Открыта вакансия телохранителя

Глава 18

Наташа

– Леди Таши.

Я оглядываюсь на голос Веркальяра и застываю от ощущения, что земля уходит у меня из-под ног.

У дверей гостиной, в которой мы остались после то ли позднего обеда, то ли раннего ужина, наслаждаясь минутами покоя, прежде чем еще раз попытаться разобраться в том, что произошло, в окружении четверки телохранителей лорда, не сводя с меня пристального взгляда, стоит даймон.

Я делаю шаг вперед, надеясь лишь на то, что мое самолюбие не позволит мне завыть прямо сейчас, на глазах нашей компании, в которой отсутствует лишь еще не способный подняться из-за слабости Элизар.

– Как твое имя? – Предчувствие, что тисками сжало горло, заставляет звучать мой голос хрипло и прерывисто.

– Агирас, госпожа.

И я мысленно благодарю Радмира, который оказывается рядом до того, как мое тело отказывается мне повиноваться, и обняв меня за плечи, помогает мне устоять.

– Что с ним?

Воин, что тоже делал попытку мне помочь, чуть дергает плечами, удерживаемый эльфами.

– Он приказал, чтобы я пришел к вам через три дня и сообщил о его смерти.

– Но ты…

Я пытаюсь отстраниться от брата, но тот лишь крепче прижимает меня к себе.

– Он – мой алтар. И я не хочу его потерять. – И он отстегивает край платка, позволяя мне увидеть свое лицо, на котором застыло выражение боли.

Но теперь я уже знаю, что означает этот жест доверия с его стороны: я – невеста его господина и он признает за мной право распоряжаться его судьбой.

– Отпустите его. – Я все-таки сбрасываю руки брата со своих плеч и, собрав всю волю в кулак, не позволяя себе даже покачнуться, делаю еще один шаг.

– Леди Таши. – Эльф кидается мне наперерез, но останавливается, натолкнувшись на мой пронзительный взгляд.

– Лорд Алраэль, вам лучше приказать своим людям отойти от моего тера, пока вам не пришлось лично убедиться, насколько опасной я могу быть в гневе.

Не знаю, что подействовало: понимание им, что со мной действительно сейчас лучше не связываться, или знак Радмира, что он контролирует ситуацию, но лорд, соглашаясь кивает.

И когда, повинуясь кивку Дер’Ксанта, четверка расходится в стороны, правда, продолжая следить за каждым движением даймона, он, со стремительностью, которую я отмечала у Закираля, оказывается рядом со мной и опускается на одно колено.

Но я заставляю его подняться, резко дернув за ткань набиру.

– Рассказывай.

– За ним пришли из внутреннего круга.

Я оборачиваюсь к Кариму, который, похоже, единственный, кого не смутило это сочетание слов.

– Что это такое?

Прежде чем ответить, он обменивается взглядами с Радмиром и Тамирасом, которые, так же как и я, не сводят с него глаз.

– Это служба, которая отслеживает нарушителей Кодекса чести, лояльных к местному населению и предателей.

И я с трудом фокусирую взгляд сквозь туман, что застилает мои глаза, на фигуре Агираса.

– Дальше… – Надеясь лишь на то, что не начну крушить все вокруг раньше, чем он сможет закончить свой рассказ.

– Коммандер приказал мне покинуть базу, укрыться в убежище, которое он готовил для себя, выждать три дня и затем найти вас.

– Почему ты должен был ждать именно столько?

И по тому, как Агирас опускает голову, я понимаю: то, что он сейчас скажет, вряд ли меня успокоит.

– Никто больше трех дней пыток в их казематах не выдерживает. И если ему не удастся вырваться за это время…

Дальше слушать его я не намерена.

– Где его держат?

– Скорее всего на стационарной базе. Но где она находится – я не знаю.

Понятно, загадка из раздела: пойди туда…

– Но ты пришел не для того, чтобы сообщить мне о его смерти – ты пришел за помощью. На что ты рассчитывал? – И он впервые смотрит мне прямо в глаза. Прямым и безоговорочным взглядом.

– Вы – его Единственная. И связь между вами уже установилась. И только вы сможете его найти.

– А потом и вытащить из тщательно охраняемого подземелья, добраться до ближайшего портального зала или уничтожить защиту, которая не даст тебе выстроить переход прямо из того места, где ты его найдешь. – Надо сказать, что в словах Тамираса, который едва не кричит, выплескивая из себя ярость, несмотря на излишнюю эмоциональность, здравая мысль присутствует. Правда, совсем не та, которую он пытается до меня донести.

И когда наступает время говорить мне, мой голос звучит значительно спокойнее:

– Я это сделаю.

Тишина, воцарившаяся в зале, довольно ясно говорит о том, что даже от меня такого они не ожидали.

– Таши… – Радмир делает шаг ко мне, но вынужден остановиться, потому что амулета на мне нет, а искры по пальцам уже бегают.

