Открой свое сердце

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— И этим вы довольствуетесь? — пораженно выдохнул Дэниел, оглядывая отведенную ему в коттедже маленькую комнатку. Он был разочарован.

Кэрис не удивилась, она так и знала, что он обнаружит множество недостатков в предоставляемом ему жилье.

Ежедневные посещения Джоша, увы, практически не сдвинули дело с мертвой точки. Кэрис приходилось убеждать Дэниела, что его сын прекрасно понимает: эти посещения не «всерьез», они закончатся, отец уедет. Так зачем же понапрасну к нему привыкать? Стоило ли удивляться, что встречи отца с сыном были так мучительны для обоих!

И Дэниел поспешил с переездом. Кэрис, испытав от этого огромное облегчение, пояснила:

— Я бы рада была отдать вам свою комнату: двуспальная кровать подошла бы вам больше, чем мне. Но потом решила, что это не очень разумно. Видите ли, наши с Джошем комнаты рядом, и ему нелегко будет пережить столько перемен сразу.

— Ладно, сойдет, — проворчал Дэниел, бросая на кровать спальные принадлежности. — Если ничего лучшего нет, переживу как-нибудь. — Тут он резко обернулся, на лице застыла чуть смущенная улыбка. Глазами он указывал на глиняный кувшин с цветами шиповника, поставленный ею возле кровати, — маленький знак радушия и гостеприимства. — Я тронут, Кэрис, спасибо.

Она тоже улыбнулась, радуясь, что в последнее время его нрав заметно смягчился.

— Вам приготовлено еще кое-что, вон там, на внутренней дверце шкафа.

Дэниел открыл шкаф, и его рот растянулся до ушей. К дверце розового дерева изнутри был пришпилен большой лист бумаги с целой картиной, намалеванной фломастером.

— Нда, флористика вам дается лучше, — пошутил он.

— Да это же не я, а Джош! — засмеялась Кэрис. — Когда увидел, что я собираю для вас цветы, решил тоже внести лепту. Только он постеснялся помещать свое творение на виду, вот и спрятал в шкаф.

— И что же здесь изображено? — поинтересовался Дэниел, вглядываясь в рисунок.

— Первичный хаос: ущелья, пещеры, десятиногие чудовища. Затерянный мир, по-видимому.

— Да уж, прямо-таки день Страшного суда, — покачал головой отец.

Кэрис, улыбнувшись, ткнула пальцем в круглое ярко-желтое солнце внутри одной из пещер — единственное светлое пятно в композиции.

— Свет в конце тоннеля, — многозначительно заметила она.

— Ну, это, должно быть, я, — самоуверенно ухмыльнулся Дэниел.

— Как же! Вот он вы! — поддразнила Кэрис, указывая на самого страшного монстра.

Беззаботный смех обоих был нарушен звуком шагов, донесшимся с веранды. В тесную комнатку стремительно ворвалась Симона, заполнив собою все пространство целиком — Кэрис буквально распласталась по стене, чтобы пропустить гостью. Дэниел ни словом не обмолвился о ее предстоящем визите, так что для Кэрис это была полная неожиданность, вдобавок не очень приятная. Симона явно не обладала способностью улучшать микроклимат. Хорошо еще, что Шафран увела детей к своей сестре, в один из тех коттеджей, где жила прислуга. Было решено приучать малыша к будущей мачехе постепенно. Ему и без того хватит новых впечатлений с переездом Дэниела.

— Дэниел, дорогой мой, в этой комнате невозможно спать! Тут слишком тесно. Ты задохнешься! — Всем своим видом Симона выражала категорическое неодобрение. — Я уже обошла весь дом и нахожу, что он совершенно непригоден для проживания. Это просто-напросто туристский домик. — Ее темно-синие глаза проворно окинули Кэрис с головы до ног холодным, изучающим взглядом, и она, очевидно, сразу же решила, что перед ней нянька, прислуга, не заслуживающая внимания. — Нет-нет, тебе нельзя здесь оставаться, — быстро повторила Симона. — Забери мальчика к нам, на виллу, и пускай привыкает к той жизни, которую ему придется вести в будущем.

— Мы с Кэрис решили, что там для него неподходящее окружение. Да, кстати, Симона, познакомься, это — Кэрис. Кэрис — Симона, — коротко представил их Дэниел, даже не глядя на обеих, целиком поглощенный распаковыванием дорожной сумки.

— Хэлло, Кэрис, — с натянутой улыбкой бросила та и вновь переключила внимание на жениха. — Дэниел, дорогой, ты меня слышишь? Тебе нельзя здесь оставаться. Устраивать жилье в такой комнате — это просто оскорбление.

