Озорная леди

13.

Лорд Хартфорд и его леди, так же как и некий Тедди Эмберли, были освобождены из местной тюрьмы на следующее утро дневным стражем. Он не поверил своим глазам, когда увидел, какие знатные гости ночевали в его заведении, и узнал от своих сидевших за решеткой коллег удивительную историю их злоключений. Заспанная леди Сент-Джеймс и очень довольный жизнью граф благосклонно приняли его путаные извинения. Они вышли за ворота тюрьмы неторопливым шагом. Походку же бывшего заключенного Тедди Эмберли никак нельзя было назвать неспешной: он молнией вылетел на свободу. «Как одержимый», — заметил Джеффри, удивленно наблюдая, как быстро исчезает из виду его плотная фигура.

В то время как Ричард и Чентел возвращались в Ремингтон-хаус, Тедди на почтовых мчался в Лондон. Он не зашел к себе домой, даже не заглянул ни в один из клубов, где обычно собирались его друзья, а направился сразу в публичную библиотеку.

Конечно, любой из близко знавших Тедди людей рассмеялся бы, узнав, в каком месте его можно отыскать. Тедди с печатным словом сочетался примерно так же, как огонь и лед. Однако дамы, работавшие в этом умном учреждении, не нашли ничего необычного в его появлении. Они часто обсуждали между собой эклектичность его интересов. Они и подумать не могли, что, взяв с полки том, он даже не читал его названия. Не догадывались они также и о том, что дома он их использовал чаще всего как подставки или упоры для дверей. В библиотеке он бывал совершенно по другим причинам.

В этот день Тедди не остановился ни у шкафов с научными книгами, ни у математических стендов… даже спортивная секция не привлекла его внимания! Он чуть ли не рысью подбежал к отделу готических романов. Как охотничья собака, взявшая след, он пробежал мимо нескольких шкафов и у третьего ряда полок сделал резкую остановку.

— Алисия! — закричал он, потом вздрогнул и огляделся вокруг.

Алисия удивленно оглянулась и воскликнула, прижав к груди роман «Граф Углиано»:

— Тедди! Ох, Тедди! Это действительно ты?

— Да, это я. — Его широкое лицо расплылось в улыбке. — Меня освободили сегодня утром.

Алисия уронила книгу и протянула руки к своему верному паладину:

— Но как это произошло?

Тедди поспешил взять ее за руки, случайно уронив «Графа» на пол.

— Они нашли настоящего шпиона, поэтому я на свободе. Но здесь слишком много людей, давайте найдем укромное местечко, чтобы поговорить. — И он потащил Алисию, которая последовала за ним как зачарованная, в отдел переводов с древнегреческого. — Кажется, тут нам никто не помешает. Представляешь, предателем оказался не кто иной, как мой двоюродный брат Чед! Он уже несколько лет занимался шпионажем, — шепотом сказал он.

— Какой кошмар, Тедди! — застонала Алисия. — Теперь мои родители ни за что не дадут нам разрешения на брак!

— Чентел сказала, что нам нечего беспокоиться, потому что не доказано, что Чед предатель, и вряд ли это когда-нибудь докажут, потому что Чед прошлой ночью сбежал, заперев всех нас в камере вместо себя. Мне ужасно в тюрьме не понравилось — главным образом потому, что я не мог видеть тебя. — И тут вдруг Тедди опустился на одно колено и посмотрел на нее умоляюще: — Алисия, пожалуйста, поедем со мной в Гретна-Грин. Давай убежим прежде, чем меня опять куда-нибудь посадят. Ты же знаешь, что на мою голову всегда валятся всяческие неприятности!

Алисия минуту молчала, потом ее огромные карие глаза наполнились слезами радости, и она воскликнула:

— О, Тедди, я уже не надеялась, что ты когда-нибудь попросишь меня стать твоей женой!

— Но я уже говорил, что хочу на тебе жениться! — Тедди был смущен и озабочен.

— Да, но я не думала, что ты предложишь мне бежать с тобой! Это так безрассудно, так романтично!

— Я знаю, в хорошем обществе так делать не принято, что это неприлично… — Тедди действительно это беспокоило. — Но я не могу жить без тебя! Я так тебя люблю!

— Ты такой… Такой сумасброд, такой сорвиголова! Ты уверен, что ты сможешь остепениться и вести спокойную жизнь женатого человека?

— Уверен, совершенно уверен… — Тедди закивал. — Я знаю, что я тебя недостоин… У меня туговато с мозгами, но зато я тебя люблю! Пожалуйста, давай поедем в Гретна-Грин и поженимся. Я хочу, чтобы ты стала моей женой как можно скорее!

— О, Тедди! — едва смогла вымолвить Алисия.

Она опустилась на колени рядом с ним, бросилась ему да шею и принялась неистово целовать, и Тедди от нее не отставал. Они оба забыли о том, где находятся, и, потеряв равновесие во время страстного объятия, упали на пол, опрокинув по дороге книжную полку. На юную пару сверху посыпались бесчисленные тома Сократа, Аристофана и Аристотеля во всевозможных изданиях и на разных языках. Казалось, мудрость веков благословляет влюбленных. И, увы, вся эта философия осталась лежать на полу, когда, поднявшись наконец на ноги и встряхнувшись, Тедди и Алисия покинули зал древнегреческой литературы, обсуждая план бегства.

