Овертайм. Любимая для капитана

Глава 9. Каждый сам по себе

За две прошедшие недели после тяжелейшего для «Северных волков» матча пресс-секретарь команды ни разу не присутствовала на игре. Онлайн-трансляции и комментарии второго тренера стали для Анастасии Игоревны основными источниками информации. На послематчевых пресс-конференциях Барская держалась подчеркнуто официально, покидая их сразу после окончания. На работе не задерживалась, а обеденный перерыв перенесла на час раньше.

На эти изменения никто не обратил внимания. Никто, кроме капитана. Всю первую неделю он терпеливо ждал. Чего? Андрей не знал и сам. Но ничего не менялось. Настя упрямо игнорировала матчи и больше никогда не появлялась у дверей их раздевалки или в массажном кабинете Карена. Ее словно подменили.

В начале второй недели терпение Таранова лопнуло. Матчи матчами, но он не смог выкинуть из головы случившееся в собственной квартире. Следовало как можно скорее расставить все точки над «и», а потом либо забыть и вновь вернуться к вопросу обустройства личной жизни, либо закончить начатое. Как бы Андрей ни скрывал сам от себя, но второй вариант нравился ему больше. Было что-то в этой гордой дамочке: гремучая смесь надменности и хрупкой женственности, остроты и нежности. Перепалки с ней стоили полноценной схватки на льду, а уж какой податливой Настя оказалась в объятиях… Для молодого, здорового мужчины подобное и вспоминать было опасно. Того и гляди, опозоришься в самый неподходящий момент.

Но для начала стоило с ней хотя бы просто поговорить. Как оказалось, переиграть в «кошки-мышки» госпожу Барскую оказалось делом непростым. После тренировок, уставший и вымотанный, он каждый день заходил в офис, чтобы в очередной раз убедиться, что опоздал. Андрей высматривал на парковке маленький Фиат, пытался задержать Настю по окончании конференций, но и здесь безрезультатно. Барская упрямо избегала встреч, ловко обходя все его уловки. Привыкший добиваться своего, самый быстрый нападающий «Северных волков» впервые в жизни терпел одну неудачу за другой. И это от женщины!

Лишь один раз Таранову удалось привлечь внимание вечно спешащего пресс-секретаря, но ничем хорошим это не закончилось. Снежная королева окатила капитана таким морозным взглядом, что само желание поговорить вмиг испарилось. Это была совсем не та Настя, которая так жарко целовалась с ним в коридоре. С этой Настей говорить было не о чем. За официальной, вежливой маской не просматривалось и намека на интерес.

Тогда он просто развернулся и ушел, не задав ни единого вопроса, оставив недоумевающую госпожу Барскую в одиночестве.

На душе от недосказанности было тошно, но что поделаешь. «Придется смириться и с этим» – успокаивал себя Андрей.

После череды удачных матчей «Северные волки» закончили первый месяц сезона жестоким поражением. На месте команды в турнирной таблице это не отразилось, но сами игроки, выискивая виноватого, чуть не разругались. Чтобы удержать ситуацию, при этом не дать команде потерять боевой дух, Градский объявил дополнительный выходной день и рекомендовал провести его активно и с толком.

Смекалистый Клюев намек понял быстрее всех. Уже утром следующего дня треть команды с женами и подружками бодро готовили шашлыки и строгали салаты на просторной даче того самого Клюева. Капитан, на долю которого выпала нелегкая задача выбора и маринования мяса, блаженно посапывал в гамаке под раскидистыми яблонями. Он свою вахту сдал, и сейчас имел полное право расслабиться и отдохнуть.

Под дразнящий запах шашлыка и веселый женский смех жизнь снова стала казаться довольно сносной штукой.

– Так! – раскатисто прогремело над ухом. – И кто у нас здесь лынды бьет?

– Отстань, Иван, – Таранов закинул ногу за ногу, всем своим видом демонстрируя, что никакие призывы к действию не изменят его безмятежного состояния.

