Глава 4

«Я сижу в кафе. На столе - рабочий блокнот, а рядом с ним - диктофон. Напротив - человек, о котором мне известно лишь то, что его фамилия Смит. Вокруг болтают и смеются местные жители. Впрочем, непринужденность обманчива; все они не спускают глаз с нашего столика. Если бы я не знал наверняка, где именно нахожусь, если бы язык вокруг звучал витиеватой арабской мелодией, а воздух благоухал восточными ароматами, то вполне можно было бы поверить, что судьба неожиданно занесла меня в Багдад, а за столом напротив сидит фанатик по имени Мухаммад. Огонь так же ярко пылает в глубоких карих глазах, как и в голубых. Оба человека…»

Себастьян перечитал напечатанное и нетерпеливо провел рукой по лицу. Отрывок показался ему не столько плохим, сколько не соответствующим истине. Себастьян привычным движением быстро нажал несколько клавиш и безжалостно уничтожил начало статьи.

Затем поднялся и раздраженно отпихнул новой кухонный табурет. В чем же дело? Блокнот полон заметок, в голове созрел четкий план, с идеями и отношением ктеме все в порядке. Осталось сесть и напечатать приличный материал на первую полосу.

- Черт!

Внезапно в груди образовалась черная дыра, очень похожая на страх. Дыра стремительно росла и спускалась вниз к желудку.

- Черт возьми!

- Какие-то проблемы?

Себастьян глубоко вздохнул и обернулся. В проеме открытой кухонной двери стоял отец.

- Нет. Все в порядке.

Во всяком случае, если проблемы и были, говорить о них не хотелось. Он напишет эту проклятую статью, и напишет хорошо. Все дело в том, что раньше подобных проблем у него просто не возникало. Но он непременно справится. Себастьян подошел к холодильнику и достал пакет апельсинового сока. Конечно, лучше бы пиво, но для пива слишком рано. Еще даже не полдень. Если вдруг появится привычка пить по утрам, это будет серьезным поводом для беспокойства.

Он открыл пакет и сделал несколько жадных глотков, даже не потрудившись налить в стакан. Холодный сок освежил, а главное, смыл привкус страха и паники. Себастьян перевел взгляд с пакета на деревянную утку, стоявшую на холодильнике. Медная табличка гласила, что это американская свиязь. А на камине в гостиной стояли каролинская утка и северная шилохвость. В доме оказалось немало разных деревянных уток. Оставалось лишь гадать, с какой стати старик вдруг так увлекся определенной разновидностью пернатых. Себастьян поставил пакет с соком и взглянул на отца: тот, в свою очередь, внимательно посмотрел на сына из-под полей своей неизменной панамы.

- Может быть, тебе чем-то помочь? - поинтересовался сын.

- Если есть свободная минутка, то неплохо бы и помочь: надо кое-что передвинуть в доме миссис Уингейт. Но мне не хочется отрывать тебя в самый разгар работы.

Работа! В сотый раз печатать и стирать начало статьи? Да лучше все, что угодно, только не это! Себастьян провал Тыльной стороной ладони по губам и вернул изрядно полегчавший пакет в холодильник.

- И что же ей понадобилось передвинуть?

- Буфет.

Себастьян понятия не имел, что это за буфет и как его двигать, однако задание звучало солидно и тяжеловесно. А главное, вполне достойно, чтобы отвлечься и от неумолимо надвигающегося срока сдачи работы, и от собственной кошмарной неспособности сочинить три разумных предложения кряду.

Он вышел из маленькой кухни и направился вслед за отцом. Купы старых вязов и дубов украшали зыбкой тенью и лужайку, и белую садовую мебель. Себастьян догнал старика и пошел рядом - плечом к плечу. Идеальная картинка крепкой дружбы отца с сыном. Если бы до идеала не было так далеко.

- Неплохой денек, - заметил он, проходя мимо припаркованного рядом с его «лэндкрузером» серебристого «лексуса».

- Прогноз обещает тридцать с лишним, - ответил Леонард.

На этом диалог оборвался. Все разговоры неизменно натыкались на стену неловкого молчания. Себастьяну никак не удавалось понять, что мешает их общению. Он брал интервью у глав государств, серийных убийц, религиозных деятелей и полководцев, но почему-то не мог придумать, что сказать собственному отцу. Оставались лишь банальное обсуждение погоды да незатейливый разговор о предстоящем обеде. Отцу, судя по всему, диалог тоже давался с немалым трудом.