Полная луна в эту ночь заливала улицы Лондона своим призрачным светом. Одинокий экипаж, покачиваясь из стороны в сторону, проезжал по фешенебельному району Мэйфер. Судя по его продвижению, было очевидно, что им управляет либо тот, кто никогда не имел дела с лошадьми, либо вдрызг пьяный кучер. Очень повезло тем, кто не вышел в эту ночь на улицу.

Район оглашался криком одичавших кошек и собак, выскакивающих из-под колес, спасая свою мохнатую жизнь.

Проехав мимо длинного ряда элегантных особняков, экипаж остановился возле очень изящно отделанного дома. Полный мужчина соскочил с облучка и, тщательно привязав поводья, крадучись направился к боковому крылу дома. Он остановился под окном, которое светилось, не заметив, что сзади за ним следовали две темные фигуры, только что оставившие своих лошадей в нескольких метрах от кареты.

— Алисия! — позвал Тедди, и этот зов немного напоминал вой какого-то сказочного волка.

На третьем этаже распахнулось окно, и послышался голос Алисии:

— Я здесь, дорогой, я здесь!

После этого она сбросила вниз веревочную лестницу, связанную из постельного белья, и, подпрыгнув, Тедди поймал ее конец.

— Я ее держу, Алисия! Слезай!

— Хорошо! Но сначала ты должен поймать мои вещи, я сейчас их спущу, — громким шепотом сказала она.

Тедди послушно поднял вверх руки в ожидании. Он вздрогнул, когда услышал позади себя хриплый голос:

— Это ты, Тедди Эмберли?

Обернувшись все так же с распростертыми руками, он робко произнес:

— Я очень сожалею, сэр Тома… — Но тут он замер с приоткрытым ртом, а потом сказал: — Я вас не знаю.

В тени дома стояли двое; тот, кто говорил с Тедди, ростом был выше шести футов, с грубым лицом. Другой был невысок и костляв; он неприятно улыбался, показывая гнилые зубы.

— Да? Зато мы тебя хорошо знаем, малыш Тедди! — сказал высокий. — Ты ведь должен нашим заказчикам крупную сумму. Они джентльмены и потому долго ждали, пока ты вернешь долг. Ты помнишь, как играл с ними у мадам Дюрхэм? Три недели давно прошли, и мы пришли за деньгами.

— Но я заплачу, заплачу! Дайте мне еще неделю или две, — проговорил Тедди, отступив к стене дома и прижимаясь к ней спиной. — Сейчас у меня их нет, но они обязательно будут!

Шестифутовый подошел к нему поближе:

— Ты дашь нам деньги прямо сейчас, или мы разукрасим тебе физию.

— Но у меня нет их при себе! И к тому же мне надо ехать за границу, я сейчас убегаю вместе с невестой. Вы не можете еще чуточку подождать? Я обязательно запла… — пролепетал Тедди.

— Не вешай мне лапшу на уши, — проревел головорез, показывая ему огромный кулак. — У тебя было время, и тебе будет не до баб, потому что сейчас я тебе переломаю косточки в качестве процентов за неуплаченные деньги. — И он схватил Тедди за галстук и потряс его.

Вдруг откуда-то сверху свалился тяжелый чемодан и ударил громилу прямо по макушке; тот издал какой-то непонятный звук и покачнулся. На лице его появилось изумленное выражение; потом его здоровенный кулак скользнул Тедди по воротнику, и он грохнулся на землю.

— Ты поймал чемодан? — спросила сверху Алисия.

— Почти, — отозвался Тедди, бросив взгляд на распростертое у его ног бесчувственное тело и огромный кожаный чемодан рядом с ним.

— Ах безмозглый дурак. — Тощий выступил вперед, поигрывая ножиком; лезвие его поблескивало в лунном свете. — Ты обидел Большого Майка! Ну, подожди, я сейчас тебя пришью! — Он оскалился, показывая гнилые зубы. — Ты у меня попляшешь!

— Я… я не хотел. — Тедди снова прижался к стенке. — Но мне очень нужно попасть в Гретна-Грин. Я очень спешу.

— Ты сейчас поспешишь к нашему Создателю, — взревел Гнилой Зуб, делая ножиком выпады, чтобы устрашить своего противника и уничтожить его морально. — Ты пожа…

В этот момент сверху упала большая железная клетка и стукнула его по голове.

Из искореженной клетки выбрался большой белый голубь с взъерошенными перьями и негодующе заверещал.

Ошеломленный Гнилой Зуб сел на землю, зажмурившись, чтобы не видеть звезд, но, как оказалось, они мелькали у него прямо перед глазами.

— Ты, ублюдок, — пробормотал он, пытаясь подняться, — я тебя…

Но тут из темноты на него свалился еще один снаряд — тяжелая сумка. Гнилой Зуб приложил все силы, чтобы сохранить сидячее положение, но вслед за сумкой на него попадали один за другим два ящика, и он со стоном упал на спину, растянувшись на земле рядом со своим товарищем.

— Это все, Тедди, — раздался сверху голос Алисии. — Как ты думаешь, у меня не слишком много вещей?

— Нет, в самый раз, дорогая, — ответил Тедди, глядя на лежащие перед ним бесчувственные тела. Он потер руки и ухмыльнулся. — В самый раз!