– Я пойду с вами, госпожа. – Ну с этим все ясно: выжженное пятно на месте своей базы он, скорее всего, видел, но чья это работа – не знает. Потому и позволяет себе некоторые вольности. Да и беспокойство за своего господина подстегивает.

– А кто тебе сказал, что я куда-нибудь пойду… – Но я замолкаю, наслаждаясь той идеей, что пришла в мою голову, пока я говорила. – Впрочем, ты прав. Я пойду, но одна: только лишней обузы мне не хватало.

Похоже, мое мнение о достоинствах даймона его самого несколько смутило. И не его одного: брат и дракон перекидываются настороженными взглядами, словно уже готовясь меня усмирять, а Алраэль задумчиво покачивает головой, почему-то не сводя глаз со старшего из своих телохранителей.

И лишь один в нашей разношерстной компании не выказывает ни малейшего удивления. Впрочем, я уже довольно спокойно отношусь к тому, что Карим, как и мой отец, знает даже то, что вроде бы и знать не должен.

– Тамирас, у тебя есть какая-нибудь игрушка, что сможет устроить последствия, похожие на те, что вы видели, но без моего участия?

И снова обмен взглядами между ним и Радмиром, во время которого я острее начинаю ощущать потребность что-нибудь сломать.

– Так ты готов поделиться со мной маленькими штучками большой разрушительной силы? Или настолько оскорблен тем, что я выбрала другого, что готов отказать мне в столь маленькой просьбе?

Самое главное, не переборщить с язвительностью. А то ведь и совершенно иного эффекта можно добиться: вопреки моему желанию отправится защищать собственной грудью мое щуплое тело. И придется мне, вместо того чтобы вытаскивать Закираля из чужих цепких лапок, делать все, чтобы дракон не устроил сцену ревности и не отправил его туда, куда я спровадила тех красавцев в набиру с серебряной полосой. Словно ведь знала – эти чернокожие мне уже должны.

– Есть у меня один артефакт, но…

– Только не говори, что он из тех, с которым ты не смог справиться во время вашей последней встречи с моим женихом?

Ну и зачем я такая догадливая? Да и думать надо, прежде чем говорить… К чему было мне его так расстраивать, наводя на мысль о том, что мне известны подробности его взаимоотношений с одним конкретным даймоном.

Будем считать, что мне в очередной раз крупно повезло.

– Тебе лучше быть подальше, когда он активируется. – И я киваю головой, принимая его слова к сведению.

– Госпожа, я пойду с вами.

И как с ним Закираль справлялся? Никакого уважения к дамам.

Я поднимаю на Агираса взгляд, похожий на тот, которым мой папенька приводил в душевный трепет даже искушенных в умении буравить друг друга глазками демонов и который я довольно долго тренировала под чутким отцовским руководством.

– Я рада, что ты нарушил приказ своего господина, но если ты нарушишь еще и мой, последствия этого для тебя будут самыми непоправимыми.

Похоже, осознал и проникся: голова склонена, глаза в пол. Короче, полная готовность смириться со всем, что я скажу. Если бы еще не отблеск чувства, которое я странным образом ощущаю. И вот в нем-то нет даже следов покорности.

– Что ты собираешься делать? – Уж от брата я меньше всего ожидала такого подвоха. Ведь уже давно договорились: если мне потребуется его помощь, – обращусь сама.

Так что лучшее, что я могу, – просто игнорировать его вопрос как не имеющий отношения к создавшейся ситуации. И оборачиваюсь к Кариму, запоздало сожалея, что так и не узнала итог их разговора с Радмиром. Правда, допуская как самый возможный вариант, что каждый так и остался при своем.

– Тебе есть что мне посоветовать?

И на лице наставника графа появляется лукавая улыбка, которая совершенно не вяжется с недоумением на лицах у остальных. Кроме, естественно, одного демона, принадлежащего к моим ближайшим родственникам и знающего, что тот, кого принимают за обычного воина, не так прост, как кажется.

– Хорошо подумать, прежде чем что-либо сделать.

Мудро, ничего не скажешь. Вот только не слишком ли мало?

– И это все?

Но он, продолжая все так же улыбаться, качает головой:

– И принять решение.

И тут до меня доходит, пусть и запоздало, что он имеет в виду: для него магии не существует – он находится вне нее. И та защита, которую выставил Закираль, в последний раз наведываясь ко мне в гости, не была для Карима преградой. И я опускаю ресницы, соглашаясь, что это именно то, что мне и придется сделать.

Понять, готова ли я принять его. Принять таким, какой он есть. С его прошлым, с кровавым следом, что за ним тянется, с гибелью двух женщин, давших жизнь его детям, с тем, что вместо привычных мне стихий в его душе живет Хаос, с тем, что, когда во мне зародится новая жизнь, не один раз сомнения в том, кем станет наш ребенок, смочат слезами мою подушку.

И решить… Хватит ли мне сил, достанет ли внутреннего мужества, чтобы, приняв это решение, следовать ему каждый день, каждую секунду всей своей жизни, не позволяя ни себе, ни ему даже допустить мысли о том, что это решение было неправильным.