Вместе они подойти к черному ходу главного дома. Себастьян, зачем-то быстро заправив футболку в джинсы и пятерней пригладил волосы. Глядя на старинные толстые стены из почтенного песчаника, внезапно ощутил почти церковное благоговение и с трудом подавил желание перекреститься. Похоже, отец испытывал нечто подобное, так как быстро сдернул с головы панаму.

Леонард открыл тяжелую дубовую дверь, и вековые петли ответили протяжным скрипом. Шаги гулко отдавались на каменном полу и широких ступенях кухонной лестницы. Отец и сын встретились слишком поздно, и теперь каждый испытывал лишь смущение и неловкость. Себастьян подумал, что лучший способ избавить и старика, и самого себя от страданий - побыстрее уехать. Он не понимал, зачем приехал в Айдахо; в его жизни было немало дел и помимо пустого молчания рядом с отцом. Проблем вполне хватало и в штате Вашингтон. Предстояло привести в порядок дом матери и подготовить его к продаже. Да и со своей жизнью надо было что-то делать. В Бойсе он торчал уже три дня. Вполне достаточно, чтобы наладить диалог. Да вот только ничего не получалось. Так что оставалось помочь отцу передвинуть этот самый грозный буфет, собрать вещи и уехать.

Всю середину просторной кухни занимал большой стол для разделки мяса. Проходя мимо, Леонард бросил панаму на его изрубленную поверхность. Все стены, от пола до высокого, в двенадцать футов, потолка, занимали белые шкафы. Утреннее солнце уже по-хозяйски заглядывало в окна и с удовольствием смотрелось в зеркальные, безупречно чистые поверхности из нержавеющей стали. Тяжелые туристские башмаки Себастьяна гулко простучали по массивным черно-белым плитам кухонного пола. Отец открыл дверь в парадную столовую. Огромный, длиной не меньше двадцати футов, стол был покрыт красной камчатной скатертью. На нем стояла, соответствующих размеров ваза со свежесрезанными цветами. И мебель, и окна , и шторы казались не столько живыми героями реальной жизни, сколько музейными экспонатами. Тщательно отполированными, ухоженными реликвиями. Да и воздух напоминал музейный: холодный и чуть затхлый.

У дальней стены возвышалось фантастическое сооружение: великолепный резной дворец на ножках и с многочисленными ящиками. Его-то и потребовалось зачем-то сдвинуть с места. Отец и сын дружно направились к историческому наследию. Сейчас звук их шагов тонул в толстом пушистом ковре.

- Скорее всего, это и есть тот самый буфет.

- Да. Французский, очень старый. Семья миссис Уингейт бережно хранит его уже больше сотни лет. - Леонард снял с открытой полки большой серебряной чайный поднос и переставил его на стол.

Себастьян и сам видел, что экспонат несет на себе печать времени. Да и национальная принадлежность раритета не слишком его удивила. Впрочем, всей этой породистой тщеславной древности он предпочитал линии современные и не препятствующие комфорту.

- И куда же приказано двигать?

Леонард кивнул на пустующий кусок стены возле двери, наклонился и крепко схватил буфет у основания. Себастьян взялся с другого конца. Несмотря на громоздкость, экспонат поддался и вскоре переехал на новое место. Осталось лишь поставить его ровно, вплотную к стене.

В этот момент из соседней комнаты донесся громкий голос Джойс Уингейт:

- И что же ты сделала?

- Я не знала, что делать, - ответил другой голос, который Себастьян сразу узнал, - Совсем растерялась. Просто убежала села в машину и поехала к Люси на свадьбу.

- Ерунда какая-то. Сама подумай, как мужчина может вдруг ни с того ни сего стать геем? Разве такое случается?

Себастьян взглянул на отца. Тот невозмутимо взял со стола поднос и не спеша поставил на его блестящую поверхность серебряные сахарницу и молочник.

- Мужчина не становится геем вдруг, мама. Если подумать, то явные признаки существовали и раньше.

- Какие признаки? Я не замечала ничего подозрительного!

