Отбить Ведьму у Демона

Глава 8

Виктор застывает у входной двери, в шаге от спасения и безопасности (как твердят ему инстинкты, но не разум), и разворачивается, чтобы броситься на кухню. Ведь все коты должны быть именно на кухне, верно?

Но Белопуза нигде не видно. А Виктор случайно задевает рогом лампу на потолке, и острые осколки разлетаются по всему полу. Теперь здесь становится ещё и опасно стоять и ходить.

— Нигде не вижу кота! — кричит он на ходу, спеша вернуться к Алексе. — Посмотри под шкафом в коридоре! — а самому совсем не до Персипуза, или как его там. Сам не знает, зачем ищет его и чего так за животное испугался.

Алекса кидается искать его по всем углам. А у самой сердце колотится в груди так сильно, что вот-вот выпрыгнет. И будто чей-то голос зовёт к порталу. И там за пеленой магии обещает, что она увидит нечто… знакомое.

— Персик! Если ты здесь, то ты идиот! И всех нас погубишь!

Он отзывается истошным воем прямо под потолком. Забившись в самый дальний и пыльный угол на шкафу, Персик лишь таращит большие и круглые, как блюдца глаза и ревёт, словно неисправленная сирена. При этом, пусть и отзывается на голос хозяйки, не думает подходить даже к краю, не то, что спрыгивать со шкафа на пол.

— Боже… Я нашла его! Ты теперь здоровенный, — кричит Алекса Виктору. — Ну и раньше был ничего… Ну короче, помоги, а⁈

Сама она с её росточком точно ничего сделать не сможет.

Но Виктор, то ли от стресса, то ли ещё отчего, не сразу догадывается, что нужно делать и вместо того, чтобы достать кота самому, хватает Алексу за талию и поднимает её к потолку.

— Давай, он пойдёт к тебе! — подбадривает.

Но Персик только сильнее вжимается в стену и шипит. Словно обвиняет в своём кошмаре хозяйку. Кажется, что вот-вот и лапой замахает! Глаза при этом сверкают колдовским огнём, будто отражая молнии. Шерсть вздыблена, задняя лапа отчего-то дрожит и мелко-мелко стучит по крышке шкафа.

— Да что с тобой такое? — Алексе и самой страшно. Особенно из-за когтистых лап Виктородемона. Вот а что будет, если он силу не рассчитает и изрежет её? А если она упадёт? А если из Ада вылезет целый легион демонов? Кошмар! Она что инициировала… — Апокалипсис! — прорывается. — Кыс-кыс-кыс! Бегом давай!

И Персик, услышав её выкрик, похоже воспринимает всё за объявление тревоги. И с диким рёвом сигает со шкафа, пролетая, распушив хвост, мимо Алексы и… На лету он начинает снова орать, не отрывая взгляд от Викторо-демона, а оказавшись на полу, рывком прыгает к ближайшей открытой двери. Только вот Викторо-демон ловит его за шкирку и выбегает, наконец, из квартиры.

— Давай скорее! — поторапливает Алексу, придерживая для неё дверь. — И кота забери, он сожрёт меня!

И с чего так сказал? Персик висит в его лапе-руке безвольной тряпочкой, с обречённым несчастным взглядом.

— Ты его что ли боишься? Да это же Виктор! — оттягивая кота на ходу, пытается объяснить Алекса. — Ну… ты же знаешь! Вы уже с ним несколько часов знакомы.

Как и она сама… а тут такое!

— Что теперь делать?

— Запри дверь на ключ, — советует Виктор, вновь пытаясь укутаться в покрывало.

Только на этот раз ещё и потому, что понимает — он смертельно мёрзнет! Точнее, тело демона…

— Киса-киса, — пытаясь справиться со спутывающим мысли стрессом, зачем-то принимается он успокаивать кота, — Белопузик, это ведь я! Я, веришь?

И в этот момент на лестничную площадку выходит старушка-соседка. Замирает на месте, ошалелым взглядом рассматривает высоченного, полуобнажённого мужчину с рогами, а в следующий миг… Уверенно и резво подходит ближе.

Алекса стремится прикрыть Виктора собой, но из-за довольно обширной разницы в габаритах практически ничего не меняется.

— Здравствуйте. День сегодня погожий, бабушка! — блеет она. — А мы уже уходим!

