Отвергнутый жених

Глава 7

— Самоуверенная дрянь… — Голос Гриф-фа прерывался от злости. — Я бы…

— Я бы про Роджера так не сказала, — устало произнесла Сара. — Он, кажется, расстроен больше всех.

— Я говорю не о Роджере, — презрительно отозвался Грифф. — У его дочурки вид как у кошки, которая, согласно пословице, знает, чье мясо съела, — мрачно объяснил он.

Последние полчаса превратились в сплошной кошмар. И вообще весь этот отпуск не что иное, как сущий кошмар.

Об отъезде теперь и речи быть не могло. До тех пор, пока не отыщется браслет. Если она уедет, Форбсы будут уверены, что виновата именно она. Ее доводы о том, будто пропавший браслет совершенно ей не нравился, были своеобразно истолкованы Салли, которая нагло заявила, что Сара могла украсть его, желая досадить им. И тут вмешался Грифф! В течение всего разговора он благоразумно молчал, но последнее обвинение переполнило чашу его терпения. Он заявил Форбсам, что она уйдет с ним, как только уложит свои вещи, что не будет ни в чем им помогать, что они сами могут выполнять грязную работу, а при необходимости найдут Сару на соседней вилле, но в следующий раз, когда они захотят поговорить с ней, сначала пусть извинятся, иначе и близко к Саре не подойдут.

Сару поразило, насколько он уверен в ее невиновности. Ведь он почти не знает ее. А ведь даже хорошо знавший Сару человек вполне мог бы усомниться в ее честности — и его можно было бы понять, поскольку косвенные улики все же против нее: браслет исчез как раз тогда, когда она покинула дом.

Сара, конечно, не собиралась прощать Форбсам их грязные подозрения, но то, что Грифф ни на секунду не потерял доверия к ней, согревало ее, словно в душе зажегся теплый огонек.

Она не представляла, как бы управилась с вещами и покинула этот дом, если бы не Грифф. Он взял на себя Форбсов, пока она укладывала чемодан. Сара постаралась ничего не забыть, не было никакой охоты снова встречаться с этой семейкой.

Когда они уходили, ее так трясло, что без помощи Гриффа, который поддерживал ее под руку, она упала бы, наверное, без чувств. Она была благодарна ему, когда он помог ей сесть в машину. Автомобиль тронулся, а Сара сидела, сурово глядя прямо перед собой.

— На самом деле, — медленно начал Грифф, когда они свернули на дорогу, ведущую к вилле Вирджинии, — я бы совсем не удивился, если бы пропавший браслет обнаружился у Салли.

Сара хмуро посмотрела на него.

— Да нет… — возразила было она, но тут же вспомнила Саллин вчерашний торжествующий взгляд и самоуверенную улыбку на ее губах сегодня утром.

— Почему нет? — недовольно спросил Грифф, паркуя машину. — Вчера она пускалась во все тяжкие, чтобы дискредитировать тебя, так почему сегодня должна остановиться перед воровством? — угрюмо сказал он.

Конечно, если так рассуждать, то вполне допустимо, что… Но неужели Салли до такой степени ненавидит ее?

Грифф открыл перед ней дверцу машины. Лицо его по-прежнему было мрачным.

— Остается лишь надеяться, что Роджер Форбс поймет, что за злобная маленькая дрянь его дочь, пока та не натворила настоящих бед.

Пропавший браслет черной тенью повис над Сарой, кроме того, тревожила мысль о необходимости и дальше оставаться на этой вилле после того, что она ответила Гриффу. Она понимала, что рядом с этим человеком ей не удается владеть своими чувствами. Если она побудет здесь еще немного, они с Гриффом станут любовниками.

Но еще неприятней казалась перспектива переживать все это где-нибудь в одиночку, когда над головой, словно дамоклов меч, висит история с браслетом.

Поэтому Сара не стала возражать, когда Грифф заявил, что она останется у него.

— Что бы там ни было, — бодро добавил он, прочитав на ее лице все эти мысли, — мы не будем целыми днями сидеть дома и хандрить.

Сара выбралась из машины под горячее солнце.

— Не будем? — сухо усмехнулась она, недовольная тем, что он все решил за нее.

— Нет, — твердо ответил Грифф. — Мы переоденемся и поедем в Жюан-ле-Пэн. Она растерянно посмотрела на него:

— Да, но…

— Никаких «но», Сара, — решительно оборвал он ее, потом одной рукой поднял чемодан, а другой взял ее за руку и повел к вилле. — Нам обоим не помешает провести денек на пляже.

Она все еще пыталась возражать:

— Но твоя работа…

— Подождет до завтра, — отмахнулся Грифф.