- Ну, например, Лонни питает противоестественную любовь к старинным порционным горшочкам.

Порционные горшочки? Черт возьми, это еще что за штука? Себастьян посмотрел на открытую дверь, из-за которой доносились голоса. В отличие от отца он даже не собирался делать вид, что не подслушивает. Уж слишком любопытным казался ему разговор.

- Многим мужчинам нравятся красивые горшочки.

Так что же, они обе до сих пор даже не подозревали, что парень голубой?

- Ну, назови хотя бы одного, - потребовала Клер.

- Например, тот шеф-повар в телевизионной программе. Не помню, как его зовут.

Ответа не последовало. После долгой паузы Джойс спросила:

- Значит, ты уверена, что все кончено ?

- Абсолютно уверена.

- Какой ужас! Лонни так прекрасно воспитан. И так хорошо готовит заливное с томатами.

- Мама, я застала его с мужчиной! Они занимались сексом! В моей гардеробной! Ради всего святого, не упоминай хотя бы заливное с томатами! В задницу заливное!

Леонард бережно водрузил поднос с чайными принадлежностями на прежнее место в буфете. На долю секунды взгляды отца и сына встретились. Впервые с момента приезда Себастьян заметил в зеленых глазах отца искру смеха.

- Клареста, проследи, пожалуйста, за лексикой. Вовсе не обязательно выкрикивать непристойности. Вполне можно обсудить ситуацию спокойно.

- Неужели? Тебя послушать, так мне следовало бы остаться с Лонни лишь потому, что он знает, что и какой вилкой надо есть! Ах да, и еще жует с закрытым ртом!

Снова повисла пауза. Потом Джойс произнесла:

- Полагаю, свадьбу придется отменить.

- Полагаешь? Я так и знала, что ты не сможешь ничего понять, и даже не хотела ничего тебе говорить! Сказала лишь потому, что ты все равно заметишь его отсутствие за обедом в День благодарения!

Голос Клер зазвучал яснее и громче: она явно приближалась к открытой двери.

- Понимаю, что Лонни всем тебя устраивает. Беда лишь в том , что безупречный джентльмен больше не устраивает меня!

Волосы младшей леди Уингейт оказались затянуты в какой-то причудливый узел - аккуратные, гладкие, блестящие, под стать вот этому буфету из красного дерева. А одета она была в белый костюм с широкими лацканами и в темно-синюю блузку, на которой очень эффектно выделялась длинная нитка жемчуга. Юбка не прикрывала коленей. На стройных ногах красивые белые туфли с каблуками наподобие серебряных шаров. Отполированная и наглухо закрытая. Почти монашка. Совсем не похожа на ту Клер Уингейт, которую Себастьян видел совсем недавно. Босая, растрепанная, с черными разводами под глазами, та Клер испуганно прижималась спиной к двери гостиничного номера и беспомощно вываливалась из глупого розового платья.

Возле двери в столовую она снова повернулась к матери:

- Мне нужен мужчина, который не только знает, где у него вилка для солений, но и готов пользоваться ею чаще, чем по большим праздникам.

В глубине комнаты раздался возмущенный возглас:

- Но это , же просто вульгарно? Ты говоришь, как самая настоящая потаскуха!

Клер прижала руку к груди.

- Я потаскуха? Да я жила с голубым! И так давно не занималась сексом, что с полным основанием могу назвать себя девственницей!

Себастьян рассмеялся. Просто не смог сдержаться. Воспоминание о том, как среди ночи она вдруг принялась срывать с себя одежду, не слишком гармонировало с понятием девственности. Клер услышала посторонний звук, обернулась и тут же наткнулась на смеющийся взгляд. В течение нескольких секунд она не могла понять, что к чему. Растерянно, беспомощно сморщилась - так, словно внезапно обнаружила что-то постороннее и абсолютно лишнее. Что-то вроде буфета на непривычном месте или сына садовника в столовой. Щеки ее покрылись легким румянцем, а складка между бровей стала глубже. Но, как и в, то утро в отеле, когда она обернулась и увидела мужчину в экзотическом наряде из полотенца, Клер быстро пришла в себя и обрела уверенность. Провела рукой по вопросам и спокойно вошла в столовую.

- Здравствуй, Себастьян. Приятный сюрприз, не так ли?