Алисия стала спускаться вниз, и Тедди переключился на нее; когда она была уже у самой земли, он подхватил ее. Увидев распростертых у ее ног головорезов, она удивленно спросила:

— Тедди, что делают здесь эти люди? Они, что, мертвы?

— Нет, слава богу. Ты не представляешь, дорогая, что значит иметь дело с мертвыми телами: они откалывают такие шуточки… А эти типы были посланы… э-э… моими кредиторами. Недди предупреждал меня, что это очень скверные люди, так оно и оказалось. Один из них пригрозил, что прирежет меня, если я не заплачу…

Алисия бросилась к нему на шею с криком:

— О, Тедди, какой ты замечательный! Ты один справился с двумя негодяями! Ты у меня такой храбрец!

Тедди крепко прижал ее к себе:

— Ну, на самом деле я не…

Алисия вдруг высвободилась из его рук и озабоченно спросила:

— Тедди! А где Король Георг?

— Король Георг? — Тедди пришел в полное недоумение. — Думаю, он сейчас в своей лондонской резиденции. Правда, точно не знаю, может быть, он где-нибудь еще. Говорят, он не совсем в своем уме, поэтому принц…

— О нет, я говорю о своем голубе!

— А, понятно. — Тедди оглянулся и вдруг с торжеством в голосе воскликнул: — Он здесь! — и указал на птицу, избравшую себе в качестве насеста нос бесчувственного Гнилого Зуба.

— Король Георг, сейчас же слезай с этого мерзавца и лети ко мне! — приказала Алисия.

Голубь заворковал, поднял хвост и оставил на физиономии мерзавца свою памятку.

— Король Георг, как тебе не стыдно! — с укором сказала ему хозяйка. — Конечно, он нехороший человек, но это уже слишком!

Она нагнулась, чтобы взять в руки своего любимца, но тот от нее удрал и, пробежав по земле, очутился на груди Большого Майка, издавая недовольные звуки. Перегнувшись через Гнилого Зуба, Алисия дотянулась до голубя, который зацепился одним коготком за одежду громилы, но, издав испуганный крик, птица вырвалась. В руке Алисии осталось лишь несколько перышек.

— Тедди! Помоги же мне!

Тедди бросился на помощь своей возлюбленной, но Король Георг был возмущен и не давался им в руки; он перебегал с одного поверженного головореза на другого, все время опережая их.

— Что с тобой, Король Георг? — спросила его запыхавшаяся Алисия, наблюдая, как он снова поднял хвост и пометил грудь Большого Майка.

— Он просто испуган, вот что, — ответил ей Тедди со знанием дела, стоя на четвереньках. — У него на этой почве возникли… э-э… неприятности с пищеварением. — Он с трудом поднялся на ноги и добавил: — Ты знаешь, лучше всего собрать твои пожитки и уходить отсюда, пока нас не поймали.

— Конечно же, я занимаюсь глупостями. — Алисия поднялась на ноги и посмотрела на тела у их ног. — А что нам делать с этими?

Тедди потянул за веревочную лестницу, сильно нахмурив лоб, но тут на него упали связанные простыни, и он радостно воскликнул:

— Мы их свяжем! А то, не дай бог, они очнутся и будут нас преследовать.

— Тедди, ты такой молодец! — воскликнула Алисия; глаза ее блестели в серебристом лунном свете. — Какая чудесная мысль! Я бы никогда до этого не додумалась. Я так горда, что убегаю из дома с тобой!

Тедди весь светился от счастья, от гордости он выпятил грудь колесом, как Король Георг. Тедди и Алисия не только связали неудачливых бандитов, но и перетащили их к парадному крыльцу, чтобы утром их смогли найти. И хотя Король Георг был далеко не так доволен, как Алисия, тем, что они бегут с Тедди, но, когда дело дошло до отъезда, он послушно вернулся в свою клетку, спрятал головку под крыло и заснул.

Ричард и Чентел сидели в гостиной за чаем в превеселом настроении. Она наливала ему чай и смеялась над тем, что он ей рассказывал. После их возвращения домой из тюрьмы Ричард обращался с ней очень любезно. Его галантность, однако, не мешала ему шутить и слегка ее поддразнивать. Порою она ловила на себе его страстный взгляд, от которого ее бросало в жар, но он опускал глаза, прежде чем она успевала что-нибудь сказать. Он решил не торопить события, а позволить ей получше узнать его. Она любила его сильнее день ото дня.

Эту уютную домашнюю идиллию нарушило появление очень расстроенного и злого сэра Томаса. Не поздоровавшись, он сразу заговорил о деле:

— Ричард, ты знаешь, где сейчас находится Тедди Эмберли?

— Нет, — ответил Ричард, и на лице его появилось удивленное выражение; посмотрев на Чентел, он спросил ее: — Дорогая, ты не знаешь, где может находиться твой брат?

В последнее время Ричард приобрел привычку называть ее «дорогая», и она тоже к этому привыкла; нельзя сказать, чтобы ей это не нравилось.

— Нет, я его не видела с тех пор, как нас выпу… как его выпустили из тюрьмы, — сказала она, покраснев.

Сэр Томас издал звук, напоминающий рев быка, и уперся руками в бока.

— А почему ты не счел нужным сообщить мне, что этого повесу выпустили на свободу? Ричард пожал плечами:

— Я не думал, что вас так интересует его благополучие.

