Отраженная страсть

Глава 8

Я лежу на животе на кровати, зачарованно наблюдая за бурной деятельностью, происходящей передо мной. Прошло уже два часа, и на голове Франсуазы образовалась прическа из массы роскошных локонов. Я до сих пор не могу понять, как она остается на месте и не падает. Бедная Франсуаза. Я морщусь от сочувствия, когда начинают затягивать корсет. Кажется, что она висит на волосок от смерти, держась за столбик кровати, в то время, как Мадлен получает большое удовольствие, вытягивая жизнь из своей хозяйки. Она дарит мне злую улыбку, когда я смотрю через плечо моей возлюбленной. Маленькая ведьма.

От давления, оказываемого на тело любимой, лицо моей молодой аристократки окрасилось в свекольный цвет, я больше не могу молчать. - "Хватит!"

Франсуаза удивленно смотрит на меня, поскольку это первое слово, которое я произнесла в присутствии Мадлен.

"Cela suffira (Этого достаточно), Мадлен. Tu peux disposer (Вы можете идти)". - Наши глаза следят за служанкой, пока та выходит из комнаты. - "Что случилось, Дейл?"

"Она делает это намеренно".

"Конечно, дорогая. Она же должна подогнать его".

"Но ты же не видишь ее лица. Она специально причиняет тебе боль".

"Ах, ma petite sauvage (моя маленькая дикарка). Ты защищаешь меня, правда?"

"Безусловно. От нее. Ей лучше поостеречься". - Мой гнев возрастает от отвратительных игр, в которые играет эта девушка. Я встречаюсь взглядом с голубыми глазами, которые спокойно смотрят на меня, заполненные смесью любви и голода. Кажется, она чувствует то же самое, когда я злюсь. Вот это да!

"Извини", - бормочу я.

"Дейл, пожалуйста, забудь. Никто не защищал меня раньше. Я ... спасибо, дорогая".

"Не за что, любовь моя". - Я смотрю на женщину, стоящую передо мной и мне больно за нее. Корсет так сильно затянут по ее фигуре, что я задаюсь вопросом: как она дышит? Кажется, что если она повысит голос, ее грудь выскочит наружу. - "Как ты можешь носить это?"

"Я не знаю. Ненавижу носить эту вещь, но мы, женщины, должны терпеть это ради моды".

"Бьюсь об заклад, что корсет придумал мужчина".

"Я уверена, что ты права, малышка". - Она извивается, пытаясь найти более удобное положение, чтобы ослабить эту пытку. - "Давай, теперь твоя очередь". - Она держит в руках другой корсет, лукавая улыбка играет на ее красивом лице.

"Я должна это надеть?"

"Ну, думаю, что ты захочешь узнать, что он из себя представляет, и как мы чувствуем себя в нем? Кроме того, я хочу, чтобы все знали, что ты - женщина, моя женщина ... " - От этого собственнического тона холодок пробегает по моей спине.

Ее женщина. Разве я могу отказать ей в этой маленькой прихоти?

Я сбрасываю халат, поворачиваюсь лицом к спинке кровати и бормочу:

"Я надеюсь, что мне не придется сожалеть об этом".

Она хихикает, когда окружает мое тело корсетом. Медленно и методично Франсуаза просовывает шнурки через проушины, ожидая, когда все отверстия будут заполнены. После она начала затягивать его. Я чувствую, как мой пульс бьется в моей голове, а глаза вот-вот вылезут из орбит. Из меня выжимают жизнь.

"Черт! Как вы это носите?" - Я почти умираю от боли в герметичном корсете, китовый ус, в буквальном смысле, впился в мою плоть.

"Ну, дорогая, мы начинаем носить это с детских лет, поэтому привыкаем к этому дискомфорту в течение многих лет".

"Пойдем со мной в будущее, там не надо его носить. Пожалуйста!" - Я не настолько уверена, что хочу оставаться с Франсуазой в ее времени, особенно если это означает носить этот мучительный предмет одежды. Я стояла прямо, когда Франсуаза неожиданно резко стянула корсет. В результате, я потеряла равновесие и никак не могла найти подходящую позицию, в которой смогла бы дышать. Мое дыхание становится сбивчивым, поскольку я задыхаюсь. Я смотрю на Франсуазу, и вижу веселый взгляд на ее лице. - "Смейся, сколько хочешь. Это больно!"