Голос звучал вполне миролюбиво и даже приветливо, однако не верилось, что слова хотя бы в малой степени соответствовали ее мыслям. Клер старательно подняла уголки соблазнительных губ, но и подобие улыбки вряд ли можно было считать искренним. Возможно, потому, что голубые глаза не улыбались, а смотрели серьезно, настороженно.

- Леонард, должно быть, в восторге от твоего приезда.

Она протянула руку, и Себастьян сжал узкую ладонь. Пальцы были холодными, но ладонь явно вспотела.

- Ты надолго приехал? - поинтересовалась Клер с выражением глянцевой любезности.

- Сам не знаю, - ответил Себастьян и заглянул в голубые глаза. Ему трудно было определить, рад ли его приезду отец, но вот прочитать мысли Клер оказалось совсем просто. Ее волновало, не проболтается ли он о ночи в отеле. Вон слегка улыбнулся и решил оставить все как есть.

Она попыталась высвободить руку. Интересно, что произойдет, если он не отпустит ладошку? Сумеет ли невозмутимая красавица сохранить самообладание?

Проверять Себастьян не стал - он просто разжал пальцы . Клер дружески обратилась к Леонарду:

- Привет, Лео! Давно не виделась! Я уже успела соскучиться!

Садовник подошел и крепко ее обнял, похлопав по спине, словно ребенка. Также, как в детстве хлопал сына.

- Давненько не приезжала.

- Иногда требуется перерыв. - Клер отстранилась. - И немаленький.

- Твоя мать не настолько плоха.

- По отношению к тебе. - Клер отошла на несколько шагов и опустила руки, показывая, что приветственные объятия закончились. - Полагаю, ты не мог не слышать наш разговор относительно Лонни. - Она обращалась исключительно к Леонарду, словно забыла о присутствии Себастьяна. Как будто он и не стоял в этой комнате так близко, что мог разглядеть своевольные волоски, выбившиеся из прически Клер.

- Да. Очень жаль, что он ушел из твоей жизни, - посочувствовал Лео, слегка понизив голос и выразительно гладя на Клер. Впрочем, мне всегда казалось, что с парнем что-то немного не так.

Себастьян удивился. Если даже его старик подозревал, что жених Клер был геем, то, как же могло случиться, что сама она этого не поняла?

- Я вовсе не хочу сказать, что непозволительно…ну, ты понимаешь… что называется, чудить. Но если у мужчины влечение к другим мужчинам, то не стоит притворяться, что его интересуют леди. - Лео сочувственно положил руку на плечо Клер. - Это неправильно.

- Так, значит, ты тоже знал? - Клер озадаченно покачала головой, упорно продолжая игнорировать присутствие Себастьяна. - Почему же это заметили все, кроме меня?

- Потому что ты хотела верить. Видишь ли, некоторые мужчины хитры и коварны. У тебя доброе сердце и нежная душа. Вот Лонни этим и воспользовался. А тебе есть чем порадовать настоящего мужчину. Ты красива, умна и успешна, так что когда-нибудь непременно встретишь достойного парня.

Себастьяну еще не доводилось слышать, чтобы его отец подряд произнес столько развернутых предложений, - во всяком случае, в этот приезд. В разговоре с сыном Леонард ограничивался лишь совсем короткими фразами.

- Ах! - Клер мечтательно склонила голову. - Какой ты милый! Самый очаровательный мужчина на свете!

Леонард улыбнулся, а Себастьяну почему-товдруг страшно захотелось сбить с Клер спесь и стереть глянец: ну, хотя бы по-мальчишески дернуть за волосы. А еще лучше - бросить несколько комков грязи в претенциозный белый костюм. Одним словом, поступить именно так, как поступал в детстве, когда Клер раздражала его своей аккуратностью и воспитанностью.

- Я рассказал твоей матери и своему отцу о нашей встрече в «Сдвоенном дереве», - решил он вмешаться в разговор. - Жаль, что тебе пришлось рано уйти, и мы не успели… поболтать подольше.

Клер наконец-то соизволила обратить внимание на присутствие в комнате еще одного действующего лица и с фальшивой улыбочкой на пухлых розовых губах произнесла:

- Конечно. Что и говорить, это было одно из самых серьезных разочарований в моей жизни. - Она снова повернулась к Леонарду и поинтересовалась: - Как продвинется резьба?

