Отбрось сомнения

4

Услышав стук, Хилари, уже погрузившаяся в сладкие объятия сна, открыла глаза и испуганно посмотрела по сторонам, не понимая, где она и что происходит.

Постучали повторно.

Часы на перевернутой вверх дном коробке, поставленной ею у кровати в качестве тумбочки, показывали двадцать минут второго.

Кто может прийти ко мне так поздно? — содрогаясь от страха, подумала Хилари. И стоит ли открывать дверь?

В ее голове пронеслось множество тревожных мыслей. Этих мест она не знала, поэтому не имела представления о том, насколько опасно жить здесь одной.

Быть может, это грабители… Или дух покойной Мириам, размышляла она, замирая от ужаса.

Когда постучали в третий раз, ей ничего не оставалось, как подняться с кровати, закутаться в покрывало, взять с перевернутой коробки небольшой кухонный нож и прошлепать босыми ногами вниз к входной двери.

— Кто там? — спросила она, пытаясь говорить как можно более уверенным и строгим голосом.

— Это я, Хилари! Я — Эдвин.

Вздохнув с облегчением, она зажгла свет и повернула в замке ключ.

Эдвин перешагнул через порог, плотно закрыл за собой дверь и, заметив нож в ее маленькой руке, добродушно рассмеялся.

— Ты, оказывается, вооружена! Шутить с тобой опасно.

Хилари смущенно улыбнулась.

Эдвин обвел ее внимательным восхищенным взглядом. Ее блестящие пшеничные волосы спадали на плечи беспорядочными прядями. Губы выглядели еще более пухлыми и алыми, чем обычно. Серые глаза светились какой-то невинностью и детскостью.

Он шагнул к ней ближе и медленно разжал ее пальцы, сжимавшие на груди края покрывала. Оно соскользнуло с хрупких белых плеч, на которых, кроме тонких бретелек ночной сорочки, больше ничего не было.

— Хилари, ты — прелесть, — произнес на выдохе Эдвин, качая головой.

Ее нежные щеки с едва различимыми веснушками покрылись стыдливым румянцем. Она смутилась и вновь натянула на плечи покрывало.

— Что ты здесь делаешь?

Эдвин не знал, что ответить. Но четко сознавал, что поступил единственно правильно, вернувшись к ней.

— Если бы этот мастер на все руки оказался в доме, то я разорвал бы его в клочья, честное слово, — пробормотал он.

Хилари усмехнулась.

— Если бы Томас и находился сейчас здесь, это тебя б не касалось! Мы с тобой давным-давно не имеем друг к другу никакого отношения!

Лицо Эдвина потемнело.

— Знаю. Но я очень хочу, чтобы все изменилось… — Когда слова слетели с его губ, он почувствовал странное облегчение. На протяжении пяти лет ему не хватало сил признаться даже самому себе в том, что без этой женщины его жизнь пуста и неполноценна.

Хилари смотрела на Эдвина во все глаза. Он был по-прежнему потрясающе красивым и невероятно соблазнительным. Ему шла любая одежда. В облегающей плечи и грудь футболке и старых джинсах этот парень смотрелся не менее восхитительно и мужественно, чем в строгом костюме и галстуке.

Хилари окатила горячая волна желания, и ей стало трудно дышать. За пять прошедших лет она практически не общалась с мужчинами. Заботы о ребенке, учеба в университете и работа занимали все ее время. Но от отсутствия мужского внимания и заботы она ничуть не страдала. Ей и в голову не приходило связывать жизнь с кем попало. А такого человека, который смог бы заменить Эдвина, она так и не встретила.

— Я действительно хочу, чтобы мы снова сблизились, — пробормотал Эдвин.

— Правда? — Счастье теплой лавиной накрыло Хилари с головой. Она сознавала, что ступает на опасную тропу, но о плохом старалась просто не думать. Ее буквально несло в объятия Эдвина.

Он опять разжал пальцы Хилари и попытался сбросить покрывало. Ее полная грудь взволнованно вздымалась и опускалась под тонкой полупрозрачной тканью сорочки, а выпуклые затвердевшие соски так и манили к себе.

Эдвин провел рукой по ее нежному плечу, и она, вздрогнув, подалась к нему. Он прижал ее к стене и принялся целовать — жадно и безудержно, как будто всю жизнь только и мечтал о наступлении этих минут. Хилари отвечала на каждое его движение, на любое прикосновение — на все, что он дарил ей.

— Милая, я так давно мечтал об этом, — задыхаясь, шептал Эдвин.

— Я тоже, — отвечала она.

Услышав ее признание, Эдвин возликовал. Желанная, прекрасная женщина вновь была готова принадлежать ему! А сейчас только это имело для него смысл.

Подхватив ее на руки, он закружил по полу, потом устремился вверх по лестнице в ту комнату, где теперь стояла старая кровать.

Рядом с ложем Хилари возвышалась коробка, перевернутая вверх дном. На ней тикал будильник и горела лампа.

Эдвин опустился на край кровати, поставил Хилари перед собой, осторожно вытащил нож, который она до сих пор держала в руке, и положил его на коробку.

— Странно, что ты не задела меня своим оружием, когда мы целовались внизу, — заметил он, улыбаясь.

— Я никогда бы этого не сделала, — прошептала Хилари и, наклонившись, потерлась носом о его щеку. — Если, конечно, каким-нибудь неосторожным действием ты не вынудил бы меня прибегнуть к крайним мерам.

Эдвин рассмеялся.

— Да уж, сегодня вечером ты доказала мне, что постоять за себя умеешь. Я и не думал, что такие малютки способны быть столь воинственными! — Он потер пальцами щеку, по которой несколько часов назад она хлестнула ладонью.

Хилари пригрозила ему пальцем.

