Падшие

Глава 13

Зет

— Я больше не хочу видеть доктора Ньюан.

Лейси сидит на диване, теребя в пальцах «колыбель для кошки» (прим. пер.: Колыбель для кошки — захватывающая игра, в которую могут играть два и более человек. Для этой игры используется веревочка, которую надевают на пальцы играющих, которые стараются сложить разные узоры из нее). Она настояла, чтобы телевизор был включен все утро, хотя не смотрела его; расхаживаю по складу, не в силах избавиться от ощущения, будто я загнанное животное, запертое в гр*баной клетке. Даже если эта клетка — мой собственный уютный дом. Я хочу вырваться.

— Думал, тебе нравится Ньюан?

Я почесываю щетину на подбородке, потягиваясь. У меня болит не только чертов живот, куда меня пырнули ножом, но и все тело. Мне необходимо отлежаться в постели, но знаю себя и знаю, что мне нужно: бросить вызов, чтобы прийти в себя. Слишком долго был неподвижен. Я привык тренироваться каждый день. Доводить свое тело до предела. Быть обессиленным лихорадкой и лежать на спине в течение четырех дней за*бало меня.

Лейси протягивает мне «колыбель для кошки», нить которой обвивается вокруг ее пальцев, и выжидающе смотрит на меня. Я хмурю брови, глядя на эту штуку сверху вниз.

— Серьезно?

— Серьезно, — отвечает она.

Ее упрямое выражение лица дает мне понять, что могу либо согласиться на ее требование, либо справиться с последствиями. Я, бл*дь, не хочу иметь дело с Лейси, которую сегодня утром практически довели до крайности. Фыркаю, сжимаю натянутые линии пальцами и складываю их вокруг и под, подталкивая вверх так, что нить переходит к моим рукам в новом узоре.

Удивление озаряет ее лицо.

— Откуда ты знаешь, как это делается? — смеясь, спрашивает она.

Я подумываю сказать ей, чтобы она не лезла не в свое дело, но потом понимаю, что это бесполезно.

— Моя мама любила играть в это со мной, — говорю я.

Ее улыбка исчезает.

— Ты помнишь ее?

— Помню, — подтверждаю я. — Частично. Обрывки воспоминаний. Как это. — Я протягиваю ей «колыбель для кошки», чтобы она могла создать свой узор. — Но эти воспоминания не являются целым человеком.

Теперь очередь Лейси. Она смотрит на игру, в которую мы играем, закручивая и оборачивая вокруг своих пальцев создавая узор, и выглядит... невероятно грустной.

— Она была красива? — спрашивает она. — Твоя мама. Она была красива?

Я прочищаю горло, борясь с желанием замолчать или избежать вопроса.

— Да. Да, так и было.

— У тебя... — Она колеблется, как будто не уверена, стоит ли ей задавать этот вопрос. — У тебя есть ее фотографии? Я бы хотела увидеть ее.

Ее интерес понятен, учитывая, что я никогда не упоминал о своей матери и вдруг заговорил о ней. Лейси, вероятно, заинтригована замечанием Ньюан о ней... «И, конечно, история с твоей матерью». История, о которой не намерен говорить открыто. Я бы показал Лейс фотографию, у меня есть одна фотография женщины, которая иногда снится мне. Я прятал ее много лет, и, хотя не смотрю на нее, мысль о том, что она у меня есть, на этом складе, чертовски мучительна. Не могу смотреть на ее лицо, не испытывая безумной ярости, которая поглощает меня в течение многих лет, поэтому я, на хр*н, забочусь о себе, а не о любопытстве Лейси.

— Нет. Я бы хотел, но нет.

Лейси кивает. Она сжимает руки в кулаки, ослабляя нити и давая понять, что игра окончена.

Я снова расхаживаю по комнате.

Мне нужно вернуться в гр*баную игру. Мне столько всего нужно сделать, и травма не входила в мои планы. Мне нужно выяснить, где сейчас Чарли. Я был в бешенстве, с тех пор как узнал, что он подставил меня и отправил в Чино, я мечтал о расплате. И чтобы Слоан была в безопасности, подумывал, что самая лучшая расплата — смерть этого ублюдка. Тогда у него не было бы шансов, снова подвергнуть ее опасности, но, в то время как это решение привлекает мою более прагматичную сторону, злая сторона меня хочет, чтобы Чарли страдал.

В Чино было сложно. Чарли убил одного из моих самых близких друзей — из-за этого я оказался в тюрьме. Ложь, обман, слежка, колоссальное ощущение полного предательства. Ни одно из этих преступлений не будет раскрыто быстрой и кровавой кончиной Чарли. Нет, он заслуживает чего-то более... подходящего.