— Меня не интересует его благополучие, зато меня очень даже интересует благополучие моей родной дочери! Если бы я знал, что этот полоумный разгуливает на свободе, я бы получше следил за Алисией! А так я ни о чем не подозревал до тех пор, пока не нашел у своего парадного крыльца двух бандитов, связанных простынями! — размахивая руками, говорил отец Алисии.

— Бандиты? В простынях? — переспросила Чентел, внимательно разглядывая, уж не пьян ли сэр Томас. — Какое отношение все это имеет к Тедди?

— Самое прямое! Если этот дуралей когда-нибудь доберется до Гретна-Грин… — Сэр Томас сделал угрожающий жест.

— Гретна-Грин? — воскликнула Чентел; ее чашка звякнула о блюдечко, в то время как Ричард застыл с чашкой, поднесенной ко рту. — Неужели вы хотите сказать, что Алисия убежала с Тедди?

— Черт возьми, именно это я и хочу сказать! — взревел сэр Томас.

— Я просто не могу в это поверить! — Чентел удивленно покачала головой, а потом нахмурилась. — Но я все равно не могу понять, при чем тут бандиты и простыни.

— Чашку чаю, сэр Томас? — любезно предложил Ричард. — Усаживайтесь поудобнее, а потом вы нам обо всем расскажете.

— Чай! — Лицо сэра Томаса побагровело от ярости. — Моя девочка сбежала с самым пустоголовым юнцом во всей Англии, а вы хотите, чтобы я распивал с вами чаи! — Он презрительно посмотрел на сервировочный столик, но взгляд его случайно упал на фирменное печенье, которым славилась кухарка Сент-Джеймсов, и он проговорил уже более мягко: — Впрочем, теперь уже все равно, можно выпить и чаю, — и он упал на стул, тяжело дыша, как загнанная лошадь. — Как только я до него доберусь, ему не поздоровится!

— Печенье? — Чентел поднесла ему вазочку.

— Спасибо, — поблагодарил он, беря сразу три штучки. — Я объездил всю Англию в поисках этого чертова простофили. — Он посмотрел на Чентел осуждающе.

— Вы знаете, что этот ваш проклятый братец не может даже найти дорогу на Гретна-Грин?

— Честно говоря, я все еще никак не могу осознать тот факт, что они с Алисией убежали в Гретна-Грин, — призналась она. — Я и предположить не могла, что у Тедди хватит на это пороха.

— А у него не хватило! — Сэр Томас отправил в рот печенье. — Я это и пытаюсь вам втолковать! Он так и не добрался до границы: этот пустоголовый болван все время не туда сворачивает! Никакой ориентации на местности! Я ехал вслед за ними и, клянусь вам, сыт видами сельской Англии по горло. Коровы, овцы, крестьяне… Но потом я потерял их след. — Он бросил на Ричарда мрачный взгляд. — И не надо мне говорить, кто я после этого, я и сам знаю, — вздохнул он, с угрюмым видом проглотив печенье. — Может быть, они сейчас путешествуют по Нидерландам.

— Вряд ли, — попыталась его успокоить Чентел. — В любом случае, хоть Тедди и не блещет умом, у него твердые принципы, и он не дотронется до Алисии до тех пор, пока они не будут женаты.

Прежде чем сэр Томас успел сказать Чентел еще что-нибудь неприятное, вмешался Ричард:

— Он может петлять специально, считая, что таким образом сбивает с толку преследователей.

— Ничего подобного! — возразил негодующий отец. — На каждой почтовой станции он спрашивал, как доехать до Гретна-Грин. Вся Англия уже знает, куда он направляется. Мало того, что он сбежал с Алисией, так он еще умудрился заблудиться за двое суток и плутает черт-те где! После всего я не смогу показаться ни в одном из моих клубов, меня просто засмеют! А чего стоят типы, которых он оставил связанными на парадном крыльце! Лиллиан упала в обморок, когда их увидела.

— Это которые с простынями? — спросила Чентел. — Может быть, вы нам объясните, в чем тут дело?

— О, это очень запутанная история. Ваш братец, у которого с головой не все в порядке, связал их самодельной веревкой из постельного белья. Странно звучит, не правда ли? Он что, не мог взять обыкновенную веревку? Но еще более странным было то, что они оба были покрыты перьями и птичьим пометом. Ну и видок у них был! Особенно если учесть, что они валялись на парадном крыльце фамильного особняка Монтегю…

— Но почему Тедди их связал? — недоуменно спросила Чентел. — Он никогда не отличался жестокостью. И кто были эти люди?

— Они заявили, что пришли требовать с Тедди карточный долг.

— Боже мой, эти две тысячи фунтов! — воскликнула Чентел. — Со всеми этими хлопотами я вовсе об этом позабыла.

— Ну а те, кому он был должен, очевидно, не забыли, — фыркнул сэр Томас, потянувшись за оставшимся печеньем. — Я сказал этим несчастным, чтобы они прислали ко мне своего хозяина, и я расплачусь с ним сам.

— Как это великодушно с вашей стороны, — расплылась в улыбке Чентел.

— Не мог же я позволить этим головорезам разгуливать возле моего дома, — покраснел сэр Томас. — Это может произвести дурное впечатление на соседей. И испугает мою девочку, когда она вернется домой. Если, конечно, она когда-нибудь вернется… — Он грустно вздохнул.

— Ее репутация будет погублена, — раздался пронзительный голос, и все как по команде обернулись. В дверях в позе героини греческой трагедии стояла разъяренная леди Лиллиан.

