Отдай моего сына

Глава 3

Мы оказываемся в двухкомнатной, но просторной квартире. Я бы не сказала, что здесь кто-то живёт. Вообще нет. Осматриваюсь по сторонам. Цепляюсь за каждую мелочь. Пыли нет. Вообще ничего нет. Ни привычных рамок, как у нас в общаге. Ничего нигде не лежит. Даже одеколон, которым пахнет мужчина, не попадается на глаза. Всё выглядит таким холодным, одиноким и пустынным, что создаётся ощущение…

Тут вообще никто не живёт.

— Иди в ванную. От тебя воняет этими отвратительными духами, — произносит грубо, скидывая с себя обувь. Принюхиваюсь. И правда. Слишком сладкие и провокационные. Меня готовили к ночи с тем уродом…

Скорее снимаю с себя пиджак, аккуратно опускаю его на вешалку. И опять смотрю в центр гостиной.

Быстро нахожу дверь в ванную комнату.

— А во что можно будет переодеться после ванной? — спрашиваю аккуратно. Я сама была бы не против помыться и смыть все прикосновения, которые я терпела эти дни. Да банально хочется остаться одной.

— Сейчас.

Мужчина скрывается в другой комнате. Я стою посреди зала и понимаю, что это жильё… маловато для него. Думала, такие люди живут в просторных хоромах.

А не… в этом.

Потому что мужчина буквально перекрывает собой дверной проём.

Кидает мне чёрную ткань, которую я ловлю.

— Спасибо.

В ответ — тишина.

Чтобы не надоедать ему — бегу в ванную. И всё же поражаюсь этой чистоте. Все гели и шампуни (мужские) закрыты и новые.

Напрягает.

Купаюсь я быстро, но сижу на дне душевой кабины ещё полчаса. Слишком много думаю.

Как бы я ни хотела здесь остаться — всё же поднимаюсь, обтираюсь полотенцем и накидываю чёрную безразмерную футболку на голое тело. Ткань доходит до колена, а горловина настолько широкая, что постоянно съезжает, оголяя плечо.

Поправляю её в очередной раз и выхожу из душной ванной. Покрываюсь мурашками от мощного кондиционера, съёживаюсь от прохлады и не знаю, что делать дальше. Пойти к Валиду? И что я скажу? Я искупалась?

А может, спросить, могу ли я лечь на диване?

Или…

Когда я вернусь домой?

Не хочется ему надоедать.

Но он хозяин этого дома, и я боюсь сделать что-то не так.

Поэтому останавливаюсь возле его двери, дёргаю на себя и захожу в его спальню. Пусто.

Взгляд цепляется за балкон. За мощную оголённую спину. Валид стоит обнажённый, опираясь ладонями на ограду. Смотрит вниз. Я сама немного приглядываюсь и ахаю от красоты.

Но долго посмотреть не успеваю — мужчина оборачивается, возвращается обратно в комнату и застаёт врасплох. Опускает на меня безразличный взгляд. Вижу, как втягивает воздух, и даже напрягаюсь, боясь, что не смыла тот запах.

— Теперь нормально.

От его одобрения что-то в груди ёкает.

— Я могу лечь спать на диване?

— Ложись здесь, — кивает на двуспальную кровать. Я кошусь на неё и взволнованно сглатываю. Нам придётся лечь вместе, или он пойдёт на тот кожаный диван? Он жутко неудобный с виду и… Не знаю.

— Хорошо, — соглашаюсь, боясь вообще с ним заговорить. Обхожу кровать и ложусь. Укрываюсь одеялом из-за слишком сильно работающего кондиционера. Ещё и волосы мокрые. Это сильно усугубляет ситуацию.

Валид уходит, возвращается с сигаретой. Я тут же прикрываю нос одеялом. Пахнет отвратительно.

— Курение вредит здоровью, — говорю сдавленно.

Ненавижу, когда курят. Моя подружка по общаге заядлая курильщица. Заставила перейти её на электронки, хоть не так воняют.

— Бывает, — усмехается.

Подходит к постели. Садится на неё и хватается за одеяло. Отбрасывает его в сторону так, что оно слетает и с меня. Буквально до колена. Становится неловко, потому что майка успела задраться выше.

А в следующее мгновение — страшно.

Потому что мужчина садится на кровати. Поворачивается в мою сторону. И в одну секунду накрывает своим огромным телом меня. Закрывает люстру, белый потолок. В зубах по-прежнему тлеет сигарета. Пепел вот-вот упадет на меня, и я сглатываю, но не от этого.

А от действия мужчины.