Он заслуживает того, чтобы лично узнать каково находиться в Чино. Он заслуживает потерять все что ему дорого. Он уже потерял Герцогиню, и, честно говоря, знаю только одну вещь, которая волнует Чарли в этой жизни: его деньги.

Бл*дь, так жаль, что Рик мертв. Было бы неплохо узнать побольше о том, чем занимались эти байкеры, выуживая у Рика информацию о бизнесе Чарли и его местонахождении. Думаю, есть еще один способ выяснить это. Я мог бы спросить у «Проходимцев». Они могут сказать мне, учитывая, как сильно они не любят Чарли, но, с другой стороны, эти парни могут закопать меня по шею в песке, полить мою голову медом и оставить на съедение чертовым огненным муравьям. «Проходимцы» обычно не торгуют наркотиками или оружием, Чарли предпочитал оплачивать свои счета. Они взломщики и воры. Они крадут и продают все, что попадется им на глаза, если у вас есть вещи на продажу, эта банда без колебаний продаст все в одном из своих многочисленных захудалых ломбардов. За приличную плату, конечно. Их база находится на Аврора-Лейн, к северу от города.

Если бы я мог заставить их...

— Зи?

... сказать мне, чего они хотят от Чарли, тогда, может быть, я...

— Зет!

Я перестаю мерить шагами комнату и вскидываю голову. Лейси протягивает пульт от телевизора, направляя его на экран.

— Ты слушаешь? — спрашивает она.

Она замерла неподвижно, чашка «Лаки Чармс» балансирует на ее коленях.

«... заявили, что на данном этапе нет риска заражения кого-либо из пациентов больницы, хотя не менее трех медсестер в больнице Св. Петра подтвердили тревожные подробности ситуации. Один из фельдшеров, который принял экстренный запрос 911 о срочной медицинской помощи на заправочной станции в Буриен, где неизвестная женщина таинственным образом «заболела», проявляет те же симптомы. Врачи понятия не имеют, что стало причиной смерти женщины, и находится ли персонал и другие пациенты внутри в опасности, но администрация больницы закрыла здание, отказываясь впускать или выпускать кого-либо. Наши источники утверждают, что...»

Мое сердце словно отбойный молоток в груди.

— Какого черта? — голос ровный, но с каждой секундой, когда репортер задает или отвечает на вопросы, чувствую, как в животе у меня формируется очень неприятное, тошнотворное чувство. — Это больница Св. Петра?

— Да, — отвечает Лейси. — Там так много полицейских машин. Они думают, что это какая-то атака. И Слоан там, верно?

— Да. Да, бл*дь, да.

Лейси права насчет полицейских; у больницы припарковано четыре патрульные машины, видимые через плечо женщины-репортера. Но не патрульные машины заставляют меня нервничать. Это Астон Мартин 1-77, припаркованный у аварийного входа.

Чарли Гр*баный Холсан.

Это еще одно сообщение. Только оно не написано на бумаге. Я знаю его. Слишком хорошо его знаю. Это сообщение будет написано кровью.

Это идеально, правда. Отличный способ привлечь мое внимание. Родителей Слоан больше нет рядом, чтобы он мог угрожать, поэтому он повысил ставку, зная, что не смогу устоять.

Что-то уродливое и очень неприятное действует мне на нервы. Я достаю телефон и быстро набираю номер. Мне нужно поговорить со Слоан. Должен предупредить ее, что этот ублюдок находится внутри здания вместе с ней.

Линия щелкает, соединяясь, затем слышатся гудки. Четыре гудка. Пять, Шесть. Сколько гребаных гудков необходимо, чтобы кто-то ответил на звонок?

— Дерьмо.

— Зет, ей нельзя брать с собой телефон, когда она работает, — тихо говорит Лейси. Она грызет ноготь большого пальца, поджав под себя ноги и не сводит глаз с экрана телевизора. — Не волнуйся.

Она говорит мне не сходить с ума. О, охр*неть, я должно быть выгляжу полным психом если Лейси пытается подбодрить меня.

— Я в порядке. — говорю в ответ.

В телефоне раздается девятый гудок, и я вешаю трубку, ругаясь себе под нос. Хорошо. Больше ничего не остается. Хватаю свою кожаную куртку и направляюсь к двери.

— Куда ты идешь?

Лейси вскакивает с дивана и практически бежит, к выходу со склада, чтобы опередить меня.

— А ты как думаешь?

— Ты же знаешь, что они ищут тебя. Каждый работник в этой больнице видел твое лицо из-за брата Фрэнки. Так сказала Слоан. Копы арестуют тебя, как только ты подъедешь.

К сожалению, у Лейси есть веские аргументы. Е*учий Фрэнки Монтерелло и его семья до сих пор вызывают у меня головную боль.

— Я не буду торчать здесь, пока Чарли в больнице.

— Ты беспокоишься о ней? Ты думаешь, он собирается ее убить?