— Зато теперь ты будешь вести себя более предусмотрительно!

Он покорно кивнул, обвел ненасытным взглядом ее кремовую грудь, откинул в сторону покрывало, которое она до сих пор удерживала на себе одной рукой, и медленно стянул с ее плеч тонкие бретельки ночной сорочки.

Полупрозрачная вещица послушно соскользнула вниз, и Хилари, оставшуюся перед Эдвином совсем голой, охватила дрожь.

Он жадно прильнул к ее груди и принялся ласкать то один то другой ее сосок так страстно и жадно, будто знал, что занимается этим в последний раз.

Хилари задыхалась от счастья. Она то закрывала глаза, утопая в ливне блаженных ощущений, то открывала их и внимательно вглядывалась в Эдвина, пытаясь рассмотреть в нем все до малейшей детали.

У него были темные пушистые длинные ресницы, длиннее, чем у нее самой.

Они такие же, как у Лили, подумала она, довольно улыбаясь. Сегодня я непременно должна рассказать ему о нашей дочке…

Ласки Эдвина становились все более горячими и порывистыми. Он целовал ее везде, а она постепенно растворялась в нем, как когда-то давно…

— Я полностью теряю контроль над собой… Ты просто колдунья, слышишь? — прохрипел он, переводя дыхание и укладывая ее на кровать.

Губы Хилари опять расплылись в улыбке.

Слышать подобные слова от Эдвина означало нечто поистине невероятное. Ведь этот человек умел контролировать себя при любых обстоятельствах.

Он не курил, потому что был уверен в ненужности и вредности курения, никогда в жизни не выпивал вина больше, чем один бокал, не поддавался чьему бы то ни было влиянию и не отступал от своих принципов.

— Ты потрясающе красивая, — пробормотал Эдвин, восхищенно рассматривая Хилари.

Она знала, что не представляет собой ничего особенного. Но, когда он так смотрел на нее, чувствовала, что действительно обладает чем-то необычным, какой-то изюминкой, которая в его глазах делает ее неотразимой. И обожала ощущать себя такой.

Эдвин снял с себя одежду, лег рядом с Хилари и принялся медленно гладить ее грудь, живот и бедра и покрывать их нежными поцелуями.

— Ты просто чудо, Хилл, просто чудо… — шептал он еле различимо.

— О, Эдвин… Эдвин!.. — стонала она в ответ.

Его движения становились все более требовательными, его губы и руки уже обжигали ее и сводили с ума, но полностью овладевать ею он почему-то не торопился.

А Хилари уже сгорала от непреодолимого желания вновь почувствовать его в себе, слиться с ним воедино. Ей казалось, еще немного, и она вспыхнет и превратится в его руках в легкий пепел…

— Эдвин, прошу тебя… Войди же в меня поскорее… — вырвалось у нее из груди.

— Я не хочу торопиться… — сказал он. — Боюсь опять сделать тебе больно… Как тогда, когда мы занимались любовью в первый раз.

Хилари приподняла голову и ласково провела ладонью по его растрепавшимся густым волосам.

— Это было естественно и больше не повторится. Ведь до тебя у меня никого никогда не было.

На мгновение Эдвин замер.

«Никого никогда не было…» — эхом отдалось в его висках. Неужели это правда?

Он взглянул в серые прозрачные глаза Хилари, озаренные чудесным внутренним светом, подернутые туманной вожделенной дымкой и покачал головой.

Ему на ум приходили мысли о том, что до встречи с ним она могла быть девственницей, но он не был в этом уверен.

Почему я не заметил, что для нее тогда все случилось впервые? Был так поглощен страстью? Или настолько уверен, что она искушена в подобных делах? — размышлял он, а душа его наполнялась все большей гордостью и все большим облегчением.

Он проник в нее неожиданно и порывисто. Она на мгновение замерла, оглушенная водопадом давно забытых и ни с чем не сравнимых эмоций. Ее глаза наполнились слезами, и, забыв обо всем на свете, она отдалась блаженству.

— Хилари! Хилари! — закричал Эдвин в исступлении, достигнув самого насыщенного в своей жизни оргазма, опустился на нее и, содрогаясь, уткнулся лицом в ее благоухающие волосы.

Она с наслаждением вдохнула исходивший от него до боли знакомый запах.

— Почему, когда я с тобой, после первого раза мне тут же хочется заняться этим повторно? — спросил он прерывистым полушепотом.

— Не будь таким жадным! — шутливым тоном ответила Хилари, отчаянно заглушая внутренний голос, твердивший ей, что она совершила большую глупость.

Лицо Эдвина неожиданно посерьезнело.

— Я должен был догадаться тогда, что ты была девственницей…

Хилари тяжело вздохнула.

— Даже если бы ты догадался об этом, то не признался. Это наложило б на тебя дополнительную ответственность, создало ненужные проблемы…

— Думаешь, я боюсь ответственности? — произнес он с оттенком враждебности в голосе.

Хилари еще раз вздохнула.

Она считала, что спорить с ним по этому поводу не имеет смысла. Их отношения пять лет назад все равно не сложились бы по-иному. Он просто-напросто устал от них и захотел свободы, а она по уши в него влюбилась и была обречена на страдания.

— Я и не думаю, что ты боишься ответственности, — медленно произнесла она. — Просто, ни о чем не догадываясь, ты с легкостью распрощался со мной, когда почувствовал, что теряешь ко мне интерес.

— Что? — Эдвин резко убрал лицо от ее волос, на которых до сих пор лежал. — Я потерял к тебе не интерес, моя дорогая, а уважение, когда увидел тебя с тем лохматым на мотоцикле!

Хилари удивленно моргнула.