Он убирает сигарету изо рта, тушит о пепельницу, стоящую на тумбочке.

— Вы… чего?

В животе всё скручивается в тугой узел.

— Ты откуда такая взялась? Наивная и неопытная, — опять усмехается, улыбаясь. — Я тебя спас. А за спасение нужно платить. Думала, я добрый дядька, который завтра же купит билет до Москвы?

— Нет… — выдыхаю. Я правда так не думала. — Понимаю, что за всё нужно платить. Но у меня нет денег, чтобы отплатить вам за спасение.

Только…

Я сглатываю от картины, появляющейся в голове.

Только телом.

Лучше Валид, чем тот мужик. У меня от одной мысли о нём — тошнота подступала к горлу. А возле этого хищника, который сейчас заставляет сжаться от волнения, ничего подобного нет. Он хоть и рубит правду-матку, но… у меня нет к нему отвращения.

Хоть он говорит мне эти слова.

— Да, — обнажает белые зубы. — Я знаю. Поэтому ты заплатишь мне по-другому. Я в курсе, что ты девственница. Только таких и возят к тому толстосуму. Если не будешь сопротивляться — больно не будет.

Глаза истерично бегают по его лицу. Так он знает…

— Поэтому выбирай, — прищуривается. — Либо я беру свою награду сам и получаю удовольствие. Либо же…

Он не договаривает.

Сама всё понимаю.

Я, если честно, боюсь боли. Ещё с детского дома. Там я была тихой мышью, которая боялась, что её ударят за одно кривое слово. Слабая. Как и сейчас. Потому что не хочу, чтобы мне было больно.

Знаю, что за всё нужно платить.

Я должна быть благодарна Валиду, что меня вообще не изнасиловали в том доме и не убили.

Поэтому…

— Второй вариант, — выдыхаю и вижу этот одобрительный блеск в глазах. И сама не верю в то, что говорю. Может, всё ещё не поздно передумать?..

— Даже вырываться не будешь? — усмехается, надавливая на меня морально сильнее.

— А должна? — сглатываю, понимая, что я должна сопротивляться, но… Надо ли? Есть ли смысл? Только больнее будет. — Вы поможете вернуться мне домой, когда?..

Я уже задавала этот вопрос.

И он ответил, что поможет. Но вместо этого теперь опускает огромную и горячую ладонь на моё бедро. Обжигает одним касанием и ведёт выше, под майку.

— Конечно, помогу, — усмехается. — Но плату за твоё спасение я должен взять. Ничего не делается просто так. Согласна?

Я киваю, хоть и сильно боюсь своего первого раза. Чувствовать в себе чужого человека… Страшно. Очень. И наверняка необычно.

Интересно, каково это?

Ладонь задирает майку, и я сжимаюсь. У меня под ней ничего нет. Пальцы касаются ягодицы, и опять напряжение простреливает всё тело.

— Тебя вообще никто не касался? Не верю, что ты девственница. Красивая.

Этот комплимент заставляет сердце забиться быстрее.

— Я выросла в детском доме, — вспоминаю тот ужас, не желая в него больше погружаться. — И меня часто лапали и пытались залезть в трусы…

Поэтому я так сжимаюсь.

Боюсь не его.

А тех воспоминаний, которые накатывают волной и сносят меня.

— И ты до сих пор осталась девственницей? — усмехается, хватается за ткань майки и тянет её выше. Почти до пупка. Сжимаю вместе ноги, чтобы он не увидел, что там. Да, наверняка у него было много женщин, но… Он-то у меня первый. Никто ещё не видел меня неглиже. Мне вдобавок удалили все волосы, которые, как я считала, были для меня защитой. В детском доме это срабатывало. Парни там были брезгливыми, на удивление. Даже когда вышла из детского дома — боялась бритвы как огня. А здесь… Не могу расслабиться.

— Так вышло… — выдыхаю, чувствуя нежную, но настойчивую ладонь, которая сейчас так медленно касается меня, поглаживая. Соскальзывает на внутреннюю часть бедра, вызывая дрожь во всём теле.

Понимаю, что передо мной опытный мужчина, спаситель, которому я должна быть благодарна, и немного расслабляюсь.

Но всё равно стискиваю ноги, когда Валид хочет дотронуться ТАМ своими пальцами.

— Расслабься и раздвинь ноги, — звучит грозный приказ. — Или я перестану церемониться и войду в тебя, порвав. Хочешь?

Я отрицательно мотаю головой.

Чуть раздвигаю ноги, и в следующее мгновение впиваюсь ладонями в обнажённые плечи мужчины. Валид касается меня, проникая пальцами между нежных и чувствительных складок.

