Отбить Ведьму у Демона

Глава 4

Откровенность

Впервые за этот «поход за мужчиной, чтобы принести его в жертву» Алекса замечает, как быстрее начинает стучать сердце, а к скулам приливает кровь.

Может быть, всё-таки не стоит?

Это мысль звучит одновременно с фразой:

— Значит, всё как раз в тему. Давай!

И Виктор выпускает из рук бутылку воды, которую зачем-то вынул из холодильника вместо печени.

— Что, «давай»? — переспрашивает он, явно думая совсем о другом.

Будто о футболке только что и не договаривались.

Она моргает, старательно скрывая наступающую тихой поступью неловкость.

— Одежду. Или передумал уже?

— А, нет, — делает он вид, будто заминки этой и не было, и спешит за футболкой. — Держи, — возвращается, не смотрит в глаза, но продолжает стоять рядом, словно ожидая, что она будет одеваться прямо здесь и при нём.

Кот, оказавшись на верхнем кухонном шкафчике, презрительно фыркает и принимается вылизывать переднюю лапку. Выглядя так, будто вот-вот скажет, прицокнув языком: «глупые люди» и закатит глаза.

— Ты ему не нравишься, — тепло фыркает Алекса. — Ни капельки. Так что с печёнкой? Ты всегда такой растерянный?

Виктор возвращается к холодильнику, находит печень и перекладывает её в тарелку, которую тут же ставит в микроволновую печь.

— Не всегда, только когда рядом полуобнажённые красивые девушки, — фыркает он в ответ, старательно отводя от неё взгляд.

Взгляд, который так и норовит скользнуть по её ножкам…

— А ты всегда такая непосредственная и смелая, а?

— Нет, только в ночь красной луны, — она произносит это как-то странно, затем подмигивает (неумело) и всё-таки идёт переодеваться в другую комнату.

Раскрепощать себя стоит постепенно.

Сосед оказался очень даже милым, даже жаль, что их знакомство такое странное. И думает он о ней, наверное, теперь невесть что…

Алекса рассматривает себя в зеркало, затаив дыхание. Волосы совсем недавно удачно отбелили и покрасили в нежно-розовый в салоне. Чтобы хорошо сочетаться с готикой, она всегда использует солнцезащитный крем и каждый вечер делает масочки из петрушки и овсянки. Кожа приятного светлого оттенка. Глаза большие, миндалевидные. Из неё вышла бы прекрасная ведьмочка в стиле аниме.

Интересно, что о ней всё-таки думает Виктор? Она правда ему понравилась?

А он не спешит окликать её или проверять, как она там. Виктор вынимает тарелочку с едой для кота, ставит её на шкафчик рядом с ним и отходит к окну.

Задумывается о чём-то. Но, на самом деле, нет-нет, а поглядывает в сторону двери в отражение стекла. Ждёт, когда появится Алекса.

Не могло ведь ему и правда так повести, чтобы соседка оказалась… такой? И теперь была не против, на…

Он случайно давится слюной и закашливается, постукивая себя кулаком по груди.

После чего не выдерживает и выходит к ней первым.

Точнее, немного приоткрывает дверь, чтобы говорить было удобнее, а сам остаётся за ней. Хотя и очень хочется взглянуть на Алексу.

— Ты уже всё?

И чего только торопит?

Виктор морщится от досады на себя и неловкости.

— Прости, — произносит сипло после кашля, зачем-то пытаясь улыбаться. — Я просто… Ты очень, — признаётся вдруг, — волнуешь, ну, в том смысле, что смущаешь меня. Блин, не знаю, как сказать. Просто… Знаешь, ты очень милая. Теряюсь, как вести себя. Хотя это мне и несвойственно… Слишком, — заводит руку себе за шею и неловко посмеивается, — много лишних откровений, да?

Она как раз накидывает на нижнее бельё его огромную футболку. От того, что он говорит и как по коже пробегают мурашки. Слава ведьминским богам! Он ничего не заметил.

Не заметил, что ей страшно.

Что она сама первый раз в такой ситуации.

Что у неё вообще раньше не было парней.

— Нет, — она выходит к нему, на розовых губах играет полуулыбка, — сегодня мы должны быть настолько откровенны, насколько это возможно.

Виктор изгибает бровь.

— О как… Мм, — вырывается у него, но он тут же исправляется, старясь выглядеть увереннее.

Несмотря на то, что говорил недавно.

«Ну и дурак» — мелькает у него в мыслях.

Но он выпрямляется и гонит от себя смущение и нерешительность. И недавнее чувство неловкости.

Нельзя всё испортить…

— Я согласен, — отвечает ей и выпаливает, не обдумав, сам не зная зачем: — Не боишься меня?

«Придурок, боюсь, конечно!»

И будто, чтобы обогнать собственный страх, Алекса делает ещё один шаг вперёд, проводит тёплыми хрупкими пальчиками по его груди и… чмокает в губы, встав на носочки.

«Аааа, сейчас кровь из носа пойдёт!»

И Виктор словно отключается. Руки сами собой смыкаются у неё на талии, держат крепко, обжигают кожу под тонкой тканью футболки.

Он тянет Алексу на себя, не глядя садится на диван, сметая на пол ворох неразобранных вещей, и целует её в ответ так неожиданно жарко, что у самого кругом идёт голова.