откровенно. За ее ответом последовала пауза, которую с каждой секундой было все труднее прервать. Лола, казалось, погрузилась в свои мысли. Наконец она вздохнула и снова вскочила в седло.

— Спасибо за откровенность, Франциска.

— А ты… Ты его тоже любишь? — испытующе глядя ей в глаза, спросила Франциска.

— Любила… Люблю… Не знаю, не уверена, — призналась Лола. — Если бы он не встретился с тобой, я, конечно, воспользовалась бы этим. Год назад я была от него без ума. Он бы сдался почти без боя…

— Интересно, почему он выбрал меня, а не тебя? — задумчиво проговорила Франциска.

— Что уж тут интересного? Я знаю, почему. Теперь у Макса более строгие требования к браку. Он хочет, чтобы это было до гробовой доски, и никак иначе. Первый его брак сложился неудачно и трагично. Макс больше не хочет повторять своих ошибок. Теперь ему нужна та, которая будет верна ему до конца. Всегда верна. А я не такая. Меня не привяжешь на всю жизнь к одному человеку. Если бы я была его женой, то, возможно, не смогла бы удовлетворить его требованиям верности. Он это знает.

— Возможно, ты права, — медленно произнесла Франциска.

— Конечно, права. Я его давно знаю. Было время, когда я была уверена в том, что стану его женой. Однако представлять себя его женой и быть ею… это разные вещи, — сказала Лола, засмеявшись. — Знаешь… если ты его не очень любишь, то лучше сразу уезжай. Пока он не вернулся и не застал тебя здесь.

Франциска растерянно посмотрела на девушку.

— Я люблю его. Я не могу сейчас уехать. С чего это вдруг?

Лола пожала плечами.

— Я тебя предупредила.

— О чем? — возбужденно проговорила Франциска. — На что ты намекаешь? Поясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.

Лола снова пожала плечами.

— Не обращай внимания, я просто ревную, — призналась она. — Если бы ты уехала, у меня снова появился бы шанс, и я бы использовала его, несмотря на Родди и наше с ним обручение.

Франциска едва не задохнулась от гнева. Она понимала, что позиции Лолы будут сильны, стоит ей только проявить настойчивость и свойственную ей энергичность. Возможно, Макс не сможет быть с ней таким твердым, каким представляет себя.

Мало ей волнений о его судьбе, так еще добавляется другая тревога… Франциска решительно выбросила эти мысли из головы.

— Оставаясь здесь, ты поступаешь глупо, я знаю… — вдруг сказала Лола.

«Она специально затеяла эту прогулку, чтобы попытаться выгнать меня из дома Анны до приезда Макса», — решила Франциска.

Девушка потянула поводья и направила свою лошадь вниз по крутому склону, чтобы поскорее покончить с этим. Лола все еще любит Макса, а Родди — запасной вариант, и только. О, Боже, что же делать? Очевидно, Лола добивается отъезда гостей Анны. А когда Макс вернется из командировки, она попытается окутать его облаком своего обаяния и любви… Сегодня она приехала только для того, чтобы узнать от Анны достоверную информацию о Максе. Она знает, что ждать Макса недолго.

Франциска расправила плечи, пытаясь отделаться от этих сомнений и тревог. Чему быть, того не миновать… Она надеялась, что у нее хватит присутствия духа посмотреть в лицо всему, что бы ни случилось. Она ненавидела себя за нерешительность, робость, но одновременно понимала, что себя не переделаешь. Надо только постараться взять себя в руки.

Эта мысль прочно овладела ею на обратном пути.

В седле Лола была столь же энергична и раскованна, как и во всем остальном в этой жизни. Она почти отпустила поводья и хлестнула лошадь, направив ее вниз по крутому склону. Она совершенно не управляла ею, предоставляя лошади самой выбирать себе дорогу. Склон холма зарос густыми кустами, повсюду валялись валуны, и спуск был очень крутым. Лола стрелой понеслась вниз. Франциска слышала, как Лола кричала, чтобы она поторопилась.