— Не понимаю, почему моя невинная прогулка на мотоцикле с приятелем друзей, кажется тебе настоящим преступлением?

Эдвин презрительно усмехнулся.

— Невинная прогулка? Ха-ха! Да как у тебя поворачивается язык называть это подобными словами? Блудница!

Хилари замерла от обиды, ничего не понимая. Она максимально напрягла память, пытаясь вспомнить вечер, проведенный с друзьями, как можно более подробно.

— Ах, вот оно что! — пробормотала она, вдруг неожиданно вспомнив, что парнишка, с которым они прокатились по пляжу, на прощание поцеловал ее. Поцелуй длился не больше секунды. Хилари тогда даже не поняла, что произошло, поэтому не стала возмущаться, тем более в присутствии остальных друзей. — Наверное, ты видел именно это… Черт возьми! Какие недоразумения только ни случаются в жизни!

Эдвин вскочил с кровати и принялся натягивать джинсы.

— Что, вспомнила, как развлекалась с этим волосатиком? Разгульная девка!

— Заткнись! — крикнула Хилари, багровея от негодования. — То. что ты видел, это все, что между нами произошло. И прогулка и поцелуй были настолько невинными, что разглагольствовать о них так долго просто смешно!

Эдвин фыркнул.

— Так я тебе и поверил! Я прекрасно знаю, как чудесно ты умеешь врать!

Хилари замерла. Чем-чем, а ложью она ему должна была запомниться…

— Да, я соврала тебе когда-то. Один-единственный раз. Но это не значит, что все мои слова — сплошной обман…

— Где здесь можно помыться? — жестко спросил Эдвин, не обращая внимания на ее оправдания.

— Внизу… — Хилари трясло, как в ознобе. Какой ужас! — подумала она, сообразив вдруг, в чем состояла истинная причина их с Эдвином расставания.

Он узнал о ее обмане, уехал в Майами, объяснив, что должен во всем разобраться, а вернувшись по прошествии нескольких дней, увидел ее целующейся с другим парнем! Хотя «целующейся» — слишком громко сказано… Но в том состоянии, в котором пребывал Эдвин, он мог и не то принять за предательство…

М-да… По самолюбию Эдвина Айртона был нанесен страшный удар, подумала Хилари. Потому-то он и не удостоил меня чести поговорить наедине после судебного разбирательства. Посчитал, что, согласившись, унизится передо мной, «разгульной девкой»…

— Почему же ты не разобрался со мной тогда? Ведь произошла чудовищная ошибка! — крикнула Хилари вслед удаляющемуся из комнаты Эдвину.

— Опускаться до этого? Ни за что! — небрежно бросил Эдвин, не поворачивая головы.

Все разрушилось из-за глупого недопонимания, думала Хилари, прижимая ладони к горящим щекам. Невероятно!

Эдвин вернулся через несколько минут, недовольно морща нос.

— В этом доме нет ванной! Кошмар!

Хилари сидела, прислонившись к спинке кровати, и смотрела в одну точку. Ее серые глаза выглядели потухшими, хрупкие плечи опустились, словно под тяжкой ношей.

Эдвин сел с ней рядом. Вообще-то и пять лет назад ему не верилось, что Хилари способна так запросто его забыть. Она явно сходила по нему с ума.

С другой стороны, он четко знал, что в семнадцать лет человеку свойственно быстро увлекаться и быстро охладевать, поэтому и склонялся к мысли, что она ему все же изменила.

Ему вспомнился тот жуткий день, когда они встретились в больнице.

Отец Хилари, будучи пьяным, уселся за руль автомобиля и на опасном повороте выскочил на встречную полосу, по которой ехала мать Эдвина. Она погибла на месте происшествия.

Хилари не любила воскрешать в памяти тот черный день. Но сейчас воспоминания ожили в ней сами по себе.

Сколько людей погибло тогда по вине ее отца! Оба родителя Дениса, мать Молли и мать Эдвина, Отец Молли стал инвалидом.

Эдвин появился в больничном коридоре в сопровождении Глэдис Нейленд. На нем не было лица. Хилари, выплакавшей к тому моменту все слезы, страстно хотелось броситься к нему в объятия, разделить с ним это горе. Но она не смела.

Эдвин, словно прочтя мысли Хилари, крепко обнял ее и привлек к себе.

— Только не думай, что я расстался с тобой из-за той чудовищной аварии. Ты здесь ни при чем, — пробормотал он, и Хилари обвила вокруг его шеи свои тонкие руки.

Она проснулась в очередной раз, когда за окнами только занимался рассвет. Проснулась оттого, что почувствовала горячие прикосновения ладоней Эдвина к своей набухшей груди.

— Опять? — протяжно спросила она.

— Ты что-то имеешь против? — прошептал он, пылко целуя ее в шею. — Если так, то я сейчас же прекращу тебя мучить.

— Только попробуй! — ответила она. Эдвин рассмеялся и продолжил свою сладостную пытку…

Когда Хилари вновь очнулась ото сна, комната уже была залита солнечным светом. Она довольно потянулась, чувствуя, что все ее тело ноет от приятной боли.

Эдвин мирно посапывал рядом с ней. На его бедрах лежала безбожно измятая простыня, и загорелая кожа красиво поблескивала в лучах восходящего солнца.

Хилари не могла на него налюбоваться. И боялась поверить в то, что происходящее с ней — не сон. Вся эта история была поистине невероятной.

Сама судьба опять привела нас в объятия друг друга, размышляла она, продолжая рассматривать своего любимого. А может, не судьба, а старушка Мириам все заранее просчитала и помогла нам воссоединиться?

На душе у нее было светло и безоблачно. До тех пор пока она не вспомнила, что так и не рассказала вчера Эдвину о существовании малышки Лили. Ей стало вдруг тревожно и страшно.

