Отчаянная женщина

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Марти упорно настаивала на том, чтобы поехать с Коулом в хозяйственный магазин, и ему пришлось уступить. В конце концов, это ее деньги.

Она все еще злилась на себя из-за пса: как можно было не заметить у него таких очевидных дефектов? Если бы Коул уже не знал, что Марти любит держать все под контролем, то теперь сомнений в этом не оставалось.

Подобное стремление присуще большинству женщин. Почти весь первый год их супружеской жизни Пола скрывала эту сторону своей натуры под напускной беспомощностью слабого существа. Она была подобна вьющемуся растению с красивыми цветами, которое со временем везде проложит себе путь.

Шагая за ней, Коул умышленно старался не обгонять ее. Странная женщина. Воинственная и независимая, достаточно умная, чтобы понимать, когда прикусить язычок и послушать, и, однако, не боящаяся признаться, когда ей что-либо не по силам. То, как она наблюдала, слушала и училась управлять большим бестолковым псом, — хорошее тому доказательство. Такой женщиной можно восхищаться.

Уложив доски в грузовик, он закрепил их веревками, которые достал из инструментального ящика, и повернулся к Марти.

— Если не возражаете, я поработаю допоздна, чтобы наверстать упущенное время, а утром опять пойду с вами. Хочу убедиться, что вы справитесь с Маттом. Сложность общения с глухой собакой состоит в том, что, если она убегает от вас, ни призывы, ни свист на нее не действуют.

— Поверьте, что я уже подумала об этом, — мрачно сказала Марти.

Прежде чем Коул успел помочь ей, она ухватилась за раму и вскочила в кабину.

Он закрыл дверцу.

— У вас все получится, но дополнительная предосторожность не помешает.

Как только они подъехали к дому, Марти настояла на том, чтобы помочь Коулу разгрузить грузовик.

— Я возьму доску за один конец, а вы — за другой.

— Будет легче, если я понесу ее на плече, — возразил он.

Марти посмотрела на желтые сосновые доски и, переведя взгляд на плечи Коула, поняла, что он прав.

Уже почти стемнело, когда последняя толстая доска была уложена в коридоре наверху, и Марти настояла, чтобы Коул остался на ужин.

— Это наименьшее, что я могу сделать для вас за то, что вы научили меня собачьему языку. Я приготовлю что-нибудь простое. Много времени для этого не понадобится. Просто засуну в микроволновую печь пару замороженных ужинов.

Неразумный шаг, сказал себе Коул. На самом деле даже неосмотрительный. Прошло всего лишь три дня, а ему уже трудно думать о ней как о своем работодателе.

— Не стоит делать этого. Я могу остановиться по пути на причал и купить ужин на вынос. — Он действительно собирался так поступить. Мясо, хлеб и какие-нибудь овощи. Ломтики мяса на вертеле, салат из шинкованной капусты и жареный картофель. Он умеет заботиться о себе, так как делает это почти сорок лет.

Коул пошел за Марти в кухню.

Проверяя содержимое небольшого холодильника, она наклонилась, явив его взору туго обтянутый джинсами зад. Он заставил себя отвернуться.

Через плотно натянутую ткань виднелись очертания трусиков. Определенно не плавок.

Уймись, Стивенс!

Сделав над собой усилие, Коул принялся изучать кухню, старательно делая вид, что его крайне заинтересовали двустворчатые окна над раковиной, вьющееся растение на узком подоконнике и жалюзи, свисающие с металлического карниза. Занавески в желтую и белую клетку приятно гармонировали со скатертью такой же расцветки. Очевидно, ей нравится желтый цвет, который в такую сумрачную погоду, когда восьмичасовой день трудно назвать световым, создает в комнате теплую, уютную атмосферу.

— Ну вот, — объявила Марти, вытаскивая две коробки; на одной красовалась широко известная диетическая марка, в другой находился бифштекс с макаронами и сыром. — Выбирайте.

Коул не колеблясь выбрал диетическое лакомство с энергетической ценностью в двести восемьдесят калорий.

Марти бросила на него удивленный взгляд.

— Вы уверены?

Конечно, уверен. Оно послужит ему закуской, перед тем как он остановится по пути на причал и купит свою обычную порцию мяса.

За ужином они почти не разговаривали. Коул с опаской посмотрел на свое блюдо, надеясь, что желудок не приведет его в смущение слишком бурными протестами.

Спустя несколько минут Марти отодвинула в сторону пластмассовую тарелку.