— Я сейчас… — крикнула Франциска в ответ. — Только не хочу рисковать своей жизнью из-за пустяка!

Лола презрительно расхохоталась. Она резко остановила лошадь, которая была уже вся в мыле, и направила ее к Франциске. Все произошло столь молниеносно, что не оставило у Франциски более или менее ясного воспоминания. Проезжая мимо, Лола что-то громко крикнула и изо всех сил хлестнула лошадь Франциски плеткой.

— Давай, тихоня! Пошла! Давай, давай!..

Склон холма был очень крутым, и обе лошади стрелой понеслись вниз, не разбирая дороги. Франциска инстинктивно натянула поводья, пытаясь сдержать эту дикую скачку, но у нее ничего из этого не вышло. Лола скакала, как индеец, безумным криком пугая лошадей, которые не привыкли к таким стремительным рывкам. В какой-то момент лошадь Франциски стала терять равновесие, животное споткнулось о камень, и Франциску вышибло из седла. В самый последний момент она отчаянно вцепилась в луку седла, но лошадь покатилась кувырком, и Франциска слетела с нее.

Некоторое время девушка лежала неподвижно, будучи слишком ошеломленной, чтобы собраться с мыслями. Лошадь поднялась на ноги и ускакала прочь, волоча поводья. Она остановилась в отдалении и оттуда настороженно смотрела на Лолу. Пошевелившись, Франциска ощутила дикую боль в лодыжке и едва не потеряла сознание.

Лола галопом примчалась назад. У нее было виноватое выражение лица, и она тут же рассыпалась в извинениях.

— О, Франциска, прости, я же не знала, что все так получится!

Франциска выразительно посмотрела на нее.

— Не надо было равнять меня с собой в искусстве управления лошадью.

— Ты можешь подняться? — спросила Лола, спешившись и наклоняясь, чтобы помочь девушке.

Франциска попыталась приподняться, но движения причиняли ей нестерпимую боль.

— Должно быть, сильно повредила связки. Какая боль…

— О, Боже! — Лола оглянулась на лошадей, которые уже успокоились и теперь щипали травку неподалеку. — Ты сможешь сесть в седло? Больную ногу можешь не вставлять в стремя. Я помогу тебе влезть.

— Попытаюсь, — охрипшим голосом сказала Франциска.

С помощью Лолы она поднялась с земли и стояла на одной ноге, дожидаясь, пока к ней подводили ее лошадь. Наконец ей, ослепленной и оглушенной болью, удалось взобраться в седло. Девушка вцепилась в луку, закрыв глаза и стараясь не потерять сознание. Постепенно она пришла в себя.

— Ну вот… немного получше, — слабо проговорила она.

— Ты меня простишь. Франциска? Простишь? Какая же я идиотка! Я просто думала позабавиться! Я думала, тебе понравится этот спуск… Мне очень нравится вот так спускаться с холмов… С тобой все в порядке? Ты сможешь доехать до дома?

Вторая попытка спуска с холма была уже крайне осторожной.

Девушки вернулись домой молчаливые и подавленные. Анна встречала их на крыльце. Услышав о несчастном случае, она склонна была упрекнуть лишний раз Лолу в ее безрассудности. Отец Франциски помог дочери спешиться и, поддерживая ее, увел в дом. Завтрак был уже готов, но сначала нужно было осмотреть поврежденную ногу.

— Перелома нет. Растяжение, правда, очень сильное. Пару дней придется полежать, дорогая. Иначе может быть хуже.

Франциска была зла сама на себя. Надо же такому случиться! Да еще в самое неподходящее время!

— Нет, я не буду лежать в кровати! Пап, завяжи мне ногу так, чтобы можно было ходить.