Чемодан он отнес прямо в ту же спальню, где она ночевала вчера, и поставил на пол.

— Действительно, теперь я понял, что самое трудное — писать книгу. — Он нахмурился. — При работе над статьей ты зажат сроками. А книгу пишешь не для издателя, поэтому приходится, как это ни трудно, приучать себя к самодисциплине. Ведь за спиной нет редактора, который подгонял бы тебя.

— Вот я тебя подгоняю, — невесело сказала Сара. — Хотя понимаю, что это не одно и то же. — Она едва заметно улыбнулась. — А не можешь ты сам… ну, как бы поставить перед собой мысленные сроки? Дать себе строго определенное время на то, чтобы написать книгу?

Он пожал плечами:

— Мне кажется, сегодня эта идея обречена на неудачу.

Таким образом, он внушал ей, что у него не хватает силы воли, чтобы противостоять обстоятельствам, а сам с завидным упорством удерживал ее на вилле. Правда, если быть честной, то надо признать, что она проведет все это время лучше с ним, на вилле, чем где-нибудь еще. Даже несмотря на то, что ей ужасно досадно за свою глупую влюбленность.

— Ты возьми купальник, — сказал он ей, — а я захвачу пару запасных полотенец.

Сара решила взять бикини изумрудного цвета. Когда она покупала его, этот купальник показался ей очень откровенным. Но однажды, поехав с Форбсами на пляж, она отметила, что Кларисса и Салли разгуливали там вообще обнаженными до пояса, как, впрочем, и многие другие загоравшие на пляже женщины.

Сара не была столь смела.

Сегодня она тоже не надеялась на свою смелость, поэтому взяла обе части бикини и вышла в гостиную, где ее уже ждал Грифф.

— Я заказал места в деревенском ресторане на вечер, — сообщил он, складывая вещи в багажник.

Он не терял времени зря и за те несколько минут, пока она выбирала бикини, успел позвонить.

— Меня бы вполне устроил сандвич или что-нибудь вроде этого здесь, на вилле, — возразила она.

— Это мы еще успеем, — небрежно ответил он. — А сегодня поужинаем в ресторане. У тебя такой замученный вид, что не мешает отдохнуть от домашней работы, — отрывисто произнес он. — Вот я и хочу устроить тебе этот отдых.

— Но…

— Я уже сказал тебе, — укоризненно взглянул он на нее, выруливая на дорогу в Ниццу, — никаких «но». Просто сиди, наслаждайся дорогой и успокойся.

— Да, сэр, — сыронизировала она. Он грустно улыбнулся:

— Я обычно не так категоричен, но ты сама вынуждаешь.

Глаза у нее вдруг наполнились слезами:

— Ты так добр ко мне…

— Я хочу видеть тебя счастливой. — Он сжал ее ладони. — Хочу, чтобы все эти люди оставили тебя в покое, чтобы ты смеялась и разговаривала, избавившись от нависших над тобой теней.

Он без всяких слов понимал, что она чувствует.

В этом и состояла одна из причин, почему она так легко и быстро влюбилась в него. Между ними установились такие отношения, при которых он почти точно знал ее мысли и чувства, прежде чем она сама успевала осознать их.

Это смутило бы кого угодно.

— Забудь о них, — опять начал он внушать ей. — Они слишком легковесны, чтобы брать их в расчет. Кроме того, — весело добавил он, — начинается новый день, а рядом я, такой красивый. — Он многозначительно вскинул темные брови.

Сара не могла удержаться от улыбки, глядя на то, как он подвигал бровями и покрутил воображаемые усы.

— О, милостивый государь, — смеялась она, — да вы порядочный шутник.

Грифф перестал кривляться и с грустной улыбкой сказал:

— На самом деле я очень приличный человек.

Она удивленно посмотрела на него. Что он имеет в виду?

Но, видимо, ему не хотелось это объяснять. Он стал весело рассказывать о том, как однажды его выбросило на необитаемый остров и у него там был собственный Пятница, фоторепортер их газеты. Им пришлось долго торчать на этом острове, поскольку задул порывистый ветер и катер не мог подойти к берегу, чтобы забрать их. Он так уморительно описывал, как им в конце концов удалось поймать несколько рыбок и поужинать, что Сара ничего более смешного в жизни не слышала.

Она, конечно, была не столь наивна и догадалась, что он слегка приукрасил свой рассказ, надеясь отвлечь ее от мыслей о Форбсах и пропавшем браслете. И в какой-то степени ему это удалось. Как же она может не смеяться и не наслаждаться его обществом, если он так неотразим!