Я открою ему свою чудесную тайну несколько позже, решила она. Проведем вместе сегодняшний день, убедимся в том, что мы не зря вновь оказались вместе, тогда я и поведаю ему о дочери…

Как, интересно, он воспримет эту новость? Наверняка ему еще никогда не доводилось узнавать о том, что у него есть четырехлетний ребенок. Обрадует ли его эта известие? Или, наоборот, оттолкнет, напугает?

Чем больше она размышляла, тем сильнее становились терзавшие душу сомнения.

А почему я так убеждена, что Эдвин захочет провести сегодняшний день именно со мной? Не исключено, что произошедшее между нами ночью он воспринимает вовсе не так, как я. Что, если в мою постель его привело банальное желание утолить страсть? Только оно одно…

Окончательно испортив себе настроение, Хилари отвела взгляд от Эдвина и осторожно поднялась с кровати. Часы показывали девять.

Уже девять, подумала она, морща нос. А у меня сегодня куча дел! Я должна закупить все необходимое для быта — чистящие средства, стиральный порошок, продукты, кое-что из посуды, а еще ванну и тазы для мытья.

Уехать обратно в Солт-Лейк-Сити она намеревалась завтра утром. А вернуться — через недельку, уже с Лили. Поэтому за сегодняшний день ей следовало привести дом в относительно нормальный вид, чтобы можно было со спокойной душой привезти в него ребенка.

Она, пытаясь двигаться тихо, чтобы не потревожить Эдвина, взяла из сумки чистое белье, одежду и спустилась вниз.

На умывание и приведение себя в порядок у нее ушло около получаса. Все это время она напряженно размышляла, как ей поступить с Эдвином.

Наверное, следует оставить ему записку — рассказать в ней обо всем, что я планирую сегодня сделать, прикидывала она. Нет, не стоит… Он посчитает еще, что я пытаюсь привязать его к себе и своим планам… И почему я вообще обязана перед ним отчитываться?

В конце концов Хилари решила, что должна просто уехать и не терять времени на сомнения и раздумья. Проснувшись, Эдвин в любом случае не задержался бы у нее, а поспешил вернуться домой. Во-первых, потому что здесь мужчине нечего есть.

А во-вторых… Он наверняка не захотел бы, чтоб о его ночном визите к ней узнали его родственники…

При этой мысли у нее защемило сердце.

Какая я дура! — подумала она. Вообразила себе. Бог знает что! Он никогда не останется со мной. Этого не допустят его родные. Потому что не захотят принимать в семью дочь убийцы его матери. Еще и с ребенком.

От мрачных мыслей на душе стало гадко, и, чтобы поднять себе настроение, она позвонила в Солт-Лейк-Сити.

Услышав родные голоса — двоюродного брата и дочурки — и убедившись, что у них все в порядке, она немного воспрянула духом и вышла из дома.

Эдвин ужасно удивился, когда проснулся и обнаружил, что он не в своей комнате на вилле, а в коттедже, принадлежащем теперь Хилари. И еще больше удивился, увидев, что ее самой нет рядом.

Ни одну из женщин он не удостаивал чести остаться у нее в доме на ночь. И не мог понять, как первая счастливица посмела покинуть его и куда-то там удалиться.

Было без двадцати десять. Эдвин поднялся с кровати, потянулся, выглянул в окно и отправился на поиски Хилари. В соседней комнате стояло небольшое коричневое пианино. На полу тут и там лежали стопки с нотами, книгами о музыке и музыкантах, пластинками.

— Она — пианистка? — удивленно пробормотал он, присаживаясь на корточки у ближайшей из стопок и беря в руки большую нотную тетрадь в потрепанной обложке. — А я об этом даже не знал…

Тетрадные листы были исписаны аккуратно выведенными нотными значками. Эдвин представил маленькую хрупкую Хилари, сидящей за пианино, и вдруг страстно захотел услышать, как она играет.

Непременно попрошу ее исполнить мне что-нибудь, когда она вернется, подумал он и медленно вышел из комнаты.

Внизу ее тоже не было, и, решив, что она поехала в ближайший магазин, чтобы купить продукты для завтрака, Эдвин вернулся в спальню, подошел к окну и задумчиво уставился в одну точку.

Его внимание привлек неожиданно выруливший на дорогу с правой стороны от коттеджа «БМВ» ультрамаринового цвета. Его отец ездил точно на таком же автомобиле.

Эдвин быстро перевел взгляд туда, где во дворе, прямо у главного входа в дом, красовался его «ягуар». Он любил эту марку и постоянно покупал себе последние модели. Всегда только черного цвета.

— Очень предусмотрительно я поступил, оставив машину на самом видном месте! — пробормотал он себе под нос, сбежал вниз и выскочил на улицу, желая взглянуть на номера «БМВ». Но того уже и след простыл.

Эдвин вернулся в дом и, чтобы не терять времени даром, позвонил своему агенту по недвижимости. Узнал последние детали о покупке особняка в Холливуде и сообщил, что сегодня после полудня приедет осмотреть его.

Теперь-то она непременно согласится переехать, довольно потирая руки решил он и принялся бесцельно слоняться по пустому коттеджу. Вскоре это ему страшно надоело. К тому же сильно захотелось есть, а в кухне не было не то чтобы приличной еды, даже холодильника или буфета.

Прошел целый час, а Хилари так и не появилась, И Эдвин забеспокоился.

Вдруг с ней что-нибудь случилось? — с тревогой подумал он. Грузовик, который она взяла напрокат, старый и ненадежный. Чего доброго заглох где-нибудь в самом неподходящем месте.

Ему представилась Хилари, крутящаяся в полной растерянности возле своего убогого грузовичка, остановившегося посреди дороги. Он поспешно выбежал из дома, сел в машину и выехал на шоссе.