— Извините, мне надо на кухню, — пробормотала Кэрис и начала торопливо пробираться к двери. Она не желала больше слушать гадости о своем жилище. Кроме того, ей не хотелось быть свидетелем назревающей семейной сцены.

— Кэрис, вы не могли бы добыть для меня еще одну подушку?

— Дэниел! — протестующе возопила Симона. — Ты не будешь здесь жить!

— Дорогая, — мягко, но решительно отвечал он, — я остаюсь, так что тебе лучше свыкнуться с этим фактом. Мы с тобой уже все обсудили, и ты согласилась, что так будет лучше. Кстати, ты не забыла, что сегодня вечером бридж? Если не поторопишься, пропустишь начало.

Кэрис наконец выскользнула из комнаты и направилась в кухню. Она решила сварить кофе. Тревожные мысли сменяли друг друга у нее в голове. Сумеет ли Джош полюбить такую мачеху или даже просто проникнуться к ней симпатией? Как может любить ее Дэниел?

— Места, конечно, маловато, но если открывать дверь на веранду, то воздуха хватит. Вы нашли для меня подушку? — раздался голос от двери. Кажется, Дэниел был один.

— Сию минуту принесу из своей комнаты. Послушайте, мне жаль, что комната такая маленькая, но другой просто нет. Моя спальня находится как раз между спальнями Джоша и Тэры, а ночью я могу потребоваться им обоим. Та комнатка, которую я приготовила вам, раньше вообще служила кладовой. Я ее расчистила и… Постойте, я ведь могу переселиться в нее вместе с Тэрой, а вы…

— Все в порядке, — перебил ее Дэниел. — Я поживу в ней. Просто я не представлял, какой этот коттедж маленький.

— Может, вам всем действительно будет лучше на вилле? — сказала вдруг Кэрис. Если закрыть глаза на бесконечные вечеринки, апартаменты на вилле, конечно, выше всяческих похвал.

— Но ведь мы решили, что это не годится.

— Да, конечно. Но теперь я уже начинаю сомневаться. — Она вздохнула. — Симона права. У нас — всего лишь небольшой домик для отдыха, и я теперь понимаю, что вам он не подходит.

— Недовольство Симоны не имеет никакого отношения к размерам жилища. Она, скорее, обеспокоена тем, что мы с вами душной тропической ночью будем спать под одной крышей, — невозмутимо заявил он и, взяв кофейник, стал разливать кофе по чашкам.

Кэрис тупо глядела ему в затылок и старалась не вникать в смысл только что услышанного.

С едва уловимой усмешкой Дэниел обернулся и протянул ей чашку с блюдцем. Кэрис приняла ее нетвердой рукой.

— Ну, что вы смотрите так удивленно, Кэрис? Я же говорил, что принимаю идею пожить здесь — с определенными ограничениями.

— Да, но я думала, эти ограничения будут исходить от вас, а не от Симоны. То есть… я хочу сказать, что если это повредит вашим отношениям…

— Джош мне в данном случае важнее, — отрезал он. — Если Симона видит в вас потенциальную угрозу, то это уж ее проблемы.

— Звучит довольно жестоко, — заметила Кэрис, но про себя не могла с ним не согласиться. Дэниелу и с сыном хватит хлопот, чтобы еще переживать по поводу надуманных неприятностей Симоны. — Но почему вы считаете, что ваша невеста видит во мне угрозу? — с беспокойством спросила она.

— У вас в руках ключ от самого для меня важного, — пожал плечами Дэниел, — от любви Джоша.

— Но… но она ведь этого не знает. Мы с ней едва виделись, и она никогда не наблюдала нас вместе с Джошем. Да и вообще — что ей обо мне известно?

— Я рассказал ей, как хорошо вы о Джоше заботитесь и как мальчик к вам привязан. Ну и она же не слепая, в конце концов.

— Да, но она не видела, как мы ладим с Джошем!

— Я не об этом. Она видела вас саму и… — Он нетерпеливо перевел дух и качнул головой. — Ну, что вы глядите на меня большими глазами? Вы же понимаете, о чем я. Когда вы в последний раз смотрелись в зеркало?

— Боже, наверное, Джош опять перемазал меня красками! — всполошилась она, собираясь бежать в ванную, но выражение глаз Дэниела остановило ее. Кровь прилила к ее лицу и шее, и женщина в замешательстве опустила ресницы. До нее наконец дошло.

— Вот именно, — удовлетворенно произнес Дэниел. — Вы могли, конечно, одичать от долгого пребывания на острове, но вы все равно очень красивы, а у Симоны есть глаза, и цепкие.