Когда они добрались до пляжа, там уже было полно народу. Видимо, местные отдыхающие знали, что если не прийти сюда пораньше, то тебе не достанется ни один из тех разноцветных матрацев, которые стройными рядами лежали на белом песке.

Сара была уверена, что, если бы в Англии с людей потребовали плату за возможность полежать на пляжном матраце, их возмущению не было бы конца, в то время как во Франции это был единственный способ попасть на пляж. На юге Франции такое считалось нормальным явлением. И теплое синевато-зеленое море здесь искрилось и манило Сару, как нигде в Англии.

Итак, они с Гриффом заплатили деньги, а смотритель показал им два матраца, которые находились в стороне от остальных, лежавших в три ряда, вручил им полотенца, а потом воткнул в землю зонт, чтобы они не обгорели под полуденным солнцем.

Сара немного стеснялась раздеваться при Гриффе, что само по себе было смешно после того, как он вчера уже видел ее почти нагой.

Но на фоне других женщин, которые щеголяли в одних трусиках, Сара выглядела так, словно на ней слишком много одежды.

— Расслабься, — сонно посоветовал ей Грифф, заметив, что она без конца ерзает на своем матраце, пытаясь устроиться поудобнее. Ее ужасно смущало его стройное тело, загорелая кожа, поблескивавшая на солнце из-за того, что обильно смочена лосьоном.

Она, конечно, старалась расслабиться, но как же это трудно было сделать, когда он лежал так близко, живое воплощение мужественности.

— Пожалуй, я пойду искупаюсь, — коротко бросила она, вставая.

— Сара! — Его мягкий голос заставил ее замереть.

Судорожно сглотнув, она повернулась к нему. Ведет себя она, конечно, по-глупому. Сара опять почувствовала внутри тот самый лихорадочный жар, который Грифф зажег в ней прошлой ночью. А ведь в этот раз он даже не дотронулся до нее.

Его губы растянулись в озорной улыбке.

— В субботу на песок горячий

Тебя на пляже брошу я, -

Продекламировал он.

— Но сегодня только пятница!

Она побежала к морю и нырнула в теплую волну, пытаясь охладить пылающие щеки.

«Сегодня только пятница!» Надо же такое сказать. Что он подумает о ней?

Наверняка Грифф по глазам понял ее желание, когда она сверху смотрела на него, лежащего. Неужели у нее был голодный взгляд?

Или страстный? Или отчаянный? О Господи, как же ей скрыть от него свои чувства?

Неторопливо плывя по спокойной воде, она время от времени посматривала на него. Ее мокрые гладкие волосы теперь свободно падали за спину. Обычно она их заплетала перед тем, как войти в воду, но на этот раз она так спешила убежать от Гриффа и вырваться из-под его мужественной власти, что не успела это сделать.

Грифф опять лег и закрыл глаза, совершенно не обращая внимания на почти голых женщин вокруг себя. Хотя Сара заметила, что некоторые из них специально стали прохаживаться около него, чтобы привлечь его внимание.

Но у них ничего не вышло.

Несколько раз он садился на матраце, но только для того, чтобы отыскать глазами Сару, а убедившись, что с ней все в порядке, махал рукой и ложился обратно.

По крайней мере поведением своим на бабника он не походил.

Тогда чем же объяснить его безусловный интерес к ней?

— Пойдем перекусим в кафе.

Она подняла голову и в нескольких шагах от воды заметила Гриффа. При виде его великолепного загорелого тела у нее перехватило дыхание.

— Пора перекусить, — терпеливо повторил он, поскольку она даже не шевельнулась.

Сара не могла объяснить возникшее между ними притяжение, она могла лишь попытаться противостоять ему, приспособившись к существующим обстоятельствам.

Но как же трудно будет это сделать!..

— Успокойся и поешь, — сухо заметил Грифф.

Сара отложила кусок хлеба, который все время крошила вилкой в своей тарелке, осознав, что терзает его просто так, а не потому, что хочет есть.

Напряжение в ней росло по мере того, как убывал день. И вот теперь, когда они ужинали в ресторане, она подумала о предстоящей ночи, со всеми вытекающими последствиями. И просто боялась даже предположить, что ждет ее впереди.

Конечно, она знала, чего бы ей хотелось, но опять-таки все это было не вовремя и совершенно не к месту. Вообще, казалось, все складывается против того, чтобы они с Гриффом были вместе. Получалось, что они тянутся друг к другу, чтобы забыть прежнюю любовь. По крайней мере Грифф хочет таким образом забыть свою невесту.