— О, совсем забыл сказать вам, Лиллиан приехала вместе со мной. — Сэр Томас в тревоге уронил печенье. — Я готов убить этого заблудившегося болвана!

— Ваш брат опозорил и погубил мою дочь. — Голос леди Лиллиан поднялся до вульгарного визга.

— Ты чувствуешь себя лучше, моя дорогая? — заботливо спросил ее сэр Томас.

— Нет, — гаркнула в ответ леди Лиллиан, ее глаза метали молнии в Чентел. — Как она теперь покажется в приличном обществе? Это все ваш брат!

— Но ведь он собирается на ней жениться! — сказала Чентел. — Рано или поздно они доберутся до Гретна-Грин, и тогда все будет в порядке.

— Все в порядке? — возмутилась леди Лиллиан. — Чтобы моя дочь связалась с таким бродягой без гроша в кармане… Я уверена, что вы с ним заодно!

— Нет, я ни о чем не знала, — возразила Чентел, вызывающе вздернув подбородок. — Это была целиком идея Тедди, и я так же удивлена, как и вы. Но я не могу сказать, что я этим недовольна, потому что Тедди и Алисия действительно любят друг друга.

— Любовь! Какая чушь! — фыркнула леди Лиллиан. — Вы хотите, чтобы они поженились, потому что в этом случае еще один Ковингтон получит доступ к сундукам Сент-Джеймсов!

Чентел на какое-то мгновение оцепенела, но, прежде чем она пришла в себя и нанесла ответный удар, вмешался Ричард:

— Тетя Лиллиан, я вас прекрасно понимаю, но я не позволю вам говорить с Чентел в таком тоне. Я прошу вас извиниться перед ней.

— Извиниться? Перед этой жадной до денег девкой? — завизжала леди Лиллиан. — Она сумела обмануть тебя, но не меня! Ты никогда не сможешь от нее избавиться! Вот увидишь, она ни за что не согласится на расторжение брака!

— Я буду счастлив, если она не станет на этом настаивать. Поскольку она моя жена, я требую, чтобы вы относились к ней с должным почтением. А теперь прошу вас принести ей свои извинения, — вежливо, но настойчиво произнес Ричард.

— Ни за что! Чтобы я, из рода Сент-Джеймсов, извинялась перед какой-то нищей Эмберли! — высокомерно заявила мать Алисии.

Ричард поднялся и выпрямился во весь свой немалый рост:

— Как глава дома Сент-Джеймсов я настаиваю на том, чтобы вы, тетя Лиллиан, немедленно извинились перед Чентел, или вы сами пострадаете от своего упрямства.

— Никогда! — У леди Лиллиан от ярости даже задрожал подбородок. — Томас, почему ты позволяешь так меня унижать?

— Лилли, успокойся, ведь они теперь одна семья, — отвечал ей сэр Томас слабым голосом. — Я бы на твоем месте извинился и не вступал на тропу войны.

— И ты, Брут! — Леди Лиллиан всплеснула руками и быстрыми шагами направилась к выходу, но уже далеко не столь величавой поступью.

— Я прошу прощения за поведение моей жены, — сказал сэр Томас и взял последнее печенье из вазочки. — Лилли относится к тем, кто поднимает шум, когда нельзя ничего изменить. — Тут он прямо посмотрел на Чентел, и лицо его неожиданно приобрело ласковое выражение. — Надеюсь, что вы не примете слишком близко к сердцу ее тирады. Лиллиан очень расстроена, ведь она всегда мечтала, чтобы Алисия сделала блестящую партию. Я же, честно говоря, далеко не уверен, что моя дочь была бы счастлива в роли гранд-дамы: не создана она для великосветской жизни, у нее слишком нежное сердце. Хотя кое в чем моя жена права. — Он нахмурился. — Каким образом мой будущий зять собирается содержать жену, если у него нет ни гроша?

— Ну, это совсем просто! — произнес Ричард, и Чентел почувствовала на себе его взгляд. — Я найду ему какую-нибудь должность в правительстве, и с моей рекомендацией он ее получит.

— Ты это сделаешь! — радостно воскликнула Чентел и посмотрела на него с благоговением.

— Это будет нетрудно. — Глаза Ричарда ей тепло улыбались. — Осмелюсь утверждать, что Тедди будет не хуже выполнять свои обязанности, чем другие чиновники.

— Что ж, это меня вполне устраивает. — Сэр Томас поднялся и стряхнул с себя крошки. — Пойду поищу Лилли. Надеюсь, скоро она принесет вам свои извинения.

Чентел смутилась:

— Это вовсе не обязательно, не надо ее заставлять.

— Нет, это нужно. Если мы будем одной семьей, то должны относиться друг к другу с уважением. — Он подошел к двери и, обернувшись, добавил: — Если, конечно, ваш непутевый братец довезет Алисию до Гретна-Грин…

Когда Чентел осталась наедине с Ричардом, он обратился к ней:

— Дорогая, в состоянии ли ты принять извинения леди Лиллиан? И мои тоже? Она не имела права так с тобой говорить.

