От себя (СИ)

16. «Не до шуток»

— Девушка! Вы куда? Туда нельзя! — симпатичная круглолицая девица в коротенькой блестящей юбчонке, догоняет меня и преграждает путь.

— Я к Дане… К Даниилу Василькову. Я вам звонила несколько часов назад.

— Вы записаны? — черты её лица ужесточаются, тон становится строже.

— Нет! Я его невеста. Соня!

— Я не могу вас пропустить! — скрещивает руки под грудью и прищуривается.

— Это ещё почему?

— Даниил уже уехал.

— Вы же по телефону мне сказали, что он до четырёх на совещании…

— Да, но совещание закончилось в три. Сегодня многих отпустили раньше… — в её голосе сквозит явная обида.

Что за бред…

— А вы не могли бы его набрать?

— Это ещё зачем? Вы же его невеста. Вы ему и звоните.

— У меня телефон сегодня сильно глючит весь день.

Ну не говорить же ей, что Даня по неизвестным причинам мне не отвечает.

Девушка недоверчиво прикусывает губу и хмурится. Видно, что не хочет давать свой смартфон, она ищет предлог отказать. А ещё у меня появляется стойкое ощущение какой-то враждебности, исходящей от неё. От этого хочется поёжиться, но я твердо повторяю свою просьбу.

— Можно мне позвонить с вашего телефона?

— Позвоните с рабочего! — девушка недовольно дефилирует к стойке и протягивает мне какую-то простенькую модель мобильного.

В знак благодарности я киваю и отхожу от неё подальше, к небольшому дивану для клиентов.

Пальцы практически не слушаются, когда я по памяти набираю номер Дани. Он берет сразу.

— Да! Слушаю тебя, Алёна!

Алёна, значит!

Приложив немало усилий, проглатываю едкий комок досады, застрявший в горле. Мне Васильков буквально пять минут назад не ответил.

— Это Соня. Что у тебя случилось? Почему ты не берёшь трубку? — не могу скрыть волнение и отчаяние в срывающемся голосе. — Ты где?

— А ты где, Соня? Что ты делаешь в офисе? — упрёк вперемешку с негодованием сбивает меня с толку.

— Я потеряла тебя… Ты целый день игнорируешь мои звонки и сообщения. Что случилось?

— Ничего. Я еду к родителям. Сегодня переночую у них.

— Что? Но… Но почему? Мы же завтра едем праздновать Новый год к твоим друзьям… — окончательно теряюсь, потому что не узнаю своего жениха.

От предположений — одного хуже другого — мороз бежит по коже.

— Уже не едем.

— Дань, я не понимаю… Что случилось?

— Давай, когда я захочу с тобой поговорить, я сам тебя наберу, хорошо?

Каждое слово как хлёсткая пощёчина.

И не дав мне ответить, Даня сбрасывает вызов.

Растерянным взглядом бегаю по холлу его офиса, нарвавшись на подозрительно ехидный взгляд круглолицей секретарши. Только сейчас до меня доходит, что она всё это время стояла и внаглую подслушивала наш разговор. И теперь не может скрыть радости на лице, глядя на моё состояние.

Не говоря ей ни слова, я кладу трубку на стойку и пулей вылетаю из офиса.

Он не хочет меня видеть! Не хочет разговаривать! Должно быть, он как-то узнал о… Но как?! Как, черт возьми?! И если это действительно правда, то мне конец…

Мама утром даже не стала слушать мои сбивчивые объяснения. После произнесённого мной слова «измена» её словно подменили.

«Не втягивай меня в это!» — прошипела она на признание и шумно ушла в другую комнату. Торопливо засобиралась на работу и, не сказав мне больше ни слова, покинула квартиру, громко хлопнув дверью.

Валя тоже, как назло, не отвечала, хотя я каждые полчаса проверяла почту. Может, ей позвонить? Сколько сейчас времени в Японии?

Выйдя на улицу, я застыла в замешательстве. Погода испортилась. Резко потемнело, и усилился ветер. При этом снег мело со страшной силой. Однако это просто цветочки по сравнению с тем, что сейчас шумело, пульсировало и кровоточило у меня внутри.

Спрятав часть лица в воротник куртки, я медленно побрела вперёд, борясь с сильным потоком воздуха и осадков, которые били наотмашь, точно хотели остановить.

Лучше бы память мне стёрли! А именно — вчерашний вечер…

— Что у тебя с Константином Станиславовичем, Сычёва? — Элла Львовна нагло цепляется за мой локоть, разворачивая лицом к себе.

— Вы о чём? — резко выдергиваю назад свою руку и с вызовом смотрю ей прямо в глаза.

— Дурочкой не прикидывайся! — буравит меня пьяным взглядом, в котором читается ярая неприязнь. — Я видела, как вы вдвоём растрепанные выходили из того служебного помещения. Ты ещё платье поправляла…

— И что? — невозмутимо натягиваю на себя маску безразличия, втайне мечтая, чтобы хоть кто-нибудь шандарахнул меня по голове.

Возможно так получится забыть последний час моей никчемной жизни.

— Бесстыжая! Он же женат! — святая женщина практически ультразвуком взывает к моей совести.

— А вы повторяйте себе эту фразу каждый раз, когда пытаетесь зажать его в темном углу. Договорились?