Узнать, где именно находится Хилари, было невозможно, поэтому он решил направиться в сторону своей виллы. Недалеко от нее располагались крупный торговый центр и всевозможные торговые лавки.

У одной из них он увидел Хилари и резко затормозил. В короткой юбке и блузке из тонкой воздушной ткани, она приветливо разговаривала с усатым здоровяком-продавцом, а тот нарочито медленно укладывал ей в сумку груши и апельсины, скаля зубы в идиотской улыбке и пялясь на ее стройные ноги.

Заметив машину Эдвина, Хилари мгновенно забыла о существовании любезно разговаривающего с ней продавца. В ее памяти всплыли картинки из прошлой бурной ночи, и она слегка покраснела.

Эдвин беспристрастно и холодно оглядел ее поверх приспущенного бокового окна машины, медленно открыл дверцу и вышел на тротуар.

Стройный, высокий, широкоплечий, он был эталоном мужской красоты. Его потрясающее лицо выражало сдержанное спокойствие, но угадывалось в нем и нечто устрашающее, а что именно, Хилари не могла определить.

Она поежилась, когда он невозмутимо зашагал ей навстречу. В это мгновение их совместная прошлая ночь почему-то показалась ей нереальной.

— Откуда ты узнал, что я здесь? — спросила она.

Эдвин небрежно пожал плечами.

— Я ничего не узнавал. Просто ехал к себе на виллу, увидел тебя и затормозил. — На его лице не дрогнул ни один мускул.

Хилари немного расслабилась.

— А я решила сделать кое-какие покупки. — Она улыбнулась и кивнула в сторону усатого продавца.

— Я так и подумал, — ответил Эдвин, не моргнув глазом. И, не сдержавшись, негромко рассмеялся. — К двенадцати будь, пожалуйста, готова. Я хочу свозить тебя в одно чудесное место.

— В какое? — удивленно поинтересовалась Хилари.

— Пусть это будет моим маленьким секретом, — ответил Эдвин, вернулся к машине и тут же уехал, не добавив больше ни слова.

Вернувшись домой, Хилари, вместо того, чтобы взяться за уборку, принялась приводить себя в порядок. В отсутствие ванной, душа, большого зеркала, гладильной доски и утюга заниматься этим было не так-то просто.

Первым делом она достала из сумки единственное платье, которое привезла с собой из Солт-Лейк-Сити — из красного бархата длиной чуть выше колена, с короткими рукавами и глубоким вырезом, ~ повесила его на вешалку и спрыснула водой. Только таким способом можно было разгладить образовавшиеся на нем складки.

Пока платье подсыхало, она подняла волосы и заколола их на затылке довольно простой, но элегантной заколкой. В макияже, с которым никогда не любила возиться, ограничилась тушью для ресниц и яркой губной помадой.

Эдвин заехал за ней ровно в двенадцать, Свежевыбритый, с аккуратно уложенными назад волосами, в синей шелковой рубашке, выгодно подчеркивающей цвет его глаз, и идеально выглаженных черных брюках, он походил на манекенщика, демонстрирующего одежду для супермодного журнала.

— Может, скажешь теперь, куда мы направляемся? — спросила Хилари.

— Имей терпение, — с таинственным видом ответил Эдвин, открыл дверцу «ягуара» и жестом пригласил ее сесть.

На берегу их уже ждала спортивная красавица-яхта.

Волнение Хилари все возрастало, но Эдвин делал вид, что ничего не замечает. Он невозмутимо рассказывал ей о достопримечательных местах, мимо которых они проплывали, и выглядел так, будто в мире не существует вещей, способных потревожить его хотя бы в малой степени.

— Скажи, куда мы плывем, или я умру от любопытства, — теряя терпение, взмолилась Хилари.

Эдвин рассмеялся.

— В Холливуд. Все подробности узнаешь чуть позже.

Они причалили к берегу в восхитительной бухточке. Уже отсюда Хилари увидела устремляющиеся ввысь стройные колонны великолепного здания, проглядывавшего сквозь кроны ухоженных высоких деревьев. Отовсюду слышались птичьи трели. Плеск морских волн за спиной придавал пейзажу особую романтичность.

Перехватив взгляд Хилари, Эдвин довольно улыбнулся, взял ее за руку и повел к удивительной постройке.

Чем ближе они подходили, тем больше восторгалась Хилари открывавшейся ее взгляду картиной.

Перед главным фасадом здания, облицованным нежно-зеленым камнем, был раскинут чудесный садик со светлыми скамейками, ровными дорожками, изящными цветочными клумбами и фонтанчиком посередине. Справа от дома виднелся широкий бассейн.

Хилари разглядывала всю эту красоту, затаив дыхание.

Надо было взять с собой новое шелковое платье, подумала она, смущенно представив вдруг, что на фоне нарядов обитателей такого роскошного дома ее одеяние будет выглядеть слишком простым.

— Эдвин, скажи мне ради Бога, к кому в гости мы идем! — потребовала она, легонько дергая Эдвина за руку.

Он улыбнулся и с уверенностью повел ее вверх по широким ступенькам, ведущим к главному входу.

— Ни к кому!

— Как это? — Хилари окинула изумленным взглядом сначала его, потом появившегося в проеме двери человека в форменной одежде, вежливо поприветствовавшего их обоих.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела на это место критически и дала ему свою оценку, — сказал Эдвин.

Хилари вздохнула с облегчением, решив, что здание продается, а кто-то из близких Эдвина или же он сам собирается его купить.