Удивленная, Чентел только молча смотрела на него; у нее в памяти всплыла картина, когда Ричард читал ей нотацию на свадьбе по поводу ее неподобающего обращения с его родственниками. Теперь же он извинялся за их поведение! И к тому же он без обиняков включил ее в число членов семьи. Она почувствовала, что на душе у нее стало легко. И еще она поняла, что вот-вот расплачется. В глазах у нее защипало, и она моргнула, пытаясь удержать слезы…

— Конечно, — сказала она, отвернувшись от него. — А теперь я должна идти, — поднявшись, Чентел направилась к двери.

— Ченти, — ласково позвал ее Ричард, и она остановилась. — Я не могу изменить своих родственников, точно так же, как ты не можешь изменить своих. Если у тебя в роду все мужчины игроки и один из них даже предатель, то в моем все женщины — снобы и чванливые злыдни. Это равноценное соотношение, не так ли? — Он поддразнивал ее улыбаясь, но в глубине его серых глаз таилось беспокойство.

— Я действительно должна идти, Ричард, — сказала она и улыбнулась ему. — Мне нужно распорядиться относительно дяди и тети, ведь они наверняка останутся на обед и, возможно, останутся на ночь.

— Ты права, дядя и тетя скорее всего останутся, — усмехнулся Ричард и расслабленно откинулся на спинку кресла.

Чентел ушла, оставив своего мужа. По дороге на кухню она поняла, что очень довольна своей жизнью, чему сильно удивилась.

Леди Лиллиан и сэр Томас действительно остались на обед, а потом решили переночевать в доме Ричарда, чтобы на следующий день с новыми силами броситься в погоню за Тедди и Алисией. Леди Лиллиан все-таки извинилась перед Чентел. Она сделала это с каменным лицом, но для Чентел это не имело никакого значения. Гораздо важнее для нее было то, что ужин прошел гладко, а застольная беседа в основном касалась темы, как лучше всего вернуть в приличное общество новую супружескую чету. Сент-Джеймсы, как истинные военачальники, наметили стратегию и тактику кампании по поимке блудной парочки.

Чентел была этому рада. Но, несмотря на то, что ее согревало чувство своей принадлежности к их семье, слова тети Лиллиан свербили ее изнутри. Пусть Чентел знала, что в них не было ни капли правды, но она была уверена, что все вокруг будут смотреть на ее брак и женитьбу Тедди глазами тети Лиллиан: нищие Эмберли вошли в семью Сент-Джеймс ради денег. Ее душу ранила мысль, что она всегда будет выглядеть в чужих глазах авантюристкой, окрутившей и обманувшей Ричарда исключительно из-за его богатства. Об этом думала Чентел, лежа в тот вечер в кровати. Совсем недавно она была готова на все, лишь бы соблазнить Ричарда, завлечь его к себе в постель и завоевать его любовь; теперь, когда она любила его сильнее, чем прежде, ее волновало, что возникнут пересуды, если она станет его настоящей женой. Смогут ли они не замечать насмешек и язвительных замечаний? Неожиданно для себя Чентел поняла, что ей очень важно, чтобы достоинство Ричарда не пострадало. Именно теперь, когда он заявил, что не придает большого значения своему положению в обществе.

Чентел закрыла глаза. Нет никакого смысла размышлять об этом всю ночь, это кончится только головной болью, и больше ничем! Ей надо решить, что будет лучше для Ричарда, а она будет делать все, чтобы ему было хорошо, чего бы ей это ни стоило. Она заснула, так и не освободившись от своих тяжелых дум, и потому ее сон был неглубок, она все время металась в постели и ворочалась с боку на бок.

Под утро ей приснилось, что она снова находится в тюрьме. Чед говорил ей на прощание: «Ты должна найти сокровище». Он повторил эту фразу громче, затем еще громче. Вдруг его голос превратился в голос леди Дженевьевы. Она произнесла эти слова раздраженным и властным тоном.

Пока Чентел смотрела на нее сквозь прутья решетки, комната вдруг изменила свою форму, потеряла одну из стен, и перед ней открылся вид на сад в Ковингтон-Фолли. Теперь леди Дженевьева стояла в яме, которую выкопали они с Ричардом; лицо ее выражало недовольство, и она нетерпеливо притоптывала ножкой, приговаривая: «Ты должна найти сокровище! Ты должна найти сокровище!»

Чентел внезапно проснулась.

— Я должна найти сокровище, — произнесла она вслух и улыбнулась в темноте. Да, она его обязательно найдет!

На следующее утро Чентел горела от нетерпения. Завтрак, казалось, тянулся бесконечно: ей пришлось долго ждать, пока дядя Томас, тетя Лиллиан и Ричард покончат с едой и встанут из-за стола. Она знала, что сможет свободно отправиться на поиски сокровища, потому что все трое намеревались разыскивать заблудившихся влюбленных. В таком лихорадочном состоянии она с трудом заставила себя поддерживать легкую беседу и улыбаться как ни в чем не бывало.

Она очень обрадовалась, когда наконец Сент-Джеймсы уехали. Правда, Ричард перед отъездом бросил на нее подозрительный взгляд и спросил, как она себя чувствует, но она засмеялась и сказала, что с ней все в порядке. Очевидно, этот ответ его удовлетворил, и он спокойно ускакал вместе с родственниками.

Помахав им на прощание с крылечка, Чентел тут же вернулась в дом и побежала по лестнице в свою комнату. Сняв любимое утреннее платье из голубого муслина, отделанное воланами из белого шитья и перламутровыми пуговками с изображенными на них желтыми маргаритками, она переоделась в старенькое платьице, которое она окрестила кладоискательским.