— Как говорит Файлин, хорошо, когда это есть, и если это есть, то это хорошо. Кажется, вы говорили, что знаете ее — Файлин Бизли? Подругу Боба Эда? Она всегда так выражается.

— Любит разглагольствовать, вы хотите сказать? Коул попытался вспомнить, что упомянутая Файлин говорила о подруге, в доме которой нужно сделать небольшую перестройку. — Послушайте, о сегодняшнем вечере… Я сказал, что поработаю сверхурочно, чтобы наверстать упущенное время.

Я ведь закончил раньше, чем…

— Вы закончили не раньше. Вы все еще… то есть…

— Все еще здесь? — договорил за нее Коул и развеселился, потому что Марти смутилась. Ему лучше, чем кому бы то ни было, известно, что ломать барьеры между работником и его работодателем значит напрашиваться на неприятности.

— В некотором роде, — чопорно согласилась Марти, и Коул не мог не рассмеяться.

К черту барьеры!

И тогда она тоже засмеялась. Глядя, как искрятся ее глаза и в уголках рта появляются ямочки, он упивался ее смехом, как кот сливками. У него возникла уверенность, что в последнее время Марти было не до смеха. Почему-то эта мысль огорчила его.

Когда она поднялась из-за стола и потянулась, чтобы взять его тарелку и кофейную чашку, густые волосы рассыпались у нее по плечам, и он снова ощутил знакомый таинственный аромат. Цветы.

Какой-то нежный, едва уловимый сладкий запах.

Возможно, шампунь или лосьон для рук. Вряд ли ради него она стала бы опрыскивать себя духами.

Господи, ведь они знакомы… сколько? Всего три дня! Разумный человек поспешил бы унести ноги, прежде чем совершить какое-нибудь безумство — прикоснуться к ней, например, или проверить, на самом ли деле шелковисты и мягки эти густые каштановые волосы. Надо признаться, что «сухой» период у него затянулся и тестостерона накопилось слишком много. Но здравый смысл у него у него еще сохранился.

— Вот что я вам скажу, — заявил Коул, отодвигая стул от стола. Он быстро взглянул вниз, опасаясь, что ему придется вытянуть из джинсов концы рубашки. — Перед уходом я измерю одну из этих полок и отпилю концы и скобы, а вы решите, устроят ли вас такие полки. Ну как?

Марти охотно согласилась.

Они работали в гараже, где можно было избежать соприкосновения с Марти, только находясь на противоположной стороне, но даже это не помогало. Так как гараж не был утепленным, Марти пришлось надеть старое пальто и натянуть вязаную шапку на уши. В таком виде она должна была бы выглядеть как маленький оборвыш, но она…

Ну-ка, прекрати, одернул себя Коул.

— Вот так, я думаю, будет хорошо. — Отпилив последний кусок доски и отложив ее в сторону, он выпрямился и огляделся в поисках швабры.

— Не беспокойтесь, утром я уберу здесь, — сказала Марти. — Не хотите ли… кофе еще не остыл.

Как и он. Проработав полчаса в тесном гараже, время от времени касаясь Марти руками и плечами и даже несколько раз натолкнувшись на нее спиной, Коул чувствовал, что его бросает в жар.

— Мне лучше возвратиться на причал и включить трюмную помпу перед тем, как лечь спать, сказал он. Мда, вот так будет правильно. Втиснуть все свои восемьдесят пять килограммов в душевую размером с телефонную будку и смыть древесные опилки, а потом попытаться заснуть на койке, предназначенной для парня, который вдвое моложе и вдвое меньше, чем он.

Почему-то образ жизни, который казался ему настолько великолепным, что он даже решил не искать квартиру в Норфолке, внезапно потерял свою привлекательность.

Черт! Теперь ему даже хочется завести собаку.

В первый день февраля появилось несколько самых смелых крокусов и обещание ранней весны.

Марти спала как убитая; однако безумные сны оставили у нее ощущение жара и неудовлетворенности, которые быстро исчезли, как только она встала под упругие струи душа.

Выгулять пса. Кажется, Коул сказал, чтобы она подождала его. Но даже если так, она не помнит, что согласилась на это. Пусть он лучше собирает полку, которой произвел ампутацию, а она тем временем погуляет с Маттом.

Подавать ему команды рукой. Конечно, она не забыла те жесты, которые он показал ей вчера. Направо, налево, стоять, сидеть, ждать. Что еще?