Что же касается Сары, она теперь не сомневалась: то, что она испытывала к Саймону, было таким мелким и ни в какое сравнение не шло с ее всепоглощающей любовью к Гриффу! Поэтому она была совершенно уверена в том, что, если Грифф захочет ее, пусть даже всего лишь в качестве болеутоляющего средства после предательства Сандры Престон, она даст ему это утешение. Саймону она отказала, как он ни требовал этого.

Но они оба за целый день намеренно, как показалось Саре, ни словом не упомянули ни Саймона, ни Сандру. Теперь они сидели в уютном ресторанчике, расположенном внизу, в долине, недалеко от виллы. Хозяева, муж и жена, ловко справлялись со своими обязанностями — муж готовил еду, а жена подавала на стол. Казалось, неловкое молчание повисло между Сарой и Гриффом. Вот почему напряжение в душе Сары все возрастало.

— Сара, — Грифф накрыл рукой ее пальцы, — ты гостья в доме моей сестры.

— Но она не знает об этом, — натянуто усмехнулась она.

— Зато я знаю, — решительно возразил он. — И пока мы не распутаем весь этот клубок, нам придется жить на этой вилле. Да нет, я совсем не имел в виду нелепую историю с Форбсами, — объяснил он, заметив слезы у нее на глазах, второй раз за день. — Нам надо о многом поговорить, многое выяснить, с обеих сторон, — мягко добавил он. — Все это не решишь вот так, сразу. Считай, нам повезло, что у нас появилось столько свободного времени. Можешь поверить, — он насмешливо улыбнулся, — это роскошь для меня.

— И для меня, — кивнула она. Работа в больнице отнимала почти все ее время. Грифф тоже кивнул в ответ:

— Так что нам нужно дорожить этой роскошью. — Он взял ее руку в свою и посмотрел на длинные, умелые пальцы с короткими ногтями, которые она подстригала, чтобы ненароком не поцарапать больных. Потом поцеловал кончики пальцев. — Давай просто радоваться этой возможности, несмотря на всякие неблагоприятные обстоятельства, а потом уже решать возникшие проблемы, а? — мягко предложил он.

Легко сказать, да трудно сделать. Тем более когда кругом столько препятствий.

И разве она может позволить себе расслабиться, ведь сделай она это, как тут же всплывет наружу ее любовь.

— Я бы хотела пораньше вернуться домой. — Выпрямившись, она высвободила руку. — Прежде чем лечь спать, надо позвонить Форбсам: вдруг браслет нашелся.

Грифф вскинул брови.

— Ты что, серьезно предполагаешь, что он может найтись? — насмешливо спросил он. Она вздохнула:

— Ничего другого не остается. Он покачал головой:

— Бесполезно надеяться. Если только у маленькой паршивки что-нибудь изменится в душе.

— Нельзя быть полностью увер…

— Нельзя? — Грифф скорчил гримасу. — Могу поспорить, что можно. Но если ты хочешь звонить Форбсам, я не возражаю.

«Если тебе хочется испортить такой чудесный день». Он не сказал этого вслух, но тон его был красноречив.

Да, день выдался действительно чудесный. На ленч они ели удивительно вкусный салат — в пляжном кафе, в двух шагах от своих матрацев, сидели, как цивилизованные люди, за столом, покрытым клетчатой скатертью. Это не то что поглощать сандвичи прямо на пляже, чувствуя, как вместе с едой на зубах скрипит песок.

Большую часть дня они лежали на солнце, загорали и только под вечер поехали на виллу, чтобы принять душ и переодеться к ужину.

Но история с пропавшим браслетом не давала покоя, даже если они старались забыть о ней в эти часы.

— У тебя есть кто-нибудь из родных? — Сара решила переменить тему, вместо того чтобы спорить с ним. — Кроме сестры, конечно, — сконфуженно добавила она.

Из-за всех этих неприятностей, которые навалились на них в последнее время, Сара совсем забыла, что Вирджиния — сестра Гриффа.

Он кивнул. Выражение золотисто-коричневых глаз говорило о том, что он раскусил ее маневр, но на время согласен отвлечься.

— Предки уже в годах, они живут в Девоне.

Она улыбнулась:

— Наверное, твоя профессия здорово укорачивает им жизнь. Ведь они тревожатся за тебя.

— Моя мать — Барбара Хиллиард, хотя об этом мало кто знает, — с нескрываемой гордостью сообщил Грифф.

Это была популярнейшая в пятидесятые годы журналистка, прославившаяся своими захватывающими историями, которые появлялись в результате расследований, подчас требовавших немалого риска. Не всякому такое под силу.

