Открой глаза

Глава 23

Вета

Стягиваю волосы в тугой хвост и наконец-таки убираю ноги с приборной панели. Погружаю ступни в кроссовки. Пусть Матвей благодарит, что я не в обуви закинула туда ноги. Утром был дождь — кроссовки не первой «чистоты».

Он заслужил мое вальяжно-хамское поведение. Пусть благодарит, что я вообще подпускаю его к себе.

Я немного поутихла, чего же скрывать? Его компания на меня действует соответствующе. Я даже готова простить ему тот поступок и поверить в невинность вынужденной меры.

Он прав, вряд ли я сама смогла бы порвать с Ефимом тогда. Сейчас-то я падонка на пушечный выстрел к себе не подпущу. Но тогда… ослеплённая эфемерным чувством вины и предательства, я бы продолжала тянуть время.

Как можно было быть таким уродом? И самое главное, как я не видела этого?

К моему прозрению причастен Матвей. Да, это случилось в крайне ужасающих обстоятельствах. Но это случилось. И я уже приняла решение касательно соседа снизу, но сначала, я отыграюсь хорошенько на его нервах.

— Вон за тем синим ларьком сверни направо, — тычу рукой в лобовое стекло.

Матвей молча кивает и бросает в мою сторону короткий взгляд. Смотрит на обувь и снова на дорогу.

— В пять забери меня.

— Это через четыре часа! — недовольно отвечает.

— Да, — упиваюсь его раздражением. — А у тебя какие-то планы?

— Уже нет!

На самом деле мне хватит и двух часов, чтобы встретиться с родителями, но Матвею об этом знать не обязательно. Я не могу упустить возможность поиздеваться над ним. Да, соглашусь, со стороны это выглядит очень по-детски и глупо, но ничего с собой поделать не могу.

— Здесь? — подъезжает к небольшому карману возле третьего подъезда.

— Да, здесь!

С губ чуть не слетает «спасибо», но я вовремя отдёргиваю себя. Ещё чего?

Тянусь на заднее сиденье за рюкзаком и, уже собираюсь выйти, как меня останавливает упавшая пятерня на колено.

— Ничего не забыла? — Матвей медленно поворачивается и фокусирует на мне взгляд.

Вдоль позвоночника пробивает холодок и я понимаю, что рискую сломаться под таким прессингом.

— Нет, ничего, — мотаю головой, не в силах оторвать от него взгляд. Черт!

— А поблагодарить? — выгибает одно бровь. — Простое вежливое спасибо, о большем не прошу? Я уже молчу про твои ноги на бардачке.

— Уже не молчишь! Привыкай! Если хочешь меня возить, будешь возить на моих условиях.

Да, Вета! Молодец! Даже голос не дрогнул.

Я определённо делаю успехи в отстаивании своих позиций.

— А не ахренела ли ты, девочка!

— Ахренела, что дальше?

— С-с-с… — Матвей шипит отворачиваясь. Затем резко поворачивается и, схватив за локоть, тянет меня на себя. Впивается в губы и я по инерции закрываю глаза, впуская. Потом распахиваю. Что он себя позволяет?

Но Матвей не останавливается. Он очень ловко пересаживает меня к себе на колени и одной рукой зажимает обе мои за спиной.

Доигралась?

Я чувствую, как его возбуждение упирается в промежность. От такой откровенной позы, мое предательское тело тоже начинает возбуждаться.

Матвей расстёгивает мою карту и жадно впивается пальцами в изгиб талии. Улыбается, когда с моих губ слетает стон.

Дорвался!

— Спасибо, — цежу сквозь зубы.

— Поздно!

— Я опаздываю!

— Ничего. Скажешь, что попала в пробку. —Толкается в меня, давая понять всю «масштабность» этой «пробки».

Отодвигаю штору на пару сантиметров вбок, чтобы взглянуть в окно и неконтролируемая улыбка трогает мои губы. Матвей до сих пор на улице. Ждёт, мой верный Хатико, даже не смотря на то, что я задерживаюсь на полтора часа.

Интересно, чем он занимается там? Спит? А может сгоняет «напряжение» с которым я его оставила?

Наверное, пришло время быть с ним немножечко мягче, ведь я тоже страдаю… ноющее возбуждение только вот прошло. Три часа не могла успокоиться, после минуты проведённой у него на коленях.

— Вета, — мама снова заводит старую песню. — Ты нас очень сильно напугала.

Да я и сама напугалась. Одна из дома теперь не выхожу. Вон, даже личным охранником обзавелась.

Поправляю штору и оборачиваюсь. На столе как по волшебству исчезло все горячее и появился десерт. И зачем, спрашивается я съехала отсюда?

— Мам, сейчас все хорошо. Ты же знаешь какая я непутевая бываю? Поэтому и украли у меня телефон.

— Украли, да украли! А зачем ты побежала-то за вором?

— Справедливости ради, мам!

Да, вот такую историю я придумала для родителей вместо того, чтобы рассказать правду. Правду, от которой волосы дыбом до сих пор. Тем более, Арон предупредил — не трепаться. Поэтому для родителей я сочинила следующее: у меня выхватили из рук телефон, как только мы с мамой попрощались. Я бросила все пакеты и рванула за вором. Так как я плохо ориентируюсь в районе, в котором с недавних пор живу, вор убежал, а я потерялась и не успела к родителям.

Так себе история. На троечку. Понимаю. Но родители повелись. Точнее мама. Папа тактично молчал, не комментируя. Наверное, где-то почувствовал несостыковки.

— Что-то там твой Ефим? — встревает в наш с мамой разговор отец. Похоже, ему тоже надоела эта «заезженная песня».

— Мы с ним расстались. Больше нет никакого Ефима в моей жизни. — Коротко отвечаю и отворачиваюсь к окну, демонстрируя всем своим видом, что тема закрыта.

— Кого ты там выглядываешь? — папа так быстро оказывается рядом со мной, что я подпрыгиваю от неожиданности на месте. Прикладываю обе руки к груди. Сердце начинает гулко стучать, будто бы меня только что поймали на горячем.

— Никого! — быстро задергиваю штору, но папа не даёт мне этого сделать. Наоборот, одёргивает ещё шире.

Как на зло, на парковке машина Матвея стояла в гордом одиночестве. Вдобавок к этому, Матвей решил проветриться и сейчас, как раз, оперевшись о бок своей тачки, выпускал белую струю сигаретного дыма в серое небо.

— Этого что ли? Кучерявого?

Матвей будто чувствует, что о нем говорят задирает голову вверх, начиная всматриваться в незнакомые окна многоэтажного дома.

— Пойду приглашу его к нам! Чего парня три часа на улице морозишь?

Папа решительно выходит из комнаты, а я кидаюсь вслед за ним:

— Куда? Эй, стой! Куда ты пошёл? Папа не нужно! Это какой-то левый парень! Я просто смотрела на небо, в смысле, будет ли дождь или нет?

— В айфон свой посмотри, и хватит батю обманывать! — снимает с крючка куртку и накидывает ее на плечи. Хватает с высокого круглого столика сигареты с зажигалкой и ключи. — Скажи спасибо, что я терпел все это время твоего Ефима, и ни слова не сказал, когда ты мать чуть до сердечного приступа не довела со своей лживой историей о телефоне. — Последнюю фразу он сказал так тихо, что ее услышала только я. Наверное, и правда бережёт мамины нервы.

Папа скрылся за входной дверью, оставив меня теряться в сомнениях: бежать следом или всё-таки дать произойти судьбоносной встрече?