Прекрати отмечаться на нарциссах? Оставь в покое эту бедную кошку?

Марти увидела свет фар, скользнувших по переднему окну, прежде чем успела приготовить кофеварку, чтобы сварить кофе, как только она возвратится с прогулки. Черт подери, ей нужно сделать это самой, хотя бы только для того, чтобы доказать себе, что она может.

Но оказалось, что не грузовик Коула остановился позади ее машины, а красный автомобиль с открывающимся верхом, на котором ездила Саша.

Едва сдерживая раздражение, Марти открыла дверь.

— Не слишком ли это рано, даже для тебя? — несмотря на броскую внешность и нарочито легкомысленные манеры, ее подруга начинала работать рано, и часто случалось так, что она трудилась до рассвета.

— Дай мне пончик и расскажи, что он собой представляет, — потребовала Саша.

— Возьми в холодильнике. Ты поломаешь зубы.

Кто что собой представляет? — спросила Марти.

Как будто Саша не знает! В том, что касается холостяков, система обнаружения, которой она обладала, могла бы вызвать зависть всех разведывательных агентств мира.

Дизайнер интерьеров потопала ногами, чтобы стряхнуть кусочки грязи со шпилек трехсотдолларовых туфель, прошмыгнула мимо Марти и устремилась в кухню, оставляя за собой облако любимых духов «Одалиска».

— Открой глаза, душечка, сделай глубокий вдох и проснись.

— Неужели у тебя дома нечего есть? — проворчала Марти. Саша прекрасно знает, какое настроение у нее по утрам. Сегодня оно еще хуже, чем обычно: сны, преследовавшие ее полночи, до сих пор стоят перед глазами.

— Зачем мне эта возня? Я всегда обедаю и ужинаю вне дома, а ты как раз оказалась у меня на пути к завтраку. — Саша плюхнулась весьма округлым задом на кухонную табуретку. — Ну, рассказывай! Вы уже спали?

У Марти возникло искушение дать утвердительный ответ. По правде сказать, это не было бы ложью. Она спала, и Коул, по-видимому, тоже. Но только они не спали вместе.

— Саша, он мой плотник. И больше никто, понимаешь?

— Я просто спросила. Мне он нужен для Лили.

Файлин говорит, что он — само совершенство, но, если у тебя к нему есть интерес, думаю, мы сможем найти для нее кого-нибудь еще.

— Нет у меня никакого интереса! — вскричала Марти. — По крайней мере не в том смысле. Но если ты будешь отвлекать его и из-за этого он не сможет вовремя закончить работу, я никогда не прощу тебя!

— Иди ты в!.. Конечно, простишь, душечка! Да и все, что нам нужно для Лили, — это то, что останется после тебя.

— Ррр, — прорычала Марти.

— Я говорила тебе, что отделываю центральный офис Пи Джи Пи? Послушай, если у тебя нет пончиков с кремом, как насчет тостов с корицей?

Много масла, много сахара и капельку корицы?

— К сожалению, я сожгла всю корицу. Простой пшеничный хлеб из цельного зерна — это все, что я могу предложить тебе.

— О господи, ты такая отвратительно здравомыслящая! Это он? Я слышу, что подъехал грузовик.

Вот черт!

— Ты специально здесь околачиваешься, чтобы я познакомила вас, да?

Довольная улыбка Саши явилась красноречивым ответом. Коул был уже у двери, и Марти ничего не могла сделать, чтобы отложить неизбежное.

— Вы готовы? — громко спросил он, входя в холл.

— Зайдите в кухню на минутку. Я хочу, чтобы вы познакомились кое с кем. — Ну да, хочет! Так же сильно, как прыщей на лице. — Саша, это Коул Стивенс. Коул, это Саша, — прищурившись, она следила за их реакцией.

Коул ухмыльнулся и с нескрываемым интересом оглядел маленькую, фигуристую, крикливо одетую рыжеволосую женщину. В его взгляде промелькнуло то ли крайнее удивление, то ли легкая насмешка.

— Приятно познакомиться, мисс… гмм… Саша.

Мне кажется, что мы разговаривали по телефону.

У Саши буквально слюнки потекли.

— Господи боже, ну не желанный ли вы гость! это прозвучало, как утверждение, а не вопрос.

— Саша! — с тихой угрозой произнесла Марти.

— Я просто хочу сказать, что бедной Марти отчаянно нужен мужчина. То есть тот, кто разрушит ее дом и снова соберет его.