Не знаю, понимают ли те, кто не сводит с меня глаз, какая борьба идет в моем сердце. И как все становится просто, стоит мне лишь вспомнить глубину его карих глаз, что искрились серебром, когда его взгляд касался меня. Как уходят вопросы, когда тело откликается на тепло его рук, что надежно хранится в моей памяти. Насколько спокойнее становится дыхание, как только до меня доносится эхо моих слов, произнесенных его голосом: «Береги себя для меня».

И пусть ему не удалось сделать то, о чем я его просила, – я сделаю это за нас двоих.

– Спасибо, Карим. – И я вижу, как в его улыбке проявляется тревога, которая немедленно отступает под натиском уверенности в моих силах, что видна в том, как склоняется его голова, признавая за мной право и на решение, и на то, что я должна сделать, чтобы мое решение не осталось лишь одними словами. – Твой совет, впрочем, я этому даже не удивляюсь, как всегда оказался своевременным. – И уже совершенно иным тоном добавляю: – Мне нужен час на подготовку. Тамирас, артефакт. – И я протягиваю руку, нисколько не сомневаясь, что такие игрушки у него всегда при себе. В чем и убеждаюсь, ощутив тяжесть на своей ладони. – Да, и, – я оборачиваюсь к Алраэлю, на которого, похоже, сумела произвести самое незабываемое впечатление, – этого красавчика, – и я киваю на даймона, – подержите где-нибудь в надежном месте, чтобы он не вздумал испортить мне праздник души.

И, делая вид, что не замечаю, как восхищенно Агирас смотрит мне вслед, выхожу из гостиной. Радуясь лишь одному: этот подвиг мне придется совершать не голодной.

Надеюсь, ни у кого из них даже не возникло сомнения в том, что я пущусь на эту авантюру именно тогда, когда и назначила. Иначе от желающих последовать за мной уже не было бы отбоя. Впрочем, Карим, который слышал наш разговор с Закиралем, мог догадаться, что время-то мне как раз и ни к чему.

Я поднимаюсь в комнату и первое, что делаю, закрываю защелку и перекрываю наиболее удобный путь вторжения в мои покои, передвинув к двери приличного размера комод. Правда, вряд ли это станет преградой для парочки демон – дракон, но пока у них не появились подозрения, я могу рассчитывать на то, что желающих прервать мое одиночество столь варварским способом не будет.

Справившись с этим, сдвигаю в дальний угол комнаты столик и кресла: кто его знает, насколько непредсказуемой окажется эвакуация, а отбить об углы все свои мягкие места я явно не намерена.

Натягиваю поверх рубашки кожаный колет и, проверив, как сидит четверка кинжалов в своих ножнах, встаю в центре украшенного цветочным узором ковра.

И теперь остается самое сложное: нащупать ниточку заклинания, которой связал нас Закираль, и найти тот кончик, за который надо потянуть, чтобы его активировать.

Мое дыхание, подчиняясь выработанной годами тренировок привычке, становится спокойным и размеренным. Внутренний взор скользит по разноцветью ауры, пытаясь найти в ее контуре то, что мне не принадлежит, тянется все глубже, туда, где прячутся уже не отголоски моих чувств – где отражается моя суть, стоят мои самые надежные барьеры и лежат основами самые искренние устремления. И тогда, когда я уже готова сдаться, принять то, что мое решение не было столь однозначным, чтобы открыть мне сделавшее нас единым целым, я понимаю, что искала совершенно не то и совсем не там. Я искала в себе чуждое, а нужно было лишь найти ту часть себя, что сильнее всего отзывается на его имя.

И как только мои губы произносят: «Закираль», а глаза, словно воочию, видят его перед собой, передо мной раскрывается черный провал перехода, мощь которого заставляет меня поежиться от того, как откликается на нее моя магия. Как наполняется тело силой, по сравнению с которой та, что ощущалась мной в момент активации клинков, кажется каплей в теряющем очертания берегов озере.

Рукояти кинжалов оказываются в моих ладонях раньше, чем я успеваю подумать о том, что там, куда я направляюсь, они вряд ли станут мне помощниками, но тем не менее чувствуя себя с ними увереннее, чем без них. И делаю шаг. Надеясь лишь на то, что я не опоздала.

Закираль

Похоже, моя шутка с лабораторией довольно серьезно испортила им настроение. И когда в мою камеру входит все тот же кондер в сопровождении… черной жрицы, я понимаю – вопросов не будет, и то, что мне предстоит, вряд ли мне понравится.

Что ж, могло быть и значительно хуже: я мог доиграться и значительно раньше, до того, как мне удалось встретиться с Наташей, до того, как она пусть и по ошибке, но позволила мне назвать ее своей невестой, до того, как я смог ощутить, как отзывается на мои руки ее тело.

Хотя, возможно, тогда и уходить было бы легче, чем сейчас: моя жизнь теперь стала для меня удивительно нужной.