Внутреннее убранство роскошного дома ничуть не уступало его внешнему виду. Дизайн просторного холла, лестниц, комнат и балконов поражал великолепием. Полы были покрыты затейливой инкрустацией. Стены украшены гобеленами и полотнами современных живописцев. Резные балясины лестниц, бронзовые ручки дверей, изящные витражи в гостиной — все это удивительно сочеталось друг с другом, не вызывая слащавого ощущения избыточности, как это бывает иногда, когда заказчик кичится своим немаленьким состоянием.

— Тебе здесь нравится? — спросил Эдвин.

Хилари не знала, что и сказать. В ее душе роилась масса самых лестных эпитетов, которые она употребила бы, если б описывала этот дом кому-нибудь из своих близких. Но в данный момент ей было не совсем понятно, чего от нее ждет Эдвин, поэтому она ограничилась лишь парой скупых фраз:

— Здесь замечательно. Кто покупает этот замок?

— Я, — ответил Эдвин небрежно. — Точнее, уже купил. Но вижу впервые. Вкладывать деньги в недвижимость весьма выгодно. Я приобретаю дома через надежных агентов. Они знают, что мне нужно.

Хилари ничего не ответила. Они с Эдвином принадлежали к совершенно разным прослойкам общества, но даже пять лет назад, когда их связывали любовные отношения, она предпочитала не задумываться над тем, насколько богат ее возлюбленный.

— Мистер Айртон, стол для ланча накрыт на веранде, примыкающей к дальней комнате с правой стороны, — сообщил человек в форме.

— Спасибо, Бил, — ответил Эдвин и жестом предложил Хилари пройти вперед. — Признаться, я страшно голоден. С ланчем мы явно припозднились, — добавил он, помогая Хилари сесть за красиво сервированный стол.

Изысканные блюда, поданные на ланч, буквально таяли у Хилари во рту. На протяжении целых суток она питалась кое-как, поэтому ела сейчас с большим удовольствием.

— Ты не сказала мне об этом особняке ничего существенного, — заметил Эдвин, проглотив последний кусочек клубничного пирога и запив его душистым чаем.

— Что я могу о нем сказать? Это место — настоящая сказка! — простодушно ответила Хилари, но, вспомнив, что у них с Эдвином совершенно разные запросы и взгляды на роскошь, прикусила губу. — Вообще-то все зависит от того, какие требования ты предъявляешь к жилью, которое собираешься купить… —добавила она несколько смущенно.

— Сейчас я предъявляю к нему единственное требование: оно должно понравиться тебе, — ответил Эдвин.

Хилари показалось, что она ослышалась. На осознание того, что слова Эдвина — не слуховая галлюцинация, у нее ушло несколько секунд.

— Что… Что ты сказал?

— Для меня важно, чтобы этот дом пришелся тебе по вкусу, — повторил Эдвин с улыбкой, затем поднялся со стула и протянул ей руку, приглашая еще раз пройтись по великолепному особняку, похожему на сказочный дворец.

Теперь он казался Хилари вдвойне прекрасным, хотя она осматривала просторные комнаты и коридоры, недавно отремонтированные и обновленные, уже с меньшим вниманием.

Почему он сказал, что ему важно мое мнение? — размышляла она, и сердце в ее груди трепетало от радости. Неужели хочет предложить мне жить с ним в этом доме? Неужели подобное возможно?

Они остановились в просторном красивом зале, обставленном мебелью из черного дерева, обитой светлой богатой тканью. Эдвин привлек Хилари к себе и нежно поцеловал ее в макушку.

— Думаю, здесь тебе будет хорошо.

К глазам Хилари подступили горячие слезы. Слезы безумной радости. Она чувствовала, что не в состоянии вымолвить ни слова, поэтому ничего не отвечала, лишь крепко сжимала руку Эдвина.

Отправляясь в Майами, она и думать не могла о подобном развитии событий. В ее памяти проплыли одна за другой картины вчерашнего дня, прошлой ночи, и по телу пробежала дрожь волнения.

Невероятно, думала она. Мой практичный, мой расчетливый Эдвин решился на столь серьезный шаг, проведя со мной всего сутки! Оказывается, и для него пять лет разлуки явились истинной пыткой. И ему не терпится наверстать упущенное. Надо как можно скорее рассказать ему о нашей малышке.

— Наверное, настало время объяснить тебе, что конкретно я задумал, — спокойно произнес Эдвин. — Надеюсь, ты и сама обо всем уже догадалась.

Отвратительное предчувствие мгновенно сковало душу Хилари колючим льдом. Она немного отстранилась от Эдвина и, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание, взглянула в его небесно-синие выразительные глаза.

— Объясни же мне все. Эдвин деловито кашлянул.

— Я купил этот дом для того, чтобы предложить его тебе в обмен на коттедж моей прабабушки. Давай заключим с тобой честную сделку! — Он улыбнулся, будто сказал что-то очень забавное и посмотрел на Хилари в ожидании поддержки.

Ей же в это мгновение улыбаться хотелось меньше всего на свете. Перед ее глазами с беспощадной неумолимостью рушились построенные всего несколько минут назад прекрасные воздушные замки, и ей было больно и страшно.

Какая же я дура, думала она, с отсутствующим выражением лица глядя в пустоту. Придумала себе Сказку и поверила в нее. Повторно попалась в одну и ту же ловушку!

К счастью, жизнь давно научила ее в самые тяжелые моменты скрывать свои истинные переживания от окружающих.

— Уже поздно, — сказала она ровным голосом, взглянув на часы. — Мне пора возвращаться в Майами-Бич. Еще многое надо успеть сделать. Завтра я планирую на некоторое время вернуться в Юту.

Она направилась к двери, но Эдвин, заметивший ее странную бледность, подскочил к ней и удержал за руку.

— В чем дело, Хилари?

— Мне пора возвращаться, — повторила она. Он раздраженно тряхнул головой.