Кэрис опустила чашку на стол. Ей вовсе не хотелось иметь настроенной против себя его ревнивую невесту, которая, оказывается, не в состоянии простить ей ни успехов в воспитании, ни красоты.

— У нее нет ровно никаких причин для ревности, — твердо заявила Кэрис.

— А я и не сказал, что она ревнует. — Собеседник с любопытством поедал молодую женщину глазами. — Просто ощущает некоторую угрозу.

— Разве это не одно и то же?

— О Боже, нет. Пока что нет! — рассмеялся он. — Если бы Симона уже теперь начала ревновать, от вас бы ничего не осталось. Однако… — Он умолк, но глаза его красноречиво заблестели. — Однако, возможно, все впереди. И уж это… — он сделал многозначительную паузу, — целиком зависит от вас.

Кэрис не видела в его словах ни малейшего смысла.

— Я не понимаю, о чем вы, — промолвила она.

Он опять с любопытством присмотрелся к ней.

— А знаете, я, пожалуй, вам верю. Несмотря на то, что вы побывали замужем, похоже, вы не очень-то искушенная, что касается отношений между мужчиной и женщиной.

Кэрис бросило в жар. Неужели она что-то упустила из виду? Может, он сделал какой-нибудь изощренный намек, которого она не заметила?

Внезапно лицо его оказалось совсем близко, и на нем заиграла улыбка, которая напугала Кэрис больше, чем его вспышки гнева.

— Будущее отношение к вам Симоны действительно целиком зависит от вас, — тихо проговорил он. — И дело тут вовсе не в Джоше.

О да, теперь все становилось ясно.

— Это что же, еще один тест на мою моральную устойчивость? — нарочито любезно поинтересовалась она, хотя внутри у нее все кипело. — Как тогда, когда вы гладили мою руку?

— Тест на моральную устойчивость? Значит, вот как вам это видится?

— Ну да. Вы же сказали, что это целиком зависит от меня, следовательно, возложили на меня всю моральную ответственность. Другими словами: держитесь подальше, не то навлечете на себя гнев Симоны.

— Что ж, — хмыкнул он, — возможно, это и было похоже на предостережение.

— Так вы меня предостерегаете или нет?

Облокотившись на столешницу, он глядел на нее уклончивым взглядом.

— Пожалуй, да, — тихо произнес он. — Путь к моему сердцу лежит через Джоша, через ребенка, которого вы так сильно любите. Симона этого пока не знает, но, возможно, со временем поймет, увидим. Однако вы — хваткая молодая леди. Вы уже успели завоевать привязанность моего сына, а значит, находитесь на полпути и к моему сердцу. Предположим, что я пытаюсь выяснить — нет ли у вас корыстной цели: использовать моего сына как средство завоевать меня?

Кэрис вскинула на него потупленный было взгляд — глаза размером с кофейное блюдце! Она ушам своим не верила! И внезапно разразилась громким смехом. Такое нелепое предположение просто нельзя было расценить иначе как розыгрыш.

— И все из-за того, что я предложила вам переехать в наш коттедж! Значит, вы думаете, что я охочусь за вами? Вы сочли меня искательницей приключений… авантюристкой, гоняющейся за богатым состоянием! А воспитание вашего сына дает мне фантастический шанс, который нельзя упустить? — Она потрясла головой, но не смогла оборвать свой возбужденный монолог. — Нет, вы просто не в своем уме, Дэниел Кеннеди! Да знайте же, если мне когда и захочется быть с вами, чего, конечно, не случится, — выразительно подчеркнула она, не замечая противоречивости своих слов, — то это будет по любви, а не из-за Джоша или вашего состояния или Бог весть чего еще! О нет, ничто, кроме любви, не заставит меня…

Внезапно она замолчала. Шутки кончились. Дэниел стоял к ней так близко, что она чувствовала тепло его тела. Он приподнял ее подбородок и легонько, очень нежно поцеловал в губы. И все это произошло в мгновение ока — она даже подумала, что ей все почудилось.

Нет. Губы покалывало. Как он смел? Это же нечестно. Это — запрещенный прием!

— Зачем вы это сделали? — отступая на шаг, пробормотала она очень тихо. И вытерла губы, точно опасаясь яда.

— Не смог удержаться. — Он, улыбаясь, глядел на нее сверху вниз. — Вы всегда так легко заводитесь! Но признаю: мне не следовало этого делать. Прошу меня извинить.

Значит, он воспринимает ее как объект для шуток. Она вызывает в нем желание дразнить.

— Будьте так добры впредь избегать этого, — с ударением произнесла она. — А иначе…

— Угроза?