"О, я знаю, малышка, я знаю".

"Тогда зачем это надо носить?"

"Большую часть времени я этого не делаю. Это одна из причин, почему я не живу при дворе, здесь мне не нужно его носить все время. Это очень больно, Дейл".

"Я знаю это. В мое время женское … почти отсутствует. Ты помнишь, когда я в первый раз разделась для тебя?" - Ее глаза потемнели. - "Вижу, что помнишь. Те небольшие кусочки материала под одеждой, которые я сняла… Мы носим это, как нижнее белье".

"И это все?"

"Да. Ну, может чуть больше. И женщины все время носят брюки. И на это смотрят вполне нормально".

"О, дорогая, я бы многое отдала за то, чтобы иметь возможность более свободно передвигаться ".

"Все, что тебе нужно для этого, так это взять меня за руку, Франсуаза".

Грустная улыбка появляется на ее лице. - "Нет, Дейл. Мое место здесь. Там мне не место".

"А как же я? Мое сердце принадлежит тебе?"

Она не может ответить на этот вопрос, потому что здесь нет ответа. Я знаю, что для нее лучше, но продолжаю идти по тонкой грани между тем, что я хочу и тем, что должно случиться. Я только надеюсь, что смогу уловить момент, когда он настанет и сохранить обе наши души.

Я рада, что мне не нужно вести вежливые разговоры со всеми, а будучи предоставлена сама себе могу просто наслаждаться роскошью костюмов и окружающей обстановкой залы, где разворачивается бал. Хотя я выгляжу презентабельно в украшенной оборками рубашке, жакете, бриджах, гольфах и туфлях, я далека от модно разодетых лордов и леди, которые являются гостями Франсуазы. Тем не менее, ее слуги сотворили чудо, найдя для меня одежду за несколько часов.

Я наблюдаю за прибытием и движением гостей в большой комнате. Боль от корсета держит мой ум сосредоточенным, не позволяя мне мечтать, когда я стою рядом с хозяйкой. Франсуаза демонстративно игнорирует меня, несмотря на то, что держит меня поблизости, тем самым подтверждая мой статус "ее женщины", как она выразилась. Движение воздуха, вызванного веерами, доносит до моих ушей сиплый шепот, и на этот раз я благодарна, что не понимаю ни слова из того, о чем они говорят. Я не хочу знать, красочные эпитеты, которые они используют, чтобы описать меня. Нашелся один или два смельчака, которые приблизились к Франсуазе и вежливо спросили кто я такая. Но я понятия не имею, что она собирается им сказать. Франсуаза лишь окидывает меня мимолетным взглядом, пока думает об ответе.

Я отхожу, чтобы посмотреть на свое отражение в зеркальной стене, изучая чужое для меня лицо. Она права, корсет делает мою фигуру полнее, хотя нет никаких сомнений в том, что я женщина. Эта странная игра в переодевание меня в мужскую одежду возбуждает мое любопытство, но я делаю это для нее, и мирюсь с насмешками.

Я чувствую ее приближение еще до того, как ее изображение появляется позади меня. Высокий головной убор добавляет еще фут к ее довольно внушительному росту, и, стоя рядом с ней, я похожа на мышонка. Франсуаза окидывает меня плотоядным взглядом, рассматривает меня, прослеживая линии моего тела, от кончика напудренного парика до туфель с пряжками.

"Incroyable, ma petit sauvage (Великолепно, моя маленькая дикарка)". - Она так сладкоголоса.

"Не смогла найти мне платье?"

"Ну, в первую очередь, Дейл, я не искала платье. И не думаю, что нашла бы что-то достойное тебя за столь короткое время".

"Почему я в таком виде?" - И вдруг я понимаю. - "Ты пытаешься шокировать всех этих людей, не так ли?" - Словно доказывая мою догадку, ее рука скользит вокруг моей талии и притягивает меня к своему телу, вплотную приблизившись ко мне сзади. - "Ты такой источник неприятностей".