– Слушай, Андрюха, там сейчас без тебя все мясо в угли превратят.

– Конев не даст, – хмыкнул капитан. – Он его еще сырым порывался есть начать, так что не переживай.

– В настоящий момент Борька с парочкой шампуров наперевес уже ускакал в беседку с двумя симпатичными кралями.

– Однако! Я его недооценивал!

– Защитник, что с него взять, – махнул рукой Гагарин. – У них, как у хомяков: главное – уберечь свое добро.

Из небольшой деревянной беседки в углу двора послышался зычный бас Бориса и хохот девушек.

– Ты знаешь, а я ему даже завидую… – капитан задумчиво почесал гладко выбритый подбородок. После больницы бороду отрастить так и не удалось, руки каждое утро сами тянулись за бритвенным станком, словно побриться было так же необходимо, как вычистить зубы. – Приятная женская компания, свежий воздух, вкусная еда.

– А тебе кто не дает так расслабиться? – Иван легонько пнул гамак, но Таранов покидать места своей лежки и не планировал. – Вон сколько красавиц. Или тебе именно Борькины надо?

Андрей усмехнулся, представив, что бы натворил защитник, уведи он одну из его красавиц. Адреналин наверняка выплеснули бы все, да только Градский после такой выходки выходных им больше вообще не даст.

– Или тебе так кто покоя не дает? – любопытству Ивана не было предела. – Например, блондинка одна из нашей администрации.

– Не сочиняй!

– Да чего тут сочинять, с твоим фантастическим везением на женщин было бы странно, если бы Барская не заинтересовала. Эта хотя бы точно не замужем, в отличие от твоей предыдущей.

– Я не знал! – уточнил Андрей. Этот разговор уже начал его раздражать.

– Не заводись, – осадил друг. – Лучше скажи, как с Настей. Вы помирились тогда?

– Помирились… – голос Таранова стал еще более злым. – Так помирились, что чуть до спальни не добрались.

– Однако! – присвистнул вратарь. – Так что остановило, или ты квалификацию потерял?

– Ваня, нарываешься!

– Теперь ясно, почему ее не видно и не слышно уже две недели, – задумчиво произнес Гагарин. – Так может, стоило пойти по классическому пути «Разговоры – рестораны – цветы»?

– Я думал об этом, – нехотя сознался мужчина. – Даже уточнил у Клюева, где нормально готовят…

– Так чего же не пригласил?

– Не пойдет со мной Барская в ресторан, ни под каким предлогом, – вздохнул мужчина. – И это… Заканчивай с расспросами. Пошли что ли, на самом деле, мясо спасать, а то спалят они его, как пить дать, спалят.

Гагарину ничего не оставалось, кроме как на время завязать с вопросами. Вытягивать информацию из Таранова – дело неблагодарное. Пока не припечет основательно, тот все равно ничего не расскажет, а если припечет, всем станет не до разговоров, а громы и молнии покажутся детскими шалостями.

В квартире было холодно. Коммунальщики, видимо, решили, что заморозки по ночам совсем не повод начинать отопительный сезон. Натянув на ноги вязанные шерстяные носки, купленные в подземном переходе у тщедушной старушки, Настя почувствовала себя немного лучше. Вот бы еще для души какие-нибудь носки или варежки. Надеть и согреться, но чудес не бывает.

Холод, поселившийся там, не разогнать вещами или горячим чаем. Только живое, искреннее общение, надежные крепкие объятия и горячие поцелуи. В последнее время целоваться хотелось до одури. Губы были уже искусаны в кровь, и никакая помада не останавливала. Настя включила в коридоре свет и глянула на свое отражение в зеркале. Лицо осунулось, щеки еще больше впали, подбородок и скулы заострились, словно от болезни. Только блестящие, будто шальные глаза, да красные, распухшие губы красноречиво намекали на причину «недуга».