- Очередная работа почти готова. Приходи, посмотришь.

Себастьян нервно сунул руки в карманы. Клер специально сменила тему, чтобы снова оставить его в стороне и исключить из разговора. Хорошо же, пусть так. Но он твердо решил, что, ни за что не позволит упрямице сделать вид, будто его нет в комнате. А потому, небрежно прислонившись спиной к историческому буфету, еще более небрежно спросил:

- Какая резьба?

- Лео вырезает из дерева удивительные фигурки.

Этого Себастьян не знал. Разумеется, он обратил внимание на обилие уток в доме отца, однако ему и в голову не приходило, что все эти птички сделаны его собственными руками.

- В прошлом йоду Лео показал одну из своих уточек на ярмарке западного Айдахо и стал победителем. Что это была за утка, Лео?

- Широконоска.

- Такая красивая! - Клер просияла, словно сама вырезала ту фигурку.

- И что же ты получил в награду? - поинтересовался Себастьян у отца.

- Ничего. - Шея в отвороте бежевой рубашки слегка покраснела. - Только голубую ленточку, и все.

- Не ленточку, а огромную ленту. Не скромничай. Конкуренция была приличная. Но наш девиз -«Veni, vidi, vici». Пришел, увидел, победил.

Себастьян с любопытством наблюдал, как румянец, поднимаясь все выше, заливает загорелые щеки отца.

- Пришел, увидел и сразу растолкал соперников?

- Ну, - смущенно пробормотал Лео, не поднимая глаз от ковра, - конечно, мои достижения не сравнить с теми важными наградами, которые получаешь ты, но все равно было приятно.

Себастьян и не подозревал, что отец в курсе его профессиональных успехов. На протяжении многих последних лет они разговаривали всего несколько раз, и Себастьян не помнил, чтобы он рассказывал о премиях. Но должно быть, иногда все-таки о чем-то упоминал.

В столовую вошла Джойс - вся в черном, словно ангел смерти, - и мгновенно положила конец беседе об утках и наградах.

- Хм, - критически произнесла она, показывая на буфет. - Что-то я не вполне уверена, что он мне здесь нравится. - Одной рукой она заправила за ухо короткую прядку седых волос, а другой привычным жестом тронула жемчужное ожерелье на шее.

- Надо будет подумать.

Джойс повернулась к зрителям и картинно водрузила ладони на худые бедра.

- Очень хорошо, что мы все здесь собрались, потому, что у меня родилась идея. - Она посмотрела на дочь: - Может быть, ты забыла дорогая, но в субботу у Леонарда юбилей - ему исполняется шестьдесят пять лет. А через месяц следует отметить тридцатилетие его работы в нашем поместье. Все знают, что он здесь совершенно незаменим и практически стал членом семьи. В некотором смысле куда больше, чем им когда-нибудь был мистер Уингейт.

- Мама, - предостерегающе произнесла Клер.

Джойс подняла тонкую руку.

- Я думала недели через две устроить небольшое торжество и отметить обе даты. Но раз приехал Себастьян, то нам лучше собрать друзей Леонарда уже в этот уик-энд.

- Нам?

- В этот уик-энд? - Себастьян не собирался задерживаться так долго.

Джойс повернулась к дочери:

- Уверена, милая, тебе захочется принять участие в Приготовлениях.

- Конечно. Сделаю все, что смогу. Обычно я работаю до четырех, а потом свободна.

- Но ведь на несколько дней можно и оторваться от работы.

Клер взглянула так, словно собиралась возразить, но в последний момент передумала и изобразила свою фирменную фальшивую улыбочку.

- Без проблем. С удовольствием помогу.

Леонард с сомнением покачал головой:

- Честно говоря, даже не знаю. Столько хлопот! Да и Себастьян еще точно не решил, когда уедет.

- Не сомневаюсь, что он сможет задержаться еще на несколько дней. - И та самая женщина, которая однажды, словно королева изгнала двенадцатилетнего мальчика из своей страны, теперь спросила: - Не мог бы ты оказать всем нам такую любезность и остаться до воскресенья?

Себастьян уже открыл рот, чтобы с наслаждением отказать, но в этот момент что-то произошло.