— Нет. То есть да. — Она расправила плечи. — Запомните, мне не нужны в жизни осложнения. Я не желаю наживать себе врагов в лице вашей невесты, которая станет думать, будто я затеяла с вами какую-то игру. — Глаза Кэрис вызывающе сузились. — А она ведь неизбежно обвинит меня, верно? Уж конечно, она не поверит, что инициатором, точнее, провокатором были вы.

— Ну вот, теперь уже вы меня предостерегаете, не так ли? «Держитесь от меня подальше, не то я пожалуюсь вашей невесте!» — Он рассмеялся. — Как мы могли дойти до такой жизни, Кэрис? Пожалуй, действительно, всему виной ваше предложение переехать. Совершенно невинное предложение, продиктованное интересами Джоша. Но оно столкнуло нас со множеством проблем. Думаю, нам обоим следует быть очень осмотрительными, принять определенные меры предосторожности. Как вы считаете? Знаете, жаркие тропические ночи и все такое…

Кэрис озадаченно молчала. Он же, одарив ее последним странным взглядом своих вечно непроницаемых глаз, вышел из кухни.

Все это было неслыханно и просто не укладывалось в голове. Он же сам, сам все выдумал! Она не давала ему ни малейшего повода! Этот человек просто невозможен, а она, дура, что воспринимает его всерьез. Кэрис со злостью составила кофейные чашки в раковину и отправилась к сестре Шафран за детьми. Ей-Богу, в детском обществе чувствуешь себя куда приятнее и безопаснее, чем с этими испорченными цивилизацией взрослыми людьми!

— Я взял на себя смелость пересмотреть часы занятости Шафран, — сообщил в тот же вечер Дэниел, удобно расположившийся в плетеном кресле на веранде. — Точнее сказать, урезал ей часы.

Стоя на коленях, Кэрис неторопливо собирала и бросала в коробку кубики, потихоньку приходя в себя после напряженных дневных трудов. Все-таки двое маленьких детей — это не шутка. Сейчас дети мирно посапывали в кроватках, и этот отрезок времени няня обычно посвящала отдыху: готовила легкий ужин, сидела на веранде, читала при свече, пока глаза не начинали слипаться, а тогда она уходила спать. Теперь, в связи с переселением Дэниела, этому блаженству настал конец.

Услышав новость, Кэрис, не поднимаясь с пола, устроилась поудобнее и посмотрела на Дэниела. Они не виделись с самого утра, с тех пор как он перенес вещи. Играя и гуляя с детьми, выполняя другие повседневные обязанности, Кэрис то и дело нервно оглядывалась, точно скрывающийся от закона преступник. Но на этот раз Дэниел за ними не следил. Наверное, решил провести последние перед добровольным заточением часы в обществе Симоны.

— В самом деле? А я как раз думала, почему ее целый день не видно. Пришлось самой готовить детям ужин, — рассеянно отозвалась Кэрис, старавшаяся представить, как провела день парочка. Купались? Ныряли с маской? Занимались любовью?

— А вы что, против?

— Против чего? — выпалила она. — А, вы об ужине… Ничуть. Когда я бралась за эту работу, то предполагала, что мне самой придется готовить. Помощь Шафран оказалась дополнительным удобством. — Кэрис подозревала, что нанять Шафран было идеей Дэниела, а не Фиесты… Она встала- с пола, убрала коробку на место и села напротив него за плетеный стол. Еще несколько недель — и на островах начнется сезон дождей. Тяжело придется, когда из-за дождя носу из дома не высунешь. И так тесно, а тут еще Дэниел… Интересно, конечно, что за причины побудили его отказаться от услуг Шафран, думала Кэрис. Но она слишком устала, чтобы в такую жару снова с ним спорить.

— Я понимаю, — помолчав, сказал он, — что частичное устранение Шафран означает увеличение объема работы для вас, но в конечном счете Джошу так будет лучше. Вы согласны?

— Вы отец, — пожала плечами Кэрис. — Меня это не должно касаться.

— Очень даже должно! — резко возразил он. — Я уже не раз говорил, что жду от вас сотрудничества и со своей стороны намерен всячески помогать вам. Я не хочу, чтобы Шафран постоянно болталась под ногами. Отныне она станет приходить по утрам, делать уборку, и на этом ее обязанности будут исчерпаны.

— Подождите, я ведь не против дополнительной работы, — вздохнула Кэрис. — Но разве красиво так с ней поступать? Шафран ведь тоже часть того мира, в котором живет Джош, часть нашей здешней жизни.

Дэниел досадливо нахмурился.

— Потрудитесь уяснить: отныне распоряжаться всем здесь буду я. Возможно, Шафран и была частью жизни Джоша, но впредь такого не будет. Она всего лишь платная прислуга, в которой больше не нуждаются.