– Не думал я, что заслужу внимание столь редких гостей на Лилее, как вы, госпожа жрица. – Чем дольше я общался с местными жителями, тем сильнее сожалел о том, что не могу демонстрировать ту гамму чувств, которая могла бы сделать мою речь более наполненной смыслом.

– Ради того, чтобы увидеть тебя, а тем более иметь возможность тобой заняться, я готова была забраться и значительно дальше. Так что как только произнесли твое имя, Закираль, я бросила все и прибыла сюда. Только не говори, что ты мне не рад.

Этот голос… кажущийся таким юным и чарующим, мне слишком хорошо знаком. И присутствие именно этой представительницы элитных убийц и мастериц сделать смерть незабываемой, лишает меня практически всех шансов выбраться отсюда в подходящем для дальнейшего существования виде. Эта барышня уже не одну сотню лет ищет возможности рассчитаться со мной за то, что я отказался стать ее мужем; чего я не мог сделать по очень существенной причине – в отличие от нее я проливаю чужую кровь в более честных схватках.

– Не скажу. Зачем же обижать даму. – И я склоняюсь в полушутливом поклоне, и пока размахиваю руками, касаюсь нескольких точек на своих ладонях, активируя встроенное в меня заклинание, которое избавит меня от излишних мучений. Так что в те счастливые моменты, когда она будет резать меня по живому, я смогу, вопреки кодексу, мило ей улыбаться, а не криком боли откликаться на каждое ее прикосновение, доставляя ей удовольствие.

– Господин кондер, я благодарю вас за то, что вы сопроводили меня сюда. Теперь, если больше нет вопросов к коммандеру Закиралю, я просила бы вас оставить меня с ним наедине. Не стоит вам видеть то, что я собираюсь с ним сделать.

Незаметно, что перспектива стать свидетелем моих мучений очень сильно напугала моего старого знакомца, но он предпочел не перечить Даране и, окинув меня быстрым, но весьма многообещающим взглядом, вышел из камеры.

А она так и осталась стоять в паре шагов от двери, поглаживая прекрасной огранки камень, украшающий рукоять ее кинжала, который, судя по всему, нес в себе частицу ее души.

– До меня дошли слухи, что ты встретил на Лилее Единственную. Жаль, что не могу поздравить тебя с этим событием. – И она сбрасывает на пол покрывало, оставаясь в плотно обтягивающем ее весьма привлекательное тело костюме.

Так… все значительно хуже, чем мне представлялось. Хотя есть надежда на то, что меня просто тщательно просканировали, чего я не мог заметить, потому что мои способности блокированы.

– Ты же знаешь, не всем слухам стоит верить.

На ее лице нет ни отголоска тех эмоций, которые она должна испытывать, но глаза, черные, глубокие, смотрят на меня с таким холодным спокойствием, что даже у меня, многое повидавшего за свою жизнь, сердце сбивается с ритма.

– У тебя есть два варианта: снять набиру самому, и тогда уже через несколько часов мы будем на Дариане, и ты введешь меня в свой дом женой, или его сниму я. И тогда тебе придется долго умолять меня подарить тебе быструю смерть.

Что ж, ее всегда отличала прямолинейность. И способность находить наиболее простые пути решения тех задач, которые она перед собой ставила: не зря же в один прекрасный день я понял, что, лишь покинув свой мир, мне удастся избежать ее внимания.

– Ты сможешь решить мои проблемы с внутренним кругом?

– Я их даже решать не собираюсь. У меня на Лилее слишком широкие полномочия, чтобы они посмели сомневаться в правильности моих действий. И даже более того, не пройдет и года, как именно ты возглавишь второй эшелон армии вторжения.

Не пройдет и года… Похоже, наш ялтар не доверяет никому, и то, что мы делали на Лилее, было лишь прикрытием того, чем занимались другие. Потому что одна эта база не сможет перебросить то количество воинов, которое будет необходимо для захвата этого мира.

Вот только, даже если я соглашусь на ее предложение, для меня это ничего не изменит – добившись своего и получив мое имя, она достаточно быстро избавится от того, кто посмел однажды ее унизить.

– Мне трудно выбрать – оба твои предложения звучат очень соблазнительно. Я ведь могу рассчитывать на то, что ты мне дашь время для раздумий.

– Я сожалею, но столь щедрого подарка от меня ты не заслужил. У тебя есть всего лишь одна минута, чтобы сделать свой выбор.

И почему же мне сегодня так не везет?!

– Тогда я буду вынужден выбрать второе: за столь короткое время мне вряд ли удастся найти аргументы, с помощью которых я смогу уговорить себя ответить иначе, чем уже однажды это сделал.

Кинжалы в ее руках появляются, когда она уже совсем рядом со мной. Но я ждал этой атаки и успеваю ускользнуть, хотя и понимаю, что эта игра не продлится настолько долго, чтобы у меня появилась не только идея, как с ее помощью выбраться отсюда, но и возможность это осуществить. И вновь бросок. Мне удается перехватить ее руку, но я слишком хорошо помню, что она владеет ими обеими одинаково, и удар настигает меня до того, как я отклоняюсь с его траектории. И край платка с обломанной застежкой падает с моего лица.