— Ой! Посмотрите, который уже час! Я думаю, что по пути тебе придется сделать остановку у кафе, — сказала Марти с мрачной улыбкой. В характере Саши не было ни капли злобы, зато проказливость хлестала через край. — Коулу нужно работать, а мне — выгулять Матта… Так ведь, Коул?

Тот послушно кивнул, весело сверкнув золотисто-зелеными глазами.

— Рад был познакомиться с вами, мэм.

— Нет, вы только послушайте! Ну не душка ли он?

— Саша…

— Ты уже подумала об оттенках, которые я тебе предложила? — спросила Саша, когда Марти начала подталкивать ее к выходу. — Учитывая, что это большое окно выходит на север…

— Я только об этом и думаю, — беззастенчиво солгала Марти, буквально выталкивая подругу в дверь и слыша сдавленное хихиканье, которое окутывало Сашу, как облако ее любимых духов. С такими друзьями, — пробормотала она, — враги уже не понадобятся.

— Она занимается, гмм… шоу-бизнесом? — спросил Коул, когда Марти возвратилась в кухню.

— На эту мысль вас навело то, что на ней красная кожаная юбка, желтый меховой жакет и огромные серьги, не говоря уже о белых чулках в сеточку и двенадцатисантиметровых каблуках? Я думаю, что у нее «комплекс Наполеона» — она боится, что ее могут не заметить.

Идя рядом с ней к грузовику, Коул медленно покачал головой.

— Ну, на это мало шансов. Я не расслышал ее фамилию. Она у нее есть?

— Их не меньше пяти; одна — ее собственная и четыре — бывших мужей. Есть из чего выбрать. Я никогда не знаю, какой фамилией она пользуется в данный момент.

Нет, ей не нужно. Несмотря на то что у нее были другие планы на утро, она не стала спорить, покорившись неизбежности.

Ей следовало настоять и ехать в своей машине, потому что в его грузовике слишком уютно. Во всяком случае, до того как Коул включил зажигание и из приемника полилась бурные аккорды.

Фортепьяно? Он ошибся и настроил приемник не на ту радиостанцию?

Почти всю дорогу до собачьей гостиницы их сопровождала классическая фортепьянная музыка.

Марти смутно узнавала Шопена, но назвать произведения не смогла бы, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Когда они останавливались у каждого из трех светофоров, имевшихся в Мадди-Лэндинг, она слышала, как Коул тихонько насвистывает мелодию, ни разу не сфальшивив.

— Хотите, чтобы я вывел его? — спросил он.

— Нет, спасибо. Теперь, когда я знаю, в чем его особенности, я смогу справиться с ним.

— Прекрасно, — весело согласился Коул. — На всякий случай я буду поблизости. Вдруг он опять прельстится той кошкой? Как я уже говорил вам, если он убежит…

— Я знаю, — перебила его Марти. — Звоните 911, чтобы объявили о приближении торнадо.

Она знает, что надо делать с псом. Но вот что ей делать с мужчиной, который разъезжает на ржавом грузовике, живет на маленькой яхте и насвистывает прелюды Шопена?

Словно имея на то полное право, этот мужчина ворвался в ее сны, заставляя просыпаться разгоряченной и возбужденной. Если ей не удастся справиться с чертовым псом, это будет его вина, а не ее, раздраженно подумала Марти.

Но Матт вел себя прекрасно. Благодаря командам, которые Марти подавала ему рукой, он позволил надеть на себя строгий ошейник, наступив ей на ноги всего лишь пару раз. Конечно, он бил ее по ногам обрубком хвоста и обслюнявил ей всю руку, но, по словам Коула, это было проявление симпатии.

Она прошли всего метров тридцать-сорок по Уолтер-стрит, когда серый «мерседес» отъехал от края тротуара и медленно пополз вперед.

Коул тронул Марти за плечо и спокойно сказал:

— Идите. Я вас догоню.

Прежде чем она успела спросить, что он собирается делать, Коул круто повернулся и побежал назад по заросшей травой тропинке. Оглянувшись, чтобы посмотреть ему вслед, Марти едва не упала, так как Матт с силой потянул ее за собой, не получив команды «Сидеть!».

До «мерседеса» оставалось метров семь, когда водитель повернул налево и, нажав на газ, помчался по Третьей улице. Некоторое время Коул смотрел ему вслед, потом возвратился к ожидавшим его Марти и Матту.

— Черт подери! — сказал он и покачал головой.