— Хорошо, только учти: центр тяжести должен приходиться на здоровую ногу, поняла? Повязка большой пользы не принесет, но она будет напоминать тебе о больном месте. Все будет нормально, я уверен. Перелома нет — это главное. Считай, что тебе повезло. Когда опухоль спадет, я еще раз посмотрю…

— И как это я не расшиблась насмерть? У меня все тело ноет, но… я цела.

— Я все понимаю, дочка. Ты просто давно не садилась на лошадь. А насчет того, что ты не расшиблась… Видимо, тебе очень повезло.

Анна и доктор внимательно просмотрели утренние газеты, но ни от Макса, ни о Максе никаких сообщений не нашли. Его редактор сказал, что связь с той страной после землетрясения все еще не установлена, но они не оставляют попыток выйти на Макса, и первое же его сообщение будет немедленно поставлено в номер.

Новости в полдень также ничего не дали, хотя их прослушали от первого до последнего слова. Тревога росла по мере того, как день клонился к вечеру. Солнце жгло немилосердно, но в сердцах у них был лед мрачных предчувствий.

Лола оставалась в доме Фэйртонов до позднего вечера, бесцельно блуждая по дому и саду, будучи не в силах оставаться на месте больше пяти минут. Франциска весь день провела в кресле. Анна и доктор раскладывали пасьянс, пытаясь сосредоточиться, но у них из этого ничего не выходило. В десять вечера все собрались около радиоприемника в ожидании очередного выпуска новостей. Через несколько минут они уже знали обо всем, что случилось в зоне бедствия. В результате землетрясения с лица земли были стерты целые села и деревни, тысячи людей погибли или остались без крыши над головой. Снабжение предметами жизнеобеспечения наиболее пострадавших районов страны было налажено неудовлетворительно, и поэтому многие из оставшихся в живых были обречены на смерть от голода и отсутствия медицинской помощи.

— Ну, почему?! Почему Макс не подает о себе весточки?! — стонала Анна, заламывая руки.

— Возможно, сейчас у него нет на это ни одной свободной минуты. Возможно, он еще никогда прежде не был так занят, как сейчас, — пытаясь ее успокоить, проговорил доктор.

— Он должен заниматься своим профессиональным делом: сообщать новости в газету, — почти не разжимая губ, сухо заметила Анна.

После выпуска новостей Лола распрощалась и отправилась на своей малолитражке в Ньюкасл. Обитатели дома не ложились спать до полуночи, надеясь, что в следующем выпуске прозвучит что-то новое.

Следующий день прошел во все нараставшем напряжении. Однако, когда были доставлены газеты, напряжение спало. Чувство облегчения было настолько сильным, что поначалу никто не видел ничего, кроме подписи Макса в низу публикации. Только потом они смогли прочесть статью и осознать ее содержание.

— Боже мой!.. — воскликнула Анна со слезами на глазах. — Раз написал, значит, он в безопасности.

— Должно быть, он сумел побывать в самой зоне бедствия… Смотрите, что он пишет. Катастрофически не хватает предметов жизнеобеспечения, особенно медикаментов, но также пищи, одеял и другого… Да!..

От волнения у доктора задрожали руки, и он вынужден был прервать чтение.

Приехала Лола. На лице ее светилась улыбка. Должно быть, до нее уже дошли слухи о том, что Макс наконец объявился.

— Я так рада! Теперь он скоро вернется домой, да? А где Франциска?

— В своей комнате. Сегодня она не встанет с постели до обеда.

Франциска рада была случаю отдохнуть в одиночестве, чтобы сбросить с себя наконец груз напряжения и сомнений, которые просто истерзали ее в последнее время. Она молилась за то, чтобы Макс был в безопасности, чтобы его жизни ничто не угрожало. Последствия падения с лошади все еще давали себя знать. Сильно болела голова, ныло все тело. Но она не обращала на это внимания, понимая, что ее страдания — ничто по сравнению с той бедой, которая обрушилась на граждан той страны, где находился в данную минуту Макс.