Впрочем, все как она и обещала. Тем более что у меня даже мысли не было, чтобы в этом сомневаться, – будь я даже вооружен, вероятность победы над жрицей ее ранга была ничтожно мала. И все, что я сейчас делаю, – даю себе возможность в последний раз почувствовать, как яростно бежит кровь по жилам, как тело отзывается на жажду выжить любой ценой, как крепка моя вера в то, что от меня еще что-то зависит.

Она останавливается внезапно, когда уже не только набиру, но и форменный белый китель испещрен сеткой разрезов и украшен алыми разводами.

На ее лице появляется улыбка (которая одна могла убедить меня в том, что эту женщину я не хотел бы видеть рядом с собой), и, окинув меня взглядом, в котором ощущается предвкушение, она бросает чуть сбившимся от поединка голосом:

– Охрана. – И добавляет, уже для меня: – Я тебе подарю незабываемые мгновения.

И единственное, что я могу сделать, кивнуть головой, глядя, как в камеру входит шестеро воинов круга, держа в руках цепи, которые должны были точно подойти к тем крюкам в стене, что не вызвали у меня вопросов по поводу своего предназначения.

Следующие несколько часов каждой своей минутой напоминали друг друга. Как только она поняла, что мне удалось заблокировать боль, придумала для себя и меня иное развлечение. Приказав принести большое зеркало и установив его напротив меня, рассказывала мне, в какой последовательности она будет превращать меня в изуродованный труп, сопровождая свои слова теми самыми действиями, которые она так красочно описывала. И заставляла наблюдать за тем, как мое тело, которым я так гордился, становилось именно тем, что она мне и обещала. И мне пришлось очень пожалеть о том, что спасительная боль не может хотя бы ненадолго отправить меня в небытие. Потому что оставаться в сознании и видеть все это было невозможно.

И осталась единственная надежда, что то мгновение, когда сердце замрет, потому что ему нечего будет гнать по жилам, наступит совсем скоро и мне нужно лишь дождаться его, не сойдя с ума от отвращения к тому, во что она меня превращает.

Не знаю, как долго это могло еще продолжаться, но дикая боль пронзила мое сознание, когда вместе с ощущением неправильности происходящего рухнули блоки, вернувшие мне возможность чувствовать. И это было не просто неправильно, это означало лишь одно: активировалось заклинание, что связывало в одно целое меня и Наташу. И это была последняя мысль, прежде чем случилось то, о чем я мечтал. Темнота, еще не ставшая Пустотой, но так ее напоминающая, обступила меня со всех сторон, спасая от безумия, в которое я готовился провалиться.

Наташа

– Да сделайте же что-нибудь!!!

Я смотрю на то, что еще недавно называлось Закиралем, и понимаю: прикончить ту стерву и притащить его сюда было самым простым; по крайней мере тогда бы я знала, что делать.

Но как помочь ему теперь, когда не то что притронуться, смотреть на него больно.

– Тамирас, он же твой родич! – И я с мольбой гляжу на дракона, в глазах которого застыла растерянность.

Но не потому, что мое появление для них стало неожиданностью (вся наша компания была в сборе, когда я вывалилась из портала вместе с даймоном), он явно не ожидал увидеть своего соперника в том виде, в котором тот сейчас лежал на полу в моей комнате.

– Извини, Таши, но я не чувствую в нем драконьей крови. Да и магия моя ему не поможет, только убьет быстрее.

И я опускаюсь на колени, каждой клеткой собственного тела ощущая, как последние капли жизни вырываются из его груди вместе с прерывистым дыханием.

– Таши, ты больше ничего не можешь для него сделать. – Радмир, сжав мои плечи руками, пытается меня поднять, но, чувствуя, как я начинаю вздрагивать от едва сдерживаемого рыдания, садится рядом и прижимает меня к себе. – Как только ты пошла за ним, я отправил вестника отцу. Правда…

Я знаю все, что он хотел сказать, и радуюсь тому, что он не произнес этих слов, потому что тогда мне уж нечего было бы противопоставить волне отчаяния, что готова меня захлестнуть.

– Таши, он воин. И он достоин твоего мужества быть с ним, когда будет уходить. – Я поднимаю на Карима наполненный слезами взгляд и вижу на его лице ту же растерянность, что и у Тамираса.

Похоже, никто из них не ожидал, что их новая встреча с даймоном будет выглядеть именно так.

– Никуда он не уйдет. – Дверь комнаты с грохотом впечатывается в стену. – Пока я ему не позволю.

Я оборачиваюсь на стремительно влетающую в комнату женщину.

– Мама?!

Похоже, ничего не понимающей ощущаю себя не только я. И только Карим, впрочем, я уже устала этому удивляться, выглядит вполне разбирающимся в ситуации.