Та мелко и часто кивает и вдруг тычет в Виктора пальцем:

— Фурия, да? Или, — мрачнеет тут же, — стриптизёр? Никак разобрать не могу кто…

Виктор не понимает, как эти два варианта могут быть связаны и причём тут фурии, а потому теряется с ответом.

Алекса мило улыбается, делает шаг вперёд и тянет Виктора за собой.

— Он не фурия. И не стриптизёр. И даже не демон!

— Мой внук фурия, — семенит старушка за ними, а Виктор лишь глядит на неё ошалело и чувствует, как тихо сходит с ума от происходящего. — Вот и удивляюсь, что взрослые тоже ими быть могут.

Алекса останавливается.

— Вы тоже ведьма?

— Я те дам ведьма! — аж подпрыгивает она. — Сама ты ведьма! Ты чего себе позволяешь, так со старшими разговаривать⁈ Из-за внука моего? Думаешь, из-за меня от таким стал? Не из-за меня, я всегда была против. И родителям его говорила не раз, чтобы заставили его стать нормальным!

От её напора Алекса даже вздрагивает.

— Так разве можно что-то сделать? Рога ему что ли отрезать? Это после демонских времён аномалия видно… Послушайте, вы должны любить его таким, какой он есть!

Но старуха лишь плюётся и всплёскивает руками.

— Во глупая, я-то люблю его, конечно. Но принимать абсолютно всё, считаю нельзя. Должно быть воспитание! Иначе вырастают, — бросает она взгляд на Виктора, — всякие… странные. И да, — принимается кивать, — именно, рога отрезать, хвост вырвать, уши снять! Это ж надо, он на мой день рождения в прошлый раз заявился в своём костюме фурии: уши собачьи, глаза намазал, хвост в своём этом интернете заказал и нацепил. С меня потом все смеялись!

— Так… — наконец говорит Виктор, с большим трудом связав одно с другим, — может он фурри?

— А я как сказала? — недовольно фыркает она, но так как от Алексы уже получила больше отклика, говорить продолжает с ней. — Вот и скажи, что с ним делать, если не рога отпиливать?

Она со смехом прибавляет ходу.

— Напугали! Отстаньте от ребёнка… от нас отстаньте! И да… к двери моей не подходите, дам того… нехорошее творится.

Это самое «нехорошее» она показывает неопределёнными жестами. И на этом, посчитав, что выполнила свой долг и предупредила старушку о демонском отродье, ведьма выскакивает на улицу.

Виктор выходит за ней, стараясь с головой укутаться в покрывало. Выходит у него так себе…

— Блин, а если она теперь полицию вызовет, чтобы проверить, что там «нехорошее»? Хотя, — тут же успокаивается, — они тогда сюда наших направят…

Но старушка, вылетев на крыльцо (и как только так резво их догнала?) кричит вдогонку, убивая всё успокоения Виктора:

— Утечка, да? Газом от твоей двери несёт! Я газовиков вызову.

Виктор тяжело вздыхает. Газовики вот сразу и не разберутся, кого позвать, и поэтому с большим шансом пострадают.

— Да а что он сделает, если его тело тут? — ловит Алекса обеспокоенный взгляд мужчины.

И Виктор успокаивается.

— И правда… Прости, я сейчас возьму себя в руки, обещаю.

Старушка же несётся обратно в дом.

— Батюшки, тело! Полиция! Полиция, там тело!

Виктора-демон закатывает глаза и теперь сам хватает Алексу за руку и спешит уйти.

— Ладно, от старухи мы сбежали, — усмехается он, поворачивая в безлюдный переулок, — как быть дальше? Боюсь, у людей всё-таки отложились события недавнего прошлого, и мне не пройти по городу, не подняв панику.

— Или они просто подумают, — улыбается Алекса, стягивая с него одеяло и рассматривая, — что ты фурри. Тебе даже идёт…

Он нервно улыбается, глаза у него, пусть и демонские, но теплеют. Точнее, в данном случае — холодеют.

— Надеюсь, что так, спасибо… — но улыбка исчезает с его губ так же быстро, как и появилась. — Моё тело… Послушай, а что если оно сгорело там? Ну, в демонском мире.

Алекса закусывает губу. И ведёт плечиком, пока не понимая, как его успокоить. Потому что да… такое возможно.

— Ничего мы… найдём тебе новое тело.

Виктор то ли усмехается, то ли просто так судорожно втягивает воздух, но продолжать разводить панику передумывает. И без того ситуация сложная.