"Я знаю. Je t'aime (Я тебя люблю)". - Последние два слова переходят в шепот, ее глаза сияют неприкрытой любовью, в то время как сексуальная улыбка ее плавит меня, как шоколад на полуденном солнце. Хм, шоколад ... я должна буду попробовать это в один прекрасный день.

Мои глаза находят те мерцающие синие озера, которые отражаются в зеркале и чувства, протекающие между нами, вибрируют в воздухе. Есть что-то древнее в том, что существует между нами, кое-что, что охватывает не только двести лет, которые отделяют нас. Мне кажется, что ее пристальный взгляд держит меня в своих чарах целую вечность. Но проходит лишь несколько секунд, и никто из нас не решается нарушить эту тишину из страха прервать неосязаемое спокойствие окружающего нас мира, мы лишь успеваем обменяться массой информации. Есть в этом что-то незыблемое, я чувствую это. Наша встреча была предрешена.

Наша идиллия нарушается, когда к нам подходит джентльмен среднего возраста с просьбой о танце. Я вижу, как ей не хочется отвечать, но этикет требует, чтобы она была идеальной хозяйкой и Франсуаза была вынуждена принять приглашение. Я перебираюсь к большому столу, заставленному едой, лениво жую какие-то деликатесы, вкуса которых я не могу оценить. Это так странно, видеть свою любимую, такую красивую женщину, с невозможно высокой прической, поднятой, согласно моде того времени, возвышающейся над большинством мужчин в зале, идущей в сопровождении карлика на танцпол. Мое настроение ухудшается, пока я наблюдаю, как он ухаживает за ней, приближаясь ближе, чем требует этикет и что-то шепчет ей на протяжении всего танца.

Я не могу выдержать этого дольше, поэтому перемещаюсь к окну, чтобы подышать свежим воздухом, не обращая внимания, на злобно поглядывающих женщин и откровенно глазеющих мужчин. На этот раз я чистосердечно жалею, что платье не может прикрыть мои ноги от откровенного созерцания. Веет прохладный ветерок, скользя по разгоряченной коже моего раскрасневшегося лица. Я смотрю в темноту, страстно желая раствориться в ней, чтобы дать мне некоторую анонимность. Вижу, как кто-то передвигается от кухонной двери в сторону ворот, темнота скрывает личность одинокой фигуры.

Франсуаза по-прежнему занята танцами, теперь ее партнер полный, лысеющий джентльмен, изумительная одежда которого представляет собой отличнейшее зрелище. Он ассоциируется у меня со старым павлином, распушившим свои перья в надежде найти самку. Я добираюсь до двери и оглядываюсь назад, чтобы увидеть, как моя француженка изумленно наблюдает за своим партнером по танцам, который стал раздраженным и пыхтящим, пока пытался не отстать от энергичной музыки. Я проскальзываю в дверь и бегу по голой земле к дальним деревьям, пробираясь к передним воротам.

Приглушенные голоса заставляют меня насторожится, и я сбавляю шаг, медленно приближаясь к говорящим. Я не могу понять их, но вижу лица в свете уличного фонаря. Два грубых мужчины, вероятно, крестьяне по покрою их одежды, говорят с человеком из дома ... Мадлен.

"Est-ce qu'ils sont tous là" ("Они все там?")

"Oui. Madame de Villerey est là-bas, elle aussi". (Да. Мадам де Валлери тоже там".) - Я улавливаю имя Франсуазы.

" Va prévenir les autres et dis-leur de se hâter. On va tous les avoir au même endroit". ("Иди и скажи другим, пусть поторопятся. Мы поймаем их всех в одном месте"). - Один из мужчин выходит за открытые ворота.

" Il est temps de faire payer aux aristocrates toute la misère qu'ils nous ont donnée depuis des siècles". ("Пришло время, чтобы эти аристократы заплатили за все страдания, которые они причиняли нам на протяжении веков".)

"Mort aux aristos!" ("Смерть аристократам!") - Молодая девушка быстро возвращается обратно в дом.