– Они еще живы? – Она, так же как и я до этого, опускается на колени рядом с Закиралем, нисколько не опасаясь того, что ее платье окажется испачканным его кровью. И несмотря на то, что ее вопрос звучит несколько неожиданно, я понимаю, о чем она меня спросила.

– Не скажу про всех, но многих они точно недосчитаются, когда им удастся разобрать те развалины, в которые превратилась их база. – Ее руки расцвечиваются холодным голубым сиянием, пульсирующим в такт ее дыханию. И с каждым ее вздохом оно становится все плотнее, окутывая мерцающим маревом тело, которое похоже на месиво из обломков костей и кусков плоти, обильно политых кровью. И видя это, я не удерживаюсь от вопроса, интересующего, похоже, не только меня: – Мама, ты кто?

Она отвлекается всего лишь на одно мгновение; на ее лице появляется насмешливая улыбка, что совершенно не вяжется с обстановкой. И добавляя ехидство в голос, она отвечает:

– Тебе этого пока лучше не знать. – И уже совершенно иным тоном добавляет: – Радмир, уведи свою сестру, вместе с остальными. И позови целителей. Как только я заблокирую в нем Хаос, их помощь мне понадобится.

И звучит это очень похоже на то, как отдает приказ своим воинам отец, после чего у них, впрочем, как и у нас, не возникает даже мысли его не выполнить.

Радмир помогает мне подняться и, поддерживая, потому что ноги уже в который раз за этот день отказываются мне подчиняться, подталкивает к двери, стараясь собой загородить жениха.

И когда мы уже последними выходим из комнаты, она добавляет то, что дает мне не надежду – уверенность в том, что все будет именно так, как она и говорит:

– Как только ты примешь титул принцессы, отец даст разрешение на ваш брак.

И я киваю головой, чувствуя, как начинает уходить напряжение, а вместе с ним и последние силы. Так что вниз я спускаюсь на руках брата и в сопровождении нетерпеливых взглядов тех, кому не терпится узнать подробности моей авантюры, неожиданно заканчивающейся вполне благополучно. По крайней мере, для меня. Но, что самое интересное, это желание пересиливает даже стремление высказать мне все претензии по поводу моей излишней самостоятельности.

Радмир усаживает меня на ту же кушетку, на которой я приходила в себя после развлечения на базе даймонов в Камарише, и это наводит меня на мысль, что в гостиной кое-кого не хватает.

– Алраэль. – И только произнеся имя лорда, я осознаю, что впервые, обращаясь к нему, опускаю его титул. Для него это тоже не проходит незамеченным, и в его глазах мелькает удовлетворение. – Ты не прикажешь привести Агираса? Для него будет поучительным узнать, кто ему достался в госпожи.

Эльф, продолжая улыбаться, правда, теперь уже скорее в предвкушении развлечения, кивает и движением головы указывает одному из своих телохранителей на дверь.

А я устраиваюсь удобнее и капризным голосом, на который имею полное право, добавляю:

– Никто не хочет предложить даме вина?

– Этой даме… – Тамирас не заканчивает, но у меня создается впечатление, что все остальные полностью согласны с тем, что остается недосказанным.

Но тем не менее уже через минуту я держу в руке бокал, в котором несколько капель благородного напитка щедро разбавлены водой.

И ведь не скажешь, что пожадничали. Скорее поберегли свои нервы.

Тер Закираля входит в гостиную в наглухо застегнутом набиру и с обреченным спокойствием в изумрудных глазах, что удивительно смотрятся на фоне черной кожи. Но его бесстрастность длится лишь до того мгновения, пока его внимательный взгляд не касается меня, и я вновь могу видеть, насколько молниеносным он может быть.

– Госпожа…

И я не считаю нужным скрывать от него ту правду, которую он хочет знать.

– Мне обещали, что он будет жить. И этому человеку я верю.

– Я могу его видеть? – Он отстегивает край платка, словно снова восстанавливая свой статус по отношению ко мне.

– Как только это будет возможно, нас позовут. Алраэль…

И тот в ответ кивает: целители уже поднялись наверх.

– Что я должен делать?

Ох… И трудно же мне будет с ними. И я с благодарностью смотрю на брата, который приходит мне на выручку. Его рука тяжело опускается на плечо даймона, отчего тело того напрягается, а глаза начинают метаться между мной и Радмиром. И брат кивком головы указав на кресло, что стоит поодаль, добавляет характерным для него язвительным тоном:

– Посиди вон там и послушай, как хрупкие человеческие барышни в состоянии ярости разбираются с теми, кто смеет обижать их мужчин.

Похоже, у меня отходняк. Потому что после этой фразы меня начинает душить смех. Впрочем, не меня одну.

– Госпожа?!

– Агирас, будь добр, сделай, что тебя просят. – И остается лишь радоваться тому, что у него хватает сообразительности больше вопросов не задавать.