Вот и со мной будет так же, уныло подумала Кэрис. Я тоже сделаюсь ненужной, и меня вышвырнут вон. Горло ей сжал болезненный спазм.

— Мое внедрение в жизнь Джоша, — продолжал он, — надо максимально облегчить, а значит — отсечь все постороннее. Поэтому я и не хочу раньше времени знакомить его с Симоной. Щафран же следует постепенно исчезнуть. Рядом с мальчиком должен быть мужчина, а не толпа кудахтаюших баб.

— Кудахтаюших баб?! — вскочила на ноги Кэрис. Вот тебе на! Только все стало налаживаться, как этот тип выступает с подобным женоненавистническим заявлением! — Мужчине следовало быть рядом с Джошем уже давным-давно! — только и буркнула она. Боже, что я наделала, тут же упрекнула себя Кэрис, сейчас опять начнется перепалка, а я так хочу спать. Оставалось надеяться, что он не расслышал ее последней реплики. — Я… пожалуй, пойду к себе, — громко сказала она. — У меня нет сил для дискуссий. Не беспокойтесь, Дэниел, я буду с вами сотрудничать, буду стараться выполнять ваши требования. Но только не ждите ни от кого из нас, и особенно от Джоша, каких-то сказочных чудес. Он всего лишь маленький мальчик, которому нужны любовь и терпение. Спокойной ночи. — Она повернулась, чтобы идти.

— Сядьте! — властно сказал он.

— Нет, Дэниел, я ухожу. Это — мое личное время. Я всего лишь нянька, платная прислуга, так что…

— А я — отец вашего подопечного…

— …который мне платит! — язвительно закончила она, подобострастно склоняясь перед ним. — Я — наемная работница, которую в любой момент можно вышвырнуть вон, как вы поступили с Шафран!

Глаза его гневно сверкнули в темноте.

— Садитесь, миссис Пайпер. — Он медленно поднялся. — Сейчас я пойду и принесу нам что-нибудь на ужин, а вы пока подумайте над нашим разговором и вашим ко мне отношением. Когда я вернусь, вы, надеюсь, будете готовы ответить на некоторые мои вопросы. Например, на этот: почему вы меня ненавидите?

Сломленная таким натиском, Кэрис опустилась в кресло. У нее разболелась голова, кожа от духоты была влажной и липкой. Неужели она, Кэрис, его ненавидит? Да, порой она спорит, возражает, но ведь это лишь справедливые замечания. Пожалуй, ради собственного спокойствия лучше махнуть на все рукой и делать, как он велит. Однако он ведь ждет от нее помощи, а сам, чуть только она пытается помочь, злится. Ясно одно: с ним нелегко, человек он сложный. Волевой, требовательный, привык всего добиваться. Но зачем он бросил Джоша? Нет, он обязан рассказать ей, объяснить… Это очень важно, если он хочет, чтобы она помогала ему.

— Вы не правы, если думаете, что я вас ненавижу, — проговорила она, когда Дэниел вернулся с подносом. — Верно, поначалу вы мне совсем не понравились, у меня было предубеждение против вас — из-за того, что вы так поступили со своим сыном, У вас, несомненно, были свои причины. Однако, пока я их не знаю, вам трудно рассчитывать на полное мое понимание. Я ценю то, что вы ничего не жалеете для Джоша и стараетесь поправить дело, но порой вы говорите такие вещи, на которые невозможно не сердиться. Ну, например, что Шафран — всего лишь прислуга и ее можно выставить вон. А ведь она столько сделала и для Джоша, и для нас с Тэрой. Вы и мне даете понять, что я лишь временная наемная работница, а это больно ранит.

— Замечание принято, — негромко отозвался он и начал выставлять кушанья с подноса на стол. Тут оказались салат из свежих овощей, морские продукты и в придачу — бутылка охлажденного вина. — Расскажите мне о своем муже, — неожиданно попросил он.

— Разве вам так важно знать о моей личной жизни?

Он откупорил бутылку, сел и разлил вино по бокалам.

— Да, это очень важно. Мы собираемся жить бок о бок, и, чтобы иметь возможность извинять ваши обиды и вспышки дурного настроения, которые будут омрачать нашу тихую жизнь, я хотел бы знать их причины.

— Когда вы ближе узнаете вашего сына, то наша жизнь не покажется вам такой уж тихой, — усмехнулась Кэрис.

Он тоже улыбнулся — мягко и терпеливо.

— Не пытайтесь перевести разговор. Давайте на время оставим Джоша в покое и ближе познакомимся друг с другом. И не спрашивайте, зачем мне это нужно. Одну причину я уже привел.