Моя грудная клетка сжимается, когда она говорит это. Это похоже на блок внутри моих голосовых связок, который отключает меня всякий раз, когда я думаю о том, чтобы сказать что-то, что не является угрозой или проклятьем, достаточно сильным, чтобы я начал сквернословить. Не могу признаться, что смертельно напуган. Я стискиваю зубы и отвожу взгляд.

— Потому что это меня беспокоит, — говорит Лейси. — Очень беспокоюсь. Я люблю Слоан.

Она любит Слоан? Что ж, это новость. Я откидываю голову назад и, прищурившись, смотрю на нее. Лейси отвечает мне хмурым взглядом.

— Не так, придурок. Я люблю Слоан как сестру. Она относится ко мне, как к члену семьи. И ты тоже ее любишь. Я так устала от вас, ребята...

— Ты хочешь пойти со мной или нет? — спрашиваю я.

Не могу слушать ее жалобы на то, как тщетно я рассказываю людям, — Слоан, в частности, — о своих чувствах к ним. Я должен что-то сделать, чтобы вытащить ее из больницы. Лейси моргает, на ее лице отражается шок.

— Да, я хочу пойти с тобой, — говорит она.

— Тогда заткнись и возьми куртку.

— Буду там через пятнадцать минут. Я возьму с собой Кейда.

— Кейд с тобой?

Майкл издает утвердительный звук.

— Они с Карни приехали сегодня утром. Мой двоюродный брат попросил его кое-что мне передать. Кейд хотел тебя повидать, но я сказал ему, что ты еще восстанавливаешься. Я так понимаю ты отказался от этого?

— Я уже восстановился, — рычу я в трубку. — Убедись в том, что Кейд не наденет свой жилет. Карни тоже не понадобится. Нас троих будет вполне достаточно. Мы не должны привлекать ненужного внимания.

Майкл вешает трубку, и я резко переключаю передачу, как будто рычаг обидел меня. Едва убираю ногу с педали газа, чтобы повернуть.

— С ней все в порядке. Ты же знаешь это, да? — говорит мне Лейси, высунув голову между водительским и пассажирским сиденьями.

— Она не отвечает на звонки.

— Наверное, она просто занята. Там должно быть хаос.

— Она должна была ответить на свой е*аный телефон.

— Ты собираешься пойти туда и слишком остро отреагировать, не так ли?

Я резко выкручиваю руль, заворачивая «Камаро» на больничную стоянку. Это место жужжит словно улей. Новостные фургоны не тронулись с места, они припаркованы максимально близко к стеклянному фасаду больницы Св. Петра, и два репортера стоят перед зданием, с микрофонами, пока операторы снимают их. «Астон-Мартин» Чарли припаркован у аварийного входа. Небо заметно потемнело с тех пор, как мы покинули склад, и начался дождь. Может, я и не задержался надолго в школе, но это не значит, что не читал. Я читал все от Платона до Сунь-Цзы, вплоть до Воннегута. Сейчас погода — это жалкое заблуждение, которое полностью соответствует моему черному настроению. Лейси хватает меня за запястье с заднего сиденья, прежде чем я успеваю выйти из машины.

— Ты мне не ответил, — говорит она. — Ты собираешься слишком остро реагировать?

Со стальным выражением лица, направленным в зеркало заднего вида, я пристально смотрю на нее.

— Лейси, я никогда не реагирую слишком остро. Если не смогу попасть туда, то отреагирую соответственно. Я. Разнесу. Бл*дь. Все. К. Чертям.

Она начинает возражать, но слишком поздно, я выбираюсь из «Камаро».

Оцениваю ситуацию. Вход в больницу Св. Петра закрыт, снаружи стоят двое полицейских; кроме них и репортеров, на стоянке практически никого. Кучка обеспокоенных прохожих ждет на холоде, по-видимому, их близкие внутри. Похоже, что остальная часть Сиэтла поверила в угрозу химического отравления и держится подальше от больницы. Умные ублюдки.

Лейси выходит из машины, морщась от порыва холодного ветра, волосы развеваются вокруг ее лица.

— Ты ведь не бросишь меня, правда? — спрашивает она.

— Нет, я не оставлю тебя, Лейс. — Хотел бы, чтобы она осталась в машине, если бы я сказал ей, но знаю, что просить ее об этом, — пустая трата времени. В последний раз, когда я сказал ей подождать в машине, она вошла и застала меня стреляющим в лицо Фрэнки, ее бывшему приятелю по тр*ху.

— Тебе не нужно беспокоиться. Мы сделаем это тихо и спокойно. Я не хочу заново знакомиться с системой уголовного наказания. Тебе от этого легче?

Она качает головой, от холода прижимая плечи к ушам.

— Не совсем.

— Отлично. А теперь пошли.