Открой глаза

Глава 13

Вета

У меня есть меньше минуты, чтобы до конца принять ситуацию и понять: что же я сейчас творю?

В отсутствии Матвея, вдруг все потухло. Нет этих острых искр под кожей, осталась только ноющая тяжесть в низу живота. А вязкое возбуждение и вовсе растворилось, перестав толкать по венам густое наслаждение.

Я подбираю колени к подбородку и жмурюсь.

Боже… вернись поскорее, иначе я передумаю.

— Даже не думай! — строгий голос Матвея пробирается в голову, и сердце сбивается с ритма. Он будто прочитал мои мысли. Неужели, все так очевидно?

Матвей снова берет ситуацию в свои руки, заставляя упасть в бездну его почерневших глаз. Раздвигает мои колени, раскрывая для себя и я чувствую, как крупная головка обтянутая латексом, упирается в промежности.

Закрываю глаза. Кусаю нижнюю губу. Все стало на свои места с его возвращением. Он снова контролирует ситуацию… меня. Я до дрожи хочу чтобы сейчас все случилось и одновременно боюсь.

— Открой глаза, Вета! — так двусмысленно. Его ладонь гладит меня по щеке, спускается к шее. — Я хочу, чтобы ты видела кто перед тобой! Это я, детка!

Открываю. На его губах полуулыбка и следом следует резкий толчок, заставляющий пискнуть от неожиданности и ещё шире распахнуть глаза.

Матвей опускает взгляд вниз, бесстыдно смотря как наши тела сталкиваются, а я в очередной раз заливаясь краской. Все так странно. По-другом. Все на грани и вот-вот оборвётся.

Матвей усугубляет накалённые ощущение, просовывая ладонь между нами, начиная скользить по чувствительной точке.

Боже! Боже! Боже!

— Ах… — грудь ощутимо тяжелеет и покалывает от удовольствия. Я несдержанно выгибаюсь, позволяя члену во мне проскользнуть ещё глубже.

Под нами начинает скрипеть и расшатываться стол. Это плохо.

— Мы сейчас его сломаем… — прижимаюсь к уху Матвея губами. Я значительно раскованные стала. Позволила себе жадно касаться твёрдого тела.

— Не сломаем! — неожиданно мои ягодицы отлипают от столешницы и, не выходя из меня, Матвей делает несколько шагов к подоконнику.

— Что ты делаешь? Нас могут увидеть? — во мне просыпается возмущение.

— Пускай видят! — шершавый язык проходится по моему соску сметая в сторону все мысли, возвращая на первый план удовольствие.

Ягодицы обжигает холод подоконника, внизу живота все немеет, все происходит так быстро и вовремя, что я теряюсь от нахлынувших чувств. Волна оргазма сносит меня с невероятной силой и продолжает утягивать в бездну, потому что Матвей не останавливаясь быстро двигается во мне. Его пальцы впились в мои бёдра доставляя боль, но эта такая острая и необходимая боль, что хочется наплевать на возможные синяки и попросить: «ещё… сильнее…». Возможно я и прошу этого, потому что ощущения доходят до невероятного пика, а крепкие пальцы выполняют просьбу все-таки оставляя отметины на коже. Матвей кончает в меня и жадно впивается в губы. Прижимаясь всем телом, заставляя вжаться в ледяное стекло.

Я тяжело дышу ему в губы, облизываю пересохшие свои. Он до сих пор во мне. Обхватываю торс ногами, вжимаясь ещё крепче. Хочу стать одним целым. Забери все мои тревожные мысли…

Только что произошло настоящее безумие и как теперь с этим жить?

— Я хочу тебя ещё раз, — его нос касается моего. — Ты же не против? — произносит честно, как и всегда. Подкрепляя слова ухмылкой в своей излюбленной манере.

Меня ласкает не только тёплая вода набранной ванны, но ещё и ладони, беспорядочно блуждающие по моему телу.