— Вы сказали: чтобы извинять вспышки моего дурного настроения. А я и не знала, что подвержена им.

Он хмыкнул, чем напомнил ей Джоша. Ладно, ради Джоша она пойдет ему навстречу. Вздохнув, Кэрис отпила глоток вина, которое оказалось вкусным и помогло ей немного расслабиться. Итак, сейчас во имя Джоша они поделятся друг с другом своим прошлым.

— Он умер за шесть месяцев до рождения Тэры, — тихо промолвила Кэрис, напряженно глядя в тарелку.

— Мне очень жаль, — отозвался Дэниел, как ей показалось, с непритворным сочувствием. — Должно быть, это был для вас тяжелый удар.

— Да! — выпалила она, вскинув голову, и тут же подумала, как бы он не понял, что Эйден умер от какой-нибудь страшной, вовремя не обнаруженной болезни. И уже спокойнее добавила: — Но это был не рак или что-нибудь подобное.

— Несчастный случай?

Она кивнула. Ей никогда прежде не приходилось говорить о смерти мужа, и было трудно подобрать подходящие слова.

— Продолжайте.

Кэрис подцепила было на вилку креветку, но аппетит совершенно пропал. Она отложила вилку и потянулась за бокалом. Однако пальцы Дэниела легли поверх ее руки, не давая поднести бокал к губам, и она вскинула на него удивленный взгляд.

— Не сейчас. Продолжайте. — Голос его звучал вовсе не резко и не осуждающе, а, напротив, успокаивал и ободрял, как и его улыбка.

Тогда, оставив в покое бокал, Кэрис обеими руками вцепилась в колени и судорожно перевела дух.

— Он утонул. В Средиземном море, во время морской прогулки, — разом выдохнула она, стараясь поскорее освободиться от этих слов.

Дэниел внимательно смотрел на нее, ожидая продолжения. Но, уставившись на него невидящим взором, Кэрис молчала.

— И это все? — спросил он после долгой паузы.

Она судорожно вздохнула.

— Вы спросили о моем муже, я ответила. Разве этого недостаточно?

— Совершенно недостаточно. Вы чего-то недоговариваете. Об умерших нужно говорить. Это — единственный способ примириться с утратой.

— Я примирилась, — с деланным равнодушием ответила она. — Что было, то было. Прошло.

— Ваше напускное безразличие выдает вас, Кэрис. Это всего лишь маска, под которой скрываются истинные чувства, точнее — опустошенность. Однако вспомните, вы назвали себя разочарованной вдовой, — не унимался он. — Значит, вы еще не примирились и не забыли о трагическом событии. И знаете… поправьте меня, если я ошибаюсь, но у меня создалось впечатление, что не все было гладко в вашей семейной жизни еще до гибели вашего мужа. Я не прав?

Кэрис пораженно глядела на него. До чего же проницателен этот человек! Ее рука снова потянулась к бокалу, и на сей раз Дэниел не стал ее останавливать.

— Вы очень догадливы, — прошептала она, неловко улыбнувшись собеседнику.

Наступило долгое молчание. Наконец опять прозвучал мягкий и проникновенный голос Дэниела:

— Вы очень его любили?

Снова стало тихо. Несколько раз Кэрис пыталась что-то сказать, но отступала. Это был такой непростой вопрос. Она его любила. Очень? Не очень? Судьба вырвала Эйдена из ее жизни так внезапно, в самом начале ее замужества, и этот удар… все, с ним связанное, было для нее таким потрясением, что даже сейчас она не могла толком разобраться в своих чувствах. Она долго и мучительно думала, прежде чем ответить.

— Да, я его любила. Любила, — пробормотала она наконец. — Я бы никогда не стала выходить замуж без любви. И, пожалуй, я была счастлива в браке. Но… дело в том, что перед самой его гибелью произошла… одна вещь, а потом… добавился этот страшный удар… — Она судорожно вздохнула и проглотила возникший в горле ком. — Извините, я, кажется, не очень понятно рассказываю. Видите ли, я вообще в первый раз говорю о его смерти.

— А может, надо было — как вы думаете? — участливо заметил Дэниел.

Опустив длинные ресницы, Кэрис напряженно смотрела на свой бокал.

— В общем-то, не с кем было говорить, — тихо призналась она и взглянула на собеседника — посмотрела прямо ему в глаза, которые сейчас, против обыкновения, выражали понимание и сочувствие. — Вы, правда, хотите слушать дальше?

— Правда, — кивнул он.

Кэрис набрала в грудь побольше воздуха, но голос все равно зазвучал не слишком уверенно.