— Теперь вы не думаете, что я сошла с ума? Он на самом деле следит за мной.

— Если и так, то это самая неуклюжая слежка, какую я когда-либо видел. Не могу сказать, что у меня большой опыт, но…

— Как вы думаете, что ему нужно?

— А что у вас есть?

— У меня нет ничего ценного, что могло бы прельстить вора, и даже если бы было, то почему, как вы уже сказали, он следит за мной вместо того, чтобы обыскать дом? Я ведь почти никогда не запираю дверь.

— Но теперь вы будете делать это, хорошо?

— Обязательно, — пообещала Марти. До тех пор пока она не узнает, почему ее преследуют. Вероятно, по ошибке.

— Итак, если у вас в доме нет ничего ценного, что, вы думаете, может заинтересовать кого-то? — — Не имею ни малейшего представления. Возможно, это охотник за головами. Известная книготорговая компания «Уолденбукс» хочет нанять меня и поставить во главе Мадди-Лэндингского отделения.

Коул издал горловой смешок, и от этого звука дрожь пробежала по спине Марти, напомнив о жгучих ночных сновидениях.

— Мне кажется, вам лучше взять Матта домой на случай, если этот тип решит заглянуть к вам.

Марти остановилась. Матт — нет. Восстановив равновесие, она сказала:

— Постойте, погодите минутку. Если вы думаете, что я впущу в дом этого косматого слона, вы просто сошли с ума! Там и без него страшный беспорядок!

— Его все равно нужно водить на прогулку, продолжал Коул, словно не слыша ее возражений.

Он поднялся по ступенькам и, отцепив поводок, впустил Матта в клетку.

Подождав, пока он повесит ошейник и поводок, Марти сказала:

— Теперь я подумываю о том, чтобы завести собаку, потому что мне не придется уезжать и оставлять ее одну на весь день.

— Послушайте, мне совсем не нравится, что ночью вы останетесь дома одна, — сказал Коул, когда они подошли к стоянке и он помог Марта влезть в высокую кабину.

— Но моего преследователя — кто бы это ни был не интересую я лично. В таком случае он бы мог давно изловить меня. Я же не скрываюсь.

— Вот это и озадачивает меня, — задумчиво произнес Коул, выводя машину со стоянки на улицу. — Он припарковывается недалеко от вашего дома, верно?

Марта кивнула.

— На подъездной дороге у дома Кейси.

— Он следует за вами, когда вы уезжаете, но не сделал ни одной попытки проникнуть в дом или приблизиться к вам. Что-то здесь не сходится.

— Знаете, что я думаю? Он ждет, чтобы я привела его к чему-то. Или к кому-то. Вопрос в том — к чему или к кому? — Марта принужденно рассмеялась. — Кажется, детективы из нас обоих неважные, правда?

Коул хохотнул, и на Марта это подействовало невероятно успокаивающе. Как же приятно настолько доверять мужчине, чтобы смеяться вместе и знать, что он беспокоится о тебе и разделяет твои тревоги.

Хотя «успокаивающе» не совсем точное слово, чтобы описать испытанное ею ощущение, когда они подъехали к дому и он помог ей выйти из машины. Марта открыла дверцу машины и принялась нащупывать каблуком узкую перекладину, служившую ступенькой, когда Коул подхватил ее на руки. Он не сразу опустил ее на землю.

Когда его лицо, приблизившись к ней, потеряло свои очертания, у нее захватило дух. Закрыв глаза, Марта почувствовала прикосновение мягких влажных губ. Никакого давления, никакого требования, просто… нежное прикосновение.

По мере того как углублялся поцелуй, она чувствовала себя так, словно после столетнего сна проснулась в совершенно новом мире, благоухающем мятой и кофе, туалетным мылом и разгоряченным мужским телом.

Коул покрыл легкими поцелуями ее веки, виски и затем вернулся к отправной точке.

Ее плотник. Ее целующийся плотник, мужчина, работающий наверху. Ее телохранитель, который помогает ей выгуливать собаку и решать проблемы.

— О! — выдохнула Марта, как только Коул наконец оторвался от нее и она смогла перевести дыхание. Слов у нее не было. — О…

— Хочешь уволить меня? Не стесняйся, я пойму.

Марта отрицательно покачала головой. Уволить его? Ни в коем случае! После того, что произошло между ними, возможно, возникнут осложнения, но, если сейчас он уйдет сам, она, вероятно, бросится вслед за ним и будет умолять вернуться.