Озеро Фиар

Глава 12

Впрочем, уже на следующий день Джемма в полной мере ощутила, что жизнь без Айвена гораздо хуже, чем жизнь с Айвеном, даже и в журналистской осаде.

Полночи она не могла заснуть, потом все-таки провалилась в глухую черную воронку без сновидений, а вынырнув из нее, не сразу вспомнила, почему рядом с ней не спит ее заносчивый фермер. Воспоминания о прошлом вечере милостиво подождали еще несколько секунд, прежде чем обрушиться на Джемму. И ее сразу взяла такая черная тоска, что железная мисс Стамп позвонила в офис DR и предупредила, чтобы ее сегодня не ждали.

Айвена настолько не хватало, что, казалось, будто воздух стал разреженным и теперь трудно дышать. Следы его присутствия были повсюду — его чашка на столе, его забытая расческа в ванной, его книги на полках. Собственный дом перестал быть убежищем, здесь теперь все напоминало об Айвене. В те дни, когда их отношения еще были неопределенными, Джемме помогали родные стены, но сейчас ей хотелось от них бежать. Она и сбежала.

Наплевав на возможность встречи с журналистами, она оделась в джинсы, легкие кроссовки и легкомысленную розовую майку с надписью «Я самая красивая» на груди, взяла сумочку и вышла из дома. К машине даже не подошла — опасалась врезаться куда-нибудь, задумавшись. К счастью, неподалеку от дома Джеммы располагалась станция метро, и молодая женщина достаточно быстро оказалась в центре.

Суета и людская круговерть успокаивали, настраивали на философский лад. Джемма любила большие города именно за то, что здесь можно побыть одинокой в толпе. Она бродила по улицам, иногда заходила в магазины и торговые центры, вяло перебирала висящие на вешалках блузки и платья, но ничего не хотелось покупать. Джемма понимала, что пытается сбежать подальше от проблемы, чтобы суметь адекватно ее оценить. Когда ей удалось немного привести в порядок свои мысли, мисс Стамп выбрала кафе на не слишком людной улочке, заказала себе капуччино и парочку пирожных и приготовилась взглянуть правде в глаза.

Итак, она рассталась с Айвеном. Рассталась ли? Или просто поссорилась? Джемма пока не знала. А расстался ли он с ней? Вчера она наговорила ему столько обидных вещей, что другой мужчина сбежал бы после первого же оскорбления. Но Айвен — не другой, он аристократ и выдержал больше. Джемма невесело усмехнулась: именно из-за Айвеновской аристократической сдержанности все и пошло наперекосяк. Если бы он смог хотя бы немного войти в ее положение, понять, насколько она не в своей тарелке, насколько испугана! Он привык видеть в Джемме сильную женщину. Деловую женщину. Но она — просто человек, со всеми своими недостатками, и шумиха в прессе выбила ее из колеи. Айвен этого не понял или не захотел понять, и в этом он виноват.

А в чем виновата она сама?

С раннего детства матушка постаралась вложить в голову дочери простую истину: в ссоре один бывает виновен крайне редко, вина обычно лежит на обоих. Человеческие взаимоотношения штука не простая, особенно если они отягощены рядом сопутствующих обстоятельств. И она, Джемма Стамп, тоже должна признать свою вину. Только вот в чем?

— Ну… я погорячилась, — пробормотала Джемма себе под нос и тут же поморщилась. Да, погорячилась, с кем не бывает, только не в этом ее кусочек вины.

Она достала из сумки ручку — рисование геометрических фигур на салфетках помогало сосредоточиться — и через некоторое время ответ пришел к ней сам.

— Я тоже не поняла Айвена.