— Эйден утонул пьяным. Понимаете, на той морской прогулке вместе с ним и его друзьями должна была присутствовать и я, но меня там не было. Они встали на якорь и… устроили вечеринку. Эйден выпил лишнее и свалился за борт. Никто этого не заметил, а когда заметили, то было уже поздно. Я должна была там быть, но меня не было. — Последние слова она произнесла полушепотом и потом совсем умолкла.

— Значит, вы чувствуете вину за его смерть? — мягко спросил Дэниел.

— Не будь это так серьезно, я бы сама над собой посмеялась, — бодро проговорила она, явно храбрясь.

— Значит, было что-то еще? — тихо спросил он, наклоняясь ближе, чтобы наполнить ее бокал.

— О, да еще сколько! Желаете послушать?

— Очень! — сказал он, и она услышала в его ответе неподдельную заинтересованность.

— Так вот, как я уже говорила, мне полагалось присутствовать на той вечеринке. Не поехала же я потому, что буквально перед этим получила медицинское подтверждение своей беременности. — Тут Кэрис глубоко вздохнула. — До сих пор помню, какое теплое чувство охватило меня, когда доктор сказал мне… И, наверное, всю жизнь буду помнить… Я была так взволнована тем, что у нас будет малыш, что не могла дождаться, чтобы сообщить Эйдену. Я неслась от врача домой, как на крыльях, приготовила грандиозный обед и все представляла, что и как буду Эйдену говорить. И вдруг… — Рассказ опять прервался тяжелым вздохом. — Эйден вернулся с работы и начал взахлеб рассказывать об увеселительной морской прогулке, на которую нас с ним пригласили на следующий уик-энд. Эйден просто не мог опомниться от счастья. Там должны были присутствовать какие-то влиятельные люди, знакомство с которыми очень помогло бы ему в бизнесе. — Глаза Кэрис вдруг наполнились слезами, и, схватив бокал, она дрожащими руками быстро поднесла его к губам.

— Значит, вы так ему и не сказали? — задумчиво произнес Дэниел.

Кэрис с усилием сглотнула.

— Нет, сказала, — еле слышно отозвалась она. — Наверное, с этого-то все и началось — обида, сомнения… Понимаете, мне казалось, что у меня вполне благополучный брак. Но вот то, как Эйден отнесся к моим словам, очень тяжело на меня подействовало. Он так взбесился, так разозлился на меня! Заявил, что нам следовало подождать, что он еще не готов иметь детей, что вообще не собирается их иметь. — Кэрис сокрушенно потрясла головой. — Слишком много переживаний для одного дня: сначала — эта сумасшедшая радость, потом — сумасшедшее отчаяние оттого, что Эйден не захотел ее со мной разделить. Вероятно, то была самая страшная ночь в моей жизни. Я впервые с ужасом осознала, что была до невозможности слепа — не разобралась, что на деле представлял собой мой муж… что он был всего лишь тщеславный и эгоистичный человек. До той ночи я наивно полагала, что если люди женятся по любви, то за этим обязательно должна последовать нормальная семья, дети. Я была невероятно глупа — просто до смешного!.. Да, так вот… Эйден на следующие выходные уехал отдыхать с теми влиятельными людьми, а я осталась, потому что с ужасом думала о морской качке — у меня как раз стали случаться приступы тошноты. — Кэрис резко вздернула подбородок. — То, что Эйден мог бросить меня в таком состоянии и уехать с ними развлекаться, явилось еще одним ударом по моему самолюбию. Я почувствовала себя такой ненужной… И вдруг Эйден утонул. А я ощутила сильнейшее чувство вины. Ведь, если бы я поехала с ним, такого бы не случилось! Даже теперь я не могу успокоиться: пусть он был не прав передо мной, но разве он заслужил такую смерть, да еще таким молодым? Быть может, не погибни он, мы бы все уладили, быть может, он постепенно привык бы и полюбил семейную жизнь, детей, и мы с ним были бы счастливы. А теперь я даже никогда не смогу этого узнать, я лишилась даже этой возможности, понимаете?

— Да, понимаю, — сочувственно пробормотал Дэниел. — Возможно, мое участие существенно и не облегчит вашей боли, но хорошо, что вы рассказали, вам было необходимо выговориться. За этой трагедией, вероятно, последовали и другие болезненные обстоятельства?