Вдалеке я вижу большую группу мужчин, освещенных фонарями, двигающихся в сторону ворот. Я не собираюсь смотреть, что они будут делать, ибо знаю, что должно произойти. Спотыкаясь в темноте, я быстро двигаюсь в сторону дома, в то время, как мое сердце от ужаса отчаянно бьется, готовое выскочить из груди. Мое время пришло.

Я влетаю в переднюю дверь и запираю ее за собой. Схватив ближайший стул, я подвожу его под ручку и блокирую им проход. Сильная рука хватает меня за плечо, и я вскрикиваю, кажется, что мое сердце безудержно бьется где-то в горле.

"Где ты была и что делаешь?" - В любой другой день этот шепот послал бы дрожь по моей спине, но сейчас он только напугал меня.

"Ээ .... Я выходила на улицу подышать воздухом, и мне показалось, что я услышала грабителя".

"Грабителя"?

"Гм ... Кто-то пытался прорваться внутрь".

"Это было бы безрассудно с его стороны, как мне кажется, mon coeur (душа моя). Здесь сорок гостей. Он, к сожалению, в меньшинстве".

"Тем не менее, лучше не рисковать".

Ее взгляд говорит мне, что она не верит ни одному моему слову. Это довольно нелепая ложь, даже для моих собственных ушей.

"Ты можешь отвести меня наверх, пожалуйста?" - Она и этому не верит. - "У меня слегка кружится голова оттого, что корсет сковал мое тело, и я хочу лечь". - Этому она верит. Я ложу ее руку на свой пульс, чтобы она смогла почувствовать, как под ее пальцами быстро бьется мое сердце.

"Конечно, дорогая. Минутку". - Франсуаза приближается к своему партнеру по танцу и извиняется за нас. Медленно, мы поднимаемся по лестнице, направляясь к двери в конце коридора. Мы почти у цели, когда Мадлен загораживает дорогу.

"Мадлен, laisse-nous passer, je te prie ". ("Мадлен, дай пройти, пожалуйста".)

"Мадам, je puis prendre soin de votre amie pendant que vous retournez auprès de vos invités ". ("Мадам, я позабочусь о вашей спутнице, а вы возвращайтесь к вашим гостям".)

"Мадлен, ècarte-toi " (Мадлен, отойди). - Франсуаза расстроена, я вижу это, потому что молоденькая горничная отказывается сдвинуться с места. У нас нет времени для этого противостояния, и я должна сейчас же вмешаться.

"Скажи Мадлен, что ты не ее. Ты - моя".

"Что?"

"Пожалуйста, любовь моя. Просто сделай это".

Молодая горничная вопросительно смотрит на свою хозяйку. - " Elle dit que tu ne peux plus m'avoir. Je suis sienne ". (Она говорит, что ты не можешь иметь меня, поскольку я принадлежу ей.)

Внезапно черты Мадлен искажаются от гнева, и она подходит ко мне, останавливаясь в непосредственной близости от меня. - " Elle était mienne avant votre arrivée. Je ne vous laisserai pas me la prendre". (Она была моей до твоего приезда. Я не позволю тебе забрать ее.)

Моя любимая озадачена тем, что ответила мне эта женщина. - "Ну, что?"

"Умм ... Она говорит, что я была ее до того, как ты появилась, и она не собирается отдавать тебе меня". - Франсуаза явно смущена тем, что является объектом спора.

Лицо Мадлен искажается от ярости, и она кричит, глядя на меня: "Si elle ne peut rester mienne, personne d'autre ne l'aura!" (Если она не моя, то и твоей не будет!)

"И ты думаешь, что можешь остановить меня?" - Мои глаза мечут молнии. Я позволяю своему гневу выплеснуться наружу, недвусмысленно отвечая, что готова бороться за то, что принадлежит мне. Перевода здесь не требуется. Одна моя поза говорит ей все, что она должна знать.

У входной двери слышатся громкие голоса, сопровождаемые ударами тарана, с помощью которого пытаются прорваться внутрь. Хитрая улыбка пересекает тонкие губы Мадлен, пытаясь скрыть тайну, которую, как она думает, знает только она.