Теперь, когда все в сборе и не сводят с меня глаз, в которых застыло множество вопросов, можно было бы и начать свой рассказ. Но два ощущения не дают мне сделать это немедленно: тонкий ручеек сил, что бежит по ниточке связи, благодаря которой мне удалось активировать заклинание Закираля и пробиться в защищенные подземелья базы, и предчувствие того, что на сегодня мои испытания не закончились.

И если первое меня не может не радовать – маме удалось сделать то, что не сумела я, и тело Закираля начало требовать поддержки для регенерации, – то второе наводит меня на мрачные мысли о том, что я дала отцу хороший повод сдержать свое последнее обещание, и пусть не порка, но основательная разборка мне предстоит. И судя по тому, как туманится взгляд брата, сканируя все вокруг нас, это произойдет довольно быстро.

Хотя удивляться надо было бы другому: как маме удалось его опередить.

Ну, я же говорила…

На лице Радмира выражение полного послушания, да и остальные уже почувствовали матрицу перехода.

– Повелитель Аарон Арх’Онт.

Он появляется из портала в сопровождении пятерки гвардейцев с эмблемами сарусов, морды которых выглядывают из-за стоек воротников коротких колетов, и в гостиной сразу становится тесно. Надеюсь, что известие о разгроме второй базы не дошло еще до правителя Элильяра, а не то эту встречу придется переводить из разряда родственно-дружеской в ранг повыше.

Папочка, что, впрочем, неудивительно, смотрится весьма впечатляюще и на фоне своих серьезного вида телохранителей. И даже Тамирас, который монументально выглядит среди изящных эльфов, значительно уступает ему по размерам.

Так что, глядя на повелителя, нельзя сразу не понять, кто он и зачем появился.

– Отец… – Я пытаюсь подняться с кушетки, но он взглядом впечатывает меня обратно.

Да… когда он в гневе, а то состояние, которое я сейчас вижу, иначе и назвать нельзя, от него стоит держаться подальше. Правда, с моим умением вить из него веревки все это можно считать легким ветерком по сравнению с бурей, что может разыграться для других, среди которых первым номером идет, естественно, братец.

И вот его-то придется спасать. Самым простым и неоднократно опробованным, но при этом продолжающим оставаться весьма действенным способом. И главное, дождаться для этого самого подходящего момента, когда все будут слишком заняты, чтобы успеть меня подхватить. Потому что белая рубашка, заляпанная большей частью чужой кровью, в которой есть и принадлежащая Закиралю, будет эффектней смотреться на темном ковре, что украшает пол в гостиной.

– Повелитель…

Все, и даже даймон, что довольно быстро осознал ситуацию, в которую попал, склоняются в глубоком поклоне.

А я, пока папуля немножечко занят, не столько отвечая на приветствие, сколько оценивая разношерстность нашей компании, делаю вторую попытку подняться с кушетки. Не забыв условным знаком предупредить брата – в такие игры мы обычно с ним играли вдвоем, и его роль едва ли не основная, – усилить суету вокруг моего тела и по возможности исчезнуть с ним на руках подальше от того места, где мы в тот момент находимся.

– Отец…

Я перекрываю каналы, как только его взгляд дергается в мою сторону, не забыв проследить, чтобы энергия к жениху уходила безостановочно. Тело начинает слабеть, перед глазами всплывает пелена тумана…

– Не стоит. – Меня тряхануло так, что клацнули зубы. И он, продолжая удерживать меня на весу за плечи, повторяет: – Не стоит. Кровопролитие отменяется до возвращения во дворец. И то у тебя есть шанс отделаться легким испугом, тем более что за тебя просили и правитель Элильяр и властитель Тахар.

– Так я ж не для себя старалась… – Мой голос еще слаб, да и глазки едва не закатываются, но мысль уже работает четко, пытаясь найти иной способ вытащить Радмира из-под отцовского гнева. И, кажется, найдя его.

Папенька вскидывает бровь и переводит взгляд в сторону младшего принца, на морде которого полное раскаяние не только в содеянном, но и в том, что еще даже не оформилось в идею.

– Я подумаю. – И чернота его глаз становится мягче, а я продолжаю оставаться в подвешенном состоянии, но уже в его объятиях. – Что же ты с нами делаешь, девочка?

И остается только похлюпать носом, завершая картину воссоединения грозного отца и непутевой дочери, но сделать я это не могу: во взгляде моего новоявленного тера, который смотрит в нашу сторону, даже с такого расстояния я могу рассмотреть те выводы, что он сейчас делает.

Так что пора брать ситуацию под свой контроль, пока ею окончательно не завладели другие.

– Папа, ну я же уже взрослая. Как-то неприлично со мной так обращаться.

Будем считать, что своего я добилась. И причем уже два раза: и сама стою на ногах, и братец больше не ищет, куда спрятаться от обвинений в недосмотре за весьма непоседливыми барышнями.

– Где мама?

И вся веселость исчезает с моего лица: мои старания держаться рушатся под натиском одного-единственного вопроса.

И пусть отец еще не понимает, почему я прячу от него глаза, но его рука уже прижимает меня к себе.