Две недели понадобились на то, чтобы хоть немного забыть поцелуй с капитаном. Это было нелегко, особенно зная, что он где-то рядом, громит ворота соперника или весело шутит с журналистами, просто отдыхает в раздевалке или принимает душ. Она замечала каждый его взгляд, ловила каждое слово и боялась поддаться. Тело, стоило лишь на минуту забыться, потерять контроль, начинало гореть, вспоминая прикосновения к коже грубых мужских пальцев. Каждое его касание, каждый поцелуй словно ожоги, она помнила их все.

И как он только успел так «наследить» на ее теле?

И вот сегодня Андрей хотел поговорить. Она почуяла это нутром еще до того, как он остановился рядом. Почуяла и напряглась. По телу прокатилась дрожь, сладкая и волнующая. А за ними, гремя кандалами, вернулся страх. Он мужчина, и ясно как день, что нужно ему на самом деле – ее тело. И глупо обманывать себя, доказывая, что ей не хочется того же. Хочется, очень. И пусть все будет как угодно, лишь бы почувствовать, ощутить каково это – быть в объятиях, быть желанной…

Настя провела пальцами по губам. И больно, и сладко.

Из груди вырвался стон.

– А что потом? – спросила она у тишины. – Опять притворяться или сознаться и разочаровать?

По щеке скатилась одинокая слеза. Женщина быстро смахнула ее и опустилась на пол. Как же было легко раньше, целый год покоя. Она почти поверила, что ничем не отличается от других. Интересная работа, тысячи идей, встречи со знакомыми и собственная уютная квартира. Все наладилось, и даже редкие телефонные разговоры с бывшим мужем больше не отзывались глухой тоской. Он, наконец, смирился и зажил своей жизнью, с новой женщиной, в новой квартире. Чужой мужчина – чужая судьба.

– Андрей… – имя со стоном сорвалось с распухших губ.

И зачем она только встретила его? Зачем позволила случиться всему, что случилось?

Настя накрыла лицо ладонями и уткнулась в колени. Холод с пола, словно что-то живое, медленно пробирался по телу, опутывая каждый сантиметр, выхолаживая ее насквозь. Женщина продолжала сидеть, медленно раскачиваясь на месте. Ни слез, ни эмоций. Наконец-то долгожданная пустота. С пустотой можно жить, она не кровоточит и не просит. Лишь проклятое время в пустоте тянется безумно долго, каждая минута подобна часу, а день – вечности. Ни скоротать, ни ускорить. И выверенный жизненный план, что так успокаивал раньше, уже видится бесконечной, нескончаемой агонией.

Ночь. В окнах соседнего дома погасли почти все огни. Город спал и видел сны, тревожные и бессмысленные, цветные и черно-белые. В небольшой квартирке Анастасии Игоревны Барской тоже царила темнота. На прикроватной тумбочке остывал недопитый чай, чуть слышно тикали на стене старые часы. Покой и безмятежность.

Хозяйка квартиры, утомившись за долгий день, наконец, уснула.

Порывистый ветер пригибал к земле молодые березы, снег валил без перерыва, а по заметенной дорожке, проваливаясь по колено в сугробы, медленно шла женщина.

Уже не было сил продолжить путь, ноги от усталости не слушались, с каждым разом всё дольше увязая в снегу. Замерзшая, обессиленная, она брела, казалось, так давно. Безнадежно давно. Разум с каждой минутой все больше отказывался верить в то, что удастся выбраться. Он сдался, оставив телу лишь жалкие остатки воли. Конец близок, и это не окончание пути, это Конец.

Женщин остановилась на минуту, перевела дыхание. Как же все это было похоже на ее обычную жизнь, путь в никуда, сквозь тысячи преград, сквозь собственные желания, насильно. И так каждый день. Престижная работа, красивый брак, зависть знакомых и раздирающее душу одиночество, которое невозможно побороть. Вот они ее ветер, снег, долгий путь и темнота. Все как в жизни.