— Не понимаю, что тебя не устраивает? Я предлагаю тебе обменять старый коттедж без удобств на вполне приличный дом! Если мы заключим эту сделку, все останутся довольны. Тебе здесь явно будет комфортнее, а мы вернем себе фамильное имение! Оно дорого нам, и пользоваться им должны только мы!

— Да как ты смеешь в открытую заявлять мне, что я — менее достойный человек, чем ты? — выпалила Хилари, теряя терпение.

— Этого я не говорил, — ледяным тоном парировал Эдвин. — Просто пытаюсь вернуть семье то, что принадлежало ей не одно столетие! И готов пойти ради этого на что угодно. — Он презрительно прищурил глаза. — И не думай, что наши интимные отношения способны каким-то образом повлиять на мои твердые убеждения.

Хилари бросило в дрожь. Но она сдержалась и не расплакалась перед надменным Эдвином.

Итак, даже после проведенной с ней ночи его одержимость выставить ее за пределы их драгоценных земель не исчезла, а лишь усилилась. От сознания этого на душе у нее делалось так тошно, что ей не хватало воздуха.

— Если я отвечу тебе отказом, что ты сделаешь? — процедила она сквозь зубы, задыхаясь от возмущения и злости. — Начнешь мне угрожать?

— В отношениях с женщинами я не прибегаю к угрозам, — ледяным тоном отрезал Эдвин.

Хилари бесстрашно взглянула ему прямо в глаза. По-видимому, об уважении к принятому покойной Мириам решению он даже не думал. Не принимал в расчет также и того, что она, Хилари, имеет полное право сама выбирать, где ей жить.

— Будь же благоразумной, Хилари! Если хочешь, я заплачу тебе за причиненные неудобства, — воскликнул Эдвин.

Его слова полоснули по сердцу остро наточенным ножом.

— Заплачу! — передразнила она его, презрительно кривя губы. — Плати кому угодно, только не мне!

— Перестань упрямиться! — крикнул Эдвин, но Хилари уже шагала по длинному роскошному коридору по направлению к выходу.

На протяжении всего обратного пути они молчали.

— Я больше не желаю тебя видеть! — объявила Хилари, выходя из машины, остановившейся у коттеджа. — А об обменах и сделках вообще не может идти речи!

— Нет, ты все же обдумай все еще раз, — попросил Эдвин, т Успокойся и взгляни на вещи разумно и трезво.

— Замолчи! — выкрикнула Хилари, чувствуя, что находится на пределе.

Эдвин тоже вышел из машины и решительно направился вслед за ней к парадному входу.

Заметив это и придя в настоящее бешенство, она выкрикнула, не узнавая собственного голоса:

— Оставь меня в покое! И не смей переступать порога этого дома!

Эдвин замер в изумлении, а Хилари, влетев в коттедж и захлопнув за собой дверь, взбежала вверх по ступеням, упала на кровать в своей новой спальне и безутешно заплакала.

В семь вечера позвонил Томас.

— Как тебе живется на новом месте? — весело осведомился он.

— Мне здесь очень нравится, — ответила Хилари, не кривя душой.

— Если ты свободна сегодня вечером, то предлагаю съездить со мной на вечеринку. Устраивает ее один пожилой музыкант, известный скрипач. Думаю, тебе будет интересно и полезно познакомиться со многими из приглашенных.

Хилари быстро схватила маленькое зеркальце с перевернутой коробки и взглянула на свое отражение. Ее глаза уже не выглядели заплаканными, хотя были красноватыми и красноречиво говорили о том, что ей требуется отдых. Но отказываться от столь замечательной возможности обзавестись новыми знакомыми, а главное, отвлечься от мыслей об Эдвине она не хотела, поэтому приняла предложение Томаса.

И не пожалела об этом.

Вечеринка оказалась чудесной. Ее представили многим интересным талантливым людям, с некоторыми из них она обменялась телефонами, а от одного — владельца музыкального салона — получила заманчивое предложение насчет работы.

Когда Томас вез ее домой, она беспрестанно болтала, делясь с ним своими впечатлениями о мероприятии. Он улыбался, явно довольный тем, что сумел доставить ей удовольствие.

Было два часа ночи, когда она вышла из его машины напротив своего коттеджа. И тут же заметила черный ягуар Эдвина во дворе у самого входа в дом.

— Эдвин? — позвала она, проходя сквозь калитку. — Что ты здесь делаешь?

— Нагулялась, красавица? — изменившимся от ярости голосом спросил Эдвин, и Хилари только сейчас разглядела, что он стоит, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди. — Как развлеклась с этим типом? Хорошо вам было?

— Заткнись! — прошипела Хилари, трясясь от возмущения.

Эдвин рассмеялся резким неприятным смехом.

— А я уж чуть было не поверил в твою невинную историю о том мотоциклисте! Хорошо, что вовремя узнал, какая ты на самом деле! Сегодня спишь с одним, завтра с другим… Ты неисправима! — Он презрительно фыркнул. — Теперь понимаю, почему ты не позволила мне остаться у тебя сегодня днем. Испугалась, что две ночи подряд тебе придется довольствоваться одним и тем же болваном!

— Я тебя ненавижу! — закричала Хилари, теряя контроль над собой. — И очень сожалею о проведенной с тобой ночи! Надеюсь, ничего подобного больше никогда не повторится! — Ей страстно хотелось вцепиться в его красивую холеную физиономию и расцарапать ее.

— Хилари! — послышался со стороны дороги голос забытого всеми Томаса, который, услышав, что начинается скандал, решил не торопиться уезжать. — Тебе требуется моя помощь? Я могу остаться.

Вспомнив о Томасе, она покраснела от стыда.