Она взяла лопату в сарайчике садовника, как и раньше, и поехала в Ковингтон-Фолли в повозке, запряженной пони, доверху заполненной всякой всячиной, которая могла ей пригодиться: лестницами, веревками, совочками, огнивом, свечами. На это раз она была готова ко всему. Теперь это уже была не игра для ублажения Алисии, теперь она взялась за дело всерьез и была намерена найти сокровище.

Приехав на место, Чентел сразу же отправилась к яме, которую они с Ричардом выкопали в прошлый раз. Она тут же забралась в нее и энергично принялась за работу; примерно через полчаса ее лопата наткнулась на какую-то твердую поверхность. Может быть, это и есть клад? Она копнула еще раз, и раздался металлический звон — металл ударился о металл.

Тогда она отбросила лопату и встала на колени. Расчистив рыхлую землю, она обнаружила прямоугольную металлическую плиту. Разочарованная, что это не сундук с сокровищем, Чентел решила рассмотреть ее повнимательнее и нашла сбоку приваренное кольцо. Это была крышка люка.

— О нет! — воскликнула она. — Еще одна дверь! — Она слишком хорошо помнила потайную дверь на чердаке. Ей хорошо было известно, каково томиться в ожидании чудесного спасения.

Но она не стала предаваться унынию, а вместо этого поднялась на ноги и отряхнулась. Будь что будет! Слабый духом никогда не найдет золото и бриллианты! Она обеими руками взялась за проржавевшее кольцо и потянула изо всех сил; крышка подалась и со скрипом отворилась. Чентел заглянула в открывшийся ее взору черный колодец, и по ее телу пробежала дрожь. Первым ее побуждением было повернуться и убежать, но она тотчас взяла себя в руки, вспомнив слова леди Дженевьевы.

Вернувшись к своей повозке, она взяла оттуда свечи и огниво и вернулась к люку. Сделав глубокий вдох, Чентел ступила на спускающуюся крутую лестницу. Первые ступеньки были еще видны при дневном свете, но скоро он померк. Чентел остановилась и зажгла свечу. Каменные стены колодца были покрыты плесенью, и ей было противно до них дотрагиваться. Ступеньки закончились, и колодец перешел в подземный туннель; пройдя по нему несколько метров, Чентел попала в подземелье, расходившееся веером на три коридора.

— Боже мой, мне надо выбрать один из трех, — пробормотала Чентел, прикусив губу и вглядываясь в непроницаемый мрак. — Какой же из них, леди Дженевьева? Подождите, не отвечайте, — добавила она, суеверно оглядываясь. — Пожалуйста, не надо мне отвечать, я сама найду нужный путь. — Она продолжала говорить вслух, потому что, как оказалось, ее собственный громкий голос немного успокаивал ее. — Я попробую средний коридор.

Она двинулась вперед по коридору, напевая вполголоса, чтобы поддержать свой дух. Коридор заканчивался дверью, запертой на деревянную задвижку, которая легко поддалась при первом же прикосновении Чентел.

Пламя свечи трепетало. Девушка испытывала приятное возбуждение при виде стен, на которых играли странные тени, похожие на привидения. Она распахнула дверь и вошла в совершенно пустую комнату; на голом полу не лежало ни камешка, ни один угол не был затянут паутиной.

— Черт побери, — проворчала Чентел. — Леди Дженевьева, у вас странное чувство юмора.

Покачав головой, она повернулась к двери и вскрикнула — на пороге стояла какая-то плотная приземистая фигура. Но это был не призрак, хотя свет свечи был слаб, Чентел все-таки разглядела знакомые черты.

— Тетя Беатрис? — Чентел облегченно вздохнула. — Слава богу, что это вы. Вы меня до смерти напугали!

Тетя Беатрис стояла все так же молча. Чентел слышала, как тяжело она дышит. У нее был какой-то странный остекленевший взгляд.

— Тетя Беатрис, а почему вы здесь? — удивилась Чентел; у нее внутри вдруг похолодело.

— Так ты захотела найти сокровище? — заговорила тетя Беатрис глухим голосом. — Оно принадлежит мне, ты слышишь?

— Но вы же не верили в его существование! — воскликнула Чентел.

— Я ведь не так глупа, как твой братец, который трезвонил о сокровище на каждом углу, — презрительно фыркнула тетя Беатрис. — Сокровище принадлежит мне! — Она вошла в комнату.

— Бог мой! — Чентел только сейчас увидела, что в руке у нее был нож. — Зачем вам нож? — Чентел отступила назад, уже зная ответ на этот вопрос, потому что тетя Беатрис смотрела на нее взглядом бешеной собаки.

— Я бы разделила сокровище с тобой, — сказала она, поигрывая ножом. — Но для этого ты должна была стать женой Чеда. Тогда бы мы завладели им втроем! Но ты вместо этого вышла замуж за Сент-Джеймса. Неужели ты думала, что я позволю тебе найти сокровище и отдать его чужому, хотя оно должно принадлежать только Ковингтону?

— Я… Я как-то об этом не подумала, — неуверенно произнесла Чентел, продолжая отступать. Тетя Беатрис заслонила собой единственный выход, а в комнате не было ничего, что можно было использовать как оружие. — Но давайте обсудим этот вопрос!

— Обсудим! Нам нечего теперь обсуждать, — ее нож прорезал воздух в опасной близости от Чентел, — после того, как Сент-Джеймс женился на тебе. А ведь я его предупреждала.