— Что??? — краснеет и задыхается от возмущения. — Да… Да как ты смеешь?! Я… Я никогда…

Вскидываю ладонь в жесте: «Отвали!» и разворачиваюсь к лестнице.

Борясь с первыми последствиями от запоздалого осознания, я торопливо устремляюсь к выходу, больше ни секунды не сомневаясь в том, что расплата за содеянное не заставит себя долго ждать.

На долю секунды мелькнула мысль: а что, если это Элла Львовна промыла мозги моему Дане? Вдруг она что-то ему сказала?

Также быстро отметаю это предположение.

Когда бы она успела? Да и откуда у неё контакт Дани? Это чушь… Она, конечно, после вчерашнего меня люто ненавидит, но сомневаюсь, что смогла бы так резво отомстить.

Тогда кто? Мама? Навряд ли. Она же просила не впутывать её…

Меня греет иллюзия, что, может, поведение Дани это какая-то ошибка. Что, если оно вообще никак не связано со мной и Симановичем, и всему есть другое логичное объяснение?

Устав от бесцельных скитаний по метели и окоченев окончательно, я поддаюсь соблазну забежать в ближайшее кафе и чем-нибудь согреться.

Вокруг всё празднично украшено гирляндами и другими предметами новогодней атрибутики. Люди за столами весело болтают, смеются, пьют глинтвейн и предвкушают завтрашнюю ночь, когда можно будет все начать с чистого листа.

Будет ли у меня такая возможность?

— Ваш чай с дольками мандаринов и корицей!

— Спасибо.

Официант удаляется, а я продолжаю залипать на белоснежное буйство погоды за окном, понятия не имея, что мне делать дальше.

Вздрагиваю от короткой вибрации телефона под ладонью.

Снова сообщение от Симановича.

«Соня, с тобой всё в порядке? Почему ты не пришла на работу?»

Хочется ответить: «Сдохла вашими стараниями!», но я просто удаляю сообщение.

Чего он ко мне привязался?! Не всё, что хотел, получил?

Сейчас я испытываю к нему только отвращение. Да и к себе тоже.

— Девушка! Может, составить вам компанию? Я заметил, что вы скучаете…

Ко мне без спросу подсаживается какой-то парень. На вид ему лет двадцать. На смазливом лице самоуверенная улыбка, которую хочется сцарапать ногтями.

— Я не разрешала садиться ко мне.

— Нет? Красивая девушка не должна проводить время в одиночестве… — недоделанный пикапер кинулся в бой.

— Я и не одна.

— А с кем? — картинно оглядывается по сторонам, изображая удивление. — Я давно наблюдаю за этим столиком.

— Слушай, мне сейчас вообще не до шуток. Вставай и уходи! — прерываю раздражающий трёп. — Терпеть не могу навязчивых клоунов…

— Это ты про того, с кем сюда пришла? Клоун-невидимка?

— Нет, клоун — остряк! Когда это мы перешли на «ты»?

— Только что.

— Я сейчас позову официанта и попрошу тебя выпроводить!

— Валяй!

— Что тебе от меня надо? Разве не заметно, что я не расположена к пустому общению?

— Заметно. Но я познакомиться хочу. Понравилась ты мне… Где учишься?

— А-а-а… Вот оно что. Решил, что я студентка… Спешу расстроить: я уже взрослая тётя, которая совсем скоро выходит замуж! — на последних словах мой голос надламывается.

Верю ли я теперь сама в то, что говорю?

— О, тем интереснее!

— Ау, тебе ничего не светит! И ты меня утомил! Молодой человек! — жестом подзываю к своему столу официанта.

— Может, хотя бы номерочками обменяемся?

— Нет! — тянусь к сумке за карточкой, пока сотрудник кафе, как назло, медленно идёт в нашу сторону.

— Почему?

— У меня жених есть! Этого мало?

— Почему же ты тогда сейчас не с ним?

А, действительно! Почему бы мне просто не взять и не поехать к родителям Дани? Да, он просил не звонить, но почему я послушалась? Надо с ним поговорить начистоту и всё выяснить!

— Счёт, пожалуйста! — прошу у доковылявшего, наконец, до нашего стола официанта.

Тот, будто нарочно, также неторопливо удаляется.

— Ты куда засобиралась?

— Как раз к жениху. Чтобы такие, как ты, не приставали.

В ожидании счёта встаю и начинаю надевать куртку.

— Ну ты же понимаешь, что от судьбы не убежишь? — приторно спрашивает, пока я завязываю шарф.

И откуда в этом юном парнишке столько смелости? Считает себя неотразимым?

Смотрит на меня так, будто уже победил. Привык, наверное, что ровесницы на него и без всех этих заученных речей вешаются только за внешность.

— Ну я попробую, ладно?

Расплачиваюсь карточкой и хочу уже быстрее удрать отсюда.

— А меня вчера девушка бросила… — сообщает парень невпопад, прикрыв голову руками.

Я опешила. Кто-то сменил тактику и начал новый спектакль? Слишком уж резкая смена настроения… Но это всё меня не касается.

— Сочувствую! — выдавливаю из себя и, не глядя больше на парня, выбегаю из кафе.

У меня и своих проблем выше крыши! Не хватало ещё чужих!

Добравшись до квартиры Даниных родителей долго не решаюсь позвонить в дверь. Но когда всё же делаю это, его мама сразу обескураживает вопросом:

— А с чего ты решила, что Даня у нас?