Вот это было верно. Она не захотела его понять и выслушать. Он все время твердил, что все будет хорошо, но что он при этом думал на самом деле? Айвен действовал из лучших побуждений, в этом не приходится сомневаться. Он любит Джемму. Только из-за ряда обстоятельств их любовь оказалась заброшена…

Как же так получилось? У них все было хорошо, а потом постоянное напряжение заставило забыть о самом главном — о том, что их соединило. Джемма наговорила гадостей человеку, которого любит, а он выслушал эти гадости и ушел. Почему? Чтобы заставить ее одуматься? Или теперь он никогда ее не простит? Черт их знает, этих аристократов, они так странно реагируют на упоминания о фамильной чести. Фермеру и побои нипочем. Криво улыбнувшись, Джемма скомкала изрисованную салфетку, поднялась, оставила купюру на столике и быстрым шагом направилась прочь от кафе. Ее путь лежал к железнодорожным кассам.

Джемма знала, что Айвен еще вчера уехал в Инвернесс — об этом ей сообщила его секретарь. К счастью, удалось взять билеты на вечерний поезд. Джемма даже успела забежать домой, чтобы наскоро покидать в сумку первые попавшиеся вещи. Через некоторое время экспресс вез ее в Шотландию.

В купе, кроме нее, никого не оказалось: повезло. Джемма не могла спать, хотя мягкое покачивание вагона убаюкивало. Ее терзали нехорошие предчувствия. Вот она появляется на пороге дома Айвена, он открывает дверь, смотрит на Джемму холодным взглядом и… закрывает дверь перед ее носом. Джемма пока не знала, что будет делать в таком случае: колотить в дверь с криками «Открой, мерзавец, ты обязан меня выслушать!» или уйдет и тихо утопится в реке. Хотя нет, топиться ей теперь ни в коем случае нельзя…

Джемма опустила голову на подушку и закрыла глаза. Может быть, удастся заснуть…

…Холодно. Пронизывающий ветер воет и мечется вокруг. По замерзшей глади озера вьется поземка, снег взлетает вихрями, стелется волнами. От холода на коже остаются красные ожоги. Если не закутывать руки, если не прятать лицо, через некоторое время будешь выглядеть так, будто тебя искупали в котле с кипящим маслом.

Февраль. Все умерло. Кажется, что весны не будет никогда.

Для нее весны уж точно не будет.

Двор крепости захвачен, устояла только башня, где укрылись раненые, женщины, дети и горстка уцелевших в трех предыдущих штурмах мужчин клана МакКирков. Доусоны завтра выйдут на лед, и четвертый штурм станет последним. Мужчин убьют. Женщин… С ними поступят, так, как всегда бывает на войне. Она это видела. Она слишком много видела для своих лет, но это ее почему-то не удивляло. Таков был ее мир, и она не знала другого. И все же… все же в ее мире было что-то еще. Когда-то. И теперь. А скоро — не будет.

Она положила руки на мерзлые камни парапета башни. Это конец. Какая разница теперь, что каменный холод обжигает ладони. Теперь — все.

Чьи-то руки обнимают ее за плечи, накидывают плащ. Ах да, она же вышла в одном платье. Зачем плащ, если…

— Шон… Ты должен сделать то, что обещал. Ты должен.

— Нет. Я не могу. Еще есть надежда.

Он ушел. Оставил ее одну. Он всегда верил, что она будет благоразумна.

Она и была.

Но надежды нет.

Доусоны вышли на лед с первыми лучами солнца. День обещал быть ясным и ярким. Небо на востоке было подернуто розовой дымкой, такой красоты и прозрачности, что дух захватывало. До слез. А на западе таяла последняя ночная звезда. На нее можно было смотреть бесконечно, но звезда уже меркла в наступающем утре, и пришлось отвести взгляд. Все, хватит.

Она подошла к бойнице и выглянула.

Все. Самое последнее все.

Она с трудом забралась на парапет, обдирая в кровь пальцы, сбросила теплый плащ и осталась в тонком шерстяном платье. Белом платье. Она готовила его для свадьбы. Свадьбы, которой у нее никогда уже не будет. «Прости, Шон».

Доусоны укрылись за щитами и двинулись на штурм.