- Почему бы и нет? - услышал он словно со стороны собственный голос.

Почему нет? Вообще-то существовало несколько причин, почему нет. Во-первых, не существовало никакой гарантии, что продолжение общения сделает отношения с отцом менее неловкими и натянутыми. Во-вторых, статья для «Ньюсуик», судя по всему, не собиралась рождаться за кухонным столом в садовом домике. В-третьих, предстояло как можно скорее и серьезнее заняться поместьем матери, хотя в данном случае слово «поместье» не совсем соответствовало реальности. Четвертая и пятая причины находились в этой комнате, прямо перед ним: одна из них явно обрадовалась ответу, а вторая не могла скрыть раздражения и все еще притворялась, будто не замечает его, Себастьяна, присутствия.

- Чудесно! - Джойс изящно сплела пальцы под подбородком. - Раз Клареста здесь, приступим немедленно.

- Вообще-то, мама, мне необходимо уехать. - Клер повернулась к Себастьяну:

- Проводишь немного?

Ага, оказывается, он все-таки не был законченным невидимкой. Ей наверняка отчаянно хотелось поговорить о той ночи. Скорее всего, оставались какие-то белые пятна, которые предстояло заполнить. А не лучше ли продлить ее мучения? Однако любопытство все же взяло свое.

- Конечно.

Себастьян отлепил спину от буфета, вытащил руки из карманов и послушно направился вслед за Клер. И тут же получил награду в виде легкого ритмичного постукивания серебряных каблучков по черно-белым квадратикам кухонного пола.

По лестнице Себастьян спустился первым и открыл тяжелую дверь в сад. Посмотрел в голубые глаза, потом на гладко зачесанные волосы. В детстве они выглядели жалкими и замученными, сейчас же казались роскошным темным шелком и вызывали непреодолимое желание прикоснуться к ним. И может быть, даже нарушить безупречность прически.

- Выглядишь совсем по-другому, - произнес он.

Клер прошла мимо него и рукавом слегка задела футболку.

- В тот вечер я была далеко не в лучшей форме.

Себастьян тихо рассмеялся и закрыл дверь.

- Да я не о том. Ты выглядишь иначе, чем в детстве, когда носила очки с толстыми стеклами.

- Да! Лет восемь тому назад я сделала лазерную коррекцию зрения.

Они прошли под старым дубом и свернули к гаражу. Клер упорно смотрела под ноги. Легкий ветерок играл резными листьями. Узорная тень трепетала на блестящих волосах, касалась нежной щеки.

- Что ты успел услышать из нашего с мамой разговора?

- Вполне достаточна, чтобы понять, что новость ее вовсе не обрадовала.

- Вообще-то Лонни был для мамы самым подходящим человеком. - Они остановились возле заднего бампера «лексуса». - Он умеет составлять восхитительные букеты и не тревожить в спальне.

- Звучит так, как будто его нанимали на работу. - «Как моего отца», - добавил Себастьян про себя.

Клер положила руку па машину и посмотрела в сторону дома.

- Думаю, ты догадался, почему я попросила тебя выйти со мной. Нам необходимо поговорить о том, что произошло в субботу. - Она покачала головой и, казалось, уже собралась с духом, однако продолжения так и не последовало. Рука поднялась, а потом снова опустилась на «лексус», словно серебристый автомобиль мог поддержать и помочь. - Даже не знаю, как начать.

Себастьян запросто мог помочь ей. Не составляло труда быстро расставить все по местам и объяснить, что на самом деле между ними ничего не произошло. Но нет! В его задачу вовсе не входило облегчать Клер жизнь. Годы работы в журналистике научили Себастьяна безошибочной тактике: сиди тихо и слушай. А потому он оперся бедром о капот, сложил руки на груди и приготовился ждать. Тонкий солнечный лучик окрасил темно-каштановые волосы в золотистый цвет. Интересно, почему он это заметил? Да всего лишь потому, что уже давно привык обращать внимание на различные мелкие детали; наблюдательность составляла неотъемлемую и необходимую часть журналистской профессии.

- Полагаю, мы встретились в отеле «Сдвоенное дерево», в баре, - снова заговорила Клер.

- Совершенно верно. Ты опрокидывала коктейль за коктейлем на пару с каким-то парнем. На нем была бейсболка, надетая козырьком назад. Да, и еще толстенная цепь на шее.