Я отвечаю ей такой же улыбкой, скрывая от нее свои собственные секреты, и сея семена сомнения в ней. Мадлен, что-то бормочет, и я знаю, что она ругает меня на чем свет стоит. Входная дверь начинает раскалываться под натиском нападавших, и через минуту или две они ворвутся в дом.

Горничная все более неистово жестикулирует, но я не могу больше ждать.

"Ты, сука, я же говорю тебе, что она моя!" - Я сжимаю руку в кулак перед тем, как вмазать ей в челюсть. Франсуаза молча наблюдает, как ее служанка шатается и без сознания падает на пол. Ее глаза расширяются от ужаса, а челюсть отвисает, когда она в замешательстве смотрит на меня.

"Сейчас мне некогда объяснять". - Я хватаю ее за руку и тащу Франсуазу в спальню, в то время как входная дверь уступает. Я запираю дверь, снова толкая стул под ручку.

"Раздевайся!" - Мозг моей высокой француженки цепенеет, явно не в состоянии понять то, что я только что сказала. Я подхожу к ней сзади и быстро развязываю шнуровку, тяну неистово, чтобы вытащить ее из платья. - "Давай же! Снимай свою одежду!"

Медленно, она начинает реагировать, стягивая материал с плеч, чтобы бросить его на пол. Франсуаза выходит из кринолина юбки и размещает каркас на соседний стул. Я борюсь со шнуровкой корсета, позволяя ей раздеваться дальше. Затем беру свою собственную одежду и разбрасываю ее по всей комнате.

До нас доносятся слабые крики и вопли, а затем и звук приближающихся шагов. Громкий стук в дверь заставляет нас подскочить.

"Ouvrez! On sait que vous vous planquez lа!" (Откройте! Мы знаем, что вы там!")

"Не обращай внимания!" - кричу я Франсуазе, которая явно находится в оцепенении. За дверью раздаются крики: " Vive la Rйvolution!" (Да здравствует Революция!) и "Mort aux aristos!" (Смерть аристократам!)

Разбирая кровать, я связываю вместе всю материю, которую смогла найти, чтобы сделать веревку, и сбрасываю ее в первое окно, заведомо привязав к перилам.

Дверь спальни начинает уступать под натиском мужчин, находящихся снаружи. Я хватаю свою возлюбленную и помогаю ей подняться на диван, стоящий под зеркалом, затем толкаю ее сквозь него. Стул, которым я подперла дверь, начинает двигаться и щель потихоньку расширяется. Я карабкаюсь на диван и проскальзываю следом за Франсуазой, чувствуя, как вся одежда спадает с меня. Одновременно с этим, дверь распахивается настежь и четыре крупных неопрятных мужчины, вооруженные вилами, вламываются в комнату.

Я не даю Франсуазе подняться с полу, хватаю одеяло и закрываю им стекло, блокируя свет с моей стороны зеркала. Затем падаю сверху на мою спутницу, и зажимаю рукой рот моей любимой, жестом приказывая сохранять тишину. Пока мы лежим, звуки разгрома доносятся с другой стороны зеркала: разлом шкафов, треск рвущейся ткани и под конец, звук бьющегося стекла.

Мы долго лежим в тишине на полу, дрожа не столько от страха, сколько от холода. Я встаю и заглядываю за одеяло. Зеркало Франсуазы было уничтожено и связь с ее миром разорвана. Чтобы там ни было, сейчас она живет со мной в мое время.

"Что случилось?"

"Присядь". - Я тяну ее к кровати и вижу растерянный взгляд на ее лице. Мысленно, я собираю свою решимость и задаюсь вопросом, как объяснить ей то, что известно мне. - "Ты знаешь, что я из будущего". - Она кивает. - "И ты знаешь, что я так же в курсе того, что произошло в прошлом ... в том числе я знала о том, что должно было произойти сегодня". - Она снова кивает.

"Три дня назад, 14 июля, во Франции началась гражданская война". - Я вижу недоверие в ее глазах. - "Народ восстал, чтобы свергнуть аристократию". - Она изо всех сил пытается осмыслить услышанное, я обнимаю ее.

"Pourquoi?" (Почему?)