Сверкают наконечники копий, яркие вспышки — утреннее солнце путается, играет на лезвиях мечей. Даже здесь слышны громкие крики и песни, которыми идущие на битву воины подбадривают себя. Они хотят показать, что сильны, что они победители. Ну что ж, песня — хорошая вещь для этого. С ней умирать легче.

Она обхватила себя руками за плечи, вдохнула ледяной воздух и запела песнь клана МакКирков. Она помнила ее с рождения. Все МакКирки знали ее. А она была воином, как и все, хотя никто об этом и не догадывался до сих пор.

Голос привычно выводил мотив, не дрогнув, ни разу не сорвавшись. Чистая мелодия. Она вплелась в утреннее торжество в великолепном небе над озером.

Слова победы, слова гордости.

— Нет! — крикнул кто-то за ее спиной.

Она не обернулась. Песня кончилась.

Фиар шагнула…

Лед как будто расступился перед ней…

Темная вода забрала ее и всех Доусонов.

Джемма вскрикнула и чуть не упала с дивана купе на пол. Проснулась. Или и не засыпала? Что это было — сон или видение? Фиар… Опять Фиар.

К вечной разлуке?

Инвернесс встретил ее веселым солнышком, припекавшим даже в такую рань. Джемма взяла такси и доехала до дома Айвена — адрес она, к счастью, помнила. Чем ближе была заветная встреча, тем сильнее возрастало беспокойство. Айвен, даже с его фермерскими замашками, очень гордый человек. Вдруг он ее не простит?

Джемма долго нажимала на кнопку звонка, пока не поняла, что квартира пуста. Трудоголик Айвен, видимо, с утра отправился в офис, дабы смущать своим грозным видом подчиненных. Конечно, хотелось бы избежать публичного объяснения, однако Джемме было уже все равно. Страх перегорел, сменившись нетерпением. Скорее бы увидеть Айвена и поговорить с ним!

Офис компании «Маунтир» поражал немноголюдностью. Видимо, еще не все сотрудники пришли на работу. Кабинет Айвена оказался заперт. Зато из кабинета Фолли доносилась тихая классическая музыка, и дверь была приоткрыта. Джемма осторожно постучала и заглянула.

Ирвин сидел за столом, пил кофе и просматривал утренние газеты, внушительная пачка которых высилась на краю стола. Услышав стук, он поднял голову и несказанно удивился.

— Мисс Стамп? Очень рад вас видеть! — Он растерянно улыбнулся. — Что вы здесь делаете?

— Доброе утро, мистер Фолли, Ирвин… — Джемма прокашлялась. — Я ищу Айвена. Он здесь?

— Он вернулся из Лондона и был в офисе вчера, однако сегодня не появится, — объяснил Ирвин. — Сказал, что ему требуется несколько дней побыть в одиночестве. Взял джип и поехал на озера, но, боюсь, я не знаю, куда точно…

— Зато я знаю, — улыбнулась Джемма. — Спасибо, Ирвин, вы мне очень помогли! И, кстати, не подскажете, где здесь ближайшая контора по прокату автомобилей?

Маленький «фольксваген» урчал мотором, преодолевая километры. Джемма ехала по этой трассе, можно сказать, впервые, однако ей казалось, что она вернулась домой. Горы были так прекрасны этим солнечным днем.

Памятуя о коварстве поворотов и местных зверьков, Джемма ехала достаточно медленно, чтобы не попасть в аварию и добраться до места живой и здоровой, хотя ее сердце так и рвалось вперед. Однако Айвен ее с того света достанет, если Джемму угораздит влететь в дерево во второй раз. Молодая женщина улыбнулась: один раз ее фермер уже достал ее с того света, почему бы и не повторить. Хотя лучше, конечно, обойтись без такого экстрима.