– Она наверху, с Закиралем.

– Не все прошло гладко?

– Просто я едва не опоздала.

– И?

– Она сказала, что не позволит ему уйти.

И я чувствую, как едва заметно расслабляется его ладонь, и моя надежда вспыхивает с новой силой. Потому что это может значить только одно: отец знает то, что пока неизвестно мне.

– Ты должна ей верить. – И видя, что теперь я готова пустить слезу уже по другому поводу, вновь возвращает меня к старым проблемам: – Ты не хочешь мне поведать, как в твою умную голову проникла идея в одиночку отправиться на базу даймонов?

– Может, не здесь? – Я делаю очередную попытку его разжалобить, добавив в голос оттенок смущения.

– И здесь, и сейчас. А пока ты будешь рассказывать об этом во всех подробностях, я подумаю, не определить ли кого-нибудь из здесь присутствующих в пустующие в моих подземельях покои. За то, что не смогли уберечь от глупостей одну-единственную женщину.

И его речь звучит настолько убедительно, что на лицах большинства проступает бледность. Но я даже взглядом не буду их успокаивать, наводя на мысль, что повелитель демонов таким образом шутить изволит.

Вот только, когда я присаживаюсь на краешек кушетки и готовлюсь начать свое повествование, у меня больше нет желания продолжать эту игру: отец хоть и держится, как ему положено по статусу, но его глаза уже несколько раз подергивались мутью, выдавая крайнюю степень волнения.

– У меня был выбор попытаться вытащить его сюда или пройти по нити к нему и устроить небольшое представление. И я решила выбрать второй.

– Это особенность тех уз, которые вас связали?

– Нет, это заклинание, которое Закираль внедрил в мою ауру, чтобы в случае чего прийти мне на помощь.

Взгляд отца в сторону Тамираса достаточно красноречив, чтобы я кинулась прикрывать теперь уже его.

– Его нельзя было обнаружить. Источник силы был вне самого заклинания, а благодаря связи Единственной оно воспринималось как часть меня.

– Дальше.

– А дальше все просто. Я выстроила по этой нити переход, вышла в его камере, прибила дамочку в черном костюме, что использовала моего жениха в качестве анатомического пособия, не удержала в узде свои силы и почти в пыль разнесла цепи, которыми он был прикован. Потом активировала артефакт, который мне пожертвовал Тамирас, и двумя переходами вернулась сюда. Как раз, когда выскочила за защиту базы, игрушка и сработала. Так что у меня была возможность увидеть, как работает боевая матрица Порядка, столкнувшись с Хаосом. Надо признать, поразительно убедительное зрелище. Сразу начинаешь понимать, за что даймоны драконов не любят.

– И это все?

– Папа, самое страшное во всем этом было прикоснуться к Закиралю. Потому что я никогда не думала, что такое можно сделать, используя всего лишь один кинжал.

– Это была черная жрица.

И кто это у нас так несвоевременно голос подал?

– Кто?!

И почему это на меня смотрят такими взглядами, словно я в одиночку базу даймонов уничтожила. Хотя… надо признать, именно это я и сделала. Пусть и не совсем в одиночку и не до конца уничтожила – не будь заклинания Закираля, этот план можно было бы назвать сумасшествием.

– Это была черная жрица, – повторяет Агирас, и я понимаю, что все веселье еще впереди. – Госпоже удалось сделать практически невозможное. Даже коммандер не смог бы выстоять против нее.

Скулы отца стали тверже, а когти сложились в боевой захват. И остается лишь гадать: чья же шейка чудилась ему при этом.

И я делаю единственное, что могу сделать: говорю то, о чем не хотела бы даже вспоминать. Потому что картина этого еще долго будет стоять перед моими глазами: ярость, что огненной волной накрывает мой разум, вытаскивая из недр моей души нечто, чему я названия не знаю, но что пугает меня уже своим существованием. И сила, которая плотными крыльями вырастает за моей спиной, даруя ощущение если и не всемогущества, то чего-то настолько несоразмерно большого, что соблазн воспользоваться этим сбивает все блоки и установки, что составляют мою личность. И тот миг, когда я черпаю из бездны этих возможностей…

– А я и не выстояла. Я ее просто размазала по стенке.

И в той тишине, что устанавливается вокруг меня, лишь лица отца и Карима остаются совершенно спокойными, в очередной раз наталкивая меня на мысль о том, как они похожи в том, что знают даже то, о чем другие и не догадываются.

Дверь в гостиную открывается как раз тогда, когда неуютность ситуации почти толкает меня на то, чтобы устроить небольшую истерику. Вошедший целитель окидывает взглядом присутствующих, склоняется в поклоне перед отцом и, закончив приветствие, обращается ко мне:

– Леди Таши, вас просят подняться наверх.

Мое сердце падает в пропасть, дыхание замирает от мелькнувшего в душе ужаса. Но эльф, правильно оценив то, что со мной происходит, легко улыбается и добавляет:

– Он пришел в себя и хочет видеть вас.