— Шире.

Я слушаюсь, прикрываю глаза и уже начинаю кусать губы.

Как же стыдно!

— Здесь касались? Отвечай честно.

Втягиваю носом воздух и киваю.

— Один раз. Но недолго. Это быстро увидели воспитатели и…

Не договариваю. Страшно становится.

Я не вижу выражения его лица. Он сейчас побрезгует? А дальше что? Выкинет? Это хороший расклад, но… Я не хочу. Куда я пойду без денег, без знаний языка? В посольство? Да меня быстрее за проститутку примут…

— А так?

Я сглатываю, когда большой палец накрывает что-то такое… Что проносит ток по всему телу. Валид делает одно круговое движение, а я хочу стиснуть ноги, только потому что внизу живота начинает странно тянуть.

Тепло разливается.

И тут же становится жарко.

— Нет…

Он не останавливается, ускоряется, и я не знаю, куда деть себя. Хочется отпрянуть, сказать перестать ему делать со мной такое… Что ноги не слушаются. Руки дрожат. А внизу… Магма растекается. По каждому уголку.

И делает это ещё сильнее, когда мужчина свободной рукой задирает майку всё выше. Срывает её с меня, а я не сопротивляюсь. Только рукой грудь прикрываю. Соски затвердели от странной ласки, и я не хочу показаться Валиду… распутной. Это же ненормально, что я так реагирую, да?

Горячие пальцы обхватывают запястье и убирают мою руку. Вот так неожиданно, резко.

И в следующую секунду мужчина наклоняется вперёд. Жарко целует в грудь, захватывая в горячий рот бусинку. От одного только языка я покрываюсь испариной и ощущаю это посасывание, вгоняющее в краску.

Дурно становится.

От всего.

И от искусно порхающих там, внизу, пальцев, и от покусываний, которые только…

Мысли мигом вылетают из головы.

Валид останавливается, проводит одним пальцем вдоль складок. И дотрагивается до изнывающего входа. Он горит. А ещё там… Постыдно мокро. Я чувствую, как влага скользит по коже, как и его конечность.

— Возбудилась, — шепчет мне в грудь и усмехается. — Быстро.

И от этого факта я готова провалиться сквозь кровать.

— Расслабься, сейчас будет приятно.

Послушно расслабляюсь и в следующий миг вытягиваюсь, когда он проникает в меня своим пальцем. Делает это так быстро, неожиданно, что я ничего не успеваю понять.

Он делает первый толчок, а мне становится так невыносимо жарко, что я хочу умереть.

Постыдный звук из горла сам вырывается наружу.

И мужчина, отстранившись, выпрямляется. Сидит на одних коленях. И смотрит на меня так… Что я сразу понимаю, что с ним. Видела такие взгляды не раз. Он… Хочет. Меня?..

— Узкая. Удобная. И… Мокрая.

Тяжело втягивает воздух носом и выходит из меня. Обхватывает тонкие бёдра ладонями, раздвигает их шире. А я руки свои не знаю куда деть. Но вот взгляд…

Сам приковывается к его штанам. К паху. Там… Огромная шишка. Да, я знаю, что там находится и почему она там образовалась!

В следующую секунду он снова проникает в меня двумя пальцами. Растягивает, но не больно. А потом делает первый толчок, от которого сводит ноги…

Наверное, я сейчас прощаюсь с жизнью.

Потому что, кажется, я умру.

С каждым толчком становится невыносимее дышать.

Я чувствую его там. Внутри. Обычные пальцы, но они что-то задевают. Странные импульсы летят в и так изнывающий низ живота.

Мне хочется кричать.

Но я только кусаю губы. Ворочаюсь изо всех сил.

И сама не понимаю, как опускаю взгляд вниз.

На Валида.

Широко распахиваю глаза при виде… Этого…

Мужчина, не останавливаясь, водит по своему члену ладонью. И я, растерявшись, даже задерживаю дыхание.

Огромная ладонь сейчас обхватывает ствол. Водит по нему, стирая ту прозрачную капельку с вершинки. Мама дорогая… Я впервые так близко вижу мужской орган. У меня вообще всё впервые, что сейчас происходит…

Я очень хочу дотронуться до него.

В детском доме меня называли любознательной, и кажется, моя любознательность никуда не делась…

— Пож-жалуйста, остановитесь… — прошу его, дрожа всем телом. Эти сводящие меня с ума ощущения никуда не пропадают. Только усиливаются. И я бьюсь в агонии, не зная, куда деться.

Но неожиданно он всё же останавливается. Я выдыхаю, не свожу ноги вместе. Пытаюсь утихомирить бурлящие чувства.