— Это вряд ли. Но, да, по ходу дела разберёмся. Пока бы найти спокойное место, чтобы выдохнуть и подумать. Не знаешь такое? Я-то здесь плохо ориентируюсь.

Она замирает.

— Прям так, чтобы с тобой прийти… вряд ли. Я часто ходила на кладбище, там ещё каморка прикольная у смотрителя… Он там не круглосуточно, а я поняла, как туда забраться без ключа. Но в итоге он меня выгнал, даже стрелять начал…

Персик, притихнув на её руках, зыркает своими глазами-блюдцами то на Виктора, то на хозяйку, и вдруг оживляется:

— Так я знаю, где спрятаться можно! Там только пёс время от времени бродит. Но вы ему пинка под зад! — всё воодушевлённее становится его хрипловатый и несколько грубый, как у сорокалетнего мужика, голос. — Под зад! И дело в шляпе! Или как там человеки говорят? В шляпе. В ведьминской шляпе!

Алекса вскрикивает, причём, нецензурно и со всей дури отшвыривает от себя…

— Мой кот — отродье сатаны!

Персик распушается на лету и орёт, на этот раз, по-кошачьи, когда приземляется в грязную холодную лужу. После чего начинается носиться взад-вперёд, подёргивая поочерёдно лапами.

— Может, он одержим? — не может поверить в происходящее Виктор, пусть и повидал уже на своём веку всякое. — Или это уловки того демона! — на этих словах голос его звучит слишком угрожающе и воинственно.

Поэтому Персик пугается пуще прежнего и со всех лап несётся к Алексе, собираясь запрыгнуть ей на руки.

Но она… убегает от него!

— Точно! Он из твоего тела переселился в другое животное!

— Тогда моё тело… — бежит вместе с ней Виктор, — должно быть свободно? Но почему я всё ещё в этом? Выходит… оно сгорело, — горестно заключает он, и они едва не выбегают на проезжую часть.

Какая-то женщина с ребёнком, как раз в это время идя по тротуару к переулку, вскрикивает от неожиданности. Но затем лишь с любопытством провожает их взглядом, а её ребёнок, указывая на Виктора, принимается весело смеяться.

Похоже, Алекса была права, людям всё ещё проще решить, что это лишь странный маскарад.

Персик же продолжает догонять их, передвигаясь короткими перебежками, чтобы не попасть под колёса или ноги прохожих. И ор его то и дело заглушают гудки машин или шум стройки, что раздаётся в стороне.

Прямо посреди дороги на зебре ведьма останавливается и вдруг задаётся вопросом:

— А что если это всё-таки мой кот? У меня должен быть говорящий кот! Всё сходится…

— Но почему он до того молчал?

— Але-е-екса-а-а! — уже совершенно жалобно кричит им вдогонку Персик и едва не попадает под машину, после чего шипит и начинает мяукать, как котёнок. — Не бросай меня…

— Кыс-кыс… — она садится на корточки. — Иди ко мне! Беги сюда! Надо проверить как-то, — переводит взгляд на Виктора. — Всё равно в теле кота демон много не сделает.

— Святой бы водой его окропить…

— Водой? — щетинится Персик и пятится назад, с опаской поглядывая на Виктора.

— Ну, — сжалившись, отвечает он, — или круг мелом защитный провести и проверить, сможет ли пройти в него.

— Что скажешь? — Алекса с надеждой смотрит на кота.

— Можно мел, — и косится в сторону какого-то здания с облезлой штукатуркой. — Там вон кусочек найти…

Виктор вздыхает.

— Нормальный мел нужен, чтобы наверняка.

Но Персик всё же рискует подойти к хозяйке и прыгнуть на неё с видом таким, будто вокруг одни лишь псы и лишь Алекса способна защитить его.

Ведьма шепчет ему на ушко, переходя дорогу:

— Хочешь, я пойду с тобой в Ад?

И Персик принимается выть по новой.

— Пожалуйста, нет! Не надо, зачем? Пусть страшилище уйдёт одно! — шипит он на Виктора.

Она радостно подпрыгивает.

— Всё. Дело закрыто! Это мой ко-тик.

Виктор недоверчиво фыркает, но всё же не спорит.

⁠

— Ты рисковала… Вдруг бы даже такое могло быть принято за твоё согласие? Так, ну да что уж теперь… — озирается он. — Ид1м-то куда?