— У тебя есть братья или сестры? — задеваю большим пальцем ноги кран и ванная наполняется новой порцией горячей воды.

— Только сестра, — Матвей упирается подбородком в мою макушку. — Намного старше. Мы с ней практически не общаемся.

— На сколько старше?

— Семнадцать лет.

— Ого! Ну, в смысле… такая большая разница.

— Да, так бывает, Вета, — хмыкает. — Отец хотел сына и долго не получалось.

— Какой ты вредный?

— Не, — его ладонь накрывает торчащую из-под воды грудь, щипая ее тёмную вершину. — Просто я старался, чтобы между нами была не такая большая разница.

Глупая улыбка появляется на моих губах и я впиваюсь ногтями в мужское бедро:

— Какой ты, а?

— Ну, какой уж есть. — Рука медленно спускается вниз. Перехватываю и возвращаю ее на место. Пока я не готова снова окунуться в то безумие вспыхнувшее от одной ничтожной искорки, мне куда приятнее тлеть в его объятьях.

— Этот парень? С которым ты был на презентации, Миша вроде…

— Да, Миша. Он очень хороший друг и обладатель щедрым терпением.

— Как это?

— Я люблю пропадать из виду, залечь на дно и так далее…

— Мне стоит беспокоиться?

— Тебе — нет! Теперь я могу пропасть только рядом с тобой. А лучше в тебе… — снова пытается повернуть трюк с рукой, которая случайно соскользнула вниз.

— Я хочу поговорить, — поворачиваюсь к нему, — узнать тебя по-лучше.

— Тогда, говорим, — целует меня в нос и кладёт мою голову обратно себе на грудь. — Но сперва, выберемся отсюда. У тебя уже губы синие!

— Ты как мой папа! — смеюсь и, чувствую шевеление под собой, встаю. — Он тоже запрещал мне по долгу купаться в море. И когда поем плотно, тоже запрещал.

— Хороший мужик походу!

— Да! Вы друг другу понравитесь…

Прикусываю язык и поджимаю губы. Чего-то я разговорилась с ним. Все и так через чур быстро развивается. Закрутилось. Понеслось вниз, не забыв при этом насовсем сорвать стоп-крат. Рано его ещё с родителями знакомить.

С родителями рано, а вот задержаться в такой непринужденной обстановке до мелкой дрожжи хочется. Мне так нравится не строить из себя кого-то идеального. Мне нравиться не думать о чем я говорю… мне нравиться болтать на глупые темы, поэтому я хочу ещё.

Выбравшись из ванной, быстро обматываюсь пушистым полотенцем, не смотря на то, что между нами произошло совсем недавно и то, что после этого мы провели голышом в объятьях друг друга минимум минут сорок, мне все равно немного неуютно стоять перед ним вот так, и впитывать цепкий сканирующий взгляд. Я крепче затягиваю узел на груди и оставив открытой дверь, убегаю в спальню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Всего несколько минут и мы уже сидим за кухонным столом, вдыхая аромат свежесваренного кофе.

— Не смотри на меня так, — подношу к губам чашку, пряча за ней слабую улыбку. Все силы разом покинули меня. — Ты добился своего — пробрался под кожу.

— Так лучше, — Матвей тянется через весь стол, на котором больше часа назад происходило что-то запретно-приятное и спускает вниз тонкую лямку пижамного топа. Отстраняется назад: — Теперь все идеально!

— А так? — цепляю вторую и тяну ее вниз. Я с ним игривая, открытая, живая.

Мне страшно и в то же время хочется, чтобы он пожирал меня взглядом. Я не знаю, что будет утром. Какую извращённую пытку мне подготовит совесть? Сразу перекроет горло или помучает самокопанием? Но это будет завтра, а сейчас я хочу нравиться напротив сидящему. Чувствовать, как он забирался мне под кожу и обосновывается там.