— Да, — кивнула Кэрис. — Эйден был единственным сыном близких друзей моих родителей, через них-то мы и познакомились. Он работал дилером в Сити. После его гибели выяснилось, что он был замешан в каких-то сомнительных махинациях, точнее, в мошенничествах на сырьевой бирже. Пропала уйма денег — инвестиции тех людей, которых он привлек через моих и своих родителей. Помимо того что его родители были психологически раздавлены его гибелью, им еще пришлось испытать весь позор финансового скандала. Они обожали своего единственного сына, и пережить такое… Мои родители тоже были скомпрометированы в глазах тех знакомых, что потеряли деньги из-за этих афер, — ведь я была женой главного виновника и, предположительно, в курсе его начинаний. Мои отец и мать оба юристы, и скандал больно ударил по их репутации. В общем, все обернулось ужасной публичной катастрофой, а за ней мое личное горе осталось просто незамеченным.

— Но ведь вы тогда ждали ребенка. Разве в этом положении родители не оказывали вам поддержки? Наверняка они проявляли участие и заботу? — спросил он.

О да, проявляли, невесело подумала Кэрис. К родителям Эйдена, к другим своим знакомым. Вот, наверное, почему она сбежала — не смогла примириться с бездушием и предательством собственных родителей. Да, то был самый ужасный период в ее жизни — потеря мужа, ожидание ребенка и полное одиночество.

— Мои родители всегда целиком отдавали себя своей профессии. Я с ними никогда не была особенно близка… Вы, наверное, не рассчитывали услышать все это, — натужно улыбнувшись, сказала она.

Дэниел тоже чуть улыбнулся.

— Это многое объясняет, — пробормотал он.

— Например?

— Например, почему вы так трогательно заботитесь о Джоше. — Он снова наполнил ее бокал, и Кэрис только сейчас сообразила, что довольно много выпила. Оттого-то так и разоткровенничалась перед ним. — Вы должны понимать мальчика лучше других. Он — это вы в детстве. У вас были няни?

— Две. Они были хорошие, и все-таки это совсем другое. Невозможно заменить родных отца и мать. Но мои родители всегда держались от меня на таком расстоянии…

— И потому-то вы относитесь ко мне с неприязнью. Мысленно отождествляете со своими родителями, считаете, что я отказался от Джоша…

— Я… я не отношусь к вам с неприязнью.

— Относитесь.

Нет, так было поначалу, но только не теперь, и уж тем более не сию минуту. Кэрис начинала понемногу узнавать и понимать Дэниела Кеннеди. Замечала, к примеру, боль в его глазах, когда Джош поворачивался к нему спиной. Научилась видеть искренние чувства там, где прежде не предполагала даже намека.

— Ну вот… — Овладев собой, она вскинула голову. — Теперь вы знаете, что я за человек. Знаете, что я — преданная мать своей дочери, которой не суждено узнать отца, совсем не желавшего ее появления на свет. Знаете, что я женщина, не по своей вине оставшаяся без средств и вынужденная ради заработка сделаться няней. Учитывая все это, пожалуй, можно считать меня неуравновешенной, взбалмошной особой.

Некоторое время они, не мигая, смотрели друг на друга.

— Я думаю, что вы таки заслужили медаль, — нарушил он наконец молчание. — Но, — прибавил с тонкой усмешкой, почти тотчас исчезнувшей, — вам придется потрудиться ради нее еще немного. Хочу заметить, что вовсе не считаю вас неуравновешенной. Вы очень храбрая и сильная женщина. И вы заставили меня устыдиться.

Тут он словно исчез. Не в прямом смысле исчез — он ушел в себя. Он уставился через перила веранды куда-то вдаль и был, казалось, за много миль отсюда, в каком-то скрытом от чужих глаз темном и мрачном месте, куда другим доступ закрыт.

Кэрис вдруг ощутила вокруг сердца холодную, неприятную пустоту. Она внезапно почувствовала себя обманутой и выставленной на посмешище. Она наизнанку вывернула перед ним душу, а он в ответ затворился от нее.

Несколько минут Кэрис сидела, рассеянно допивая из бокала остатки вина и все мучительнее ощущая свою ненужность. Этот человек как бы использовал ее, а потом оттолкнул за ненадобностью.

— Пожалуй, мне действительно пора, — с горькой ноткой в голосе проговорила она, вставая. Но этот демонстративный жест пропал даром: Дэниел пребывал где-то очень далеко. Поставив на место стул, Кэрис стала собирать со стола посуду.

— Оставьте, — приказал он. — Я уберу позже. Вам требуется отдых.

Прозвучало так, будто он хотел сказать, что для преодоления ожидающих впереди трудностей ей понадобятся колоссальные силы. Отправляясь проведать спящих детей, Кэрис увидела правоту его слов. Но дело было вовсе не в маленьких непоседах — с ними-то она всегда справлялась. Теперь ее ожидало нечто другое.