Она сидела у туалетного столика и осторожно расчесывала волосы, стараясь не усиливать этим головную боль, когда Лола постучалась и вошла в ее спальню.

— Тебе лучше, Франциска? Господи, я так виновата в том, что ты вынуждена лежать в постели! Надеюсь, ничего серьезного?

— Когда я услышала новые известия о Максе, мне стало гораздо лучше, — призналась Франциска. Она оглянулась на свою гостью. Лола выглядела очаровательно в своем желтом платье без рукавов. Она стояла в середине комнаты и с любопытством рассматривала Франциску. — Я почти готова спуститься вниз. Теперь, когда каждый выпуск новостей может принести нам что-то новое, я просто должна это сделать. Если бы не голова!.. Дико болит!

— Бедняжка, — сочувственно проговорила Лола. — С моей стороны это было так гадко, я знаю… Постарайся простить меня, если сможешь. Давай я помогу тебе спуститься?

Но Франциска сказала, чтобы она не беспокоилась. Лола ушла, и Франциска была этому рада. Ей вообще больше не хотелось видеть эту «подругу семьи».

Франциска спустилась вниз вслед за Лолой. Она старалась осторожно ступать на больную ногу, перенося всю свою тяжесть на здоровую. Ничего, оказывается, ходить можно… Однако спуск с лестницы был для нее испытанием, после которого она сильно устала. Каждый шаг отдавался в голове болью.

Доктор, вышедший из своей комнаты, увидел Франциску и порадовался, что она спустилась с лестницы без особых проблем.

— Молодец, милая. Тебе сегодня получше? Подыши воздухом. Тебе сейчас это очень даже не повредит. Помочь тебе выйти из дома?

— Не надо, я сама. Хорошо, что мы наконец-то услышали о Максе, правда?

Лола присоединилась было к их разговору, но через несколько минут ушла искать Анну.

— Приехала просто, чтобы выразить вам всем, как я рада новостям. А сейчас возвращаюсь в Ньюкасл, — сказала она, широко улыбаясь. — Увидимся завтра… возможно. Еще раз поздравляю всех с хорошими новостями.

— То, что там произошло землетрясение, ее, по-видимому, абсолютно не занимает, — суховато произнес доктор после ухода девушки. — Удивительно, до чего эгоистична эта юная леди!

— Боюсь, ты прав в своих оценках, папа, — отозвалась Франциска. — Даже если мир рухнет на ее глазах, ей будет все равно, лишь бы Макс выжил.

Доктор с некоторым удивлением отнесся к реплике своей дочери, но ничего не сказал в ответ, а только молча наблюдал за тем, как Франциска, прихрамывая, выходит из дома на солнце. Он понял, что между его дочерью и Лолой возникло чувство неприязни и отчуждения.

Следующие два дня прошли относительно спокойно. Макс продолжал писать в свою газету, а они внимательно читали его статьи. В ту неделю его материалы занимали центральное место в газете. Дома радовались этому и еще тому, что он, по-видимому, уже действительно находится в безопасности.

Как-то после вечернего чая — это было уже в конце недели — Франциска вышла погулять. Прихрамывая, она отправилась на пляж. Девушка шла очень медленно, глядя под ноги, чтобы не споткнуться ненароком и не усугубить свое и без того незавидное положение. Наконец она отыскала скамейку. Старый сад наполнял ее душу покоем и удивительно способствовал восстановлению внутреннего равновесия. До Франциски долетал сильный цветочный аромат. Она лениво наблюдала за пчелами, которые усердно собирали мед, перелетая с цветка на цветок. Где-то неподалеку остановилась машина, и хлопнула дверца. У дома, очевидно. Франциска была погружена в свои мысли, и все звуки долетали до нее как бы издалека. Кто-то приехал. Если это Лола, решившая отужинать с ними, то Франциска не желала ее видеть.