— Так это вы в него стреляли? — воскликнула пораженная Чентел.

— Ха, я убила бы его, если бы захотела! Я думала, что мое послание его остановит, но нет, он все-таки женился! И ты, глупая девчонка, в него влюбилась! Как и твоя мать, ты вышла замуж не за того человека. Она никогда не думала о своем имени, о чести Ковингтонов! Никогда! — Она снова подняла свой нож. — Ты должна была умереть, но тот кретин, которого я наняла, умудрился промахнуться.

— Значит, тот, в сером плаще, — это был ваш человек? Но я думала, что Чед…

— Чед… — Лицо тети Беатрис сморщилось, как от сильной боли. — Мой мальчик меня покинул… И все это из-за тебя, неблагодарная! Он говорил мне, что вы поженитесь и мы будем счастливо жить все вместе в Ковингтон-Фолли. Но ты предала его и вышла замуж за Сент-Джеймса.

— А Чед… он знал, что вы хотите меня убить? — спросила Чентел; она не ожидала, что причинит этим тете Беатрис такую боль.

— Разве я плохая мать? — возмутилась тетя Беатрис. Я никогда бы не рассказала моему мальчику об этом. Он тебя любил, и только поэтому я позволила тебе жить. Он даже заставил меня пообещать, что я позабочусь о тебе, когда он будет далеко. И я сейчас о тебе позабочусь так, как ты этого заслуживаешь! — Она прямо-таки источала ненависть. — Теперь мне ничто не помешает. Мой мальчик меня покинул, и мы никогда уже не будем жить в нашем родовом доме. — Она громко зарыдала. — Никогда мы вместе не будем владеть сокровищем, никогда!

Завывая, как злой дух из детских сказок, она кинулась на Чентел с ножом, но та бросила свечу наземь и схватила ее за руку до того, как она успела нанести удар. Тетя Беатрис, несмотря на малый рост, была крепкого сложения, а безумие придало ей силы, и Чентел в ужасе поняла, что не может ее одолеть. Тогда она впилась зубами в руку, державшую нож; тетя Беатрис взвыла от боли и выронила нож. Чентел немедленно отбросила его ногой в угол комнаты. Оставшись без оружия, безумная женщина ударила Чентел кулаком в челюсть, и та покачнулась; в этот самый момент свеча на полу погасла. Уже в полной темноте тетя Беатрис заревела, как загнанный зверь, и стала душить Чентел. Та попыталась оторвать не по-женски сильные руки от своей шеи, но ей это не удалось. Она задыхалась, и смех тети Беатрис звучал в ее ушах, когда она, почти теряя сознание, оседала на пол. Не в силах разорвать тиски, сжимающие ее шею, Чентел закрыла глаза и решила в последний раз обратиться к богу.

И вдруг в ее затуманенной голове раздался голос Ричарда.

— Чентел! — звал он. — Где ты, Чентел?

Руки безумной отпустили ее шею, и девушка вздохнула полной грудью. Чентел упала на пол, жадно хватая губами воздух, несмотря на боль, обжигающую ее легкие. Сквозь слезы, замутившие глаза, она увидела свет, и вот уже Ричард наклонился над ней.

— Иди за ней! — прохрипела Чентел. — Пожалуйста! Она сошла с ума!

— Я сразу же вернусь, — сказал он и побежал за безумной.

Чентел еще некоторое время лежала на полу, пытаясь отдышаться и прийти в себя, а потом заставила себя встать на ноги. Она должна пойти за ними! Она добралась до двери и пошла по коридору, ориентируясь на свет. Добравшись до большой комнаты, она наткнулась там на Ричарда со свечой в высоко поднятой руке. Он стоял в центре в очень напряженной позе.

— Где она, Ричард? — с трудом прошептала Чентел.

— Чентел! — Он притянул ее к себе свободной рукой, и она прильнула к нему, вдыхая его запах; это ее немного успокоило.

— Она в одном из коридоров, — пояснил Ричард, — но я не знаю, в каком именно.

— Ричард, она совсем помешалась. — Чентел дрожала от страха.

— Это ее беда, а не наша. Но мы все равно ее найдем, — спокойно сказал Ричард.

Они стояли некоторое время молча, прислушиваясь, и вдруг в одном из коридоров, правом, раздался пронзительный крик и в комнату вбежала тетя Беатрис. Она оглядывалась через плечо, и на лице ее застыл ужас. Увидев Ричарда и Чентел, она закричала:

— Леди Дженевьева, там леди Дженевьева! — она показывала куда-то в пустоту.

— Тетя, но я никого не вижу! Там никого нет! — отозвалась Чентел.

— Скажи ей, Чентел, чтобы она оставила меня в покое! — взмолилась Беатрис. — Она вон там!

— Там пусто! — уверяла ее девушка.

— Скажи, чтобы она меня отпустила! О боже! — Тетя Беатрис испустила пронзительный вопль, повернулась и побежала, но вдруг застыла на месте, схватилась за грудь и рухнула на землю.

Ричард поспешил к ней и стал возле нее на колени. Выпрямившись, он обратился к Чентел:

— Она мертва. Должно быть, она умерла от удара.

— О нет! — воскликнула Чентел, и тут с ней случилось то, чего никогда в жизни не было, — она закатила глаза и упала в обморок.