— Ты позоришь меня перед порядочными людьми! — с отчаянием произнесла она, обращаясь к Эдвину. Затем поспешно вернулась на дорогу, извинилась перед Томасом и сказала, чтобы он спокойно ехал домой.

— Расскажи наконец как вы там веселились, -издевательски дружелюбно попросил Эдвин, когда Хилари вернулась назад. — Сгораю от любопытства.

— Если ты не перестанешь допекать меня своими грязными намеками, я залеплю тебе еще одну пощечину, — пригрозила Хилари, содрогаясь от гнева. — Мне надоело выслушивать твои бредни! Сначала выдумал, что я сплю с мотоциклистом, теперь бесишься из-за Томаса! У тебя не все в порядке с головой!

— Выдумал? — переспросил Эдвин, сверкая глазами. — Ты считаешь, что у меня нет оснований подозревать тебя в распутстве? Каждый раз, когда мы встречаемся, вокруг тебя кто-нибудь да вьется!

Хилари рассмеялась, неожиданно вспомнив слова Глэдис.

— Открою тебе один секрет: это твоя подруга посоветовала мне так вести себя с тобой. Сказала, ты обожаешь конкуренцию. — Она с отвращением хмыкнула. ~ Глэдис Нейленд действует крайне умно: расставила тебе ловушки с самого детства. Изучила все твои привычки, просчитала, как отваживать от тебя других женщин. Ее целеустремленность заслуживает настоящего уважения!

Эдвин смотрел на Хилари ошеломленно и недоверчиво.

А ей было уже на все наплевать, За предыдущие сутки на нее свалилось столько переживаний и эмоциональных потрясений, что она чувствовала себя до смерти уставшей.

— Неужели… Неужели Глэдис могла поступить так низко? — спросил Эдвин растерянно и задумчиво. — Нет-нет! Она не способна на подобное…

Хилари пожала плечами, открыла дверь и вошла в дом.

Эдвин проследовал за ней.

— Глэдис — человек честный. А тебе… Тебе я не могу верить, — продолжил он.

Она резко повернула к нему голову.

— Себя ты тоже считаешь честным? А почему же тогда не рассказал мне, когда мы с тобой познакомились, о том, что встречаешься с красавицей Стеллой?

— Стеллой? — переспросил Эдвин, озадаченно сдвигая брови. — Со Стеллой я расстался сразу после того, как впервые увидел тебя… И вообще… Мы были знакомы с ней очень непродолжительное время. Откуда тебе стало о ней известно?

Хилари язвительно усмехнулась.

— От Глэдис, конечно!

— Почему же ты не спросила о Стелле у меня самого? Я все бы рассказал тебе. Причем правду, — многозначительно добавил он.

У Хилари больно кольнуло в сердце.

— Однажды я солгала тебе… — тихо и медленно ответила она, ощущая, что остатки сил ее покидают. — Но это еще не означает, что мне нельзя доверять… Знаешь, я жутко устала и мечтаю как можно быстрее очутиться в кровати… Полагаю, с тобой нам больше не о чем разговаривать. Если ты планируешь продолжать быть моим любовником, я сразу предупреждаю: у тебя ничего не выйдет. — Она сама удивилась тому, что смогла так спокойно произнести эти слова. Ведь прекрасно знала, что не способна противостоять его чарам.

— Мне казалось, в постели я тебя вполне устраиваю, — сказал Эдвин с едва уловимым оттенком обиды.

— Да, но жизнь не измеряется только постелью, — ответила Хилари и зевнула, прикрыв рот маленькой рукой.

Эдвин пожал плечами. Залитые светом луны, струившимся сквозь окно, его волосы казались сейчас посеребренными. Это придавало его облику некую таинственность.

— Чего же ты от меня хочешь? — спросил он.

Хилари еще раз зевнула, с трудом прогоняя одолевающий ее сон.

— Пожалуй, одного — чтобы ты относился ко мне с уважением.

Эдвин склонил голову набок и вопросительно изогнул бровь.

— Да, да! Я требую к себе уважения, — серьезно и с достоинством повторила Хилари. — Ты неоднократно обвинил меня в том, чего я не совершала, и ни разу не извинился. Ты отказался со мной разговаривать, когда я попросила тебя об этом в здании суда.

Ей стало вдруг нестерпимо жаль себя. И она зашагала к лестнице, бросив через плечо:

— Я иду спать.

Эдвин догнал ее, подхватил на руки и принялся осторожно подниматься вместе с ней наверх.

— Отпусти меня. Немедленно отпусти, — вяло засопротивлялась Хилари, болтая в воздухе ногами.

Он принес ее в комнату, положил на кровать и включил лампу.

Хилари скинула с ног туфли, а через несколько мгновений умиротворенно засопела.

Эдвин долго и задумчиво смотрел на нее. Потом осторожно расстегнул пуговицы на ее блузке и юбке, снял их, аккуратно свернул и убрал в сумку.

Ему показалось, в этой маленькой комнатке без мебели и удобств царит такой покой, какого никогда не бывало в его богато обставленных спальнях на вилле и в роскошной майамской квартире. От Хилари веяло теплом и уютом. А выглядела она потрясающе красиво.

Странно, но он ясно ощущал, что хочет находиться рядом с ней на протяжении всей этой ночи, хотя прекрасно понимал, что не может заняться с ней сексом. Неизвестно почему, но эти мысли дарили ему необыкновенную радость.

Он заботливо укрыл Хилари простыней, погасил свет и погрузился в раздумья.

Находиться одной в этом доме ей было опасно. Парадная дверь запиралась здесь лишь на один замок, а на окнах не висели даже шторы.

Я должен обо всем позаботиться, твердо решил Эдвин. Эта женщина достойна гораздо лучшей жизни.