"Потому что у тебя есть так много всего, а у них почти ничего нет. Это же так просто. Хотя нет, это сложно, но для обычных людей это все, что они видят".

"Но зачем ты привела меня сюда?"

"Потому что иначе ты бы умерла".

"Я думаю, ты преувеличиваешь, малышка".

"Нет, большинство аристократов, которые были схвачены ... были казнены".

"Нет", - ее шепот теряется в слезах. Знаю, что я всколыхнула ее до основания. Весь ее мир разрушился, и я принесла ей плохие новости. Франсуаза в шоке, ее трясет, и я заворачиваю ее в одеяло, лежащее на кровати. Она никак не может согреться, поэтому я принесла еще одно одеяло, которым до этого занавешивала зеркало, чтобы накрыть ее.

"Может, ты хочешь какое-то время побыть в одиночестве?" - Я делаю шаг, намереваясь оставить ее, но большая рука выскальзывает и хватает меня за руку.

"Пожалуйста, дорогая, останься со мной". - Я не хочу оставлять ее, но сделаю это, если она захочет. Я заключаю ее в объятия, чувствуя холод не только ее кожи, но и холод от ее разбитого сердца. Ее самоуверенность - это лишь напускная оболочка. Любимая Франция разрушена вместе с ее душой. Мы спокойно лежим в течение некоторого времени, пока, в конце концов, не забываемся беспокойным сном.

Я просыпаюсь в пустой кровати и уже скучаю о ней. Поворачиваюсь на бок, чтобы вдохнуть ее запах. На простынях остался слабый аромат ее духов.

"Франсуаза?" - Нет никакого ответа, лишь медленное тиканье прикроватных часов нарушает тишину. Меня охватывает паника, и я вскакиваю с постели. Лучи солнечного света льются через окно в крыше, беспорядочно падая на деревянный пол. Медленно кружат в нагретом воздухе пылинки, словно танцующие в мерцающем свете нового дня.

Я зову ее снова. - "Франсуаза?"

Под ногами достаточно прохладный пол, но я не чувствую ничего, лишь глухое биение моего сердце и ужас, пронесшийся через мою душу. Я нахожу свою женщину на кухне, сидящую за столом. Перед ней лежит открытая книга. Франсуаза поднимает на меня покрасневшие глаза, и я мало что могу сделать, кроме как прижать ее к себе и обнимать, пока она оплакивает свою погибшую страну.

Проходит достаточно много времени, пока мне удалось успокоить ее измученную душу. Я знаю, что она захочет иметь ответы на некоторые вопросы.

"Что ты хочешь знать?" - шепчу я. Она поднимает голову, и я утираю блестящие капли, застывшие на ее бледной коже.

"Ты знала это и не сказала мне?"

"Я не могла, милая".

"Ты мне не доверяешь?"

"Я доверяю тебе свою жизнь, но там было поставлено на карту намного больше, чем просто моя смерть". - Она хочет большего. - "Если бы я сказала тебе о том, что должно было произойти, и ты бы сделала что-либо по - другому ... изменила хоть что-то... Франсуаза, это, возможно, изменило бы весь ход истории. Ты не могла спасти их, любовь моя. Я рисковала очень многим, спасая тебя".

"Может быть, тебе нужно было оставить меня там, в прошлом".

От ее слов я застыла в шоке. - "Ты предпочла бы умереть, чем быть со мной?"

Боль так велика, как - будто она ударила меня, ее молчание рвет на части мою душу и оставляет меня медленно истекать кровью. Я ухожу и заползаю обратно в постель, свернувшись в клубок от отчаяния и горя. Она тихо плачет над книгой и не идет за мной.

Не знаю, как долго я просто существую, не пытаясь почувствовать что-либо еще, кроме боли. Знаю, что она многое потеряла, но я думала, что наша любовь будет что-то значить для нее. Возможно, я ошиблась. Я наблюдаю, как луч света ползет по полу к изголовью кровати, с перемещением солнечного света медленно утекает время. Наконец, она приходит в спальню и подходит к зеркалу. Ее руки скользят по его поверхности, словно пытаясь наложить какие-то магические заклинания, чтобы открыть дверь.