Они всегда с ней, как бы весело она ни смеялась в шумной компании друзей. Они внутри, как бы ни лгала себе, отдаваясь мужу по ночам. Он, как и другие до него, верил, принимал и требовал еще. Ничего не менялось. Ее вынужденная ложь, их молчаливое принятие. И, вроде бы, все хорошо, красиво и горячо, но она больше не могла. Истощилась.

Ветер пронизывал полушубок. Он совсем не спасал. Изысканная, дорогая вещь, созданная для красоты и не годная ни на что иное. А ведь так хотелось тепла! Особенно сейчас, когда силы на исходе, и стихия сильнее ее. Мечты.

Шаг, один, второй, третий. Нога снова проваливается в сугроб, не вытянуть, слишком глубоко. Заледеневшие ладошки отчаянно разгребают снег, но куда там? Ее хилые трепыхания бесполезны, игра окончена.

Ослабшая женщина медленно опускается на снег. Долгожданный отдых! Какое же счастье, наконец, перестать бороться и остаться здесь, пусть в одиночестве и холоде, но в покое.

Снег опускается на лицо, засыпает голову и плечи. Растрепанные волосы мгновенно сливаются с белой пеленой снегопада. Только голубые глаза, блестя от слез, всматриваются ввысь, словно ждут чего-то.

Настя резко дернулась в кровати.

Рука, выключатель, ночник, тусклый свет – отработанный алгоритм.

По лицу стекали капли холодного пота, майка промокла насквозь.

Сколько еще прошлое будет возвращаться во снах? Сколько еще ночей ее будет мучить жгучий холод того давнего снегопада? И почему сейчас?

Вновь пытаться уснуть она не решилась, уж лучше круги под глазами да двойная доза кофе. Желудок как-нибудь справится, не впервой.

Загрузив кофеварку, Анастасия Игоревна Барская направилась в душ. Там, под горячими струями, приходить в себя лучше всего. Если бы не назначенные встречи, она бы вообще взяла отгул, посвятив весь день шопингу и занятиям в тренажерном зале.

Но нельзя, а значит: черный кофе, горький шоколад и подробный план всего дня.

Придется держаться.

Новый день получился не менее насыщенным, чем предыдущий. За свалившимися на Настю новостями и делами забылась даже тревожная, бессонная ночь. Возвратиться домой получилось только поздно вечером. Сегодня, как никогда, ей отчаянно хотелось напиться, а еще лучше поскандалить с кем-нибудь. Ну и пусть первый раз в жизни, когда-то нужно начинать. Как назло, неприветливые продавщицы в магазине у дома сегодня были необычайно милы, а ворчливый консьерж даже пожелал ей доброго вечера. Все словно сговорились.

Все шло кувырком, но когда в девять вечера еще и дядя прислал сообщение с благодарностью, Настя готова была написать заявление об увольнении и послать всех к черту.

Сейчас для полного счастья ей только банкета в ресторане с хоккейной командой не хватало. Двадцатилетие банка – подумаешь какое событие! Так нет, Александр Михайлович решил не мелочиться: популярные актеры, политики и собственная хоккейная команда на десерт!

Кому отведена роль вишенки в этом десерте, Настя старалась даже не думать. А ведь на ней ответственная миссия убедить эту самую «вишенку» явиться… Представив, как будет упрашивать Таранова пойти в ресторан, Барская вздрогнула.

– За что? – с отчаянием в голосе воскликнула женщина и со всей силы швырнула телефон в стену, будто он был в чем-то виноват. – Проклятие на мою голову.

То же самое она сказала сегодня и заму Барского. Мужчина с важным видом вручил ей официальные приглашения на прием и «отдельную просьбу драгоценного родственника»: организовать присутствие хоккейной команды в полном составе. На последних словах зам сделал особое ударение. Способы и средства никого не интересовали, Таранов быть обязан.