— Больно?

— Нет-нет, — проговариваю, суетясь. Встаю с кровати, чувствуя, как влага стекает между ног. Боже мой… Мне нехорошо.

Я резко сажусь, прикрывая то постыдное, и уже не обращаю внимания на грудь. Взгляд цепляется только за светлую головку. Я думала, что у арабских мужчин они… тёмные. Какого точно цвета, не знаю… Свет бьёт только из окна.

— Ты что, ещё и члена никогда не видела? — усмехается.

— Не видела, — говорю честно и присматриваюсь к внушительному органу. — Только на картинках.

— Урок биологии закончен? Я хочу тебя трахнуть, — издевается надо мной и заставляет покраснеть.

Я слышала это слово тысячу раз. Но именно из его уст оно звучит так вульгарно, пошло и возбуждающе.

И да, урок не закончен. Но говорить я ему это не решаюсь. Меня снова валят на кровать, и я готовлюсь к тому, что сейчас этот агрегат порвёт меня.

Но нет. Валид нависает надо мной.

И вместо члена в меня входят пальцы. Делают несколько толчков. И пока я смотрю в такие горящие, затуманенные похотью глаза, внизу что-то трескается. Я взрываюсь, приоткрываю губы и готова закричать во весь голос. Не сдерживаюсь и делаю это, чувствуя, как истома пронзает всё тело. До такой степени, что ноги отнимаются. Руки холодеют, впиваясь в мужские обнажённые плечи.

А я вскрикиваю, выгибаясь от новых чувств.

Вижу перед глазами звёздочки. Впервые со мной такое. Что тело пылает и не шевелится. Ничего не чувствую. Только сердце слышу.

Тук-тук делает. Громко-громко.

Сжимаю мышцами лона чужие пальцы, которые выходят из меня.

И вместо них…

Я чувствую головку. Прямо у входа. Она разводит мягкие и мокрые складки в стороны, проникает внутрь.

Буквально на один сантиметр, но я чувствую это жжение.

— Валид, стой, пожалуйста, я не готова, я ещё не…

Зажмуриваюсь, не договаривая.

Стенки лона растягиваются, но мужской орган спокойно скользит во влаге. Неприятно и немного больно.

Но как же я ошибаюсь.

Валид входит глубже, и я мычу от боли, чувствуя, как там всё полыхает. Горит так, словно туда высыпали несколько килограмм острого перца.

Невольно сжимаюсь, не желая впускать его дальше.

Но мужчина толкается внутрь.

И я вскрикиваю, параллельно слыша злостное шипение:

— Расслабься, дура.

Я стараюсь! Правда стараюсь!

Но всё болит. Хоть там и влажно, мокро, но всё равно… Ощущение, что чувствую каждую его венку. Каждый изгиб. Даже головку, которая глубоко во мне.

Стараюсь расслабиться. И всё, никакого удовольствия, которое чувствовала до этого. Ничего. Только боль.

Не сказала бы, что раздирающую… Неприятную. Очень. Чувствую, как кровь стекает вниз, по ягодице, и хочу, чтобы это быстрее закончилось.

А ритмичные толчки всё не прекращаются.

Мужчина рычит, вгрызается в шею. Оставляет засосы и продолжает брать свою плату за моё спасение.

Я думала, это никогда не закончится.

Но через несколько минут… Тёплый огонёк опять вспыхивает внизу живота.

Неужели?..

Надежда гаснет.

Нет. Думала, я снова поймаю ту эйфорию.

Мужчина с грозным рыком останавливается. Кусает меня за плечо и тяжело дышит. А потом поднимается. И усмешка озаряет его лицо. А в следующее мгновение — пальцы касаются уголка глаза, из которого продолжают литься слёзы. Больно было…

— С боевым крещением. Второй раз не будет таким болезненным.

Последняя фраза не совсем укладывается в моей голове. Я прикрываю глаза, киваю и наконец облегчённо выдыхаю.

Всё закончилось. И от пережитого… я засыпаю.

Просыпаюсь раньше Валида. Иду в душ. Смываю кровь. И чувствую себя… Не знаю. Вроде хорошо. Вчера у меня был первый секс и первый же оргазм. И если первый не удался, то второй… До сих пор трясутся коленки.

Это, оказывается, так классно…

Валид сказал, что второй раз намного приятнее. Надеюсь, так и будет. Но уже с любимым человеком. Да…

А пока выхожу из душа, укутанная в полотенце. Думаю аккуратно проникнуть в спальню, взять футболку и… лечь в кровать к Валиду. Немного рассмотреть его. Вчера я не успела этого сделать — в комнате было не так светло.