Эта часть истории вполне соответствовала действительности. Себастьян решил отойти от тактики выжидания и для интереса слегка приврать.

- А еще у него в носу красовалось металлическое кольцо, а во рту не хватало нескольких зубов.

- О Господи! -Клер в отчаянии сжала кулаки. - Знаешь, я не уверена, что хочу знать все подробности. То есть знать их, конечно, необходимо - во всяком случае, до определенной степени. Видишь ли, дело в том… - Она замолчала и нервно сглотнула. Взгляд Себастьяна скользнул по пухлым губам, вниз по шее, к верхней пуговице блузки. Сейчас Клер казалась сдержанной, закрытой, даже чопорной. Но ведь существовал и иной облик неприступной красавицы. Тот, который открылся ему субботней ночью. Без тщательно зачесанных волос и жемчуга на шее. Почему-то сам собой возник вопрос: а не скрывается ли под этим непроницаемым костюмом легкомысленный розовый бюстгальтер, который фигурировал тогда в отеле? К сожалению, в номере было темно, и Себастьян не успел, как следует разглядеть пикантную деталь туалета - слишком быстро Клер от нее избавилась.

- Должна заметить, что в обычной жизни я вовсе не отношусь к тем женщинам, которые напиваются до беспамятства и приглашают мужчин в свой номер. Ты, конечно, не поверишь. Что ж, имеешь полное право. Но… но, как тебе уже известно, день действительно выдался на редкость неудачным, - торопливо, сбивчиво оправдывалась она.

Себастьян слушал, однако он все же позволил вниманию слегка рассеяться и спросил себя, могут ли под девственно скромным костюмом таиться трусики «танга». Столь же потрясающие, как субботней ночью. Он не отказался бы увидеть их снова. Не то чтобы Клер очень уж его привлекала. Нет, он не мог сказать, что она действительно ему нравится. Но далеко не каждая женщина смогла бы надеть такие трусики и выглядеть в них по-настоящему красиво. Да, Вон вдоволь поездил по миру и успел повидать немало символических трусиков. Все они требовали стройной аккуратной попки, фантазии и немалого самообладания.

- …кондом.

Bay!

- Что? - Себастьян очнулся и взглянул на лицо Клер. Щеки ее пылали, а глаза лихорадочно блестели.

- Будь добра, повтори, пожалуйста. Я немного отвлекся.

- Необходимо вспомнить, пользовались ли мы в ту ночь кондомом. Не знаю, насколько ты был пьян . Но надеюсь, кое-что все-таки сохранилось в твоей памяти. То есть, конечно, ответственность лежит на обоих… на мне в не меньшей степени, чем на тебе. Но так как я вовсе не собиралась… ну… короче, я с собой ничего не взяла . Поэтому хотелось бы думать, что ты не забыл и проявил достаточную ответственность. Потому что в наши дни незащищенный секс способен привести самым непредсказуемым и печальным последствиям.

Итак, приехали! Сначала ему пришлось выслушивать обвинения в том, что он нагло воспользовался состоянием опьянения, в котором она находилась по уважительной причине. Потом она притворялась, будто его не существует на свете. Ну а теперь, судя по всему, и вообще собиралась возложить на него нешуточную ответственность.

- В конце недели мне предстоит визит к доктору. Если мы не пользовались кондомом, то, наверное, тебе следует проявить осмотрительность и сделать то же самое. Видишь ли, я ведь считала отношения с Лонни серьезными, крепкими и… исключительными, а оказалось… тебе ведь наверняка известно, что говорят врачи: дело не только в том человеке, с которым спишь ты, но и во всех, с кем когда-то спал он.

Клер нервно засмеялась и беспомощно заморгала, словно пытаясь прогнать слезы.

- Так что…

Себастьян смотрел, как она стояла в узорной тени раскидистых старинных деревьев. Солнце пробивалось сквозь листву, рисовало причудливые узоры на темных волосах и касалось уголка губ.

Вот такой же растерянной она выглядела в детстве, когда ходила за ним по пятам: маленькая девочка в неуклюжих очках. И так же, как это бывало тогда, в душе Себастьяна родилась жалость.

Черт подери!

Загрузка...