"Это больше не работает". - Голос у меня ровный и бесчувственный, такой же, как мои чувства.

Добравшись до кровати, она садится на край, ее рука тянется к моей ноге.

"Мне очень жаль, дорогая". - Я смотрю в ее заплаканные глаза, ожидая чего-то большего ... способного дать мне надежду. - "Je t'adore (Я тебя обожаю)", - шепчет она, мое сердце хватается за эти слова, как за спасательный круг. Возможно, мой спасательный корабль вернулся, чтобы, в конце концов, спасти меня.

"Мне очень жаль, любовь моя. Ты все потеряла".

Горькая улыбка пересекает ее распухшие губы. - "Не все, дорогая". - Она замечает мой вопросительный взгляд. Подойдя к зеркалу, она прижимает руки к верхней части деревянной рамы, беспорядочно двигая пальцами, пока не раздается слабый щелчок. Она отводит в сторону завитки верхней панели и извлекает мешочек из ткани. Вернувшись к постели со своим призом, Франсуаза переворачивает мешочек, высыпая драгоценности... кучу очень дорогих ювелирных изделий.

"Что ...?!?"

"Это семейные драгоценности моего мужа".

"Ах, фамильные драгоценности".

Франсуаза дарит мне искреннюю улыбку, впервые с тех пор, как мы оставили ее время.

"Они очень… " - она морщит нос от отвращения.

"Броские? Безвкусные? Яркие?"

"Да, безвкусные. Я не люблю их носить, поэтому прячу здесь. Это все, что осталось от моей прежней жизни, дорогая, но я даю их тебе. Нам нужно на что-то жить, не так ли?"

Конечно надо. Хотя я была несколько не в себе в последнее время, но эта мысль, все же, приходила мне в голову. Я бы обеспечила ее всем необходимым. И прежде чем рисковать всем, я все обдумала заранее.

"Франсуаза, я не хочу твоих денег, мне нужна только ты. Я поняла это давно. Если мы продадим твои драгоценности, то сможем жить более комфортно. Хотя, если придется, то я могу содержать нас обоих".

"Я знаю, mon amour, поэтому предлагаю. Если бы я сомневалась в твоих намерениях, я бы не показала тебе секрет зеркала". - Она пододвинулась ближе ко мне, ее нежная кожа покрылась мурашками.

"Первое, что мне нужно сделать, так это купить тебе одежду". - Я хватаю одеяло с кровати и заворачиваю в него Франсуазу, энергично растирая руками ее холодное тело. Какое-то время мы наслаждаемся нашей близостью в тепле кокона из одеяла, пытаясь залечить открытые раны.

"Mon coeur (мое сердце), могу ли я задать тебе вопрос?" - Голос Франсуазы приглушен в замкнутом пространстве, горячий воздух ее дыхания касается моей груди, непроизвольно возбуждая меня.

"Конечно".

"Зачем ты связала простыни?"

"Я хотела, чтобы они подумали, что мы сбежали из окна".

"А срывание одежды?"

"С одной стороны, ты никогда бы не пролезла в зеркало во всех одеждах, которые были на тебе. Кроме того, весь этот материал упал бы прямо под зеркалом. Возможно, это дало бы им ключ к разгадке того, куда мы исчезли".

"Почему?"

"Потому что, если бы они знали, что можно пройти сквозь зеркало, они бы могли поддаться соблазну и уничтожить его. Тогда бы ничего из того, что случилось с нами, не произошло. Не было бы зеркала, которое привело меня к тебе. Но так как и ты, и зеркало все еще здесь, значит, они оставили его неповрежденным".

"Ах ... Мне очень жаль, дорогая, я не должна была говорить то, что сказала".

"Просто тебе было слишком больно, любимая. Ты не могла не отреагировать на это".

"Но при этом я сделала больно человеку, которого я поклялась защищать".

"Меня?"

"Тебя, ma petite sauvage (моя маленькая дикарка)".

Я прильнула к моей любимой, пытаясь согреть ее теплом своего тела.

"Добро пожаловать в 21 век, любовь моя".

КОНЕЦ