Перешагиваю порог комнаты, и все мои планы вмиг рушатся.

— Доброе утро, — начинаю, уже краснея до кончиков ушей. Вспоминаю, что вчера было.

— Собирайся, — накидывает на себя майку, сидя на постели.

— Куда? Домой? Мне уже купили билеты? — засыпаю его вопросами.

— Какие билеты, куколка? — усмехается, поворачиваясь в мою сторону и игриво сверкая глазами. — Домой едем, домой. Но только не к тебе. А ко мне.

— Я не понимаю, это что, Вы меня… — голос пропадает. Прочищаю горло и пытаюсь договорить: — Обманули?

— Я? Обманул? — обнажает белые зубы. Встаёт с постели, поправляет майку и запускает пятерню в короткие волосы. — А ты думаешь, я тебе билеты без документов через пару минут достану?

Я молчу, чувствуя обиду. Он опять предал меня.

А я как глупая, наивная овца, поверила.

— Ну! — поторапливает с ответом. — Как я куплю тебе билет без документов?

— Не знаю… — говорю честно.

— Вот. Как только найду хоть что-то — тогда и отправлю. Скажешь потом, где можно взять документы твои. Улицу, где живёшь.

— У меня нет дома документов, — чуть смягчаюсь и облегчённо выдыхаю. Так он так говорит, потому что не может купить мне билет… — Они были в сумке. И украли меня с сумкой. Она где-то тут. В Шардже.

— Понял, — кивает и идёт ко мне. — Давай, пошевеливайся. У меня ещё много дел.

Он проходит мимо, а я оборачиваюсь, останавливая его:

— Постойте! Разве мы не у Вас дома?

Широкая спина отдаляется от меня и скрывается за стеной.

— Нет. Я живу здесь редко.

Так значит, он привёз меня в эту квартиру только чтобы… переспать?

Вот же…

А я думала, реально домой привёз.

Хотя, разве не туда он сейчас меня везёт?

— А во что мне собираться-то?

Я оттягиваю на себе майку. Больше ничего нет.

— Точно, — опять звук доносится оттуда же. — Езжай так.

Я иду к нему, проговаривая на ходу:

— Я так не могу.

— Почему? — мужчина разворачивается, отрывает бутылку с водой от своих губ.

А я мнусь на месте, не зная, как сказать о своём дискомфорте.

— Мне бы… — опять жар к щекам приливает. — Я не могу без белья поехать. Мне не по себе.

— Возьми мои трусы из шкафа, — говорит серьёзно и спокойно. — Новые и чистые. Как будем у меня в особняке, тебе дадут нормальную одежду.

Я киваю. И чтобы не задерживать его — быстрее бегу обратно в спальню. Нахожу чёрные боксеры, которые надеваю на себя и возвращаюсь обратно, постоянно поправляя съезжающую с плеча ткань.

— Я готова, — информирую его, стоя в коридоре. — Только…

Опускаю взгляд на босые ноги.

— У меня обуви нет.

— Ты проблемная, — шипит Валид, чем очень меня расстраивает. Но, несмотря на это, хватает меня под колени и спину, поднимает на руки. — Один и единственный раз.

— Спасибо, — киваю, снова смущаясь.

Меня впервые на руки взяли! Особенно мужчина!

Так мы и спускаемся вниз. Садимся в машину. И уже через полчаса останавливаемся возле огромного особняка. Глаза разбегаются, не знаю, куда деть взгляда.

— Хватит ворон считать. Пошли.

Мне открывают двери, и я опускаю ноги на травку. Иду по газону, осматриваюсь по сторонам. Чувствую себя настоящей дикаркой. Я впервые в таком месте и вижу столько всего… необычного и богатого. Только в фильме такое видела.

А теперь всё наяву.

Иду за Валидом, который отдаёт приказ (судя по тону) какому-то мужчине. На арабском. Ничего не понимаю. С этим явно будут проблемы… Только хочу спросить что делать в этой ситуации, как он начинает разговор первый:

— В течение часа к тебе придёт девушка. Она будет говорить по-русски, по всем вопросам к ней. Я буду у себя в кабинете. На второй этаж вход воспрещён, тебе можно гулять только на первом. Как только найдём твои документы — дам знать. Приду к тебе сегодня вечером.

Он разворачивается, уходит, оставляя стоять на мокрой траве одну.

Пытаюсь всё переварить в своей голове.

Не сразу, но кое-что понимаю.

На второй этаж нельзя.

Не пойду.

Но…

Он сказал, что придёт ко мне вечером?.. А это ещё зачем?..