⁠

— На свалку, — с уверенностью заявляет кот. — Там автобус старый есть, там мы с друзьями одно время всегда собирались. Пока хозяйка меня розовым шампунем мыть не стала и запирать. Я котёнком ещё был. Но с улицы часто своих слышу и знаю, что там всё осталось по прежнему.

⁠

— Твою же ж… — раздаётся рядом с компанией знакомый всем голос. — Это вы… вы чего, а? Психи.

⁠

⁠Марк смотрит на них ошарашенным взглядом и бледнеет от вновь нахлынувшей на него обиды и злости.

⁠

— И вот на это вот, — кивает он в сторону Виктора, — ты меня променяла⁈ Рогатые нравятся? Извращенка! — но вдруг понижает тон: — Вообще, сказала бы мне, что я, не переоделся бы думаешь?..

Насколько бы Марк не был ревнив и зол, парнем он себя считает неплохим. Даже в какой то мере ответственным. Вон, ему даже родители доверяют! Они уехали на несколько дней по делам, оставив квартиру на него. А раз так, выслушав сбивчивые и не совсем понятные объяснения повстречавшейся ему парочки, Марк принимает решение побыть ответственным ещё и за свою бывшую девушку. Поэтому приглашает их зайти к себе.

— Только если ненадолго, — ворчит он по дороге, а сам всё косится на Виктора-демона. — Если нас задержат по дороге из-за его рогов, то я просто мимо проходил и непричём, ясно? Психи… В таком виде по улице разгуливать!

— Так вышло, — кутаясь в покрывало, шепчет Виктор.

Голос его тоже другой и, как ему кажется, слишком громкий, поэтому лучше стараться шептать и не привлекать к себе лишнее внимание.

— Поэтому нам и надо куда-нибудь забежать. Пустишь же в душ?

На самом деле, туда ему надо отнюдь не для того, чтобы смыть с себя «грим». Виктору дико холодно. Так, словно он вышел на улицу не хорошей солнечной погодой, а лютой зимой в метель. Удивительно, как клыки ещё не стучат!

Он ощупывает их языком с заметной опаской и, что греха таить, любопытством. Клыки большие и острые, Виктор даже не знает, на чьи они похожи.

Вообще, очень странно ощущать себя в чужом теле. Будто его заперли в просторной, но в то же время сдавливающей со всех сторон комнате, в которой понятия не имеешь, на что можешь натолкнуться.

А ещё эта комната, судя по всему — морозильная камера. Морозит так, что волей не волей начинаешь думать про родной Ад.

— Тьфу ты, — фыркает он, задумавшись, — родной, блин! Ну конечно…

И в голосе так много сарказма и негодования, что Марк невольно ёжится и отходит поближе к Алексе.

— Странный он. Ты бы всё же подумала ещё… Ну, — улыбается, — насчёт меня. Я нормальный.

Ответить ей не даёт Персик, который принимается вертеться, сидя на её руках, пока не поворачивается своим задом к Марку.

— Нормальный, — ворчит Персик голосом сорокалетнего мужика, — малолетка прилипучая.

Но так как Марк видит только кошачий пушистый зад, и уж точно не думает, что говорить может кот… То ему кажется, будто голос исходит от Алексы. И он отшатывается, всё сильнее начиная сомневаться, не зря ли ведёт их к себе домой.

А дом, как на зло, уже совсем близко. Вон, за тремя рядами одинаковых серых высоток, виднеется его край, и даже окно родительской комнаты.

Эх, вот бы оказалось, что они приехали раньше времени! Отец с матерью ни за что бы не разрешили Марку привести такую компанию.

Может он всё-таки и не такой ответственный, каким чувствовал себя совсем недавно?..

С этими мыслями он и подводит компанию к своему подъезду, спугивая с лавочек аж целых три бабульки, что, перекрестившись, спешат разойтись.

Виктору (видимо, от их реакции и жеста), становится дурно и он ведёт плечами.

— По ощущениям, — делится с Алексой шёпотом, — словно в меня когти Белопуза впились…

Марк же, чтобы хоть как-то унять непонятно чего нарастающее беспокойство, открыв двери, решает заранее попросить, прерывая его шёпот:

— Копыта хоть отбросить не забудь! У нас дома ремонт был недавно.

Виктор молчит в ответ. Обещать этого он, увы, не может.