Девушка откинулась на спинку старой каменной скамьи и закрыла глаза, так как солнце и вечером светило ослепляюще.

Она стала думать о Максе, и на ее губах непроизвольно обозначилась легкая улыбка. Его миссия в той стране подходит к концу, и он, должно быть, торопится домой. Наверно, это сейчас самый нетерпеливый человек на свете. Милый Макс…

Какая-то тень заслонила солнце, и девушка резко открыла глаза. Человек, о котором она только что думала, стоял прямо перед ней. Трава сделала неслышным его приближение. Франциска не могла отвести от Макса изумленного взгляда в течение долгой минуты. Удивление было глубочайшим и наполняющим душу неудержимой радостью.

Макс упал на колени, чтобы обнять Франциску, ибо она была не в состоянии подняться со скамьи. Из дома доносились звуки тихой музыки. Макс обнял девушку.

— Франциска… любовь моя… — В его голосе слышалась невыразимая нежность.

Он целовал ее и чувствовал, как дрожат ее губы. Макс прижимал ее к себе все крепче и крепче. Франциска отвечала на его объятия и на его поцелуи, стремясь в полной мере выразить, чего ей стоило его долгое отсутствие, чего ей стоила их разлука. Несмотря на все то, что сказала или сделала в последние дни Лола, между Франциской и Максом в эти минуты было великое чувство. Она это знала, ощущала. Оно было подвластно только их пониманию и осознанию. Им не нужны были слова, возгласы радости и изумления… Все, что было вокруг них, не имело никакого значения.

— Милый… — прошептала Франциска изменившимся голосом.

Она притянула голову Макса к себе. Влюбленные замерли в объятии, прислушиваясь к музыке, лившейся из дома. Франциска знала, что с этой минуты вся боль пройдет, испытания подошли к концу. Зазвучала песня, и Франциска узнала ее. Слова ее были полны надежды, а музыка, казалось, впитала в себя печаль всего мира. Эти мгновения содержали в себе такую утонченную радость, что они боялись пошевелиться, чтобы не прорвать тонкую оболочку этого сказочного состояния. Каждый из них в ту минуту осознавал, что любит и что любим, и что готов прожить с любимым человеком всю жизнь, что бы ни случилось.

— Как сон… — прошептала Франциска.

— После долгих испытаний… Кажется невероятным… — Макс чуть отстранился и заглянул в бледное лицо девушки. — Что я слышал! Какой-то несчастный случай во время прогулки верхом? Ты же могла убиться!

Франциска рассмеялась каким-то неровным смехом. Голос изменил ей.

— Примерно то же самое я могла бы сказать о твоей командировке, но не буду.

Она ощутила дрожь, которая пробежала по его телу. Макс выглядел вконец измученным и был не способен скрыть это от нее даже в малой степени. Он был горд и не любил показывать свои чувства, но сейчас раскрылся как никогда прежде.

— Я просто ожила, Макс! Ну, как ты? Выглядишь очень усталым.

— Устал, верно, и еще как! — небрежно признал он.

— Со времени нашей последней встречи я толком ни разу не поспал. Теперь завалюсь в постель на неделю. Ты читала мои репортажи?

— Да. Я так рада, что ты вернулся домой, милый. Мне было… одиноко без тебя. Первое время мы очень беспокоились за тебя. Представляю, как счастлива твоя мама. Когда ты приехал?

— Несколько минут назад. В общем, приехал достаточно давно для того, чтобы отыскать свою любовь. — Макс тихо рассмеялся. — Тебе здесь понравилось, Франциска? Понравилось?

— Да. Только все испортило отсутствие всяких известий о тебе. Мы волновались. А теперь ты приехал… Все сразу изменилось. — Франциска попыталась рассказать ему о несчастном случае в шутливом тоне, но неожиданно для самой себя проговорила с горечью: — Э, да что там! Лола пыталась убить меня, Макс. Никакой это был не несчастный случай!