Сара в изумлении смотрела на него:

— Мне бы и в голову не пришло…

— Большинство не знает об этом. — Он пожал плечами. — Я сам не захотел афишировать наше родство, когда решил пойти по ее стопам. И достиг всего только благодаря своему упорству, и ничему больше. А когда мама ушла из журналистики, мало кто вообще знал, что у Барбары Хиллиард есть муж и двое детей.

— А как твой отец относился к ее работе? — с явным интересом спросила Сара, поскольку Барбара Хиллиард была одной из немногих знаменитостей своего времени.

— Мой папа — врач, — ответил Грифф так, словно этим все сказано.

А может, так оно и есть? Врачи, причем к ним относятся и медсестры, лучше других понимают хрупкость человеческой жизни, поэтому спокойнее воспринимают всякие неожиданности.

— Конечно, сейчас они оба на пенсии — с нежной улыбкой произнес Грифф. — Но все еще ведут весьма активный образ жизни. Ты бы им понравилась, — убежденно добавил он.

Сара удивленно посмотрела на него. Шансы на то, чтобы увидеться с его родителями, почти равнялись нулю.

Почти?..

Зачем ей эта маленькая оговорка? Однажды покинув Францию, она вряд ли когда-нибудь снова встретится с Гриффом. И с этим надо смириться.

Она не успела ответить Гриффу, потому что принесли горячее и они занялись едой.

Но супруги, которые произвели на свет такого замечательного человека, вызывали у Сары любопытство. Как бы ей хотелось когда-нибудь увидеться с ними…

А еще их разговор заставил ее задуматься, и уже не в первый раз: не из-за того ли сбежала Сандра Престон с собственной свадьбы, что не могла принять его профессию?

Хотя, с другой стороны, совершенно очевидно, что Грифф собирается на неопределенное время оставить журналистику. В общем, все непонятно…

И неловко повернуться к нему и просто спросить, почему же его избранница в конце концов передумала выходить за него замуж…

Они шли из ресторана к вилле, довольные хорошей кухней и приятной компанией. Хотя Сара не была уверена, что явилась интересным собеседником для Гриффа. Но он выглядел вполне счастливым и шел, что-то мурлыча себе под нос. Когда они вышли из ресторана, он сразу же пристроил ее руку к себе под локоть.

Грифф остановился в самом начале дороги, ведущей к вилле, повернулся к Саре и взял ее лицо в ладони.

— Прежде чем мы дойдем до дома, я хочу пожелать тебе спокойной ночи и поцеловать, — заявил он. — А то будешь обвинять меня потом, что я воспользовался ситуацией.

Даже в вечерних сумерках было видно, как запылали ее щеки. Предчувствия начинают сбываться.

— Да, но…

— Я шучу, Сара, — мягко ответил он. — Я знаю тебя и себя достаточно хорошо и понимаю, что таких обвинений между нами быть не может.

При свете луны Сара увидела его лицо. Она знала, что, несмотря на эти слова, он сейчас поцелует ее. Она подняла к нему глаза, губы раскрылись в молчаливом согласии.

Об этом Сара мечтала весь день. Она знала, что все произойдет именно так: он губами касается ее губ, сердце у нее начинает колотиться, все тело охватывает жаркая дрожь, она вскидывает руки и, обняв его за шею, прижимает к себе…

Вспыхивает свет, раздаются голоса. Она растерянно смотрит на Гриффа, почувствовав, что он резко отпрянул от нее. Она видит, как Грифф враждебно оглядывается по сторонам и с напряженным вниманием что-то высматривает.

Сара с трудом заговорила:

— Что это?

Она нахмурилась, увидев, что у одной из припаркованных неподалеку машин, мимо которой они только что прошли, заработал мотор и зажглись фары. Автомобиль помчался вниз с холма.

— Проклятье, — сквозь зубы процедил Грифф. — Черт бы их всех побрал! А я только утром говорил, что у нас куча времени, чтобы узнать друг друга. — Он засунул руки в карманы. — Теперь наше уединение нарушено окончательно и бесповоротно. — Он со злостью поддал лежавший на дороге камень. — Проклятье!

Она, все еще ничего не понимая, покачала головой:

— Я не…

— Видела только что вспышки света? — раздраженно спросил он.

Проблески света… голоса… Значит, ей это не померещилось?

— Это была фотовспышка, Сара, — угрюмо объяснил он, бессильно глядя вслед исчезнувшей машине. — Какой-то ублю… какая-то свинья сфотографировала нас как раз в тот момент, когда мы целовались. — Он вздохнул. — Завтра утром все английские бульварные газеты запестрят нашими фотографиями.

«Где Вы, Грифф?» — спрашивали они.

И вот теперь узнали.

И узнали даже, с кем он.

О Господи!