Правда, не исключено, что увидев, кто к нему приехал, Айвен собственноручно утопит ее в озере…

Джемма едва не проехала грунтовую дорогу, по которой следовало сворачивать к озеру Фиар. Пришлось некоторое время проползти задом по шоссе. По грунтовке «фольксваген» тоже проехал бодренько; к счастью, дождей давно не было и машинка не рисковала увязнуть в грязи по лобовое стекло. Довольно быстро показалась поляна, где Айвен оставлял свою машину. Внедорожник был здесь, как и предполагала Джемма.

Она заглушила мотор, вышла из машины и прислушалась. Тишина, покой, шелест листвы, пение пичуг. Теплые запахи лета. Джемма медленно пошла по тропинке к берегу озера — туда, где в прошлый раз располагался лагерь Айвена. Несмотря на то, что, убегая отсюда, она была в ярости, дорога запомнилась как нельзя лучше. Джемма шла, все ускоряя шаг, и к концу пути почти бежала. Запыхавшись, она почти вылетела на берег озера.

Водная гладь золотилась под лучами солнца. От костра поднимался вкусный дымок, над огнем в котелке булькало аппетитное варево. У Джеммы засосало под ложечкой. Мисс Стамп огляделась: палатка тут, вещи небрежно свалены в кучу, а вот Айвена что-то не видать. Еще раз оглядев местность, Джемма приблизилась к костру, взяла с плоского камня грубо вырезанную деревянную ложку, еще свежо пахнущую стружкой, и зачерпнула из котелка. Огненная жидкость обожгла небо.

— Ммм, как вкусно! — высказалась вслух Джемма и потянулась за добавкой.

— Я рад, что тебе понравилось, — раздался у нее за спиной знакомый голос.

Джемма поспешно встала и обернулась. Айвен стоял в двух шагах, держа в руках пучок дикого укропа. По лицу графа Лавдауна, сейчас как никогда походившего на небогатого фермера, ничего нельзя было понять. Джемма сделала шаг вперед, сократив расстояние между ними, и вздохнула:

— Я приехала к тебе.

— Вижу, — произнес Айвен без особых эмоций, продолжая внимательно изучать лицо мятежной невесты. — Ты преодолела путь из Лондона просто затем, чтобы поставить меня перед этим фактом?

— Нет, — покачала головой Джемма. — Я приехала сказать, что была неправа. Я наговорила тебе много ужасных вещей, Айвен. Извини меня, пожалуйста.

— Но проблема ведь не исчезла, любовь моя, — невесело усмехнулся он. — Журналисты по-прежнему поджидают нас везде, где им заблагорассудится. Если сейчас из-за дерева вылезет папарацци, ты разве не убежишь от меня с визгом, как от прокаженного?

Джемма поняла теперь, как его ранили ее необдуманные слова.

— Нет, Айвен. Я повела себя глупо, но теперь я это понимаю. И хочу, чтобы и ты понял меня…

Но договорить она не успела. Айвен вдруг уронил на землю укроп и сгреб Джемму в объятия — она чуть не задохнулась от неожиданности.

— Я такой дурак, — искренне сказал ее самый любимый на свете фермер. — Я приехал сюда и понял, что не могу без тебя. Думал поесть, собрать вещи и отправиться обратно в Лондон. Даже если бы ты меня на порог не пустила, я бы пристроился на коврике и ждал, пока ты разрешишь войти.

Джемма едва не съязвила насчет фамильной чести, которая такого не позволила бы, но вовремя сдержалась. На этой неделе данная шутка не будет популярна.

— Я люблю тебя, Джемма, — хрипло сказал Айвен. — И всегда буду любить. Все остальное — ерунда.

— Ты прав. Я тоже так думаю.

— Давай поженимся как можно скорее, — предложил МакРуанн. — Мне наплевать на все условности, я хочу, чтобы ты стала наконец моей, только моей.

— Ты собственник, — шутливо упрекнула его Джемма. — Но твое предложение мне нравится… по ряду причин. Давай поженимся. Чем скорее, тем лучше…

И когда Айвен в ответ поцеловал ее, Джемма замолчала. И замолчала надолго, так как не могла думать больше ни о чем — ее охватило настоящее, огромное счастье.